Семь монет

Спустя несколько дней Лиодеанн окреп настолько, что мог садиться в кровати, опершись плечом в подушку. Маки не видел состояния его спины, всегда закрытой клеевой повязкой, но на шее и руках язвы затянулись нежной красноватой кожей. — Болит? — тихо спросил он и осторожно коснулся кончиками пальцев. Маки заглянул Лио в глаза, ища истинный ответ. Не тот, который готов был сорваться с его губ: — Нет, — соврал, — совсем не больно. Я стараюсь применить репарацию… — Лио произносил это чужеродное певучему ларийскому языку слово точно как Джин. — Как получается. И вздохнул, давая понять, что получается плохо. — Как ты тут вообще? — спросил Маки. Он убрал руку с его плеча и теперь трепал край простыни, не поднимая глаз. Маки чувствовал себя неуютно, зная, что пока Лио в одиночестве лежит в палате, сам он живёт насыщенной жизнью с новыми друзьями. — Скучновато. Но я всё время сплю. Или смотрю, как капают капли в этой штуке. Маки поднял взгляд и вновь смутился, осознав, что всё это время Лио не отрываясь смотрел на него и, даже показывая «штуку», не отводил глаз. Вновь кольнуло чувство вины, но разве Маки был виноват в его временном одиночестве? Напротив, он спас Лио, смог привести помощь, а теперь оплачивал его лечение, работая в не самом приятном месте. Тогда почему же ему так неловко и не хочется даже заговаривать о морянах и особенно о Таби, при мысли о котором щёки вспыхивали, а ладони потели? Маки вздохнул и спросил: — Ну а местные целители? — он качнул головой в сторону приоткрытой двери, за которой раздавался стук шлёпанцев Миранды по кафельному полу. — Ты познакомился с ними? Лио пожал плечами. — Они заходят, говорят со мной, но я их не понимаю. Только теперь до Маки дошло, что Лио не только не знал, где оказался и кто его окружает, — он ведь даже не знал имперского языка! А Маки, с его склонностью к языкам, просто перескакивал с одного на другой, не замечая этого. — Тебя надо учить имперскому языку! — сказал он и поднялся, деловито уперев руки в бока. — Хорошо, — Лио задрал стриженую голову. — Ты научишь? Маки засомневался — не слишком ли это самонадеянно? Можно выучить несколько слов вроде «пить» или «больно», но научить языку? Крис, конечно, пошутил, выдавая Маки за учителя, ведь ни знаний, ни опыта у него не было. — Ты ведь уже учил меня буквам на Лариде, — продолжил Лио, уловив замешательство. — Здесь совсем другие буквы… — Маки растерянно провёл пальцем по надписи на флаконе, заправленном в капельницу. — Давай начнём с простых слов: я буду говорить тебе, как они звучат на имперском, а ты повторяй и старайся запомнить. Дело казалось безнадёжным — так изучение растянется на месяцы, а Лио был одинок и скучал уже сейчас. Но что если… Смелая мысль вспыхнула в мозгу, напугав и воодушевив одновременно. — А что, если я попробую вложить тебе знания при помощи своей силы? — он склонился над Лио, упёршись руками в кровать, и заговорщически сощурил глаза. — Что скажешь? Доверишься мне? — Конечно! Почему ты спрашиваешь? — Лио кивнул, откинулся на подушку и прикрыл глаза, приготовившись. — Джин не доверял, — ответил Маки, пожимая плечами, и ущипнул себя за бедро, вызывая выброс феромона. Он придумал методику на ходу, как взбрело в голову. Погрузив Лио в транс, Маки начал рассказывать на имперском о том, что произошло за прошедший день, тараторя и стараясь использовать как можно больше слов, при этом до мелочей представляя себе всё, о чём говорил: каждый предмет, деталь, цвет, действие. Когда феромон развеялся и Лио, забавно моргая, мутным, как со сна, взглядом, озадаченно осмотрелся, Маки стал перечислять отдельные слова из рассказа и спрашивать об их значении — и ошеломлённый Лиодеанн ответил на все вопросы правильно. Маки боялся, что со временем эффект внушения сойдёт на нет, как это происходило с Джином и остальными. На следующий день он попробовал заговорить на имперском, используя «изученные» слова, и попросил Лио ответить также на этом языке. Тот отвечал понятно, хоть и коряво, неправильно составляя фразу, путая окончания и с таким ужасающим акцентом — всё-таки фонетика имперского языка значительно отличалась от ларийского, — что Маки не мог не рассмеяться, и Лио смеялся вместе с ним, демонстрируя свою самую очаровательную улыбку. Маки вдруг задумался, что в прошлом Лиодеанн мало улыбался, он казался угрюмым и вечно недовольным юношей, и если когда и приходилось видеть его редкую, но всегда удивительно искреннюю, сияющую улыбку — каждый раз она была обращена только к Маки. Смех менял лицо Лио: глаза чуть сужались, и на прозрачную серо-зелёную радужку ложились острые тени от чёрных ресниц, делая взгляд лучистым; обнажались чистые ровные зубы, передние чуть длиннее остальных, а в уголках растянутых губ западали крошечные мягкие ямочки. И Маки едва справлялся с навязчивым желанием прикоснуться к ним пальцем. Или языком, может быть… Он встряхнул головой, отбрасывая дурацкие мысли и такую же улыбку, и смущённо смял край простыни во влажной ладони. — Будем заниматься каждый день, — сказал Маки, прощаясь. — Ты скоро освоишь речь и выйдешь отсюда уже подготовленным. Он бросил быстрый взгляд в окно за спиной Лио — уже стемнело, на центральных улицах Каачи зажгли ночное освещение, а значит, надо было поспешить. Каждый вечер в этот час он встречался с Таби рядом с баром «У Молли» в морянском квартале, и потом они гуляли по всему Каачи, чаще останавливаясь на набережной. Оказалось, что в Седьмом есть некое подобие пруда. Глубокий котлован — накопитель пригодной для очистки воды, месторождение которой и дало начало строительству Каачи, — в летнее время он был наполовину пуст, но не терял своей привлекательности для землян, привыкших бояться естественных водоёмов, а не любоваться ими. Один берег пруда был обложен плитами и оборудован самодельным заборчиком из перекрещенной арматуры — почти как в Гисси-парке, где искусственное озеро окружала кружевная кованая решётка. Сегодня они тоже пришли сюда. Маки облокотился на ограждение и засмотрелся на игру жёлтого света фонарей в ряби воды далеко внизу, когда над ухом запищало насекомое. Он рефлекторно отмахнулся и вдруг наткнулся на чужую руку, почти касающуюся его головы. Маки обернулся и медленно расцепил пальцы, высвобождая тёплую ладонь Таби, но тот не убрал руку, а положил Маки на висок и ласково провёл по распушившимся от вечерней влаги волосам. От его прикосновения по коже побежали мурашки, а от взгляда сердце замерло. — Ты очень красивый, Маки, — прошептал Таби и смущённо отвёл взгляд. Маки залился румянцем и сглотнул, но не удивился — он был не ребёнок и давно понял, к чему идёт их вспыхнувшая, как ракетное топливо от искры, привязанность. — Ты тоже, Таби. Он легко коснулся подбородка Таби и повернул его лицо к себе, чтобы увидеть тёмные при свете фонарей и бархатные, как горячий шоколад, глаза. С этим парнем Маки хотелось вести себя уверенно. Таби взмахнул ресницами и чуть разомкнул губы, и Маки принял сигнал. Он обхватил его затылок, введя пальцы в тёплые волосы, и притянул ближе. Миг, и их губы сомкнулись, обмениваясь теплом и солью.

***

— Ты встречаешься с сыном морянки Молли? — Крис легко толкнул его локтем в бок. Как и Маки, он был в маске, но по голосу было слышно, что улыбается. — Ну… — Маки замялся. — Не то чтобы встречаемся, но… — Он без ума от тебя! — не дал ему закончить Крис. Он опустил контейнер для проб, укреплённый на держателе, в яму с нечистотами, вытащил, крякнул и, уставившись на Маки тонированным забралом защитной маски, повторил: — Он без ума от тебя, поверь мне! Таби всем рассказывает, какой ты смелый, отчаянный и невероятный! Если до сих пор ты ещё не был национальным героем — парнишка сделает тебя таким. Уже половина Седьмого в курсе, что ты — «тот самый Макс»! А он — твой бойфренд, разумеется. Крис хохотнул, но Маки не разделил его весёлости. Он почувствовал себя неуютно, захотелось втянуть голову, как делали черепахи, живущие в камышовых зарослях на Лариде, или просто отползти в тёмный уголок купола и не отсвечивать. — Так что не пытайся скрыть от меня — я знаю, что вы встречаетесь! — заключил Крис и стал упаковывать контейнер. — Да, Крис, кажется, мы встречаемся, — неуверенно ответил Маки и замешкал, не решаясь рассказать о тревоге, разъедающей его с того самого вечера, когда они с Таби впервые поцеловались. — Но, знаешь, если честно, я не хотел бы никаких отношений. — Почему? — Крис задрал голову. — Ты молодой парень, самое время любить! — Дело в том, что отношения всегда причиняли мне боль. — Душевную боль, ты имеешь в виду? — Не только, — выдохнул Маки и посмотрел исподлобья, какова будет реакция Криса на свернувший в интимную зону разговор, опять забыв, что лицо друга спрятано за чёртовой маской. — И Таби… Мы поговорили об этом, и у него всё было так же. Но какой смысл?! — с неожиданным для самого себя жаром воскликнул Маки, не удержав переживания внутри. — Встречаться, чтобы что? Чтобы держаться за руки? — он только сейчас осознал, насколько прав был Крис: его молодое тело не просто желало любви, оно жаждало её, и вместе с тем отчаянно боялось. — Или мучиться и мучить друг друга? У нас ничего не выйдет, ведь мы оба самцы… Наша связь противоестественна. Он присел на корточки и машинально потянулся здоровой рукой к лицу, чтобы закрыться от мира, как делал всегда в минуты отчаяния. Крис резко отдёрнул его ладонь, прежде, чем Маки коснулся стекла маски испачканной в нечистотах перчаткой. — Постой, постой! — увещевающим голосом заговорил он. — Почему это ваша связь противоестественна? Если два человека, тьфу, русала, полюбили друг друга — значит, в природе это допустимо! Подумаешь — оба самцы… Вы не первые и не последние самцы, с кем это случилось. Маки машинально глянул на его шею, где когда-то был засос, но та была скрыта пелериной маски. — А в чём, собственно, у вас проблема? — с задержкой произнёс Крис и приподнял забрало, показывая вопросительный взгляд, но сразу опустил обратно, закашлявшись. — Впрочем, поговорим позже, — он торопливо собрал контейнеры с пробами в термосумку. — Приходи в «офис», если хочешь продолжить эту… кхм… беседу в более располагающем месте. Маки хотел бы продолжить. С тех пор, как он впервые переспал с Лукасом, секс стал для него личным адом. Лукас был и первым, кому Маки рассказал об этом, и тем, кто убедил, что нужно терпеть. Отношения с Джином научили, что невозможно терпеть вечно и, если просвета нет — лучше прекратить, как бы ни было жаль. А Таби — его жажда любить, несмотря ни на что, так похожая на то, что чувствовал когда-то сам Маки, подарила надежду, что можно найти выход. И Крис, такой взрослый и, судя по всему, опытный, казалось, мог бы посоветовать что-то кроме смазки. Именно она стояла на столе среди чашек и печенья, когда Маки с растерянным Таби пришли в подсобку «офиса». Увидев неожиданного гостя, Крис смущённо спрятал смазку под стол и пригласил сесть. После короткого сбивчивого рассказа о сути проблемы Маки выдохнул и отхлебнул чай, а Крис заключил: — Итак, анальный секс вам обоим не в радость. Что ж, ничего удивительного, ведь у морян — вы ещё помните о том, что не люди? — он шутливо постучал сидящего ближе к нему Таби по протезу. — У морян имеются отличия в анатомии, которые делают анальный секс почти невозможным. У вас нет там эрогенных зон, по-другому располагается простата — сразу за брюшным карманом, ближе к передней поверхности тела, и в целом заднее отверстие для того совершенно не предназначено. Маки кивнул одновременно с Таби, хотя впервые услышал об этом. — Вам ведь говорили об этом в школе? — с сомнением спросил Крис. — На уроках полового воспитания… А впрочем, о чём я! — он хлопнул себя по лбу. — Знаю, в Подводном городе гомосексуализм под запретом. — Это карается смертью, — тихо произнёс Маки, обращаясь скорее к изумлённому Таби, который родился в Шор-сити и никогда не бывал в Подводном городе. — Мда… Но ведь есть же другие способы удовлетворить партнёра! Минет, например. О боже, да просто рукой! — Крис сделал характерное движение, обхватив ладонью продолговатый флакон смазки, вновь извлечённый на свет. — Есть еще межбедренный способ, межъягодичный… Эй, ребята! Чего вы так смотрите на меня? — Крис нарочито вытаращил глаза, и Маки в тот миг осознал, что именно с таким лицом и слушает его. — Вы оба работали в борделе, а я как будто разговариваю с пятнадцатилетними девственниками! Он был прав. Разумеется, Маки знал о минете и всём остальном, на что только хватало извращённой фантазии клиентов. Он тысячу раз отсасывал, вылизывал, дрочил другим, но никогда ему и в голову не могло прийти, что кто-то мог сделать это с его телом, что кто-то мог ласкать его, ублажать, а не трахать до крови, развернув на четвереньки. Почему? И почему не догадался предложить это Таби? Сам того не желая, Маки подсознательно видел в любом морянине подстилку для людей, не более, и от этого стало совсем тошно. Он повернулся к Таби — его нежная кожа покрылась красными пятнами, а в расширенных глазах стояло замешательство. — Но если уж так хотите тыкать друг в друга, — с лёгкой усмешкой сказал Крис, переводя взгляд с одного на другого, — то делайте это в брюшной карман. Я тут почитал до вашего прихода, — он кивнул на экран включённого коммуникатора, где виднелся мелкий рисунок морянина в разрезе с кишками и переплетением цветных ниточек сосудов, — и выяснил, что в брюшном кармане и сосредоточены все ваши эрогенные нервные окончания. Разумеется, в борделе вам об этом не говорили — их цель была доставить как можно больше боли, вызывая выброс феромона, а сексуальное удовольствие морянина свело бы этот эффект на нет. Пробуйте! Это я хотел подарить вам. Бодро поднявшись, Крис протянул Маки смазку. Затем прыснул и добавил: — Как благословил нас Бог, отдавая Землю: плодитесь и размножайтесь! А-а, понял, цитата не к месту, — он опустил руку, которой делал благословляющий жест, и со смехом вытолкал их за дверь. С горящим то ли от неловкости, то ли от предвкушения лицом Маки обернулся на Таби, вопросительно приподнял брови, и тот кивнул с загадочной улыбкой. Обычно они уединялись в комнате Таби в большом трейлере, где тот жил с матерью, туда отправились и в этот раз. Молли по вечерам работала в баре, и дом был полностью в их распоряжении. Таби стянул футболку, обнажая хорошо сложённую грудь со светлыми сосками и едва заметными шрамами от имплантации бионических лёгких, мотнул золотистой копной длинных волос и пошёл в душ. Маки сидел на промятом диване и рассеянно крутил в руке флакон смазки. Ему было не по себе, но чего он боялся? Не раз обжёгшись, теперь не мог расслабиться? Но что, если Таби — это то, чего он искал всю жизнь? Почему нет, он всем хорош и подходит Маки идеально: они сверстники, оба геи, у них было общее прошлое и общие темы для разговора, хоть и не слишком приятные. И главное, они оба моряне! Не люди, не лари — Таби был с ним одной крови, скроен по тому же образцу, а значит, им будет вместе хорошо. Хлопнула дверь душевой, и Таби появился в комнате в облаке свежего аромата мыла, с влажными волосами и капельками на коже, которые собирались в струйки и соблазнительно скатывались под намотанное на бёдрах полотенце. У него были хорошие протезы: дорогие, покрытые бархатистой полимерной кожей бежевого цвета, с гладкими шарнирами — не такие, как у Маки. Интересно, когда ему поставили протезы, в каком возрасте? Ведь дети растут… Маки прогнал неуместные мысли и подошёл. С Таби он чувствовал, что должен проявлять инициативу, — тот как будто этого ждал. Поэтому Маки обнял его за талию и притянул к себе, зарываясь в мокрые волосы. — Я в душ, — проговорил он, постаравшись придать уверенности голосу, даже наглости, но вышло плохо. Когда Маки вернулся из душа, Таби ждал его в комнате полностью обнажённым, стоя спиной у окна. Он не включал лампы, и тёплый свет догорающего заката очерчивал его идеальные формы — стройного, сильного тела с широким разворотом мускулистых плеч и узкими бёдрами. Это тело было создано плавать, если б не пара чужеродных конечностей ниже ягодиц. Маки подошёл и, обняв со спины, положил подбородок на его плечо, почти касаясь кончиком носа трепещущей бахромы жабер на шее. Таби вздохнул жарко и накрыл его кисть ладонью, а затем медленно провёл ею вниз, до брюшного кармана. Маки прижался теснее, чувствуя, как его член напрягается одновременно с тёплым бугром под его рукой. Сердце ускорилось. Бионические лёгкие Таби ходили под рёбрами в такт с частым дыханием Маки. Вдруг он резко развернулся, выпутавшись из объятий, и замер, глядя в глаза. Маки понял и коснулся губами приоткрытых губ. Они стояли так близко, что их половые бугры соприкасались, усиливая желание. Целоваться с Таби было приятно, он вкусно пах и умело орудовал языком. Маки настолько возбудился, что его член полностью вышел из кармана и упёрся чувствительной обнажённой головкой Таби в бедро. Рука невольно потянулась к члену, но Маки тотчас отдернул её — по старой привычке, ведь в борделе им запрещали стимулировать себя, и теперь, после разговора с Крисом, он понял почему. Таби заметил, тоже протянул руку и легко коснулся его члена. Маки рефлекторно вдохнул, чуть не ойкнув, но Таби обхватил ствол и немного поласкал. Внизу живота сразу стало жарко и тяжело. Маки взял член Таби и тоже подрочил. Они стояли, тесно прижавшись и лаская друг друга, одновременно с этим осыпая лица поцелуями, и это, казалось, могло продолжаться вечно, как вдруг пальцы Таби случайно скользнули под кожаную складку брюшного кармана. Маки пробило искрами, кожа покрылась мурашками — это место было очень чувствительным. — Больно? — спросил Таби обеспокоенно. Нет, это не было больно. Скорее очень ярко. — Нет, — прошептал Маки и осторожно отогнул покрытую пушком кожу его кармана. Таби задышал чаще, запрокинув голову, глаза его расширились и заблестели в свете ночных фонарей. — Маки, — Таби с трудом говорил, — мы попробуем? — Да, — наконец, увидев, как дрожит от его несмелой пока ласки Таби, Маки обрёл настоящую уверенность. Впотьмах он бросился к дивану, где оставил смазку, и щедро налил на член. Придерживая его рукой, он осторожно вставил край головки внутрь кармана. Тугая полость, обхватывающая основание члена, сопротивлялась, но всё же впускала чужака. Таби била дрожь, он рвано дышал и хватал Маки за плечи, судорожно стискивая пальцы, лицо его было искажено, но не мукой — ему было хорошо. Так же хорошо, как Маки, который, вцепившись в его ягодицу, полностью вошёл в глубокий карман и замер, пережидая обрушившийся на него шквал ощущений. Он качнул тазом, и всё тело пронзили искры острого удовольствия, а Таби хрипло застонал и закусил губу. Маки толкался ещё и ещё, забывшись от наслаждения, а Таби выстанывал ему в плечо, пока его горячий твёрдый член тёрся о живот Маки. Они целовались, покусывали друг друга, рычали и кричали от удовольствия, разрывающего тело, пока по бедру Маки не потекла чужая сперма, а внизу живота не зародилась волна, пульсацией извергнувшаяся внутрь Таби. Враз обессилев, они осели под окном и сидели, касаясь головами и бездумно глядя в темноту — грязные, вспотевшие, но абсолютно счастливые. А потом повторили — уже на кровати, и тогда настал черёд Маки извиваться на твёрдом члене, и стонать в голос, и сминать пальцами влажную простыню, чтобы хоть немного снизить накал яростного наслаждения, разбегающегося по нервам от низа живота. Они бы занимались этим вечно, но измождённые тела отказались двигаться, когда за окном забрезжило серое предрассветное сияние. Таби упал Маки на грудь и заснул мгновенно, а Маки успел ещё подумать о том, что Молли, возможно, заметит… — и мысль оборвалась на этом месте, растворившись в крепком сне. Назавтра он с трудом мог работать. Послевкусие пережитой ночи сбивало с толку, уносило в дали, ноющая истома разливалась по телу, хотелось потягиваться и нежиться на преломлённых куполом солнечных лучах, а не стоять в защитном костюме и душной маске. А в конце дня, едва закончив работу, Маки привёл себя в порядок и связался с Таби по древнему коммуникатору, подаренному Крисом. Они договорились встретиться у склада, где Таби работал на погрузчике, и повторить вчерашний вечер. После рассказа Криса о том, что весь Седьмой знает о его «подвигах», Маки неуютно чувствовал себя на ставших уже привычными путаных улочках. Они вышли на рыночную площадь, всегда многолюдную, и Маки хотел бы миновать её скорее, но Таби будто нарочно тянул его назад, ухватившись за руку. Внезапно кто-то грубо дёрнул Маки за рукав, и нетрезвый голос проговорил рядом: — Оу, ты ведь тот моряшка, который угробил имперского генерала! Маки отступил и растерянно оглянулся. — Да, это он! — воскликнул Таби, выходя вперёд. — Это Макс, из «Русалочки»! От упоминания борделя Маки почувствовал себя той самой ларидской черепахой и втянул голову в плечи. Конечно, и без того было ясно, что все моряне, живущие в Каачи, были так или иначе связаны с проституцией в прошлом, но стоило ли лишний раз вспоминать об этом и вскрывать едва затянувшуюся рану перед первым встречным? Мужик удовлетворённо покачал головой и скрестил руки на груди. На громкий голос Таби обернулись другие. — У тебя ведь были какие-то волшебные шарики, супероружие или вроде того? — наседал мужчина. — Да, было кое-что, — уклончиво ответил Маки, краем глаза ища пути отхода через собирающуюся вокруг толпу. — А они у тебя остались? Можешь ещё кого-нибудь из имперцев завалить? — глаза говорившего вспыхнули кровожадным блеском. Кто-то крикнул: «Да! Валить их всех!» — Империю в Каачи ненавидели. По толпе пошёл возбуждённый ропот. — Таби, пойдём, — с мольбой шепнул Маки, поражённый, с каким горящим взглядом тот поддерживал призыв, и выкрикнул, чтобы успокоить людей: — Монет больше нет, я их все истратил! — И на что же? — бросил кто-то сварливым голосом. — Маки, расскажи им! — Таби тряханул его за плечо. — Это потрясающая история! — обратился он уже к горожанам. — Пойдём, пожалуйста, — жёстче сказал Маки, начиная злиться. Он насилу утащил Таби в сторону, к жилым домам, под разочарованные возгласы. Это был не первый разговор с ним насчёт «популярности», но Таби и не думал изменять своё мнение. — Почему ты не хочешь рассказывать? — он развёл руками и качнул головой. — Если ты будешь молчать — никто и не узнает! А ведь у тебя было столько приключений и подвигов! Эх, завидую тебе! В тот миг Маки осознал, что «наелся» приключениями на всю жизнь, — душевная усталость от прошлого была настолько осязаема, что переходила в физическую слабость. Он оперся плечом о пыльную стену быстросборного дома рядом и чуть прикрыл глаза. А вот Таби, казалось, не хватило рабства и сожжённых лёгких и хотелось большего. Он взволнованно прохаживался вдоль стены, жестикулируя. — Маки, о тебе должен знать каждый, ты должен быть знаменит! Может…. — Таби задумался на мгновение, — может, даже денег из этого извлечь! Рассказывать со сцены или организовать фонд! Маки посмотрел на него, как на безумца. Захотелось вырвать руку, которую Таби схватил, увлекая его за собой через площадь. Он что-то ещё говорил, и Маки набрал воздуха в лёгкие, готовясь прервать поток его идей, когда услышал знакомый голос, окликнувший его. Он резко обернулся и увидел у пустых торговых палаток Лио. — Лио! — воскликнул Маки и, тут же позабыв о Таби, бросился к другу. Тот стоял, придерживаясь рукой за ржавый прилавок, и щурился от закатного солнца, бьющего в глаза через свод. — Лио! Ты смог подняться? Маки взял его за руку и осмотрел. Лио был одет в простой светло-голубой костюм, такой же, как униформа, которую носил помощник Миранды — темнокожий здоровяк Джерри. Наверное, это и был костюм Джерри, потому что даже для высокого Лио штанины оказались длинными, и он подвернул их снизу. — Да, — слабо ответил он. — Мне разрешили погулять. Тут интересно! — он обвёл купол и быстросборные дома восхищённым взглядом. — Хороший мой, — Маки расплылся в улыбке. — Как ты? Голова не кружится? От избытка чувств он вздохнул и крепко обнял Лио, прижимаясь щекой к щеке, и тот тоже легко обнял его. — Привет! — раздался за спиной голос. — Это твой приятель с Лариды? — с любопытством спросил Таби, приблизившись. — Познакомишь нас? Маки отчего-то смутился и сипло сказал: — Да. Это Лиодеанн, — он коснулся плеча Лио. — А это Таби… — Мы с Маки встречаемся! — заявил Таби, не дожидаясь, пока он закончит. Щёки вспыхнули. Маки, не поднимая глаз, подтвердил: — Да, верно. Таби, он… Он вроде как мой парень. Ну, как с Джином, понимаешь? — он нехотя вскинул взгляд. Лио произнёс неясный звук и, нахмурившись, опустил голову. Может, не понял слово — всё же его навыки имперского языка были далеки от идеала. — Хорошо, — наконец, сказал он. — Вы ведь одного сорта, верно? — он указал пальцем на Таби. — Да, одной расы — это ты хотел сказать? — Маки хотелось приобнять его, но он не решился при Таби. — Мы оба моряне. Пойдём, погуляем, я покажу тебе городок. Ещё увидимся, Таби! Маки с заметным облегчением взмахнул рукой на прощание и подхватил Лио под локоть, хотя тот и сам неплохо шёл. — Здесь есть пруд и сад, — перечислял он. Захотелось показать Лио все места, запавшие в душу, хотя вряд ли пруд и сад в Каачи могли впечатлить уроженца благословенной Лариды. От этой мысли Маки стало и смешно, и горько одновременно. Лио покинул свою прекрасную родину — каким же богам теперь молиться, чтобы не навсегда? Они неторопливо пересекли рыночную площадь и почти поравнялись с вагончиком-«офисом» Криса, дверь которого была по обыкновению приоткрыта, когда Лио вдруг замер с напряжённым лицом. Маки, решив, что причинил ему боль, поспешно убрал руку со спины, где через тонкую ткань прощупывалась повязка, но Лио не обратил внимания, сосредоточенно глядя в другую сторону. — Шанки? — пробормотал он чуть слышно и вдруг выпрямился и воскликнул: — Шанки! Джин! Здесь Джин! Маки метнулся взглядом за ним, но там никого не было, а Лио тем временем рванулся через площадь. Лишь спустя пару минут Маки едва не закричал от счастья, увидев на краю площади живого реального Джина в знакомой хеймонской куртке. Тот был не один — с братом.