Вот причуда знатока! На цветок без аромата Опустился мотылёк. — Мацуо Басё (1644-1694)
Шляпа, которую Кадзуха крутил в руках, была искусно сделана, выглядела изящно и невычурно: цвет ясного ночного неба, посередине восьмилистный лотос. Необычный головной убор служил не просто защитой от дождя и солнца, но также символизировал чистоту и возрождение. Носивший эту шляпу как будто сравнивал себя с цветком лотоса — поднимался из грязной илистой воды, чтобы наконец-то стать чем-то прекрасным… Кадзуха огляделся по сторонам, вокруг по-прежнему не было ни души, тишина пугала и тревожила. По неясной причине сердце забилось быстрее и Кадзуха сделал неуверенный жест: шляпа в его руке перевернулась, так что теперь он мог ее надеть. Выдохнув, он зажмурился и резким движением накинул шляпу себе на голову! Но прежде, чем она коснулась хоть прядки волос, Кадзуха почувствовал чьи-то цепкие пальцы у себя на глотке. — Отдай. Открыв глаза, ронин увидел перед собой юношу, который злобно смотрел на него снизу вверх. Кадзуха удивился такой впечатляющей скорости, ведь буквально только что в радиусе ста метров не было ни души. — Как этакая громадина вообще смогла улететь? — прохрипел Кадзуха и водрузил шляпу на голову незнакомца. — Тебя ведь зовут Мэзуё, верно? Юноша встрепенулся, но более не выказал никаких эмоций, его взгляд скользнул по волосам Кадзухи и зацепился за багряную прядку. — Красное перо… Ты из клана Нива? Я… Мэзуё не успел договорить, пользуясь его растерянностью, Кадзуха отпрянул, выпутался из пальцев, ослабивших хватку, и в следующее мгновение вытащил меч из ножен. Направив острие на шею оппонента, он, двигаясь лезвием от кадыка, чуть приподнял ему подбородок, и всмотрелся в лицо Мэзуё. — Где Люмин? Почему она не с тобой? — Кадзуха видел, как нервно сглотнул Мэзуё, но продолжил держать лезвие так, что за малейшим движением последовала бы кровь. — Я отдал тебе шляпу, как ты и «просил». Теперь отведи меня к путешественнице, кабукимоно. Кадзуха говорил спокойно и сдержанно, но голос резал холодом. Это не была неприязнь или ненависть, скорее недоверие, которое усугубилось таким грубым приветствием. — Ты всеми встречными пытаешься манипулировать такими невежественными методами? — спросил Кадзуха. — Только теми, кто притрагивается к принадлежащему мне. Мэзуё стоял нарочито расслабленно, смотрел с любопытством. Ему было интересно, как поступит Кадзуха в следующий миг — разозлится из-за случайно оброненного слова, может слегка грубого или даже грязного. Он хотел увидеть из-за чего человек напротив может дрогнуть, из-за чего меч в руке предаст и ненароком звякнет дрожью. — Ты действительно похож на потомка Нивы, — сделал попытку Мэзуё, но кроме помрачневшего взгляда — никакой реакции. — Мое имя — Каэдэхара Кадзуха. — Каэдэхара Кадзуха, у тебя, как и у меня, есть Анемо Глаз Бога? Ты тот, кто отразил удар сёгуна Райдэн? — Мне не интересен разговор с тобой, Скарамучча. — Меня уже не зовут так. — Ты прозревший? Твоё прошлое уже ничего не значит для тебя? Мэзуё сжал руку в кулак, а губы искривились в усмешке. — Не тебе меня судить, потомок Нивы. Кадзуха поморщился, меч по-прежнему был нацелен на глотку Мэзуё, но ответа на свой вопрос до сих пор не получил. Открыв рот и набрав в лёгкие воздуха, Кадзуха хотел замахнуться и угрожающе сбить шляпу настырному юноше, повернув меч плашмя, и вступить в открытый бой, но слух вовремя зацепился за звуки шага. Кто-то шёл сюда. Шёл и во весь голос звал Мэзуё по имени. Оба неприятеля сразу определили, что голос принадлежал Паймон. — Вот и нашла нас летающая малявка. А там где она, там и твоя Люмин. — Заткнись. Звуки шагов стали отчётливее и Кадзуха понял — придут именно со спины, так что первым заприметит их Мэзуё. Разговоры стали более слышны, Кадзуха почувствовал необходимость заканчивать этот конфликт, но усмешка на губах оппонента распаляла в нем злость. — Может, будем заканчивать, Каэдэхара Кадзуха? Люмин и Паймон выглянули из переулка и прежде, чем Кадзуха успел спрятать меч в ножны и не оставить ни царапины на шее Мэзуё, все услышали испуганный визг. Паймон кричала то ли от радости, то ли от испуга. — Кадзуха? Что ты здесь делаешь?.. Почему с тобой этот… этот… Мы его по всему городу ищем! — верещала Паймон, подлетая ближе. Кадзуха обернулся и, улыбнувшись, сказал, что просто знакомился с их приятелем. Люмин бросила на него скептичный взгляд. Она успела заметить блеск клинка, когда тот скрылся от глаз посторонних. — Я искал вас. Мне рассказали, что вы в городе, присматриваете за Мэзуё. — Да! — откликнулась Паймон. — Нахида поручила нам следить за ним, успокаивать местных жителей и составлять перепись нанесённого ущерба. Целый день мы только и делаем, что ходим с этим шляпником и приносим извинения! «Этот шляпник» возмущённо фыркнул и, скрестив руки на груди, отвернулся. Кадзуха пристально смотрел на него, пока Паймон без конца что-то лепетала. Они вчетвером так бы и продолжили стоять посреди улицы, которая постепенно начала снова заполняться людьми. Мэзуё с каждой минутой становилось не по себе, так как чем больше народа собиралось, тем больше внимания он получал. Перешёптывания Мэзуё пытался терпеть, но явные обвинения молча принимать не собирался и затыкал любого, кто смел его злить. Это пугало местных жителей, потому что могло спровоцировать очередное стихийное бедствие, но не останавливало. Некоторым так уж точно нечего было терять. На беспорядки могли прийти наёмники Бригады тридцати, так что когда Люмин заметила накалённую обстановку, предложила всем уйти. Мэзуё шёл между Кадзухой и Люмин, молча и угрюмо. Кадзуха поинтересовался, куда они направляются и зачем идут к городским воротам. — После того, как Мэзуё получил свой Глаз Бога, оказалось, он совершенно не может контролировать собственные силы. Любая вспышка гнева приводит к тому, что он становится неуправляемым и стихия «бьет через край», — начала объяснять Люмин. — Нахида отправила поручение в гильдию искателей приключений с целью найти для него учителя. — Так значит, вы идёте практиковаться в магии? Неудивительно, тебе ведь подконтрольны все стихии… — Это не так! — воскликнула Паймон. — Ничто на свете не заставит нас брать это поручение. Мы пытались, но из Люмин никудышный учитель! Люмин смущённо посмотрела на Кадзуху и кивнула головой. — Это правда. Мне, порой, не хватает терпения… Мэзуё громко рассмеялся: — Из Люмин ужасный учитель. Но тот, на чью встречу мы идём сейчас может оказаться не лучше. Ступая на мост, ведущий в лес Авидья, четверо знакомых заприметили в сумерских кущах мужской силуэт. Он стоял, повернувшись спиной к городу и смотрел вглубь леса. На поясе у него сиял Глаз Бога. На минуту все замолкли. Только деревянный мост откликался на шаг. Первой заговорила Паймон: — Наверное, он ждёт уже давно. Из-за потасовки в городе мы не успели прийти на встречу вовремя. Первое, что выделялось в фигуре незнакомца — длинные, светлые волосы, спутанные ветром. Оливкового цвета одежды подчёркивали худощавое телосложение и болезненно-бледную кожу. — Его зовут Фаяз, — сказала Люмин. — Он — лекарь, ведущий отшельнический образ жизни: хоть и является учёным — почти не появляется в городе. Фаяз обернулся в тот момент, когда путники подошли к нему совсем вплотную. Взгляд рассеянно блуждал по округе, ни на чем особенно не фокусируясь. Он не задержался взглядом на Люмин и Паймон, пристально разглядел Кадзуху, а затем обратился к Мэзуё: — Ты и есть тот юноша, которому предстоит долгий путь обучения. Мэзуё сделал шаг вперёд и развёл руками: — Откуда тебе знать, что это я? Так уверен в своей правоте, но не учитываешь тот факт, что учеником вполне может оказаться этот мечник справа от меня. И речь его была сплошной насмешкой. Мэзуё пришёл сюда с целью развлечься, его привели сюда силой, и заставляют подчиняться никому неизвестному лекарю. Однако Мэзуё не учёл характер Фаяза. Эта глыба надменности и терпения знала на что согласилась. Слова его сочились ядом: — Ты полагаешь, я слепой и не отличу благородного самурая, которого с детства обучали стойкости и чести, прошедшего тяжёлые испытания духа и тела, от неопытного и несдержанного глупца, что дальше своего носа не видит? Лица всех присутствующих окаменели. Люмин и Паймон были в восторге от того, что кто-то наконец-то поставил выскочку на место, Мэзуё растерялся и не знал как реагировать. — Ты… — Дорога в тысячу ли начинается с первого шага, — выступил вперёд Кадзуха и встал рядом с Мэзуё. — То что он здесь, значит его готовность переступить через себя. Очевидная попытка отгородить Мэзуё от нападок Фаяза не скрылась от остальных. Кадзуха знал — Мэзуё не было дела до контроля и обучения, это всего-навсего исполнение приказа. Если он прямо сейчас не возьмёт себя в руки и не притворится послушным учеником, архонт мудрости отвернётся от него. Как тогда поведут себя местные жители? Ничто не сдержит их гнева и Мэзуё придётся тяжело. Цена всех его злодеяний будет слишком высока… Кадзуха понял это еще до того, как они встретились с Фаязом. Странствующий лекарь сделал большое одолжение, взяв в ученики Мэзуё, но собственный характер заставляет смотреть на него сверху вниз. Кадзуха постарался уравновесить темпераменты этих двоих, заступившись за Мэзуё. — Что ж, ладно, наш спор действительно бессмыслен. Значение имеет лишь задача на сегодняшний день. Следуйте за мной, — Фаяз неторопливо повернулся в сторону леса и его невесомо-лёгкие волосы словно светились и, взлетая в такт шагу, плавно струились по спине. — Цель нашего сегодняшнего путешествия — катализатор. Мэзуё остановился и вскрикнул: — Катализатор? Зачем он нужен? У меня уже есть оружие! Фаяз даже не взглянул на него, а только тяжело вздохнул и заверил всех, что Мэзуё он будет ни к чему. Кадзуха заметил, что их новый спутник довольно рассеянный, подолгу молчит и не отзывается сразу при обращении. Порой, запрокидывая голову назад, Фаяз всматривается в небо и что-то бубнит себе под нос. Кадзуха пытался определить причину такого странного поведения — лекарь в экзотическом наряде не вызывал доверия — но, словно уловив эту напряжённую атмосферу, в один момент Фаяз остановился и обернулся к Кадзухе и остальным. На лице не было ни намека на былую распылённость. — «Песнь поздней осени» была утеряна мной много лет назад. Странствуя по деревням и городам, мне получилось выяснить ее местоположение. Как вы наверняка знаете — я целитель. Этот катализатор обладает способностью увеличивать лидирующий навык носителя вдвое. Кадзуха все это время внимательно слушавший объяснения Фаяза, посмотрел на Люмин с любопытством. Ему было интересно от чего они должны помогать ему. Немного отстав от всех, так чтобы разговор не могли услышать, Люмин шёпотом сказала Кадзухе: — Фаяз не берет награду за своё обучение. Все что он пожелал — помощь в каком-то личном задании. Видимо, это оно и есть. Поравнявшись со всеми, Люмин и Кадзуха остаток пути шли молча. Кадзуха думал от чего таинственный целитель сам не способен справиться со своей проблемой и решил внимательно наблюдать за ним. Чтобы воспитать силу воли и способность сдерживать свои эмоции порой нужны годы… Неужели Фаяз согласился быть учителем только ради одного-единственного катализатора? Они шли через лес Авидья, на юго-восток, спускаясь вниз по склону. Выйдя к воде, Фаяз будто воспрял духом. Он заверил всех, что цель близко и нужно двигаться вверх по реке, в сторону водопада. Приподнял свои длинные одеяния оливкового цвета, Фаяз пошёл прямо по воде. Кадзуха заметил его босые ноги и осознал, что все это время тот был без обуви. Щиколотки и стопы были изранены, но ступая по воде, мужчина исцелялся, раны затягивались и через минуту нельзя было представить, что когда-либо ноги этого человека были болезненного голубого оттенка. Обернувшись и увидев, что Кадзуха пристально наблюдает за ним, Фаяз отпустил платье, которое тотчас же намокло и скрыло стопы. Судя по всему заметил эту странность только Кадзуха, потому что другие на его недоуменный взгляд только вздергивали бровь. Мэзуё вообще отстал — вуаль его шляпы зацепилась за ветку дерева. Он до сих пор не спустился к реке. Кадзуха вздохнул — смотреть на это недоразумение было для него пыткой. Никто, кроме него не заметил, куда подевался Мэзуё и поэтому пришлось вернуться. — Сколько проблем создала нам твоя шляпа за сегодняшний день? — поинтересовался Кадзуха, помогая Мэзуё выпутаться. — Какого черта ты вообще здесь делаешь и зачем прицепился к нам? Это не твоя миссия, шёл бы лучше на экскурсию по городу, — огрызнулся Мэзуё. Теперь они вместе шли вдоль реки: Кадзуха по воде, рассматривая лотосы и кувшинки, некоторые из них аккуратно срезая коротким ножом; Мэзуё по сырой земле, все время спотыкаясь и жалуясь на ужасную влагу. — Мэзуё, — в какой-то момент позвал Кадзуха юношу по имени. — Ты ведь странник, природа окружает тебя и является частью твоей жизни. Научись чувствовать и любить ее и тогда она поможет справиться с эмоциями. Мэзуё взглянул на Кадзуху, который как раз в этот момент срывал кувшинку, и остановился. Он ничего не сказал, а только подошёл вплотную и, опершись руками о колени, стал рассматривать красную прядку в волосах ронина. — Каэдэдхара Кадзуха, я не способен ни любить, ни чувствовать. Оставь свои замечания для других, — сказав это, Мэзуё пошёл вперёд, создавая громкие всплески вокруг себя. «Все его слова — попытка оградиться от помощи», — подумал Кадзуха, видя, как демонстративно ведёт себя Мэзуё, вышагивая по реке. Солнце было еще высоко, взглянув в небо, Кадзуха прикинул про себя, сколько времени займет поиск утерянного катализатора и решил, что на закате должен уже вернуться в Сумеру. Проводив взглядом Мэзуё, он посмотрел на цветы у себя в руках. Скорее всего они завянут быстрее, чем он успеет возвратится к себе. Спрятав цветы в хаори, Кадзуха побрел за остальными.***
Перед ними был водопад. Фаяз стоял к нему ближе всех и с минуту изучал, что может скрываться за стеной воды. Обернувшись к стоявшим позади него спутникам, он сказал: — Нужно пройти сквозь него и мы попадём в пещеру. Там и будет то, за чем мы пришли. Ни секунды не сомневаясь, Фаяз пошёл первым. Достав катализатор, он создал щит, оградив себя от потока. Кадзуха хотел в очередной раз поддеть Мэзуё сказав, что хоть в этот раз шляпа принесёт пользу, но сдержался. Зато Паймон, видимо подумавшая точно также, решила не молчать. На это Мэзуё только рассмеялся. Он пошёл вторым, действительно спрятавшись от воды под шляпой. Кадзуху веселила эта изобретательность, но казалась излишней — где-то на полпути река стала такой глубокой, что пришлось перебраться на берег, и сейчас была не мельче. Одежда вымокла и так — смысла тщательно беречься не было. Кадзуха пошёл сквозь водопад без защиты третьим и, оказавшись в пещере, первым делом увидел насквозь промокшего Мэзуё, которого, видимо, не смогла спасти шляпа. Кадзуха усмехнулся. От головных уборов одни проблемы. Люмин и Паймон пришли через пару минут совершенно сухие и на удивлённые взгляды развели руками. — Там, если пройти чуть правее, можно найти лазейку. Мэзуё тихо выругался и взглянул на Кадзуху, который стоял, спокойно выжимая волосы. Происходившее его ни капли не задевало, наоборот, на губах играла улыбка. — Как тебе это удаётся? Кадзуха оторвался от своего занятия и посмотрел на изучавшего его Мэзуё. — Удаётся что? — Неважно. Кадзуха не торопился, ему важно было осмотреться, запомнить место. С внутренней стороны пещеры вход оплетали корни деревьев, задрав голову вверх, становилось очевидно, что это искусственная маскировка. Кадзуха чувствовал на себе пристальный взгляд Мэзуё, который сосредоточено улавливал каждое его движение. — Пытаешься найти во мне уязвимое место. — В пустоту произнёс Кадзуха. Не поворачиваясь и не отвечая на взгляд Мэзуё, протянул руку к водопаду, так что пальцы еле коснулись пролетающих капель. — То, как ты смотришь… увидеть не сможешь. Стремительно пройдя мимо Мэзуё, Кадзуха нагнал Фаяза и остальных, которые прошли чуть вперёд и уже нетерпеливо ждали. Все пятеро двинулись вглубь пещеры, в непроглядной темноте ничего не было видно. Фаяз на ходу пытался зажечь фонарь, но не мог найти фитиль. Когда ему все-таки удалось, Кадзуха поморщился, пытаясь привыкнуть к внезапному свету. Перед путниками открылся длинный низкий туннель, давящая атмосфера которого отражалась на поведении присутствующих. Смрадный запах затхлой воды бил в нос, так что даже глаза слезились, а ноги утопили в грязной болотистой воде. Мэзуё, по приказу Фаяза, шёл рядом с ним, Кадзуха прямо за ними с Паймон, а замыкала строй Люмин. Коснувшись стены, Кадзуха почувствовал бархат мха. Этому туннелю не было конца, он показался путникам странным, так как не имел резких поворотов или развилок. В целом выглядел довольно безопасным местом. Отчего Фаяз не мог сам прийти сюда, по-прежнему волновало Кадзуху. Первой потеряла терпение Паймон и, подлетев к Фаязу, спросила как долго им еще брести, но тот не ответил, просто продолжил угрюмо передвигать ноги, наверняка изрезанные острыми камнями, которых здесь было предостаточно. Когда и Кадзуха потерял счёт шагам, то оглянулся на Люмин — посмотреть на ее реакцию. И встретившись с растерянным взглядом, хотел уже что-то сказать, но внезапно врезался в спину Мэзуё. — Тупик. Фаяз подошёл к сплошной стене и провёл по ней рукой. Фитиль в лампе угрожающие дрожал. Посмотрев на Мэзуё, он сказал: — Твоя магия, насколько я слышал, довольно разрушительна. Поэтому снести это препятствие ничего тебе не стоит. Вперёд. Мэзуё успел сделать только шаг к стене, когда почувствовал, что кто-то сзади схватил его за локоть. — Нет. Нельзя поручать ему такое. Это может оказаться опасным для нас, — Кадзуха отвёл его за себя, чем вызвал недовольство Мэзуё. Фаяз вскинул брови и подошёл вплотную к ронину. В лицо повеяло тёплом фонарного огня. — И что же ты предлагаешь, молодой самурай? Если не разрушить стену, дальше не пройти. — Откуда вы знаете, что дальше есть ход? — вступилась за Кадзуху Люмин. — Это искусственно возведённые катакомбы, которые были построены специально с целью спрятать награбленное. — Тогда, может вам самим и порушить стену? — Паймон отлетела подальше от разгоряченного Фаяза. Кадзуха видел ярость в его глазах и, положив ладонь на рукоятку меча, стал внимательно озарятся по сторонам, прикидывая достаточно ли места для боя. Тем временем Фаяз уже активировал катализатор и, угрожающие взмахнув рукой — так что Кадзуха моментально достал меч и направил его на оппонента — беспомощно уронил ее обратно. Его взгляд потух также быстро, как и разгорелся. Кадзуха посторонился, удивлённо сообразив, что Фаяз не сделал ничего опасного. Только послал каплю свежего воздуха ему в лицо. — Я — целитель. Все, что я умею — спасать умирающих, лечить больных и заживлять собственные раны. Навыки боя у меня полностью отсутствуют. Поэтому я вызвался обучать взамен лишь на выполнение собственной просьбы. Спрятав меч в ножны, Кадзуха хотел что-то сказать, но не успел. Откуда ни возьмись в тоннель хлынул огромный поток воздуха. Он, поднимая воду и даже камни, закрутился в вихрь и со всей силы ударил по проходу. Кадзуха оглянулся и увидел Мэзуё, что стоял дальше всех молча и, как оказалось, все это время готовился к атаке. Закрыв Фаяза собой, Кадзуха попытался ослабить ураган собственной магией, но не успел — все уже разрушалось. Как и предполагалось, задета была не только стена, но и потолок туннеля. Мэзуё не торопился заканчивать. Его сила снова вышла из-под контроля, на лице застыло выражение безумия, но вместе с тем испуга. Это все, что успел увидеть Кадзуха перед тем, как Фаяз разбил фонарь и все погрузилось в тьму и хаос. — Кабукимоно! — крикнул Кадзуха, наугад рванув вперёд, по слуху определяя, где должен упасть очередной валун. Схватив незнакомую руку, он рывком потянул ее на себя. Кадзуха чувствовал элементальную силу, бившую тугим потоком через Мэзуё и не мог не удивиться. Она была опасна не только для окружающих, но и для самого носителя, так как тело могло просто разорвать от такого количества силы. Промчавшись назад, в то место, где только что был тупик, Кадзуха, подхватив Мэзуё, который прямо сейчас ничего не соображал, кричал остальным, чтобы спрятались. Не получив ответа, двое положились лишь на себя. Кадзухе было сложно двигаться с Мэзуё из-за сильного сопротивления воздуха, но тот момент, когда все же удалось пройти через вход, почувствовать было несложно. Их словно грубо вытолкнули, выбросили за пределы тоннеля. Кадзуха, не теряя времени, швырнул обессилевшего Мэзуё на землю. В кромешной темноте он мог ориентироваться лишь на свет Глаза Бога, поэтому не раздумывая кинулся на виновника всех неприятностей. Одной рукой схватив Мэзуё за запястья, фиксируя их у него над головой, а другой дав оплеуху, прохрипел: — Приди в себя! В следующую секунду зажегся фонарь — Люмин разыскала у себя запасной. Кадзуха, продолжая удерживать юношу и привыкая к свету, долго не мог разлепить веки, но, открыв их через силу, первым делом увидел, как из глаз Мэзуё текли слезы.