⊱┈───⊱༺♡༻⊰───┈⊰
— Меда, где у вас совы? Гермиона в спешке спускалась по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Новое платье винного цвета сидело, как влитое. Из-за быстрой ходьбы золотые узоры переливались в огоньках свечей и фонариков под потолком коридоров. В руках она сжимала свёрток, перевязанный чёрной лентой, закреплённой восковой печатью. Она нашла Андромеду в зале с той огромной ёлкой, которую наряжала уже одна Друэлла для всеобщего обозрения серебром и золотом. Её каштановые волосы спадали по спине аккуратными волнами, а на ней самой было тёмно-синее шёлковое платье на бретельках, доходящее до пола. Она стояла к Гермионе спиной и что-то передавала одному из домовиков, но, услышав своё имя, повернулась на звук. И улыбнулась, заметив Грейнджер. — Наконец-то! Её взгляд прошёлся по образу, и она в восхищении захлопала в ладоши, оглядывая Гермиону с ног до головы. — Ты надела платье! — её голос эхом разнёсся по залу, — О, Салазар, покрутись, умоляю. Гермиона подчинилась и закружилась вокруг своей оси. Позолоченные завитушки начинались на груди, переходили в корсет и заканчивались по бокам подола. Объёмная юбка доходила до пола и была непривычно тяжёлой. Рукава фонарики начиная с локтя переходили в облегающие с декоративными пуговицами. В таком образе Грейнджер чувствовала себя принцессой, олицетворяющей свой факультет на тематическом балу. Она никогда раньше не наряжалась так на Рождество и вообще любой другой праздник. Но была в какой-то степени рада, что Андромеда настояла на таком подарке от себя. А глаза той горели. Она явно была довольна этим нарядом. И уже не из её гардероба, а сшитый на заказ мадам Малкин. Блэк подошла к Гермионе, с восхищением ощупывая ткань платья и её распущенные волосы. Как только она предложила ей использовать те же чары, что Друэлла применяет к кудрям Беллатрикс — всё пошло гладко. И теперь борьба с волосами занимала куда меньше времени. — Мерлин, ты в нём как королева! Моё почтение. Андромеда присела в реверансе, а Гермиона захихикала. Но если бы её руки были свободны, она бы провела влажными от переживаний ладонями по юбке. Однако, она решила подыграть и задрала подбородок вверх. — Я всё ещё чувствую себя неловко, лакей, а Вы заставляете меня краснеть! — для полной картины она размахивала свёртком, как веером, — Ох, и не стыдно Вам? — Отнюдь нет, моя королева. Они обе засмеялись. Приближающийся праздник делал своё дело, хотелось улыбаться и дарить всем свою радость. Выбежать на улицу и кричать от счастья, не обращая внимания на все другие тяжёлые обстоятельства. Просто оставить их в уходящем году и помахать ручкой на прощание. — Рада, что у тебя хорошее настроение. — Это ты виновата, — она улыбнулась и оглядела зал, — А где остальные? — Скоро подойдут. Скорее всего мой дорогой кузен опять что-то натворил, — Андромеда махнула рукой и направилась к какому-то ящику, — Ты спрашивала про сов, да? — Мне нужно отправить подарок отцу. Совы смогут это сделать? — Да, только... — Андромеда замялась. — Только что? — Загляни для начала в свою комнату. — Серьёзно? Я же только что оттуда, — захныкала Гермиона. Но её мольбы не были услышаны. — Давай, давай, — Андромеда развернула её на сто восемьдесят и подтолкнула в спину, — Иди быстрее, скоро праздничный ужин. Гермиона едва не упала, неуклюже размахивая руками. — Ладно, сдаюсь, хорошо, не пихайся! — Вот и умница. Андромеда выудила из скрытого кармана на платье еду для сов и вручила Грейнджер. — Как пойдёшь в совятню — возьмёшь Эллая. Он знает магловский мир и с лёгкостью сможет добраться до нужного адреса. У него забавный хохолок на голове, так что сразу узнаешь. Она уже открыла рот, чтобы задать вопрос... — И, пожалуйста, не спрашивай, откуда у Блэков сова, знающая мир маглов, — опередила её Андромеда. И закрыла его обратно, сдерживая смех. — Вас проводить до двери, моя королева? — Не переживай, лакей, я справлюсь, — отмахнулась Гермиона, посылая подруге воздушный поцелуй. И через мгновение она остановилась как вкопанная посреди зала, услышав голос. Тот, про который совсем уже забыла и не ожидала. — Где потеряли корону, Ваше величество? Беллатрикс. Никто другой не говорил с такой свойственной ей насмешливостью. Желудок Гермионы против её воли сделал кульбит, а сердце ухнуло вниз. Она подняла глаза на ту, с которой не перебрасывалась и словом уже несколько дней. С того самого ужина. У неё закружилась голова. Аристократка в чистом виде, как она есть. Беллатрикс стояла, прислонившись к стене, с руками, скрещёнными на груди. Приглушённая мятно-зелёная ткань платья подчёркивал бледность кожи. Накидка на плечах была того же цвета и переливалась звёздами. Волосы, бывшие в беспорядке, теперь заплетены в косу со множеством заколок с жемчужинами. На шее и в ушах — так же украшения из жемчуга. Она выглядела, как благородная дама на средневековых балах. Особенно теперь, когда она так улыбалась. И смотрела. И щёлкала пальцами у неё перед лицом. Подождите... Что? — Мои глаза выше. Ох. Она резко подняла глаза с её губ с красной помадой на лицо. Лучше не стало. Девушка чувствовала, как краснеют не только уши, но и щёки. Румянец стремительно расползался по лицу и она была не в силах его контролировать. И в ответ смогла выдавить только три слова: — И тебе здравствуй. В ответ молчание и спокойный взгляд. Только смешинки, пляшущие в глубине тёмных глаз, выдавали истинное настроение их владелицы. Воздух словно сгущался, становилось трудно дышать. Не желая здесь больше оставаться ради своей же безопасности, Гермиона обогнула Беллатрикс и ушла обратно к лестнице. Только снова переступив порог своей комнаты она осознала, что задержала дыхание. Теперь она могла вдохнуть спокойно. Гермиона согнулась пополам и опёрлась о дверной косяк рукой, другой держась за бок. Что со мной такое? Это состояние пугало её. Она уже давно забыла, каково это. Гермиона дала себе время отдышаться, а после выпрямилась и поправила рукой волосы. Нет уж. Всё было слишком хорошо, и она не позволит испортить этот кусочек счастья, за который успешно схватилась и не отпускала с того момента, как приехала в поместье. Ей было так хорошо здесь. Она впервые с сентября не чувствовала себя одинокой. И теперь не было желания задумываться над этим. Хотелось просто списать всё на нервы перед отправлением подарка отцу. Который не то, что о её существовании не знал — он ещё даже не познакомился с мамой. Статуэтку для неё Гермиона не смогла купить. Ну и что? Значит, она подарит её на следующее Рождество. Накопит денег и купит, достанет из-под земли, если потребуется. Но сейчас ей придётся отправить только одному родителю. Зато хотя бы он будет счастлив. Она выпрямилась, вдохнув настолько глубоко, насколько позволял корсетный верх. И оглядела комнату. Зачем её сюда вернула Андромеда? Гермиона оглядела комнату и прошлась по ней, ощупывая поверхность стола, балок, удерживающих балдахин над кроватью и дивана. Ничего. Но взгляд зацепился за что-то на подоконнике. Она подошла ближе и обомлела, замерев на месте, не веря своим глазам. Все её внутренности перевернулись. Гермиона зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть. Её плечи затряслись. Слёзы покатились по её щекам, скапливаясь на подбородке. Она всхлипнула и прижала к груди ту самую фарфоровую статуэтку дамы с собачкой, осев на пол без сил. Меда, чёрт бы тебя побрал! Некоторое время спустя Гермиона шатко поднялась на ноги. Тяжёлые юбки затрудняли движения. Она шмыгнула носом и покрутила статуэтку в руках. Сбоку она обнаружила прикреплённую записку. Можно было сразу узнать характерный почерк Андромеды. «С Рождеством, девочка моя!» — гласила надпись. Если бы Андромеда сейчас стояла рядом с ней, Гермиона не знала, что бы сделала: крепко обняла или встряхнула хорошенько. С Блэками спорить бесполезно. Со всеми. И теперь, когда её просто поставили перед фактом, не было смысла упираться. Этот урок она извлекла ещё в первый день пребывания в поместье. Гермиона осторожно сложила пергамент пополам и отправила в выдвижной ящик стола. Там же она нашла упаковочную бумагу с лентой. Наспех девушка упаковала статуэтку, перевязав её симпатичным бантом. Печати не было под рукой, но это не такая уж проблема. Теперь нужно было вернуться на первый этаж. И пойти в совятню. Она пробралась вниз, выходя на улицу. Морозный воздух сразу окружил её, и она гуськом побежала по саду до пристройки в задней части поместья. Снег приятно хрустел под её ногами, облачка пара от дыхания поднимались в небо. Деревянная дверца показалась в поле зрения. Ручка оказалась ледяной, но Гермионе не хотелось для этого доставать палочку и накладывать чары. Она любила естественные ощущения ещё с детства. Со вздохом она толкнула дверь в совятню. Та отворилась с лёгким скрипом. Гермиона спешно огляделась. Ничего примечательного — пара клеток из прутьев, достаточно кормушек и много жёрдочек, на которых сидело несколько сов разных пород. Она почему-то подумала, что у каждого члена семьи своя птица. И чёрный сыч, чистящий в данный момент себе перья, уж очень напоминал Беллатрикс. Ради интереса Гермиона посчитала сов, с лёгким разочарованием поняв, что их четыре, а не пять. Она положила свёртки на деревянный столик у входа и огляделась в поисках чернильницы. Та оказалась в одном из ящиков. Осознание, что она следует словно по прописанному сюжету вызвало нервный трепет. Дрожащими руками Гермиона не своим почерком выводила скромные поздравления для Эммы Гриер и Эндрю Грейнджер. Её родители. Поддавшись порыву, Гермиона прижала к груди обёртки и даже прикоснулась к ним губами. Она не знала, хотела ли она так послать им частичку себя или успокоить тоскующую по ним душу. Девушка закрыла глаза и сделала глубокий вдох. И выдох. Они со мной, пока находятся в моём сердце. Всегда. И это ничто не изменит. Стало немного легче. Она решила позвать сову. — Эллай? Шуршание сверху, а после Гермиона почувствовала, как её плеча касаются когти. Она взвизгнула и встретилась лицом к лицу с совой. Ну или, точнее сказать, лицом с мордой. А вот и пятый засранец. Эллай невозмутимо топтался по её плечу, едва не задевая когтями шею. Его голова характерно дёргалась и поворачивалась во все стороны. Он показательно раскрыл крыло и принялся чистить бежевые пёрышки. А после повернулся к Гермионе и склонил голову набок. Она повторяет его движение, на что тот ухает ей в лицо. Девушка едва поморщилась и осторожно протянула ему мясное лакомство. Она не уверена, что хочет знать, кому оно принадлежало. Эллай с удовольствием принял угощение и визгливо вскрикнул. Гермиона протянула палец и осторожно погладила его по грудке. — Ну что, Эллай, поможешь мне? Филин расправил крылья и помахал ет ими, но не взлетел. Причёска Гермионы взбилась. — Знала, что мы можем сотрудничать, — она потрясла плечом, — Ну-ка, спрыгни. Эллай сел на столик у входа и выжидающе взглянул на девушку. — Я Гермиона, — представилась она, снова поглаживая его по гладким перьям, — Правда, здесь меня лучше называть Евой, так что тс-с. Она приложила палец к губам и подмигнула. Эллай ухнул. Почему-то Гермиона верила, что он её понял. Может, тоска по Живоглоту так сказывается на ней, что она болтает с первой встречной сипухой. А, может, она просто знает, что Эллаю доверять можно и он уж точно никому не расскажет. Животных Гермиона всегда любила. И с самого детства пыталась уговорить родителей завести кого-то. Хоть рыбку, хоть собаку — она будет на всё согласна! Ей казалось, что они в некотором смысле лучше людей. И уж точно не выдадут секреты и будут молчать и хранить верность. И если с ними хорошо обращаться — они отплатят тебе тем же. И когда ей на десятилетие подарили Живоглота — она была самым счастливым ребёнком на свете. Если бы потом не выяснилось, что Гермиона волшебница, а посему должна поступить в Хогвартс и жить в магическом мире, она бы стала ветеринаром, связав дальнейшую жизнь с четвероногими друзьями. Или, в случае Эллая, двуногими. Гермиона расправилась быстро: волшебной палочкой она привязала к лапке Эллая свёрток со статуэткой, а второй, поменьше, вручила в клюв. — Давай, мой дорогой. Она прошептала ему адреса, которые помнила. И Эллай, размахивая сильными крыльями, взмыл в воздух, скрывшись в окошке совятни. Гермиона выбежала за ним на улицу и смотрела вслед. В глубине души она знала, что посылка дойдёт до своих будущих хозяев. Вскоре совиный силуэт скрылся за горизонтом. Гермиона поёжилась. Теперь, когда она не была отвлечена, встреча с Беллатрикс всплыла в её памяти. Низ живота потянуло и она застыла в ужасе. Разумеется, она знала, что это такое. Но надеялась, что ошибается. Ей никак не хотелось снова испытывать это и идти по уже протоптанной дорожке к пропасти, что заранее выкопана для неё. При любом исходе она окажется там, летящая камнем вниз. И уже без единого шанса спастись. Я просто не ожидала встречи с ней. Мы давно не разговаривали. И она красивая, разумеется, ей идёт такое платье. Было бы смешно, если бы не шло. Затем она начала проговаривать мысли вслух. Почему-то так всё казалось более реальным и правдивым. — Я просто давно её не видела! Вот и удивилась, когда она оказалась передо мной. Вот только было непонятно, кого она пыталась в этом убедить. Себя или сов, смотрящих на неё огромными жёлтыми глазами. — Я не была готова. Просто удивилась. Не более. Мерлин, почему это звучит как оправдание?! К чёрту всё. Гермиона махнула рукой и, приподняв подол, вышла на улицу из совятни. Становилось холодно. Девушка бегом по той же дорожке добралась обратно до поместья, радуясь встречающему её теплу.⊱┈───⊱༺♡༻⊰───┈⊰
Гермиона не знала, могло ли всё пройти лучше. Это было... Если не идеально, то она не знала, какое подобрать определение. Ужин шёл недолго. Грейнджер предположила, что они просто поедят и разойдутся по комнатам, но нет. Вопреки её ожиданиям с едой они расправились достаточно быстро и всей толпой ушли в комнату, где сёстры наряжали ту самую безвкусную ёлку. Под ней уже лежали подарки. Друэлла с Вальбургой расположились на диване, а их мужья заняли стулья. На журнальном столике стояла та самая коробка жевательной резинки, которую подарила им Гермиона ещё по прибытии в поместье. Глядя, как взрослые с удовольствием принялись уплетать сладость, у девушки стало тепло на душе. Что её удивило, так это благодарность Вальбурги. Она ещё побаивалась эту женщину. Пока эльфы выносили вино и разливали его по бокалам, дети бросились под ёлку. Пока Сириус энергично разрывал упаковку под фырканье брата, Беллатрикс помогала Нарциссе аккуратно развязать бирюзовую ленту, которая той понравилась. Гермионе предложили вина, и она рискнула попробовать, чего не делала уже продолжительное время. Предпочитала алкоголю сливочное пиво. Джинни на одной из вечеринок Гриффиндора с трудом уговорила её попробовать огненный виски. После этого Гермиона проснулась утром с отвратительным похмельем и обещанием закодироваться. Но у Блэков ведь наверняка есть антипохмельные зелья под рукой. Да и много выпивать она не собиралась. Стоило признать, вино ей понравилось. Это не просто первое попавшееся, что обычно попадалось на празднованиях факультетов. А дорогое и выдержанное, стоящее немалых денег... Гермиона решила об этом не задумываться, и попросила налить ей второй бокал. — Ma tendre, — обратилась к ней Друэлла, закидывая в рот остатки жвачки. И кивнула на ёлку, — Пройдите. Быть может, для Вас тоже что-то найдётся. Гермиона удивлённо посмотрела на ухмыляющуюся женщину, так и не донеся бокал до рта. — И правда. Ева! — окликнула её Андромеда, тряся небольшой коробочкой в воздухе, — Тут и для тебя кое-что есть. Слегка нахмурившись, Гермиона отставила вино на столик и подошла к ёлке. Андромеда вручила ей подарок, перевязанный ажурным бантом. Девушка дрожащими пальцами развязала его, поражённо уставившись на содержимое. Это был браслет, усыпанный красными, чёрными и золотыми камнями. По форме напоминал птицу феникс, чьи глаза горели золотом. И являлся авторским, если судить по каллиграфической подписи на внутренней стороне изделия. Она не могла перестать улыбаться. Щёки уже свело. Глаза заволокла пелена подступающих слёз счастья. Под восхищённый лепет Андромеды и горящие Регулуса Гермиона достала браслет. Так осторожно его касалась, словно боялась разбить, настолько хрупким и утончённым он ей казался. Девушка никак не ожидала подарков. Да ещё и от самих Блэков... В порыве благодарности Гермиона подбежала и обняла Друэллу, шепча ей в плечо благодарности. Женщина смущённо засмеялась и похлопала её по спине, призывая отстраниться. Извиняясь, Гермиона вернулась в исходное положение и аккуратно надела браслет на левое запястье. Сел он идеально, что уже не казалось удивительным. — Он Вам определённо идёт, мисс, — вынес свой вердикт Орион, поглаживая бородку, — Могу я взглянуть? Не хотелось снимать украшение, но Гермиона согласно кивнула и передала его мужчине. Тот взял свой монокль и принялся вблизи рассматривать мелкие бриллианты. — Тонкая работа, — пробормотал он. В его голосе слышалось неподдельное восхищение. — Вы ведь ювелир? — с интересом уточнила девушка, в глубине души желая скорее получить браслет обратно. — Увлекался этим делом, но по неким обстоятельствам оставил в прошлом, — ответил Орион, наконец передавая подарок Гермионе, — Прошу. — Спасибо. И с радостью надела обратно на руку. Украдкой она любовалась подарком весь вечер. Но увлечений помимо этого было предостаточно. Гермиона играла с Андромедой в новые настольные игры, позаимствованные у Сириуса. Сигнус учил её играть в карты, подаренные Орионом. Беллатрикс устроила шахматный турнир с дядюшкой на галлеоны. Бедолага проиграл все партии, причитая, что племянница оставила его с носом. А та с радостью пересчитывала монеты, надменно отвечая, что нужно уметь принимать поражение. И была явно довольна собой. В эти моменты Гермиона не тосковала ни по родителям, ни по друзьям, ни даже по Живоглоту. Ей было весело, и она чувствовала себя в кругу семьи. Время пролетело незаметно. Вскоре часы пробили второй час ночи. Друэлла уже дремала на диване, поэтому Вальбурга взяла бразды правления на себя и принялась загонять всех спать. В особенности Регулуса с Сириусом, решивших, что будет весело подпалить подарочные ленты в камине и размахивать ими, как факелами. — Мы индейцы, мы индейцы! — кричали братья в унисон. Сонная Гермиона с блаженной улыбкой наблюдала, как Орион пытается усмирить обоих. Но стоило в игру вступить Вальбурге, что уже дала эльфам указания насчёт спящей Нарциссы, как мальчики разом успокоились и ушли гуськом из комнаты, понурив головы. Ориона женщина отправила за ними, мол, чтобы проследил. Беллатрикс куда-то ушла ещё некоторое время назад. В помещении остались только Гермиона, Вальбурга и Андромеда. Последняя лежала на подушках дивана головой вниз. Странно, что её за это до сих пор не наругали... В дверном проёме показалась голова Ориона. Взглядом он нашёл свою жену, но целиком не показывался. Интересно, почему? — Что? — немного раздражённо спросила Вальбурга. — Дорогая, там неприятности... И скрылся за дверью от молнии, летящей в него. А вот и ответ. — Орион, я же по-человечески тебя просила! — вскрикнула Вальбурга и, ругаясь, тоже ушла. Это выглядело опасно, но даже несмотря на это Гермиона расхохоталась, схватившись за живот. — Тётя у меня со нравом. — Я заметила, — посмеивалась Гермиона, допивая очередной бокал вина. Кажется, четвёртый? Не имело значения. Она чувствовала себя прекрасно. И абсолютно трезвой. — Как тебе Рождество дома Блэк? — спросила Андромеда, перебирая свои волосы и заплетая маленькую косичку. Гермиона потянулась, разминая конечности. Блаженная улыбка расплылась на лице уже в который раз за вечер. — Превосходно. Андромеда довольно ухмыльнулась, перекатываясь набок. — Не без казусов, конечно, но... — она зевнула. — Когда Сириус врезался в ёлку я подумала, что это конец. Андромеда улыбнулась и прикрыла глаза. Поленья в камине догорали. — Меда, — позвала через какое-то время Гермиона. — М-м-м? — Спасибо тебе. За статуэтку. — Нет проблем, — сонно ответила Андромеда. Её глаза уже были закрыты. Дыхание выровнялось. Гермиона взяла со спинки дивана плед и накрыла им Андромеду. — И за помощь спасибо, — прошептала Гермиона напоследок, — Ты очень много для меня сделала. Но подруга уже наверняка погрузилась в царство Морфея и ничего не слышала. Стоит ли ей позвать домовика? Не слишком хотелось снова с ним сталкиваться, но и оставлять Андромеду в гостиной было неправильно. Она определилась. — Скроуп? С тихим хлопком рядом появился эльф и учтиво поклонился. — Скроуп слушает мисс. Скрипучий голос заставлял волоски на затылке встать дыбом. Но было видно, что он устал. Гермиона решила действовать быстро. — Перенеси Андромеду в спальню. Она уснула. — Как прикажете, мисс. — Клемент, — добавила Гермиона. Скроуп улыбнулся, обнажая зубы. Девушка сглотнула, надеясь, что он её понял. Домовик исчез, как и Андромеда, с характерным хлопком. Атмосфера уюта усыпляла. Глаза слипались сами собой. Она осушила бокал, допив вино и поднялась с дивана. Было желание уснуть прямо здесь, обняв подушку, но у неё ещё осталось одно дело. Поэтому она направилась в свою комнату. В поместье тихо. Приглушённые возгласы Вальбурги слышались даже из другого крыла. В открытые окна коридоров задувал ветер. Улыбка не хотела исчезать. Рождество прошло великолепно, и она была уверена, что ничего не сможет его испортить. Даже такая неожиданная встреча с Беллатрикс, как вечером, не могла бы помешать. А, как ей казалось, наоборот должна была дополнить эту ночь... — ...Клемент! — взвизгнул до дрожи знакомый голос. — Мерлин! Она врезалась в кого-то, кто выходил из-за угла. В результате чего отскочила назад и спиной врезалась в стену. Стоило Гермионе поднять глаза, она увидела перед собой Беллатрикс. И с трудом подавила вздох разочарования и удивления. В тусклом освещении пары подсвечников наружу проступила схожесть профессора Блэк и юной Беллатрикс. Её волосы были всклокочены, она сурово смотрела на Гермиону сверху вниз. Однако, взгляд профессора никогда не бегал от чего-то над головой девушки до её лица и обратно. — На что ты смотришь? — нахмурилась Грейнджер. Молча и сдержанно, что было неожиданно, Беллатрикс указала кивком на потолок над ними. Девушка подняла голову и наткнулась взглядом на... Омелу. Чёртову омелу, что висела у них над головами венком. Что там Гермиона говорила о дополнении? Забудьте. Она ошиблась. Румянец залил её щёки, как и несколько часов назад. Сердце нервно забилось. Она была благодарна мраку, в котором нельзя было заметить её смущение. Но, тем не менее, опустила взгляд. Нельзя было лишний раз искушать Блэк дразнить её. Пусть та даже делает вид, что не заинтересована в ней ни капли. — И что это значит? — пискнула она, незаметно вытирая влажные ладони о рукава. Беллатрикс зевнула. Гермиону передёрнуло. Во всех движениях ведьмы сейчас она видела наигранность и блеф. — Что значит? — Омела. — Ничего, — Беллатрикс пожала плечами. — А... Я тогда пойду. Ведьма принялась рассматривать свои ногти, снова делая вид, что девушки рядом с ней попросту нет. — Ага. Признаться, такое безразличие раздражало. Злоба, кипевшая внутри неё по непонятной причине, начала оседать на душе. Беллатрикс и так никогда не считала её за равную: что здесь, что в будущем. А здесь, в шестьдесят восьмом происходят непонятные ей качели. Слишком сложно было собрать пазл воедино, слишком много фактов плавали на поверхности и скрывались в глубине проклятых чёрных глаз. Слишком. Всё слишком! Чувствуя, что подошла слишком близко к точке невозврата, Гермиона закрыла глаза и медленно досчитала до десяти. Ей нужно было на чём-то сконцентрироваться, иначе не миновать бури. С десяти она перешла на двадцать, а после на тридцать. Представляла перед собой кабинет трансфигурации и считала предметы, окна, парты, чернильницы, бумаги... Немного полегчало. Гермиона открыла глаза, сделав финальный глубокий вдох. Беллатрикс смерила её нечитаемым взглядом, но девушка отвернулась. Ей нужно было идти, ведь ещё осталось одно дело. Как раз касающееся человека напротив. На фоне бывшего раздражения и пока ещё хрупкого спокойствия её посетила одна мысль: почему Беллатрикс сама не оттолкнула её с дороги при первой же возможности и не унеслась дальше по коридору, оставив эго такой ненавистной ей Евы задетым? Но девушка поняла причину сразу же, как только ударилась лицом о невидимый барьер. По ней прошла волна, оттолкнувшая её назад. Зашипев, она схватилась за травмированный нос рукой. Так вот, обо что она на самом деле ударилась спиной, когда столкнулась с Блэк! За спиной раздалось хихиканье, а после и ехидный голос произнёс: — Пошла? — Помолчи, Мерлина ради, — огрызнулась Гермиона. Она приложила к носу палочку и прошептала лечащее заклинание. Беллатрикс снова захихикала. — Предпочитаю Моргану. — Да мне какое дело?! — вскипела Грейнджер, прикрикивая на ведьму через плечо, — То ты и словом со мной не обмолвишься, то дразнишь! Она обернулась на Беллатрикс, прожигая гневным взглядом. Ведьма прислонилась спиной к барьеру, ещё и опёрлась о него ногой. И с явным удовольствием наблюдала за пыхтящей Гермионой. У которой чудом не шёл пар из ушей. — Тебе как будто доставляет удовольствие вся эта ситуация! — снова вставила свой комментарий Гермиона, отворачиваясь. Не хотела видеть это нахальное выражение лица. Несмотря на то, что она больше не видела лица Беллатрикс и того, как та накручивает прядь волос на палец, легче не стало. Жар поднялся откуда-то изнутри и она спешно встряхнула головой. Это влияние эльфийского вина. Не более того. Мозг Гермионы был не в состоянии мыслить здраво. Её спину словно жгло от чужого взгляда. Хотя она была уверена, что на самом деле сама всё придумала, и Беллатрикс на самом деле вообще не проявляет к ней никакого интереса. Бросало то в жар, то в холод. Её палочка покоилась в креплении на подоле. Она достала её и подняла на барьер. По сути это был просто щит. И если продолжительное время направлять свою магическую на него, — например, в одну точку, — он может проломиться и падать частицами. Может появиться проход, через который станет возможным выйти. Необходимо было его разрушить. Во что бы то ни стало. Или хотя бы понять, способна ли она влиять на предметы за пределами щита. — Бомбарда! — чётко проговорила она, сосредоточенно игнорируя зудящую от присутствия Беллатрикс спину. Заклинание отскочило от барьера. Его отрикошетило в противоположную сторону, и Гермионе пришлось сесть, чтобы её не задело. Беллатрикс вскрикнула и тоже упала на пол. Быстро среагировав, она достала свою палочку и выставила щит, когда бомбарда Грейнджер снова отскочила и неслась на них. Щит Беллатрикс с лёгкостью проломился заклинанием, но оно исчезло. А вот барьер от омелы остался цел и невредим. Даже малейший урон ему не удалось нанести. Гермиона нахмурилась, подмечая этот факт. Недовольство Беллатрикс можно было пощупать в воздухе, но её это не сильно беспокоило. — Ты решила нас здесь угробить?! — завизжала Блэк, безумными глазами глядя на Гермиону. Рука той остановилась на пол пути к барьеру. Она обернулась к ведьме лицом и не стала себя сдерживать, чтобы не съязвить. Вино не слабо развязало ей язык. — Ну извини, что я хотя бы вытащить нас пытаюсь! Как говорится, критикуешь — предлагай. — Да и ты ничего не делаешь для этого, только возмущаешься. Так что прекрати мной командовать! — Какая же ты глупая, — Беллатрикс раздражённо покачала головой, — Это необычная омела. Лапушка, неужели ты думала, что у Блэков всё так просто? Возмущению Гермионы не было предела. Она уже поднялась на ноги. — Зачем вообще развешивать омелу в доме, где все родственники?! А что, если бы в такую ловушку попали твоя мама и тётя? Или кузен с сестрой? Беллатрикс раздраженно цокнула языком. — Не попали бы. — Да ладно? — Гермиона уже в открытую смеялась, — Ты — живое доказательство обратного! Лицо Беллатрикс исказила гримаса злобы. Она вдруг оказалась вплотную к Гермионе, мрачной тенью нависая над ней. — Слушай, думаешь, мне эта ситуация по душе?! — прошипела Блэк ей в лицо. Но Гермиона не стушевалась. Напротив, подступила ближе, нос к носу. И чётко процедила, не отводя глаз: — Определённо нет. Как и мне. — О, по твоему истеричному тону было трудно не заметить, — саркастично выдала Беллатрикс, складывая руки на груди. Гермиона с трудом подавила желание зарычать и хорошенько встряхнуть эту ведьму. Понимала, что делу это не поможет и так они точно не выпутаются из щекотливой ситуации, что поймала их в свои сети. Она была невероятно смущена. Зла. На Беллатрикс, на омелу, так не вовремя появившуюся над ними. И на открытое окно за спиной, ветер за которым так не кстати решил завыть! Раздражённо взмахнув палочкой, Гермиона захлопнула окно, едва не снося его. Беллатрикс удивлённо подняла брови и уставилась на неё, что девушка проигнорировала и вернулась к изучению ловушки. — Лучше скажи: как работает эта омела? — спросила она, прикасаясь палочкой к барьеру. По нему прошлась слабая волна, освещающая кольцо границы на полу. Всего несколько шагов в обе стороны. — Как только губы попавших под неё соприкоснутся, барьер будет разрушен. Если ты об этом, конечно, а не об истории создания. — С чего бы мне интересоваться историей создания? — удивилась Гермиона, — Думаешь, я буду кого-то заставлять целоваться таким зверским способом?! Беллатрикс фыркнула. — Я вообще о тебе не думаю. Насколько же ты высокого мнения о себе? Ну да, конечно, — саркастично подумала Гермиона, вспомнив первые два месяца обучения в шестьдесят восьмом. — И что, даже в щёку не будет считаться? — К сожалению, нет, — вздохнула Беллатрикс. Девушка поражённо развернулась, захлопав глазами. — Извини? Думаешь, я так плохо целуюсь? — Даже проверять не хочу, — нарочито скучно произнесла ведьма. Гермиону это оскорбило. Вся эта ситуация и так действовала ей на нервы, заставляя нервничать. Её мозг до сего момента искал все возможные варианты спасения. Лишь бы не пришлось... Но нервозность сменилась желанием доказать, что эта ведьма неправа. А как мы ещё можем выбраться?! Но упрямый мозг затвердил: «Попробуй ещё, не ведись на провокации, проверь все возможные варианты». Она не могла избавиться от мысли, что будет целоваться со своим профессором. Хотелось рассмеяться и просто ударить себя побольнее, чтобы выбросить из головы подобное. И так. Как выяснилось — воздействовать на барьер она не может. Но, возможно, получится сделать что-то за его пределами? Тем временем в голове появилась ещё одна мысль. Она снова повернулась к Беллатрикс. — Слуги делают обход поместья перед сном? Стэн, например? Или можно позвать Скроупа, чтобы он перенёс нас в спальни. — Нас здесь не увидят и не услышат, лапушка, — скучающе пробормотала Беллатрикс, вздыхая. Гермиона заскулила. — Какой дьявол создал эту омелу?... — Мой прадед. — Риторический вопрос, — буркнула девушка, — Но ведь ходят? Беллатрикс закатила глаза, возведя взгляд к потолку. — Временами. Но сегодня вряд ли. Большинство слуг разъехались по домам ещё вечером, пока мы отдыхали. Точно... Андромеда упоминала, что слугам выдаётся выходной в честь праздников. Захотелось выть от бессилия. Она принялась расхаживать взад-вперёд, стуча пальцем по губам. Сжимала палочку в руке, перебирая все возможные заклинания, которые знала. Было просто необходимо что-то придумать! Беллатрикс какое-то время молча наблюдала за пыхтящей девушкой, но вскоре не выдержала. — Может, перестанешь тратить время впустую? Гермиона отпустила палочку и убрала её в крепление. — Не хочу этого признавать, но ты права, — грустно отметила она. Беллатрикс самодовольно ухмыльнулась, но вскоре снова остыла. Её лицо приняло не то скучающее выражение, не то серьёзное. Гермиона разочарованно вздохнула, украдкой взглянув на ведьму. Стоило Блэк тоже поднять глаза, как девушка тут же смущённо отвернулась. Не хотелось признавать, но это было бесполезно. Она перепробовала все варианты, до которых додумалась. Остался лишь один... Нельзя было дать себе передумать. Иначе она струсит и предпочтёт ждать помощи извне. — Слушай, — начала она, — Ты же хочешь выбраться и пойти спать? Беллатрикс не ответила, но это и не нужно. Гермиона продолжила: — Давай просто сделаем это. Мы взрослые люди. И чем быстрее это закончится — тем лучше для нас обеих. Мёртвая тишина. А затем слышится хихиканье. По телу Гермионы пробежали мурашки. — Взрослые? — прыснула Блэк, — По тебе не скажешь. Гермиона закатила глаза и мрачно проворчала: — Даже спрашивать не буду, откуда у тебя такие выводы. — Краснеешь, как первокурсница на половом просвещении, — пояснила Беллатрикс, с явным удовольствием наблюдая за краснеющей Грейнджер. Та хохотнула, даже не зная, что на это отвечать. — Прости? Да что у тебя за мысли?! — Не переживай, я не хотела задеть твоё хрупкое самолюбие. Или ты настолько плохого мнения обо мне? — Беллатрикс обиженно выпятила нижнюю губу. Гермиона усилием воли отвела глаза, борясь с желанием укусить её и зажать между зубов. — Беллатрикс, давай просто... Ведьма обошла её и встала напротив. Близко. Взгляд Гермионы упал на родинки у основания шеи... И мурашки на открытых плечах. Оторваться от них оказалось невозможным. — Просто что? Гермиону бросило сперва в жар, и почти сразу в холод, а голова закружилась. Было чувство, что ещё минута, и она упадёт в обморок. — Ты знаешь что, — прошептала она, не в силах поднять глаза. Но у Блэк были другие планы. Она ногтями прошлась по щеке девушки, указательным пальцем подцепляя её подбородок. Их глаза встретились. Стало только хуже. Как будто почувствовав, что Гермиона сейчас упадёт без сил, Беллатрикс мягко положила другую руку ей на талию, удерживая в вертикальном положении. Стоило ей это сделать, по телу Гермионы словно прошёлся разряд тока, и она вздрогнула, чувствуя приятное тепло от ладони. Опомниться ей не дали. Рука с талии передвинулась за спину, привлекая к себе. И вот Гермиона оказалась прижата к Беллатрикс, краснея и бледнея. Её уши пылали, щёки горели, а сердце стучало в ушах, заглушая все внешние звуки. Она ощущала себя в пузыре. Ноги были ватными, и держалась она только благодаря Беллатрикс. Она снова взглянула на неё. Черты лица Блэк смягчились, но не утратили своей серьёзности. В чёрных глазах нельзя было разглядеть ничего. Гермиона перевела взгляд на губы. Красная помада слегка стёрлась за вечер, размазавшись по краям. Грейнджер и не заметила, как Беллатрикс потянулась к ней. Мерлин всемогущий... Её губ почти невесомо коснулись. Действие было таким осторожным и невинным, что это поразило Гермиону до глубины души. Глаза Беллатрикс были закрыты, она всё ещё прижимала её к себе за спину и держала пальцем подбородок. Гермиона не знала, на чём могла сконцентрироваться. Хотелось замечать всё и сразу, но мозг попросту плавился, не желая выдавать ничего путного. Не успела она ответить на поцелуй, как от неё отстранились. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Оно трепетало, пело и словно перекрывало горло, лишая возможности вздохнуть свободно. Только сейчас она осознала, что задержала дыхание. Это не было похоже на дешёвые мелодрамы, что любила смотреть её мама. И на сцену из подросткового романа, в которой уже после первого поцелуя герои клянутся друг другу в любви. Нет... Это было пропитано смущением, непониманием и лёгким недоверием. Гермиона в данный момент испытывала смешанные чувства. Беллатрикс ничего не говорила. Гермиона тоже молчала. Всё казалось таким... Не естественным и интересным одновременно. Первая пришла в себя Блэк. Она убрала руку с талии и подбородка, отходя назад на несколько шагов. Барьер разрушен, и теперь ей ничто не мешало. В мозг Гермионы ударило осознание, что сейчас произошло. И что всё закончилось. Она толком не успела ничего понять. Всё случилось так быстро... Девушка постаралась схватиться за любое из ощущений, которые испытала. Но не получалось. Там, где недавно её касалась ведьма, чувствовался неприятный холод. А та уже спустя пару мгновений стояла на лестнице и посылала Гермионе воздушный поцелуй, опираясь рукой о перила. — Спокойной ночи, Клемент. И скрылась за стеной, не оглядываясь. Сама Гермиона была как неживая. И простояла так ещё некоторое время, глядя на воздух рядом с собой. Туда, где совсем недавно стояла Беллатрикс Блэк и смотрела на неё с хитрым и даже довольным выражением лица. Руки потряхивало. Она непроизвольно потянулась к губам, но одёрнула себя и тоже пошла к лестнице, в свою спальню. Осталось одно дело. И его нужно было закончить.