— Мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены.
© Джоан Роулинг «Гарри Поттер и Кубок Огня».
***
Той ночью, когда вся более-менее привычная, выстроенная жизнь полетела к Мордреду, было темнее обычного: небо заволокло свинцовыми грозовыми тучами, скрыв от любопытного взора обкусанный край Луны; вьющиеся вокруг уличных фонарей мотыльки бились насмерть о горячие лампы. А в подвале у Северуса был полумрак: горели несколько старых светильников да шарик люмоса, витающий под самым потолком, загонял чернильные тени в угол. Снейп сосредоточенно вглядывался в бурую жижу в котле — ту, что буквально через десяток минут станет цвета индиго, если вовремя добавить пять отборных листьев мяты, периодически помешивая варево серебряной лопаткой против часовой стрелки. Зельеварение — то, что не надоедало совершенно. Естественно, если это не касалось объяснения основ из года в год тупоголовым кретинам, которые были не в состоянии оценить всю прелесть данной науки. Недалеко от тёмной, закутанной во всё чёрное фигуры парили записная книжка и перо. Периодически зельевар надиктовывал что-то вслух, и бумага обзаводилась очередной пометкой. — Сейчас, — выдохнул мужчина, плавно опуская последний ингридиент в котёл. Оставалось лишь размешать. — Северус! — призрачный феникс возник в самый ответственный момент, сбивая с ритма. Рука мастера зелий и ядов дрогнула, варево забурлило, готовое вылиться через край, и он очистил содержимое котла невербальным эванеско. Чёрные и затягивающие, словно два тоннеля, глаза впились в патронус так, будто мужчина желал придушить его обладателя. А феникс, тем временем, продолжил: — Напоминаю о завтрашнем педсовете! В этот раз твоё присутствие просто необходимо, мой мальчик. — А то я хоть раз пропустил это жалкое сборище, где переливается из пустого в порожнее, — процедил сквозь зубы зельевар. — Вся работа насмарку! Если бы мне платили сто галеонов каждый раз, когда Альбус прерывает меня в самый ответственный момент, я был бы самым богатым магом Британии.***
Если образно — Северус, как неумолимый Хогвартс-экпресс, готовый переехать неудачника, сваливлившегося на рельсы, сжимал зубы от злости, накатывающей на сознание девятым валом; а по сути — вот уже битый час он сидел среди профессоров, выслушивая однотипный, повторяющийся из года в год, трёп. И вот ради этого Альбус выдернул его из дома? Ради того, чтобы вновь услышать, как Помоне нужны новые теплицы? И она действительно верит, что директор в этот раз выделит на это деньги? Или Флитвик с его дуэльным клубом. Или вот, к примеру, мадам Хутч с её старыми мётлами. «Мерлин, почему никто не изобрёл перемотку? — подкинуло мысль сознание. — Вот так, чтобы прокрутить на высоких скоростях всю эту бесполезную чушь». — А теперь перейдём к последнему, но, пожалуй, самому важному вопросу, — голос Дамблдора заставил Снейпа вынырнуть из собственных размышлений. — Думаю, многие из вас прекрасно знают, что в этом году в Хогвартс поступает Гарри Поттер... «Он оторвал меня от работы над эксперементальным зельем ради этой "великолепной" новости?!» — И чем поступление Гарри Поттера, — выплюнул чужую фамилию зельевар, впервые за весь педсовет подав голос, — отличается от зачисления любого другого ученика? — У мальчика есть некоторая особенность, Северус... — Наш герой отбил лбом вторую аваду, и ему окончательно вышибло мозги? — Северус! — зашипела МакГонагалл. — Минерва! — отозвался ей в тон мужчина. — Успокойтесь оба! — нахмурился Дамблдор. — Северус, особенность данного ребёнка в том, что он — видящий. Полноценный видящий. — Но видящие... — начал алхимик. — Не рождались уже очень давно, верно, — подтвердил директор. — Это заключение Гиппократа Сметвика. Он проводил диагностику. — И кто является якорем мальчика? — не упустил возможность поинтересоваться мастер дуэлинга. — В том-то и проблема, Филиус, — устало вздохнул Альбус. — Якоря пока нет. Я по каким-то причинам не подошёл на эту роль, Гарри проигнорировал мою кандидатуру. — И вы хотите попробовать запечатлеть юношу на кого-то из нас, — кивнул головой полугоблин. — Разумно ли это, Альбус? — Я хотел, чтобы мальчик для начала увидел деканов, — старик посмотрел на своих подчинённых и продолжил развивать мысль. — Вам четверым я доверяю, как самому себе, вы находитесь в школе и, в отличие от остальных профессоров и учеников, думаю, покидать стены замка в ближайшее время не намерены. Гарри нужно учиться. А для первокурсников контроль якоря — непосильная задача. Да и где гарантия, что мальчик не выберет кого-то, чьи родители — Пожиратели Смерти или сочувствующие им? Я хочу попробовать все более-менее приемлемые варианты перед тем, как давать добро на отчаянные меры. — Бедный ребёнок, — тихо прошептала Спраут. — Естественно, если его выбор падёт на кого-то из вас, то мальчик автоматически будет зачислен на ваш факультет. — Хорошо, — согласилась Минерва. — Да-да, давайте попробуем, — кивнул головой Флитвик. — Уж лучше кто-то из нас, — поддержала их Помона. — Северус? — директор посмотрел на зельевара. — Ни. За. Что. — Северус! — Только через мой труп!***
Волшебная сказка с элементами старинных кельтских обрядов и верование лишь в силу... силу ума, тела и духа; колдуны и ведьмы, передающие знания из поколения в поколение, накопившие достаточно для понимания такой тонкой материи, как магия, делятся опытом с «магглорождëнными», завлекая их в свой мир, интегрируя весьма осторожно и безболезненно, — вот то, чего в своё время хотел добиться Волан-де-Морт. Это Лондон не Чарльза Бэббиджа — изобретателя вычислительного механизма, — но Диккенса. Этот Лондон, с его косыми переулками, узкими улочками, над которыми буквально нависают здания, дышит стариной, увлекает традициями и тихим шёпотом о великой силе, которая с самого рождения и до самой смерти сопровождает каждого из них. Магическая Британия на самом пике могущества переживает небывалое научное развитие, а общество, пусть и сословное, сильнó, как никогда, чтобы выстоять на мировой арене. И путь, предложенный некогда молодым и харизматичным лидером, — это ключ, это намëк, это направление. Именно поэтому за Томом Реддлом пошли многие — почти весь цвет аристократии. Пошёл и Северус. Тёмный Лорд протянул руку, и мальчишка-зельевар, имеющий все шансы стать самым молодым мастером за последние сто лет, ухватился за неё так крепко, как только смог. «И в какой момент всё полетело к Мордреду и Моргане?» Если убрать письменный низкий стол, на котором, как и всегда, в хаотичном порядке располагались безделушки-артефакты, отвлекающие внимание посетителя от его владельца, взгляду откроется дëрганное движение пальцев директора школы чародейства и волшебства Хогвартс. Артритные руки старика, хозяина кабинета, комкают ткань очередной цветастой мантии то ли в нетерпении, то ли в порыве унять несвойственную ему нервозность. Руки состоят из сухожилий и тканей в сочленении костей. Время оставило после себя не только пергаментный цвет кожи, но и пигментные пятна на ее поверхности. Внизу, где-то у берега Чëрного озера, первые опавшие листья уже начали преть, разнося по воздуху удушливый аромат гниения. Тëплый сквозняк, проникающий через открытое окно-бойницу с ярким витражом ближе к потолку, треплет длинные седые волосы, принося с собой запахи трав, поздних цветущих растений и тех самых прелых листьев. Его взгляд устремлён на собеседника: на скрещённые на груди руки, сжатые в тонкую линию от злости губы и карикатурно выгнутую соболиную бровь. Руки Снейпа совсем другие: на первый взгляд слишком чуткие и изящные для мужчины, но в них сила молодости и стальная хватка, отражающая чужой характер как нельзя лучше. И сейчас эти руки демонстрируют нежелание собеседника идти на контакт. — Северус, — взгляд больной и знающий, в нём ещё теплится надежда. — Увы, остальные деканы мальчику не подошли. — И вы намерены сбросить это ярмо на мою шею?! — едва ли не шипением в ответ. — Ребëнку нужно учиться, — тонкий намëк на весьма толстые обстоятельства: необученный маг — катастрофа для обывателей и угроза статуту секретности. — И раз уж Минерва, Филиус и Помона по каким-то причинам не смогли стать якорем для Гарри, из деканов остаëшься лишь ты, Северус. — Увольте от такой «чести», — скривился алхимик. — Не желаю иметь ничего общего с поттеровым отродьем. Ни быть его деканом, ни уж тем более фиксировать его восприятие мира на себе. — Но ведь Гарри не только сын Джеймса, — слабо улыбнулся Альбус, устало глядя поверх знаменитых очков-половинок на мужчину. — Он ещё и сын Лили. Ты дал слово, Северус... — Не смейте! — перебил Снейп, осклабившись. — Не смейте говорить о ней, Альбус! Это вы! Вы обещали её защитить! И где ваша дракклова защита по итогу?! Лили мертва! — Как долго ты будешь лелеять в сердце образ мëртвой женщины? — тихо вздохнул старик, непослушными пальцами сжимая ткань мантии всё сильнее. — Как долго намерен любить эфемерное марево, призрак былого? — Всегда, — хрипло на выдохе. — Я понимаю, что у вас с Джеймсом были некоторые разногласия... — Неужели?! — чувственные губы сложились в едкой усмешке. — Разногласия... это теперь так называется?! — Северус! — Дамблдор вдруг собрался, посмотрел на оппонента остро, пронзительно. А по помещению разлилась до этого тщательно сдерживаемая магическая сила, мощь которой подавляла. Мерлин, Альбус не хотел давить, бить по больному, но сдерживаться с упрямым зельеваром было невообразимо сложно. Да и если он сейчас отступит, то придётся искать якорь среди других профессоров или ещё хуже — среди первокурсников. — Ты принёс непреложный обет, что защитишь мальчика! Так исполни свои обязательства! — Я вас ненавижу, — прошипел Снейп, чувствуя, как натягиваются нити клятвы. Запястье опалило огнём. — Хорошо. Но если я по каким-то причинам тоже не подойду, то вы снимете с меня обет. — Договорились, — сухие старческие губы растянулись в натянутой, вынужденной улыбке. Рисковал ли Дамблдор? О, несомненно. Но если был хотя бы один шанс из миллиона, что Гарри Поттер выберет в качестве привязки одного из сильнейших боевиков, природного легилимента невообразимой мощи, который смог обмануть даже Тома, и лучшего зельевара на весь магический Альбион, то риск действительно того стоил.***
Один стул перевëрнут задом наперёд и прислонëн к рабочему столу. На нём высится ряд флаконов с укрепляющим, тонизирующим и витаминным зельями — всё для юного пациента больничного крыла. Второй стоит рядом с кроватью, исполняя роль тумбы (увы, домовики утащили нужную мебель для реставрации перед новым учебным годом). Он завален одеждой: растянутая заляпанная футболка явно с чужого плеча, такие же потрëпанные джинсы и волшебная палочка, а внизу, под стулом, стоптанные, однозначно не первой свежести кроссовки. Взгляд зельевара задержался на чëрной отполированной до блеска деревянной поверхности. Удивительно, как Альбус умудрился договориться с Олливандером, чтобы тот принёс свой товар в замок. Ещё более удивителен тот факт, что мастер-артефактор позволил директору буквально вслепую продать палочку клиенту. Пусть и знаменитому Гарри Поттеру. Хотя, кажется, Альбус обмолвился, что при выборе концентрата у мальчишки был очередной момент просветления: он всё также не обращал внимания на директора, но палочку выбрал самостоятельно. «Анчар с волосом фестрала, кто бы мог подумать? — мысленно хмыкнул Снейп. — Орудие поистине великого волшебника. Тëмного волшебника, если быть точным. Наверное, папаша-олень в гробу перевернулся». Тëмные и пустые, словно дуло двустволки, глаза скользнули дальше, осматривая помещение. У стены — узкая больничная койка. Такая же, как и с десяток остальных. Под одеялом угадывается тонкая фигура. Ледяной холод простыни. Вот фигура пошевелилась, приподнимаясь, из-под льна одеяла показалась растрëпанная черноволосая макушка, за ней — бледное лицо с отсутствующим, постным выражением, и тонкие детские руки слишком медленно и неловко, будто их хозяин с трудом концентрируется на данном действии, откинули мешающий элемент. Мальчик сел, упершись рассеянным взглядом в стену, да так и остался недвижим. Казалось, это нехитрое действие отобрало все его силы. Мужчина криво усмехнулся, преодолевая разделяющее их расстояние. Чеканный шаг закончился в изножье чужой кровати, чтобы попасть в поле зрения мальчишки. Взгляд ребёнка оставался безучастным, словно и не перед ним только что выросла тень, заслоняющая дневной свет из окна. Снейп со всё возрастающим энтузиазмом рассматривал худую детскую фигуру, что игнорировала его ровно также, как и всех остальных кандидатов до него. «Бесполезная трата времени», — алхимик удовтеворëнно вздохнул. Настроение резко скакнуло вверх, словно кто-то переключил рубильник с «паршиво» на «вполне себе сносно». — На этот раз вы ошиблись, Альбус, — глубокий и бархатный, полный обертонов голос эхом разнёсся по больничному крылу. Мальчишка в ответ дëрнулся, с трудом фокусируя на мужчине взгляд необычно ярких зелёных глаз. Снейп краем глаза уловил перемену в чужом лице. — Что?! — на этот раз хлëстко и негодующе. — Дементор вас поцелуй, Поттер! Не смейте! Юноша моргнул раз, другой, — и сочная зелень глаз с потонувшими в ней точками зрачков явно остановилась на лице зельевара. Мужчина со всё возрастающим ужасом осознавал, что взгляд ребёнка стал не только сфокусированным — осознанным. — Мерлин, Поттер, почему именно я?! — Вы единственный, кто ни разу не лгал мне ни в одной из жизней, — в ответ прошелестел надломленный и хриплый от долгого молчания шëпот.