Кулон || The pendant

— Выходи! — крикнула она вглубь комнаты, — Мы знаем, что ты здесь. Из-за самого большого ящика выплыла человеческая фигура. По мере того как она приближалась и выходила на свет, можно было различить, кто стоит перед ними. — Ты следила за нами?! — Хм, может быть. Перед ними стояла Рита Скитер собственной персоной. Та, кого Гермиона заметила ещё в толпе на улице Косой аллеи. В этот момент она благодарила всех существующих и не существующих богов за то, что Андромеда не называла её имени. Блондинка прикусила кончик ручки зубами, разглядывая Гермиону. Кончик прытко пишущего пера метался от Риты к Грейнджер, и обратно. К сожалению Гермионы, долго это молчание не продлилось. — Как тебя зовут, девочка? — Не имеет значения, если ты всё подслушала, — отрезала Гермиона, скрестив руки на груди. Я тебе не девочка, ты, лживое создание. В глазах Риты блеснул хитрый огонёк. Она сощурилась, как кошка на солнышке в летний день. — Если позволите я задам вам обеим пару вопросов. — Не думаю, что это хорошая идея, — снова возразила девушка, кусая внутреннюю сторону щеки. Но, похоже, Риту это не волновало. — Отлично! Минутку, минутку. Вот же... Нахалка. Гермиона переглянулась с Андромедой и отошла поближе к ней. Та обняла её сзади за плечи, наблюдая за Скитер суровым взглядом. Та убрала ручку в карман на мантии и двумя пальцами взяла прыткое перо, написав что-то на странице блокнота. На моей памяти оно работало иначе. — Мисс Андромеда Блэк, чему мы стали свидетелями в самом центре Косой аллеи? В доме Блэков раздор? Что сподвигло старшую мисс Блэк бросаться подобными фразами? Кто же эта юная леди, кого обвиняла Беллатрикс Блэк? Девушки снова переглянулись, в этот раз с выражением лица, похожим на: «Какого дьявола она вообще открыла рот?». — Эту «юную леди», — Гермиона изобразила в воздухе кавычки пальцами, — зовут Ева Клемент. — Как чудесно, Клемент! Отлично. Рита принялась снова царапать бумагу, своими размашистыми движениями слегка размазывая чернила. В это время, пока она не видела, Андромеда склонилась к Гермионе, шепнув ей на ухо. — Ты знаешь, что любая информация, которую ты скажешь, будет использована против тебя? Гермиона удовлетворительно кивнула. В её памяти снова всплыл четвёртый курс. Помимо непростительных заклятий в действии ей запомнился тот жук, летающий над ней во время очередного завтрака и обсуждения новостей с Гарри и Роном. И которого впоследствии она выследила рядом с кабинетом Дамблдора, поймав в зачарованную банку. И в этот момент её осенило. — Не беспокойся, у меня есть идея. Рита подняла свои зелёные глаза, и вопросы посыпались на Гермиону противным, моросящим дождём, что не даёт открыть глаза и только усиливается. — Мисс Клемент. Теперь, когда мы узнали Ваше имя, может, именно Вы прольёте свет на конфликт между знаменитыми сёстрами Блэк? Действительно ли комментарии Беллатрикс Блэк, относительно Вас, правдивы? Гермиона стиснула зубы, держа нейтральное молчание. Назойлива, как и тридцать лет спустя. — Ну хоть какую-то информацию ты можешь предоставить моим читателям? — уже постепенно раздражалась Рита, когда не увидела никакой реакции на свои вопросы. Вывернута в пользу дьявольского «Пророка». Я помню. Девушка сдержала смешок и сжала большим и указательным пальцем переносицу, резко выдохнув. Ей нужно было полное спокойствие, если она хотела отделаться от этой Скитер вплоть до тысячи девятьсот девяносто четвёртого. Она была уверена на все сто, что то, что она собиралась сказать, уже случилось. — Знаешь, Рита. Если ты продолжишь лезть к Блэкам — я сочту необходимым предоставить твою тайну общественности. Скитер в удивлении поднимает брови, касаясь губ кончиком пера. — Я даже заинтригована. И что это за тайна? Руки, всё ещё лежащие на её плечах, придавали такую нужную в данный момент уверенность в своих словах и в том, что она делает. — Ты знаешь. Так подумай, — сказала она, сделав характерное движение пальцами, имитируя крылышки жука. Веселье Риты испарилось. Она отшатнулась назад, следя за каждым движением и мимикой девушек напротив. Когда она заговорила, её голос дрожал. — Как именно ты это сделаешь? — Не имеет значения, если ты послушаешь меня. Скитер забегала глазами по лицу Гермионы, стараясь найти там хоть малейший намёк на блеф. На то, что эта девчонка просто пытается застать её врасплох. К сожалению для себя, она видела только неприкрытую неприязнь и угрозу. — Ты ведь благоразумна. Не так ли, Рита? Скитер ещё какое-то время смотрит на Гермиону, изучая её. Запоминая малейший выбившийся из пряди волосок, перебирая в мыслях имя «Ева Клемент». А после разворачивается и уходит, стуча каблуками сапогов по, уже давно прогнившим, половым доскам. Гермиона резко втягивает носом воздух, осознавая, что почти не дышала до этого момента. Она отходит от Андромеды, опираясь о ближайшую поверхность, что попалась под руку. Её ноздри стремительно поглощают запах сырости и пыли, который странным образом успокаивает её нервы. Первой заговаривает Андромеда. — У вас с ней разногласия? — Ты забываешь, что я из будущего, — отвечает Гермиона, выпрямляя спину. Она достаёт сложенный ранее шарф с пергаментом внутри и с грустью понимает, что прервала такую прекрасную традицию. Девушка взглянула на пергамент с названием магазина «Борджин и Беркс» и тяжело вздохнула, прогоняя давящее на грудь чувство печали. Она захотела всё исправить как можно скорее. Пока не было поздно. — Пойдём. Нам нужно найти твоих сестёр. Андромеда останавливает её, хватая за мантию. — Стой. Я... Не думаю, что это хорошая идея, — она указывает на шарф в руках Гермионы, — И отдай это мне. Гермиона хмурится, останавливаясь и отдавая Андромеде вышеупомянутую вещь, пока догадка пронзает её мысли. И она спешит её озвучить. — Ты не хочешь видеть Беллатрикс? Блэк уменьшает шарф и кладёт его к себе в карман мантии. — Не в этом дело. Просто... — она вздохнула, скрестив руки на груди, — Я устала от того, что мы с ней ругаемся. Она моя сестра, я люблю её, но она невыносима. Она не хочет понять, что у меня могут быть свои тайны, секреты, друзья. Думает, я не могу за себя постоять, и мне обязательно перережут горло со спины. А потом она будет лечить мои раны и приговаривать: «А я говорила, милая Энди»! Она со злости пнула очередную коробку, которая откатилась к стене и стукнулась об неё, вызвав огромный клуб пыли вокруг. — Так раздражает! Грейнджер очень хотелось вмешаться, направить мысли Андромеды в правильное, по её мнению, русло. Чтобы та не отзывалась так о своей сестре. И она себя не сдерживает. — Если бы она знала, то поняла бы тебя. Я уверена. — Но она не знает. И ей нельзя знать! — повышает голос Андромеда. Гермиона кладёт руку девушке на плечо, останавливая её перемещения. — Верно. Но... Её понять тоже можно. Андромеда метнула голову в сторону Гермионы. Её возмущённый взгляд говорил вместо тысячи слов, что, должен быть, крутились у Блэк на языке. Грейнджер сжимает пальцы Андромеды в своих ладонях. — Она тоже любит тебя. И Нарциссу. И оберегает вас обеих. Её ранит, что ты хранишь от неё тайны, обманываешь. Она винит во всём меня, потому что не может и подумать о тебе плохо. Она не хочет верить, что ты способна на такое по собственной воле, приняв подобное решение самостоятельно. Думает, что ты предаёшь её этим. Щуря глаза, Андромеда отклоняется от Гермионы. — С чего ты решила? — А ты не замечаешь? То, как ласково она ворковала с Нарциссой, когда ей стало плохо? То, какой взгляд у неё был, когда ты отказалась объяснить ей причину своего поведения на площади? У неё будто сердце разбилось. То, как она смотрела на меня... Считает меня яблоком раздора семьи Блэк. Думает, что я забиваю тебе голову всякой чушью, от чего хочет обезопасить. Вы знаменитые сёстры Блэк. Ты сама говорила — у вас связь. Нерушимая. А что стало теперь? Ты со мной на одной стороне, Беллатрикс с Нарциссой на другой. Она видит, как в уголках глаз Андромеды скапливаются слёзы. Блэк не может смотреть на неё, поэтому опускает голову и отводит в сторону. Гермионе жаль. Но она не может больше видеть это. Не может больше допустить страданий сестёр, которые происходят из-за неё. Она сглатывает, пока её сердце разрывается от печали. — Я видела, какой она станет, Меда. Знаю отчасти её судьбу. И также то, что в будущем вы не поддерживаете связь. Она видит, как дёрнулась Андромеда. — Поговори с ней, — продолжает она, — Проведите время вместе, втроём. Как в детстве. Ты рассказывала о шалостях, которые вы устраивали в доме на Рождество. Сделайте это снова! Вы дома, вместе, это такая прекрасная возможность. Блэк отходит и поворачивается к Гермионе спиной, обнимая себя руками. — Я не могу нормально быть рядом с ней, когда она хочет правды, которую я не могу ей дать. — Это так. — Белла уже летом выйдет замуж. И я не могу этому помешать. Мы разделимся по разные стороны. Гермиона снова старается игнорировать укол в груди, когда Андромеда произносит «выйдет замуж». Голос хриплый, дрожит, и она чувствует, что снова может заплакать. — Вы уже это сделали. Но в ваших силах провести мост между пропастью, чтобы иметь возможность быть вместе. Быть рядом друг с другом. — Ты сказала, что мы не общаемся, — трясёт головой Андромеда, — Если это единая линия, то ничего из того, что ты советовала, не сработало. Она сглатывает, рвано выдыхая. — Может быть. Но ты не узнаешь, если не попробуешь. — Я могу разрушить вселенную. — Ты печёшься об этом больше меня. Но ты не обязана из-за моей тайны отказывать себе в счастье со своей семьёй. Ты не обязана лишать себя этого. Наконец, Андромеда смотрит на неё. И Гермиона едва не падает. Столько беспокойства, грусти и отчаяния в чужих глазах она видела лишь однажды. В глазах профессора Блэк, когда ей пришло письмо от леди Малфой прямо на уроке. — Ладно. Гермиона моргает, а надежда уже стремительно пускает корни в её сердце. Но она хочет убедиться. — Ты попробуешь? — Полагаю... Да. С облегчением, Грейнджер подходит и обнимает Андромеду, чувствуя, как её крепко сжимает кольцо рук в ответ, замыкаясь на спине. Им это нужно. В данный момент. Это не значит, что печаль мгновенно испарилась, но, кажется, они прожили этот этап. Вдвоём. — Ты умница. Подбородок на её плече двигается кивая. — Спасибо. — Ты ещё хочешь пройтись по аллее вдвоём? Или ты не в настроении? — Другой возможности у меня не будет, — грустно сказала Андромеда, утягивая Гермиону обратно на улицу, — Сейчас поместье сосредоточено на подготовке к свадьбе. Родители выделили нам этот день лишь из-за традиции детства. А потом начнётся... Девушка ёжится от холодного порыва ветра и плотнее закутывается в шарф. Согревающие чары перестают действовать. — Что начнётся? — Балаган. Пока мозг Гермионы обрабатывает услышанное, они выходят на центральную дорогу Косого переулка. Всё то, что успело произойти за этот день начинало её утомлять. Да и, кажется, она впервые осознала, насколько устала за последние месяцы. На подкорке сознания она надеялась, что, стоит ей вернуться с Андромедой в поместье, она сможет упасть на кровать и проспать до самого ужина без задних ног. Не заботясь ни о времени, ни о кошмарах, ни о новостях волшебного мира. Просто изолироваться и отдохнуть. Косой переулок был практически таким, каким Гермиона его запомнила: много магазинчиков, лавок, тележек и, конечно же, волшебников. Сейчас их было меньше, но не настолько, чтобы можно было увидеть перекати-поле. Все занимались своими делами. Кто-то закупался подарками на Рождество, кто-то пришёл поживиться новыми товарами, кто-то просто прогуляться. Жизнь била ключом, и никому не было дела до двух волшебниц, идущих под руку в лёгком напряжении во взгляде. Тем не менее, они улыбались. И каждая была у себя в голове, перебирая воспоминания о Рождестве в кругу семьи. Не хотелось думать ни о чём, кроме предстоящего праздника и хлопот, соответственно к нему относящихся. Но Гермиона не была бы Гермионой, если бы не думала о проблемах даже в такой момент. Она была уверена, что это не последняя встреча с Ритой. Даже подобные угрозы не отпугнут её надолго. Ей необходимо быть готовой, чтобы, в случае чего, вновь дать ей отпор. Приструнить и держать на коротком поводке. Такая проблема, как Рита Скитер, ей совсем не нужна в данный момент. Она осторожно косится на Андромеду, которая блаженно улыбалась и, казалось, уже находилась в расслабленном расположении духа. — Почему я не видела Риту в Хогвартсе? Она не выглядит, как человек, уже работающий в Министерстве. Андромеда встречается с ней взглядом, ухмыляясь. — Хочешь узнать больше о занозе в заднице всея магического мира? Кончики ушей Гермионы покраснели от неловкости и она прикусывает губу. Тот факт, что её поймали за хвост - удручал. И тот, что это была Андромеда, в некоторой степени успокаивал. Всё же, ей ещё слишком многому стоит научиться у Слизерина и его обитателей. Вопрос: «Зачем, если она в Гриффиндоре?» - скользит по её мыслям и быстро уходит на задний план. Блэк понимающе хмыкает, видя уже целиком красные уши. И отворачивается, собираясь с мыслями. — Весь шестьдесят шестой год она трещала о своей будущей карьере, — наконец заговорила девушка, — Говорила, устроится в Министерство и, такие далёкие от искусства писательства людишки, как мы, будем молить о том, чтобы она протолкнула нас по карьерной лестнице. Давненько обзавелась связями с управляющим отделом международного магического сотрудничества. Неизвестно, каким образом, но слухи ходили разные, сама понимаешь... Гермиона внимательно слушала, стремясь не пропустить ни одну деталь. — Насколько мне известно, сейчас она подрабатывает в разных малоизвестных газетах. В Хогвартсе она не живёт ещё с того момента, как успешно сдала С.О.В. Удивительно, но её оценки были недалеко от Беллатрикс, стоявшей на первом месте. В её груди непроизвольно образовалось тепло, словно солнце, греющее её своими лучами. Она улыбнулась кончиками губ. Несмотря на их взаимоотношения, всё переполнила гордость за Беллатрикс. Она всегда считала её самой яркой ведьмой своего поколения, как, впрочем, и большинство в мире магов. Таковой считали и её, но она подозревала, что не достойна этого звания, особенно если сравнить блестящий разум тёмной ведьмы и её, маглорождённой, кому о магии не было известно половину жизни. В отличие от профессора Блэк, кому магия была не чужда с пелёнок. — Сейчас она наверняка готовится к Ж.А.Б.А, если не решила забросить учёбу, — добавила Андромеда, краем глаза приметив яркую витрину лавки с восковыми свечами удивительных форм и размеров. Она прилипла к витринному стеклу, обрамлённому веточками ели, с интересом рассматривая свечу в виде фестрала, из чьих крыльев торчали два фитиля. Гермиона подошла к Блэк, моментально поражённая проработкой и детальностью этой фигуры. Воск в точной степени отображал магическое существо. Всем, вплоть до окраски. И, о боже... Его крылья двигались, а рот открывался в немом рёве! Вывеска на магазине гласила: «Чудо-дело мистера Коллинза». Может, его ещё и зовут Уильям? — усмехнулась про себя Гермиона. — Зайдём? — предложила она и сама толкнула входную дверь. В нос сразу ударил запах плавленого воска, опилок и чего-то неизвестного. Обстановка располагала к себе: деревянные подпорки под стены и потолок; свисающие с краёв всех возможных поверхностей ветви ели, украшенные золотыми и серебряными шариками; множество деревянных стеллажей с товарами, мирно лежащими на них; на потолке висели две люстры с зажжёнными свечами. Они освещали всю комнату. У стены, напротив входа, с левой стороны была лестница, ведущая на второй этаж. Рядом с ней стойка с кассой на ней, а слева от лестницы была дверь, ведущая в подсобку. Обои соломенного цвета в вертикальную полоску добавляли уюта помещению и наполняли его тёплой атмосферой. Гермиона ослабила хватку шарфа и просто оставила его висеть на шее. Под товарами она увидела ценники. Также была и расстановка всяких вещиц: самые большие находились на переднем плане и покоились в верхних ярусах, тогда как более миниатюрные товары лежали внизу. Вдалеке, со стороны подсобки, жужжали неизвестные приборы. На дальних полках, помимо свечей, находились ещё и статуэтки с фигурками из фарфора. На вид они казались такими хрупкими, что, стоит прикоснуться, как они превратятся в цветную пыль под твоими пальцами. — Очень похоже на мастерскую, — говорит Андромеда, стряхивая со своих сапог опилки. — Возможно. Никого из людей не наблюдалось, были только они вдвоём. Андромеда с интересом взяла совершенно обычную свечу в позолоченном подсвечнике, на котором были вырезаны змеи, обрамляющие всю ножку подставки. Ближе к самим ёмкостям, предназначенным для свечей, змеи открывали свои пасти, обнажая ядовитые клыки и языки. — Хм, у Цисси в комнате стоят похожие. Грейнджер на это пожала плечами, тоже осматриваясь. Она упорно хотела узнать ещё больше о прошлом и настоящем Риты Скитер. Возможно, Андромеда упускает из виду те детали, которые могли бы помочь держать эту блондинку в узде даже в будущем. Поэтому, взяв с полки фарфоровую фигурку голубки и покрутив её в руках для виду, она напомнила Андромеде о теме их разговора. — Ты сказала под её именем уже выходили статьи? Блэк непонимающе нахмурилась, поставив подсвечник на место. — Риты, — уточнила Гермиона. — А, ага, — кивнула Андромеда, едва ли не сгребая в охапку всё, за что хваталась её рука, — Всего несколько статей, одна хуже и лживее предыдущей. Я боюсь, если она в конечном итоге попадёт в Министерство — магическая Британия ,с маггловской под ручку, могут смело забыть о мирном существовании. Это всё, что я знаю. В целом, иного Гермиона и не ожидала. Лживые, грязные статейки, что могут оклеветать даже камешек, мирно лежащий на дороге. Скитер сможет даже ему придумать самую мерзкую биографию, что другие камни сожмутся от страха и, желательно, спрячутся подальше. Только бы прыткое перо не добралось и до них. Не оклеветало. В школьные годы Скитер опорочила достаточно репутаций, одна из которых принадлежала Альбусу Дамблдору. Учитывая обстоятельства, Гермиона ей бы даже помогла, но... Тогда от директора отвернулись даже те, кто был ему верен. Она подозревала, что теперь это грозит и ей. Но пока у неё была она сама и человек, готовый ей помочь — её не пугала какая-то начинающая журналистка. В истории карьеры Скитер, тридцать лет спустя, она не слышала о том, как та уничтожила семикурсницу Еву Клемент. Поэтому, пока что она была спокойна. Внимание Гермионы привлекла свеча в виде ёлки, что стояла на одной из полок. Она осторожно берёт её в руки. Ветви выглядят совсем как настоящие, да и на ощупь они напоминают иголки. Они расправлены в разные стороны, придавая дереву объёма. На хвое лежит слой снега, который обновляется благодаря зачарованному выпадению маленьких снежинок прямо над верхушкой. Светящаяся всех цветов гирлянда, обвивает ёлку, заканчиваясь на макушке, где уютно устроилась позолоченная звезда, из кончика которой выглядывал фитиль. Андромеда видит свечу, которую Гермиона вертит в руках, и тоже ахает, восхищённая деталями. — Ухты... Это... — Волшебно, юные леди! Из-за стеллажа с фигурками из мрамора, размахивая золотой мантией, выскакивает мужчина средних лет. Гермиона дёргается от неожиданности, но берёт себя в руки, предполагая, что это хозяин лавки — мистер Коллинз. На его глаз прикреплён монокль. Русые волосы блестят на свету, из-за чего создаётся впечатление, что их не мыли несколько недель. Несмотря на дорогую на вид мантию, одежда на нём довольно простая: выцветший серый свитер с пятнами красок на рукавах и безразмерные бежевые штаны из совершенно простого материала. Спереди болтается защитный фартук, так же измазанный, но уже чем-то другим. Неухоженности добавляет, обросшее колючей бородкой, лицо. Гермиона зачарованно кивает, продолжая любоваться этим произведением искусства. — Я — мистер Коллинз, продавец, — он поклонился девушкам, — Для всех первых покупателей, только ступивших на порог моей мастерской предназначается скидка, но для таких юных, прелестных дам первый товар абсолютно бесплатно! Они переглядываются и вежливо улыбаются ему, кивком благодаря щедрого владельца. Тот на мгновение щурит свои маленькие глазёнки, но вскоре его лицо снова становится доброжелательным, а губы расплываются в широкой улыбке. — Рождество, юные леди, Рождество! И мужчина уходит, пританцовывая и напевая что-то про бубенцы на санях. Гермиона пытается сдержать широкую улыбку, но терпит крах, как и Андромеда. Они хихикают. Улыбка спадает с её лица, когда она видит статуэтку, неприметно стоящую в самом дальнем углу. Холодок пробегает по спине, образуя на всём теле неприятные мурашки. Она стремительно подходит к ней и хватает, прокручивая в руках. — Меда! — А? Блэк отрывает себя от любования очередной свечой и подходит к Гермионе, останавливаясь сзади. — Что такое? — Это... Это была та самая статуэтка, которой Гермиона любовалась в детстве часами, удивляясь, откуда у мамы такое чудо. Донимала её вопросами, где она купила это великолепное творение, на что Эмма Грейнджер обычно отвечала: «Феи принесли, детка. Если будешь хорошо себя вести — тебе тоже воздастся». И переводила разговор в другое русло, зная, насколько любопытна дочь. Теперь было понятно, почему. И её посетила та мысль, за которую она тут же ухватилась. — Меда... — она сглотнула, понимая, насколько это совпадение невероятно, — Знаешь. Я хочу отправить родителям подарки. Брови Андромеды поползли вверх. — Они разве здесь, с тобой? В прошлом? — Нет. Но я знаю адрес мамы. Она жила в Шотландии до десяти лет. А сейчас ей... Восемь. Совсем маленькая. Я думаю это будет замечательным подарком для неё. И она показала Андромеде статуэтку дамы с собачкой, протягивая, чтобы та взяла. Сама же Гермиона потянулась к карману мантии, где держала кошелёк. У неё должен был быть небольшой улов. В тот день, когда она по ошибке попала сюда, она собиралась пойти после занятий в Хогсмид. Может быть, заглянуть в «Сладкое королевство». Выпить сливочного пива, просто посидеть в тёплой кабинке в относительной тишине. Гул бара Розмерты никогда ей не мешал, даже умиротворял странным образом. Но, как уже известно, она туда не попала, и отдых её накрылся медным тазом в пользу других, не слишком приятных, обстоятельств. И теперь у неё с собой было немного денег, которые она не тратила, надеясь, что скоро вернётся. Она достала все свои девять галлеонов и глянула на ценник. Поджав губы, она снова посмотрела на свою ладонь, где лежали золотые монетки и на треклятую бумажку с надписью «30 галлеонов». Нет, это было слишком дорого. Она не могла себе этого позволить. Андромеда, заметив перемену в её настроении, поставила даму на место и окликнула Грейнджер, которая уже шла между полок. — Ты куда? — Эм... Поищу более доступные варианты. — Доступные? Быстро догнав Гермиону, использовав пушистую макушку как ориентир, Андромеда заметила, как её подруга сжимала ладонь с десятком монет и вздохнула. — Если тебе не хватает я могу заплатить. — Не нужно. — Почему? Гермиона отходит подальше, пряча глаза. Она была очень смущена сложившейся ситуацией. Она совершенно не знала, что сказать. – Я... Я не хочу быть тебе обязанной. Я не смогу вернуть тебе долг. По крайней мере, сразу. — Долг? — Андромеда искренне удивилась, — О чём ты? Это исключительно моё желание тебе помочь. Нет никакого долга. — Нет. Ты и так слишком много для меня делаешь. — Держать язык за зубами — это не много, — заметила Блэк, изогнув бровь. — Не нужно, правда. Я устроюсь на работу, получу деньги и отправлю им подарки. Они заслужили этого, я справлюсь. Просто обязана! Они столько делали для меня... Кажется, Андромеда решила отступить в одной теме, но перешла в наступление в другой, скрещивая руки на животе. — Ты же понимаешь, что тебя могут не взять? Ты ещё обучаешься. Да ещё и невесть откуда взялась. Гермиона была возмущена. — Но я работоспособна! — она осмотрела помещение и, с облегчением не увидев никого, добавила, — И никто не узнает. Она сложила руки на груди, продолжая атаковать неоспоримыми, по её мнению, аргументами душераздирающе спокойную Андромеду. — К тому же, Рита устроилась в газету, сдав только С.О.В, почему я не могу пойти работать, например, в Хогсмид? В «Три метлы»? — Успокойся, прошу. Я не буду с тобой спорить. — Отлично, идём! — Хэй, дай хотя бы мне купить для сестёр подарок. Я уже кое-что присмотрела. Она сжала челюсти и посмотрела в окно. На улице сгущались облака. Стало быть, скоро пойдёт снег. И сейчас ей был просто необходим этот отрезвляющий разум холод. — Хорошо. Я подожду тебя на улице? — Конечно. Выйдя на воздух, она выпустила облачко пара в пространство. Глубоко дыша, она успокаивалась. В глубине души девушка понимала, что Андромеда права. Снова. И это злило. Она так ненавидела быть неправой, ошибаться! Корила себя за это и парой извилин понимая, что все люди, все имеют право на ошибки, что главное осознавать их. Принимать. Но она стояла на своём, как баран, шипя и махаясь когтями, как кошка, на всех, кто смел в ней сомневаться. Но, к сожалению, её упёртость и стояние на своём не меняли правды. И Андромеда видела ситуацию более ясно, чем она, с чем тоже невероятно хотелось поспорить. Она крепче обняла себя руками, впиваясь отросшими ногтями себе в кожу под одеждой. Неоспоримые факты пробегались у неё перед глазами, как кино на плёнке. Никто не примет на работу неизвестную девочку, приехавшую из Франции только в этом году. Без сдачи экзаменов и какого-либо образования. Без доверительного лица, способного за неё поручиться. Без опыта. И даже если всё получится — деньги она может получить не сразу. Её могут нанять на испытательный срок. Могут уволить, если она не справится с работой. К тому же — почта. Не сможет же она отправить всё совой! Там слишком много нюансов. И в таком случае подарки родителям могут дойти только в феврале, если не позже... Она настолько сильно зажмурила глаза, что перед глазами побежали белые круги. Колокольчик над входом в магазин зазвенел, и оттуда вышла Андромеда, тронув Гермиону за бицепс, оповещая ту о своём присутствии. И они в тишине пошли по дороге. Первый заговорила Блэк. Её голос был мягок, но серьёзен. — Знаешь, о чём бы я хотела тебя попросить? — Хм? — Никогда больше не говорить о будущем. Не упоминать факты из него. Я не хочу знать. Гермионе стало неловко за то, что она раскрыла взаимоотношения сестёр в будущем. Она поддалась эмоциям. Но теперь уже нельзя было что-то исправить, и она могла только согласиться. — Конечно. Я обещаю, что намеренно не скажу ни слова. И она имитирует закрывание рта на молнию, закрывание её ключом и выбрасывание этого самого ключа себе за спину. Блэк приобнимает её за плечо свободной рукой, и они идут дальше по Косой аллее, собираясь купить подарки остальным Блэкам. Несколько часов спустя, она, вернувшись в свою спальню, уже думая абсолютно поверхностно, накладывает на стены, пол и потолок заглушающие и запирающие чары, дабы никто не мог её побеспокоить. И стоило её голове коснуться подушки, как она провалилась в такой нужный ей сон.