Footsteps — Mike Lazarev & Arovane
Тэхён нервно перекатился с пяток на носочки. Чонгук притянул его к себе, успокаивающе взял за руку и переплёл их пальцы в замок. Входная дверь открылась с жутким скрипом, атаковавшим уши. Тэхён на секунду отвернулся в сторону, чтобы выразить своё негодование гримасой боли. От жирных колючих мурашек передёрнуло. Быстро уняв неконтролируемое раздражение, Тэхён выпрямился и посмотрел на хозяина дома. Чонгук едва заметно улыбнулся и провёл большим пальцем по его запястью, неприкрыто говоря о том, что Тэхён проиграл. Перед ними стояла пожилая женщина, тонкая и хрупкая, как и весь её дом. Бледная кожа, покрытая морщинками и пигментными пятнами, напомнила серые стены с трещинами. Она некрепко взялась за дверь своими сухими пальцами и дрожаще улыбнулась неожиданным гостям. Её ясные голубые глаза, поражённые катарактой, сильно прищурились, словно это могло помочь. В ногах женщины крутился бигль, и Тэхён заметил, что у него не было задней лапы и хвоста. Когда он лежал во дворе Пейдж, это было незаметно. — Добрый день. Чем я могу помочь вам? Тэхён опомнился. Он приоткрыл свои припухшие после долгих поцелуев губы, собираясь импровизировать, но Чонгук всё взял на себя. — Здравствуйте. — Его голос прозвучал мягко и приветливо. — Вы простите нас за такое вторжение. Мы с моим мужем приехали сюда на поезде, чтобы посмотреть дом для покупки, но ему стало плохо. У него анемия. Для нас это незнакомое место, и я так и не нашёл ни одного кафе, чтобы он немного отдохнул. Не могли бы мы остановиться у вас буквально на несколько минут? «Мой муж». Тэхён не сдержался и расплылся в мягкой-мягкой улыбке, почувствовав себя так, словно в его щёку ткнулся влажный кошачий нос. Он попытался плотно сжать губы, но это совсем не помогло. — Какая жалость, — искренне ахнула женщина и пошире открыла дверь. — Конечно, проходите! Вы ведь ещё и под дождь попали… Бигль отошёл вместе с ней, пропустив Тэхёна с Чонгуком в дом. — Мы очень благодарны вам, миссис?.. — Да бросьте, — отмахнулась она. — Просто Одри. Проходите в гостиную. Одри, опираясь о стены, очень медленно и осторожно направилась в коридор. Она шаркала своими изношенными тапочками о грязный пол и устало дышала, еле передвигая больные ноги. Тэхён повернул голову в сторону Чонгука и слабо улыбнулся. — Муж? — одними губами произнёс он. Чонгук не ответил, только подмигнул и потянул его вслед за Одри. Тэхён не стал сопротивляться. Он покрепче ухватился за Чонгука. В этом доме ему не хватало пространства. Тэхён невольно поморщился от сильно ощутимой спёртости воздуха и ярких стойких запахов, из-за которых к горлу подкатывала тошнота. С кухни тянуло жирной маслянистой едой и ещё чем-то подгоревше-скисшим. От остальных комнат, в основном от коридора, пахло заплесневевшими мокрыми и грязными тряпками. Тэхён не брезгливый. В конце концов, профессия ветеринара не оставила ему выбора. Пациенты их ветеринарного центра могли описаться на него или обгадиться, их могло вырвать, а ещё они могли изляпать его в крови, гное или других различных выделениях. Тэхён почти каждый день видел каких-нибудь ползучих тварей в бедных животных. Опарыши, глисты или что угодно, что мог подцепить их маленький пациент. Тэхён видел гниющие конечности и намотанные на колеса внутренности. Но в этом месте ему было плохо. Не столько из-за грязи и запаха, сколько из-за атмосферы и обстановки. Одри закрыла все окна плотными занавесками, погрузив дом в глухую тьму. Но сквозь старую, кое-где дырявую ткань штор воровато и застенчиво выглядывали полоски света. Они зашли в гостиную. Одри невнятно указала на вместительный диван и, нащупав руками своё кресло с вмятинами, села в него. Чонгук с Тэхёном опустились напротив. — Можете отдыхать сколько угодно, — сказала Одри и расслабленно откинула голову назад. Её костлявая шея, обтянутая дряблой кожей, неестественно выгнулась. — А кто у нас тут дом-то решил продать? Голос Одри был натянуто-напряжённым. Она будто бы говорила шёпотом, но постоянно пыталась прикрикнуть. — Чон Чонгук, — ответил Чонгук. И ведь почти не соврал. Тэхён поджал губы и посмотрел на него, посильнее сжав их пальцы. — Чоны… — прохрипела Одри, причмокнув. — Да. Да, знаю таких. Не стала бы я на вашем месте переезжать в тот дом. — Почему? — поинтересовался Тэхён. — Так хозяйка дома недавно умерла. В нём же. — Женщина недовольно покачала головой и поудобнее устроилась в кресле. Тэхён нахмурился и кинул взгляд на Чонгука. Его собственное сердце больно пережало от упоминания смерти мисс Чон. Да ещё и в столь презрительном тоне. Чонгук никак не отреагировал. Одри приняла их молчание за заинтересованность, поэтому с радостью и раздражающим причмокиванием губ продолжила: — Вы с этим… С Чонгуком связывались, да? Это сын её. Единственный. — Одри закрыла глаза. — Единственный и неблагодарный. Оставил больную мать и свинтил куда подальше, лишь бы не помогать. Вот так и воспитывай этих детей. Вырастает потом неблагодарное чёрти что. Нари, говорят, померла совсем одна в пустом доме. Всю жизнь болела. Бедная… И всю свою несчастную жизнь положила на своего сыночка. А он приехал только на похороны… Да и то, — она брезгливо отмахнулась, — сразу поскорее дом продавать. Тэхёну ещё никогда в жизни не приходилось радоваться чужой прогрессирующей катаракте, иначе он бы ни за что на свете не смог объяснить своё по-настоящему злое и жестокое выражение лица. Какое тошнотворное враньё. Тэхён тихо выдохнул и отвернулся, не желая смотреть на сохлое и палое лицо Одри. Он знал, что Чонгук любит свою маму так сильно, как только может и умеет. Немыслимые грязные слова таких же немыслимо грязных и глупых людей разлетались быстрее ветра. Чонгук приезжал в Лэйтон-Бэй на каждый праздник и вместе с тем сам часто забирал мисс Чон из этих болот, желая исполнить её мечту и показать хотя бы маленький кусочек большого мира. Он стабильно раз в месяц высылал маме необходимую сумму денег, чтобы она могла спокойно жить и не думать, что на этой неделе придётся сэкономить на отоплении, иначе потом не расплатится. Может быть, Чонгук звонил не каждый день, но, как минимум, раз в неделю. Максимум — три. Вместо звонков они переписывались. Тоже не часто и не много, но этого было достаточно, чтобы Чонгук знал, как её дела и как её самочувствие. Чонгук был любящим и благодарным сыном, который провёл последние дни своей мамы рядом с ней. Тэхён, увидев зашедшего в гостиную бигля, вспомнил, для чего они здесь. Он присел на край дивана и вытянул руку вперёд, подзывая к себе пса. Бигль не раздумывая завилял неполным хвостиком и мягкой поступью направился к новому симпатичному лицу в доме. Он ткнулся лбом в его ладошку и тут же начал ластиться. Тэхён широко и искренне улыбнулся. — Привет, — негромко произнёс он, нежно потрепав собаку у длинных ушей. — Как её… или его зовут? До этого момента Тэхён и не задумывался, мальчик перед ним или девочка. Да никто и не говорил… — Это девочка, зовут Дао, — ответила Одри. — Дао, — воркуя над ней, повторил Тэхён. Дао отреагировала на своё имя и ещё сильнее принялась вилять попой. — Она очаровательная. Что с ней случилось? Чонгук одобрительно кивнул. В конце концов, они должны узнать, как Дао оказалась у Одри. — Понятия не имею. — Женщина открыла глаза, коснулась своих коленей и замерла, не шевелясь. Лишь пугающе задышала, сипя на выдохе. — Но бедная псина. Не знаю, что уж там с ней случилось, но ни лапы, ни хвоста, ни нюха у неё не осталось. Тэхён резко повернул голову в сторону Чонгука, который посмотрел на него в ответ с не менее настороженным выражением лица. Он прищурился и вновь легонько кивнул Тэхёну, прося продолжать разговор. — Какой ужас. Нет нюха? Это… это временно?.. — Ветеринар сказал мне, что здоровье у собаки очень слабое и что нюха у неё давно нет и не будет из-за… Как же там он сказал? — Одри беззвучно задвигала челюстью и нахмурилась, похрипывая. — Из-за травмы головы, что ли? Что-то такое. — Чонгук покосился на Тэхёна, и он молча дал понять, что такое действительно возможно. — Может, её машина сбила, раз она ещё и без лапы да без хвоста. Кто ж знает?.. Всё равно скоро уже помрёт. Я, главное, её отвела к врачу, чтобы на глисты проверить, а то будет маяться. Тэхён судорожно выдохнул и посмотрел на бигля. Дао изучала его своими большими несчастными глазами и принимала всю ласку, которую ей давали. Тэхён был слишком слаб, когда дело касалось животных. Он поджал губы и сочувственно провёл рукой по её мордашке. Теперь стало понятно, почему Дао не стала обнюхивать его, как это в большинстве случаев делают собаки перед таким небольшим знакомством. — Вы взяли её из приюта? У Тэхёна отлично получалось врать. Годы практики. — Да какой мне приют? Я до магазина еле дохожу. Хорошо хоть, что до ветеринарной клиники меня с Дао внук отвёз. — Одри шмыгнула носом. — Мне её Пейдж, соседка моя, отдала на этих выходных. Я не могла не согласиться. — Как же можно было отказаться от такой красавицы? — Тэхён правда не понимал. Он позволил Дао обслюнявить его пальцы и бездумно потыкаться носом в центр ладони и коленку. Падкое сердце жалостливо сжалось. Тэхён осмотрел Дао одними глазами. Ей нужен был хороший уход, правильная еда, забота и внимание. Тэхён скривился в гримасе боли за маленькую жизнь перед ним и покрепче обнял Дао, коснувшись кончиком носа до её макушки. — У Пейдж были свои причины, — проскрипела Одри, недовольная таким высказыванием в адрес соседки. Тэхён вновь посмотрел на Чонгука. Тот несильно нахмурился. — Она и так всю свою жизнь промучилась с такими вот как эта. — Под «эта» подразумевалась Дао. — У неё и мать была больна, и дочка тоже. Обеих ведь похоронила в один год. Тэхён выпрямился и, не понимая, наклонил голову вбок. Разве Пейдж не говорила Юнги о том, что у неё есть десятилетняя дочь, которая осталась с отцом? Тэхён продолжил: — Это… ужасно. Она очень сильная, если смогла справиться с этим. Он знал, что этих слов достаточно, чтобы дать Одри повод разнести ещё немного сплетен. Тэхён поёжился. Стало не по себе. Этот дом и эта женщина плохо влияли на него. Хотелось поскорее уйти. Здесь было тревожно и по-детски страшно. Одри напоминала хрупкую оторванную от дерева ветку, иссушённую на жарком июльском солнце. У неё хрустальные глаза, но злая, грубая улыбка и песочный голос, которым она говорила о грязных лживых вещах. Тэхён часто встречал людей, как Одри. Обычно они нуждались в молчаливых слушателях, и не более. Свободные уши, которые можно превратить в мусорный бак, были их залогом счастья. — Ей было очень тяжело. — Одри чуть развернулась к голосу Тэхёна. — У матери было больное сердце. Сколько она операций пережила… Пейдж с ней по всем больницам ездила. Из Лэйтон-Бэй возила и в Эшвилл, и в Гринвилл. Думала, там помогут. И вот только матери стало полегче, Пейдж обрюхатилась. Ну, тоже вертихвостка такая!.. Забеременеть-то забеременела, а от кого — непонятно. И до сих пор никто не знает. Принесла в подоле больной матери. — Осуждение, прикрытое сочувствием, резало прямо по трахее. — Да и ладно, ну родила бы и родила. Но у неё родилась девочка с ой… каким-то сложным диагнозом. Сейчас уж не вспомню, какой ей поставили, но что-то серьёзное. Они постоянно нуждались в лекарствах, а Пейдж-то и без того погрязла в долгах, больничных счетах и кредитах за операции матери. Она у меня постоянно занимала, стабильно каждые две недели. Я, конечно же, давала им всё, что могла. — В её словах неприкрыто сквозила гордость за саму себя. — Но этого не хватало. Пейдж должна была и матери своей лекарства покупать, и жрать ведь на что-то нужно было. А она работала учителем в школе. Это неблагодарная профессия за одни гроши. Я сама проработала учителем тридцать пять лет. Ушла уже после смерти второго мужа. Пейдж вот тоже ушла. Но после смерти матери. Сначала она похоронила дочь, а через месяц последнего близкого человека. Отца ведь у неё не было. Говорят, что он бросил их, когда Пейдж было два года. Мой первый муж был таким же. Я родила, а он через год слинял со всеми нашими сбережениями… Тэхён потупил взгляд в пол, стараясь в ускоренном режиме осмыслить всю полученную информацию. Полиция сообщила, что именно собака нашла труп. Собака, а не Пейдж. Но, видя вялую Дао, у которой уже давно пропал нюх, Тэхён понимал, что это невозможно. Слова Одри о Пейдж он так и не смог переварить. Слишком много неполной обрывочной информации за раз, чтобы можно было сложить единую картинку. Пусть даже размытую. — Поэтому, когда в воскресенье Пейдж отдала мне Дао и сказала, что не справляется, я не смогла ей отказать. Собака не протянет слишком долго. Куда ей хоронить ещё кого-то? А я… я-то переживу. У меня знаете сколько этих животных было? Всех и не вспомнить. У меня четверо детей, и каждый хотел себе то собаку, то кошку, то грызуна, то ещё какую тварь. Тэхён обернулся назад, взглянув на закрытые окна. Глухой шум прохладного дождя пережал слабые нервы. Ему хотелось на улицу как можно скорее. У Лэйтон-Бэй лицо Одри. До слёз одинокая и глубоко несчастная старуха с длинным языком и выборочной глухотой. Тэхён поджал губы. Одри отчаянно нуждалась в ком-то. Но Тэхён так и не смог найти в себе крупицу сочувствия. Её ядовитые слова убили в нём всю отзывчивость. Нельзя было назвать Одри плохой. Но и на приятного человека она не тянула даже с большой стопроцентной скидкой. — У вашей соседки очень тяжёлая судьба. Никому такую не пожелаешь, — произнёс Чонгук. — Хорошо, что она отдала Дао в добрые руки. Но если вы соседи, то они всё равно ведь смогут видеться. Жалко давать надежду. Им нужно было больше информации, и Чонгук собирался получить её. Тэхён положил голову на его плечо, ткнулся носом в ворот белого лонгслива и продолжил поглаживать Дао. — Не будут. Пейдж давно уехала из Лэйтон-Бэй, — отмахнулась Одри. — Так что никто не будет этой псине травить душу и давать ложную надежду. Но вы тоже нашли, из-за чего переживать. — Она покачала головой. — Не велика уж проблема. Её, может, мой внук или внучка потом заберёт. Если, конечно, приедут. С зимы их не видела. Дети у меня, видите ли, занятые очень. Не могут даже выходные выделить, чтобы приехать и навестить меня. Неблагодарные… Чонгук помотал головой и тихо выдохнул. Он кивнул в сторону выхода. Больше здесь делать нечего. Расспрашивать о Пейдж ещё больше слишком подозрительно, а Одри хотела говорить лишь о себе. — Мне уже гораздо лучше, — соврал Тэхён. — Спасибо вам за помощь. Были рады познакомиться и с вами, Одри. И с Дао. — Пустяки. — Одри слабо улыбнулась. — Если переедете сюда, заходите в гости. Я уж вас провожать не буду, ладно? Ноги болят с самого утра. — Всё в порядке, — ответил Чонгук. — Мы захлопнем за собой дверь. Ещё раз спасибо за помощь. Тэхён хотел бы прихватить с собой Дао. Он не мог перестать оборачиваться на неё, пока они выходили из гостиной. — У меня и правда голова заболела, — смотря себе под ноги, шепнул Тэхён, когда они отошли от гостиной. Проходя мимо кухни, они оба замерли на месте посреди коридора. За широким распахнутым окном показалась тонкая женская фигура, выходящая на задний двор из дома Пейдж. Тэхён нахмурился. Он сразу узнал эти короткие волосы, рост и худые тощие ноги. — Это… Пейдж. Значит, Чонгук вчера не ошибся. В её доме жил не просто кто-то, а она сама. Пейдж, накинув на голову капюшон лёгкой ветровки, спешно, чуть ли не бегом, направилась в сторону узкой дорожки, ведущей к другим домам. Чонгук взял его за руку и быстро потянул к выходу. Они захлопнули за собой дверь, и Тэхён первым делом жадно втянул в себя свежий прохладный воздух. Дождь так и не прекратился. Небо потемнело ещё сильнее, и теперь сгустившиеся тучи напоминали рыхлый и грязный синтепон. Тэхён тревожно взглянул на Чонгука, который в этот момент внимательно рассматривал дом Пейдж. После душных старых стен в доме Одри ему казалось, что на улице за время их отсутствия стало намного холоднее, что, конечно же, было не так. Они не стали спускаться с крыльца, дав себе несколько минут передышки. Тэхён поджал губы и смял пальцы Чонгука сильнее, чем рассчитывал. Чонгук перевёл на него взгляд. — Я ведь где-то слышал её имя. — Тэхён вяло покачал головой, распухшей от старого грязного воздуха. — Не могу вспомнить, где именно и при каких обстоятельствах. — Пейдж работала в школе. — Чонгук положил прохладную ладонь на его щёку и успокаивающе закружил большим пальцем по горящей скуле. Тэхён облегчённо закрыл глаза. — Скорее всего, она преподавала у младших классов, потому что у нас она ничего не вела. — Как и у нас, — кивнул Тэхён. — Полиция сказала, что собака нашла тело, но у Дао нет нюха. Она в целом ужасно вялая для собаки, которая, по словам Намджуна, начала копать яму и обнаружила труп. Чонгук, задумавшись, толкнул кончик языка во внутреннюю часть щеки и шумно выдохнул. — Зайдём к Пейдж в гости. Его улыбка была расслабленной. Будто бы он собирался прыгнуть в бассейн с холодной водой прямо в одежде посреди жаркого июльского дня. — Так она нас и пустила к себ… О, боже, ты собираешься незаконно влезть в её дом? — Мы собираемся, — поправил его Чонгук. — Честным людям скрывать нечего. — А ты точно полицейский? — прищурился Тэхён, подавив смешок. Это спасало. Правда. Чонгук, надёжно держащий его за руку и обаятельно улыбающийся, когда всё вокруг рушится на глазах, был его домом. Они, спустившись с крыльца, быстро перешагнули хлипкий шатающийся забор Одри и зашли на задний двор дома Пейдж. Густая заросшая трава намочила их штаны. Подошва обуви нелепо скрипела в сырости, покрякивая посреди шелестящего покоя и глухой барабанной дроби дождя по крышам. Пробираясь, они заглядывали в окна дома, чтобы проверить, есть ли кто-то внутри. В гостиной и на кухне было пусто. — Что, если кто-то есть на втором этаже? И что делать с замком? Я их вскрывать не умею, — негромко произнёс Тэхён, воровато оглядываясь по сторонам. Пейдж могла вернуться в любую минуту. — Проверим, — ответил Чонгук. Когда они подошли к двери, ведущей на кухню, Чонгук осторожно прокрутил облезлую ручку и несильно толкнул саму дверь. Та сразу подалась его манипуляциям и начала открываться с протяжным скрипом заржавевших петель. Чонгук остановил её, избавившись от лишнего шума. Тэхён нахмурился. — Это… это очень безответственно с её стороны, — прошептал он. Чонгук искренне усмехнулся и покачал головой, не веря в услышанное: — Золотко, ты правда нечто. Обязательно прочти ей лекцию о том, что нельзя оставлять двери открытыми и нельзя угрожать людям. — Он тоже перешёл на шёпот. — Думаешь, это всё же Пейдж? Чонгук пожал плечами: — Как минимум она точно причастна к происходящему. — Она бросила Дао, — с сожалением протянул Тэхён. — Это уже говорит о многом. Он сделал шаг вперёд, чтобы войти в дом, но ладонь, накрывшая его живот, встала небольшой преградой. — Допрыгни сразу до ковра, — сказал Чонгук. Из-за шума дождя его шёпот было еле слышно. — У нас мокрая обувь. После неё на паркете останутся следы. Если она вернётся в ближайшее время, то сразу поймёт, что здесь кто-то был. Под кухонным островком лежал большой ковёр. Тёмно-серый цвет позволял оставлять на нём случайные жирные пятна, которые тонули в длинном пушистом ворсе. Ровным счётом как и следы от мокрой подошвы. Тэхён встал на порог, а после сделал широкий шаг, ступив на ковёр. Пошатнувшись, он отошёл в сторону, чтобы освободить для Чонгука место. Здесь было холоднее, чем на улице. Тэхён поёжился, покрывшись жирными колючими мурашками. Он бегло осмотрелся по сторонам, тут же заметив толстые слои пыли на кухонном гарнитуре, жирные пригоревшие пятна на плите и гору грязной посуды в раковине. На тарелках с прилипшими остатками макарон, залитых покупным томатным соусом с неподходящими специями, перебирали своими тонкими лапками три упитанные мухи. Над чашками с невыкинутыми чайными пакетиками суетились крошечные мошки. От мусорки несло скисшими помоями. Дом Пейдж напомнил ему дом Юнги. Грязное и брошенное нечто, скопившее в себе необъятное человеческое горе и впитавшее в себя неисчислимое количество слёз. Оттого здесь так влажно. Тэхён, шмыгая замёрзшим носом, потоптался на месте и принялся водить ногами по ковру, чтобы насухо вытереть подошву. Чонгук тихо закрыл за ними дверь и, сделав широкий шаг, встал рядом. — Стой тут, я осмотрю дом. Тэхён кивнул. Дом был небольшим. Первый этаж занимала большая гостиная и кухня, находившаяся через стенку, за которой скрылся Чонгук. Оттуда он поднялся на второй этаж. Это заняло около минуты, но Тэхёну казалось, что прошло по минимуму два или три часа. Он неподвижно стоял сбоку от окна, высматривал Пейдж и, не дыша, прислушивался к каждому звуку. Громче всех жужжали жирные крупные мухи. Чонгук быстро спустился со второго этажа, вернувшись к нему. — В доме никого. Колотящееся сердце это не успокоило. — Что мы должны найти здесь? — посмотрев на него, спросил Тэхён. — Что угодно, золотко. Вам отправили достаточно фотографий с доказательствами того, что за вами следили. Вероятнее всего, это были копии. Значит, где-то должны храниться оригиналы. Тэхён подумал о фотографиях Чимина и Юнги с парковки супермаркета. И сразу же вспомнил Сокджина и его тайные отношения с Макото. Почему-то Тэхён был уверен, что человек, присылавший им угрозы, знал и об этом тоже. По окнам в ветреном беспокойстве застучали ветки заросших кустарников барбариса. Прогремел первый гром. Тэхён вздрогнул. Он автоматически вскинул голову и столкнулся взглядом с белым потолком с разлетевшимся узором жирных пятен. Тэхён поджал губы и, мимолётно коснувшись мизинца Чонгука, первым вышел с кухни. Отсюда, как и из дома Одри, хотелось уйти. Как можно скорее. Зайдя в просторную гостиную, в которой в воскресенье побывал Юнги, Тэхён поёжился. От работающего кондиционера вместо мурашек по телу побежал неконтролируемый мандраж. Задёрнутые плотные шторы не пропускали свет. Тэхён почувствовал своей спиной грудь Чонгука. Он встал вплотную к нему, чтобы поцеловать в висок и сказать: — Мы здесь ненадолго, скоро уже уйдем. Не волнуйся. После этих тихих слов Чонгук обхватил его запястье и отнял руку от кулона. Истерзанные острыми крыльями пальцы загорелись болью. Тэхён даже не заметил, как ухватился за подвеску. — Я в порядке. — Не ври, — мягко улыбнулся Чонгук. Тэхён шумно выдохнул и, стараясь поспособствовать их скорейшему уходу, окинул гостиную взглядом. Он тут же нашёл глазами журнальный столик с самодельной миской из шишек. На стенах, как и сказал Юнги, действительно висело много картин с дикой природой, а на деревянном комоде стояли фотографии с впечатляющими пейзажами. Закаты и рассветы, запечатлённые на плёнку, разбавляли фотографии улыбающегося маленького ребёнка. — Юнги сказал вам, что у Пейдж есть десятилетняя дочь, верно? — уточнил Чонгук. Тэхён повернулся и заметил, что тот тоже разглядывал содержимое комода. — Да, — тихо ответил он. — Если честно, я совсем не могу понять, как Пейдж причастна ко всему тому, что сейчас происходит. Как она вообще связана с Югёмом? Почему кому-то понадобилось мстить за него? Чонгук, спрятав руки в передние карманы спортивных штанов, размял шею и подошёл к комоду поближе. — Мы не знаем этого точно, Тэхён. — Из-за доктора Кларка Югёма уволили и обвинили в смерти Ханны. Сейчас доктор Кларк мёртв. Мы же якобы убили Югёма, и всё происходящее ведёт к тому, что наша встреча с доктором Кларком на том свете совсем не за горами. — Тэхён закрыл глаза на несколько секунд. — Я просто… просто правда не могу принять тот факт, что кто-то испытывал к Югёму… что-то хорошее? — Что, если всё это происходит не из-за Югёма? Тэхён поднял на Чонгука помутневший взгляд. Желудок скрутило от страха. — Что? — Утром, пока ты спал, я думал над тем, что мы что-то упускаем. — Чонгук посмотрел на него. Тэхён дважды быстро моргнул. Точно, у него ведь бессонница. — Конечно, первым делом мы все решили, что за Югёма кто-то мстит, но не странно ли, что всё началось только спустя одиннадцать лет? После того, как вы спрятали его тело, вы находились в Лэйтон-Бэй ещё два года. До две тысячи первого. — Да, — кивнул Тэхён. — Имеешь в виду, почему с нами ничего не сделали за это время? — Именно. Вы были детьми. У вас не было особого представления о жизни, не было денег, не было столько знаний и опыта, как сейчас. Вы были просто детьми. А их легче всего напугать и легче всего задавить морально. Почему всё началось только сейчас, когда вы — взрослые и сформировавшиеся личности, которые могут за себя постоять? И даже если это месть не за Югёма, а за кого-то или за что-то другое, то почему это происходит только сейчас? Тэхён обессиленно присел на спинку дивана и нахмурился, опустив голову. По вискам мелко заколотило. — Как там говорится? Месть это блюдо, которое подают холодным? — Он поморщил лоб. — Разве не приятнее разрушить жизнь, которая только-только начала строиться? Когда есть и карьера, и зарождающаяся семья. Или просто большие возможности. — Может, и так, — согласился Чонгук. — И это наша самая большая проблема. Тэхён обратно поднялся на ноги. — Я правда хочу уйти отсюда поскорее. Поэтому… поэтому давай постараемся узнать, почему Пейдж всё ещё тут. — Хочешь разделиться? — Тэхён на заданный ему вопрос натурально скривился и моментально помотал головой. Чонгук приподнял уголки губ. — Хорошо. Тогда начнём с гостиной, а после поднимемся в её комнату. Если для всех Пейдж нет в городе, то ей нет смысла далеко прятать всё, что у неё есть на вас. Но и вряд ли она разбрасывает такое по всему дому. В гостиной ничего не нашлось. Осмотрев комод, полки и все места, где могло быть хоть что-то спрятано, и не обнаружив ни одной зацепки, они поднялись на второй этаж. В комнату Пейдж. Дом семьи Тёрнер был маленьким. Даже нелепым. И правда ведь напоминал хижину Юнги. На втором этаже было всего три комнаты. Все узкие и смятые, как коробка из-под обуви. Больше напоминали чулан. Открыв первую дверь, которая была ближе всех, Тэхён замер. Детская мебель, с тусклыми и выцветшими за несколько лет пятнами, обветшала и покрылась серым слоем пыли. Плюшевый тигрёнок, лежащий сверху игрушек в мягком контейнере, тоскливо смотрел на Тэхёна. Нос оторван, лапа дважды перешита… Треснувшие корешки сказок на полках и обои, разрисованные в углу комнаты, отсырели. Тэхён ощутил затягивающийся узел в горле. Он, шаркнув кедами по паркету, сделал шаг назад и тихо закрыл за собой дверь. Замок едва слышно щёлкнул. Тэхён почувствовал себя так, словно не имел никакого права заходить туда. Он скользнул рукой по двери и обернулся на Чонгука, который открыл другую комнату. На этот раз нужную. Разбушевавшаяся гроза и поднявшийся ветер били по черепичной крыше со всей своей злостью и ненавистью. Раскат грома пронёсся от одного края Лэйтон-Бэй до другого. До самых болот. Чонгук первым зашёл в комнату Пейдж. Тэхён за ним. Под ногами звучно скрипнул пол. Их встретили абсолютно голые стены, выкрашенные в молочный цвет, и незаправленная постель с испачканной простынёй от грязных ног. Здесь практически не было мебели. Всё ограничилось на комоде вместо шкафа, кровати, тумбочке возле неё, письменном столе с ящиками и тремя настенными полками. Тэхён заметил, что в этом месте не ощущались запахи. Лишь сырость и холод воздуха. Чонгук быстро подошёл к письменному столу и выдвинул первый приоткрытый ящик. Внутри лежали блокноты, пара синих шариковых ручек, степлер и обычная офисная папка чёрного цвета. Пузатая и потёртая временем. Чонгук проверил и остальные два ящика тоже. Второй был целиком заполнен разными небрежно сложенными проводами. Тэхён увидел там удлинитель для розетки, сломанный плеер с запутавшимися наушниками и штекеры. Третий ящик оказался пустой. Чонгук задвинул их обратно и, достав папку с блокнотами, положил всё на стол. Тэхён встал рядом. Только сейчас понял, что кеды, оказывается, промокли. Влажные носки заморозили пальцы ног. Когда Чонгук открыл папку и когда они оба увидели внутри фотографии Сокджина двухлетней давности, Тэхён ничего не почувствовал. Ничего, кроме окоченевших ладоней, подтекающего носа и промокших кед. Никакого эффекта неожиданности. И тем более ничего шокирующего. Словно всё так и должно быть. — Это было… быстро, — шепнул Тэхён. Он думал, что на это уйдёт гораздо больше времени. Чонгук внимательно посмотрел на него. — Ей незачем было прятать это. Тэхён кивнул. Всё действительно так. Пейдж ведь не думала, что Чонгук и Тэхён заберутся в её дом и начнут искать ответы на все свои вопросы. Наверное, она даже не предполагала, что они зайдут так далеко. Тэхён дотронулся до гладкого хрустящего файла. На нем был наклеен стикер с годом. 2007 Внутри лежала стопка фотографий. Достав её и посмотрев снимки, Тэхён увидел много копий одних и тех же кадров. Практично, учитывая, что некоторые она отсылала им. В следующем файле лежали фотографии за 2008 год. Тэхён вытащил снимки и просмотрел некоторые из них, оставив на глянцевой стороне следы от пальцев. Пейдж следила за ними три с половиной года. Она следовала за кем-то из них даже в другие города в командировки и в путешествия. Тэхёна замутило. Он опёрся ладонью о стол и кинул на его поверхность фотографии, сделанные за 2009 год. Со снимков на него смотрели улыбающиеся лица друзей. И он сам. Осенью, летом, зимой… В кафе, в магазине, на прогулке в парке. Три года преследования… Конечно, Тэхён и раньше понимал, что за ними наблюдали. В конце концов, отправленные им фотографии взялись не из воздуха. Но он даже представить себе не мог, что этот срок такой большой. В стопке за каждый год насчитывалось больше ста фотографий. Пейдж следовала по пятам. Она слилась с толпой мимо проходящих незнакомцев и узнала их секреты. Вот так просто. Один щелчок, и чужая жизнь обрела прямоугольные рамки и ограничения. И свою цену молчания. — Ты в порядке? — Чонгук ласково коснулся его запястья и отнял ладонь от стола, осторожно потянув на себя. Тэхён вяло помотал головой: — Не особо. — С ложью пора заканчивать. Он не хотел врать Чонгуку, поэтому ответил честно. — Я думал, что испытаю хотя бы какое-то облегчение или обрету надежду на лучший исход событий, когда узнаю, кто за всем этим стоит. Но теперь я чувствую себя ещё большим идиотом, чем обычно. С лестницы меня явно столкнула не Пейдж. Их двое. Или вообще даже больше. Эта папка, — он постучал по ней указательным пальцем, — просто подтверждение того, что, да, Пейдж действительно в этом замешана. Только каким обра… Тэхён замолчал. Вспомнились слова Одри… Он резко вздохнул и посмотрел на Чонгука большими встревоженными глазами. — Что такое? — напрягся Чонгук. — Одри сказала, что дочь Пейдж умерла в раннем возрасте от какой-то болезни, да? — в ответ получил короткий подтверждающий кивок. — И они еле-еле сводили концы с концами. Денег ни на что не было. Вероятнее всего, на лекарства в том числе. Если её дочь умерла от какого-то заболевания, значит, это уже не было чем-то пустяковым и чем-то, что легко лечится. А всё, что лечится долго, это всегда очень дорого, Чонгук. Югём работал в больнице… — Иммуноглобулин в его комнате, — невольно перебил его Чонгук, до которого быстро дошёл ход чужих мыслей. — И в таком количестве… Тэхён, услышав название препарата, активно закивал головой. — Да! — Он нервно поджал губы. — Вы говорили, что у Югёма всегда были деньги на алкоголь и сигареты даже после увольнения. — Чонгук слегка нахмурился. Раскат грома заглушил его тяжёлый выдох и скрипнувшую половицу под ногой. Тэхён коротко посмотрел в окно. — Если предположить, что Пейдж покупала иммуноглобулин у Югёма за низкую стоимость, то, получается, что после его смерти, у неё больше не было возможности обеспечивать свою дочь нужными лекарствами? Югём точно украл их из больницы. Но в таком количестве за один раз? Ты вспомни дату производства. Тэхён, задумавшись, зажевал нижнюю губу и потупил взгляд в пол. Флаконы с лекарством и правда были датированы 1998 годом. — Он мог продавать лекарства кому-то ещё? Не только Пейдж. Чонгук пожал плечами: — Мог. Почему нет. — Почему бы и нет, — глухо повторил за ним Тэхён и содрал с губы кожицу. — Что… что, если он мог воровать лекарства из больницы и после увольнения? — Тэхён шмыгнул носом. Продрог. — Югём проработал в ней достаточно долгое время, чтобы знать каждый уголок. И он знал многих сотрудников. Может, кто-то помогал ему в этом. Правда, тогда я даже не могу предположить выгоды помогавшего. Денег-то у Югёма всё равно не было. Чонгук протянул руку вперёд и легонько щёлкнул его по носу, чем отвлёк от растерзания губы. Тэхён устало и вопросительно посмотрел на него. — Это всё не более, чем предположения, золотко. Мы не можем стопроцентно верить словам Одри. Нужны доказательства, чтобы было от чего отталкиваться и не додумывать всё через «а если», «может быть» и «а вдруг». — Значит, в первую очередь нам нужно узнать, чем болела дочь Пейдж. И чем лечился её диагноз. — Тэхён засунул руки в задние карманы джинсов. — Да. После нужно будет ещё раз осмотреть дом Юнги. — Но сначала съездим в больницу, — напомнил Тэхён. — Разумеется. Тэхён сфотографировал папку и каждый файл, чтобы после показать Юнги и Сокджину. На втором этаже они всё же разделились. Чонгук остался осматривать комнату Пейдж, а Тэхён ушёл в детскую. Находиться там было тяжело. Тэхёну не нужно было знать даже имени этой девочки, чтобы испытывать чувство сожаления… …Сожаления и сочувствия Пейдж. Ни один родитель не заслужил смерти своего ребёнка. Как и ни один ребёнок не заслужил смерти своего родителя. Как Юнги или Хосок. Тэхён зажмурился на несколько секунд и подошёл к закрытым полкам с дверцами, висящим над небольшим детским столиком. Здесь девочка рисовала, лепила и занималась своими небольшими делами. Тэхён открыл дверцы. Плотная пыль взлетела в воздух. Она коснулась его белокурых прядей, холодного кончика носа и верхней губы. Тэхён, сдержав чих, отряхнулся и посмотрел на содержимое ящиков. Но внутри лежали только детские вещи. Несколько мягких игрушек, убранных за ненадобностью, новая упаковка гуаши, два альбома для рисования, коробка с конструктором и несколько поделок. Тэхён, осмотрев всё ещё раз повнимательнее, закрыл ящики. Когда он закончил проверять практически пустой столик и уже собирался спуститься в гостиную, чтобы ещё раз осмотреться там, то услышал: — Золотко, я нашёл! Тэхён быстро вышел из комнаты, почувствовав сильное облегчение, и вернулся к Чонгуку. Тот сидел на корточках возле комода и перебирал неаккуратно сложенные и мятые бумаги. На кровати лежала пара листов. — Это план выписки из больницы в Эшвилле, само уведомление о выписке и больничный счёт. — Чонгук, не отвлекаясь, указал на постель. — Дочь Пейдж звали Рэйчел. У неё был синдром Луи-Бар. Что-нибудь знаешь о нём? — Только то, что это очень редкое заболевание. Тэхён сильно нахмурился и подошёл к постели, чтобы взять найденные документы. Бумага, измятая по углам и имевшая несколько рыхлых швов из-за того, что её несколько раз небрежно сложили, пахла сыростью. Напечатанные на принтере буквы кое-где подстёрлись. Рэйчел Тёрнер родилась 3 декабря 1996 года. В 1997 Пейдж четыре дня лежала вместе с дочерью в больнице Эшвилла для полного обследования ребёнка. Тэхён сглотнул. Тогда она и узнала о диагнозе Рэйчел. — Видимо, Пейдж хранила здесь вообще все документы. — Чонгук кивнул на ящик. — Здесь и больничные счета, и документы по кредиту, и результаты анализов. Не только Рэйчел, но и матери Пейдж. У неё был приобретённый порок сердца. Я нашёл её старые результаты анализов и ещё несколько больничных счетов. Тэхён осел на пол рядом с комодом и прислонился спиной к стене, держа в руках найденные документы. Ему хотелось упорно игнорировать логическую цепочку, что выстроилась в его голове. Если бы не смерть Югёма, Рэйчел была бы жива? Тэхён провёл руками по лицу. Посильнее нажав на чешущиеся от пыли глаза, он покачал головой. Шелест бумаг отскакивал от голых стен. Тэхён вздрогнул, когда в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Он быстрым движением достал его и проверил экран. От календаря пришло уведомление о предстоящем дне рождении его директора. Тэхён посмотрел на время и заблокировал телефон обратно. — Мы здесь уже достаточно долго… — Ты что-нибудь нашёл? Тэхён отрицательно покачал головой: — Нет. — Тогда давай посмотрим оставшуюся комнату и кухню и после поедем в больницу. Вдруг найдётся что-то ещё. Тэхён согласился. Но больше они ничего не нашли, кроме грязи и мёртвых сухих насекомых с раскрошенными лапками. Блеклый дом семьи Тёрнер, пропитанный запахом лекарств, смертью и горем, морозил внутренности. От него скручивало кишки и синели губы. Выходя из него, Тэхён никак не мог перестать испытывать разрастающуюся тревогу и тошноту, вызванную чувством вины. Неподъёмность чужой утраты в этом месте можно пощупать руками. Она занимала площадь всего дома и участка. Когда они, вымокшие, спешно сели в машину, Тэхён откинулся на спинку сиденья и уставился вперёд, не представляя, что делать дальше. Руки коснулось родное тепло. Тэхён повернул голову к Чонгуку и заметил его внимательный обеспокоенный взгляд. Чонгук ничего не сказал. Лишь посильнее сжал его ладошку, поднёс её к своим губам и поцеловал костяшки. — Кстати, ты проиграл. Не забудь про наручники. Тэхён, услышав это, очаровательно рассмеялся, на что почувствовал холодными пальцами ещё несколько поцелуев. Он был благодарен Чонгуку. С ним всегда так. Тэхён не хотел слышать неуверенные слова поддержки. Пустое обнадёживающее «всё будет хорошо» прибило бы его. И Тэхён знал, что вместо этого Чонгук подарит ему несколько поцелуев и глупых шуток. — Спасибо тебе, — шепнул он. Чонгук в ответ слабо улыбнулся и подмигнул. — Поехали в больницу? Тэхён согласно кивнул, пристегнулся и, пока Чонгук выезжал на дорогу, достал свой телефон. — Хочу почитать про синдром Луи-Бар и попробовать найти Пейдж на «Фейсбуке», — сказал он и открыл браузер. — Не знаю, чем это поможет, но если она ведёт страничку, то это может немного рассказать о ней. Есть ли у неё муж, где она работает… Тэхён раздражённо выдохнул, когда спустя минуту мучительной загрузки увидел «нет сигнала». — Вот дерьмо… — Нет сигнала? — усмехнулся Чонгук. Тэхён откинул телефон на панель и громко выдохнул. — Золотко, мы едем в больницу. Там полно врачей, которые смогут ответить нам на несколько вопросов по поводу этого синдрома. А залезть на «Фейсбук» можно попробовать из городской библиотеки. — Он мимолётно взглянул на Тэхёна и покрепче перехватил руль. Дождь заливал лобовое стекло. — И съездим в школу. Нам нужно узнать о Пейдж как можно больше. Как мы уже поняли, она работает не одна. И это тоже нужно выяснить. Машину тряхнуло. Глубокие ямы и трещины усыпали собой весь асфальт. Тэхён не помнил, чтобы в детстве его хоть раз меняли. Только изредка латали нелепыми заплатками, которые крошились уже на следующий сезон. Тэхён почесал местечко между пластырем и бровью. Сейчас Пейдж их зацепка. Является ли она главной зачинщицей или нет — не имело разницы. Так или иначе, эта женщина была единственной, чью личность им удалось узнать. Поэтому теперь им необходимо получить всю информацию о Пейдж. — Если доктор Пальме ещё на смене, обратимся к ней. Она проработала в этой больнице больше двадцати лет. — Тэхён провёл ладонями по своим коленкам и, случайно задев один из синяков, шикнул. — В Лэйтон-Бэй никогда не забывают о чьей-то смерти. Особенно о смерти ребёнка. Поэтому… поэтому мы можем спросить у доктор Пальме о Рэйчел. — Хорошо. С любовью приготовленный завтрак для Юнги и Сокджина остыл.***
Дрогнув от потока холодного воздуха, подувшего из открытого окна больничного коридора, Тэхён посильнее прижался к Чонгуку. Но тут же пожалел об этом, потому что так мокрая одежда прилипла к мурашчатой коже ещё сильнее. Они торопливо шли к Сокджину и Юнги, чтобы рассказать и показать всё, что им удалось найти. Подойдя к реанимации, около которой они вчера попрощались, Тэхён нахмурился. Вместо Юнги и Сокджина он увидел на неудобных скрипящих сидушках Чимина. Он скучающе складывал из выдранного газетного листа небольшой кораблик. Покалеченная газета лежала рядом. — Привет, — поздоровался Тэхён, чем привлёк его внимание. — А где Юнги и Джин? Чимин, приветливо улыбнувшись, поднялся на ноги. — Привет. Они где-то… — он посмотрел на настенные часы, — где-то сорок минут назад ушли к Миллеру, чтобы купить что-нибудь поесть. — Значит, скоро вернутся. Здесь до бара десять минут идти, — сказал Чонгук. Тэхён, почувствовав себя некомфортно от этих новостей, присел и съёжился. Не знал, куда себя деть. Хмуриться не перестал. Чонгук сел рядом с ним и обнял, надёжно спрятав от холода. Он поцеловал его в макушку и принялся легонько покачивать в своих руках, стараясь помочь избавиться от повышенной тревожности. — Всё в порядке? Болезненно выглядите. — Вопрос Чимина был искренним. Тэхён посмотрел на его серьёзный взволнованный взгляд и подумал, что Юнги выбрал для себя правильного человека. В школьные годы Чимин напоминал Тэхёну Каспера. Маленькое дружелюбное приведение. И сейчас почему-то ничего не изменилось. У Чимина честные глаза, сухие и грубые из-за работы ладони, усеянные небольшими случайными порезами, два батончика «Сникерс» в кармане, для Юнги, разумеется, и волосы в муке. И он совершенно не готов к честному ответу. — Просто немного устали, — мягко ответил Тэхён, зарываясь в объятия Чонгука, как можно сильнее. — Были какие-то новости о состоянии Хосока? — Он пришёл в себя ненадолго, но быстро заснул. Доктор Пальме сказала, что, вероятнее всего, завтра утром его переведут в общую палату. Чимин снова зашелестел тёмными страницами газеты. Продолжил делать кораблик. Минутная стрелка на часах трижды сдвинулась, и Тэхён не выдержал. Ему было неспокойно. Он неохотно и хмуро выпутался из рук Чонгука, чтобы вытащить телефон и позвонить Юнги. Долгие гудки поцарапали нервы. Но ответа не было. — Не берёт, — шепнул Тэхён, тут же набирая уже Сокджина. — Юнги вечно телефон не слышит, — сказал Чимин. Но и Сокджин тоже не принял звонок. Тэхён почувствовал, как обвалился его желудок. Он громко и нервно втянул в себя воздух и ещё раз нажал на кнопку вызова. Но и в этот раз всё оказалось бесполезно. Никто не поднял трубку. — Джин всегда берёт телефон с собой, — пробормотал он, хмурясь. — Это его привычка из-за работы. Он всегда у него под рукой. Юнги и правда забывчивый в этом плане, но не Джин. До него не дозвонишься только во время рейсов и после рейса. Тэхён, побледневший ещё больше, повернулся к Чонгуку. Этой ночью на машине сбили Хосока, поэтому у него был повод бояться. — Поехали в бар. Чонгук даже не планировал переубеждать Тэхёна. И он не собирался успокаивать или ставить под сомнения его опасения. Тэхён поднялся на ноги. — Чимин, пожалуйста, позвони Чонгуку или мне, если они придут сюда. — Конечно. — Чимин казался растерянным из-за поднятой паники. Тэхён оставил ему свой номер, и они с Чонгуком торопливо направились к выходу из больницы. По дороге, которая заняла не больше пяти минут на машине, Тэхён не бросал попыток дозвониться до друзей. Подъезжая к бару, они заметили припаркованный белый «Ситроен». Чонгук остановился рядом с ним, и Тэхён первым выбежал из салона. Ноги утонули в грязи, а одежда намокла ещё больше. Он подбежал к своему автомобилю и заглянул внутрь. Пусто. Телефонов не было видно. От этого стало хуже. Глаза заливал тяжёлый дождь. Чонгук крепко ухватил его за локоть и потащил в сторону бара. Он взялся за ручку, чтобы открыть дверь, но бар оказался закрыт. — Какого хрена? — Чонгук дёрнул ещё сильнее. Тэхёну казалось, что он вот-вот задохнётся. Теперь вымокшая одежда весила больше сотни килограммов, она тянула его к грязной земле и давила на грудную клетку. Чонгук раздражённо ударил по хлипким дверям, засадив себе занозу под кожу, и сделал шаг назад. Чавкающий звук грязи заглушился раскатами грома. Чонгук побежал за бар, а Тэхён бросился к окнам. Вдруг внутри кто-то был, он должен был проверить. Но на стёклах камнем застыла плотная и многолетняя грязь. Никакой дождь не смог бы смыть её. Тэхён попытался оттереть рукавом, но только навёл грязи. Плохая видимость доводила до исступления. Тэхён начал оглядываться в поисках чего-то, чем мог бы разбить окно. Разразившийся гром словно бы ударил по позвоночнику. Тэхёна передёрнуло. Он шмыгнул носом и увидел увесистый камень, глубоко погрязший в разжиженной слякоти. Тэхён, испачкавшись и забив под ногти грязь, взял его в руки, но от броска отвлекло пришедшее на телефон сообщение. Над головой сверкнула молния. Тэхён выбросил камень, чтобы не мешал, и дрожащими руками то ли от холода, то ли от страха, разблокировал телефон. Ему пришло сообщение от неизвестного номера. Не было никаких подписей и не было никаких знаков. Ничего. Только одно видео. Тэхён нажал на него и сразу же узнал задний двор Юнги. На нём были вырыты две ямы. Голосов за кадром не было. Только шум дождя и леса. Камера двинулась вперёд. Снимавший человек подошёл к ямам и показал, что внутри. В этот раз Тэхён не справился. Вместе с обвалившимися органами и подкатившей рвотой, он сам согнулся пополам. Еле ухватился за стену здания бара, чтобы не упасть на землю. Руки задрожали ещё сильнее, дыхание почти закончилось. Внутри вырытых ям лежали деревянные ящики. А в них — Юнги и Сокджин. Без сознания. Кадр снова сдвинулся чуть назад, чтобы Тэхён увидел, как чьи-то мужские руки накрыли ящики крышками и принялись заколачивать её гвоздями. Через секунду камера поднялась. И Тэхён увидел Миллера… На этом видео закончилось. Через секунду пришла фотография со свежей и рыхлой землёй на том месте, где до этого были ямы. Они закопали их живьём. В этот раз Пейдж оставила сообщение. «Они живы, но при лучшем случае у них осталось четыре часа. Приезжайте в дом Юнги».