Сага о Сирме. Опалённый мотылёк

      Раннее утро проникло в комнату бледными тёплыми озаряющими лучами. Из открытого окна залетал гуляющий ветер, трепя рыжие волосы спящего парня. По гранатовым обоям то и дело наперегонки скакали солнечные зайчики. В королевских покоях было тепло и спокойно, наверное, каждый, ненароком заглянувший внутрь, захотел бы присоединится к монарху и пару часиков вздремнуть.       Но атмосферу комнаты явно прочувствовали не все. Сладкий и нежный сон Инти был прерван кем-то, кто посмел войти в его покои, прервав сонную обстановку. Этот «некто» нагло и бесцеремонно затряс юношу за плечо, призывая к раннему пробуждению.       — Вставай! — грозно зашипела девушка. Она резко стянула красное одеяло с монарха, но тот только что-то неразборчиво промычал и перевалился на другой бок. — Я кому говорю?! Поднимайся! — прикрикнула она, принявшись трясти ещё яростнее.       — Чего? — пробурчал он, перевернулся на спину и открыл глаза. — Ну всё, перестань! Да встаю, встаю! — наконец, отстав от парня, девушка отошла к шкафу, тут же на кровать упала вешалка с одеждой.       Посмотрев на десницу, Инти зевнул и принялся тереть глаза, прогоняя недавний сон.       Килья — его верная, но невероятно вредная десница. Перед ним злилась высокая девушка с густыми рыжими волосами, что огненным водопадом струились по спине. Пытливые синие глаза смотрели на него с недовольством, сильные руки сложились на груди. Длинные пушистые уши нервно дëргались, а меховой воротник белого цвета, обрамляющий шею с большим оранжевым и пушистым хвостом сердито топорщился. Сейчас она была похожа на злую сторожевую собаку.       — Если ты сейчас не поднимешь свою задницу с кровати, я вытащу тебя на улицу за шкирку!       — Может, я передам на этот день власть тебе? Ты проведëшь этот праздник а я, — Инти опять зевнул, — посплю немножечко. — И снова завалился на бок.       Подойдя ближе, девушка больно ущипнула его за руку.       — Ай! — взвизгнул он и сел на кровать, потирая больное место. — Но сегодня же праздник! Разве я не имею право немного поспать?       — В этот день нет. В остальные хоть опухни от сна. И вообще, ты же сам прекрасно знал, что сегодня тебе рано вставать. И зачем тогда игрался со своими блохастиками до поздней ночи?! Из-за этого ты и проспал! — продолжила ворчать девушка, зло хлеща хвостом по бокам.       Взяв расческу с тумбочки, она принялась расчесывать копну длинных, непослушных рыжих волос парня.       Стараясь ещё сильнее не раздражать десницу, он принялся торопливо надевать поданую одежду: белую блузу и длинное, украшенное узорами из жëлтых ниток — светло-коричневое пончо из шкуры пушистой змеи. Такая одежда использовалась только в особых случаях, но не столько из-за того, чтобы не испортить предмет, сшитый из самого ядовитого и опасного существа округи, а столько из-за того, что шкура кошмарно колола кожу. Если бы не традиция — Инти давно бы её сжëг. А следующие шли чёрные мужские каблуки и тёмно-коричневые штаны. Инти слегка привстал, пряча в них недоразвитый хвост. Короткий и пушистый, словно заячий. Одно из доказательств его неправильного рождения, которое он старательно скрывал.       — Не вздыхай, хоть один день в году ты должен выглядеть как настоящий правитель. А то ходишь постоянно в каком-то вшивом кардигане, — с явной издёвкой сказала девушка, заплетая волосы в тугую косу.       — Польщён твоей оценкой, Килья, — с сарказмом произнёс Инти и слегка вздрогнул, когда она случайно дернула его за волосы, — вот сейчас как настоящий правитель посажу тебя в темницу, чтобы ты там ела грибы и слизывала влагу со стен, а я в это время буду лежать, спать и наслаждаться жизнью! И вообще-то это было обидно. Я настоящий правитель! И кардиган мой лучше чем вся одежда в твоём шкафу.       — Охо! Какие комфортабельные условия. Боюсь, я до них ещë не дослужилась, правитель мой. — закрутив косу в пучок на голове, она закрепила еë спицами. — А на счёт одежды, мне, кроме дублета, ничего и не надо. Красота для телохранителя как пятая нога для собаки.       Килья уже много лет брала на себя роль десницы, советника и телохранителя в одном лице. По факту она выполняла роль прикреплённой десницы, хоть и не признавала этого.       Вдруг девушка вскочила с кровати и, взяв с комода несколько вещей, присела возле Инти.       — Та-ак, а теперь не двигайся, — протянула она, и, окунув взятую кисточку в красную краску, принялась старательно выводить символы на щеках парня.       Эти символы — древняя традиция народа Оро-Кампины. Раньше люди верили, что эти знаки придадут им силу и мудрость, но сейчас это не более, чем формальность на важные мероприятия.       Как только с рисованием было покончено, Килья опустила на волосы Инти золотую тику.       — Ну вот, — закончила она. Подойдя к зеркалу, Инти покрутился вокруг, рассматривая свой наряд.       — Выглядишь как чья-то невеста. Не понимаю, к чему такие расфуфыривания, — облокотилась Килья на кровать.       — Так! Ты же сама говорила, что я опаздываю! — всплеснул руками парень и, подбежав к широкому окну, открыл его, подставляя лицо утреннему ветру.       «Вообще-то я выгляжу красиво», — в мыслях обиделся он.       Солнце уже проснулось, подняв своë лико над горизонтом и осветило город светлыми лучами. Толпы людей ходили по главной дороге, а другие мельтешили на пешеходной, стараясь поставить свои картины в выгодное для обзора положение. Некогда скучная коричневая дорога заискрила множеством новых красок, которые только смогли смешать на палитре приехавшие художники. Со стороны улица выглядела как розворошëнный муравейник.       Город в дни празднества был разделён на разные зоны. В той, в которой находился Малый Дворец, были вынесены картины, на соседней улице выставлена на показ расписная одежда, в следующую со всех краёв привезли книги и много-много других зон, которых и не сосчитать. Инти думал о том, как ему повезло, что из его дома видна такая красивая улица.       Вдруг один из жителей сильно толкнул соседа, чтобы занять его место и началась потасовка.       — Эй! — крикнул из окна Инти и двое мужчин, увидев, что на них обратил внимание монарх, отскочили друг от друга, а потом и вовсе разошлись куда подальше.       «Каждый год одно и тоже», — раздраженно подумал он, закрывая окно и быстро выходя из покоев.       — Господин, завтрак, — объявила служанка, шедшая ему в комнату.       — Спасибо, но я не голоден! — помахав рукой он скрылся на лестнице.       — Но… — не успела служанка ничего сказать, как подбежавшая Килья бесцеремонно взяла несколько миндальных гренок и тоже скрылась внизу.       Снова, прямо как и в прошлые года, в городе Оро-Кампина творился сущий хаос. В ежегодный праздник «Хермонион» или «День сотворения» как называют его в некоторых частях Сирмы, сегодня сошлись тысячи граждан соседних королевств, чтобы полюбоваться привезенными в него творениями. В этот праздничный день каждый начинающий творец сможет показать миру своё мастерство, и уже не одному город успел подарить известность. Каждый, кто связан с искусством, грезит попасть сюда.       Через три пролëта юноша уже стоял на цокольном этаже. Открыв широкие деревянные двери, он вышел на улицу. Жара сразу же окутала тело, а по ушам ударил звук множества голосов. Хоть солнце ещë не набрало силу, но пекло уже достаточно сильно. Как-никак Оро-кампина находилась на краю Бархи, а это очень жаркое королевство. Инти невольно прикрыл глаза рукой от его яркого света.       — Ветер принёс мне слова о вас, господин Инти, — поприветствовал монарха стражник, стоявший у колонн Малого Дворца.       — И тебе не хворать, — ответила вышедшая за Инти десница, почесывая пушистый шейный воротник. Оказавшись снаружи, она потянулась. От солнца девушка щурила глаза, но всë равно пыталась уследить за шумной толпой.       — Я заметил, что в этом году на Хермонион собралось намного больше народу, чем в прошлый, — задумчиво продолжил стражник, проигнорировав Килью. У стражей с ней всегда были натянутые отношения.       — Это сложно не заметить, — ответил рыжеволосый, оглядывая людей, что то и дело хотели вступить на придомовую территорию Малого Дворца, за что получали предостерегающее постукивание копьями по земле от стражников, — хотя, думаю, из-за жары к полудню часть из них уйдëт.       — А может и не уйдëт, — простодушно пожал плечами стражник.       От такого сборища народа температура на улице стала еще выше, но через минуту по телу прошла приятная прохлада. Оранжевые пластины на паре отростков на голове стали обильно увлажняться, разгоняя зной. Ещё одно наследство от родителей, только его спрятать было гораздо сложнее.       — Я брошу ветру слова о тебе, Наут, — попрощался в манере народа Оро-Кампины Инти и двинулся вперед.       — И их обязательно поймают, — ответил на прощание стражник и кивнул своему напарнику, чтобы тот шёл за правителем.       В городе с вечно звучащей музыкой любят красивые метафоры. Традиции, ритуалы и обряды прошлого слились в настоящем, превратившись в искусное достояние города. Бросить слова на ветер чтобы их подхватили другие – это настолько старое приветствие, что его начали использовать ещё до рождения Инти. Но такую настолько же древнюю, настолько и длинную фразу в формальных ситуациях всё же заменили на простое «Доброго ветра».       Под шипение Кильи люди, недовольно ворча, расступались, давая Инти проход. Хоть Инти давно ввел указ на отмену проезда по дороге на ездовых животных и передвижение повозок в Хермонион, но проблему толкучки это не слишком решило.       Народ, обступивший их, был не самый разнообразный, просто одетые труженики Бархи, жители Оро-Кампины, рыжеволосые аристократки Демейлии, среди которых пошла мода, посещать город на этот праздник. На этом разнообразие заканчивалось. Так что, стараясь, держаться края дороги, Инти стал разглядывать привезëнные картины, чтобы скоротать время. Говорят, чтобы посмотреть на все привезённые на праздник сотворения, придётся идти по городу с утра и до глубокой ночи.       — Господин! — вдруг крикнули ему откуда-то со стороны, заставив Инти оторваться от разглядывания бесконечных картин. Инти оглянулся.       — По вашему чьи картины лучше? — сам того не заметив, Инти оказался на пятачке, с которого его не сбивал людской поток. Напротив его с остервенелым видом стояла группа из нескольких девушек, прижимавших к себе картины пейзажей лесов, а другая с не менее убийственным видом сжимали работы с пейзажами моря.       — Пожалуйста! — снова ответила одна из них. — Нам нужно ваше мнение!       «Нет! Только не это!», — за секунду Инти прогнал в голове тысячи способов, уйти от ответа, но так и не решил, какой лучше использовать.       По иронии правитель города-искусства, не мог говорить другим о своих вкусах. Точнее, конечно мог, только принципы не позволяли. Ведь когда народу стало известно, что ему нравятся хорьки, то в тот год на Хермонион каждая вторая картина имела на себе изображение пушистого создания. И от этого Инти становилось ужасно грустно.       «Что бы могло быть на этих картинах, если бы их рисовали без желания, мне понравится?», — но, к сожалению, этого он уже никогда не узнает.       Но, не успев ничего ответить, Инти был грубо подхвачен под руку и снова втащен в толпу. Развернувшись, он увидел Камайука. Десятника, которого прислал его дядя в качестве командующего стражей. Высокий и сильный военный средних лет в доспехах из тонкого металла, окрашенного в чёрный.       «Как же меня достала эта слежка», — мысленно проворчал парень, плетясь за молчаливым мужчиной. «Скорее всего, с самого Малого Дворца за мной идёт».       — Извините, но у меня есть десница! Не надо меня тащить! — запротестовал он, стараясь вырваться из хватки, но держали его достаточно крепко.       — Да? Почему же я её не вижу? — опустил десятник недовольный взгляд, даже не удостоившись оглядеть толпу в её поисках. — Я говорил, что не стоило брать в десницу людей с улицы. Она даже работу свою выполнить не может.       — Не надо так говорить про Килью. Даже если ты не можешь найти с ней общий язык, она всё равно останется моей десницей, — нахмурился Инти, продолжая попытки уйти.       Старый военный невзлюбил её с первого дня появления в Малом Дворце. И Инти был готов поклясться, что это он науськивал других стражников, из-за чего те тоже не хотели с ней водится. Всё-таки как их командир, Камайук мог практически ежедневно с ними контактировать.       — Во первых, я не человек с улицы, а во вторых, не надо выполнять за меня мою работу! — вдруг появилась из толпы Килья и угрожающе выпятив грудь, выхватила Инти из рук мужчины и повела самостоятельно.       — Он за нами идёт, — обернувшись, сообщил Инти, — и вид у него очень не радостный!       — Знаю, — с нотками отчаяния ответила Килья, — ну и пусть идёт. Мне плевать.       Ей не было плевать. Иногда она откровенничала с другой как её достало всеобщее недовольство в её сторону. Благо, оно отходило далеко не от всех.       Над головой весело шелестело множество разноцветных флажков, протянутых то к одной крыше, то к другой. На балконах невысоких бежевых домов то и дело показывались люди, решившие понаблюдать за праздником из дома. Но вот уже улица была позади, и дома расступились, показав площадь, выложенную белым камнем. Еë замыкало здание советов, гордо возвышающееся над гостями. Там Инти и различные министры обсуждали городские дела. В центре люди окружили большую, круглую сцену, вырезанную из красного дерева. Слабый ветер слегка трепал её украшения в виде ягод «агри», но ему не хватало сил даже слегка приподнять белое полотно, служившее навесом.       — Нет, это невозможно, — прорычала Килья, когда толпа стала настолько плотной, что даже её крики не могли заставить людей расступиться. Да и не слышно их было. Гомон поднялся такой, что перекрикивал даже мысли.       Подняв руку, девушка сложила пальцы в жесте, подзывающем помощников правителя и несколько стражников, стоящих на сцене и старательно не дающих особо любопытным на неё залезть; спрыгнули вниз и с ором, и криками стали пробираться через толпу.       В этот момент уши парня непроизвольно покраснели. Его сейчас будут выводить из толпы как беспомощного ребенка! Какой позор…       — А если бы ты проснулся вовремя, то уже был бы уже на сцене, — съязвила Килья, увидев изрядно покрасневшее лицо юноши.       — Умолкни! Или, клянусь я, что отправлю тебя в изгнание! — прошипел Инти, краснея ещë сильнее.       Уже через пару минут пара сильных рук пришедших стражников схватила его и потащила вперёд. Когда он уже стоял на сцене, толпа взорвалась новыми криками, жаждущими начала представления. Быстро взяв рупор из рук одного стража, Инти вышел в центр, заметив боковым зрением, как на сцену входит Камайук.       Пробежавшись глазами по толпе, он постарался найти знакомое лицо. Но вместо него взгляд зацепился за несколько важных особ, прибывших из Бархи и внимательно смотрящих в его сторону.       «Где же дядя? Он же обещал сегодня прийти» — Он ещё старательнее всмотрелся в толпу, но нет. Дяди среди незнакомых людей не было. — «Может что-то случилось? Это для него не свойственно. Если он и пропускал праздник, то только по болезни. Вот только не хватало, чтобы дядя заболел!»       — Дорогие друзья! В этот особенно ясный день я хочу, чтобы искусные мастера всех народов показали свои способности! Пусть каждый именитый мастер покажет миру своё творение на этой сцене! Но перед этим, по старой традиции я объявляю час арам-каро! — сразу как завершилась речь люди радостно загудели, некоторые от счастья замахали руками над головой, и часть стала потихоньку стекаться с площади.       «Надо взять себя в руки и оставить волнения на завтра. Сегодня праздник и люди ждут именно праздник. И они его получат.»       Выйдя из внутренней части сцены, к Инти подошла женщина лет сорока и взглядом попросила, одолжить ей рупор. Килал — лучшая певица во всëм городе, уже двенадцать лет с гордостью носила титул «Глас Ветра». Иногда Инти задумывался: а сможет ли ее дочь, что так часто тренируется в пении среди кленового леса когда-нибудь достичь ее уровня?       Через пару минут люди уже разбились на пары и притихнув, ждали начала песни.       Танец — такой красивый, такой энергичный. Самый любимый танец Инти! Он самолично наблюдал, как этот танец дополнялся и совершенствовался много лет. Помнил, как сам помогал придумывать движения. Помнил, как этот танец стал популярным, и как люди из разных народов специально учили его, чтобы станцевать в его городе. Каждый раз когда он слышит знакомые мотивы то с трудом себя сдерживает, чтобы не начать танцевать! Дыхание спëрло от одной только мысли о предстоящем. Как же хотелось спрыгнуть со сцены и отдаться этой эйфории без остатка. Взять себе в пару какого-нибудь и закружится по площади до головокружения!       Инти искоса глянул на свою десницу. Девушка, прижав уши к голове, внимательно разглядывала толпу. Он понимал, как она переживает. Как боится, что не ровен час, как кто-то из гостей принесет с собой кинжал. Даже несмотря на то, что Камайук скомандовал обыскать всех въехавших в город. И сколько бы он и Инти не пытались, так и не смогли убедить еë, что правители не могут умереть от обычного удара ножом. Монарха может убить только другой монарх, его дети или десница. Таков закон. Закон трёх.       Инти перевел взгляд на Килал, девушка уже собиралась начинать, но увидев взгляд парня, понимающе улыбнулась, стараясь подбодрить.       «Да плевать!», — стрельнула мысль, и он бросился в толпу.       Пока Килья не опомнилась, парень как можно глубже зашел в людской поток, стараясь, слиться с ним. Вдруг по площади начала раздаваться медленная песня и музыканты, стоящие по разным углам, подхватили её. Замурлыкали флейты, запели гитары, застучали барабаны, вскоре вся площадь была объята медленной мелодией.       Внезапно, кто-то схватил Инти за руки, потянув за собою, и он закружился в медленном танце. Разноцветные наряды запестрели перед глазами, словно в калейдоскопе, а все звуки кроме музыки просто исчезли.       Сфокусировав взгляд, Инти увидел молодую местную девушку. Еë жёлтые глаза кинули на него мимолетный взгляд и она, подняв его руку над головой, сделала пару шагов в его сторону. Потом он в её. Плавные движения словно пазл сложились в танец.       Резко мелодия поменяла ритм. Девушка отпустила ладонь Инти и подхватила в танец другого человека.       Сразу же его ладонь накрыла новая. На этот раз это был высокий мужчина из Спрингблума. Его серые глаза весело блеснули и, подняв правую руку Инти, заставляя сделать вращающийся элемент.       «Спрингец, разбирающийся в арам-каро, как интересно, — пьяно подумал Инти, когда его с новой силой закружили по площади, — я думал они не любят здешнюю жару».       Следующий партнёр не стал задерживаться надолго, и сменился другим. Песня набирала силу, движения становились всё резче, ладони, которые его держали, становились все горячее. Все окружающие заботы резко потеряли всякий смысл, осталась лишь набирающая темп мелодия и молниеносные движения танца.       Но прозвучал последний куплет, певица затянула последнюю ноту, и танец снова стал медленным. А вскоре и вовсе прекратился.       Чувства восторга и лёгкости не хотели утихать. Словно птица они трепыхались в груди, желая повторить еще раз, но организм отчаянно просил воды и немного отдыха. Инти все же вытянул руку наверх в подзывающем жесте.       И через пару минут в него снова вцепились руки и потащили к сцене, но на этот раз это были руки не стражников, а его десницы. Килья ничего не сказала, но по её виду можно было и без слов понять, как она переволновалась и разозлилась. Один только распушенный как июньский пух хвост говорил, что девушка хочет много ему высказать.       Взобравшись наверх, Инти на негнущихся ногах поплелся за полотно ширмы. В задней части сцены, за небольшим столом Килал с несколькими стражниками уже успели разлить сок по бокалам, а кто-то даже принес тарелку с пирожками. Возможно, это – совпадение, но за ширмой собрались только благосклонно относящиеся к Килье люди.       — Доброго ветра, Инти, — улыбнулся Килал, делая глоток. Они были достаточно близки, чтобы та не называла его по фамилии, — мы ведь так и не успели поздороваться.       Следом вошёл и Камайук, взяв со стола одно угощение.       — Почему ты его не остановил?! А ещё говорил, что я не выполняю свою работу! — вспылила Килья, угрожающе встав напротив мужчины. Но вместо ответа она получила лишь снисходительный взгляд.       — Люди, приехавшие сюда были не один раз осмотрены на наличие спрятанного оружия. Приближённые других правителей были под тщательным присмотром. А если кто-то из людей и решил бы напасть на него, — он опустил взгляд на Инти, — то зажило бы как на собаке.       — Да пусть бы зажило как на пяти собаках, а работу ты совсем не выполняешь! Еще и капитаном стражников себя называешь! — прошипела она и, резко махнув хвостом, села на стул подперев голову рукой.       Ничего не сказав, Инти сел рядом, налил себе прохладного сока и залпом его выпил.       — А ты? Даже не скажешь ничего в своё оправдание? — раздраженно посмотрела ему в глаза Килья.       — Ну извините. Я знаю, что вы переживаете, но я имею право раз в году хорошо повеселиться, без вашего сурового надзора! — ответил Инти и быстро записал себе в рот пирожное, чтобы не продолжать разговор.       — Сурового надзора? Я выполняю свою обязанность! И всё, что я прошу взамен – это не убегать от меня. Неужели это так трудно? — в голосе девушки было так много негативных эмоций, что Инти непроизвольно покрылся мурашками.       — Но мне тоже иногда надо побыть одному, — пробубнил он не зная, что ответить.       — Инти, ты «монарх», а монархи никогда не бывают одни, — ответил ему Камайук. — Хотя нет. В одном случае бывают. Но я лучше не буду рисковать терпением господина Рашмура и не стану озвучивать, где именно.       — Спасибо, я и так понял, — хмыкнул Инти.       — Ну ладно, — вздохнула Килья, наконец сменив позу на более расслабленную. — Всë-таки в день рождения можно себе позволить немного повеселится, я дозволяю. Только надеюсь, ты убегаешь от меня в последний раз, — уже строже добавила она, нахмурившись.       — Хорошо, больше не буду, «госпожа», — удивился парень реакцией своей десницы.       А ведь многие уже успели забыть, что раньше Хермонион заключался в праздновании гражданами дня рождения Инти. Иногда он даже думал, что об этом забыли все, кроме него, Кильи и нескольких приближённых к нему людей. Чем больше проходило лет, и чем больше граждан узнавало о празднике, тем он сильнее стал отходить от первоначальной задумки. Впрочем, не сказать, что Инти был против. Хермонион был отличным подарком на его новогодие, если конечно не был таким утомительным.       Взяв с тарелки пирожное, Килья расправилась с ним в один укус.       — Уиу, если б знала, что он с джемом, даже бы не притронулась, — с отвращением выпалила она. Налив себе остаток сока, девушка прополоскала рот, пролив пару капель на синий дублет.       — Как я вижу, лисам только мясо подавай, — усмехнулся один из стражников, всё это время старательно делающий вид, что не слышит их разговор.       — Конечно! Не траву же мне есть! — фыркнула в своей манере Килья, недовольно на него зыркнув.       Вдруг на улице снова загудели трубы, значит пора выходить. Инти тяжело вздохнул и пожалел, что не взял тот последний пирожок. Хоть танец и раззадорил в нем страсть праздновать, но напрочь выбил все силы. Но это только цветочки, обычно к концу празднования юноша чувствовал себя как перееханная телегой мышь.       — Кто-нибудь, сбегайте за едой для следующего перерыва, — Инти взглядом позвал Килью, и, подойдя к белой ткани, отодвинул её и снова вышел на сцену.       Этот день только начинался.