***
— Быстрее, давай же! — кричит Кара, так сильно задыхаясь, что пугает Лену, но этим также подстёгивает её бег. Они уже почти на месте. Почти добрались до больницы. Всего ещё один квартал. КРИКИ, которые остаются за их спинами, становятся оглушающими, пока Лена не перестаёт их слышать, и ей лишь на мгновение приходится задуматься — почему, пока она не понимает, что их в буквальном смысле заглушает РЁВ цунами. Но на этот раз она не собирается оглядываться. Даже не видя этого, от одного только грохота, ужасающих звуков и мысленных образов… Лену тошнит. Ей хочется плакать. Она хочет просто остановиться прямо здесь, рядом с Карой, прижаться к ней всем телом и обнять в последний раз. Но ещё больше она хочет выжить. Она хочет больше, чем одно последнее объятие, больше, чем один последний поцелуй. Она не хочет, чтобы прошедшая ночь стала последней, когда Кара занималась с ней любовью и шептала ей на ухо нежные признания или выдыхала непристойные слова в её кожу, вырывая экстаз из самого центра существа Лены и поглощая её тело и душу. Она хочет ещё тысячи и тысячи завтрашних дней с Карой. Она хочет будущего, которое ей обещала Кара, когда протянула кольцо прошлой ночью. Она хочет, чтобы они были вместе вечно. И Кара, всегда заботливая, галантная женщина её мечты, нет — женщина, которая превзошла всё, что Лена могла когда-либо даже представить в своих самых смелых мечтах — делала всё возможное, чтобы у них было именно это. Так что Лена знает, что она не может поддаться ни боли в колене, ни жжению в лёгких, ни страху, сковывающему грудь. Она должна продолжать бежать. Она должна верить, что её герой может спасти их. И когда они, наконец, преодолевают последний поворот и видят больницу… Кара замечает женщину, прижимающую к себе двух маленьких детей, застывшую в ужасе, со слезами на глазах, полных вины и стыда за то, что она не может понять, как спасти собственных детей, смотрящую поверх Кары и Лены на огромную стену воды, нависшую за их спинами. И Кара, всегда заботливая, галантная женщина, превосходящая её самые смелые мечты… Она делает небольшой шаг влево, тянется к женщине и подхватывает старшего из двух детей под мышку, не выпуская руку Лены из второй руки. — НУ ЖЕ! — кричит она, и это всё, что нужно женщине, чтобы прийти в себя. Её глаза на мгновение встречаются с глазами Лены в разгар их спешки, и затем Кара с такой силой толкает плечом вращающуюся входную дверь, что Лена готова поклясться, что слышит, как трескается стекло, и они втроём заполняют один проём, а женщина и маленький ребёнок оказываются в следующем за ними. — ВПЕРЁД, ВПЕРЁД, ВПЕРЁД! — командует Кара, и все они напрямую через вестибюль направляются к лестничной клетке. Позади них неумолимая стена воды СНОСИТ здания в квартале от них, её удар пробивает старую конструкцию насквозь. Место, мимо которого они пробежали всего двадцать секунд назад, теперь находится под тридцатью пятью футами воды. А затем небо внезапно темнеет, и вестибюль в стиле атриума с окнами от пола до потолка погружается в зловещий полумрак. Они каким-то образом успевают пересечь вестибюль и добраться до лестничной двери как раз в тот момент, когда происходит УДАР, в результате которого стекло взрывается, как от бомбы, пробивающей лёд, и огромное количество смертоносных осколков преследуется бесконечным количеством воды — и Кара успевает увидеть это на долю секунды, пока поворачивается и захлопывает за собой тяжёлую дверь. Они поднимаются всего на один пролёт, когда чувствуют, как здание, содрогнувшись от удара, сотрясается до основания, угрожая разлететься на куски, как и все остальные — и если это произойдёт, Кара знает, что всё будет кончено. Это будет конец для всех, кто находится в здании, потому что потеря фундамента приведёт к тому, что оставшиеся этажи рухнут в бушующее, неистовое море, поглощающее город. От содрогания конструкции мать детей спотыкается, её ступня не попадает на следующую ступеньку, лодыжка подворачивается, и она падает, с силой приземляясь на собственную руку, а не на маленького ребёнка, которого держит. Она вскрикивает от боли, и Кара рявкает ей через плечо: — Давай, не останавливайся! Но женщина кричит: — Я НЕ МОГУ! — а затем отчаянно умоляет: — ВОЗЬМИТЕ ЕГО И УХОДИТЕ! — говорит она, протягивая ребёнка Каре и Лене. Глаза Лены расширяются от ужаса, когда Кара неохотно, несмотря на данное себе обещание никогда этого не делать, отпускает руку Лены, чтобы вместо этого резко схватить женщину сзади за воротник, дёрнуть её вверх и, с яростным отчаянием издав нецензурный приказ, вынудить женщину к содействию, прежде чем они все умрут. — Нет, пожалуйста… — умоляет женщина, чуть снова не спотыкаясь от боли, и теперь Кара понимает, что не может оставить маленького ребёнка на руках у женщины на случай, если она опять упадёт или отстанет. — Лена… — быстро говорит Кара так, что Лена точно знает, о чём именно она просит, и без колебаний раскрывает руки, чтобы взять маленького ребёнка, тогда Кара поворачивается, чтобы передать его ей, а затем выкрикивает отрывистое, отдающееся эхом: — БЕГИ! И пока здание продолжает грохотать вокруг них, Лена именно это и делает. Она бежит вверх по ступенькам с кричащим ребёнком на руках, прижимая камеру, которая каким-то образом снова оказалась у неё на груди. Она не обращает внимания ни на крики ребенка, ни на дрожащие стены вокруг них. Она пропускает мимо ушей эти ужасы и вместо этого сосредотачивается на единственном звуке, который помогает ей идти дальше — тяжёлом дыхании и решительных шагах Кары позади неё. Та умудряется идти прямо по пятам за Леной, по-прежнему держа ребёнка покрупнее под сильной рукой, как одну из своих тяжёлых досок для сёрфинга, в то время как сжатым кулаком другой руки она насильно тянет за собой хнычущую, практически рыдающую мать. Они достигают третьего этажа к тому моменту, когда дверь на этаже вестибюля наконец поддается давлению и с треском лопается — поток воды обрушивается на лестничную клетку двумя этажами ниже. Кара бросает быстрый взгляд на грохочущую дверь сбоку от них, когда они проносятся мимо неё. Остаётся только надеяться, что она выдержит. И надеяться, что ни одна из других дверей на следующих трёх этажах не поддастся давлению. Потому что Кара знает… Они под водой. Прямо сейчас. Все пятеро на самом деле находятся под водой, и единственным барьером между тем, чтобы остаться в живых, и тем, чтобы утонуть, являются четыре вызывающие клаустрофобию стены, окружающие их в данный момент. Но это не продлится долго, поскольку поднимающиеся потоки воды пугающе преследуют их снизу. Кара понимает, что снаружи общая высота волны, вероятно, достигает пятого этажа, а само здание, скорее всего, будет затоплено ещё выше из-за того, что воде некуда деваться, кроме как вверх, поэтому она заполняет коридоры, шахты лифтов и, да, лестничные клетки позади них. Как это и происходит сейчас — во всё возрастающем, ужасающе быстром темпе. Желудок Лены грозится вывернуться, когда она слышит едва уловимое «чёрт», сорвавшееся с обычно сдержанных губ Кары. В мгновение ока Лена поворачивается, смотрит вниз мимо Кары и видит, что вода быстро поднимается — со скоростью, которую они, возможно, не смогут обогнать. — Беги, Лена! БЕГИ! — кричит Кара в последний раз. И Лена в последний раз напрягает все оставшиеся силы, биение собственного пульса заглушает единственное, что она пыталась услышать. Или, может, это уже шум воды, несущейся за их спинами. Но, как бы то ни было, она больше не слышит успокаивающего, ободряющего голоса Кары позади себя, и это пугает её, но предыдущий приказ Кары бежать снова и снова эхом отдается в её голове. В тот момент, когда Лена делает последний широкий шаг вверх и ставит ноги на пятый этаж, а стремительно поднимающаяся вода теперь оказывается всего в паре пролётов ниже… Следующей разрушается дверь на третьем этаже, что только усиливает восходящий поток, делая его ещё более быстрым и яростным. Кара понимает, что у них нет времени. Она знает, что им уже не обогнать поток, и она знает, что их единственная надежда в том, что её расчёт окажется верным. — ДВЕРЬ! — кричит она, и Лена даже не колеблется. Она просто доверяет Каре, сжимая плачущего ребенка в объятиях изо всех сил, которые у неё остались. Когда она толкает дверь и выходит на открытый, сухой воздух пятого этажа, задыхаясь от шока и изнеможения, пока у неё не перехватывает дыхание при следующем звуке — ВЗРЫВА… Она поворачивается как раз в тот момент, когда Кара буквально дёргает, а затем толкает мать вперёд себя, заставляя женщину нырнуть в открытую дверь наверху… …и тут дверь четвёртого этажа срывается с петель прямо позади Кары. Лена замирает при виде Кары. Кары, которая всё ещё держит на руках ребёнка. Кары, которая по-прежнему находится слишком далеко внизу. Кары, которая едва миновала дверь четвёртого этажа, когда та распахнулась, и теперь её захлёстывает волна… …минуя её ботинки, когда она делает шаг выше, затем проносясь мимо её икр, когда она шагает дальше, затем омывает её талию, пока она борется с потоком. Лене хочется отпрыгнуть от надвигающейся массы воды, несущейся в их сторону, но она не в силах пошевелиться, поскольку мать приземляется к её ногам. Она ничего не может сделать, кроме как с ужасом наблюдать за тем, как её текущая реальность превращается в замедленную съёмку. И Кара, стиснув зубы в последнем порыве решимости, тянется к ручке двери и одновременно с этим БРОСАЕТ им ребёнка, как раз в тот момент, когда стена воды вздымается, словно чудовищная волна, открывающая свою пасть, чтобы сначала поглотить Кару, а затем, в конце концов, утопить и всех остальных, когда весь пятый этаж неизбежно затопит, как это уже произошло со всеми остальными этажами ниже. Но в тот момент, когда ребёнок перелетает порог и приземляется в отчаянно протянутые руки своей матери… Голубые глаза коротко, извиняющимся взглядом пересекаются с зелёными. И тогда Кара РЫВКОМ захлопывает дверь между ними. Лена даже не успевает выдавить из себя полноценный крик её имени — голос заглушается тошнотворным звуком столкновения тела Кары с другой стороной двери, и металл прогибается внутрь от явной, жестокой силы удара.Глава 3
20 мая 2024 г. в 06:00
Алекс проверила свой телефон ровно через тридцать секунд после начала жужжания. Она как раз занималась изучением рентгеновского снимка на предмет новообразования и поначалу проигнорировала сигнал, решив, что это, скорее всего, просто одна из частых учебных тревог, к которым она, выросшая на острове, давно привыкла, когда заметила, что всё вокруг неё резко замолкло, а потом взорвалось громом и паникой.
Всего четыре минуты спустя…
Это место напоминало сумасшедший дом, поскольку все коллеги-врачи, медсёстры, технический персонал и даже работники службы опеки — все были заняты тем, что пытались помочь пациентам подняться на два верхних этажа. Это было хаосом. Это было наводящим ужас.
После того как Алекс помогла организовать и направить движение в попытке сохранить хоть какое-то подобие порядка, она, в конце концов, сама вкатила кровать пожилой женщины в длинную очередь у лифта, состоящую из пациентов и персонала, ожидающих подъёма, в то время как тех, кто мог ходить, перетаскивали или даже несли на руках вверх по лестнице. Поскольку время шло, её сердце билось всё быстрее и быстрее, и Алекс могла думать только о своей сестре.
— Оставайся с ней, — быстро рявкнула она взрослой внучке старухи, которая выглядела напуганной происходящим. — Это ненадолго! — заверила она более любезно с быстрой, вымученной улыбкой.
А потом она в десятый раз достала свой телефон и трясущимися руками попыталась написать сообщение Каре, и это напугало её ещё больше, потому что если и было что-то, чем Алекс была известна, так это твёрдостью рук. Но прежде чем она успела придумать, что отправить — предупреждение, заверение или прощание… кто-то позвал на помощь, и, обернувшись, она увидела двух женщин-медсестёр довольно маленького роста, которые пытались помочь очень высокому мужчине подняться по лестнице в конце коридора. Алекс быстро убрала мобильный и вместо сообщения мысленно помолилась, чтобы Кара находилась в своём доме, который был расположен гораздо севернее. Подбежав к мужчине, она перекинула его руку через плечо и, задыхаясь, стала помогать ему добраться до безопасного места, подсчитав, что к тому времени, когда обрушившееся на остров цунами достигнет бунгало Кары, оно окажется не более чем наводнением.
Мегацунами. Алекс мысленно повторяла абсурдный термин, звучавший на канале SyFy, чтобы отвлечься от всё более усталых ног, пока они поднимались на последние два пролёта, и одновременно проверяла время на своих часах, которые показывали ТРИ МИНУТЫ до столкновения.
Пару лет назад они с Карой смотрели документальный фильм на канале National Geographic о стихийных бедствиях. В частности, о катаклизмах, которые случаются раз в тысячелетие. И то, что происходило сейчас, невероятно, но было как раз одним из них. В то время они в шутку обсуждали, что бы сделали, если бы это случилось, в частности, что бы они сделали в последние минуты своей жизни, если бы знали, что это произойдёт. Алекс сказала, что сильно напьётся и позвонит всем, кого любит, в то время как Кара сказала, что надеется, что это произойдёт, пока она будет в постели и ничего не успеет заметить. Алекс сказала, что, конечно, проспать всё это, возможно, было бы идеальным вариантом, пока Кара не уточнила, что она не имела в виду сон, и Алекс практически с отвращением столкнула её с дивана, пока Кара просто хихикала.
Но они, очевидно, никогда не воспринимали эту угрозу всерьёз. Вообще не воспринимали. Конечно, они знали, что жизнь на острове связана с определёнными возможными опасностями, и, как им с юных лет внушали семьи военнослужащих, у них были регламенты на случай всевозможных кризисов и событий. Но это? Это было что-то маловероятное. Что-то, что, по их мнению, никогда бы на самом деле не произошло, по крайней мере, с ними. Рядом с ними. В этом месте. В этом прекрасном месте, которое они обе называли домом. Месте, в которое Алекс недавно подумывала пригласить Келли присоединиться к ней. Она понимала, что планируемый переезд Келли на Оаху из Сиэтла, как Лена переехала из Лос-Анджелеса ради Кары, теперь станет гораздо сложнее. И это если она выживет.
От этой мысли у Алекс снова закружилась голова, пока она, запыхавшись, продолжала взбираться по лестнице с этим мужчиной. Больше всего на свете ей хотелось позвонить сестре и убедиться, что с ней всё в порядке. Позвонить Келли и, возможно, попрощаться. К счастью, её родители были в гостях у друзей на Кауаи, так что они будут в безопасности: в худшем случае они увидят незначительные наводнения. А вот Оаху или, в частности, Гонолулу? Они будут стёрты с лица Земли. И всё же всё, о чём Алекс могла думать, — это о том, что никогда больше не увидит невероятную женщину, которую она недавно впустила в своё сердце, и о возможной потере удивительной младшей сестры, которая стала якорем её души. Сестры, которую она чуть не потеряла уже дважды, трижды, если считать аварию, в которой погибли родители Кары, в её детстве, прежде чем они стали сёстрами и до сих пор оставались лучшими друзьями. По иронии судьбы, последний раз стал бы действительно последним, если бы не упомянутая невероятная женщина, которая, будучи тогда незнакомкой, помогла спасти жизнь Каре в тот день на скалах. Жестокая ирония этого и нынешних обстоятельств, когда она снова беспокоилась о безопасности Кары, начала захлёстывать её и грозила пролиться из её глаз…
И тогда Алекс отбросила жалость к себе. Она смирилась с тем, что ей просто нужно верить в то, что Кара находится достаточно далеко в глубине острова и остаётся в безопасности, и вместо этого она должна была убедиться, что сама останется в живых ради неё. Она не собиралась становиться ещё одним человеком, которого Кара потеряет. У неё не было другого выхода, чёрт возьми. Только не после бесконечных часов терапии с Келли, которые помогли Каре справиться с многочисленными травмами прошлого и выйти за пределы тени некогда существовавшего «проклятия», в которое она так сильно верила, пока оно не было разрушено в тот день с Леной. Лена. Это имя пронзило сознание Алекс, если не сказать, ужалило, потому что она знала, что Кара сделает всё что угодно, чтобы Лена была в безопасности среди всего происходящего. И это одновременно вызывало у неё гордость и пугало до чёртиков. Ведь спасение Лены однажды чуть не унесло жизнь Кары, и Алекс знала, что при любой угрозе Кара без колебаний рискнула бы собой снова. Потому что именно такой была Кара. Она была смелой и самоотверженной. И безрассудной. Всё это было тем, что Алекс так сильно любила в Каре, но также и тем, что иногда не давало ей спать по ночам.
И всё же она не могла пойти на это. Больше нет. Это было бы слишком.
И сейчас, когда до предполагаемого столкновения остаётся всего две минуты, Алекс снова заставляет себя отвлечься от дурных мыслей. «С Карой всё в порядке. Она в нескольких милях к северу отсюда. Она недалеко от возвышенности. С ней всё будет в порядке. И Лена никогда не отходит от неё, так что с ней тоже всё будет в порядке. Они обе будут в порядке», — повторяет она про себя. И она — тоже. Она должна быть в порядке. Ради Кары.
Поэтому её ноги отталкиваются сильнее и быстрее, она практически в одиночку поднимает высокого грузного мужчину до девятого этажа, передавая его ожидающим санитарам по ту сторону двери, прежде чем повернуться и закричать вниз по лестнице последним нескольким людям, спешащим вверх пролёт за пролётом, чтобы…