Сквозь время к тебе в обьятья

— Раженго! — чётко произнесла рыжеволосая девушка, направляя часовую стрелу на окровавленное умирающее тело.       Момент — и мир Нортона Огнева погрузился во мрак. Мужчина огляделся вокруг и, увидев непролазную темноту, немного занервничал. Он аккуратно сделал первый шаг, который эхом отдался в пустоту. Казалось, будто под его ногами был какой-то хрупкий камень, словно дорогой кафель. Каждый раз, когда чёрные лакированные туфли часовщика касались чудного пола, воздух будто вибрировал. Оттого и создавалось таинственное ощущение пульсации в воздухе.       А Нортон всё шёл и шёл, пытаясь разглядеть во тьме хоть какой-либо знак, говорящий о наличии чего-то или кого-то живого. Он выставил руки вперед, стараясь «разгрести» эту сплошную темноту.       Прошло некоторое время, и самыми кончиками пальцем Нортон-старший почувствовал холодный, гладкий предмет. «Нихрена не видно, вот чёрт, — злостно подумал часовщик. — «Хотя… стоп. Я же могу начасовать огонёк на кончике пальца, вот же я бестолочь.»       В пустоте раздался звонкий щелчок, и мягкое свечение огня немного озарило пространство вокруг мужчины. Прямо перед ним стоял огромный резной шкаф из красного дерева. Он был идеально отполирован, а книги стояли на полках ровно, словно по линейке. Огнев взял самую ближнюю книгу себе в руки и, осмотрев её, понял, что на ней не было никаких надписей. Гладкий, глянцевый покров изумрудного цвета нежно переливался в полумраке, навеивая сказочную атмосферу.       Нортон аккуратно открыл книгу, и на самой же первой странице он увидел часограмму маленького мальчика, которого запеленали тёплым ватным одеяльцем. Малыш сладко спал, а его острый курносый носик немного наморщился то ли от холода, то ли от беспокойного сна. Огнев долго вглядывался в часограмму, в чертогах своего разума ясно понимая, что где-то уже видел этот чёрно-белый снимок. «Ну-ка, посмотрим, что будет дальше…» — неподдельно заинтересовался мужчина. Он присел на холодный пол и продолжил рассматривать книгу.       Перевернув страничку, часовщик увидел фигуру молодой женщины в элегантном чёрном платье, корсет который подчёркивал её дивную талию. Её лицо украшали большие карие глаза в обрамлении густых ресниц. На голове неизвестной была сложная причёска, и пара чёрных, как смоль, локонов уже успели выбиться из неё, но это нисколько не ухудшало образ миловидной красавицы. Получше присмотревшись, Нортон заметил мальчика, который держал эту самую женщину за руку. Блондинистые волосы мальчишки были взъерошены, а серо-зелёные глаза горели жаждой приключений, жаждой жизни!       Прошло много времени… час, два, а может и полдня? За всё это время мужчина никак не мог оторваться от просмотра часограмм, он с головой погрузился в свои мысли, которые, словно бабочки, порхали над его головой. У Нортона Огнева уже не осталось ни единой капли сомнений — он смотрел самый настоящий семейный альбом, его семейный альбом. «Как он вообще здесь оказался?»— в замешательстве подумал Огнев старший.       Но не успел он прийти к логическому выводу, как гробовую тишину нарушило падение сразу нескольких книг, только с противоположной стороны. Мужчина прислушался внимательней и расслышал боязливый шёпот… Нортон осторожно поднялся на ноги и осторожно стал двигаться к противоположной стороне шкафа. Часовщик, готовясь ко всему, что угодно, вызвал часовую стрелу и крепко зажал оружие между пальцев.       Одно резкое движение — и Огнев уже был готов столкнуться со страшным противником, но вместо этого он увидел маленького худенького мальчика, который тоже направил на него свою часовую стрелу. Его глаза были пустые и безжизненные, а кучерявые волосы были растрепаны и торчали в разные стороны. Через пару секунд его лицо приняло растерянное выражение.  — Я знаю, кто вы… — боязливо прошептал мальчик. — Это вы… вы зачасовали меня!       Нортон стоял в полном ступоре, не зная, что сказать или сделать.  — Но вот, — продолжал мальчик, — пришло и ваше время умереть, не так ли? — Умереть? — переспросил Огнев. — Но меня не убивали, точнее, не совсем… — Неважно, — отрезал мальчик. — Раз вы здесь, значит мертвы.       Мужчина в примирительном жесте развёл руками и поинтересовался: — Как тебя зовут?       Мальчишка бросил осторожный взгляд на часовую стрелу в руках Огнева и настойчиво попросил: — Уберите стрелу, иначе я вам ничего не скажу.       Нортон криво улыбнулся, его смешило такое наглое поведение ребёнка. Но просьбу он выполнил, — стрела змеёй вновь обвила его запястье. А мальчик, удостоверившись в своей безопасности, сказал: — Моё имя Шайм. Зачасование меня настигло ещё во время последней войны, тогда я был прислужником Чёрной Королевы, она была в самом расцвете сил, её могущество было на самом пике! — Чёрная Королева и сейчас считается, пожалуй, сильнейшее правительницей на Эфларе, — мягко перебил Шайма блондин. Он даже и не заметил, как своими словами он пытается защитить достоинство своей родной матери, с которой они вот уже сколько лет находятся в раздоре.       Но на слова старшего Огнев мальчик-лют лишь пренебрежительно махнул рукой. — «Тогда» и «сейчас» имеют различие ошеломляющих масштабов. Тогда Чёрная госпожа была готова рвать и метать за свой народ, сражаться за нас до последней капли крови! А сейчас… сейчас все её мысли направлены лишь на свою любимейшую внучку, испортившую жизнь многим эфларцам. Чёрная Королева забыла про нас точно также, как когда-то забыла о существовании родного сына, не так ли, Нортон Огнев? — глаза Шайма обратились к часовщику, заглядывая в самую душу. И, как оказалось, слова люта действительно били точно в цель.  — Возможно в чём-то ты и прав. Но знай одно: эта рыжеволосая девочка, над которой так пеклась наша многоуважаемая Чёрная Королева, спасла жизнь всем нам. Спасла нас от страшных мучений, в которых мы бы погрязли с головой, если бы Астрагор всё же завладел Короной Времени. Она рисковала своей жизнью ровно с того момента, как оказалась на этой планете. И, как ты думаешь, не было ли у неё желания просто взять, сбежать с Эфлары и вернуться к своей старой размеренной жизни? — Нортон-старший усмехнулся. — Конечно было, что тут и говорить, эта баловница не раз пыталась сбежать на Осталу. А всё из-за чего? Из-за давления окружающих на одну её персону. Все от неё что-то хотят, чего-то ждут. Хорошая ли это жизнь, Шайм?       Мальчик с упоением слушал часовщика, параллельно размышляя о том, что сам сказал несколько минут назад.  — Вы безусловно правы, — признался маленький лют. — Но откуда у вас такая привязанность к девочке, которой судьбой времени было велено зачасовать вас?  — Я много раз задавал себе такой вопрос. Ведь я не виделся со своей дочерью на протяжении двенадцати лет, отдав её на воспитание остальской пожилой женщине. Василиса тогда была совсем маленькая… будучи ещё грудным ребёнком она в пару мгновений лишилась семьи на долгие годы, оставшись в окружении опекунши, двадцати блохастых кошек и единственного хорошего друга. Казалось бы, как легко было отказаться от вмиг ставшего ненужным ребёнка, но прошлое всегда настигает нас, порой даже в самые ненужные моменты, — лицо мужчины потемнело, будто на него набежала грозовая туча. — Увидев её в первый раз после долгой разлуки, я клянусь, что не испытывал к ней ничего кроме жгучей ненависти. Ведь я целиком и полностью доверился словам Астрагора, который и рассказал мне о ужасном пророчестве… И когда я увидел её, в моей голове была лишь мысль о том, что этот ребёнок в скором времени прикончит меня часовой стрелой, которую я сам же ей и вручу. Я старался сделать всё, лишь бы обмануть судьбу и избежать смерти… — Нортон запнулся, не решаясь продолжать рассказывать свою историю дальше.  — Ну, и что же? Что заставило изменить ваши взгляды?  — Время, — туманно изрёк Огнев. — За всеми её попытками побегов, желаний пройти посвящение и стать виртуозной часовщицей, я разглядел бешеное желание жить. Жить так, как ты сам считаешь нужным, не слушая никого, кроме своего сердца. Это-то и напомнило мне в ней меня самого. Когда я был молод, амбициозен, полон азарта. В моих глазах был тот же самый блеск, который я и разглядел у неё… И тогда я понял, что, чёрт возьми, я готов бороться за жизнь Василисы даже с условием того, что сам я погибну.  — Уверен, это было одним из самых тяжёлых решений в вашей жизни, господин Огнев.  — Как бы то ни было, я уверен в том, что это было самое правильное решение в моей жизни.       Когда Нортон вновь взглянул на мальчишку, он увидел как Шайм проникнулся его историей. Его безжизненные глаза были полны сочувствия и понимания. Мальчик поднялся и отряхнув со штанов несуществующую пыль сказал: — Выход есть, ваша главная задача — успеть. — Что? — ошалело переспросил Огнев. — Найдите раскол. — Какой раскол? Ты имеешь ввиду Расколотый замок, Шайм?! — Моё время закончилось, я чувствую это, мне больше нечего вам сказать. Удачи, господин Огнев.       Тело мальчика воспарило в воздухе и исчезло, оставив после себя лишь круговорот сказочно красивого песка, который будто полностью вытек из песочных часов… — Я должен торопиться.