Бессилие веры

Девушка буквально выбежала из комнаты. И поняла, что не знает, куда идти. И желательно так, чтобы снова не попасть в чьи-то руки. — Девочка заблудилась? — хриплый голос из коридора справа напугал её. — Да, милорд, — пролепетала она, когда её сопровождающий к ней повернулся к ней. Этот ужасный с виду человек по крайней мере не зажимал её у стены, делая предложение. — Он хочет тебя в коллекцию игрушек в свой замок, и я честно удивлен, что ты так быстро от него вышла. Он такой правильный, что решил дождаться брачной ночи? — легко произнёс он, видимо прекрасно обо всём осведомлённый. — Я… Я не хочу быть его женой, — прошептала девушка, отмечая про себя что грубые выражения иногда звучат лучше и безопаснее сладких предложений. — Самому Лэстреду отказала? — удивился мужчина, и видимо это было что-то необычное. — Но разве ему ли не плевать, чего ты хочешь? — Я нашла слова, чтобы остановить его, — уклончиво ответила она, понимая, что придумать хорошую ложь для него у неё вряд ли не получится. — Я прошу вас проводить меня к лорду-канцлеру, — этого она хотела сейчас больше всего. — Если это возможно, — поправилась она, опустив глаза. — Это невозможно, — возразил он с ухмылкой, что заставило её поднять удивлённый взгляд на него. — Королева подозревает его в измене.

***

Королева вернулась со двора, оставив Билла Лэстреда, своего троюродного брата, разбираться с последствиями. Но увидеть канцлера в своих покоях она не ожидала. Крайнее удовлетворение смешалось с раздражением. То не найдешь его, то вот он сам пришёл. — Адлер! — воскликнула она, стараясь подавить волнение. — Какого чёрта вы забыли в моих покоях?! — Простите, ваша милость, — Виктор прекрасно считывал её чувства с её поведения. — Ещё раз назовёте меня так и я вас не прощу, — серьёзно заявила Элен. Если уж всё остальное ей не доступно, то хотя бы называть по имени он её может. — Я хотел с тобой поговорить, — его более всего волновала судьба крестника. Он заранее готовился к тому, что она про не простит. Одно дело готовится, другое наблюдать и бездействовать. — Я внимательно вас слушаю, — Элен явно догадывалась, о чём он хочет с ней говорить, но не собиралась облегчать ему задачу. А ведь она просто женщина с мечом и в короне, которую он сам не неё возложил. Она младше него на двадцать лет. Он дал ей имя в честь любимой сестры. Тогда почему он её боится? Не потому ли, что корона и меч дают ей право решать судьбу, а он ещё не видел милосердного правителя. Не Эвелин Тёрнер, не Сесилия Лэстред не имели такой власти, как Элен. Она с Гарри фактически разделили власть между собой. И она не нуждается ни в чём одобрении — не мужа-короля, не советников. И это не говоря уже о том, что она требует себе право наследования отцовских земель, как старший ребенок лорда по древнему обычаю Севера. И ради этого права она ведёт войну с братом и отцом и готова убить их. Пусть и не за это, но таковы официальные причины. И она выигрывает. Но не он же убил её мать, не он издевался над ней в детстве и отобрал Север. Ему не нужно её бояться, но легко сказать, а стоит на неё посмотреть и начинаешь сомневаться. Стоит начать с того, чтобы проверить, что она может ему позволить. — Сними повязку. Пожалуйста, — попросил он. Элен скривила губы, но сняла повязку. Адлер допускал мысль, что на самом деле глаз её цел и это лишь уловка. Но глаза действительно не было, лишь свежезашитая рана на пол лица. Он отвёл взгляд. Она одела ткань назад. — За что он это сделал? Что ты ему сказала? — спросил он. — Разве это так важно? — улыбнулась она, явно не желая говорить. — Ну он же не сделал бы такого ни за что, — Адлер не собирался отступать теперь. — Я сказала ему, — улыбка Элен превратилась в ехидную. — Что любовь всей его жизни Изабелла — ваша дочь, а не кровная принцесса. Адлер дёрнулся, как от пощёчины. — Зачем ты ему это сказала? — по словам произнёс он, скрывая обиду за холодной злостью. — Я не желаю, чтобы эта девочка связала свою жизнь с этим ненормальным. А значит нужно, чтобы он перестал думать о ней, — ну конечно, из добрых побуждений. А не потому, что она хочет поссорить его с крестником, лишив Гранта единственной поддержки. Интересно, Грант правда откажется от любви к Изабелле только из-за её происхождения. Он мог простить такое по отношению к себе от Анны. Но Гранту — маловероятно. И ведь он уже настроен против крестника, и идёт на поводу у Элен. Она будет более чем довольна, стравив их. Нельзя об этом подумать. — Разве он тебе поверил? — продолжил он. — Поверил. Ведь он со злости, что я разочаровала вынул нож и полоснул меня по лицу, — Элен разбила его надежду, что Грант пропустит эти слова мимо ушей. — На самом деле я уверена, что он не хотел меня ранить, он просто не смог сдержать эмоций, а удар ножа снизу по лицу всегда сказывается на состоянии глаза, — а вот это уже интересно. — Что ты с ним сделаешь? — решился спросить он. Это неизбежно, пусть и трудно. Элен пребывала в крайнем раздражении, но успешно скрывала это. Но последний вопрос её добил. За кого он её принимает? — Он не раз говорил, что хочет убить меня. Он ужасно травмирован за последний год и мою смерть считал своей главной целью жизни. Но он уже в этом не уверен. Я лишилась глаза в обмен на его будущую преданность мне, — Элен решила не упрекать его, жалея. — Я рад, что ты это понимаешь. Я тебе признателен, — честно, он даже не надеялся… — Не смейте меня благодарить! — воскликнула она. — Грант прав, я разрушила его жизнь. — Это было мое решение, — почему и она, и Эрик верят в то, что виновата она, хотя это он так поступил, а не они. — Я знаю. Но ведь я могла промолчать. Но молчать не в моих правилах. Никто не любит правду, хотя все думают, что желают её, — Элен знала, что виновата. Во многом. Но изменить ничего было нельзя. Даже то, что она его любит, а он её боится. Сколько лет я понадобится, чтобы стать такой же, как отец? — Ты видела Жаклин? Я не сказал тебе о ней, — и ведь это далеко не единственное, что ещё он от неё скрывает, но скоро она узнает. — Я рада, что вы подумали о ней. Для неё это было своевременно, — довольно спокойно ответила она. — Что с ней будет теперь? Ты знаешь, что твой брат хочет на ней жениться? — он уже даже не пытался попытаться предугадать её ответ. Она научилась скрывать многое и её ложь нельзя было отличить от правды. — Откажу брату, появятся другие, — по её перекошенной скуле он понял, что сейчас будет что-то неприятное. — Может быть, вы сами на ней женитесь? — предложила она. — Нет, — как она вообще может ему такое предлагать?! — Вы надеетесь жениться на Сесилии? — уточнила она и нельзя было понять, серьёзно ли она это сейчас предполагает. — Я не женюсь на шестнадцатилетней девочке, — проговорил он, хотя фактов, почему он этого не сделает, было множество. — Хорошо, хорошо, — примирительно подняла ладони она. — Только кому тогда её отдать? — Я сказал ей, что ты не станешь выдавать её не за кого, — сказал он. — Но вы же понимаете, что её иначе не оставят в покое, — к сожалению, он это понимал. — Предлагаю вашего крестника. Ну раз она его предлагает, значит он ещё поживет. — Он старше её на четыре года, не может себя контролировать и любит другую, — перечислил Виктор. — Не думаю, что Жаклин сможет его вывести из себя, как это делаю я. А то, что он любит другую и старше неё — прекрасно. Он не будет на неё внимания обращать и хорошо. Это всё, что ей нужно — чтобы она была в браке и была рядом с вами, — подчеркнула она. — Рядом со мной? — почему она так усердно подталкивает их друг к другу. Не хочет сама помогать ей? — Кто лучше вас позаботится о ней? — пояснила королева. — Она верит вам. Единственный вопрос, который она мне задала — это где вы. Не ну серьёзно, кто ещё? Вы не желаете, Грегори я её не отдам по причине, что не хочу, чтобы она была той, кто будет поддерживать сохранность рода Лэстредов, да и опасно это — быть женой главы древнего рода. Остаётся либо Грант, либо Рейн. Но ведь мы оба не хотим предлагать её Рейну, не так ли? — да, Адлер тоже не хотел этого, как и она. — Я даже соглашусь с ней поговорить, только в вашем присутствии. Иначе я из неё не одного честного слова не вытяну. «Кто лучше вас позаботится о ней?» — Элен, нельзя так просто взять и заставить и человека вступить в брак, — сказал Виктор, надеясь переубедить королеву. — А она не просто человек, она женщина, причём крайне молодая. Она не сможет находиться рядом с мужчиной после того, что делал с ней твой брат, — он знал, что для неё это очевидные вещи, но она почему-то хотела сделать иначе. — Но с вами может и хочет, — парировала девушка, одним только взглядом подавляя протест собеседника. — Это пока я не имею на неё не каких прав, — пояснил Адлер, — но брак в нашем мире построен таким образом, что женщина чувствует себя вещью, а мужчина об этом знает. — Я прекрасно понимаю и вас, и её, — нетерпеливо произнесла королева. — Но как вы сказали, по другому в нашем мире жить не получится. Выбирайте: либо она выходит за Гранта, либо её будут считать вашей шл… — Хватит! — перебил её Виктор ровным голосом, но она всё-таки умолкла, нехорошо улыбаясь. — Меня не волнует, кто и что скажет. У меня нет зависимости от мнения других, — сказал он, намекая на неё. — Хорошо ли вы подумали, прежде чем мне отказать? — прилетело ему в спину. — Жизнь вашего крестника зависит от меня. — Хорошо ли ты подумала, прежде чем угрожать мне? — он развернулся к ней. — Твоя жизнь не раз зависела от меня и моего крестника. В отличии от него, Элен закипала на глазах холодной яростью. — Я не просила выбирать меня вместо моей матери, Виктор, — прошипела она, заставив его вздрогнуть от её слов и упоминания его имени. — Как и защищать меня от отца. Я благодарна, но это был ваш выбор, — шаг за шагом она приблизилась к нему. — Вы сделали меня королевой, но это не значит, что я буду вашей марионеткой, как Генрих и Гарри. Или моя благодарность должна проявляться в моей покорности? — она бросила недвусмысленный взгляд на его губы. — Прекрати, Элен, — Адлер был не знал, что именно просит её прекратить. — Пожалуйста. Хватит, — Элен подняла взгляд. — Я не Сесилия Лэстред, не Эвелин Тёрнер. Я не буду довольствоваться вторым местом. У вас не получится использовать меня для того, чтобы расчистить трон для вашей дочери, — он хотел ей возразить, но она вытащила обнаженный кинжал откуда-то из кармана. — Грант ударил меня этим ножом. На нём инициалы моей матери, — Виктор закрыл глаза. Он уже был не в состоянии выносить её упрёки, хотя бы потому что она была права. — А её кулон носит Изабелла, — продолжила девушка, перехватив лезвие в левую. — Из этого следует, что вы действительно думали, что я умерла. Это успокаивает. Вы не знали, что я в борделе, — Я отрицаю тот факт, что вы знали, но решили меня так оставить. Это было бы не выгодно. Вы заплатили за меня жизнью моей матери, — заметив капельки крови, стекающие из её кулака с зажатым лезвием во время речи, Виктор понял, что ей всё-таки трудно их произносить. Уже легче. Ей больно, но она себя заставляет. Адлер перехватил её запястье и надавил пальцами посередине. Девушка невольно разжала хватку, и Виктор забрал кинжал другой рукой и положил на стол. Элен не подумав сжала пальцы обратно, так как ладонь прострелила боль от пореза. Проследив за взглядом Адлера она поняла, что он глядит на её окровавленные ногти. Она часто засовывала иголку от броши себе под ногти, так что там постоянно оставалась засохшая кровь. Она вырвала руку. — Дверь вон там, — Элен отошла от него и села за стол. — Элен, прошу тебя, — девушка подняла на него глаза. Её мать обычно указывала на дверь не давая больше сказать ни слова. — Я знаю. Ты права в своих словах, — обречённо сказал он. — Я не могу ничего изменить. Если ты сомневаешься во мне, то ты можешь просто убить меня. — Я всегда сомневаюсь во всех и во всём, — девушка замотала рану тканью. — Я не знаю, чего вы хотите, но вы трижды спасали меня. Поэтому я не могу просто взять и убить вас.