Сопровождая Цесаревича

Павлину отправили в каторжный край почти двадцать лет назад. Это было настолько давно, что ту, другую жизнь, мещанскую, где был достаток, простенькие, но красивые платья и молодость, женщина почти и не помнила. Зато совесть не давала забыть, за какое преступление она оказалась на каторге. Привезли их на Сахалин из Рязанской губернии вместе с мужем. Степан, мастер печати и гравировки, занимался изготовлением фальшивых купюр, а ей сурово наказывал деньги любым способом сбывать. Боялась грешить Павлина страшно, но мужа боялась еще сильнее. Купюры, по двадцать пять и по пятьдесят рублей, новенькие, еще хрустящие, только изготовленные, нужно было разменивать на железнодорожных станциях или на ярмарках в соседних губерниях. Отказаться Павлина не могла, бил супруг ее смертным боем за трусость и богобоязнь. - Грех то какой, Степушка! А ведь последнее мне торговки отдают, когда разменивают! У них же тоже и дети есть малые, и сами они кушать хотят! - Молчи, дура! Не твоя печаль это. Торговка такую деньгу получит, а после, если и раскумекает, что не настоящая у нее бумажка, уже сколько времени пройдет. Отдаст она ее богатому покупателю на сдачу или в банк снесет, и всего делов! Качество у меня отменное. Никому от такого обмана не будет плохо, а нам хорошо! Оглядываясь назад, женщина понимала, что нужно было отступиться от греха. Было бы желание. Взять пожитки и бежать от мужа, куда глаза глядят. Или в полицию на него донести. Вот только любила она его сильно и боялась. Слова поперек сказать не могла, потому слушала. Деньги людским горем да обманом добытые были не в радость, Павлина их почти и не тратила. Придет, бывало, в церковь, и плачет молча перед иконами, прощения у Бога просит. Да как же простит ее Господь, если она грех свой продолжает совершать? Все разрешилось само. Поймали ее быстро, вычислили на одной из регулярно посещаемых ею железнодорожных станций. Схватил городовой у кассы, словно ждал уже. При скоро последовавшем обыске, в сарае нашли тайник под полом, а в нем инструменты, бумагу и краски. Тут же арестовали и Степана, изъяв у него большое количество фальшивых денег. Скоро последовал суд. Сразу после оглашения сурового приговора их с мужем отправили морем на самую дальнюю каторгу, откуда, по слухам, и не возвращался никто. Супругу дали двенадцать лет каторги, а Павлине восемь. На Сахалине Степан, очутившись в тифозном бараке, быстро сгинул. Характера, чтобы цепляться за жизнь, в муже не нашлось, а она, вопреки всему, жить осталась. Не сломила женщину ни тяжелая работа, ни отовсюду сквозившее от других черное отчаяние. Она работала, труда не боялась, да жила себе потихоньку. Бабий век короток. Незаметно и быстро потухли глаза, опустились плечи. Никогда Павлина и красавицей то не была, а от тяжелой работы стала и вовсе худой, незаметной и даже какой-то глупой, а ведь когда-то за умную слыла, три класса церковно-приходской школы успела окончить. Бывало, в минуты отдыха схватится она за случайно взятую книжку, а знакомые слова никак в предложения не складываются, а если и удавалось сложить, смысл ускользал, и дальше пары страниц дело не шло. Однако другие каторжные бабы словно казались коменданту еще бесполезней Павлины, потому как вызвал ее однажды начальник, и неожиданно назначил прислугой в дом к инженеру Вагнеру. Одинокому мужчине тогда очень нужна была нянька для ребенка. После смерти жены инженер остался один с двухлетней дочерью. Он не хотел отвлекаться от своих мужских дел на воспитание и воспринимал кроху как досадную обузу, мысли свои касательно ребенка ни от кого не тая. Вагнер даже отселил, пока была возможность, дочь с прислугой в другой дом, чтобы глаза не мозолили. Девочку Варю Павлина воспитывала как родную. Своих детей женщине Бог не дал вырастить, а потом на каторге она все здоровье оставила. Варя росла на ее глазах, была пригожей, послушной и ласковой. Как такую не любить? Мало воспитанница видела тепла от родного отца, потому и тянулась своей детской душой к совершенно чужой ей женщине-каторжанке Хоть иногда нянька и строгой была, как же с дитем, да без строгости? Особенно когда кашу есть отказываются, да, топая ножкой, кулебяку просят! Тогда женщина и грозила девочке, ворча на нее по-деревенски. А Варя все равно Павлину любила в силу совсем юного возраста. Бывает, залезет, озорница в нянькин сундук с платьем и лежит там, вдыхая аромат трав, чеснока, и Бог знает чего еще, подглядывая за женщиной сквозь небольшую щелочку. Павлине новая жизнь показалась недурной. Работа не тяжелая, жили они с девочкой, особо не тужили. С Варюшей они и пели, и плясали, и даже книжки со сказками читали, если находили у кого взять, отец девочку подарками не баловал. Инженер Вагнер служил в конторе, выполнявшей работы по постройке трактов и железной дороги, поэтому наездились они втроем по всему Приамурью. Бывало, пойдут Павлина с Варей в лес за травами, ягодами, да за корешками, или рыбу удить и заведут грустную песню про женскую долюшку. Бывшая каторжница пела тихим низким голосом, а Варя подпевала высоким звонким юным голоском. Женская долюшка, разбавленная детским энтузиазмом, переставала казаться горькой. Петь с надрывом не получалось, нянька и сама не любила уныние. Павлина научила Варю искать в тайге ценный женьшень. Бывало, найдут они с девочкой тонкое растение с корешком по цене золота и окапывают его себе с двух сторон потихоньку. Выкопанные корни нянька сдавала в полцены знакомым китайцам, а на вырученные деньги они покупали Варе куклу или платье справляли. Была Павлина к женским делам вроде шитья не способная, ни вышивать, ни вязать не умела. Но зато дом хозяйский держала в чистоте. Понимала, что воспитаннице другой пример неоткуда взять. Хотела она, чтобы у девочки жизнь сложилась, чтобы хорошей да пригожей барышней выросла. Инженер вскоре женщин стал водить срамных, лихо попивать местную горькую бурду. Бывало, так буянить начнет, что и Павлине прилетало, и Варюше. Сколько раз прятала нянька девочку в сундук от отца, оставаясь избитой сама. Срок наказания и обязательного за ним поселения давно вышел, и, формально женщина могла уйти от хозяина прочь, но где же Варю бросишь с таким отцом! Даром, что умный и образованный, а дурак-дураком! Уехать от Вагнера Павлина не решалась. Жалко девочку было одинокую и неприкаянную. Она думала о ней с болью в сердце, не уступающей по тяжести телесной. Без мамки, без няньки ой как не сладко сиротине будет, одна же, как перст. Да и куда она, такая никчемная, поедет? А тут какая-никакая работа, и девочку Павлина любила. Варя в свои шесть лет часто говорила: - Павлуша моя! - и бросалась на шею. Сердце у няньки так и замирало от любви. Четыре года жила Павлина с Вагнерами, кочуя из города в город, пока не осели они в Сретенске, где инженер подрядился на очередные работы. Все бы ничего, но в начале мая господин Вагнер вдруг пропал. Молча вышел из дома по утру и не вернулся. Через пару дней понятно стало, что беда с ним стряслась. Что доподлинно случилось, Павлина не знала, только вот приходили к ним в дом из полиции, в бумагах инженера шарили, в вещах, да тюрьмой бывшей каторжанке грозили. Мол убила она, каторжная, господина инженера, и прикопала тихонько в леске. Ну, а кто еще, если не она? *** Телеграфные депеши касательно возможного передвижения по Сибири наследника русского престола шли одна за другой. Практически каждая из них попадала на стол к надворному советнику Штольману. Как человек, возглавляющий огромный каторжный район, наиболее непредсказуемое место возможного путешествия Цесаревича, он был обязан обдумать и представить на суд начальства все возможные варианты обеспечения безопасности царской особы в Забайкалье. А у него одних только политических преступников несколько сотен! Последняя срочная телеграмма гласила: Поезжайте немедленно в Благовещенск вместе с Вашей супругой Штольман А.В. для получения дальнейших инструкций и очных консультаций с людьми князя Барятинского. Яков крепко задумался. Анна будет явно не в восторге от перспективы оставить на целую неделю сына-грудничка. Конечно, за Сашенькой присмотрят и накормят, но у Анны в разлуке пропадет молоко, да и сама она так привязана к ребенку, негоже их разлучать. Он собирался поговорить с ней о предстоящей поездке. В кабинет постучались: - Ваше Высокоблагородие! К Вам следователь Вишняков из Сретенска! - Пусть войдет. - кивнул Штольман. В кабинет вошел рыжий вислоусый следователь, на внимательный взгляд Якова Платоновича, не отличавшийся ни умом, ни служебным рвением. Ранее Штольману уже доводилось видеть результаты бездарной работы подчиненного. - Господин обер-полицмейстер! Вынужден доложить о сложившихся чрезвычайных обстоятельствах, а именно: убийство ссыльнопоселенной женщиной отца и дочери Вагнеров. Преступница в бегах, ищем! - Подождите Константин Петрович огород городить, давайте материалы дела, я ознакомлюсь. - сказал Штольман. Пока Вишняков, запинаясь, излагал свою версию преступления, Яков Платонович бегло изучил скудные материалы. - Плохо, - раздраженно сказал Штольман побелевшему от натуги следователю, - нет тел, нет следов борьбы или крови, нет мотива возможного убийства у главной подозреваемой. - Да как же нету... мотива, Ваше Высокоблагородие, бил он сколько раз няньку по пьяни, все знают. Вот допился, она его и пристукнула, оборонялась, наверное. Бабоньки обычно так и убивают. К тому же красивая она, может приставал инженер. - Во всяком случае каждую версию нужно проверять, и проверять железно, прежде чем человеку, пусть и бывшей каторжанке, подобное подозрение вменять. - жестко заявил Штольман. - Сделаем, господин обер-полицмейстер! Исправимся! Мы же это, по-простому работаем, доморощенно. Наукам не обученные. Обычно убийцы у нас или сами каются, или дружки ихние мигом на виновника указывают... - А вот барышню маленькую нужно костьми лечь, но найти. Не верю я, что нянька ребенка убила, тем более по прошествии времени после первого убийства. Скорее всего сама сбежала, а дочку хозяйскую с собой прихватила. Ради выкупа или еще зачем, нужно разобраться. - перебил ненужные оправдания Яков Платонович. - Вы ориентировки с описанием пропавших разослали? - В тайгу она сбежала, как пить дать. Добро хозяйское украла, барышню пристукнула. Пошто ей бежать, коли невиноватая? - Ваша версия имеет свой резон, но проверить следует все. Садитесь и записывайте, будем составлять план мероприятий по делу. Помощник начальника каторжного района с сочувствием посмотрел на буквально вывалившегося из кабинета посетителя и ободряюще улыбнулся ему. Все знают, что господин начальник каторги - человек суровый, строгий, но не злой. Сколько нужно поругает, не более. Справедливый! *** Александр Францевич всегда славился своей неутомимой натурой. На четвертой неделе своего прибывания в каторжном районе, он начал объезжать даже самые отдаленные прииски, чтобы помочь с осмотром и лечением людей. С медицинской помощью в далеких уголках тайги дела обстояли совсем печально. Если богатые золотопромышленники могли позволить себе выписать доктора и содержать маленькую оснащенную больницу, то деревеньки местных крестьян такими возможностями не располагали. Роды принимали повитухи, а болезни лечили только травами, и, если повезет, выписанными из города порошками, которые принимали безо всякой системы. Сегодня доктору Милцу не повезло. За двадцать верст до ближайшего села сломался экипаж. Оставив кучера чинить ось, Александр Францевич вздохнул и довольно бодро пошагал пешком, решив сократить маршрут, обойдя сопки по небольшому распадку. С недавнего времени доктор стал много ходить. На эту светлую мысль его подтолкнуло морское путешествие. От долгого вынужденного отдыха на корабле и отсутствия физических нагрузок, суставы у Александра Францевича словно закостенели. Мужчина вдруг, со всей очевидностью осознал неумолимо приближающуюся старость. Превращаться в хромающего полного старика ужасно не хотелось. Он же не старый еще! Двигаться, и много двигаться, нужно обязательно, иначе ноги будут плохо слушаться. Всем докторам известно, что суставы с возрастом деревенеют, если ими упорно не работать. К тому же годы неумолимо приближались к отметке в половину века, нужно было немедленно сбрасывать вес. Какое пузо отрастил он в Затонске, совсем забыв о себе, стыдно! Его мать, будучи образованной просвещенной женщиной, с детских лет внушала сыну, что мучное вредит и наказывала пить после еды яблочный уксус. Когда он попустился ее простыми, но действенными советами, уверовав в силу одних только порошков и микстур? А вот друга его, Якова Платоновича, годы не догонят, не с тем связались. Господин Штольман, еще только приехав в Затонск, удивлял Милца изящными забегами по пересеченной местности подобно горному... мм.? Козлу, оленю? Ни одно животное не вязалось с эталонным образчиком силы и ловкости, коим был надворный советник. С этими мыслями доктор шел через лес, иногда добродушно усмехаясь, упорно прокладывая себе дорогу и отводя ветки кустарника тростью, пока не наткнулся на необжитую одинокую избушку. Он крикнул, чтобы не напугать: -Хозяева! Есть кто дома? Я доктор и, если требуется помощь, могу осмотреть больных. Из избушки осторожно вышла добротно одетая девочка лет шести. *** Разговор Якова Платоновича с Анной вышел не совсем простым. - Аня, нас срочно вызывают в Благовещенск для обсуждения подготовки поездки Цесаревича по Приамурскому генерал-губернаторству. Сегодня я получил телеграмму. Мне предписано не только немедленно явиться самому, но и взять с собой супругу. - Меня? - растерянно спросила Анна до этого обескураженная скорым отъездом мужа. - Но я не могу, у меня Сашенька. Яков посмотрел в родные, но такие еще наивные голубые глаза. - Наши с тобой "не могу" в следующий раз вряд ли заинтересуют императора и императрицу, которые требует личных гарантий от всех лиц, организующих поездку наследника. В предыдущие дни я довольно активно обменивался телеграммами с князем Барятинским. - Наш сын еще совсем маленький, чтобы мы брали его в поездку, да и няню еще не нашли. - Это верно. - ласково улыбнулся Яков. Он уже все решил. Если Аня не хочет, она останется. В этот раз он поедет один. - Я не поеду, Яша. Как они меня заставят? Скажусь, к примеру, больной. Если что-то важное узнаю, отправлю тебе весточку. Есть же телеграф. - Я тоже думаю, что требовать твоего присутствия это чистой воды каприз фон Кейзерлинга и князя Барятинского. Они относятся к твоим способностям как к невиданному чуду. Ими скорее движет любопытство и желание перестраховаться, нежели практические соображения. - А у тебя не будет неприятностей из-за нашего своеволия? Яков дерзко усмехнулся, словно мальчишка. - Во-первых, мне не привыкать, дорогая. Любые неприятности служебного характера можно пережить. Они того не стоят. Во-вторых, ты для них слишком необычна и ценна, высочайшие особы заинтригованы, и вряд ли мне вынесут без их особого распоряжения порицание... - Ну, а в-третьих? - А в-третьих, твое спокойствие и спокойствие Саши, в данной ситуации, мне дороже, чем капризы чиновников. Позже что-нибудь придумаем. - Вот и отлично! - улыбнулась Аннушка, облегченно выдохнула и подошла с Сашей к окну. Спящий сын нахмурился, поймав веками яркий солнечный луч. - Вы тут хоть скучать по мне будете с Сашенькой? - улыбнулся Яков. - Очень. Ты побыстрее возвращайся, Яша. Мы будем тебя очень ждать. Он поцеловал ее в висок и прижал к себе тонкую фигурку. Нежный запах духов кружил голову. - Анечка, ты все-таки озаботься, пожалуйста, выбором няни. Двоим же уже отказала. Есть большое желание тебя поторопить. - Яша, я бы и взяла, но... все не то. Для Саши мне нужен особый человек. - Это какой же? - поднял брови Яков. - Пока не знаю. Поживем - увидим! Но это обязательно вскоре произойдет. *** Так, совершенно случайно, доктор Милц познакомился с Павлиной и ее воспитанницей. Он сразу понял, что женщина, скорее всего, прячется в тайге, и девочку свою прячет, а причины их бегства довольно серьезные, такие, что постороннему человеку сразу не выложишь. Очень уж необжитой казалась их избушка. Хорошо, хоть лето скоро, а пока маленькая печурка справлялась с майским заморозком. Александр Францевич побеседовал с женщиной и объяснил, что вскоре им обязательно нужно привить оспу. - А что такое оспа, дядя? - Страшная болезнь, почти каждый, кто заболеет, умирает. А кто выживает, уродливым на всю жизнь остается. Павлина осторожно рассказала про их нехитрое житье, умолчав о причинах своего побега из города. Александр Францевич внимательно слушал хозяйку избушки и неожиданно задержался на чай. Хотелось помочь. Он всегда сочувствовал людям, попавшим в жизненный переплет, и никогда никого не осуждал. Он смотрел на молодую женщину с девочкой и гадал, кто же такие были его собеседницы. Сначала доктор подумал, что мать и дочь сбежали от отца-тирана. Но девочка называла Павлину "Павлушей", а сама женщина была без обручального кольца. Для сестер больно разница в возрасте большая - лет тридцать - тридцать пять. Уходя, доктор запомнил, где находится избушка и назавтра вернулся, на этот раз с гостинцами. Добросовестный Александр Францевич принес продукты. Он деловито выложил на стол колбасу, сухари, конфеты, сухофрукты, чай, крупу... Павлина удивилась. Никто о них с Варей никогда особо не заботился. О девочке хоть родной отец иногда вспоминал, деньги на житье подкидывал, а о ней, после того как замуж выдали, никто и никогда. Она всплеснула руками: - Доктор Милц, это слишком много для нас. Не нужно было беспокоиться. У нас есть припасы. - Да как же не нужно, голубушка, очень даже нужно. Вы тут одни с девочкой, и никто о вас не позаботился. - Вы же даже про нас ничего не знаете! Может я преступница какая беглая. - Павлина потупилась. Доктор и правда не догадывался о том, что каторжная нянька сбежала от следствия. Павлина верно рассудила, что именно ее, за неимением других подозреваемых, обвинят в убийстве хозяина. - Так я и не батюшка, чтобы Вы передо мною исповедовались. Я просто хочу Вам помочь. Негоже женщинам одним без поддержки. Глаза Павлины затуманились от неожиданной теплоты и заботы. Давно никто не участвовал в ее судьбе. Она робко улыбнулась их нечаянному спасителю. Доктор только хмыкнул в усы и подумал, что какой, право, пустяк! На сегодня у него было еще много дел, поэтому, выпив чаю вместе с милыми хозяюшками, он засобирался, обещая навестить их позже. *** Яков Платонович уехал в тот же день, чтобы успеть на пароход. Поцеловав жену и сына, он сел в экипаж и велел трогаться. Аня долго смотрела ему вслед. Она всегда немного грустила, когда приходилось расставаться, и почти сразу начинала скучать по мужу. Яков был таким замечательным, он обволакивал ее такой нежностью, что без него жизнь немедленно казалась пресной и пустой. Но теперь у нее был сын Сашенька. Любовь к нему была другой, нежели к мужу, но ради ребенка Аня была готова терпеть вынужденную разлуку с Яковом. Саша нуждался в ней больше. Покормив стремительно подрастающего с каждым днем сына, Аня уютно устроила его в колыбели и села у зеркала. Она решила сделать красивую прическу в греческом стиле - новое веянье моды, которое было подсмотрено в модном журнале. Ее кудрявые волосы ловко подворачивались под ленту... Дух проявился в зеркале довольно деликатно, являя себя медиуму постепенно, словно проявляясь из плотной дымки. Призрак приложил палец к губам, велев не шуметь. - Ну что Вы, в самом деле, господин дух, сын спит, не собиралась я кричать! - прошептала Анна. Призрак мужчины показал знакомое ей озеро и притопленное на дне тело с камнем на шее. - Вас убили? Призрак кивнул. - А кто это сделал? Аня не дождалась ответа. Незваный гость исчез. *** - Открывай, каторжная! - хлипкая дверь старой избушки содрогалась от ударов. Пришельцы ругались и голосили. Варя так испугалась чужих дядек, что молча спряталась за печку. Дверь жалобно выгнулась, скрипнула в последний раз и вовсе рассыпалась от удара, обнаружив незванных гостей - дюжину крепких мужиков - городовых, охотников и Бог знает кого еще. Часть из них осталась снаружи, но половина пришельцев плотно набилась в маленькую комнатку. - Доктор, что ли, навел чертей? - обреченно подумала Павлина. - А как не навести, сразу видно, подозрительная она. Сдать ее - это было правильно. Неправильно было ей, словно достойному человеку, доброму доктору чай и печенья в лес приносить... Варя из-за печки увидела, как самый большой и злой дядька, истинный черт, размахнулся и сильно ударил Павлушу хлыстом по щеке. Няня заплакала и схватилась за щеку. - Где остальные твои подельники? Живо отвечай! - допрашивал женщину полицеймейстер. Павлушу схватили за волосы, а Варя не могла пошевелиться от страха. Но позже, пересилив себя, она вышла из своего укрытия и встала рядом с дядькой, который показался ей самым спокойным. На нее и внимания никто не обратил. Няньку выбросили на улицу и принялись стегать. После плачущую, окровавленную Павлину обвязали веревкой вокруг талии, крепко зафиксировав руки и приказали идти за всадниками. Пару раз ее крепко дернули, и она упала. - Не зашиби, Семенов! - крикнул следователь Вишняков. - она еще должна показания дать, куда тела спрятала. Все уехали. Варя осталась одна. Молча рыдая, она осталась стоять рядом с разоренной избушкой. *** Благовещенск встретил Якова проливным дождем. Впрочем, расстраиваться по поводу плохой погоды было некогда. Впереди была встреча с бароном фон Кейзерлингом, жандармерией, политической полицией. Яков знал, что над генерал-губернатором из-за его непримиримой позиции по поводу присутствия в области "синих мундиров" сгущаются тучи. Министр внутренних дел, шеф жандармов, великие князья - все умоляли императора не искушать судьбу и заменить фон Кейзерлинга более разумным и добросовестным генерал-губернатором или же велеть наследнику престола прямо из Владивостока морем вернуться домой, минуя Сибирь. Неожиданно, перед самым его уходом из гостиницы, в номер к надворному советнику ворвалась Нежинская. - Нина Аркадьевна, откуда Вы? - сильно удивился Штольман, никак не ожидая ее здесь встретить. Последний год был слишком наполнен событиями, он почти забыл о существовании бывшей фрейлины. - Мы с Николасом здесь по делу. Приехали с императорским фрегатом из Японии во Владивосток, а потом сюда. Я узнала, что ты приехал и не смогла сдержаться, чтобы не искать встречи с тобой. Я так соскучилась... Нина вгляделась в по-мужски равнодушное, но внимательное лицо Штольмана и неожиданно закрыла свое лицо руками. - Нина Аркадьевна, ну Нина, я же знаю, что Вы... ты редко позволяешь себе слезы. - Яков мягко отнял ее ладони от лица, чтобы убедиться в наигранности истерики. Нежинская воспользовалась близостью бывшего любовника, чтобы жарко поцеловать его в губы. От нее полыхнуло неутоленной страстью. Яков опешил. Он вытерпел поцелуй и спокойно отстранил от себя женщину. Губы хотелось вытереть просто нестерпимо. - Нина, все в прошлом. У Вас семья, дочь. Я счастливо женат. К чему все это? - Она не стоит тебя, Якоб! А я думаю о тебе каждый день. Мы еще можем быть вместе. Я буду ехать со свитой наследника почти до самой столицы. У нас будет возможность видеться... - Вы никак французскими любовными романами увлеклись от скуки. - иронично усмехнулся Штольман. - Ты все по-прежнему хам! - Нина Аркадьевна, вынужден Вас оставить, мне пора в резиденцию генерал-губернатора. Пожалуйста, оставьте все в прошлом, не увлекайтесь фантазиями. Я все забыл, и Вам искренне желаю поступить так же. - Если ты на этот раз отвергнешь меня, Штольман, я сделаю так, что твоя Анна сама не захочет иметь с тобой дело. - вздернула подбородок обиженная женщина. - Свежо предание. Я уже давно отверг тебя. - вздохнул Яков, обогнул гостью и вышел, оставив ее в одиночестве. Нина, оставшись на пороге, дождалась, пока Штольман скроется за поворотом и юркнула в номер. (Выдохните, дорогие, не заберется она к нему в постель, только напакостит, зараза - прим.авт.) **** Сегодня доктор смог добраться до зимовья, где жили беглянки, только к ночи. Можно было и не заезжать, да сердце у Александра Францевича было не на месте. Слишком напуганной и какой-то обреченной выглядела Павлина Ильинична. Словно на казнь собралась. Избушка встретила его полной тишиной и холодной печуркой. - Дома кто есть? - громко сказал доктор Милц. Варя, проводив глазами злых дядек, укравших няню, укуталась в одеяло и пошла спать за печку. Оттуда она и пискнула, услыхав голос доброго великана-доктора. Александр Францевич вытащил девочку и усадил на скобленый ножом щербатый стол. - Варвара Батьковна, рассказывайте, что здесь стряслось? - Павлушу черти давеча избили и забрали! - вспомнила Варя недавнюю душераздирающую сцену и горько заплакала. Девочка как могла рассказала доктору о случившемся, и он понял, что няню забрали, скорее всего, городовые, а вот почему девочку забыли, осталось для него загадкой. - Не плачь, голубушка. Сейчас чаем тебя напою и тихонько пойдем тропкой к экипажу, а завтра найдем твою няню. У нас в доме знаешь какой начальник живет - о-го-го! Приедет скоро из поездки Яков Платонович и во всем разберется. В лесу оставаться Вам, Варвара Батьковна, никак нельзя. *** Если бы Алексея Юрьевича попросили описать свой пятый месяц семейной жизни, он бы закатил глаза и с усмешкой сказал: "интересный". Подобрать более красочные эпитеты Лебедеву бы не позволило воспитание и уважение к Хорошкиным. Нет, они с Ариной жили неплохо, но кто знал, что бодрый и веселый цыпленочек так быстро войдет во вкус семейной жизни и начнет беззастенчиво им командовать? Молодая супруга, словно генерал, гордо выпятив крохотный шестнадцатинедельный живот, распоряжалась их жизнью направо и налево, подражая, очевидно, матери. Ни мачеха Алексея, Дарья Ивановна, ни тетушка, никогда себе ничего подобного не позволяли, сохраняя с супругами некоторую дистанцию. Подозрительная Арина Владимировна требовала у мужа отчета, где, когда и с кем он пропадает, в какие поездки ездит, и не дай Бог, не играет ли в карты на деньги в офицерском клубе. Не много ли пьет коньяка! Досуг ему полагалось проводить дома, с женой. Несмотря на то что Алексей жену по-своему любил, бунтовать против такой опеки ему хотелось изрядно. Служба стала приносить особое удовлетворение - там не было никаких женщин! - Ваше Благородие! - на пороге кабинета Лебедева стоял дежурный. - Да? - К Вам госпожа Штольман! С тетушкой они общались редко, в основном, когда навещали семью дяди вдвоем с супругой. - Зови немедленно. - Алексей Юрьевич отложил ручку и встал, одергивая сюртук. В кабинет вошла Анна Викторовна. Красивая, нарядная, с новой милой прической, неуловимо похожая на греческую богиню. Он расплылся в улыбке. Что же ей нужно от него? - Здравствуйте, тетушка, что-то случилось? - ласково спросил он. - Добрый день. Алексей Юрьевич, пожалуйста, только не смейтесь надо мной. - она просяще посмотрела на него. - Даже и не думал. - Я знаю, где в лесу недавно убили человека. Мне нужно, чтобы Вы поехали со мной, нужно будет достать труп из озера... Они собирались не долго. Крикнув конвойных казаков и взяв подводу, Алексей Юрьевич с тетушкой отправились в лес. По пути они еще раз заехали домой к Штольманам, Анна Викторовна хотела покормить сына, чтобы тот не беспокоился, несколько часов ожидая ее. Лебедев шел по лесу, с удовольствием вдыхая аромат весенней свежести и весело поглядывал на сосредоточенную родственницу. Анна пару раз чуть не упала, и он галантно предложил ей руку. Тетушка не стала вредничать. - Анна Викторовна, а как Вы понимаете, куда идти? - поинтересовался Лебедев. - Меня дух ведет. - осторожно ответила она. - Святой? - Нет, обыкновенный. Это дух убитого мужчины, на вид чуть старше Вас. Алексей Юрьевич покачал головой. Родственница его была чрезвычайно одаренной женщиной. - А я думал, Вы со мной больше в лес не пойдете. - Это почему? - недоуменно спросила Анна. Алексей Юрьевич смутился. - Бросьте Вы эти шутки, мы же по делу. - наконец догадалась она. - Конечно. - серьезно согласился Лебедев. Признаваться тетушке, что он специально ее дразнит, чтобы насладиться живой мимикой ее хорошенького лица было никак нельзя. Они вышли к озеру. - Как в воду лезть? - забунтовал казак. - Помилуйте, Ваше Благородие, конец мая. Две недели только как растаяло все. Ночью еще, бывает, вода в бочке застывает. - Ну что же ты, братец, как маленький. - изумился Лебедев. Казак хмуро молчал. Барыне хорошо, взбрело в голову развлечение, утопленника искать. Эка невидаль, пусть бы себе лежал на дне. - Ну что же. - улыбнулся нечаянному приключению племянник и начал решительно расстегивать пальто. - Алексей Юрьевич, он в ямке недалеко от берега, у него груз привязан, нужно будет веревку отрезать. Аня с беспокойством смотрела как племянник, сбросив с себя все до портков, смело зашагал в воду. Он довольно быстро добрел до места, что она ему показывала. Совсем рядом маячил дух. - Нащупал. - хмуро объявил Алексей и нырнул, чтобы перерезать веревку. Труп, лишенный груза, тащить к берегу было совершенно не сложно. Алексей доволок печальную находку до берега. Анна протянула племяннику полотенце и целомудренно отвернулась, чтобы он смог снять белье, вытереться и свободно переодеться. - Огнестрельная рана тут большая. Пуля попала в плечо. Просто огромная дыра. - объявил казак. Тут ко всей честной компании из леса вышел никто иной как Яков Платонович собственной персоной. Приехав из Благовещенска и не найдя супруги дома, он немедленно отправился на ее поиски, благо кучер подсказал, где искать Анну Викторовну и ее спутников. Лебедев начал бодро отчитываться о найденном покойнике, а Яков бегло осмотрел труп. - Уносите на ледник. - кивнул он помощникам. Штольман испытывал дежа вю. Опять Аннушка нашла труп, опять ей помог вовсе не он. Да еще и Ромео, как всегда, готов помочь в любой момент. Хорошо хоть ранее усвоил науку и больше не пытается крутить амуры с чужой женой. - Место убийства недалеко. - скромно сказала Анна. - Покажете? - хмуро спросил Штольман. - Да. - согласилась Анна, - вот только... - Что? - переспросил он. - Дух просит опять идти в воду, он показывает, что убийца что-то обронил с руки, когда прятал тело. - Я нырну. - с готовностью объявил Лебедев. - Хватит уже с Вас. Губы совсем синие. - отрезал Яков и начал снимать с себя одежду, педантично складывая ее. - Яков Платонович, там камень большой метрах в трех от берега, обвитый веревкой. Рядом должно лежать кольцо, вроде как перстень, он соскользнул с руки убийцы. Яков точно также, как и племянник, легко и сосредоточенно зашел в воду, нащупав камень, несколько раз нырнул и вытащил таки украшение. Штольман был достаточно закаленным человеком, поэтому, выйдя на берег, он только отфыркался и от души растерся полотенцем. - Холодно, Яшенька? - тихо и заботливо спросила Анна, пока они шли к месту убийства. - Жарко, - хмыкнул Яков, - после ледяной воды всегда жарко, кровь приливает к коже. - А Алексей Юрьевич почему тогда трясется? - От избытка чувств, тела убиенного испугался. Анна обиженно покосилась на мужа. - Он просто нетренированный, Аня. Чуть дольше задержался в воде, хуже растерся... - Ты сердишься на меня? - Нет. - покачал головой он. - Нисколько. Ты молодец, помогла найти тело. Аня подвела мужа и племянника к месту, где был застрелен инженер. Они увидели довольно крупную березку и высокую стеклянную бутыль, в которую по железному желобку капал сок. Жидкости в бутылке давным-давно стало с избытком, и земля равнодушно впитывала излишки березового сока. Увидев незаживающую рану на дереве, Лебедев аккуратно вынул трубочку и заделал отверстие куском глины. - Убитый пришел сюда проверить место сбора сока, а его застрелили. Яков прищурился, вспоминая расположение раны на теле. - Хорошо, что у нас есть опытный судмедэксперт. Александр Францевич посмотрит рану подробно. Тело в холодной воде неплохо сохранилось. - На кольце есть клеймо ювелира. Если ювелир местный, найти владельца, а следовательно, и убийцу, будет несложно. - обрадовался Лебедев, изучив находку со всех сторон. - Думаю, что убитый - это пропавший инженер Вагнер. Он по приметам и по возрасту подходит. - объявил Штольман. Дома Анну Викторовну и Якова Платоновича ждал сюрприз. Невозмутимый Александр Францевич привел девочку Варю и поручил заботам горничной и кухарки. Яков Платонович выслушал рассказ доктора. Сложить воедино то, что он узнал от следователя Вишнякова и рассказ доктора Милца было несложно. Перед Штольманом сидела пропавшая дочь инженера, живая и здоровая. Варя, чувствуя молчаливую поддержку доктора, хмуро ела суп. Аня тут же захлопотала над девочкой, распорядившись разместить ее в свободной комнате. Из спальни раздался громкий, басовитый рев младенца. - Сашенька! - обрадовалась Анна, подбегая к только что проснувшемуся малышу. - Как я скучала, радость моя! Вот и папа твой, наконец, приехал. Саша распахнул глаза и активно застучал ручками и ножками, загулил и заулыбался, увидев родное лицо. Он мало еще что понимал, но зато много что чувствовал. Сейчас малыша захватил восторг, потому как над его колыбелькой склонилась сначала мама, а потом и папа, и оба они смотрели на него с такой любовью! Саша стучал ручками и ножками изо всех сил, всеми средствами выражая радость, идущую от юного сердца. Штольман переоделся и осторожно взял сына. Потяжелел за неделю, крепыш. - Добрый день, Александр Яковлевич. Ну как Вы тут, присматривали за нашей мамой? - негромко спросил Яков. - Вижу, не очень хорошо присматривали, проворонили, мама очередной труп убежала искать. Аня хотела было убрать сорочки мужа в шкаф, но вдруг почувствовала отчетливый шлейф женских духов. Она готова была поклясться, что знает обладательницу этого аромата. В голове промелькнули картинки. Нина целует ее Штольмана. Когда Яков обернулся на жену, до этого всецело увлеченный сыном, на Анне лица не было. - Как ты мог? - упавшим голосом спросила она, - ты целовал ее, да? Яков быстро положил недоумевающего сына в колыбельку, пока драгоценная не придумала Бог весть что. Он в два счета поймал ее и взял за плечи - Аня, Аня! Я не хочу оправдываться. Пожалуйста, верь мне. Отношения с Нежинской в прошлом. Я никогда тебе не изменю и не заставлю сожалеть, что ты вышла за меня замуж. - А поцелуй? - она наивно и пытливо заглядывала мужу в глаза. - Это был ее жест, я не ожидал от замужней женщины такой прыти. Больше такого не повторится. Ты мне веришь? - Верю. - искренне сказала Аня. - Ну слава Богу, ты не такая буйная в ревности, как твой бешенный муж. Я еще не забыл, как сошел с ума, тогда, в августе. И в лес побежал сегодня тоже... не в самых добрых чувствах. - Аааааа! - разразился негодующим криком Сашенька, возмущенный, что про него забыли. - Ну иди ко мне, милый, ты, конечно, соскучился. - заворковала Анна над сыном. Она взяла ребенка к себе и села кормить. Яков подумал и расположился рядом, сев на ковер и прислонившись головой к ее бедру. Он тоже соскучился. Как хорошо дома. По клейму на кольце установили ювелира, а по записям мастера в амбарной книге, следом выяснили личность владельца украшения. Им оказался некто Хвостов, сретенский конторщик. Придя по домашнему адресу, чтобы арестовывать убийцу, полицейские наткнулись на тело, уже несколько дней провисевшее в петле. Из предсмертной записки следствие узнало, что Хвостов застрелил мужчину совершенно случайно, в пылу охотничьего азарта приняв движущуюся цель за крупное животное. Убитый умер у Хвостова на руках от потери крови. После того, как охотник избавился от тела, он страшно мучился угрызениями совести и не смог жить спокойно. Выводы экспертизы доктора Милца подтвердили правдивость слов самоубийцы. Павлину вскоре отпустили. Доктор с Аннушкой съездили за женщиной и забрали ее в Кару, решив поучаствовать в ее судьбе. Доктор бегло осмотрел руки и лицо няньки. Ее довольно сильно избили, очевидно при допросе. В каторжном районе с возможными преступниками не церемонились, по старинке выбивая показания пытками и рукоприкладством. Милц вздохнул. Анна Викторовна закусила губы от огорчения, это было возмутительно, то, как поступили полицейские с невиновной женщиной. Но ничего, Павлина поправится, а Яков обязательно накажет виновных в произволе. Сначала Миронов-младший хотел предложить ей место воспитательницы при приюте, но Анна вдруг объявила, что чуть позже, когда Павлина поправится, хочет взять женщину няней. Места в их доме много, а Варя хорошая девочка, им не помешает. - Каторжная нянька? - скептически спросил Яков у жены, изучив личное дело Павлины, затребовав материалы из архива. Надо отдать должное канцеляристам, куцую папку отыскали и принесли. - Она хорошая, Яша. - убежденно заверила мужа Анна, - давно исправилась. За то что натворила, уже наказана. Варю воспитывает, не бросила девочку, с ней и убежала, когда совсем плохо стало. - Павлина и в тюрьме голосила, разговаривать отказывалась, пока ребенка из леса не вернут. - согласился Штольман, обдумывая слова жены и прислушиваясь к своей интуиции. - Аня, но наш сын, это самое дорогое, что у нас есть. - Я ей доверяю, Яша, ну пожалуйста. - настаивала Анна. - Ладно. Но только с испытательным сроком. Сразу я ей Сашеньку не могу доверить, и не проси. Пусть горничной поработает, на кухне поможет, мне нужно присмотреться. - сдался Штольман. Павлина быстро выздоровела. Постепенно Яков Платонович согласился с женой, что няню Анна подобрала совсем недурную. Бывшая каторжанка была женщиной верной, надежной и какой-то настоящей, что ли. Павлина с большим рвением взялась тетешкать ребенка начальника каторги. Честь то какая, ее, бывшую каторжанку, до господского ребенка допустили! Работу дали, сгинуть в тюрьме не позволили. И обидчиков ее, чертей околоточных, господин Штольман уволил. Дома у Анны Викторовны и Якова Платоновича жилось хорошо, сытно. Сынок хозяйский был здоровым, спокойным малюткой. У Павлины он мигом прекратил капризничать, чай не у молоденькой маменьки, стал кушать и спать по часам, как маленький солдат. Часто они с Варей, а иногда и с горничной Татьяной, гуляли с малюткой по округе. И на реку ходили, и в лес. Нарядят Александра Яковлевича, словно кукленка, в светлые кружевные одежки, и давай ребенку аппетит нагуливать. А если дома оставались, то малыш спал на воздухе в кружевной тени хозяйской беседки. От такого режима, хозяйский сынок загорел и еще больше окреп, радуя маменьку отменным аппетитом. - Павлуша! А почему Сашенька так быстро растет? - спрашивала Варя, с любопытством потряхивая перед малышом погремушкой. - Известное дело, если растеньице в тепле растить, да поливать, да к солнышку подставлять, то и расти будет как на дрожжах. Так и наш Саша растет. - Прямо как я? - Прямо как ты, жаль моя. Вареньку и вовсе в сиротский дом не отдали, как полагалось, а поселили с Павлиной в господском доме, почти как барышню. Нянька подозревала, что за воспитанницу похлопотал добрый доктор, глаза у которого были такими ласковыми. Хороший он был человек, дай Бог ему здоровья. Доктор их с Варей всегда привечал, то конфет принесет, то книжек, вроде как опекал. Постепенно плечи у Павлины расправились. Окруженная благополучными и порядочными людьми, она перестала ждать от судьбы подвоха, жизнь налаживалась. Нянька перестала ходить распустехой. Глядя на статную, аккуратно прибранную госпожу Штольман, бывшая каторжница начала плести косы и ловко укладывать на затылке. Откуда только желание взялось! Она смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Может быть, поэтому однажды в своей спаленке она обнаружила маленький букет, заботливо поставленный в стакан с водой. *** Сегодня Саша первую ночь спал в детской на попечении новой няни. Они шли к этому пару недель, постепенно убирая ночные кормления. - Признаться, мне так не хватает сына под боком, - усмехнулся Штольман, - что даже тянет пойти и забрать колыбель обратно в комнату. Как считаешь, Саша нас за то, что мы отселили его из родительской постели, не разлюбит? Я готов сдаться. - Яша-Яша, а ты жадина... - Кто? - Жадина, говорю, Вы, господин надворный советник! - А вот как не жадничать, единственный сын, единственная жена! Мне самому мало. Я уже ужасно скучаю по нашему маленькому кабачку. Анна улыбалась и гладила мужа по лицу. - Все будет хорошо. Она рассмеялась, осознав, что муж назвал их сына "кабачком". - Хорошо, что ты со мной, только моя. Какая же ты красивая, Анечка. Он серьезно посмотрел в ее голубые глаза, нависая на женой всем телом. Яков ничего больше не сказал насмешнице, аккуратно начав покрывать ее шею поцелуями.