Победа над холодом

За последние семь лет в Биллингое Квентин постарел. По своим меркам, вечно молодого двадцатилетнего парнишки, который абсолютно не понимает, где находится черта старости. Для себя он был уже далеко за этой чертой, потому что его нынешний образ жизни мало вязался со стереотипами о молодости. Спина болит. За последние семь лет на севере Квентин узнал, что многие здесь не доживают до тридцати. Если тебя не прикончит дикий зверь из минотавровых болот, холод или болезнь, тебя прибьёт камнем в шахте. Но Биллингою всё же везло. Он был настоящим рекордсменом по старикам. Долгожителей хватало среди людей и гномов, и главный из них — это Леман. Священник, Светлый Клерик. Такой он человек, этот Леман. Слишком свят, чтобы умирать. Однажды наместник услышал, как в таверне рассказывали шутку: — Почему Леман ещё не сдох? Богиня не хочет слушать его нудные речи. «Ха-ха», — подумал Эвери. Так его, этого старикашку. А сам жалел, что не пошёл на мессу. Может быть, в спокойной обстановке церкви ему в голову пришло бы что-нибудь целостное. Пока он только и делал, что боролся с паникующими обрывками мыслей. Что делать? Куда бежать? У кого просить помощи? — Я не буду кормить пса, — сказала Тара при виде Каспера. — Я буду кормить его сам, — отозвался Квентин от вешалки с шубами. Каспер послушно сидел рядом, будто признал в наместнике хозяина. Если бы каждый житель этого города был как Каспер, эх… — Чем? Вы знаете, что едят собаки? Чем кормили королевских псов? Квентин проникал туда ещё мальчишкой, чтобы погладить их. Один раз чуть не лишился руки. — Мясом. Думаю, я буду кормить его мясом. Ты же любишь мясо? — Последняя реплика была Касперу, тот даже глазом не повёл. — Если хотите, чтобы мы остались доживать эту зиму на овсянке и мерзлой картошке — вперёд! — Ты не слишком уж вежлива для служанки. — Я достаточно вежлива. — Хочешь, чтобы я прогнал его? Что-то в голосе Квентина заставило Тару замолчать. Она посмотрела на пса. — Нет, — сказала она. — Но нам нужно что-то, чем мы можем его кормить. Купите костей в мясной лавке, когда пойдёте в город. — Я не хочу больше выходить на улицу, — пожаловался наместник. Он сидел у двери на табуретке и отчаянно пытался снять сапог. Дышал тяжело. — Не выйдет, послания о сборе городского совета уже разосланы, ваши советники должны быть через полчаса. Это значит, когда молитва закончится, сюда придут господа Баркар и Вол-Анур. После этого вы должны сделать заявление. Когда она успела? Квентин сдался и вытянул ногу с сапогом в прихожую, капая снегом на ковер. Тара всё это время ходила мимо, делала пометки в большом расписании на стене. Увидев мокрый сапог, она остановилась и строго посмотрела на мокрую подошву. Потом на Квентина. Наместник убрал ногу. — Мне кажется, вы раскисли, лорд Эвери. — Тебе не кажется, Тара. Принеси, пожалуйста теплой воды, я ужасно замёрз. Служанка не сдвинулась с места, Каспер неожиданно встал на все четыре лапы и грузно подошёл к ней, сел. Предатель, подумал Квентин, цепляя большим пальцем голенище и стаскивая, наконец, надоевший сапог. — Что? — со смесью злости и раздражения спросил он. — Почему ты продолжаешь смотреть на меня, Тара? Не видишь? Не видишь, я?.. Квентин заплакал: тёплые слёзы согрели замёрзшие щёки. Он поторопился их вытереть. Уронив голову в ладони, продолжил плакать. — Почему, почему, почему? Я всё делаю, чтобы им было хорошо. Я день и ночь разбираю бумаги, я морожу свою задницу, проверяя их сраные шахты, реагируя на каждый дурацкий… Я… Рыдания не позволили ему продолжить. От двери едва ощутимо тянуло холодом, но почему-то этого хватило, чтобы Квентин замёрз. Потребовалось несколько минут, прежде чем наместник смог взять себя в руки. Он протёр глаза и оглянулся: Тара и Каспер исчезли, он остался в прихожей один и это расстроило его ещё сильнее. Чувство гигантского одиночества навалилось на него троекратно. Но рыданиями братьев не спасают, верно?

***

Господин Баркар вытер грязным платком текущий нос. — Вся семья заболела, еле встал сегодня с кровати, — пожаловался он, громко высмаркиваясь. Через стол от него мрачной тучей сидел Альвиус Вол-Анур, которого Квентин не ожидал здесь увидеть. Гном-советник кивнул Баркару. — Сочувствую вашему семейному несчастью, — сказал он приглушенно, придавив остатки какого-либо настроения в комнате. Баркар стрельнул на него глазами из-под чёрных густых бровей. Хуже и придумать было нельзя. В обычные дни эта парочка не была самой дружелюбной, но сегодня они даже не поздоровались. Себастиан Баркар представлял общину энфордцев и «Первую королевскую дружину». Настоящий шахтёр с чёрной сажей, навсегда въевшейся в каждую складку и морщину на его лице. Даже для человека он был слишком крупным и нрав имел медвежий. Если бы медведь вдруг проснулся посреди зимы. Альвиус был гораздо меньше Баркара, но выигрывал у него в силе. Квентин сам видел, как он мог расколоть большой кусок угля голыми руками. При этом Альвиус был молод. Всего пятьдесят лет, для гнома это едва совершеннолетие. Впечатлительный и резкий, он хорошо впитал в себя мудрость и консервативность своего народа. То есть он был ещё более непрошибаемым, чем все остальные. Иногда наместник думал, что их выбрали в городской совет именно за этим. Они должны были пугать друг друга, раздражать, провоцировать. То есть мешать работе Квентина. — Зачем вы призвали нас, лорд-наместник? — тяжело проговорил Баркар. — Я думал в прошлый раз мы договорились встречаться по четвергам. Сегодня вторник. Альвиус принял из рук Тары чашку чая. Какая-то она миниатюрная, подумал Квентин, эта чашка. Слишком маленькая для его ладоней. Громко швыркнув кипятком, гном посмотрел на Баркара. — Ты выбираешься из своей пещеры только когда страдают твои люди? — Кто бы говорил о пещерах, гном, — Себастиан гнусавил, ему пришлось остановиться и снова прижать платок к лицу. — Вы сами… А-а-а… Пч… Ох. Вы сами заперлись у себя за забором. Что, неужели кто-то откинулся? — Господа! — Квентин встал, чтобы прервать гнома, но того было не остановить. Громко, на всю комнату, Альвиус закричал: — Проклятая вошь! Как ты смеешь так пренебрежительно говорить о моём брате? Баркар вскочил со своего места и открыл рот, но замер. Он перевел взгляд на Квентина. Тот потирал глаза. — Что? Левит умер? — В голосе Баркара проявилась настоящая грусть, он повернулся к красному от злости Альвиусу и склонил голову. — Мне жаль, я не знал. Из-за болезни не был сегодня в городе. Сочувствую тебе, Альвиус. И всему твоему клану. Баркар сел, пока обескураженный искренностью Альвиус пытался понять, что чувствует. — Спасибо, — наконец промолвил он и неуверенно взял сладкий крекер с блюдца. Квентин был приятно удивлён. Получился взрослый и адекватный диалог, в который даже вмешиваться не пришлось. Баркар извинился и высморкался ещё раз. Прежде чем он дал Квентину высказаться, успел вставить: — Он был единственным, кого я по-настоящему уважал среди вас, коротышек. — Что? — Альвиус сжал в своей ладони крекер так сильно, что тот превратился в пыль. — Проблемы со слухом? Говорю: Левит был единственным достойным среди вас, обрубки! — Кто хочет сохранить королевские квоты, тот сейчас сядет и выслушает меня! — со злостью сказал Квентин. Его советники уже повскакивали с мест и явно собирались набить друг другу морды. — Он оскорбляет моих родичей! — Альвиус не собирался садиться, только сжал сильнее кулак. — Я согласен! — Наместник сел. — Баркар, ещё хоть слово в таком духе, и я отправлю прошение о сокращении коммерческого процента для твоей «Дружины» на год. Если ты не готов будущим летом работать со своими в три смены, чтобы подготовиться к зиме, — предлагаю сесть. Оба подчинились, всё ещё злые, но готовые к разговору. — От имени города, — начал Квентин. — Я приношу свои соболезнования, Альвиус. Я сказал это ещё утром, когда был у вас в шахте, повторяю сейчас: мы правда скорбим о нём. Гном кивнул. Наместник продолжил: — Этот кризис нужно уладить. Я не хочу волнений в городе. Я хочу, чтобы ты, Баркар, собрал своих и велел им сидеть спокойно, потому что… Потому что Мартин — возможный преступник. Баркар присвистнул. — И что они собрались сделать с моим лучшим помощником? Квентин не отреагировал и повернулся к Альвиусу. — Я не могу закрыть глаза на то беззаконие, которое устроила Дэв. Ты знаешь о чём я говорю? — Ещё бы, — Альвиус взглянул Квентину в глаза. — Твоего брата собираются казнить. — Что? — Баркар был в шоке. — Неужели всех хороших братьев решили прибить за один раз? Квентин ядовито шикнул на него. Представитель «Дружины» сильно кольнул его в сердце. В то место, которое ещё полчаса назад было готово разорваться от рыданий. Стараясь не обращать на Себастиана внимания, Квентин продолжил: — Декреты Ангелов и Пакта запрещают казнь вне королевского двора. Мне нужно, чтобы кто-то донёс до Дэв эту мысль. Она идёт против ангелов, но пострадаете вы все. Альвиус будто был готов к такому повороту событий и задвинул настоящую речь: — Нет, это неправда. Мы кочевники, Квентин. Прости за фамильярность. Алензия стала нам домом, и мы успели побывать везде. На Дальнем Юге, в западных баронствах, в Таскони и Нейшире. Я своими глазами видел шпили командории Светлых Клериков. Не здешней, северной, а главной, диктующей волю и закон всему континенту. Знаешь, чего я никогда не видел? Советник выдержал театральную паузу. Себастиан фыркнул. — Ангелов. О, нет, подумал Квентин. Только не это. Он почти застонал. — Альвиус, при всем уважении, твои слова означают только то, что ты все-таки побывал не везде. Юный ангел хранит город Тримоли, через который ваши же караваны проходят дважды в год. Великий Соляр наблюдает за страной из башни королевского замка. Это все знают. И я это видел. Гном даже не поколебался, только продолжил свой монолог: — Это означает, что даже если они существуют, они не заинтересованы в наших делах. Потому что путешествуя по королевству, я был свидетелем множества казней. Несправедливость есть везде, даже в столице. — Значит, эти казни были санкционированы, — не сдавался Квентин. — Кем? Светлыми Клериками? Духовными лидерами всего континента, помощниками королей? Наместник не стал отвечать, стало ясно, к чему он ведёт. — Дэв — наша наставница. Преданная жрица и вождь в те моменты, когда наш настоящий вождь не в состоянии править. Чем она отличается от твоих священников и рыцарей? — Тем, что у неё нет силы ангельского декрета за плечами. — Ты про ангелов, которых не существует? — Это сказал Себастиан с легкой ухмылкой на лице. По непонятной причине он наслаждался конфронтацией. — Продолжай, парень, не слушай этого режимного пса. Альвиусу тоже было неприятно от комментариев Баркара, но ему было необходимо закончить речь. — Она получила силы от Вол-Сар’Анур. Ангельских союзников. У неё столько же прав провести казнь, сколько у Лемана. Мы действуем по твоим законам, лорд Эвери. Мы имеем право наказать убийцу нашего наследника. Нравится вам это или нет. На какое-то время установилась тишина. — С этого момента я возвращаюсь в клан. — Альвиус встал. — Желаю вам всем пережить эту зиму, господа. И он ушел. Дверью не хлопнул, хотя мог бы. Квентин сидел, обескураженный произнесёнными словами. — Знаешь, что я думаю? — сказал Себастиан после очередной прочистки носа. — Тебя обыграли на твоём же поле. Но мне кажется, они просчитались. Баркар одним глотком допил свой чай и встал из-за стола, ножки стула мерзко проскрипели по деревянному полу. — Ты — Квентин Эвери. Когда мы узнали, что королевский сенешаль будет наместником, вся «Дружина» выдохнула. Мы можем быть несогласны с твоими решениями, но мы никогда не отказывались от уважения к тебе. Мы постоянно слышали: «Эвери защитил короля», «Эвери договорился о выкупе баронета», «Эвери спас фермеров от голодной смерти, хе-хе». По мне, так ты помпезный придурок. Но годы нашего сотрудничества доказали, что свою работу ты знаешь. — Мой совет: найди убийцу. Так ты спасешь Мартина. По закону, если ты найдешь доказательства в пользу нового обвиняемого, они должны отпустить твоего брата. И сделай это быстро, чтобы они не успели придумать отмазку и на этот случай. Он ушёл, также не хлопнув дверью.