Неожиданная неожиданность

Северус тихо пошевелился, едва касаясь, снял с себя мужскую руку, выскальзывая из-под одеяла. По его ощущениям, время уже перевалило за полночь, и тело рядом крепко спало, ровно дыша и не шевелясь. Лежать с ним приятно, но слишком много лишних движений, тревожащих чуткий слух и не дающих уснуть. Хотя он прекрасно понимал, что сколько бы ни винил шаловливые руки Гарри, постоянно норовившие его обнять или просто коснуться, шум постели — спать не мог по другой причине. Причина эта «поднялась» ещё на том поцелуе, нужном, как он понял, для доказательства чего-то Джеймсу и его компании, и с тех пор донимала вплоть до этой секунды. А всё потому, что стоило успокоиться, как он ловил на себе слишком внимательные взгляды, заставляющие полыхать щёки, быстрее биться сердце и вспоминать те мгновения, после которых горели не только губы, но и всё тело. Или же виновник его состояния делал что-то такое… невинное, но не менее значимое. Сам его вид на той шкуре, в майке, обтягивающей мышцы, такая расслабленная поза… И то, как они потом лежали там вместе, его тепло, его сила… Северус сам не понимал, что с ним происходит. Точнее нет, он понимал, знал, что такое вожделение и возбуждение, но никогда ещё ни к кому его не тянуло настолько сильно, что мысли о собственном несовершенстве забивались в самый тёмный уголок души. Потом, конечно, выползали и грызли с удвоенной силой, но в те моменты ничего не могло отвлечь от желания, сжимавшего всё внутри. Когда переместились на этого спального монстра, решив перенести любование ночным небом на завтра, он лёг у самого краешка. Гарри по-царски развалился посредине и долго так маялся, вертясь и вздыхая, пока, наконец, не догадался притянуть к себе не сопротивлявшегося Северуса. И только тогда, как полагал парень, уснул. Ему хоть и льстило внимание, но вот нижний друг мелочи от существенных намёков не отличал, реагируя на всё. Так Снейп и почувствовал себя озабоченным подростком, который не может совладать с гормонами. И чем дальше тянулась эта невероятно длинная ночь, тем больше он сходил с ума от постоянного тепла, исходящего от мужчины рядом, от силы, пьянящей аурой окружающей его, и своего болезненного возбуждения, всё никак не спадающего. У него под рукой не имелось ничего, что могло бы как-то сбить настроение. Ни холодной воды, ни каких-то трав или зелий — ничего. Именно поэтому, совсем отчаявшись успокоиться, он сел, свешивая ноги вниз, оглянулся на крепко спящего и приспустил штаны, трогая налившуюся кровью плоть. Полузадушенный стон вырвался сквозь сцепленные зубы от первого только движения, и он снова кинул взгляд на Гарри, убеждаясь, что не разбудил. Сжав кулак снова, провёл пару раз, гоняя кожу, смотря на багряную головку и сгорая от стыда и чувства собственной испорченности. И, дыша тяжело, принялся делать то, что всегда помогало сбросить напряжение. Когда снова посмотрел назад и наткнулся на горящие зелёным светом открытые глаза, от испуга аж вскрикнул, а от стыда — упал с кровати. В попытке ли спрятаться, или дёрнулся так неудачно — сам не понял. Гарри сел, поглядывая на перепуганного и в спешке натягивающего на задницу штаны Сева, сглотнул, прогоняя все мысли кроме той, что, судя по лицу, он сейчас ударится в истерику. Действовать требовалось быстро, потому что второй приступ слёз переживать ой как не хотелось. И слова здесь точно не помогут. Поэтому он сделал то же, что и в прошлый раз — затянул парня на кровать, к себе поближе, и обнял, готовый утешать, если понадобится. Щёки молодого Снейпа горели, уши тоже, глаза слезились, и сам он дрожал, не зная даже как оправдаться. — Всё хорошо, извини, что выдал себя. Слышишь? — прошептал на ухо Гарри, поглаживая по плечу. — Это нормально, не надо стыдиться. Это естественно. Тот что-то промычал, и в срывающемся голосе Поттер слышал совсем близкие слёзы. — Да, это, правда, нормально, взрослые люди тоже так делают, успокойся. Это всё из-за меня, потому что не можешь от меня отойти далеко, Сев, ну тише ты, не плачь… Но тот и не слышал — в его голове шумела кровь, в ушах отдавалось грохотание сердца. И ему хотелось провалиться на месте, лишь бы избавиться, стереть из чужой памяти свой позор. — Сев, ну в этом же ничего такого нет… — Это… — заикаясь проговорил, а продолжить не смог, чуть ли не сотрясаясь в подступающих рыданиях. — Ну, хочешь, я тоже так сделаю? Посмотришь, и будем квиты. Гарри слишком поздно прикусил себе язык, и в итоге только зажмурился, осознавая, что вообще сморозил. Теперь парень назовёт его извращенцем, оттолкнёт и предпочтёт удушиться узами, чем ещё хоть секунду провести рядом. По крайней мере, взрослый Снейп… Нет, взрослый испепелил бы его каким-нибудь заклинанием. Но этот убегать не спешил. И трястись тоже перестал. Замер в объятьях, испуганно поднял на него большие глаза, закрытые волосами. — А разве… незачем себя заставлять, я… простите… — в конце речь вновь стала настолько невнятной, что Гарри пришлось встряхнуть его, взять лицо в ладони и, приблизив к себе, повторить с расстановкой: — Это нормально. Многие так делают. И взрослые тоже. Моя вина, что не подумал о подобном, прости. И чтобы ты так не переживал, мы сейчас сядем, спокойно всё обговорим и … сделаем. Хорошо? Что там собрался обговаривать и делать, Поттер сам не знал, но парень успокоился. И когда он его отпустил — тот не стал убегать или кричать. Только уставился ему на пах, словно уже готовился лицезреть обещанное зрелище. Как это «сядем и всё сделаем», Гарри, со всей своей фантазией, не представлял. — Тебе ведь понравился тот поцелуй? — спросил тише, и по тому, как Северус вспыхнул, понял, что да, понравился, но не признается. Гарри совсем не хотел спешить, не собирался заходить далеко, чтобы не напугать. Тронул его подбородок пальцами, сместил их на щеку, склонился, легонько касаясь. Снейп дышал прерывисто, с трудом выталкивал порции воздуха, словно давился им. И губы приоткрыл больше для дыхания, но Поттер прекрасно понимал его состояние. Парень боялся, сомневался и смущался настолько, что инициативы бы не проявил. Поэтому он сам дотронулся до мягких губ, поцеловал трепетно и легонько, не повторяя пока что безумие, случившееся ранее. Просто ласкал медленно, вылизывал их языком, сминал нежно, никуда не торопясь. И не важно, что в штанах всё резко затвердело — сейчас главным он видел только партнёра. Даже в своих самых смелых мечтах он представить не мог, что будет вот так вот сидеть и целовать Самого Северуса Снейпа, и что тот, краснея и всхлипывая, сам прижмётся ближе, обнимет за шею, открывая рот. Так отчаянно и жадно, зажмуривая глаза и пересиливая смущение. Не воспользоваться предложением он, конечно, не мог. Не в этом случае точно. А потому притянул его ещё ближе, так, что тот случайно коленкой в его отвердевший пах упёрся и охнул, почувствовав силу симпатии, и нырнул языком внутрь, принимаясь ещё усерднее заводить и заводиться. Трепыхания языка Северуса больше напоминали испуганные метания, но отвечать он честно пытался, хоть сам понимал, что в силу неопытности и неуверенности получается не очень. А когда от него отстранились — перепугано открыл один глаз, облизываясь, не готовый пока что отпустить. Сгорая от внутренней борьбы загнанности и веры, что впервые за всю жизнь желанен. Поттер не то, что не представлял, он и помыслить не мог, что когда-то ему придётся сидеть и дрочить перед кем-то, тем более перед профессором, тем более перед Северусом! Он серьёзно не знал, что делать и как приступать, но парень смотрел и одним взглядом требовал отвечать за слова, так глупо брошенные. Его нелепость ситуации не так беспокоила. Собственный член выглядел незнакомо, и, честно говоря, Гарри с удивлением обнаружил, что никогда его вообще-то и не рассматривал, даже в туалете. Но лучше смотреть на него, чем на красное со сверкающими глазами лицо Сева. Такого живого сейчас, что очень уместное, но давно похороненное в душе чувство стыда воскресло и начало отыгрываться за годы своего отсутствия. Он чувствовал себя последним идиотом, извращенцем, растлителем малолетних, но уж точно не взрослым, умудрённым опытом аврором, завалившим Сами-Знаете-Кого. Толстый ствол покачивался, тёмная головка касалась живота, что вообще-то говорило о крайней степени возбуждения, а ещё «он» иногда дёргался, когда Гарри неосмотрительно подымал взгляд на Северуса. Ему точно не хватало смелости себя коснуться. Но начать требовалось. А то глупо как-то сидеть на кровати, расставив ноги, и пялиться на собственное хозяйство. Солидное, ровное и вообще аппетитное, но всё равно глупо. Головка уже блестела, раскрытая, и он решился — пальцами обхватив себя где-то посредине, сделал пару движений вниз-вверх, натягивая кожицу. От взгляда Сева становилось не по себе, Поттер сглотнул, облизал пересохшие губы и принялся двигать рукой неспешно, ловя кайф и сгорая со стыда от понимания, перед кем здесь… самоудовлетворяется. — Подойди, — попросил, потому что «подползи» язык не повернулся произнести, и завороженный Северус на четвереньках, сглатывая вязкую слюну, приблизился. В этот момент он совсем не думал, как выглядит, и даже попроси его «опуститься и попробовать», он бы, скорее всего, не противился. О, возможно и порадовался бы! Так хотелось коснуться, хоть руками, хоть языком… провести по этой блестящей коже, попробовать на вкус. Гарри отвёл взгляд, возвращая подобие душевного равновесия. И ну вот точно не собирался и дальше делать что-то подобное в одиночку, а ещё очень сомневался, что у Северуса хватит наглости присоединиться. Притянув его и устроив на себе максимально близко, обхватил их органы, стащив с не упирающегося, но очень смущённого парня штаны. — Ты же не против? — уточнил, обдавая горячим дыханием покрасневшее ушко и пробно двигая рукой. Тот задохнулся стоном, утыкаясь лбом ему в плечо, и Поттеру пришлось ждать пока первый шок пройдёт. — Нет, — прошептал едва слышно, и если бы не устроил голову у него под ухом, наверняка остался бы не услышанным. — Северус, ты правда хочешь этого? Вопрос на самом деле важный. Он хотел, чтобы тот осознал происходящее, чтобы потом не сожалел и не придумывал себе что-то негативное. — Да, Гарри… — Скажи. Северус вздохнул, серьёзно задавая себе этот вопрос. Продолжить безумие, в котором ему дарят неведанное ранее удовольствие? Разделить это с кем-то? Довериться? Да. Впервые за всю жизнь — да. Пусть. Одна ночь, один раз — можно ли побыть счастливым, желанным, забыть и оставить все обиды и разочарования в прошлом? Пусть потом будет больно, потом будет расставание, и, может быть, над ним посмеются — таким глупым и наивным, но разве нельзя хоть раз довериться этой отдаче, поцелуям, так и шепчущим… — Хочу. Как пыльным мешком по голове, так, что Поттер застонал глухо, сжал руку сильнее и приник к его губам, целуя и надрачивая, прижимая их друг к другу и смешивая текущую смазку. Он чувствовал чужую пульсацию как свою, не мог уже остановиться, мысли и те скакали пустыми мячиками, словно ему в голову забралась сотня мозгошмыгов и выела всё, оставив только восхищение и удовольствие. Гарри не позволял себе отвлекаться, не позволял думать о том, что всё это неправильно и Северус его потом, скорее всего, возненавидит. Только дарил удовольствие, продлевал как мог, без устали смотря на пылающее лицо напротив, на рисунки, что создали прилипшие к вспотевшему лбу волосы, в затуманенные карие глаза, такие теплые, как шоколад… Сев цеплялся за его плечи, впивался в них ногтями, словно в спасательный круг, позволяющий держаться на плаву. И если оба думали, что лучше уже быть не может — они ошибались, потому что в какой-то момент стихийная сила Гарри выплеснулась наружу, обволакивая обоих, погружая в себя и не давая вдохнуть. И оргазм наступил так неожиданно в этом жарком, плотном мареве, в который превратился воздух, будто кинул их в холодное море, заставляя кричать и биться в судорогах, ослепляя глаза светом… Падая на подушку и утаскивая за собой оглушённого, мелко подёргивающегося из-за последних мышечных сокращений Северуса, Гарри очень чётко осознал — не надо врать. Потому что если в будущем не будет Сева, его Сева, этому будущему не существовать. Даже если для этого понадобится вернуться в прошлое хоть десять, хоть двадцать раз, даже если придётся перебраться сюда жить…