is this a forest? 'cuz there sure is a lot of pine

Для heerefarwhereveryouare :((((((( От heerefarwhereveryouare ??? Что случилось? Для heerefarwhereveryouare чел блин мне супер жаль но мне кажется нам придётся перенести марафон стар трека возникла чрезвычайная ситуация в форме Ответственности за мелкого демона От heerefarwhereveryouare Оууу. Что ты имеешь ввиду? Для heerefarwhereveryouare у пары родственников произошла одна штука которая привела к тому что им нужен кто-то кто сможет позабиться об одной вещи этот кто-то это собственно я эта вещь о которой я к моему превеликому сожалению сегодня забочусь это одна семилетка то-бишь другими словами сегодня я весь день нянчаюсь с мелким гремлином коим является моя младшая кузина :((( :((((((((((( От heerefarwhereveryouare О, понятно. Может мне приехать? Мы всё ещё можем немного позависать. Плюс, я почти уверен, что ты немного ужасно контактируешь со всем, что можно назвать ребёнком, так что я, мягко говоря, обеспокоен. Для heerefarwhereveryouare эйй я не так уж и плох :(((( но да омг плз приезжай я не выдержу её От heerefarwhereveryouare Хорошо, я буду через несколько минут. Ну-ка переверни эту :( (:

*

Окей, Майкл признает, что он находит детей запутанными, но он не прямо-таки ужасен с ними, в самом деле. Просто мальчик не до конца понимает, как взаимодействовать с мелкотой, но это так почти со всеми в его жизни, хорошо? Если бедное создание, с которым он общается, не является Джереми, всё, что ему остаётся, это действительно постараться сосредоточиться, чтобы понять всё, что происходит, или просто полностью игнорировать всех и вся и надеяться, что никто не пострадает. И Никки, на всеобщее удивление, определённо точно не Джереми. Никки — крошечный семилетний ходячий террор с по крайней мере пятью красочными заколками в её волосах одновременно. Ей потребовалось по меньшей мере три семейных собрания, чтобы научиться выносить Майкла в радиусе трех метров от себя, и ещё два, чтобы хотя бы попытаться поговорить с ним. Tita говорит, что она просто от природы стесняется новых людей, поэтому Майкл правда старается наладить с ней отношения, но большинство его попыток заканчиваются тем, что она отворачивает от него голову, подозрительно щурится, или, в наилучшем случае, когда чувствует себя более-менее комфортно рядом с Мэллом, насмешливо комментирует все его действия. (— Да оно же сломано, — говорит она ему на тагалоге, размахивая его старой консолью, Game Boy Color, перед лицом Майкла. — Я ничего не вижу. — У него нет подсветки, так что на нём можно играть только там, где достаточно светло, — объясняет он. — Звучит отстойно. — хмурится девочка. Честно, Майкл бы предпочёл получить топором по лицу, чем продолжать разговор с кем-либо, кто смеет оскорблять его Game Boy Color.) Достаточно сказать, что Мэлл благодарен, что, по крайней мере, сегодня он не будет иметь с ней дело в одиночку. — Хей, чел, — приветствует Майкл Джереми у входной двери, как только он подъезжает. — Спасибо, что пришёл. — Без проблем, — говорит Джереми, входя в дом. — Где твоя кузина? — В гостиной, — отвечает он. — Просто предупреждаю, Никки особо на английском не разговаривает. Она понимает, да, так что не волнуйся, но говорит она на нём не часто. — Хорошо, я понял, — пожимает плечами Джереми, входя в гостиную. Никки растянулась на диване в гостиной, равнодушно листая что-то на своём айпаде с таким мелочным и уничтожающим выражением лица, которое, по мнению Майкла, имеют все дети до десяти лет, с которыми он имел дело. — Эй, Никки, это мой друг, — зовёт её мальчик. Никки вздрагивает, поворачивает голову в сторону Джереми, перед тем как застенчиво нырнуть за одеяло, как, право, пещерный гоблин, впервые увидевший свет. — Поздоровайся с ним, пожалуйста. Никки, очевидно, не здоровается, но Хир не выглядит слишком огорчённым. — Привет, я Джереми. Как тебя зовут? — говорит он мягким, почти тихим голосом, садясь на ровно противоположном конце дивана. — Я же только что ска... — озадаченно начинает Майкл. — Никки, po, — тихо сообщает она, выныривая из-под одеяла и глядя на Джера поверх подушки. Майкл растерянно моргает. — Приятно познакомиться, Никки. Мне нравятся твои заколки. — говорит Джереми, и Никки, Боже, и в правду улыбается, поднимая подушку повыше, пряча свою маленькую ухмылку. — Salamat po, — говорит она, теребя одну из своих заколок с маленьким кексиком на ней. — Э-э, она сказала «спасибо», — быстро переводит Майкл, слегка ошеломленный тем, что происходит, под ожидающим взглядом Джереми. — Ой, да не за что! Любишь готовить? — спрашивает мальчик, и Майк в принципе уже уверен, что он просто проснулся в какой-то параллельной вселенной, потому что Никки отталкивает от себя подушку, и её рот растягивается в широкой и яркой улыбке. — Можем сегодня что-нибудь испечь, если хочешь? — Да! — она выкрикивает, поворачиваясь к Майклу. Ему почти страшно видеть её улыбку, обращенную к нему. — Kuya Майки, можно же? Пожалуйста? — Чт... Э-э. Окей. Да. Конечно. — выдавливает парень, замечая, как Джереми посылает ему многозначительные взгляды. — Пойдём, эм, проверим, что у нас есть из продуктов. — Ура! — Никки радостно спрыгивает с дивана и бежит по направлению к кухне. Что. — Что, — говорит Майкл, и Джереми смотрит на него со самодовольным выражением лица. — Что ты сделал? О Господи? Ты типа всё это время был каким-то тайным волшебником, да? Это всё твоя магия? — Это не магия, — закатывает глаза Джер. — Дети просто любят заниматься тем, что им интересно. Ты же наверняка пытался говорить с ней только о видеоиграх, да? — Ну, в принципе, да, но... — ...Не всем нравятся видеоигры, — говорит Хир, и пф-ф, да, конечно, Майкл об этом знает. Это странно, и ему этого никогда до конца не понять, но он знает. — Некоторым людям нравится готовить, Майки. — Так, тихо, — ворчит Майкл. — Но продолжай в том же духе, окей. Я в жизни не видел, чтобы при моём присутствии она выглядела иначе, чем скучающей или абсолютно не впечатленной, так что несмотря на то, как это странно, это всё ещё лучше, чем её обычное поведение. — Майкл драматично прислоняется к своему другу. — Чтобы я вообще без тебя делал, Джереми Хир? — Полностью облажался бы, вероятно, — смеётся парень. — Чувак, пошли. Они заходят на кухню, где стоит Никки, прожигающая взглядом шкафы с посудой, до которых она не может дотянуться, вероятно понимая, что это не её дом, и она понятия не имеет, где что находится. Девочка поворачивается к ним и выжидательно смотрит. — Окей, итак, — Майкл открывает шкафчик. И ещё один. И ещё парочку. Как только он собрался сдаться, он открывает последний шкаф и срывает джекпот. — Бинго! Я точно помнил, что оно где-то было. У нас осталась смесь с прошлого раза, когда мы, эм, — Джер толкает его локтем в бок. — ...С прошлого раза, когда мы пекли самые обычные нормальные пирожные. — Никки, ты же не против испечь пирожные? — спрашивает Джереми тем ужасным, ужасным, нехорошим, очень плохим мягким и нежным голосом, от которого сердце Майкла немножечко трепещет. — Ага, — кивает она с энтузиазмом, глядя на Хира так, будто он достал луну с небес. И, если честно, окей, Майкл может понять. — Хорошо. Майкл, принеси, эм, — Джереми читает инструкции на коробке, — ...Миску, венчик, и всё остальное, ты знаешь. Никки, можешь принести мне два яйца? Я соберу всё оставшееся. Ребёнок вскакивает и практически летит до холодильника, и Майкл не может не улыбнуться, видя её такой радостной и увлечённой готовкой. Когда он возвращается, балансируя в руках миску, венчик и кастрюлю, Никки практически подпрыгивает вверх-вниз рядом с Джереми, держа по яйцу в каждой руке. — Вот, — Майкл протягивает Джеру миску, и тот наливает в неё смесь. — Uy, wala akong makita, — говорит девочка, дергая Хира за его кардиган. — Извини, эм, — Джереми переводит взгляд на Майкла. — Что она сказала? — Она не видит, что ты делаешь, — объясняет ему Майкл, глядя на Никки, чья голова едва-едва выглядывает из-за кухонного стола. — Ох, тогда, — мальчик наклоняется, берёт Никки на руки и поднимает девочку вверх, к её нескончаемому восторгу, если можно судить по её восхищённому писку, прежде чем поставить её на стойку. Сердце Майкла почему-то сжимается. — Так лучше? — Да, po, — улыбается она. — Salamat, kuya Джереми. Майкл почти уверен, что лишился дара речи. Джереми поручает Майклу смазать маслом кастрюлю, пока он сам разбивает одно яйцо в смесь, делая это нарочито медленно перед Никки, чтобы следующее она могла разбить сама, и это чудесным образом заканчивается только несколькими скорлупками, попавшими и успешно убранными из смеси, после чего Джереми разрешает Никки смешать все оставшиеся ингредиенты. — Pwede ko pong i-try? — спрашивает ребёнок, языком опасно близко к венчику. — Нет, извини. Оно вкуснее, когда приготовлено до конца, знаешь? — Джереми, может, и не понимает сказанных ей слов, но он быстро читает озорной взгляд Никки и забирает венчик из её рук. Никки скрещивает руки на груди и хмурится, отчего Джереми смеётся, отчего она сама слегка улыбается. Они выливают тесто в кастрюлю, умело смазанную маслом, по профессиональному мнению Майкла, если вы его спросите, конечно, и ставят её в духовку. — В рецепте сказано, что это займёт примерно минут двадцать. — говорит Майкл, наблюдая за Никки, сидящей на корточках у духовки, увлеченно смотрящей на готовящиеся пирожные. — Хорошо, — говорит Джереми, хлопая себя по карманам, ища что-то. — Хей, похоже, я оставил телефон в гостиной. Сейчас вернусь. Присмотрите за пирожными за меня? — Они никуда не убегут, — поднимает бровь Майкл. — Я присмотрю, kuya Джереми, — торжественно произносит Никки с таким серьёзным лицом, будто она какой-то телохранитель, поклявшийся охранять эти брауни до конца своей жизни. — Спасибо, — улыбается Джереми, и вмиг спустя покидает кухню. Наступает неловкое молчание. Затем Никки поворачивается к Майклу, очень внимательно его оглядывает, будто думая о чём-то своём, и затем её звонкий голос прерывает гробовую тишину. — У тебя краш на kuya Джереми? — спрашивает она на тагальском. Майкл очень рад, что в этот раз он хотя бы ничего не ест. — Чт-Я-... И-извини, чего? — запинается он. — О чём ты вообще говоришь? — Просто ты постоянно на него смотришь, — усмехается она. — ...Ты тоже на него постоянно смотришь. — Потому что он мне тоже нравится, — шепчет Никки. — Что? Это не разрешено. Я запрещаю. Ты знаешь его, типа, около сорока минут. — говорит Майкл, чувствуя, как его омывает странное, защищающее чувство за Джереми, что просто невероятно смешно, потому что он в жизни не мог представить, что будет ревновать кого-либо к семилетнему ребёнку. — Ты не можешь указывать мне, что делать, — и девочка наступает ему на ногу. — Ауч. — И даже не смей говорить ему! Это секрет! — Не скажу, не волнуйся, — вздыхает Майкл. — Я и сам ему ещё не сказал. Никки глубоко вздыхает, перед тем, как громко произнести очевидный факт, и блять. — Так тебе он нравится! — Нет, не нравится. Тихо, — шикает он. Злобный блеск в глазах Никки должен был достаточно предупредить его, что это только затишье перед бурей, но к тому времени, когда до него доходит, она уже выбегает из кухни с нечеловеческой скоростью на своих крошечных гоблинских ногах. — KUYA ДЖЕРЕМИ, — кричит Никки, влетая в гостиную, — Kuya Майки сказал, что лю— Прежде чем какие-либо предательские слова могли быть произнесены, Майкл делает невероятно эпичный прыжок, скользит по полу, ловит её, и закрывает её ужасный демонический рот. — Заткнись, заткнись, заткнись, пожалуйста, заткнись, — шипит Майкл на Никки. — Пожалуйста, я не шучу, замолчи. — Э-э, — доносится голос Джереми с другого конца комнаты. — Что происходит? — ...Ниче-О боже, фу, ты что, лизнула меня? — Майкл быстро выдергивают свою руку от И-Вправду-Настоящего-Гремлина-Никки-Мэлл. Никки показывает ему язык, но она выглядит так, будто, может быть, у неё есть капелька милосердия к Майклу. Может быть. — Torpe si kuya M... — недоговаривает Никки, показывающая рукой на Майкла, потому что он снова закрывает ей рот. — Так, окей, что? — спрашивает Джереми, и да ёб твою мать. Он смотрит на Майкла, ожидая от него ответа. — Что такое torpe? Как только Майк уже собрался придумать очередную ложь, переводящую всю ситуацию в какую-нибудь шутку, Никки оказывается быстрее него и, Господи, она и вправду настоящий демон, потому что она кусает его за руку. — Ауч. Не круто. — Майкл драматично прижимает руку к груди и надеется, что выглядит достаточно грустным и жалобным, чтобы Никки не сделала ничего, что могло бы поставить его авторитет перед его единственным другом под вопрос. Это не срабатывает. — Torpe — это когда кто-то слишком застенчив, чтобы сказать, что они чувствуют своему крашу. — Никки гордо встаёт и возглашает на чистом английском. Майкл никогда не думал, что в один прекрасный день будет ярко и отчетливо представлять то, как бы запустить семилетнего ребёнка из окна, но вы только посмотрите, где он сейчас. — Океееей, — осторожно говорит Джереми, чувствуя напряжение между двумя. — Так о чём вы, ребята, вообще говори— — О тебе! — перебивает Никки. — ДА, О ТЕБЕ И КРИСТИН, — почти панически выкрикивает Майкл. — Ха-ха! Мы говорили о том, как ты всё ещё не сказал Кристин о своих чувствах! — Кристин? Sino yun? — хмурит брови Никки. — Ох, ну что ж, в этом есть смысл, думаю. — Джереми, ох, недогадливый Джереми, ох, невинный Джереми, просто смущенно улыбается и чешет затылок. — Я перед ней действительно очень стесняюсь, так что да, я torpe, наверное. — Ага, а как же иначе, чувак, — поднимает извивающуюся Никки Майкл и относит её на диван, укладывая рядом с Джереми. — Джер, почему бы тебе не рассказать побольше о Кристин, ладно? Я пойду проверю, как там пирожные. Майкл возвращается на кухню, закрывает за собой дверь, опирается на неё и старается перевести дыхание. Это было близко. Это было слишком близко слишком часто за слишком короткое время. Джер и Никки всё ещё сидят в гостиной, так что сейчас нет времени на Кризис Из-за Его Тайных Чувств. Майкл берёт себя в руки, пытаясь обуздать все бушующие в нём эмоции, а затем идёт за рукавицами для духовки. К тому моменту, когда брауни уже остывают на столе, он возвращается к ребятам. Никки с обожанием смотрит на Джереми, который, кажется, уже заканчивает свой поэтичный монолог о том, как прекрасно Кристин сегодня ответила на уроке, когда её позвали читать отрывок из какой-то пьесы, которую они изучают. Никки замечает Майкла, и для семилетнего ребёнка в её одном слегка грустном взгляде читается слишком много эмоций. Это взгляд, который он интерпретирует, как мне жаль, что ты влюблён в своего лучшего друга, который любит кого-то другого. Угх. — Йо, всё готово, — говорит Майкл, и Никки мгновенно возвращается в своё обычное весёлое и игривое настроение. — Правда, они ещё стынут, так что... Никки вскакивает и пробегает мимо него, даже не дослушав. — ...Так что, думаю, ты можешь просто пойти и обжечь язык, действительно, какая разница. — говорит Майкл к уже опустевшей от Никки гостиной, а затем переводит взгляд на Джереми. — Чел, спасибо ещё раз. — За что? — За то, что пришёл, за то, что сделал Никки счастливой, за то, что испек с нами, — говорит ему Майкл. — Я правда это очень ценю. — Ой, да без проблем, честно! Она весёлая, и мне удалось позависать с тобой, так что всё в итоге клёво, — приобнимает Джер Майкла за плечи. — Для этого и нужны gagos, верно? О Господи, думает Майкл, еле подавляя смех. — Абсолютно точно, бро. Когда они все добираются до кухни, Никки изо всех сил пытается забраться на стойку, и, очевидно, проваливается. Джереми поднимает её, разрезая пирожные, и Никки, усаживаясь, счастливо болтает ногами взад-вперёд. Майкл наблюдает за ситуацией, не сводя глаз с Джера, который радостно рассказывает о супер-крутых носках Кристин или типа того. Никки пару раз встречается с ним взглядом, и она выглядит слишком понимающей для крошечного монстра, но Майкл просто пожимает ей плечами в ответ. Да, может быть, он чертовски какой torpe, но всё в порядке. Быть другом Джереми для него достаточно, и мальчик никогда бы не променял это на какое-то глупое признание. Он в порядке. Правда.