Come Primavera

В связи с отъездом Себастьена запись альбома была остановлена на несколько недель. Коуэлл предложил остальным музыкантам навестить родных, и студия мгновенно опустела. Ноты на пюпитрах остались мирно спать в ожидании очередного рабочего дня, солнечный свет не проникал сквозь жалюзи, отчего комната погрузилась во мрак. Арно, закрыв дверь на ключ, вздохнул и, поправив очки, поднялся на второй этаж, встретив Джулию, пытавшуюся дозвониться до Дэвида. — Арно! — позвала она мужчину. Выглядела женщина довольно устало, и режиссер предположил, что трагедия в семье Рене не прошла для неё бесследно — темные круги под глазами, небрежная прическа и тусклый взгляд. Так Джу не выглядела никогда, и Арно, поняв то, что она сейчас чувствует, поежился — воспоминания о дне похорон супруги вновь замаячили на пороге, напоминая о себе назойливым смехом. — Дорогая, не хотели бы вы взять несколько дней отгула? — Спросил мужчина, с беспокойством взглянув на собеседницу. — Дома и стены помогают, быть может, Вам бы стало гораздо легче, нежели сейчас, среди множества людей, с многими из которых Вы даже не знакомы, — женщина налила в стакан минеральной воды и, жадно выпив прохладную жидкость, покачала головой: — Боюсь, что в одиночестве не кроется секрет моего спасения, — она устало улыбнулась и, набрав в легкие больше воздуха, на одном дыхании выпалила: — Как Вы думаете, Рене сможет вернуться к нам снова? — В голосе коллеги звучало отчаяние. — Она перенесла столько унижений и оскорблений за время учебы! Если бы не Саймон, даже боюсь предположить, чем бы всё могло закончиться, ведь нести такую ношу на хрупких плечах — далеко не самое легкое задание. — Рене очень сильна, несмотря на всю внешнюю миниатюрность и женственность, Джулия, — сухо возразил Арно. Он не любил, когда окружающие мыслили стереотипами, считая, что женщины — слабый пол. В его жизни возникало множество примеров, когда представительницы прекрасной половины человечества были намного выносливее, и Арно знал, что это вовсе не случайно — многие мужчины настолько привыкли к опеке, что потеряли всякую способность вести себя в рамках приличия. Режиссер работал со многими музыкальными коллективами, и за многолетний промежуток насмотрелся многого. Когда он узнал, что будет работать с молодой выпускницей консерватории, то дал себе слово, что не позволит Рене попасть в плохие руки, думая о том, что она, в силу возраста, может не видеть истинной сущности людей. Каково было удивление мужчины, когда он понял, что его волнение ничем не подтверждено — Рене обладала ясным умом и прекрасной интуицией, поэтому, когда Арно заметил едва уловимую связь между ней и Себастьеном, то искренне обрадовался. По мнению режиссера Изамбар был одним из немногих мужчин, на которых можно положиться, и его отъезд с помощницей в Австралию стал ещё одним подтверждением догадок старика. — Пусть будет так, как Вы говорите, — произнесла Джулия и, положив на стол несколько бумаг, добавила: — Мы решили продлить контракт с Вами на год, как Вам такое предложение? Арно подозрительно сдвинул брови — раньше он не задерживался на одном месте работы надолго. Дело было в том, что он постоянно находился в поиске, и предпочитал не останавливаться на одном жанре. Ограниченность, по его мнению, никого не украшала, кто бы ни говорил о стабильности. — Я подпишу, только немного позже, сердце сегодня покалывает с самого утра, пожалуй, стоит немного пройтись — в здании душно. Арно надел перчатки и, пообещав обговорить рабочие моменты по возвращении с прогулки, попрощался с Джу. *** Погода во Флориде, несмотря на зимний месяц, радовала туристов, как никогда. Теплый воздух, ни единого порыва ветра и чистый сухой асфальт — что может быть лучше для Урса и Дэвида, решивших провести внезапно появившийся отпуск в компании любимых байков, давно уже ставших для музыкантов настоящими членами семьи. Путь занял несколько часов, за время которых мужчины ни разу не сомкнули глаз. В карманах кожаных курток покоились лишь деньги и документы, телефоны были отключены и заблаговременно забыты дома — несмотря на большой риск получения травмы, музыканты отнеслись к поездке, как к очередному приключению, не собираясь думать о том, какие сюрпризы ожидают их на родине Дэйва. На третий день Дэвид ощутил признаки лихорадки и, несмотря на протесты швейцарца, отказался от медицинской помощи, решив принять медикаменты самостоятельно. Остановившись на одной из заправочных станций, Миллер, с трудом державшийся на ногах, покинул сиденье мотоцикла и, найдя аптечный пункт, скупил чуть ли не весь запас жаропонижающих средств. Провизор, моментально распознав больной блеск глаз американца, собралась вызвать карету скорой помощи, но Миллер добродушно отказался, чем вызвал волну возмущения со стороны коллеги. — Дэвид, ты забыл взять воду, — лишь добавил Урс и, оставив несколько купюр для своей персоны, покинул магазин. Солнце припекало настолько сильно, что Бюлер, оставшись в одном свитере, надел солнечные очки и залпом опустошил бутылку минеральной воды, забрав ее из горячих рук Миллера. — Кажется, тебе тоже нужна помощь, друг, — сипло усмехнулся Дэвид, проглотив несколько таблеток, и посмотрев на коллегу, добавил: — Выпей для профилактики, не хватало, чтобы и ты заразился вместе со мной, возьми, — американец протянул Урсу серебряный блистер, и швейцарцу не оставалось ничего другого, кроме того, чтобы подчиниться. — Спасибо, Дэйв, — поблагодарил он и, немного придя в себя, спросил: — Ты уверен, что сможешь дальше продолжать путь самостоятельно? Я сверну себе голову, если с тобой что-то произойдет, — Миллер поднял кулак вверх и, закрыв глаза, произнес: — Но пасара́н. Нам осталось не так уж и много времени. Думаю, что ты будешь жалеть, если наша задумка сорвется по моей вине. — О чем ты только говоришь, сукин сын! — шутливо возмутился музыкант и, набросив косуху, объявил: — Пора выдвигаться, приятель, иначе мы можем не успеть к началу одного из лучших мероприятий года. — Я в порядке, Урс, — заверил Дэйв и, надев шлем и перчатки, забросил ногу на байк, удобно устроившись на сиденье. Датчики приветливо дали о себе знать зеленым светом, и тут Миллер услышал вопрос от Бюлера: — Электроника в порядке? — Так точно, — воскликнул американец и довольно засмеялся, уловив едва слышимое возмущение у попутчика. — В путь, амиго! — сухо произнес Бюлер и, тронувшись с места, добавил адреналина в кровь простуженному Миллеру, решившему не отставать ни на секунду. Воздух, дотрагиваясь до разгонявшихся путников, позволял чувствовать себя гораздо комфортнее — порывы ветра оказались рядом, как никогда вовремя и, принеся временное облегчение, позволили Миллеру ощущать себя гораздо лучше, чем несколько часов назад. Солнце постепенно скрывалось за горизонтом, сумерки охватывали просторные поля, оставшиеся за плечами музыкантов, гектар за гектаром. Вечер полностью заманил в свои владения окружающую природу, вдалеке мелькнул указатель, и Бюлер, мотнув головой, подал знак Дэйву остановиться. — Мы почти у цели, — восторженно произнес он и, заставив попутчика принять очередную порцию микстур, сказал: — Всего лишь десяток километров, и мы сможем выспаться, как следует. — Сон — пустая трата времени, — возмутился американец, чем вызвал недоуменную гримасу на лице швейцарца. — Подумай хотя бы о себе — список осложнений слишком велик, чтобы так пренебрежительно к нему относиться, Миллер! — если Урс называл друга по фамилии, то окружающим сразу становилось понятно — дело плохо. Бюлер крайне редко сердился, но приступы гнева были на удивление сильны, о чем многие даже не догадывались, считая его холодным и непробиваемым. — Извини, Урс, ты прав, я — полнейший идиот, — вздохнул американец, стыдливо опустив глаза, — мне нужно многому научиться, должен признать, я слишком иррационален, за что часто ругаю себя. — Заниматься самобичеванием — удел слабых, а ты далеко не бессилен, Дэйв, — перебил музыкант, — у тебя есть отличный потенциал для того, чтобы в корне изменить себя. Все зависит лишь от твоего стремления, — глаза швейцарца потемнели, и восторг в них сменился глубоким разочарованием и тоской. — По машинам, Дэвид. Не вздумай извиняться — не люблю, когда словами разбрасываются зря. Урс занял свое место и молча захлопнул шлем, покинув растерянного Дэвида. *** I came along for the ride, Went wicked with the clutch. Happened so fast and it hurt so much! You're a car crash, And I can't look away. 1 Дэвид, отложив в сторону термометр, с огромным удовольствием вновь оказался под одеялом — голова неумолимо раскалывалась, жажда не давала покоя, и озноб, нагрянувший, как всегда, вовремя, мешал уснуть, ежесекундно напоминая о себе. Дикий шум в висках придавал неудобств, и Миллер, отчаявшись погрузиться в сон, снова включил ночник на прикроватной тумбочке, совершенно забыв о том, что в номере он ночует не один – Урс, сонно приоткрыв глаза, накрыл их ладонью и, выругавшись, спросил: — Дэйв, который час, что ты не спишь? — мужчина щелкнул выключателем и, не ответив на вопрос Бюлера, накрылся одеялом с головой, решив, что сейчас не время вступать в полемику. Утром, с трудом позавтракав из-за сильной боли в горле, Дэвид привел себя в порядок и, растолкав Урса, предложил сходить на открытие фестиваля, которое должно было состояться через час. Бюлер, положительно отреагировав на идею друга, ушел собираться, оставив на письменном столе несколько конвертов, о происхождении которых американец не догадывался — не в его приоритетах прочтение чужих бумаг, но интуиция подсказывала, что эти неизвестные записи помогут ему сегодня. В чем - Миллер не знал, и, в очередной раз поступая против совести, склонился над полированной поверхностью, решив не дотрагиваться до бумаги руками. — Сара, — едва слышно прошептал он и, стиснув зубы, отошел к окну, боясь встретиться взглядом с вернувшимся в комнату Урсом, вытиравшим волосы полотенцем. «Черт возьми, какая между ними может быть связь?», — эта мысль не давала мужчине покоя, и он старался всем своим видом показать, что ничего не произошло. Американец знал о том, что женщина, которую он любил на протяжении многих лет, замужем и старался не вмешиваться в ее личное пространство, ограничиваясь официальными поздравлениями на малочисленные праздники, на которые не получал ответа, из-за чего Дэйв ощущал себя совершенно ненужным и никчемным, не догадываясь, в чем же дело на самом деле. — Сколько времени у нас в запасе? — Голос Бюлера прозвучал так внезапно, что Миллер вздрогнул, не на шутку испугавшись. — Все в порядке, Дэйв? — С беспокойством поинтересовался швейцарец, нахмурившись. Его глаза внимательно изучали лицо друга, и, поняв, в чем дело, Бюлер улыбнулся: — Менеджер Сары предложил Саймону совместную запись, расслабься, я знаю о твоих чувствах к ней и не стал бы влезать, мне это ни к чему. Тем более — певица замужем, для меня это — святое. Дэйв, ты ответишь мне хотя бы слово, или мне придется читать твои мысли, для того, чтобы удостовериться в том, что ты всё понял? — Кажется, я снова реагирую слишком бурно, — прошептал Дэвид, всматриваясь в окна соседнего дома. — Ревнуешь? — С ухмылкой спросил Урс и, поправив футболку, посмотрел на отражавшегося в зеркальной глади собеседника. — Она — не твоя собственность, у нее есть мужчина, с которым она пошла под венец, понимаешь? Для этого нужны сильные мотивы, не насильно же Сара вышла замуж, в конце концов. — Откуда нам знать, — произнес Миллер и поежился от собственных слов. — Вернись на Землю, Дэйв. Если бы ты был для Сары родным человеком, то давно получил хотя бы маленькую весть, вы же, если мне не изменяет память, были близкими друзьями, так — в чем дело, ты никогда об этом не задумывался? У человека нет потребности в твоем обществе, осознай же это! — Бюлер всплеснул руками и, решив не давать больше свободы эмоциям, добавил: — Жду тебя через пять минут в холле и ни секундой позже! — Урс застегнул молнию на куртке и, захватив с собой портмоне, покинул номер. *** I should have known by now, I'm still not afraid, I do it to myself. It's what, what I never say, You're a car crash, And I can't look away. 2 Сара, нервно озираясь по сторонам, забежала в первую открытую дверь номера и, в панике повернув ключ, прислонилась лбом к стене. Дыхание не хотело приходить в норму, сердце вылетало из груди, тошнота подкатывала к горлу, заставляя стиснуть зубы, чтобы ненароком не испачкать вещи, оставленные в комнате. Девушка чувствовала себя не в своей тарелке — она ворвалась в чужой номер и нарушила неприкосновенность жилища, но это было лишь малой частью проблемы. Супруг с самого утра пребывал в дурном настроении и, заметив на рубашке складку, вновь прибегнул к рукоприкладству, отвесив пару ударов, от которых до сих пор звенело в голове. Сара попыталась вырваться, но все попытки не привели к желаемому результату — после долгой борьбы девушка почувствовала, что силы начинают покидать её и сдалась, вновь оказавшись под ненавистным за столько лет издевательств, телом. Ею пользовались, не спрашивая разрешения. Родители закрывали глаза, постоянно вспоминая, какой пост занимает мучитель дочери — сколько сил ушло у Сары, чтобы стараться не сойти с ума? Она обернулась и, узнав мужчину, смотревшего на неё гипнотическим взглядом, испуганно вскрикнула. — Дэвид, — прошептала гостья, прикрывая дрожавшей ладонью ссадину на щеке. Не о такой встрече она мечтала по ночам, слушая часами ненавистный храп, и ощущая неприятный мужской запах, бивший в ноздри с неутомимой силой. Какова ирония судьбы — в самый опасный момент увидеть человека, связь с которым потеряна слишком давно из-за постоянных проверок и скандалов со стороны мужа, заканчивавшихся всегда одинаково — побоями. — Сара, Господи, — Миллер подбежал к перепуганной подруге и заметил, в каком ужасном состоянии она находится — синяки под глазами, худоба и панический взгляд, перемешанный с огромным желанием жить. Ладони музыканта дотронулись до щек девушки, и она, абсолютно не сопротивляясь напору со стороны американца, позволила ему поцеловать её. Мягкие, соленые от слез губы Сары податливо отзываются на каждое прикосновение, и Дэйв почувствовал, что с каждой секундой всё больше и больше начинает пьянеть, теряя контроль над собой. — Опасно, Дэвид, не надо, — умоляет она, сильнее обнимая мужчину и противореча своим словам. Не хватает сил, чтобы признать — минута, о которой она мечтала, наконец-то наступила, но грозила слишком неприятными последствиями. All I see is shattered glass and, Red lights passing My life flashing! Headed for the same disaster. Faster and faster, and faster. 3 Шум шагов в коридоре заставил пару опомниться — стук в дверь довел Сару едва ли не до обморочного состояния и, судя по силе ударов, не оставалось другого варианта — гость явно не был Бюлером, о чем Дэйв безумно пожалел. — Сара, я знаю, что ты здесь, можешь даже не стараться убежать, как только я попаду в помещение, то от тебя и мокрого места не останется, — громкий мужской голос не сулил ничего хорошего, и дверь постепенно начинала дрожать под натиском неизвестного. — Быстрее, — только лишь прошептал Дэвид и, распахнув балконную дверь, протянул руку Саре. Она не решается ответить взаимностью на этот шаг, но, услышав хруст древесины, дотрагивается до разгоряченной ладони музыканта. Железная лестница, ведущая к парковке, слишком узка для двоих, и Миллер, пропустив девушку вперед, спускается вниз, нащупывая в кармане ключи от мотоцикла. — То, что нужно, — произносит он и, заметив краем глаза возмущенного Бюлера, указал в сторону припаркованных байков, мирно покоившихся на отдельной стоянке. Урс, моментально оценив ситуацию, бросился к своему «зверю» и, не надевая шлема и перчаток, привел машину в чувство. — Садись с Урсом, немедленно, — кричит Дэйв Саре, и она, не смея ослушаться, обнимает Бюлера, в страхе оказаться на асфальте при очередном повороте. Швейцарец отдает ей головной убор и просит немедленно надеть его, на что получает лишь одобрительный кивок. Балконная дверь с шумом распахивается — осколки стекла разлетаются в стороны и, неизвестный мужчина в разорванной рубашке вприпрыжку несется по железным ступеням, сжимая в руке кожаный ремень - такая картина не представляла ничего хорошего даже для простого обывателя. Электроника сработала синхронно, и два мотоцикла, взревев под опытными руками мужчин, двинулись с места, оставляя позади разъяренного негодяя, в гневе кричавшего нецензурные ругательства. «Надеюсь, что у остальных постояльцев хватит ума вызвать полицию», — стучало в голове у Бюлера, когда они с Дэвидом выехали за пределы гостиничного комплекса. Деревья по сторонам от дороги мелькали так быстро, что Миллер вновь почувствовал недомогание. Как и накануне, жар охватывал каждую клетку тела, но к нему добавились дикие судороги, периодически окутывавшие мышцы на ногах. Дэйв, впервые за несколько лет вождения, запаниковал — конечности не хотели слушаться, и управление удавалось ему из рук вон плохо — мотоцикл начинал вилять по дороге, отчего Урс заметно напрягся. — Попробуй снизить скорость! — выкрикнул он, в надежде, что голос не потонет в потоке ветра, бившего в лицо. Американец, растратив последние силы на то, чтобы не погибнуть, затормозил на обочине и, покинув сиденье, сел на асфальт. Кислород, казалось, не попадал в легкие, из-за чего дико болела голова. Перед глазами постоянно всплывали картины из мультфильмов, просмотренных в далеком детстве, и Миллер понял, что вчерашний отказ от госпитализации был явной ошибкой. Сара, устроившись рядом, моментально набрала номер скорой помощи и, продиктовав нужный километр трассы, положила трубку. — Я здесь, мы с тобой, - прошептала она, с трудом сдерживая выступавшие на глазах слезы, — теперь никуда не пропаду, обещаю. Музыкант устало улыбнулся и, закрыв глаза, потерял сознание. I couldn't stop at the red light, Stop at the red light, I couldn't stop at the red light, You're a car crash. And I can't look away.4