Сквозь время

      Прошла ещё неделя, девочки из класса и из параллельных подбегали на переменах и задавали разные вопросы обо мне и моей истории. Слава Ра, учителя пока ни о чём не догадались… Начались новогодние каникулы, и я могла наконец отдохнуть от всеобщего внимания. Марго поставила в доме искусственную ель и нарядила её в моих фирменных цветах. В доме пахло мандаринами и имбирным печеньем, которое Марго очень вкусно пекла. На праздники у нас с Марго было очень много работы. Прошло ровно полгода моего обитания в двадцать первом веке, мне всё нравится. На подходе второй альбом, и девочки не устают, хотя я боялась, что им наскучит. В апреле или мае планируем дебютный концерт.       С Максом встречаемся уже четыре месяца. Он ужасно мил и нежен, зовёт к себе на новый год… Я пока не знаю, может и получится… У нас с Марго твёрдо встал вопрос о легализации машины, чтобы люди могли мне поверить. Мы решили её легализовать, но не сейчас.       Работа в кофейне идёт хорошо, повысили до администратора. Но чего-то всё равно не достает…       Каникулы закончились, и мы с Марго твёрдо решили легализовать машину. Всё Марго написала в Научную Академию. Приехала целая делегация. Потом, где-то в конце февраля, была церемония открытия машины, на которой двух девушек отправили в двадцатый век. Все остались довольны. И тогда я пришла в школу после недельного «больничного», встала на классном часу у доски и сказала:       — Вы знаете о том, что девушка из нашей школы создала машину времени? — спросила я, с трудом переводя дыхание. На мою долю выпало немало речей радостных и не очень, но эта — самая волнительная… Шутка ли, признаться народу, что ты древняя египтянка, да не какая-нибудь, а известная личность… У меня тряслись коленки… Так, Хатшепсут, успокойся, это всего лишь очередная речь с твоего любимого балкона… Переведя дыхание, я продолжила:       — Вы можете сказать, что я сумасшедшая или странная, но это правда, и я не могу сказать вам ничего другого. Я фараон Хатшепсут. Прошу любить и жаловать! — я устало улыбнулась. Повисла тишина…       «Маат, можно они мне поверят?! Пожалуйста, Маат, пусть они мне поверят!» — прошептала я беззвучно. На меня словно камни с горы посыпались вопросы:       — Сколько тебе лет?       — Восемнадцать, девятнадцать почти… — улыбнулась я.       — Такая молодая, я думал ты старше…       — Ты соблюдаешь правила? Я всегда думала, что ты душнила…       — Если только полный капец, а так я безнадёжный бунтарь…       — Назови десять самых трешовых фактов о себе.       — Ну, поехали: Первое: на момент коронации мне было пятнадцать лет. Да, я была вашей ровесницей. Второе: я знаю четыре языка. Третье: я играю на арфе и пишу стихи, люблю рисовать и вышивать. Пятое: я сбежала из дома, когда мне было девять. Пятое: я жила в деревне до коронации. Шестое: я люблю рыбу и ходить босиком. Седьмое: у меня всегда были длинные волосы. Восьмое: однажды я устраивала военный поход на спор. О чём потом очень пожалела. Девятое: я ужасный гипотоник. Сейчас не так сильно, а до семнадцати лет из-за жуткого головокружения я почти никогда не сидела… Везде стояла. Десятое: я ненавижу рамки и люблю веселиться!       — Как тебе современное общество?       — Хорошо, но видали и получше.       — Ты скучаешь по родине?       — Честно, безумно. Иногда прогуливала уроки и сидела под дверями кабинета истории, когда там был урок у пятиклашек… Только пару раз, не подумайте…       — Ты считаешь себя красивой?       — Красивой — нет, а симпатичной — да…       — Тебе нравится власть?       — Скучно! — я закатила глаза…       Так я отвечала на вопросы до самого звонка. На перемене ко мне подошёл Макс… Я собрала всю силу воли в кулак, чтобы не покраснеть до ушей.       — Я всегда знал, что ты особенная, и оказался прав… — он прижал меня к себе, а я замурчала как кошечка.       — Ты хочешь со мной встречаться? Ты меня не бросишь?       — Я разве не говорил тебе, что не бросаю начатое? Даже в любви… Ты просто невероятная… — он убрал прядь волос за ухо и поцеловал меня. С ним так приятно целоваться. Рука проводит по ключице и подниматься вверх. Как же я его люблю…       — За что мне такая награда? — спросила я, улыбаясь.       — Нет, Хат, за что мне такая награда? — он поцеловал меня и взял за руку. Я положила голову ему на плечо и заметила у стула, на котором мы сидели, стоит банка газировки. Милкис…       — О, персиковый… Знаешь все мои слабости…       — На перемене смотался в магазин…       — Спасибо… — я открыла банку и сделала глоток. Обжигающая сладкая жидкость обожгла горло и зашипела на губах. Мы сидели, пока не прозвенел звонок на урок.       — У вас что сейчас? — спросил он.       — Геометрия…       — А у нас алгебра. Давай прогуляем?       — Абросимов… как не стыдно… Ты идёшь на красный аттестат… — я шутливо нахмурилась. Он рассмеялся.       — А знаешь… от одного пропущенного урока мир не остановится… Алгебр у нас две на неделе, а тебя я так редко вижу… Ты ведь так много работаешь… — я села ему на колени и положила голову на плечо.       — Я устала… Давай сегодня весь день проведем вместе и на всё забьем?!       — Конечно… — он провел рукой по волосам… До него это дозволялось лишь Арону… Я даже не обратила на это внимание… Мы просто пили Милкис и молчали… Я даже задремала у него на коленях… В коридоре было очень тихо… Меня разбудил звонок…       — А давай слиняем ко мне домой? — предложила я.       — С радостью. Можем заказать поесть и посмотреть какой-нибудь фильм?       — Отличная идея.       Сказано-сделано. Вот мы у меня дома, сидим на кровати, едим чипсы и смотрим касла в обнимку. Я так комфортно себя ещё никогда не чувствовала… Классухе я соврала (хотя отчасти это было правдой), что у меня болит живот… Красота!