Come Primavera

Саймон, проснувшись поздно вечером, не нашёл ничего лучше, как, лежа в кровати, в очередной раз просмотреть список кандидатов, подавших заявки на отбор. Первая страна, которую решил посетить продюсер с коллегами — Швейцария. В глубине души Коуэлл восхищался жителями маленького оазиса, находившегося в самом центре Европы. Его удивляла способность жить в мире и взаимном уважении, несмотря на большое количество официальных языков и особенности менталитета. Мужчина вспомнил легенду, в которой говорилось о том, как Бог распределял богатства по Земле — Швейцария была уникальным местом, ведь редко на планете можно встретить территорию, столь великолепно сочетавшую в себе контрасты великолепной природы — монументальные горы, ледники, сверкающие на солнце озера и лесные долины. Разве возможно остаться равнодушным к подобному творению кисти неизвестного художника? Коуэлл, просмотрев фамилии людей, не прошедших прослушивания, с рвением набрал номер Джулии, отдыхавшей в соседнем номере. Он понимал, что, скорее всего, разбудит коллегу, но чутье подсказало ему — ждать больше нельзя. — Алло, — сонный голос напарницы заставил Саймона испытать прилив стыда, но жажда поделиться своими наработками моментально прогнала мучения совести. — Джу, я нашёл его, — воскликнул мужчина, ничуть не подумав о том, что излишней эмоциональностью переполошит весь этаж. Кровь стучала в висках, воодушевление не давало покоя, и, не дождавшись ответа, продюсер спросил: — Я могу зайти к тебе? — Жду, — коротко ответила женщина и, вздохнув, отсоединилась. Она знала, что визит коллеги затянется надолго — слишком много подробностей о биографии очередного певца придется услышать, попутно фильтруя ненужную информацию. Ей повезло — она работала с Коуэллом на равных и никогда не чувствовала давления с его стороны, как многие подчинённые. И, конечно же, она любила Саймона — он был для Джу большим другом, на которого всегда можно было опереться. Джулия привела себя в порядок и, заранее открыв дверь, побоявшись разгоряченного Саймона, вышла на балкон. Вид открывался потрясающий — центр города, великолепная архитектура, выполненная в приятной глазу цветовой гамме. Поток машин не раздражал, а, наоборот, создавал впечатление спокойствия и умиротворения. Даже сами люди, сидевшие в кафе напротив, отличались от тех, что Джу привыкла видеть у себя на родине — не было банальной спешки, рвения занять чье-либо место, и ей это нравилось, слишком непривычной была картина. Услышав, как хлопнула дверь в номер, Джулия крикнула: — Саймон, знаешь, мне бы хотелось здесь жить, — продюсер ничего не ответил, лишь довольно улыбнувшись на реплику коллеги. — Совершенно другая атмосфера, никогда не чувствовала таких эмоций, странно, правда? — Мне бы время на то, чтобы думать об этом, — усмехнулся гость и присев за стол, моментально разложил веером несколько анкет. – Джу, за несколько дней мы отобрали больше десяти человек из нескольких тысяч, и я решил остановить на этом наш кастинг, — женщина задумчиво посмотрела на оратора. — Не торопись, Саймон, — начала она, но мужчина перебил: — Я во всем точно уверен. Посмотри на него! — Коуэлл подвинул один из бланков, заполненный ровным, выверенным почерком. — Рукописное оформление? — Джулия удивленно посмотрела на собеседника. — Серьезно? В двадцать первый век кто-то заполняет бумаги от руки? — Умерь свой пыл, — осторожно предупредил Саймон, поставив коллегу на место. — Не у каждого человека есть средства, чтобы купить себе компьютер, — замечание было правильным, и Джу смутилась — она слишком успела привыкнуть к деньгам за то время, что работала вместе с Коуэллом. — Сама давно перестала жить на студенческую стипендию? — Мужчина чувствовал, что начинает перегибать палку, но не мог остановиться — усталость и напряжение давали о себе знать. — Если я ещё раз услышу что-либо подобное, наша совместная работа прекратится, я ясно выразился? На женщину было страшно смотреть — лицо побледнело, губы дрожали, слова, пытавшиеся вырваться наружу, не могли найти выход.  — Извини, Джу, — тихо произнес мужчина, не в силах поднять взгляда на коллегу — какое право он имеет оскорблять её? — Как его зовут, скажи мне, для начала, а потом предъявляй претензии, — произнесла она и, налив в стакан апельсиновый сок, села рядом с Коуэллом. — Урс Бюлер, — коротко ответил собеседник и, указав на фотографию, закрепленную при помощи степлера, протянул: — Совсем молодой парень, относительно недавно закончил академию, сейчас выступает на различных фестивалях. Не знаю, каким ветром его занесло к нам. — Что, по твоему, не так? — Джулия внимательно изучала снимок, будто читая мужчину, изображенного на нём — высокие скулы, волосы, вьющиеся на концах, красиво очерченные губы. — Весьма необычная внешность, — произнесла она, — со временем он раскроется ещё больше, я в этом уверена. — Дело не в том, как он выглядит, Джу! Его голос — я не встречал чего-либо подобного за последние несколько лет по чистоте и тонкости. Я бы назвал это смесью непорочности, воспитанности, галантности и дьявольского искушения. Посмотри, какой у него взгляд — в тихом омуте, сама знаешь, — женщина почувствовала, как по её позвоночнику пробежал озноб — такой реакции она от себя не ожидала. — Ты уже отправил ему письмо? — задала вопрос собеседница, попытавшись прогнать ненужные ощущения. — Нет, сделаю это немного позже. Думаю, что ожидание в данном случае пойдет лишь на пользу. — Почему, Саймон? — Не выдержала коллега. В её голосе читалось возмущение от поступка Коуэлла. — Он вполне может уйти в другой проект, например, за то время, что ты будешь молчать, или вовсе передумает работать с нами. Ты сам говорил, Бюлер — вчерашний студент, нуждающийся в заработке для того, чтобы жить, а не существовать. Не противоречишь ли ты самому себе? — Коуэлл был загнан в угол. Он не хотел признавать того, что по-настоящему сглупил в первый раз за всё время работы. — Мы всё равно не сможем платить ему до того времени, как найдем остальных участников, сама понимаешь, это будет несправедливо. — Нет, не понимаю, — перебивает Джу, — я сама всё сделаю за тебя, Саймон, — произносит она вердикт и, забрав анкету себе, дополняет: — Несмотря на весь твой ум, друг, порой ты сам делаешь необъяснимые для логики вещи. Я сообщу Урсу о том, что он принят, но не сможет пока приступить к репетициям. Попрошу о том, чтобы не искал долгосрочную работу, — продюсер усмехнулся и, не удержавшись, сказал: — До чего же тебе нравится проявлять внимание по отношению к необычным мужчинам, Джу, — она улыбнулась и развела руками: — Ничего не могу поделать, такова моя природа, — Джулия посмотрела на часы и, сложив руки на груди, попросила: — Саймон, уже поздно, завтра предстоит тяжелый день, мне нужно отдыхать. — Ретируюсь, — вздохнул мужчина и, застыв на пороге комнаты, попросил: — Только не вздумай звонить ему сегодня — сама видела, время позднее. Конечно, для радостных новостей времени суток не существует, но, всё же, прояви терпение. — Конечно, — Джу кивнула. — До завтра. — Спокойной ночи, — машинально ответил Коуэлл и вышел из номера. *** Урс, вернувшись домой за полночь, в изнеможении упал на застеленную кровать. Голова раскалывалась от перенапряжения, во рту пересохло, и в помещении было жутко душно. Переборов лень, он поднялся на ноги и, подойдя к окну, распахнул настежь дряхлую раму. Квартира, в которой жил Бюлер, была в довольно скверном состоянии, но ничего более приличного музыкант позволить себе не мог. Он сам стал жить отдельно от родителей и своего решения не изменил — не так воспитывался. Потоки ледяного воздуха обожгли лицо, облегчение уже замаячило на горизонте, протянув милосердную руку помощи, но тут раздался шум дверного звонка. Урс, посмотрев на время, понял, что никого, кроме Софии, ему ждать не стоит. — Надеюсь, что на этот раз всё обойдется без скандалов, — произнес Бюлер и, выдохнув, пошёл в холл. Застыв перед дверью, он нарочно задел пальцем цепочку, чем вызвал волну возмущения у гостьи: — Урс, мать твою, опять от меня бегаешь? — раздался недовольный голос, и молодой человек от души засмеялся — кто ещё кого преследует, право! — Софи, не обманывай себя, — весело протянул швейцарец и, открыв дверь, облокотился о косяк, — зачем я тебе опять понадобился в столь поздний час? — Глаза мужчины не выражали ничего, кроме презрения, но девушка не замечала этого. — Разве у остальных уже возникли другие планы на вечер? — спросил он и, ожидая ответа, спокойно выдохнул. — Ты сам не догадываешься, зачем я могу придти к тебе, Урс? — тон Софи стал приторно-сладким, из-за чего Бюлер еле сдержал себя, чтобы не поморщиться. Как он раньше не замечал этого? Девушка подошла ближе и, решив не церемониться, запустила руки под пиджак Бюлера, ожидая положительной реакции на свои действия. — Лучше остановись и не вынуждай меня прекратить то, что ты творишь, самому, — Урс посмотрел на гостью и, заметив замешательство на её лице, усмехнулся — легко выбить человека из колеи, когда знаешь, на какой рычаг нажать в нужный момент. — Давно стал таким привередой? — Раздалось в ответ, и Софи, отстранившись, произнесла: — Раньше ты таким не был, брал то, что дают, не особо задумываясь. — Не люблю, когда со мной ведут себя подобным образом, София, — сказал мужчина, задумчиво поглаживая острый подбородок, — не жди от меня взаимности, я в этом не нуждаюсь, тем более, что ты знаешь об этом уже довольно продолжительное время. — О чем ты? — Недоуменно спросила девушка, — не совсем понимаю. — Я предупреждал тебя о том, что между нами больше ничего не будет, — ответил Урс, — уверен, что те письма, которые ты получала от меня, потонули в пламени твоей зажигалки во время одного из пьяных вечеров. Мы услышали друг друга. Я не имею на это права, но позволю себе дать тебе совет — будь аккуратнее. С таким образом жизни опасность рядом всегда. Прощай, — Бюлер зашел в квартиру и, воспользовавшись тем, что гостья находилась в замешательстве, захлопнул дверь. — Урс, — тихо произнесла София, дотронувшись ладонью до кожаной обивки. — Всё, — коротко ответил мужчина, — моё терпение лопнуло, оно не подлежит реанимации, уходи. — Я люблю тебя, чертов Бюлер! — выпалила девушка, и слушателю не оставалось ничего делать, кроме того, чтобы попросить: — Не унижайся, Софи, у тебя ещё всё образуется. «Да, если не сопьешься или пропадешь в очередном из притонов», — пронеслось в голове. — Ты стал таким холодным и безразличным ко мне, — шептала она, пытаясь надавить на жалость, — в чём дело? — София, ещё одно слово, и я сам выставлю тебя за дверь парадной, — ответил Урс, собирая в кулак остатки самообладания. Мужчина не собирался поднимать руку на девушку — такого он себе никогда не позволял, но слушать её голос становилось с каждой секундой всё сложнее. — Ты никому не будешь нужен, — внезапно произнесла София, встав на ноги, — будь уверен, каждый поступок зеркален. — К тебе уже всё вернулось, как ты видишь, — резонно заметил Урс, — прощай, — раздался звук шагов, наступила тишина. Девушка, не сдержав эмоции, выкрикнула: — Уже 2002 год, Бюлер, а ты, как и раньше — никто! Удачи во всех делах, надеюсь, что так и останешься до конца своих дней в этой жалкой, убогой квартире. Ты никому не будешь нужен, и не проси у меня помощи. — не услышав ответа, она изо всех сил отвесила пинок по закрытой двери, и, запахнув сильнее плащ, выбежала на улицу, чуть было не попав под одну из проезжавших мимо машин. Бюлер, сильнее задвинув гардины и включив фоном джаз, ловкими длинными пальцами открыл бутылку вина. Он не был зависим, но чувствовал, что сегодня вечером ему нужно расслабиться, дабы организм смог отдохнуть, как следует. Налив на дно бокала бордовый напиток и устроившись в кресле, мужчина посмотрел на молчавший телефон. «Ничего, это временное явление», — подумал Урс и, пригубив первый глоток, блаженно закрыл глаза — тепло медленно расползалось по телу, мозг яростно сопротивлялся наступающей дреме, и швейцарцу пришлось приложить множество усилий, чтобы оставаться в сознании. «Не стоит пить на голодный желудок», — решил мужчина и, пройдя на кухню, открыл холодильник, внимательно изучив его содержимое. Удостоверившись в том, что всё не так плохо, Урс несколькими движениями включил плиту, поставил на огонь сковороду, и, сполоснув овощи под прохладной водой, принялся их шинковать. Готовить Бюлер обожал и при любом удобном случае всегда сам занимал главное место на кухне. Пар от нагретой поверхности медленно поднялся вверх, и Урс, предварительно добавив масла, собирался отправить нарезку на верную гибель, но тут услышал шум телефона. — Кое-кто сегодня на редкость популярен, — произнес мужчина и, уменьшив огонь, вернулся в спальню. Промокнув влажные руки, он поднял трубку и, не успев произнести приветствие, услышал: — Господин Бюлер? — Женский голос был швейцарцу незнаком. — Вас беспокоит Джулия, ассистент Саймона Коуэлла. «Здорово, — подумал Урс, — что же, отказ нужно принимать с достоинством». — Добрый вечер, — осторожно сказал он, поняв, что напугал собеседницу проницательным холодным тоном. — Мы хотим сообщить Вам, что ваша кандидатура нас полностью устраивает. Просим Вас не искать долгосрочную работу на ближайший год, пока мы находимся в поиске. Если Вы согласны продолжить с нами сотрудничество, то просим дать письменное свидетельство по факсу. Бланк я вышлю Вам почтой, устроит? — Весьма, — кивнул Бюлер и, почувствовав сочный запах, распространившийся по квартире, решил прервать разговор, — адрес у меня есть, завтра всё будет готово. — Прекрасно! — Воскликнула Джулия и, замявшись, добавила: — Добро пожаловать, Урс. — Спасибо, — коротко ответил мужчина и, ни секунды не раздумывая, прервал разговор.