Стадии (не)принятия

Щёлкающее искрами полено служило единственным источником света в кабинете-библиотеке. Несмотря на мягкий полумрак и тепло, Пол Атрейдес чувствовал зябкую дрожь, периодически охватывающую тело. Он применил Голос на человеке. Это не была тренировка, какую проводила матушка, это было осознанное желание приказать и увидеть результат своих действий немедленно. Мундир стискивал плечи, и сейчас юный герцог как никогда радовался тому, что его сдерживает хоть какая-то сила. Прежде это была матушка, всегда готовая направить, посоветовать. Рядом был и отец, на кого он равняется и желает быть похожим больше, нежели генетическая комбинация, благодаря которой он имеет со старшим герцогом сильное сходство в лице. Он восхищается мастерством Дункана Айдахо и силой, несгибаемым характером Гурни Халлека, что позволили ему выбраться с самого дна, куда он был сброшен властной рукой Глоссу Раббана. На-герцог зарывается в отчёты, медитирует, визирует документы Объединённого Совета Прогрессивной Честной Торговли. Теперь под документами, регулирующими экспорт с Каладана, стоит его подпись, не отца. Но Пол по-прежнему не знает, как подойти и извиниться перед Гурни Халлеком. Здесь его тренированный техниками ментатов ум оказывается бессильным. Матушка никогда не использовала Голос прилюдно, считая это излишней демонстрацией своих талантов. Леди Джессике было достаточно ореола, что создаёт вокруг неё репутация Сестры Бене Гессерит. В конце концов народ Каладана уважал свою леди не за ведьмовские трюки, а за то, что она смогла разбить кокон горя, окружавший молодого герцога, после потери сына. Именно после гибели первенца, ребёнок леди Джессики был признан наследником. В своё время его отец, по молодости ли, или по другим причинам, своему первенцу этого титула не даровал… Он должен спросить совета матушки, как бы стыдно ему ни было. Он признается ей в этом, подпишется в собственной несостоятельности, но так будет правильно. Он не должен был править Каладаном так рано, не должен был стать надсмотрщиком наследника Дома Харконнен. Фейд-Раута Харконнен. Легко обвинить его во всех грехах, он ведь такой дикий, развращённый, чуждо смотрящийся средь живой природы Каладана. Индустриальный пейзаж Гьеди-Прайм, отравленный до последней песчинки, шёл ему куда больше. Он истинный сын своего мёртвого мира, где нет полутонов и живительной тени, а только резкие контрасты и солнечная радиация. Только вот, Голос был применён не к нему, а к человеку, без лишних слов готовому отдать за своего юного ученика жизнь. Поэтому на-герцог прячется в кабинете и тренируется украдкой, лишь бы не попасться ему на глаза. Ибо в них он боится увидеть презрение и страх. Комната связи отрезает его от звуков внешнего мира, будь то задувающий с Океана бриз или возня слуг в служебных коридорах. Он долго ждёт соединения с Арракисом и когда наконец раздаётся голос Леди Джессики, без сил падает на пуф посреди комнаты. — Неожиданно получить от тебя вызов, Пол, — молвит Леди Джессика. — Тем более для меня, а не для отца. — Матушка… — его голос дрожит, не слушается, становится то выше, то ниже, ломаясь. Слова литании не идут в голову, а потому тело сотрясается в нервной дрожи. Совсем по-плебейски Пол смахивает выступившую на лбу испарину рукавом мундира и крепко жмурится, до ярких кругов на внутренней стороне век. — Пол? — Матушка… — взывает к ней юноша. Леди Джессику, находящуюся за сотни световых лет от Каладана, начинает пугать тон сына. Они не попрощались перед его отбытием с Арракиса, а теперь он зовёт её, и она слышит в голосе всеобъемлющий страх. Что случилось такого, что выбило почву у него из-под ног? — Пол?! — женщина нервно мнёт подол лёгкого шёлкового платья, лишь немного облегчающего всепожирающий жар дарованной падишах-императором планеты. — Я применил Голос на Гурни… — сознаётся сын и она, даже сквозь пространство, слышит, какое сильное горе пропитывает каждое его слово. Леди Джессика осторожно предполагает: — Должна быть веская причина, Пол. Что случилось? По сторону галактики она слышит страшные слова: — Он пытался убить на-барона, — последовал тяжёлый вздох. Женщина представила, как сын шумно сглатывает и пытается ослабить высокий воротник церемониального мундира. Она не торопит его, даёт собраться с мыслями и наконец, Пол продолжает: — На-барон хотел изнасиловать лакея, Гурни едва успел это предотвратить. — Но как же те маленькие существа в его теле? — наложница герцога озабоченно нахмурилась. Её господин и отец её ребёнка пересказал разговор, который произошёл между ним и их сыном. Фейд-Раута Харконнен был подвержен некоему изменению с использованием запрещённых технологий, контролирующих его организм в случае проявления агрессии. Выходит, технология несовершенна? Чем это грозит? — Они не сработали! — выкрикнул Пол и тут же устыдился эмоциональной вспышки. — Но когда на-барон оказал сопротивление страже, то механизм запустился. — Значит, эта мерзость с Тлейлаксу не влияет на сексуальное возбуждение, — постановила леди Джессика и прошлась от стены до стены. На Арракисе, в отличие от Каладана комната связи была богато украшена барельефами и больше походила на будуар, нежели помещение с утилитарной функцией. — Это… очень опасно, Пол. Это лазейка и работает она в обе стороны: с одной стороны, она позволяет контролировать на-барона, сломить его сопротивление, если ты пожелаешь его, как… наложника, — слово на кончике языка горчило. Женщина поморщилась. Это зверьё в постели её сына? — С другой стороны, если он поймёт механизм действия, то он может соблазнить тебя и когда ты забудешься, отдашься похоти, убить. Не пускай его в свою постель, сын! — Но что мне делать с Гурни? — воскликнул Пол. — Извинись, — пожала плечами леди Джессика. — Вы взрослые люди. Ты эмансипирован, Пол, ты правишь целым миром. Неужели у тебя не найдётся слов для твоего наставника? Хотя, его ненависть к Харконненам слишком сильна и не утихает, даже спустя столько лет… И контроль Пол, контроль. Не заставляй меня думать, что я зря передала тебе все свои знания. Помни, что в мужских руках Голос — оружие ещё более угрожающее, чем в руках Бене Гессерит. — Я буду стараться, матушка. — Старайся для всех нас. Для отца, для меня, для сестры, для Каладана. — Да, матушка. После окончания сеанса связи, на-герцог не торопился покидать комнату. Пол выпрямил спину и вдохнул воздух полной грудью. Задержав ненадолго дыхание, он начал медленно выдыхать. Ещё раз и ещё, освобождая разум от страха. В словах матушки есть зерно истины — с его способностями нужно держать себя в узде. От того в ордене Бене Гессерит состоят только женщины, что мужчины слишком падки на власть, которую может дать Голос. Сегодня Пол ощутил это в полной мере. Ему… понравилось видеть полное подчинение. Это не могло не тревожить. Горло уже несколько дней щекочет, словно простуженное. Только вот Пол знает, что это не хворь. Это остатки Голоса хотят выйти наружу, обрести силу, подчиняя всех и вся. «Самое главное — вовремя сдержаться, — наставляла матушка на первом занятии. — Конечно, это не касается тех случаев, когда тебе хотят вставить кляп в рот. Береги горло и пользуйся Голосом с великой осторожностью. Хватит с тебя того, что Преподобная мать не довольна тем, что ты — мужчина, а если она узнает, что ты — мужчина, обученный Сестрой Бене Гессерит… Нам очень не повезёт, мой милый. Гнев Преподобной матери — страшная вещь». Покой. Размеренность. Ничто не важно. Покой. …Балисет натужно звенел струнами и не желал звучать так, как надо. Гурни Халлек не мог найти золотую середину, позволяющую струнам не обвисать и не перетягиваться. Он словно утратил чувствительность в пальцах, истязая верно служивший годами музыкальный инструмент, под чьё звучание так любил засыпать новорожденный сын герцога. Мальчик вырос в молодого мужчину, что сам ещё не понял, какой силой обладает. Дар или проклятие его умения? Что ни говори, а леди Джессика сына выучила на славу. В какой-то мере военный мастер Великого Дома Атрейдес был рад, что его удалось остановить. Доведи он дело до конца… Каладан умылся бы кровью: слишком ценного пленника им доверили, словно ждут, когда юный правитель оступится. А с другой стороны, страшно вновь почувствовать себя бесправным, как на Гьеди-Прайм. Но даже там, без свободы, у него была власть над телом. Милорд и её забрал. Голос оставил его сторонним наблюдателем того, как собственная рука разжимается и белокожий ублюдок падает в воду лицом вниз. Видимо, успел наглотаться воды, потому как попыток подняться не делал. Милорд вытащил на-барона из канавы, зашипев от натуги — Фейд-Раута был выше его почти на голову и куда тяжелее. Атрейдесы растут медленно, раскрываясь с годами, как редкие цветы.. Оставляя Фейд-Рауту лицом вниз, Пол Атрейдес с силой провёл руками по спине на-барона снизу-вверх, ещё раз и ещё, пока тот, спустя долгие мгновения ожидания, не задёргался и не начал отплёвывать воду. Выжил, значит. — Отнесите его в покои, вызовите доктора Лицман, — откинув мокрые волосы с лица, велел Пол. — Слушаемся, милорд. На Гурни воспитанник не посмотрел, а поднявшись с помощью одного из стражей, побрёл в замок. В дверь даже не постучались, поскреблись. — Кого там нелёгкая принесла?! — проворчал Халлек и открыл дверь. — Милорд?! На пороге действительно стоял на-герцог. Встрёпанный, переминающийся с ноги на ногу. — Гурни, я… «Мальчишка, ну какой же он ещё мальчишка», — с нежностью подумал мужчина. — Я пришёл извиниться! — Пол вскинул подбородок, найдя в себе силы посмотреть в глаза наставника. — Я не должен был принуждать тебя, использовать Голос. Я клянусь больше никогда не использовать Голос против тебя! Ведь ты мне не враг, ты мой наставник, близкий мне человек. — Долговато Вы с извинениями шли, милорд, — по-доброму усмехнулся военный мастер и отошёл в сторону, пропуская на-герцога в свою комнату. — Лучше не давайте таких клятв, кто знает, как жизнь повернётся. Вы — герцог Каладана, не пристало Вам низшему клясться. Глаза Пола потемнели. Он слышал, как на-барон называет прислугу в замке. Низшие. Словно неполноценные. — Я запрещаю тебе говорить такое о себе! — низким голосом, дребезжащим, почти как тогда, сказал Пол, посмотрев на наставника исподлобья. — Хозяин-барин, — сделав вид, что ничего не произошло, Гурни потянулся к балисету и струны вдруг сами по себе встали в лад. — Спой мне, Гурни. — Это приказ? — интересуется военный мастер и видит обиду в глазах воспитанника. — Просьба. — Раз просьба, то и песня найдётся.