2.
4 апреля 2022 г. в 08:25
Когда Энакин впервые увидел Мастера Квинлана, то подумал: «э чу та, а я тоже таким могу вырасти?»
Мастер Квинлан большой и широкоплечий, и улыбка у него на лице большая и широкая, и ладонь в облегающей перчатке, ласково опустившаяся на голову Энакина, чтобы потрепать его по волосам, тоже большая и тоже широкая. Мастера Квинлана много — и голос громкий, и смех, и объятия у него оказались крепкие, надёжные такие, он может сгрести в охапку своего падавана (Эйла, её зовут Эйла), и Оби-Ван, и Энакина, и хотя немного тесно, места хватает всем.
За спиной Энакина уже успели поползти шепотки, что «падавана Скайуокера слишком много», но Мастера Квинлана тоже много, и это, оказывается, хорошо; это, оказывается, очень тепло, и лицо Оби-Ван совсем-совсем распогодилось; и Эйла, так её зовут, вынырнула из объятий вместе с Энакином, взяла его за руку и увела в гости в чужие апартаменты прямо по соседству, озорно блестя глазами. И хотя она старше, сильно старше, и пока что намного выше, Энакину совсем не было неловко и не страшно, потому что за закрывшейся дверью она первым делом сказала, почти не размыкая губ, очень тихо:
— С твоей мамой всё в порядке, ей ничего на Татуине не грозит, мы с Набу связались, и её подобрали королевские служанки, — и добавила, уже громче, — я сама с Рилота, так что не волнуйся.
Энакин знал про Рилот. Он знал о планете больше, чем полагается, потому что Гардулла Хатт и её сын Джабба разделяли некоторые вкусы, и тви’лекам всегда доставалось больше — больше красивой одежды, больше «грязных» вызовов, больше побоев и унижений. Он только кивнул, потому что Сила говорила, что Эйле доверять можно.
А потом она спросила — в глазах всё ещё озорные искорки — понравилось ли ему пилотировать истребителем, и Энакин стал взахлёб рассказывать. И Эйла не позавидовала, как другие падаваны, не засомневалась в удивительной истории, от неё в Силе чувствовались только уважение, веселье и самая капелька грусти — не за себя, за него — и Энакин окончательно удостоверился, что есть на свете хорошие добрые джедаи, которым неважно, сколько ему лет и как он попал в Храм.
А из соседних апартаментов ощущалась Оби-Ван. У неё, должно быть, шёл ливень из глаз, мягкий. Чья-то большая и тёплая аура её обнимала и, так показалось Энакину, ласково гладила по медно-рыжим волосам.
— Ты когда-нибудь строил дома из подушек? — с серьёзным лицом спросила Эйла, и пришлось расфокусироваться, вернуться в «здесь и сейчас».
— Не-а, — сконфуженно ответил Энакин. У них с мамой была одна на двоих, очень длинная и старая, всегда чистая. — А зачем их строить? Мы же в доме. Крыша уже есть.
— О-о-о, тогда давай построим прямо сейчас, и я тебе всё-всё расскажу, — пообещала Эйла, улыбаясь во все щёки. — Это будет наша «база» или «убежище». Взрослым вход воспрещён.
— Но ты тоже ведь уже… взрослая? — Энакин, едва закрыв рот, сам смутился своего вопроса. Ему уже говорили, что «взрослые» на Татуине младше «взрослых» на планетах поближе к центру. И вообще, там столько всего разного, что он за какие-то две недели пребывания в Храме уже успел потеряться во всех этих «разностях». Оби-Ван говорила, что расстраиваться из-за этого не надо, что у него, у Энакина, уникальная возможность сравнить, и что далеко не все остальные посвящённые и младшие падаваны могут так же.
Друзей от этого заводить легче не становилось.
— Взрослость, падаван Скайуокер, — подмигнула Эйла, не обратив внимания на чужое смущение, — зависит от многих факторов. Например, от звания «Рыцарь». А я пока тоже падаван. Так что пошли-пошли, я этому научилась в детстве, и тебя научу. Понравится!
«Базу» они построили под обеденным столом, а чтобы не было тесно, использовали ещё и стулья. А когда Эйла накрыла всё покрывалом, внутри стало тепло и тесно, как в родной комнате на Татуине, и Энакин почувствовал себя легче. Потом Эйла умыкнула его датапад из их с Оби-Ван апартаментов, и помогла ему с сочинением по Галактической истории.
И уже вечером, когда все вчетвером пошли на ужин в трапезную, болтая о последних слухах в Храме, Энакин заулыбался во все щёки, когда понял, что завёл нового друга, и что Оби-Ван была уже не такая пасмурная, и что мама где-то там, на Набу, в безопасности — и всё было хорошо.