«Мне плохо лишь от одной мысли, что вы можете быть с кем-то другим. Навеки ваш.»
Здесь не было прямого подтверждения того, что тайный сумасшедший воздыхатель приложил к этому руку, но у Кати не было никаких сомнений. Кому ещё мог перейти дорогу стремянный, чтобы травить его? Да и вообще большинство объявили бы ему вражду открыто: вызвали бы на поединок или ещё чего… А здесь было видно, что совершивший всё это человек как раз-таки явно не хотел, чтобы о его личности узнали. Явно труслив он был. И Катерину это пугало. Она совершенно не знала, что ей стоит делать в такой ситуации. Девушка боялась, что стоит ей рассказать об этом хоть кому-то, то отравят и этого человека. Хотя она и думала, что Басманов совершенно не покажет и виду, что знает обо всем, княжна слишком боялась за его жизнь и не хотела так рисковать. Серебряная была запугана, боялась стать причиной чьей-то гибели, но понимала, что, чем дольше тянет со всеми этими письмами, тем больше навлекает на свою жизнь неприятностей. Княжна знала, что ей как можно скорее нужно узнать имя адресанта и вытащить из него всю дурь… И вопросы, так сильно мучившие Катю, никуда не уходили: рассказать ли Фёдору? Сильно ли она рискует его жизнью? Должна ли подвергать его такой опасности, зная, на что способен этот сумасшедший? Тем временем прошло около трех с половиной часов. Соскочив с Уголька, девица осторожно привязала его к невысокому деревянному столбу, а затем с некой опаской взглянула на кабак, откуда, пошатываясь, вышло несколько пьяных мужчин. Тяжело вздохнув, Катерина заломила пальцы и вошла в деревянную постройку, один запах в которой мог опьянить на весь оставшийся вечер. Оглядевшись по сторонам, пытаясь не обращать на излишне лестные комментарии некоторых отнюдь не трезвых мужчин, девушка выследила знакомую высокую фигуру. — Ефим! — произнесла Катерина. — Добрый день. Тот, широко заулыбавшись, даже отложил от себя громоздкий кувшин с квасом и привстал, чтобы поприветствовать девушку. — Сударыня! — довольно сказал тот, уперев руки в бока. — Только вот думал о тебе! — Как ваше путешествие? — Серебряная улыбнулась. — Море было спокойным? — Ох, по-разному, княжна. — он пожал плечами. — Когда штиль был, а когда и буря настигала. Запустив руку в широкий карман, Ефим вытащил оттуда небольшой мешочек, который тут же протянул Катерине. Та не смогла сдержать улыбки, и была уже готова даже обнять мужчину от радости, но тот произнес: — Только вот… — купец почесал затылок. — Говорил с тем человеком, про которого ты рассказывала. Отдал мне он только одно письмо, а не два. Сказал, мол, не передавал ему твой друг ничего. — Ф-фабьен? — девушка заикнулась. — Ничего не написал?.. Как же это? — Как знать, — мужчина пожал плечами. Пытаясь сдержать себя, чтобы не расплакаться прямо в кабаке, Катерина лишь больно закусила губу: — Мне сразу ответ написать или?.. — Нет-нет, — Ефим закачал головой. — Лучше найди меня здесь ровно через месяц, именно в это время. Я в дорогу отправляюсь. Много весточек через меня передают, сама понимаешь. Не хочу забыть чего… Лучше прямо перед отъездом моим передашь. Можешь уже и не сама ехать, а своего человека послать. Коротко кивнув, девушка распрощалась с купцом. Стоило развернуться к нему спиной, Катерина прижала ладонь ко рту. Эмоции просто зашкаливали. Дышать становилось очень трудно, а словно грудь сковало невероятно тугим корсетом. Пошатнувшись, Катерина оперлась о наружную стену кабака, склонив голову. Новость о том, что Фабьен не передал ни единого письма, ударила настолько, что подкашивались ноги. Что же случилось? В голове кружило столько образов, что Серебряная не могла нормально разобрать ни один из них: его могли выгнать со службы, отчего бы он лишился всех денег, его могли покалечить, а ещё хуже — убить… Катерина просто не могла понять, почему произошла данная ситуация. Ведь они договорились, что будут передавать письма только через определенного человека, к чьим услугам ранее обращалась принцесса Клод, так как из-за нахождения в разных странах просто не могли доверять посторонним. И Фабьен бы точно не забыл… Причина определенно была очень серьезная. Пытаясь хоть немного прийти в себя, девушка дрожащими руками открыла мешочек, откуда достала маленький свёрток пергамента. Развернув его, девушка быстро стала пробегать глазами по аккуратному почерку Клод. Глаза окончательно залились слезами. Громко всхлипнув, девушка упала прямо на колени, совершенно не стыдясь своих эмоции. От прочитанного чувства просто переполняли изнутри, взрывались, не давая никакого шанса на спокойную реакции. Проходящий мимо взрослый мужчина остановился, наблюдая за данной картиной: обхватив ноги, девушка безостановочно плакала, сильно вздрагивая. Черный конь, привязанный совсем рядом, громко заржал, пытаясь сорваться с места; он явно принадлежал этой девице. Щенок, шедший рядом с мужчиной, неожиданно побежал к взволнованному животному, начал кружить вокруг него, виляя хвостом. Постоянно поворачивая голову в сторону этого комка шерсти, конь негромко фыркнул, и, кажется, стал даже несколько спокойнее. — Ну, дочка, вставай. — Савелий, ни секунды не раздумывая, осторожно поднял девушку за плечи; та безостановочно продолжала плакать, лишь вытирая лицо руками. Заглянув в карие глаза, мужчина лишь на мгновение осекся: уж больно внешность девицы была знакомой. Посмотрев на мужчину, Катерина содрогнулась из-за продолжавших питать её чувств. — Чего раскисла так? — спросил мужчина. Серебряная не ответила, потому что язык просто начинал заплетаться. — Ну всё, полно!.. Пойдем, лучше чаем напою. Успокоишься немного. Совершенно не противясь, Серебряная отправилась с совершенно посторонним человеком. Попытавшись отвязать Уголька, Катерина поняла, что руки совершенно не слушаются. Савелий, который показался девушки и без того довольно доброжелательным стариком, быстро развязал поводья. — Я…я… — попыталась произнести девушка. — Дыши глубже, дочка. — заботливо произнес он. — Кто ж тебя так расстроил? Жених чем обидел? Девушка отрицательно закачала головой. Глубоко вздохнув, Катерина обратила взор наверх, прямо к нему, совершенно не веря в то, что только что прочтенный ею текст письма был правдой. Иногда Серебряная была излишне эмоциональной… Но поделать с собой сейчас она ничего не могла. Зайдя в, на удивление, просторную и довольно чистую хижину, Катерина, шмыгнув носом, огляделась по сторонам: находиться здесь было довольно приятно. Сев по предложению мужчины за стол, девушка несколько скромно положила руки на колени и опустила глаза. Запах трав ударил в нос. Вскоре перед Серебряной оказалась обыкновенная деревянная чаша с приятным травяным запахом. Над отваром клубился еле заметный дымок. Так они с мужчиной и представились друг другу, назвав свои имена. Было очевидно, что привел Савелий девицу в своё жилище сугубо из-за искреннего желания помочь. Катерина не допускала и мысли, что этот старик мог её чем-то обидеть. Глаза у Травникова были добрые, и смотрел он на Катю тепло-тепло, будто действительно глядел на родную внучку. — Наряд у тебя уж больно интересный… — по-доброму произнес он. — С заграницы привез кто-то? Катерина лишь коротко кивнула и потерла глаза. — Иногда я бываю очень эмоциональна… — сказала девушка, отпивая горячий напиток. — Я не хотела прибавлять вам хлопот. Со мной всё хорошо; мне уже пора ехать… — Полно! — перебил мужчина. — Чего распереживалась? Не съем я тебя. — Да я… — хотела возразить девушка. — Ты пей, пей. — перебил мужчина. — Отвар полезный. Уж я-то знаю! Только сейчас оглядев комнату, Катерина заметила множество полупустующих полок: в большинстве своем там стояли темные плотно закрытые пузырьки с привязанными к ним кусочками пергамента, где, вероятно, было написано название. И что-то подсказывало Катерине, что это были далеко не все баночки. Множество свободного места между некоторыми емкостями с жидкостью было настолько велико, что это говорило о том, что Савелий явно что-то припрятал. Но почему? Заметив изучающий взгляд Катерины, мужчина лишь почесал бороду. — Что это? — спросила княжна. — Что в этих баночках? — Да всякое. — Травников развел руками. — Врачеванием занимаюсь. Лекарства всякие, настойки. Тебя, случаем, боль головная не мучает? Недавно такое потрясающее средство изобрел! На самом деле Серебряная всегда восхищалась такими людьми. Ведь это просто колоссальный труд. Чтобы сделать хорошую настойку или отвар, нужно совершить столько экспериментов, что легче просто опустить руки. Иногда даже одной лишней травинкой можно погубить человека. Однажды Катерина общалась с одним известным парфюмером, которым работал над своим последним ароматом больше нескольких месяцев, постоянно совершенствуя аромат. С любыми другими отварами происходит совершенно то же самое; один маленьких флакон можно делать больше пары недель. — Я могу?.. — девушка с любопытством указала в сторону одной из полок. Савелий лишь пожал плечами. Катерина подошла к противоположной части комнаты. Пробегая глазами по прилепленным запискам, девушка лишь на мгновение покосилась на Травникова: — Вы сами всё это делали? — Конечно! — он кивнул. — Можно ли кому-то такую щепетильную работу доверить? — Incroyablement*… — еле слышно прошептала девушка, несколько восторженно разглядывая содержимое полки. Казалось, что услышав французский говор, ученый даже не удивился. Будто всё понял, он лишь довольно широко улыбнулся. Поначалу девушка даже не обратила внимание, но потом, нахмурив брови, завела руки за спину и посмотрела на Савелия. — Вы говорите на французском? — удивленно спросила она. — Да так… — мужчина махнул рукой. Щенок, который прежде грыз какую-то кость, подбежал к его ноге, будто пытался туда залезть. — Друг у нему был, француз. Как приехал, так и пары слов на русском связать не могу. Гришка, Гришка… Удивленно взглянув на мужчину, Катерина машинально задела рукой один из пузырьков, который успела поймать от падения в последний момент. Отвлекшись на данную вещь, девушка даже не заметила, как перепуганным ученый оказался совсем рядом. — Дурак старый! — несколько раздраженно произнес он. — Чуть не погубил тебя, дочка! Ожидая то, что мужчина сейчас будет ругать именно её, Катерина была крайне удивлена, что искал вину он именно в себе. Непонимающе глядя на так называемый «сок цикуты», девица лишь свела брови к переносице. Стареет Савелий! Если раньше мог рецепты всех отваров и без специальных пометок запоминать, то уже начал забывать про один из возможных ингредиентов яда прямо на столе. Работал он всю вчерашнюю ночь. Пытаясь понять, чем же была отравлена та самая Златослава, чье тело он хотел изучить. Это был какой-то уж очень странный яд, определить который изначально фактически не удавалось. Вероятно, никто даже и не предполагал, что девушка была отравлена, а не слегла из-за какой-нибудь болезни. — Вашего друга звали Григорием? — изумилась Катя. — Вы же говорите, что он был французом. — Джордж. — пояснил Травников. — Я Гришкой называл всегда; уж больно непривычны мне все эти имена заморские. Коротко улыбнувшись, девушка продолжала разглядывать баночки, но уже не трогая ничего руками. — Удивительно… — тихо произнесла княжна. — Так ведь звали моего дедушку. Только он умер пятнадцать лет назад; я даже его не помню. Ожидая услышать хоть какой-то ответ, Катерина перевела взгляд на мужчину, который смотрел на неё, широко раскрыв глаза. Крепко обхватив рукой один из отваров, мужчина на мгновение чуть не разжал пальцы, практически выронив все на пол. Еле слышно кашлянув, он резко отошел в противоположную часть комнаты, оперся о стол и провел рукой вдоль бороды. Вновь посмотрев на удивленную Катерину, он начал понимать, почему она показалась ему такой знакомой. Травников сразу вспомнил ту юную рыжеволосую особу, которая навещала его друга в их мастерской. Софья тогда была уже замужем, поэтому приезжать могла не часто, но Савелий хорошо её запомнил. И теперь, смотря и Катерину, он лишь сталкивался с целым потоком мыслей в голове. Неужто судьба распорядилась так, что Травников спустя столько лет встретил внучку своего лучшего друга? Ведь это явно не могло быть простым совпадением. — Матушка твоя… — выдавил он. — Княгиня Серебряная? Катерина удивленно вздернула брови: — Как вы узнали? М-мама уже умерла давно… Прикрыв рот рукой, мужчина закачал головой. Он и подумать не мог, что Софьи уже давно не в живых. — Так ведь выходит… — ученый на мгновение запнулся. — Твоего деда я и знал. Услышав эту новость, княжна ещё шире распахнула ресницы. Она когда-то слышала от отца, что её дедушка увлекался медициной, но и подумать не могла, что настолько. Катерина даже поначалу не поверила своим ушам, так как встретить кого-то, кто общался с Джорджем, было чем-то невероятным. Этот мужчина, который по чистой случайности увидел её плачущей около кабака и лишь по своей доброй воле позвал к себе, возможно, сейчас был единственным человеком, который мог рассказать ей о дедушке. И теперь Катя поняла, почему Савелий совершенно не удивился обращению на «вы»; наверняка привык слышать это от Джорджа в первое время. — Он работал вместе с вами? — спросила Катя. — Тоже отвары делал? — Мы много чем занимались; еще в Москве познакомились. — казалось, что Травников в один момент повеселел. Подумать только, ещё вчера он думал о своем лучшем друге, а сейчас перед ним стоит его внучка, которую он видит в первый раз в своей жизни. Девушка стала своеобразным напоминанием о тех светлых днях, когда они с Джорджем только начинала свою работу, и о том, на чем закончилась их дружба. Ведь они так и не помирились. Может, поэтому и судьба так сложилась, что Травников в последнее время очень сильно сожалел о делах дней минувших, дав ему шанс на исправление ошибок? Да и, может, Катерина станет тем самым единственным человеком, которому Травников будет интересен ни как врач, а как человек? — Он ведь приехал сюда только из-за супруги своей. Бабка твоя всегда мечтала на Руси побывать, но не успела. Гришка сюда и отправился после её смерти, пытаясь хоть как-то исполнить её волю. После, конечно, начал прошлое отпускать, меньше о ней думать, но перед смертью своей будто чувствовал что-то: вновь только о супруге своей говорил, будто никого другого не было вокруг. А ведь никто прежде не знал, почему именно Джордж сюда приехал. Наверное, сейчас Катерина была единственной из их рода, кто узнал правду. Этот поступок был показателем настоящей любви: даже после смерти своей жены, француз переехал совершенно в чужую страну, просто пытаясь исполнить волю любимой. Да и вообще Серебряная всегда поражалась тому, как все де Метивье полностью отдавались своим чувствам. И Джордж ради супруги на подобное пошел, и Софья тоже родину оставила из-за любви, теперь и Катерина до последнего боролась за то, чтобы следовать зову сердца и пойти замуж на того, кого действительно полюбит. Да и вообще Серебряная некогда слыхала, что почти все её родственники из Франции тоже вели себя подобным образом. Дальнейший разговор между Катей и Савелием завязался довольно быстро. Слушая многочисленные рассказы ученого, Серебряная периодически подпирала щеку, глядя на его воодушевленное лицо. Травников, у которого не было ни своих детей, ни внуков, впервые за столько лет почувствовал себя не одиноким. Перед ним словно сидела его внучка, которая не показывала совершенно никакого раздражения в разговоре. Ни каждый будет охотно общаться со стариками. — Так почему вы прячете некоторые отвары? — Серебряная погладила щенка, удобно устроившегося у неё на коленях. — Запретное что-то? Савелий огляделся по сторонам, сощурив глаза. Негромко кашлянув, он наклонился к девушке чуть ближе, будто их могли услышать: — Я не только полезные отвары готовлю. — произнес он. — Ядами ещё занимаюсь; коль узнает кто, головы не снести. — Я никому не расскажу. — сразу произнесла девушка, не скрывая своего удивления. — Вчера вот… — мужчина отклонился на спинку стула, притягивая к себе ещё остывший иван-чай. — Тоже яд один изучал; не знаю, кто придумал его, но это какой-то невиданный мудрец. Я лишь однажды с таким ядом сталкивался; и то из рассказов деда твоего: у человека температура повышается, кажется, что заболел он хворью какой-то заразной; но не тошнит, как часто бывает. Лишь одно этот яд выдает, если человек не помер сразу: кашель кровавый. Но это часто приписывают к чахотке, поэтому никто и не понимает, что был он отравлен. Катерина покачала головой: — Так и жить страшно. — произнесла она. — Никогда и не узнаешь, заболел ты или тебя просто отравили. Жизнь при французском дворе всегда была опасна. Наверное, Катерина не знала никакого другого места, где травили бы так часто. Чего стоило то, что сама королева Екатерина владела знаниями о ядах настолько хорошо, что ей не составляло особого труда что-то изготовить. Было и множество других женщин, которые, разумеется, яд уже покупали, желая расправиться со своей конкуренткой, отчего просто можно и не понять, чего тебе может стоить тот или иной разговор с каким-нибудь мужчиной. Иногда люди бывают настолько ревнивы и безрассудны, что даже и не задумываются о возможных последствиях. — Народ всегда жесток был, — мужчина кивнул. — Коль что-то не понравится, так сразу в могилу сведут. Прошло ещё некоторое время; Катерина понимала, что уже сильно задержалась. А ведь у неё было ещё одно немаловажное дело. Попросив Травникова проводить её на базар, Катерина, ведя Уголька за поводья, распрощалась с мужчиной. Девица была несказанно рада, что встретила этого человека, да и пообещала ещё ни раз его навестить. Общаться с Савелием было несказанно приятно. Оглядываясь по сторонам, Серебряная закусила губу. Княжна толком не знала, к кому именно ей нужно обратиться. Но неожиданно на глаза ей попалась одна лавка, через окна которой виднелись различные изделия. Вновь оставив коня на улице, девушка поспешно зашла внутрь, понимая, что времени у неё уже осталось не так много: было пора возвращаться домой. В лавке была молодая женщина довольно привлекательной и необычной наружности. Это точно была иностранка: смуглая, с распущенными густыми кудрявыми черными волосами, взгляд хитрый, больно напоминающий прищур, да и смотрела она на Катерину так, будто узнала. Положив руку на бок, женщина доброжелательно улыбнулась: — День добрый, красавица! — произнесла она, обнажая зубы. — З-здравстуйте. — Катерина чуть запнулась. — Я вижу, что у вас много различных изделий: вон и сабли по стенам развешаны, и бусы женские висят. Я бы хотела сделать один заказ… — Вам нужен подарок для жениха, понимаю! — произнесла женщина. — Лоренза всегда видит насквозь влюбленных девушек! Любовь — это ведь так прекрасно! Серебряная и двух слов связать не могла. Катерина, конечно, всегда знала, что все торговцы и торговки умело заговаривают зубы, чтобы продать побольше товара, но эта женщина постепенно даже начала немного пугать. Глаза её, словно как у кошки, будто в самую душу заглядывали да тайны оттуда все доставали. — Недавно один клинок чудесный привезли… — вымолвила купчиха, перебив княжну, которая уже хотела назвать то, что действительно хотела купить. — Что ещё нужно мужчинам, особенно настоящим войнам? — Н-не знаю… — Ты погоди-погоди! — Лоренза махнула рукой и поспешно подошла к одному сундуку, который продержала в руках несколько секунд прежде, чем его открыть. — У меня много чего есть. А насчет клинка подумай: с таким оружием и на татар идти нестрашно. Широко распахнув глаза, Серебряная окончательно потеряла дар речи. Сначала княжна подумала, что ослышалась, но разум четко подтвердил то, что эта женщина действительно обмолвилась про татар. Сделав небольшой шаг назад, Катерина тяжело вздохнула: Басманов ведь известен своими военными победами против них. Либо это было обыкновенным совпадением, либо эта купчиха была не так проста, как казалось. Заметив легкий испуг на лице девушки, Лоренза положила перед ней тот самый кинжал: — Леди любят украшения, а войны — оружие. — произнесла она. — Так что же? Возьмешь? Катерина покачала головой: — Вы оставите меня без денег прежде, чем я куплю то, что хотела. — девица сжала губы в тонкую полоску и вытащила из кармана небольшой мешочек. — Вот. Затем вслед на этим Катерина достала сверток пергамента, который, развернув, положила на стол: — Сможешь найти это? Протянув Серебряной кинжал, с широким мощным клинком и черной рукоятью из кости, торговка коротко кивнула, рассматривая набросок. — Я ведь узнаю эту работу, — на лице Лорензы вновь засверкала какая-то заговорщическая улыбка. — Я знаю лишь одного, кто способен на это. Ни один другой мастер не сможет сделать столь что-то изящное! — Значит, вы поможете мне? — Катя изогнула бровь. — Как долго мне нужно будет ждать? Женщина усмехнулась и выхватила пергамент: — Минут десять. Может, пятнадцать. Девушка ошарашено взглянула на купчиху: — Т-то есть? Ничего не ответив, иностранка скрылась в какой-то каморке, из которой послышалось какое-то грюканье. Оперевшись о прилавок, Катерина огляделась по сторонам: эта странная женщина, признаться, даже начинала её пугать. Один изучающий взгляд чего стоит… Лоренза будто видела Серебряную насквозь, отчего по коже ползли мурашки. Вскоре стук прекратился. Держа в руке резную деревянную шкатулку, которую протянула княжне, женщина чуть сощурила глаза. Подняв крышку, Катерина была готова поклясться, что какие-то невиданные силы сдерживали её от того, чтобы не выронить все на пол. Изумленно посмотрев на ухмыляющуюся торговку, девушка поняла, что её дыхание просто перехватило. «Колдунья…» — мысленно произнесла Катерина, — «Колдунья чертова!..» А Лоренза продолжала улыбаться: — Брать будешь? Такое ты точно нигде больше не сыщешь. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Не говоря ни слова, Серебряная судорожно вздохнула. Либо сегодня ей просто несказанно везло, либо сами высшие силы были на её стороне. — Иногда просто невозможно оставаться в стороне, видя, что нужно помочь возлюбленным, верно? — женщина будто прочитала её мысли. — Когда судьбой люди друг другу уготовлены, аж сердце кровью обливается, видя, что их постоянно что-то друг от друга отводит. А ведь так прекрасно наблюдать за тем, как любящие сердца сливаются воедино! Лоренза знает. Я не одна, кто так считает. Можно превращать свои поцелуи в птиц, которые порхают над головами влюбленных, а можно сменить тысячи лиц, чтобы помочь осознать свои чувства. Странная речь купчихи заставила Катю содрогнуться. Она начала побаиваться эту женщину, не зная, чего от неё можно ждать. Вроде и неслыханное доверие она вызывает, но и всё равно начинаешь задумываться, действительно ли она обыкновенная торговка.***
Медленно расхаживая вдоль комнаты, опричник внимательно наблюдал за постоянно меняющимся выражением лица государя. Сощурившись, он хитро улыбнулся, понимая, что план его коварный начинает работать. — Так что же? — Грозный поднял на него глаза. — Получается, не зря я думал, что княжна шпионить приехала и смерти она моей желает? Мужчина неопределенно покачал головой: — Всё возможно, государь. — произнес он. — Вон столько врагов, словно змеи, крутятся вокруг тебя. Со свету выжить хотят. — Федора говорил, что не опасна она… — неожиданно сказал царь, отчего опричника аж передернуло. — Говорил, что ни писем она не писала, ни следить за мной не пыталась. Раньше опричник с Басмановым не общался, что и сейчас особо не поменялось. Но теперь, просто видя то, как он смотрит на Катю, мужчина понимал, что сдерживает себя из последних сил. А что он мог сделать? Итак, Хомяка отравить попытался, и хоть и спасли его, Матвей к Серебряной теперь и подойти боится, думает, что это она или кто-то из семьи её погубить его решил. А Басманов… С ним всё было в тысячу раз сложнее. Опричник понимал, что если покусится и на его жизнь, то царь этого точно не оставит: уж больно дорог ему Фёдор был. Да и вообще слишком высокое положение кравчий при дворе имел. Знал хитрец, что выход у него только один: рассорить Серебряную и Басманова, подставить его наглеца, опустить его в девичьих глазах. Всё сейчас готов он сделать, чтобы Катерина просто видеть Фёдора не хотела. Медленно подойдя к царю, опричник осторожно положил руку на его плечу и чуть наклонился к уху. — А ты меньше его слушай. — заговорщически произнес он. — Федька и глаз с княжны не сводит. Предал он тебя, государь. — Да быть такого не может!.. — Грозный стукнул кулаком по столу, но мужчина не повел и бровью, оставаясь всё в то же положении. — Я, конечно, и ошибаться могу, но ты проверь всё, проверь. Пусть комнату Катеринину обыщут. Так и сердцу твоему спокойнее станет. Опричник знал, что против княжны ничего не найдут. Хоть он и не мог понять смысл всех её писем, которые попадались ему на глаза, из-за обыкновенного незнания языка, он не верил, что Катерина, любовь его, столь чистая и светлая дева, способна на преступление. Да и Серебряную явно отстаивать начнут, так что не казнит её государь. А вот если ему удастся сделать так, что княжна начнет думать, что оговорил её Басманов, это будет самым настоящим триумфом. И мужчина даже знал, что именно ему для этого нужно сделать.