⸙⸙⸙
За исключением демонстрации маленьким герцогом своих способностей ничего интересного больше не происходило. Тот низший, с которым на-барон хотел развлечься, больше не приходил. Трапезы для него теперь сервировал конвой, а пожилой мужчина с военной выправкой, в присутствии тюремщиков, поддерживал покои в чистоте. Гражданские больше к пленнику не допускались, а старик — такое себе развлечение. Через пару дней, почувствовав себя лучше, Фейд-Раута, не чувствуя головной боли и слабости в теле, смог подняться из постели и выполнить комплекс физических упражнений. Ещё немного и мышцы совсем станут непригодными, с неудовольствием думал на-барон, заканчивая разминку. Чёртова гадость в теле не давала возможности перейти в боевое столкновение с Атрейдесовыми шавками и померяться силами всласть. Прежде он легко мог за один выход на Арену уничтожить до тридцати рабов, а теперь ему не дают и самого малого: схватки, ощущения чужой крови, подсыхающей на коже плёнкой, сыплющейся тёмно-коричневыми хлопьями при каждом движении. Для разнообразия, в это утро в комнату заглянуло солнце. Фейд-Раута, закрывая глаза ладонью, задёрнул шторы и сел на край постели. Стратегию пребывания на Каладане стоит изменить, в виду новых обстоятельств. — Собирайся, на-барон, — на пороге стоял шрамолицый низший. — Надень свои лучшие тряпки. Милорд желает тебя видеть. Фейд-Раута усмехнулся. Неужели совесть заела? О, он с большим удовольствием послушает жалобное блеяние ведьминского отродья. Полу Атрейдесу давно пора извиниться — у низших он точно просит прощения, если не доел молочную кашку, а перед ним, на-бароном, нет? И где хвалёное воспитание отпрыска благородного Дома?! Окружённый конвоем, на-барон покинул гостевое крыло. Куда ни глянь — серый камень и чёрно-зелёные знамёна Атрейдесов. Встречающиеся слуги с гордо поднятыми головами в наглухо закрытых чёрно-зелёных же ливреях. Во столичном дворце Харко слуги ходят тихо, при появлении сильнейших вжимаясь в стены и пряча взгляд. Как карта ляжет: или повезёт и останешься незамеченным, или станешь минутным развлечением. Во дворец не за хорошее поведение попадают: в основном, это дети из семей, попавших в долговую яму, но барон милосерден и позволяет отработать повинность — один человек платит за всю семью, вместо того чтобы всех отправить в шахты. На Гьеди-Прайм тоже есть милосердие, такое, каким его мыслит правящий Дом. — Они все свободны с первого вздоха, — истолковав взгляд Фейд-Рауты нехотя объяснил Халлек. — Никто не приходит в Каладан отрабатывать долги семьи. Многие семьи веками служат Атрейдесам, поклявшись в верности. — Верность? — фыркнул юноша. — Она ничего не сто́ит, когда ничего ценного не стои́т на кону. Военный мастер покосился на аманата из Великого Дома Харконнен. Какой только чушью не была забита голова зверёныша, и ведь он верит в свою правоту. — Когда ты на вершине пищевой цепи, кажется, что видишь всё, забывая, что под ногами есть тень, — отозвался Гурни. — Куда ты ведёшь меня? — по прикидкам Фейд-Рауты, шли они долго, постоянно сворачивая в коридоры пошире, поуже. — К милорду. — У вас лифтов нет? — фыркнул на-барон. — Дом настолько бедствует, что не может провести модернизацию? Дворец Атрейдесов сильно напоминал старые и полузаброшенные уровни Харко, построенные ещё до того, как индустриализация поглотила планету. Гурни Халлек покосился на заложника через плечо. Фейд-Раута Харконнен в ответ оскалился. — Всё есть, на-барон. — И где? — А ты ищешь способ сбежать из замка? — Дальше планеты всё равно не сбегу, — пожал плечами юный Харконнен. — Относись к этому как к приятной физической нагрузке, тебе ведь её так не хватает? Улыбка слетела с лица на-барона, зато военный мастер улыбнулся во весь рот. — Выбить бы тебе все зубы! — прошипел он в лицо Халлеку. — Точно змея шипишь. Что с твоим голосом на-барон, а? — Не твоё собачье дело! — Собачье? А мне казалось, вы всех собак на Гьеди-Прайм сожрали, — делано удивился мужчина. — Почему же? Одна вот, тявкает, — не остался в долгу Фейд-Раута кивнув сторону Халлека. Гурни уже открыл было рот, но группа вышла в один из дворов замка, за которым сразу же начинался личная посадочная площадка Дома Атрейдес. На влажных каменных плитах стоял небольшой фрегат. Военный мастер выдохнул. Ещё пару месяцев назад весь плац был полон воинов, скандирующих «Атрейдесы! Атрейдесы! Атрейдесы!» и герцог Лето расписался в указе падишах-императора о передаче Арракиса в его владение и оставил оттиск своей печати на расплавленном золотом воске. Словно это было давным-давно… Гурни хотел бы верить, что не было вероломной атаки Харконнов, не смирившихся с потерей Арракиса, что они едва не потеряли герцога, не потеряли всё… Они отделались малой кровью, фремены оказались невероятными воинами, перед которыми спасовали и императорские сардаукары. Он хочет верить, что всё, наконец, закончилось, но позади стоит белокожий зверёныш в теле мальчишки, а над ними по-прежнему занесён императорский меч. Остаётся только принять удар на щит, с выбитой фигурой сокола. — Гурни, как хорошо, что вы пришли так скоро! — Фейд-Раута повернулся на голос маленького герцога. — Не хотелось бы оскорблять чету Фенринг опозданием. — Это Ваши земли, милорд и только Вам решать, когда прийти, — Халлек, как и группа сопровождения поклонились юному на-герцогу. — И тем не менее… — Что это на тебе надето, Атрейдес? — поинтересовался на-барон, вытянув шею. Внешний вид правителя Каладана разительно отличался от того, что Фейд-Раута до этого видел — церемониальный мундир, из которого на-герцог не вылезал, кажется, вообще, сменился белой рубашкой и чёрно-зелёной… юбкой? И такого же цвета кусок ткани, переброшенный через плечо… Но юбка? Это потому, что он — сын Бене Гессерит? Как много людей знает, что на-герцог тоже владеет способностями ведьмы? — Это килт, традиционная одежда жителей Южного континента, на который мы как раз отправимся с минуты на минуту, — не глядя на Харконнена, ответил Пол. — Сегодня праздник молодого вина. Вы… наш пленник, на-барон, но пленник почётный. И Вы тоже приглашены… Если хотите. Но Вы вольны вернуться к себе в покои… Фейд-Раута посмотрел на вихрастую макушку Атрейдеса сверху-вниз. Нет, эта показательная покорность и угодливость не введут его больше в заблуждение. Не теперь, когда он на себе прочувствовал ведьминскую силу на-герцога. — Мне тоже надо так одеться? — на-барон кивнул в сторону Пола. — Где достать такую юбку? — Н-нет, зачем?! Вы ведь не каладанец… И это килт, не юбка! — возмутился юный Атрейдес. — Гурни, почему ты не сказал на-барону, что следует одеться теплее? Вечером может быть прохладно… — И сейчас не тепло, — отметил наследник Харконнен, поведя плечами и чувствуя, как от прохладного воздуха кожа начинает покрываться мурашками. — На Гьеди-Прайм нет нужды кутаться в тряпки. В чём разница юбки и килта? — В способе драпировки, — моментально ответил на-герцог. — Складки юбок прошиваются, килт — плиссируется вручную и фиксируется ремнём. И килт, это не только набедренная повязка, это одеяние из тартана — пледа. По сути, это один очень длинный шерстяной отрез ткани. — Грир, — он окликнул дворецкого. — Будьте добры, принесите из моих покоев плащ от аббатисы. Плащ оказался в руках у Пола через считанные минуты. — Возьмите, — юноша протянул его на-барону. — Вечерами даже на Южном континенте из-за близости к Океану прохладно. Он новый, мне его недавно подарили. — Атрейдесский символ? На Харконнене?! — язвительным тоном прохрипел Фейд-Раута, развернув свёрток и вытянул руки, чтобы посмотреть, что же ему принесли. Это был тёмно-зеленый плащ, расшитый по краю чёрными и золотыми геометрическими узорами, в которых угадывался герб Дома Атрейдес. — Ладно, демонстрируй всем, маленький герцог, что я у тебя в услужении. — Да упаси Боже! — отозвался Гурни Халлек. — Гурни! — окликнул его Пол, но губы сами по себе растянулись в улыбке. — Ой непростая сегодня ночь будет, милорд! — на трап вышел вышел капитан Жюль. — Алголь в зените!В комнатах связи
— Генетический материал на-барона Харконнена должен быть сохранён, ученица. — Слушаюсь, Преподобная мать.