Похороненный во льду (Buried in Ice)

      И снова, вынужден был признать Илай, «Стойкий» оправдывает своё название.       Учитывая, что корабль провёл неделю в резерве без экипажа, лёгкость его возвращения в строй поражала. Или, возможно, дело не столько в корабле, сколько в команде, подумал Илай, откинувшись на спинку кресла и прислушиваясь к болтовне офицеров, снующих между своими постами.       Разумеется, это не «Химера» — пройдёт ещё много времени, прежде чем он назовёт какое-либо другое судно своим домом — но ощущение, что всё здесь привычно и знакомо, было приятным. Особенно после недели на незнакомом корабле, в одной каюте с пятью чужими офицерами.       После этого даже в препирательствах Таника и Креша виделся свой шарм. Да во всём вокруг, на самом деле, если сравнивать с вымученным неловким общением людей, которые толком не привыкли к совместной жизни. И кстати говоря…       — Лейтенант-коммандер Вэнто? — Он развернулся, чтобы взглянуть на дежурного. — В ближайшее время на мостике начнётся предполётная подготовка. Вам что-нибудь здесь нужно?       Чисс терпеливо стоял рядом, и Илай слегка застенчиво улыбнулся ему.       — Нет, спасибо, я выйду через минуту.       Дежурный кивнул в ответ и снова удалился, а Илай, оставшись, вздохнул и провёл рукой по волосам. Если в принципе возможно вежливо сказать кому-то, чтобы он свалил к криффам…то чиссы были вежливы, по крайней мере, в этом отношении.       Если отставить гордость в сторону, слова офицера имели смысл. Ар’алани не любила, когда кто-то слоняется на мостике, если он там не нужен, и со стороны Илая было разумнее всего удрать до её появления.       С этими мыслями, в очередной раз страдальчески вздохнув, он наклонился вперёд, чтобы выключить терминал, на котором делал вид, что изучал какие-то данные. Как и всегда, он слегка помахал Ва’нье, когда та увидела, что он встаёт. А затем направился в свою каюту в глубине корабля.       Говоря откровенно, у него была веская причина не возвращаться. Причина в виде очень злой, очень мстительной гарпии, от которой ему удавалось ускользать целую неделю.       Ронан был недоволен тем, что остался на Ксилле. Это было бесспорно и вполне понятно, учитывая, что отношение к нему и к Илаю разнилось. Но это не означало, что Илай хоть немного улучшил ситуацию, избегая Ронана и скрывшись раньше, чем тот успел обрушить на него первую волну ярости. Что гарантированно означало: теперь его многоуважаемый сосед по комнате будет разгневан вдвойне.       Не то чтобы Ронану в остальное время не на что было жаловаться — даже если и не было, он неплохо придумывал причины — но Илай мог сказать наверняка, что в этот раз всё будет ещё хуже. Не в последнюю очередь потому, что у Ронана хватало времени вариться в собственной злобе, пока он топтался пятками по холодной, равнодушной Ксилле.       А прилетит теперь за это Илаю.       Чиркая ногами по полу, он свернул за угол и увидел знакомый вход. Какая-то его часть ожидала, что Ронан будет ждать снаружи. Но с удивлением он обнаружил, что коридор пуст, и ещё больше поразился, когда не нашёл Ронана внутри, даже когда отпер люк своим ключом.       Илай шагнул в маленькое помещение. Странно…может, он вышел прихватить что-нибудь из столовой? Хотя вряд ли, учитывая, что они только что приняли с Ксиллы на борт свою команду, и что Ронан шарахался от чисских коллег, как от чумы. Свет над освежителем указывал, что там тоже никого нет, и Илай нахмурился, увидев чистые нетронутые простыни.        Ни вещей, ни смятой постели, и прятаться тут совершенно негде. Куда, во имя Создателя, делся Ронан? Илай прикусил губу, продолжая оставаться рядом с люком. В голове на повторе проигрывался один недавний разговор, по спине прошлось несильное щемящее ощущение. Разумеется, вероятней всего то, что он ударился в паранойю. Но проверить не помешает.       Приняв решение, он развернулся на каблуках и направился обратно по коридору. К тому времени, когда он вновь оказался на мостике, экипаж уже был занят предполётной подготовкой, и он мысленно выдохнул, увидев Ар’алани в её командирском кресле.       Подойдя к ней, он сложил руки за спиной.       — Адмирал. У вас есть минутка?       — Лейтенант-коммандер Вэнто. — Ар’алани едва заметно кивнула. — В чём дело?       — Лейтенант Ронан уже доложил о своём прибытии? — Он вздрогнул. — Лейтенант Лирон, я хотел сказать.       Глупая ошибка. То, что они постарались приспособиться ради него, ещё не означало, что они оказали такую же любезность Ронану. Ар’алани, казалось, не обратила на оговорку внимания, но на её лице отразились другие тревожные эмоции.       — Вы ещё не слышали? — Спросила она, наморщив лоб.       Желудок Илая сжался, и в комнате внезапно стало холоднее.       — Слышал о чём? — Хрипло спросил он.       — Полагаю, что нет… — Ар’алани провела рукой по подбородку. — Лейтенант Лирон переназначен.       — Переназначен? Переназначен куда? Кем?       — Самим генералом Ба’кифом. Подробностей о том, куда именно, у меня пока нет. Я знаю только то, что он больше не будет частью экипажа «Стойкого».       — Не слишком ли это неожиданно?       — Он торчит на Ксилле уже неделю. — Ар’алани фыркнула. — Вряд ли это можно назвать неожиданным.       — Просто… — Он нащупал подходящую фразу. — Ну, в прошлый раз, когда мы разговаривали, он довольно открыто признавался, что ему не нравится здесь. Вот я и хотел узнать, не навлекло ли это на него неприятности.       Его слова, казалось, привлекли внимание Ар’алани, и она сузила глаза, повернувшись к нему лицом.       — Насколько открыто? — Быстро спросила она. Илай уловил её тон и напрягся, но держал рот на замке, взвешивая свой ответ.       Достаточно открыто, чтобы его могли за это убить, позволил он себе додумать в уединении своего разума, потому что он идиот. Но от этой мысли ему не стало легче, и он снова вспомнил их разговор с Ронаном.       Если Ронан выразил те же самые обиды не где-нибудь, а на Ксилле, и сделал это с присущим ему отсутствием такта, сейчас он может гнить в камере строгого режима, а то и хуже, со страхом подумал Илай.       Он вспомнил, как однажды сказал Креш, толкнув сапогом труп гриска: «От мёртвых секретов не дознаешься». Ещё одна жертва фанатичной политики их врагов, предполагающей самоубийство в случае захвата.       Готовы ли чиссы зайти так далеко по той же причине? Абсолютно, мрачно заключил Илай. Эта война уже достаточно дорого им обошлась.       Он покачал головой и вспомнил, что Ар’алани всё ещё ждёт ответа.       — Настолько, что это может быть… неверно истолковано, мэм. — Осторожно сказал он. Создатель, если ему придётся лгать, чтобы спасти Ронана от его собственной глупости…       Ар’алани, как и ожидалось, не понравился его ответ, и Илай собрался с духом, увидев, как её взгляд ожесточился.       — Я вынуждена попросить вас говорить откровенно, лейтенант-коммандер.       Крифф. Он заступил за черту. Как ни рассматривай его слова, в них содержалось обвинение, и даже если Ар’алани достаточно хорошо его знала, чтобы не принять произнесённое на свой счёт, всё равно он высказался в адрес её народа. И хотя Илай понимал, что не так уж всё это и неправдоподобно, говорить без доказательств — плохой ход с его стороны. Можно даже сказать, дерзкий.       Он почувствовал, как его щёки потеплели, когда опустил взгляд в пол и сжал руки за спиной.       — Ничего особенного, мэм. Мне просто было любопытно.       Ар’алани продолжала сверлить его взглядом, более холодным, чем обычно. На мгновение он задумался, будет ли самостоятельный выход в ближайший шлюз менее болезненным, чем этот взгляд.       — Я сообщу, если получу какие-либо дополнительные новости. — Ледяной тон Ар’алани вырвал его из задумчивости.       — Сейчас же мы готовимся к взлёту. Вспомогательному персоналу предписано покинуть мостик.

___

      На деле никаких дополнительных новостей Илаю так и не сообщили. И он не мог перестать думать об отсутствии Ронана.       И после того, как он третий раз запутался в своих обязанностях, потому что отвлёкся, Ар’алани окончательно потеряла терпение. Когда «Стойкий» снова встал у Ксиллы для пополнения припасов, она вышла из дежурного офиса и чуть ли не силой потащила Илая в штаб-квартиру Флота, где выдала несколько указаний и умчалась на встречу с Ба’кифом.       Конечно, Илая огорчало то, что он рассердил её. Между прочим, одного из самых опытных командиров, с которыми он когда-либо служил, и друга Трауна. Однако преобладающим чувством, грызущим его, пока он шёл по извилистым коридорам Ксаплара, был страх. Ар’алани не вдавалась в подробности, а он чувствовал слишком сильное смущение, чтобы настаивать, но он был почти уверен, что должен встретиться с Ронаном там, куда направлялся. Совершенно уверен. Или, может быть, там он просто мог узнать о его судьбе.       Илай из настоящего времени проклинал прошлого себя, посчитавшего, что оставить Ронана без присмотра будет хорошей идеей. Если этот человек решил взять всё в свои руки — а наглости на такое ему бы определённо хватило, подумал Илай, припомнив некий шаттл с критически важными уликами, поднимающийся в небо, — то трудно сказать, насколько серьёзной помехой он себя показал и что чиссы в результате с ним сделают.       И как вина за этот результат повлияет на Илая.       Но пока эти мысли придётся отложить, решил он, остановившись перед дверью с номерком и ещё раз сверившись со своими заметками, прежде чем поднять руку и постучать. Повисла короткая пауза, и он использовал её, чтобы вытереть вспотевшие ладони о бёдра.       Затем дверь скользнула в сторону, рот Илая рефлекторно открылся и тут же захлопнулся, когда он уткнулся взглядом в того, кто стоял напротив.       Чисс. Высокий, явно скучающий, одетый в форму администратора и безошибочно узнаваемый чисс. Илай ощутил, как его желудок сжался. Это должен быть кабинет Ронана, лихорадочно подсказал его разум, и перед глазами вновь промелькнул образ холодного мёртвого тела, которого выбрасывают с глаз долой.       Одновременно с этим на лице чисса отразилось удивление.       — О, второй… — Пробормотал он, и Илай тупо моргнул.       — Что?       Он попытался стереть глупое выражение со своего лица, но чисс уже отвернулся, обращаясь к кому-то в глубине комнаты.       — Лирон, к нам пришли.       Лирон, оживился Илай, чувствуя искру надежды, это местное имя Ронана. И, как будто одно только упоминание было недостаточно многообещающим, вскоре сам Ронан раздражённо проворчал в ответ:       — Я занят, вы что, не можете взять это на себя?       — Думаю, увидеться хотят именно с вами.       В этот момент Ронан наконец появился в дверях — или, по крайней мере, Илаю пришлось взглянуть дважды, чтобы убедиться, что это Ронан, учитывая, во что он был одет — и в тот момент, когда их взгляды пересеклись, лицо Ронана почти комично покраснело.       — Создатель, Вэнто, что вы ещё натворили! — Зашипел он и резко втащил Илая в кабинет.       — Нас здесь всего двое, с чего вы взяли, что ссориться с Синдикурой — хорошая идея? Как будто они без того не выказывают нам заметное недоверие.       Замешательство Илая усиливалось, пока его тащили к захламлённому столу, первое облегчение почти улетучилось под шквалом развернувшихся событий.       — Что…? Нет, ничего я не натворил! — Выплюнул он и чуть не плюхнулся на задницу, когда Ронан наконец отпустил его и развернулся лицом, бросая сердитый взгляд. — У меня всё в порядке, я здесь, потому что…       Потому что я хотел проверить, как вы, закончил за ним его разум. Слова застряли в горле, а язык отказался слушаться.       Проклятье, он собирался сказать это Ронану. Да скорее снег на Мустафаре выпадет, чем он, Илай Вэнто, признает, что ужасно беспокоился о Ронане и вдобавок чувствовал себя виноватым. Скорее уж Илай съест собственные сапоги.       Он скорее съест дурацкий плащ Ронана.       Илай поморщился и подтянул рукав, который Ронан сдёрнул набок, на место.       — Я здесь, потому что адмирал Ар’алани сказала мне проверить вас. — Солгал он ровным тоном, и Ронан, вот же неблагодарный, имел наглость закатить глаза.       — Мне не нужен ещё один куратор. — Однако, прежде чем Илай успел возразить, он устремил свой взгляд куда-то Илаю за спину и процедил: — Что?       Илай повернулся и увидел чисса, который сидел за вторым столом и с нескрываемым любопытством наблюдал за ними.       — Ничего, просто у вас такой странный язык. — Задумчиво сказал он, заставив Илая понять, что они с Ронаном всё это время перекидывались фразами на очень быстром общегале. Ронан встретил замечание с насмешкой.       — А вы думаете, ваш для нас звучит лучше?       Чисс моргнул, глядя на него. Затем изящно пожал плечами.       — Справедливо. — Он встал и бросил Ронану цилиндр с данными. — Это данные по делу Плих, о которых говорил Ба’киф. С меня хватит этих болванов на сегодня, так что я пошёл на задворки, поработаю там с кое-какой документацией.       — Отлично. Смотрите не уцепитесь опять рукавами за оборудование.       — Я вас умоляю, это было один раз. Но ради вашего спокойствия я буду осторожен.       — Спокойным я на этой работе стану в тот день, когда на Ксилле трава прорастёт.       — Вот как. Тогда нам стоит сказать Ба’кифу, чтобы он нашел вам ещё несколько несрочных дел.       Илай следил за этой беседой в немом изумлении, переводя взгляд с одного говорящего на другого. Несмотря на то, что большая часть фраз произносилась с сарказмом или просто резко, в целом вся сцена казалась почти расслабленной.       — Ваш друг? — спросил он, как только чисс исчез в том месте, которое, как предположил Илай, было «задворками».       — Мой коллега, если это недостаточно очевидно. — Ронан фыркнул и махнул рукой на кресло по другую сторону стола. — Да ладно, вы явно не уйдёте, пока не получите полный отчёт.       И полный отчёт Илай действительно получил. В основном чтобы утолить растущее любопытство, а не потому, что он сомневался, сообщит ли Ба’киф все подробности Ар’алани. Если она вообще не владела ими ещё до прибытия на Ксиллу.       Однако чем дольше Ронан говорил, тем больше Илай был вынужден отложить в сторону свою предвзятость и неохотно признать, что это, всё это, звучало как лучшее место для Ронана.       Прежде всего, Ронан, может, и неплохо выживал на флоте в течении короткого проведённого там времени. Но несмотря на всю его чванливость и браваду, он всё равно оставался гражданским. И как бы он ни старался это скрыть, Илай мог сказать, что у него не хватало духу для настоящей военной работы.       Вид его, схватившегося за живот и явно едва сдерживающего тошноту после более жестокой встречи с грисками, был Илаю теперь более чем знаком. Подобные вещи отняли своё время.       Но что более важно, Ронан здесь преуспевал.       Брови Илая взлетели вверх, когда он узнал, что Ронан не просто готовился стать одним из сотрудников Ба’кифа. У него уже было несколько успешных дел за плечами, и, судя по всему, Ба’киф доверял ему ещё более деликатные задачи.       И на каком-то уровне это имело смысл.       Может быть, Ронан оступался на флотской службе. Но управление, запутанная политика, направленная на поддержание проекта Кренника на плаву и координацию всех связанных с ним секретных операций, были его стихией. Илай лично видел на Алоксоре, как этот человек считал атмосферу в комнате и мгновенно поддержал импровизацию, нисколько не отставая от него самого.       В конце концов, какой бы сильной ни была их взаимная неприязнь, Илай не мог не признавать, что в подобных вещах Ронан хорош. В ином случае Траун и не послал бы его сюда.       Сам замдиректора, похоже, тоже наслаждался ситуацией, хотя выражение лица у него оставалось типично недовольным. Илай, возможно, не слишком хорошо разбирался в людях, но Ронана за столько времени неплохо узнал.       Даже преувеличенная манера жестикулировать никуда при новой мантии не делась, с усмешкой подумал он. Доверьте Ронану размахивать изящным, летящим нарядом.       Единственная вещь, которая действительно беспокоила Илая, заключалась в том, что Ронан, казалось, слишком развлекался. Услышав о деле Агилоса, Илай немного побледнел, задавшись вопросом, не терроризирует ли лот-кот, получивший сливки, всю кладовую и нарывается на неприятности. Но Ба’кифа, похоже, пока что всё полностью устраивало…по крайней мере, так оно звучит, подумал Илай про себя.       Илай не слишком хорошо знал генерала лично, но из того, что он по крупицам получал от Ар’алани, тот был верным союзником Трауна, и этот опыт поддержки мог побудить его присматривать за посланником подопечного. Илай искренне на это надеялся.       Кстати о Трауне… Илай нахмурил брови, лишь вполуха слушая, что там говорит Ронан.       Как бы он ни пытался отогнать эту мысль, он не мог не чувствовать знакомую руку в том, как удачно всё сходилось. Успешное новое положение Ронана. Поддержка Ба’кифа. Всё это казалось уж слишком удобным.       Возможно ли, что…? Нет, Ар’алани ещё в самом начале говорила, что они не знают, что делать с Ронаном. Для него изо всех сил пытались найти место на «Стойком», и если бы у Трауна были на него планы, он бы просто их озвучил. Или, скорее, Илаю нравилось так думать, хотя не информировать людей о своих намерениях и всё равно получать намеченные результаты как раз и было стилем Трауна.       Единственная причина, по которой Илай не был до конца уверен, что всё это — многомерная игра в дежарик со стороны адмирала, заключалась в том, что он не мог представить своего наставника понимающим, что делать с политическим игроком.       Такой аналитик, как Илай — понятное дело, но кто-то вроде Ронана? Возможно, Траун мог признать его таланты, но Илаю почти не верилось, чтобы он предвидел такое развитие событий.       На самом деле единственное, о чем Илай мог думать, выходя из офиса Ронана, погрузившись в собственные мрачные меланхоличные мысли, так это то, что сам Траун мог бы извлечь большую пользу из подобного учреждения, существуй оно в его время. И это мягко говоря.       Ар’алани по обыкновению держала рот на замке, когда дело доходило того, чтобы рассказать Илаю истории о прошлом Трауна, но она сообщила ему достаточно (не говоря уже о том, что Илай присутствовал на каждом этапе путешествия Трауна в Империи). И он не сомневался в том, что его бывший наставник, должно быть, сталкивался с той же самой политической борьбой в Восхождении.       Постоянно и безжалостно, пока это в конце концов не привело к его изгнанию.       Событие, которое сыграло важную роль в том, чтобы привести Илая туда, где он был сейчас, но о котором, тем не менее, он глубоко сожалел. Здесь так много того, подумалось Илаю, что Траун мог бы испытать сам. К чему Илай, возможно, никогда не привыкнет, но что, должно быть, было адмиралу дорого.       Конечно, было и то, по чему сам Илай в душе скучал — то, чего он, возможно, никогда больше не испытает снова, в зависимости от того, как будет развиваться эта война, — но факт остаётся фактом: Илай принял сознательное решение покинуть свой дом.       Траун — нет. Как и Ронан, полагал он.       И ему стоило бы задаться вопросом, сколько из того, что Ронан выражал так бесстрашно и недвусмысленно, Траун держал при себе. Илай медленно покачал головой, внезапно почувствовав печаль.       Если что-то и было похоже на Трауна, так это страдания в одиночестве, в тишине. Тот непоколебимый стоицизм, который нажил адмиралу столько врагов и ещё больше поклонников. Илай мог только надеяться, что, где бы сейчас ни был Траун, у него есть сила и поддержка, чтобы победить, несмотря на то, что Империя и Восстание свалили на него…       И что однажды он лично будет здесь, чтобы показать Илаю всё то, по чему он так скучал в своём доме.