***
Солдат сидел на танкетке в кладовой трапезной, где было сыро, влажно и неприятно пахло сырой землёй, стараясь выразить все свое негативное отношение к этому месту в простых словах, рыча и фыркая не умолкая даже на минуту. — Как меня это все за.. — Зоник, хватит. — немец сорвался, хмурясь и шипя на синего ежа, ему надоело слушать это рычание от которого ушки сами опускались. — Не надоело? — солдат успокоился, стыдливо поджав хвост от упрёка, очищая небольшую картофелину от кожуры подрагивающими кистями с жилками, заметив такое состояние, лейтенант немецкой армии и вовсе перестал злиться на него, решив немного успокоить. — Возможно я нарушаю права личности.. все же я спрошу, может ты расскажешь мне о себе? — немец мило улыбнулся, положив свою когтистую и худую кисть на колено синего ежа. Солдат растерялся, не зная как реагировать, пугать и отвечать грубо не хотелось, хоть Зоник и не любил затрагивать темы прошлого.. тихое рычание в ответ, синий не смог его сдержать, на что Скордж лишь резво убрал руку с колена, испугавшись и опуская взгляд на свои кисти. — С чего же мне начать? — тихий голос рядом, но с нотками грубости, солдат не хотел его пугать или обижать, контролировать плохие эмоций тяжело и Зоник переступил через себя, решив рассказать ему о себе. Немец чуть приподнял уголки губ, поднимая ушки и тихо виляя своим хвостиком от счастья. — На кого ты обучался в юности и кем ты был до призыва на фронт? — спросил Скордж, сложив руки на своих коленях, с кончиков пальцев капала холодная вода, затем немец был готов внимательно слушать любимую и спокойную речь своего ежонка. — Меня не призывали, я сам ушел на фронт. — поправил его солдат. — Ранее я имел должность офицера, мое обучение началось в военном училище, куда я поступил как рядовой или же кадет, много сил ушло на то, чтобы добиться звания офицера, но трудности делают нас сильнее, не так ли? — синий еж посмотрел на немца, немного приподняв уголки губ, на что немец опустил ушки и мило улыбнулся. — Была ли у тебя семья? — спросил нацист, смотря на мордочку солдата и виляя хвостом от радости и счастья. — Я о парне, или леди, может у тебя были отношения, хоть ты и кажешься таким.. недоступным и грубым. — добавил парень уже тише, ему не хотелось обидеть его и указывать на его не самые хорошие черты характера. — Семья? — сердцебиение офицера стало сильнее и казалось оно билось очень громко, словно кричало, от вновь полученной боли воспоминаниями. — Да, у меня была семья.. то есть, у меня была девушка, но мы не были с ней помолвлены. — солдат немного растерялся от волнения и его руки затряслись. — Как вы познакомились? — Скордж заметил волнение солдата, стараясь спрашивать очень осторожно и не раздражать своего ёжика словами, которые могли прозвучать немного иначе чем хотелось, во всем виноват этот чертов акцент. — В то утро я собирался домой после ночной смены на службе и спонтанно решил пройти мимо торговых рядов, и купить себе чего-нибудь на завтрак. Я был форме, а женщины очень хищно реагируют на солдат, особенно на холостых. Все эти похотливые взгляды в мою сторону, прикусанные губы и виляние бедрами меня не впечатляло, ведь все это так.. неприлично, девушки не должны вести себя настолько раскрепощенно. — солдат нахмурился, опустив ушки, считая такое поведение крайне непристойным для юных девушек. — Я дошел до рядов со свежим хлебом и приятный запах выпечки был чертовски соблазнительным.. именно когда я потянулся за меченой булкой хлеба.. наши руки коснулись и я увидел ее. — Зоник мечтательно посмотрел на немца, словно рядом сидел не парень, а та самая милая крольчиха, которую он встретил в то теплое утро. — Худенькая персиковая крольчиха с забавным пушистым хвостиком, юная леди была в милом синем платье в горошек с белым воротничком с пуговкой, ее длинные кудри мило лежали на ее хрупких плечах. У нее была беленькая мордочка и она была такой контрастной с ее яркими глазами, которые она выделяла фиолетовыми тенями, я тогда сразу подумал «зачем, ведь она и без косметики прекрасна?».. я смотрел на нее очень долго, она мило улыбнулась мне и поправила кудрявые пряди, желая спрятать свои пудровые щёчки, она была стеснительной и боялась смотреть мне в глаза, дрожащими руками взяв другую булку хлеба и положив его в свою плетеную корзинку. — скулы и кончики ушек солдата порозовели, он словно вновь влюблялся в ее образ в своих мыслях. — Я предложил проводить ее и она согласилась, правда взять меня за руку немного побоялась, возможно я был слишком тороплив с касаниями.. — А как ее звали? — тихо спросил немец, желая не рушить такую теплую атмосферу воспоминаний. — Банни.. — тихо сказал офицер, посмотрев на ежонка. — Мы познакомились ближе, она была такой скромной и милой, что я влюбился в нее за несколько минут нашей беседы.. тогда я не знал, что она болела и когда нашим отношениям было около года она лишилась возможности передвигаться самостоятельно. — Зоник опустил ушки, сейчас его счастье постепенно гасло, ведь началась не самая милая часть их любви. — Банни оказалась прикованной к кровати и очень сильно боялась потерять меня, она думала, что узнав об этом я брошу ее сразу, пришлось объяснять ей.. что моя любовь сильнее всех ее болезней, и мы сможем победить ее вместе. — синий еж нервно сжал в руке нож, сжав губы и опустив голову. — В день ее гибели мы поссорились, она вновь начала говорить, что я должен оставить ее и уйти, найти другую, ведь она стала обузой для меня. Она не хотела принимать то, что я заботился о ней и был рядом ведь я.. ведь я любил ее. В тот вечер я ушел, оставив ее одну со своими мыслями надеясь, что она одумается.. я совершил ужасную ошибку.. именно в ту ночь немцы начали бомбить наш город, и чертов снаряд попал в наш дом. Они просто отняли у меня то, чем я дорожил! — рыкнул солдат, сжимая с большой силой нож в своей руке, но не справляясь с гневом и ребро лезвие соскочило с руки Зоника, впиваясь в его ладонь, оставляя глубокий порез на ладони и лунной части, из раны начала выступать алая кровь, стекая по запястью и каплями падая в холодную воду.Кусочек 9
26 июля 2019 г. в 22:43
В лагере утром было спокойно и тихо, солдаты не шумели, как обычно это бывало каждое утро, выясняя куда вчера вечером дели стаканы и кто спёр сахар, даже было как-то непривычно идти в такой тишине, но и она рушилась из-за рыхлого снега, по которому шел молодой солдат и немец, держа в руках тарелки с овсяной кашей и несколько кубиков сахара для горячего чая или каши, кому как нравится. Вернувшись в казарму, Скордж скинул с плечей теплую шинель, медленно шагая к столу растирая свои холодные ладони, согревая их, невольно слушая глухие удары своих сапогов, что разносились аккустикой по помещению. Солдат же был в одной лишь хлопковой майке, ёж привык к холоду и пройтись в минусовую температуру в чем-то, что тепло не держало совсем — было обычным делом, Зоник молча принялся заваривать чай, насыпав в два стакана немного заварки из маленького, плотного, бумажного пакета с не аккуратной меткой, заливая ее кипятком, чувствуя приятный запах чайных листьев. Синий еж взял два горячих стакана, которые слегка обжигали его руки от нагретого кипятком стекла, которое становилось мутным от теплого пара и подошёл к столу, поставив стаканы рядом с кашей, парень сел на стул, напротив немца, взяв ложку, погружая ее в молочную кашу, замечая на себе взгляд Скорджа, который подперев скулу кулаком смотрел на солдата, чуть приподнимая уголки губ.
— Заканчивай мной любоваться и давай ешь, твое худое тело мне вовсе не нравится. Ты должен набрать массу, заодно и бледность сойдёт.. — строго сказал парень, кидая в чай два кубика сахара, наблюдая как он начинает таять и растворяться в воде. Солдат съел ложку вкусной каши, замечая, что каша и чай немца остаётся нетронутой, синий еж перевел серьезный и немного хмурый взгляд на немца, считая, что без контроля, его слова не воспримут всерьез. Скордж немного растерялся, встретившись с таким недовольным взглядом, а со временем и вовсе возвращаясь в реальность из своих мечтаний, смотря на тарелку каши и нехотя взял в руки ложку, опуская ее в кашу, поднимая глаза на Зоника, который все ещё следил за тем, чтобы нацист нормально поел, ему действительно нужно было набрать массу. — Давай ешь, чтобы тарелка и стакан были пустыми, понял? — немец устало вздохнул, поднимая ложку с кашей и поднося к губам, лениво открывая рот, съедая эту несчастную кашу и запивая горячим чаем, согревая свое горло и тело вкусным напитком, хоть и особенного в нем ничего не было.
Спустя несколько минут завтрак был окончен, на столе стояли пустые стаканы, сладковатый запах чайных листьев медленно разносился по всей казарме, заставляя задуматься и уйти глубоко в собственные мысли. Солдат и немец молчали, не желая рушить своими разговорами тишину и спокойствие, словно забывая о времени и прочих фактах. Первым сорвался немец, ему было не достаточно просто взгляда и молчания, Скордж мило приподнял уголки губ, виновато опуская ушки и поднимаясь со стула, шагая к солдату, теряя терпение и волю над своими желаниями.
— Извини.. мне не достаточно просто смотреть на тебя. — тихо сказал парень считая, что прервал мысли синего ежа, присаживаясь на колени солдата и обхватывая руками его шею, целуя его в уголки губ, вызывая у синего ежа урчание. Зоник улыбнулся, опираясь спиной на стул, освобождая больше места для немца, принимая от него поцелуи и обнимая его за талию, осторожно поднимая руки к рёбрам, поглаживая их сквозь рубашку. — Я хочу трогать тебя.. обладать тобой.. постоянно иметь телесный контакт. — зелёный нежно поглаживал ушки солдата, пуская свои худые кисти с венами сквозь синие иглы, пропуская их между фалангами пальцев. Синий еж лишь урчал в ответ мило улыбаясь, стараясь получить больше ласк от его рук.
— Я не буду ограничивать тебя в этом, но не нужно увлекаться, о нас не должны знать. — также тихо ответил солдат, протискиваясь тёплыми руками под рубашку, поглаживая его живот и ребра, Скордж кивнул в знак понимания, наслаждаясь приятной теплотой его рук. — Рад тому, что ты позавтракал.. нужно идти на поправку. — Зоник поцеловал его в холодный нос, прижав к себе, все ещё гуляя руками по его телу.
— Я чувствую себя вполне нормально. — пожал плечами ёж, положив голову на плечо солдата и тихо мурча от ласк.
— Мне не нравится твое худое и израненное тело, впалые скулы и тонкие запястья, со всем букетом повреждений. — Зоник нахмурился, чувствуя кончиками пальцев царапины на боках. — Нужно немного набрать массу и регенерация тканей пойдет быстрее, нежели сейчас, все силы уходят на восстановление ран и организму не хватает витаминов, от этого и болезненный вид. — солдат чувствовал его запах тела, проходясь носом по шее, не сдерживаясь и касаясь теплым и влажным языком выступающей жилки, от чего немец тихо простонал, сжав плечи синего ежа, закусывая губу. — Черт.. твое тело, оно так тянет меня, даже в таком состоянии. — тихо рыкнул Зоник, чувствуя сильное влечение к нему. Честно признать, солдат не любил и не признавал эстетикой худое тело и болезненный вид с бледным тоном кожи, но если мыслить иначе.. во время их близости тело нациста так притягивало его будучи таким худым и израненным, к нему хотелось прикоснуться кончиками пальцев, целовать каждый его миллиметр, проводить теплым языком по ранам.
— Mach weiter.. [ Продолжай.. ] — прошептал Скордж на немецком, получая ласки языком и тихо постанывая на руках Зоника, хватая того за иглы, прижимая к себе, проходясь коготками по чувствительным зонам шеи, вызывая у синего ежа мурашки. Солдат тихо рыкнул, подхватывая бедра нациста, поднимаясь со стула и опуская парня на стол, грубо хватая его грудную клетку, сжимая до приятной боли. Немец упёрся рукой в стол, наслаждаясь болью и поцелуями в шею, стараясь дать больше места для ласк, позволяя изучить его шею полностью и прочувствовать языком все выступающие части и венки. Парень обхватил ногами талию синего ежа, сжав его ребра коленями, начиная стонать, но тихо, на ухо солдату, шепча что-то бессвязное про его красоту тела и грубую силу, от чего Зоник заводился сильнее, начиная кусать его шею и плечо, оставляя свои метки и зализывая укусы, лаская тело немца тёплыми и слегка дрожащими руками, боясь сделать больно или не так прикоснуться. Синий еж отстранился от его шеи смотря в опьяневшие от ласк глаза, улыбаясь и чувствуя тесноту в собственных штанах. Скордж взял его за скулы холодными ладонями, притягивая к своим теплым губам, начиная целовать и пробираться языком глубже, сплетаясь с игривым языком солдата и получая удовольствие от сладкого поцелуя, привычные и уже любимые холодные ладони, без которых, казалось, он не сможет дарили бурю эмоций. Зоник спустился по впадинке позвоночника ниже, к хвосту ежа, обхватывая его и старательно отвечая на ласки, поглаживая его язык и вынуждая его высунуться, мило обхватывая его губами, проходясь от основания до кончика, вновь соприкасаясь губами и целуя, чуть позже чувствуя кислородное голодание и самовольно разрывая поцелуй, но не отпуская зелёного ежа. Немец улыбнулся, лизнув теплые губы языком, смотря в такие же мутные глаза, тихо говоря что-то на немецком, таким нежным и сексуальным тембром, касаясь языком носа, заставляя солдата возбудиться сильнее и начать доминировать над ним.. парень затих, улавливая ушами помимо тяжёлого дыхания своего мальчика чужие шаги за дверью. — Зоник.. — тихо шепнул немец, толкая солдата в плечи, отвлекая его и спрыгивая со стола, срывая теплые руки со своего тела.
— Доброе утро.. — в казарму вошёл высокий чёрный ёж с широкими плечами, немец сразу обратил внимание на его глаза цвета алой крови, в уголках были аккуратные алые стрелки, что тонким кончиком уходили на виски. Иглы солдата были короче, чем у ежей в лагере, их особенностью стали поднятые кончики алые полосы, они гармонировали с темной шерсткой, разбавляя хмурый вид ежа. Торс солдата скрывал темный свитер с теплым воротом, который закрывал шею. Еж держал руки в карманах, поэтому увидеть его кисти и когти немцу пока не было дозволено. Зоник подмигнул вошедшему солдату, страсть угасла и парни вернули себе спокойствие, вернувшись на стулья, словно минуту назад не они собирались устроить порно на столе. Шедоу остался стоять у порога не выражая никаких эмоций, спокойно гуляя взглядом по казарме. — Пошли покурим? Составишь мне компанию..
— Без проблем. — пожал плечами солдат, поднимаясь со стула, взяв пачку сигарет. — Я выйду покурю. — Зоник указал себе за спину на выход и черного ежа, смотря на немца, получая от того слабую улыбку, выходя из казармы с Шедоу, чувствуя приятное покалывание на коже от морозного ветра.
— В такой мороз вышел в одной майке.. мне в свитере холодно, в адеквате вообще? — спросил черно-алый ёж, вынув из пачки тонкую сигарету. — Сляжешь с осложнениями, не хватало нам ещё бойца потерять. — ёжик чиркнул спичкой, поднеся пламя к сигарете, прикрывая его рукой и закуривая, делая не глубокую затяжку, выпуская дым.
— Да расслабься ты, всегда так делаю, и ничего же, как видишь стою с тобой, курю. — развел руками Зоник, закусывая сигарету и вытягивая ее из пачки, вспоминая, что спички остались в казарме. — Слушай, подпали сигарету. — еж посмотрел на черно-алого ежа, держа во рту сигарету, чувствуя горьковатый вкус на языке. Шедоу сделал затяжку, заставляя кончик тлеть, придерживая сигарету между двумя фалангами пальцев, наклоняясь ниже, позволяя солдату подпалить кончик сигареты, которую он держал во рту и сделать первую затяжку, выдыхая полупрозрачное облако дыма.
— Все неприятности начинаются со слов «всегда так делаю». — усмехнулся парень, выдыхая дым, опуская сигарету ниже, стряхивая пепел в белый снег. — Слышал новость о стонах этой ночью?
— Я тебя умоляю, не говори мне, что ты тоже веришь в эту дурь. — ёж нахмурился, тихо рыкнув, сунув руки в карманы штанов. — Ну какой немец в русском лагере, смеёшься? — пожал плечами Зоник, смотря на черно-алого ежа, на чьи кистях тоже были алые полосы.
— Значит я не единственный, кто не верит в этот бред, я уж думал, что солдаты массово лишились рассудка. — улыбнулся парень, бросая сигарету на снег, потушив ее ногой. — Впрочем, отставим этот бред, тебе лучше напрячься.. — ёж стал серьезнее, сунув кисти в карманы штанов, пытаясь согреть замёрзшие кончики пальцев и заставить солдата проглотить едкий дым.