Looking for Girls — Nousdeuxtheband
Дождь прекратился. Вместе с ним мертвенно стихли болота. Ветер, обострившись в своём раздражении, начал срывать листья. Измученная дождём трава неестественно склонилась к самой земле. Тэхён шмыгнул покрасневшим носом. Конечности обмякли. Холод страха и холод, навеянный опечаленной погодой, смешались друг с другом. Будто бы кто-то закинул их в блендер, как фрукты для освежающего смузи в жаркую погоду, и нажал на кнопку. Только, в отличие от смузи, коктейль, состоящий из тошнотворного состояния ужаса и трусости, на вкус был полным дерьмом. — Его реально раскопали, — неверяще прошептал Хосок, еле шевеля побледневшими губами. Кулон в виде бычьей головы лежал в пустом и чистом конверте. В этот раз без записки. Наличие украшения, снятого с трупа Югёма, говорило громче любых слов. — А у тебя что? — нахмурился Юнги. Тэхён, спохватившись, тут же протянул ему криво сложенную бумагу. — Это от Чонгука, — поспешил объяснить. — Уверен, что точно от него? — спросил Джин. Он, сглотнув, судорожно убрал кулон обратно в конверт. Хосок выглядел так, словно его вот-вот стошнит. — Да. — Тэхён покрылся колючими мурашками и скрестил руки на груди. Неудачная попытка сохранить остатки тепла. — Это его кривой почерк с уродливой буквой «Т». — Золотко? — усмехнулся Хосок. — Замолчи. — Давайте зайдём в дом. — Просьба Юнги прозвучала очень тихо и почти сразу же запуталась в высокой заросшей траве. Он быстро подошёл к входной двери, сунул руку в задний карман джинсов и достал оттуда старый ключ. — Продукты, — напомнил Тэхён, указав на машину, — и Чонгук. — Пять минут, и пойдёшь к нему, — пообещал Юнги. Они за один заход занесли помятые пакеты в дом, закрыли машину и собрались на крошечной кухне. Сокджин спешно кинул конверт в центр стола, больше не желая держать его у себя, и развернулся к ржавой раковине, чтобы вымыть руки под горячей водой. — Почему нет никакой записки? — Хосок осторожно придвинул конверт к себе и, не касаясь кулона, вытряхнул его на стол. — Этот человек не оставляет никаких посланий с… ну, требованиями хотя бы. — Или ему ничего не нужно, — ответил Юнги. Он забрался на подоконник и взял кулон. Хотел убедиться, что это точно вещь его брата. На задней стороне быка были выгравированы инициалы самого Югёма и год его рождения, а правый рог — сколот. — Югём сломал этот рог, когда пьяным зацепился за край журнального столика. Это точно его кулон. Затылок прострелило туповатой болью. Тэхёна коротко передёрнуло всем телом и бросило в невыносимый головокружительный жар. Он липкостью растёкся по позвоночнику и ударил прямо по лопаткам. Тэхён открыл холодильник и достал из него литровую бутылку питьевой воды. Захотелось обратно на улицу. — Чонгук никак с этим не связан? — Джин посмотрел на Тэхёна. — Глупо, но… вдруг. — Это совпадение. Не более, — поморщился Тэхён. — Чонгуку незачем делать это. — Я скоро начну подозревать даже собственное отражение в зеркале. — Хосок присел на край стола. — Это выматывает. — Когда Югём умер, Чонгук лежал в больнице с сотрясением и ножевым. — Тэхён почувствовал зудящую потребность защитить Чонгука, но он не злился на слова своих друзей. — И он здесь только из-за того, что его мама умерла. — Ты не можешь знать, что он не соврал тебе об ограблении. — Юнги неуверенно поджал губы. — И мы не знаем, умерла ли мисс Чон своей смертью, — добавил Хосок. — Эй! — Тэхён серьёзно нахмурился. — Не перегибайте. Чонгук не может быть этим человеком. То, что записки лежали вместе, совпадение, и только. Если предположить, что Чонгук свихнулся и собрался мстить, в первую очередь мне из-за якобы измены, то по датам совсем не сходится. В таком случае он должен был приехать в Лэйтон-Бэй именно в День благодарения, чтобы своими глазами увидеть, как мы закапываем Югёма в первом часу ночи уже двадцать четвёртого числа. Я прождал Чонгука на вокзале до самого последнего поезда. Но он не появился. И он ну никак не мог увидеть то, что здесь случилось. И хорошо… хорошо, ладно, если бы даже увидел и, допустим, всё-таки добрался до Лэйтон-Бэй на попутке, то почему тогда Чонгук не пришёл ко мне двадцать четвёртого ноября днём? Почему дотянул аж до двадцать шестого ноября, которое привело к нашему расставанию? Вряд ли он отходил от увиденного столько времени. Чонгук не впечатлительный, и никогда таким не был. И, опять же, если Чонгук хотел сделать мне сюрприз и всё же добрался на машине, то он ни за что бы на свете не позволил мне сидеть и ждать его целый день на холоде на вокзале. И не стал бы меня так расстраивать и жестоко разыгрывать. Если бы он приехал в Лэйтон-Бэй в День благодарения, то он нашёл бы меня до всего случившегося. Но, окей, ладно, снова предположим, что Чонгук всё же не успел найти меня до наших с вами приключений, потому что ехал слишком долго и в Лэйтон-Бэй прибыл уже очень и очень поздно. Но почему тогда этим же вечером он сразу не пришёл к нам домой? Мне бы обязательно сказали об этом. Сейчас ведь мы возвращаемся к варианту, что Чонгук мне соврал и на самом деле не было ни ограбления, ни больницы, ни, соответственно, звонков от него. Значит, Соён в таком варианте событий не имеет никаких причин лгать мне. И, получается, если бы Чонгук пришёл к нам в дом, то Соён и мама обязательно сказали бы мне об этом. Они бы точно сообщили мне о том, что Чонгук вернулся. И, допустим, он-таки дошёл до нас, а меня дома не оказалось, и моя мама великодушно направила его к Юнги, то почему потом, когда я вернулся домой, мама ничего не сказала мне? Не спросила, как там Чонгук, нашёл ли он меня, как мы провели время? Потому Чонгук не приходил! Потому что на самом деле его не было в городе и на самом деле он лежал в дурацкой больнице. Я ему верю. К концу выдохся. Пришлось снова сделать несколько больших глотков холодной воды, чтобы смочить горло и перевести дух. Юнги накрыл лицо руками и упёрся макушкой в дрожащее окно позади себя. Хосок же забрал у Тэхёна воду и совсем немного отпил. — А если он правда добрался сюда на попутке, собираясь устроить тебе сюрприз? И если он действительно отходил несколько дней после увиденного? — Джин с непроницаемым выражением лица привалился к стене. — Если Чонгук только к двадцать шестому числу решился на разговор с тобой? Не каждый же день ты видишь, как твой любимый человек закапывает чьё-то тело. Особенно учитывая, кем хотел стать Чонгук. И, кстати, стал. — Джин, — жалостливо произнёс Тэхён. Трезвонящая паника зажужжала в горле, — не заставляй меня снова сомневаться в нём. Всё равно получается нелепица. Я был дома до одиннадцати вечера, пока Юнги не позвонил мне… — Он резко замолчал. Остальные тоже не сказали ни слова. Тишина затянулась на долгие минуты. — Я был дома с восьми вечера до одиннадцати. Откуда Чонгуку знать, что я был у Юнги, учитывая, что он не заходил к нам? Я ведь мог находиться и у Хосока тоже. Но тогда Чонгуку пришлось бы зайти к Хосоку домой и говорить с его мамой. Но ничего этого не было. Если бы он приехал сюда в День благодарения, я бы знал. Тэхён рухнул на свободный стул и, упёршись босыми пятками в деревянную сидушку, прижал колени к груди. — Я не хочу настраивать тебя против Чонгука. Или кого-либо ещё, просто… — Сокджин громко выдохнул и, не сумев подобрать правильных слов, замолчал. Тэхён всё ещё не злился. Не мог этого делать, потому что продолжал видеть его… их общие мысли. — Я понимаю. Всё в порядке. — Он, кстати, ждёт. — Хосок пододвинул к нему записку. — Иди. Мы пока составим список. Тэхён согласно кивнул. Он поднялся на ноги, поправил на себе свитер и, прежде, чем уйти, сказал: — Помните у Югёма были собутыльники, которые приходили к нему по вечерам? Вдруг это кто-то из них. Югём же им золотые горы обещал. Что они там в своих пьяных планах собирались открывать вместе? — Автомастерскую, — хрипнул Юнги. Он покрылся болезненными мурашками. Побледнел. Тэхён больно прикусил свой язык. Не нужно было ему напоминать об этом. — Прости, — виновато шепнул он. Юнги тут же слабо улыбнулся и помотал головой: — Как будто в этом есть ваша вина. Всё нормально. Случилось и случилось. — Одиннадцать лет прошло. Не хочешь всё же сходить к психологу? — поинтересовался Джин. — Я готов оплатить первые пять сеансов. — А так можно было?! — воскликнул Хосок. Юнги развалился на деревянном влажном подоконнике и слабо рассмеялся. В глазах промелькнули воспоминания. — Если меня не посадят, то обещаю, что пойду. — И ты иди. — Хосок пнул Тэхёна по бедру. — Как романтично. Пожарная вышка. Часто бегали туда на свидания? — Я буду на связи! — игнорируя его, быстро попрощался Тэхён. Он сунул ноги в старые конверсы и поспешил выйти из дома. После душного помещения уличный воздух показался холоднее и свежее, чем несколько минут назад. Тэхён жадно наполнил им лёгкие, заморозил себе переносицу, и, прекрасно помня, куда нужно идти, направился к пожарной вышке, что стояла на окраине леса ближе к востоку. Зайдя в лес, Тэхён почувствовал пузыристое счастье в груди. Скромная улыбка сама коснулась его губ. Лес успокаивал. Словно большое пуховое одеяло в скрипящем от чистоты пододеяльнике. Глубокую глуховатую тишину этого места нарушал лишь приятный шелест беспокойной листвы и слабые звуки лягушек, доносящиеся с болот. Даже цикады замолчали, спрятавшись от дождя. Влажный воздух впитался в торчащие шерстинки тёмного свитера. Тэхён задрал голову. За высокими дубами, соснами, кипарисами и клёнами совсем не видно неба. Только его маленькие серые клочки. Трава под ногами сырая, а земля — хлюпающая и вязкая. Кеды вымокли за считанные секунды. Птиц сегодня не слышно. Тэхён, попав в прохладные объятия леса, почувствовал, как его тело успокоилось. Теперь он, наконец, ощущал себя дома. Лес обнажал. Душу, чувства, мысли. Тэхён, осознав, что нуждается в нескольких минутах передышки от перенасыщенности эмоций, остановился возле кипариса. Он присел на корточки и опёрся спиной о твёрдый бугристый ствол. Кости мгновенно заныли, а свитер зацепился за сухую кору. Тэхён убрал волосы от лица и глубоко и медленно задышал. Он вдруг страшно устал. От стыда перед Итаном, от страха, от сожалений перед Чонгуком, от воспоминаний, от самого себя… Носоглотку свело спазмом, и в груди запульсировало назойливой судорогой. Тэхён несильно приложился макушкой о дерево и закрыл горячие глаза. Прямо над ним висела Испанская борода. Или Луизианский мох. Он же Тилландсия уснеевидная. В детстве они вчетвером постоянно носились здесь до умопомрачения и гудящих ног, воображая себя в сказочном заколдованном лесу. Тэхён любил представлять себя самым великим волшебником королевства, а Сокджину и Хосоку нравилось быть бравыми рыцарями. Юнги же метался от наследного принца королевства, чей отец храбро погиб в схватке со злым драконом, до того, кто превращался в дракона. Но доброго. Они предпочитали называть тилландсию уснеевидную, она же луизианский мох, исключительно испанской бородой. Потому что так волшебнее и, как сказал Сокджин, вообще-то тоже правильно. Было в этом что-то пиратское. По-дурацки нескладно, но от этого не менее захватывающе. Тэхён одёрнул рукав свитера и посмотрел на часы. Чонгук же ещё не ушёл? Он поднялся на ноги и направился дальше. Спустя ровно семь минут и тринадцать секунд Тэхён вышел к пожарной вышке. Он задрал голову и, отмахиваясь от воспоминаний, заново оценил масштабы. Его тело не выдержит. Да и сердце тоже. Высоко, страшно и опасно. И хотя здесь была обычная лестница, легче от этого совсем не стало. — Чонгук, ты просто придурок. — Тэхён нехотя начал подниматься. — Почему нельзя было поговорить на пляже или у бухты? — Неважно, что сейчас Чонгук, находясь на тридцать пять метров выше, не слышал его. Чуть позже Тэхён всё равно скажет ему это в лицо.***
Занятия йогой, бег по утрам и два вечера в неделю в спортивном зале принесли свои плоды. Тэхён, если исключить страх сорваться вниз, поднялся почти без проблем. Он забрался на площадку для наблюдения, где сразу же увидел того, кто ждал его всё это время. Чонгук, зажав сигарету между губами, сидел на полу и увлечённо делал каштанового человечка. Очередное внеплановое пополнение в семье из восьми других таких же каштановых человечков. — Какой ты долгий, золотко. Но я рад, что ты не заблудился. — Чонгуку не нужно было поворачивать голову, чтобы понять, кто к нему пришёл. — Я знаю этот лес лучше, чем каждый житель Лэйтон-Бэй. — Тэхён ухватился за ограждение и постарался перевести дыхание. Он обессиленно сполз вниз и, наплевав на грязь и сырость, уселся на пол. Сердце всё равно колотилось как бешеное. — Воды? — Чонгук, ты вообще человек? — Возмущение вышло пассивно-тихим. — В первую очередь сюда опасно лезть после дождя… — Однако ты тут. — Заткнись. — Тэхён вытянул ногу вперёд и слабо пнул его по голени. — Пока поднимаешься, можно миллион раз упасть вниз и сломать себе шею. Ты знаешь, как это больно? — Не знаю, но я видел, как это происходит с другими. Неприятный звук. Похож на тот, когда ломаешь сельдерей или несваренную вермишель. — Чонгук оставил своё занятие и неохотно отодвинул от себя каштановое семейство. — Там всё огорожено. Никуда бы ты не свалился. Тэхён закатил глаза. Решётка под ногами неприятно впивалась в кожу даже сквозь плотную джинсовую ткань. — Я почти ненавижу тебя за то, что ты заставил меня залезть сюда. — А раньше не жаловался. Когда ты стал таким трусишкой? — Я просто начал думать о своей безопасности. — Тэхён с опаской глянул вниз. — Почему вышка? Мы могли бы встретиться на пляже, где безопасно и не так высоко. Чонгук словно бы ждал этого вопроса. Он поднялся на ноги, отряхнул ладони друг о друга и протянул Тэхёну руку. — Встань. — Ты… ты же не собираешься сбросить меня вниз за несколько лет страданий? — Возможно, только возможно, но Джин заразил его подозрительностью ко всему живому. Выражение лица Чонгука не изменилось. Тэхён скромно улыбнулся ему, ожидая ответа. — Балдею от твоего хода мыслей, но нет. — Чонгук потряс рукой в воздухе, намекая, что встать всё же нужно. — Давай, золотко, подними задницу с решётки и насладись видом. Зря, что ли, лез сюда. Тэхён ухватился за тёплую и сухую ладонь Чонгука своей, холодной и влажной из-за мокрого после дождя ограждения, и не без помощи поднялся на ноги. Чонгук тут же развернул его за плечи, чтобы показать причину выбора пожарной вышки и напомнить о том, что именно когда-то любил Тэхён. Усталость, томившая тело до этой секунды, испарилась. Желудок щекотно заискрился от забытого восторга. Тэхён покрепче ухватился за ограждения. Перед ним с высоты пожарной вышки, как на ладони, открылись лес и болота. Картинка стала цельной, неотрывистой, созданной по угасающей памяти. Он видел мерную гладь прибрежных болот и пролетающих над ними двух пеликанов. Видел прижатые друг к другу макушки деревьев… видел скрытую от всех жизнь. Ветер здесь промозглый. Тэхён натянул на озябшие пальцы длинные рукава свитера и слабо улыбнулся. Весной и летом девяносто девятого они с Чонгуком прятались в этом месте от всех остальных. Они поднимались на площадку для наблюдения, садились на пол и проводили время наедине друг с другом. Тогда всё было в порядке и единственной причиной для слёз Тэхёна был отъезд Чонгука. Они никогда не просили всего того дерьма, что с ними случилось. Студёный свежий воздух пролез в горло. Погода сегодня осенняя, совсем не летняя. — Как думаешь, если бы ничего из произошедшего не случилось, мы бы всё равно расстались? — спросил Тэхён, следя заслезившимися глазами за слабо колыхающейся поверхностью болот. Он задал этот вопрос и не успел решить стоило ли вообще произносить что-то подобное. — Нет. — Чонгук даже не задумывался над ответом. — Нет, мы бы не расстались. — И его слова не звучали по-дурацки самонадеянно или чересчур драматично, словно они находились на страницах действительно любовного романа, где герою необходимо было произнести нечто громкое и важное. Слова Чонгука звучали с присущими ему спокойствием и твёрдой уверенностью. Негромко и мягко. Тэхён повернул к нему голову. Чонгук стоял позади. Его солнечное сплетение, скрытое хлопковой тканью белой футболки, касалось плеча Тэхёна. Так вот почему мёрзли только руки, а не спина. — Ты не можешь быть уверен в этом. — Могу. — Чонгук суховато усмехнулся и откинул голову назад. — К этому моменту мы бы уже праздновали третью годовщину свадьбы. Тэхён по-тёплому рассмеялся и полностью развернулся к Чонгуку лицом, упёршись спиной в ограждение позади себя. На острый позвоночник неприятно надавило. — Правда? — Ты сомневаешься? — Его наигранное возмущение вызвало ещё один непринуждённый приступ смеха. — Я не сомневаюсь, Чонгук. — Тэхён расслабленно склонил голову в правый бок и подарил ему маленькую улыбку. — Мне жаль, что всё так вышло. Правда… Но я хочу, чтобы ты знал, что мне не стыдно за своё поведение и за свои выводы. Сейчас я бы так, конечно, не поступил. Я бы тебя из-под земли достал, чтобы поговорить. Но тогда мне было очень и очень больно. И эта боль не уходила от меня до середины второго курса. С каждым новым годом становилось легче, потому что я пытался понять себя, узнать и… помочь самому себе. Я никогда тебе не врал, и ты это знаешь. И сейчас не буду. Мне, кажется, с нас этого хватит. Я очень тебя любил. Очень, Чонгук. — Тэхён говорил неторопливо. Никуда не спешил. И правда не врал. Чонгук стоял напротив так близко, как вообще-то нельзя было. Его руки лежали на ограждении по обе стороны от Тэхёна. То ли для безопасности, то ли просто из желания. А может, из-за того и другого сразу. Тэхён поправил смятый капюшон чёрной расстёгнутой толстовки на Чонгуке. Когда он это сделал, то после не смог отстраниться. Не захотел. Поэтому просто зацепился пальцами за бегунок на молнии чужой толстовки и принялся лениво застёгивать и расстёгивать застёжку, создавая характерный для этого звук. — И любил тебя после ещё очень долго. Но в той же степени я тебя ненавидел. Я ужасно… ужасно злился на тебя и обижался. И, кажется, я до сих пор злюсь, но уже не на тебя, а в целом на ситуацию. И я хочу, чтобы ты так же знал, что я правда понимаю тебя. Может быть, если бы я увидел тебя целующимся с другим, я бы не ушёл, а полез разбираться прямо на месте и громко кричать, — Тэхён мягко усмехнулся, — но ты — это ты. И ты поступил так, как посчитал нужным. Здесь либо вина лежит на нас обоих, либо ни на ком. Второй вариант мне нравится куда больше, потому что я ненавижу чувствовать вину за что-то. И мне жаль, что тебе тоже было больно. Потому что ты тоже очень сильно любил меня. А ещё я знаю, что из нас двоих красноречивый только я. И я прямо-таки вижу, как ты очень усердно пытаешься подобрать правильные слова. — В конце улыбка Тэхёна померкла, вспомнилась ещё одна вещь. Он опустил голову вниз и придвинул носки кед друг к другу. — И мне жаль, что я перестал поддерживать связь с мисс Чон. У меня так и не нашлось смелости вернуться в ваш дом и поговорить с ней, словно ничего не случилось. Я струсил. Она не заслужила этого. Он тихо выдохнул и поскрёб ногтем указательного правого пальца по футболке Чонгука. Находиться рядом с ним, говорить и просто касаться — всё это напоминало Тэхёну те чувства, которые патокой растеклись по телу, когда он несколько минут назад зашёл в лес. — Она всё понимала, Тэхён, — ответил Чонгук. — Я не говорил ей о причине нашего расставания. Просто поставил перед фактом. — Спасибо. — Это было важно. Тэхён не хотел, чтобы мисс Чон думала о нём как о человеке, который предал Чонгука. — Я пытался ненавидеть тебя, потому что так всегда проще. Берёшь и ненавидишь. Винишь во всём, перекидываешь ответственность. — Чонгук посмотрел на то, как Тэхён продолжал играться с его молнией на толстовке и слабо улыбнулся этому. — Но я не смог. — Это вообще не помогает! — протянул Тэхён. — Я-то тебя ненавидел. — Я с тобой честен, как и ты со мной. — Чонгук провёл кончиком языка по внутренней стороне щеки. — Я тоже злился. Очень и очень долго. До самого окончания учёбы. — Новый порыв ветра ударил в спину. Скоро снова пойдёт дождь. Тэхён съёжился, из-за чего Чонгук сделал ещё один небольшой шаг вперёд и приблизил руки к его телу. — Сначала я злился только на тебя. Затем и на тебя, и на себя. Думал, что я сам виноват со своим характером. Ты просто устал ждать и устал терпеть. Я жалел, что не подошёл к тебе в тот день, чтобы решить всё на месте. Меня кидало из стороны в сторону. Ты прав, мне было больно и я всё равно продолжал любить тебя долгое время. Но когда я выпустился, злость исчезла. Я отпустил тебя, потому что тоже хотел помочь самому себе. Так ведь не могло продолжаться вечно. И мне тоже жаль, что всё сложилось вот так. Я полночи думал о тебе, сидящем на вокзале столько часов. Хреновое чувство. Но я правда рад, что ты не поставил крест на отношениях. Чонгук кивнул на его кольцо. Тэхёна как током ударило. Он отвёл взгляд и зацепился им за костлявые ветки деревьев. Тэхён не рассказал всей правды до конца. Он не рассказал, что воспоминания и мысли о Чонгуке никуда не делись. Они не были навязчивыми и частыми. Если приходили, то приходили вместе с приятной тоской и глубокой печалью. Уже без ненависти и желания разорвать себе грудную клетку, потому что там больнее всего. Не покидала только обида. Тэхён не рассказал о наклейке с Багзом Банни на рабочем шкафчике и о том, что до сих пор хранит всё, что связано с Чонгуком. Письма, подарки и фотографии до сих пор лежат в коробке из-под обуви в самом углу шкафчика под двумя тёплыми одеялами, запасными подушками и тремя пледами. После расставания рука не поднялась выкинуть. А потом Тэхён взял коробку с собой в университет, потому что всё ещё не мог избавиться от воспоминаний и своих чувств. Он не перечитывал ни писем, ни романтических записок, которые Чонгук подсовывал в его школьный ящик, не пересматривал их фотографии и больше не трогал дорогие сердцу подарки. Коробка, перевязанная лентой, чтобы ничего не вывалилось, просто переезжала вместе с ним с места на место все эти годы. Об этой коробке не знали даже Юнги с Хосоком и с Сокджином. Тэхён им не говорил. Наверное, это его единственная маленькая тайна, скрытая от них. И это так до тошноты банально, так типично, но Тэхён лишь обычный человек со своей степенью сентиментальности и слабости. Коробка с воспоминаниями о Чонгуке важна для него. Сначала не хватало только смелости, но через несколько лет Тэхён придал ей совсем другое значение. Она была напоминанием его первой любви, первых ошибок, первой близости и первого разбитого сердца. В ней, помимо их с Чонгуком любви, запечатанной на бумаге и в вещах, хранились первые выводы и первая большая работа над собой. Сейчас Тэхён чувствовал себя упрямым эгоистом и вместе с тем хорошим человеком. Ему хотелось, чтобы Чонгук забрал все свои слова назад о том, что он отпустил его. Но вместе с тем Тэхён гордился им. Может быть, Чонгук чувствовал то же самое. Может быть, он и правда был рад за Тэхёна и его состоявшуюся помолвку, но вместе с тем он бы хотел, чтобы она никогда не состоялась. — А ты? — Тэхён вновь взглянул на Чонгука. — Что насчёт тебя? — Я в порядке. Отношения тоже не стали для меня проблемой. Тэхён убрал руки от его молнии и завёл их назад, чтобы самому обхватить железное ограждение. Он не пытался специально коснуться ладоней Чонгука, но по итогу сделал это. Чонгук не отодвинулся. Вместо этого он в осторожном жесте дотронулся большими пальцами до тыльных сторон ладоней Тэхёна и медленно погладил мягкую кожу. — У тебя кто-то есть? Они не обязаны делиться этим. И это не должно быть таким важным для них. Однако вопрос резанул кончик языка. Тэхён открыто и уверенно посмотрел Чонгуку в тёмные глаза. Он выпрямил плечи и чуть вздёрнул замёрзший нос. В попытке утихомирить разбушевавшиеся нервы, Тэхён едва ли приоткрыл губы, чтобы вдохнуть как можно глубже. Холод тормозил и отрезвлял. Должно помочь. Чонгук неприкрыто проследил за этим жестом, обведя взглядом контур полных губ и любимую родинку, в которую постоянно целовал, и не сдержался от слабой улыбки. — Нет, золотко, — ответил он. — У меня никого нет. Тёплые подушечки пальцев Чонгука не прекращали гладить его кожу. Тэхён почувствовал искрящиеся мурашки по всей спине и то, как крепко свело низ живота. Чонгук скользнул правой ладонью выше и осторожно обхватил его запястье, приподняв часы. Тэхён без препятствий принял своё поражение и роль не самого сильного игрока. Он мимолётно мазнул тягучим взглядом по губам Чонгука и невольно напряг руки, придвинувшись на пару сантиметров вперёд. Тэхён внутренне встрепенулся. Так нельзя… Он, часто заморгав, отодвинулся назад. Перед глазами всплыл белый конверт. — Чонгук, когда ты оставлял для меня записку на крыльце дома, ты не видел поблизости обычный белый конверт? Чонгук едва нахмурился: — Нет. Ничего такого не видел. Что-то случилось? Тэхён открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его обратно. Сейчас ему впервые придётся соврать Чонгуку. — Нет, — голос прозвучал вполне естественно, — ничего не случилось. — Вы надолго сюда приехали? — Сначала хотели только на выходные, но теперь решили остаться на подольше. Чонгук прокрутил языком колечки в нижней губе и кривовато улыбнулся. — Потому что это вы спрятали тело Югёма на заднем дворе? Тэхён допустил одну ошибку. Он позволил дикому чистому страху прорвать дамбу и расплескаться на дне глаз. Выражение его лица осталось прежним, но взгляд сдал меньше, чем за секунду. Чонгук не мог не заметить. Сокджин был прав? Тэхён не предпринимал никаких попыток успокоить себя. Вместе со взглядом подвёл подскочивший пульс, который Чонгук отчётливо чувствовал подушечками пальцев. — О чём ты? — нахмурился Тэхён. — Во что ты вляпался, золотко? И Чонгук больше не улыбался. Черты лица заострились. Он ждал ответа. Таким его Тэхён ни разу не видел, оттого страшнее. Чонгук не злился. Это было что-то другое… Что-то опасное и неотступное. Тэхён отшатнулся назад и больно приложился поясницей об ограждение. Сердце бешено заколотилось. Он судорожно вдохнул через рот и с силой отодвинул одну руку Чонгука, чтобы отойти в сторону. Тэхён почувствовал подступающую панику. У неё холодные цвета и такие же холодные ощущения. Она сковывала, отупляла и приводила к поражению. — Ты поэтому позвал меня сюда? — На ватных ногах Тэхён сделал ещё несколько шагов назад. Чонгук не предпринимал попыток подойти поближе. Он сохранял спокойствие и то самое расстояние, которое Тэхён самостоятельно увеличил между ними. Тэхён нервно усмехнулся. Очень нужное соблюдение личных границ. Чонгук собирается вести себя с ним, как с преступниками, которых он ловит? Тэхён выпрямил спину. Он украдкой посмотрел вниз, чтобы напомнить себе масштабы вышки. Голова тошнотворно закружилась. — Что, думаешь, как скинуть меня вниз? Передумывай давай обратно. — Чонгук сунул руки в передние карманы спортивных штанов и расслабленно сделал шаг назад. Тэхён ничего не ответил. И, конечно, он не думал о таком. У него в жизни не хватит сил, чтобы опрокинуть Чонгука вниз. Ни физических, ни моральных. — За убийство полицейского по головке не погладят. Так что отойди немного в сторону, если сам надумаешь сигануть вниз. Ты парень отчаянный, а я не хренов Супермен. Чонгук улыбнулся, достал из кармана красные «Честерфилд» и непринуждённо закурил. Каштановые человечки, лежавшие возле его ног, тоскливо перекатывались на своих спинках, если он задевал их подошвой белых кроссовок. Над лесом раздался оглушительный раскат грома. Тэхён, не ожидав этого, испуганно вздрогнул. Поднялся сильный ветер. Нужно было смотреть прогноз погоды прежде, чем лезть на эту вышку. Тэхён накрыл лицо ладонями и мысленно сосчитал до десяти. Неподъёмное бессилие легло на плечи. — Какого хрена ты вообще шутишь в такой ситуации? — едва ли не проскулил он. — А что мне ещё делать? — Чонгук демонстративно опустил уголки губ. — Арестовать тебя? Это было в моих сексуальных фантазиях одиннадцать лет назад, но они явно никак не пересекались с твоим реальным арестом и реальным сроком. Тэхён тихо взвыл. Чонгук самый невыносимый человек в его жизни, он готов поклясться, чем угодно. Небо окрасилось в безрадостно-серый. Тяжёлые низкие тучи опасно завибрировали. Тэхён сойдёт с ума. — Господи, — нервно прошептал он, — ты серьёзно фантазировал об этом? — Почему нет? — Чонгук затянулся и, перемявшись с ноги на ногу, случайно раздавил одного каштанового человечка. — Секс с использованием наручников довольно-таки хорош. Атмосфера вокруг них стала удушливой. Тэхён чувствовал сильное раздражение от бессилия в этой ситуации, от слов Чонгука и от самого Чонгука. — Уже опробовал? — Тэхён не сумел вовремя прикусить свой язык. Вопрос уколол обоих. — Не ревнуй, золотко. У тебя есть жених. — Чонгук, напоминая об Итане, указал на обручальное кольцо кончиком почти выкуренной сигареты. Тэхёна затошнило. Он выпустил весь воздух из щёк. Чонгук довольно улыбнулся. — Как ты понял? — Не было необходимости уточнять о сути вопроса. — Твоё поведение в баре, твои глаза и твой пульс. И ещё я умею читать по губам. — Чонгук не стал калечить и без того задетые нервы Тэхёна. Ответил быстро и по делу. — Юнги сам сказал тебе об этом в баре. Раздался новый гром. Тэхён бросил встревоженный взгляд на сгущающееся небо и обхватил себя руками. Только сейчас заметил, что до смерти замёрз. Он устало осел на решётку и взял в ледяные пальцы одного каштанового человечка, чтобы отвлечься. Им, кажется, говорить и говорить. — Чего ты хочешь, Чонгук? Сдашь нас полиции? Вперёд. Но мы его не убивали. Это был несчастный случай. Чонгук следом присел на корточки, и Тэхён тут же поднял голову, чтобы расстроенно посмотреть на него. Горький привкус разговора скрипнул по чувствительной эмали зубов. Чонгук позвал его только ради этого? Он ведь офицер полиции… Тэхён поджал губы от обиды и сломал каштанового члена большой каштановой семьи. Он для него теперь задание? Преступник? Очередная галочка в каком-нибудь гигантском полицейском списке? — Я хочу вам помочь. Тэхён натурально скривился, как будто ему выбили коленные чашечки. Оставалось только завопить, но вместо этого тянуло лишь заткнуть уши и пролить все невыплаканные слёзы. — Не говори глупостей, Чонгук. Ты офицер полиции, ты не имеешь права помогать нам в этом. — Тэхён со злостью швырнул два каштана за ограждение. — Зачем тебе это? — Ты, видимо, так и не понял до самого конца, во что вы влезли. — Чонгук нежно шлёпнул Тэхёна по пальцам. — Посмотри на меня. Тэхён разом откинул всех человечков и сделал то, что от него требовали. — Это странно. Зачем тебе это? — Мы играем в «топ десять самых идиотских вопросов»? — Чонгук прищурился в лёгком раздражении. — Поздравляю, ты победил. Тэхён пихнул его в плечо: — Я не могу тебе доверять. — А вот я тебе могу, соучастник убийства. — Да не убивали мы этого убл… — оскорбление застряло между зубов, — человека, — нахмурился Тэхён. — Чонгук, серьёзно, прекращай это, ладно? Хватит. Мы сами разберёмся. Тебе нельзя в это лезть. Чонгук шмыгнул носом и согласно кивнул. Тэхён обернулся назад. Ему хотелось уйти домой. Тревога с каждой секундой поднималась всё выше и выше. Если она перерастёт эту вышку, будет совсем плохо. — Не думаю, что в этой ситуации вы действительно разберётесь самостоятельно. Тебя ведь ещё что-то беспокоит. — Тэхён с опаской убрал руки за спину. Теперь они задрожали. Чонгук проследил за этим. — Значит, я прав. Скучная жизнь не про тебя, да? Во что ты влез? — Почему я должен тебе верить? Тэхён спрашивал искренне. Его измотанный голос на фоне Лэйтон-Бэй утонул, но Чонгук всё услышал. Как и обычно. Он никогда не оставлял Тэхёна без своего внимания. — Потому что я никогда не подводил тебя, золотко.***
Едва ли они успели спуститься на землю, как первые капли дождя коснулись розовых замёрзших щёк Тэхёна. — Золотко, шевели задницей, если не хочешь промокнуть до самых трусов. — Чонгук шёл чуть позади него. — У вас есть какой-то план? Тэхён почесал кончик носа, пожал плечами и обернулся назад: — У нас есть проблемы. Целых две… — Которые ты не можешь рассказать мне без своих друзей? — предсказуемо закончил за него Чонгук. Он уже слышал это пятнадцать минут назад и несколькими метрами выше. — Да, — подтвердил Тэхён. — Поверить не могу, что это происходит. — Да, золотко, я тоже. — Чонгук слегка прокашлялся. — Знаешь, обычно подростки в шестнадцать балуются травкой, на крайний случай крадут что-то из магазина, занимаются беспорядочным сексом, но ты… вы. Вы вышли на новый уровень. Дождь усилился. Тэхён натянул рукава на ладони и прибавил шагу. За день в лесу образовалось немало глубоких луж и вязкой слякоти, которые теперь приходилось обходить. — Как будто мы этого хотели. — Тэхён вновь обернулся через правое плечо. — Ты, если что, вообще не помогаешь сейчас. — Учись держать позитивный настрой. В тюрьме это понадобится, — подмигнул Чонгук. Тэхён чуть не задохнулся от услышанного. Он замер на месте, будто бы ноги неожиданно отказались идти вперёд по нужному пути, и круто развернулся назад, чуть не заехав рукой по носу Чонгука. — Ты издеваешься, да? — поражённо прошептал Тэхён. — Да. — Чонгук широко улыбнулся ему в ответ. — Но, золотко, если вдруг что, оранжевый тебе к лицу. Тэхён часто и мелко закивал головой. Он вдохнул маленькую порцию кислорода и выдохнул её только через несколько секунд. Тело от холода почти не чувствовалось. В лесу дождь не ощущался так сильно. Плотные пышные макушки деревьев служили защитным барьером, но даже так они оба изрядно подмокли. — Ты можешь… — Тэхён утёр мокрый нос рукавом свитера и невнятно указал за свою спину, — можешь заткнуться, пожалуйста? Нам нужно поторопиться. Чонгук поднял руки в сдающемся жесте и, прокрутив кольца в нижней губе, дал молчаливое согласие. Тэхён спешно повернулся назад, чтобы как можно скорее вернуться домой и, не посмотрев под ноги, со всей силы запнулся о разросшиеся корни старого дуба. Успев только вскрикнуть от испуга, он упал прямо в большую свежую лужу. — Думаешь, вплавь быстрее? Будь Тэхён в другом положении, он бы обязательно отдал Чонгуку должное за то, что он не рассмеялся в голос. Грязная вода мгновенно пропитала джинсы и свитер. Руки по самые запястья утонули в густой жиже из земли и дождя. Тэхён зажмурился от боли. Левое колено на любимых джинсах порвалось. Наверное, он бы просидел так ещё несколько долгих минут, если бы не Чонгук. Небо вспыхнуло молнией, за которой немедленно раздался гром. Дождь обрушился со всей силы. Больше деревья не спасали. Чонгук подошёл к Тэхёну и, окольцевав его талию, быстро вытащил из лужи. — Меня сейчас стошнит, — пожаловался Тэхён, мельком осмотрев себя. — Какая гадость. — Чем-то ударился? Язык не прикусил? Чонгук убрал промокшие волосы с лица Тэхёна, а после взял его за грязные ладони, чтобы осмотреть запястья. — Нет, только колено ободрал. Чонгук присел на корточки. Он обхватил ладонью заднюю часть пострадавшего колена и немного приподнял ногу. Небольшая царапина, ничего страшного. Быстро пройдёт. Тэхён, потеряв равновесие, едва ли не упал во второй раз, поэтому поспешил ухватиться за плечо Чонгука. — Ну до свадьбы точно заживёт. Тэхён стремительно поджал губы, насильно заставив себя закрыть рот. — Пришлю тебе приглашение. — У меня нет смокинга. — Приходи в полицейской форме. — Тэхён посмотрел на Чонгука. — Найдёшь себе кого-нибудь, кто воплотит с тобой все твои сексуальные фантазии. Наручники только не забудь. — Твой жених не оценит мой выбор. Чонгук, не отведя взгляда, сильнее сжал свои пальцы на чужой ноге. Тэхён судорожно выдохнул. Опасные темы для разговоров имеют свои последствия. — По мне там ничего не ползает? — Он перевёл тему. И даже не на глупую, а существенную. Увидь Тэхён на себе жука или прилипшего к джинсам дождевого червя, вряд ли бы тогда прогнозы Чонгука оказались правдой. Он бы умер прямо тут. Чонгук мог бы подразнить его снова, но у него отличная память. Он хорошо помнил, как сильно Тэхён боялся и, видимо, до сих пор боится практически всех насекомых на этой планете. Детство на болотах не подвело. Тэхён знал, что, скорее всего, кто-то да зацепился за одежду. Чонгук внимательно осмотрел его и незаметным движением снял с левой ноги небольшого червячка. — На тебе примерно миллион микробов, а так всё чисто. — Ты умеешь оказывать первую медицинскую помощь? — вдруг спросил Тэхён. Чонгук отряхнул ладони и поднялся на ноги. — Умею, а что? У вас в доме ещё кто-то недобитый спрятан? — Это для Хосока, — объяснил Тэхён. Он улыбнулся и покрутился на месте, словно бы в демонстрации своего лучшего наряда. — Когда он увидит меня, ему станет очень плохо. Не хочу, чтобы он умер от сердечного приступа в двадцать семь. — Если вас посадят, то он всё равно умрёт первым. — Чонгук! — воскликнул Тэхён. — В тюрьме не так много способов умереть. Он не будет повторять судьбу своего отца. А заколоть себя заточкой Хосок просто не сможет, он боится боли. Первым сдамся я, потому что ненавижу оранжевый. Чонгук тихо рассмеялся, и Тэхён не смог не улыбнуться. Немыслимо глупо. Но насколько это глупо, настолько же необходимо.***
— На какой хрен ты взял с собой телефон, если не отвечаешь на звонки?! — Хосок, едва ли Тэхён успел зайти в дом, кинул в него пыльной декоративной подушкой с дивана. Тэхён, фукнув, резко отшатнулся назад, ударившись спиной о Чонгука. — Я не слышал. Кажется, он на беззвучном… — Что… — Сокджин, выглянувший с кухни, удивлённо осмотрел его с ног до головы, — что ты делал? Привет, Чонгук. — Привет. Тэхён поджал губы. Правильные и нужные слова не подбирались. Он нервно скрутил свои пальцы и перекатился с пяток на носки и обратно. Либо сейчас, либо Чонгук сам им расскажет. И это будет ужасно. Сокджин окончательно вышел в гостиную. Тишину заполняли шум дождя и раскаты грома, раздающиеся с почти обваливающегося неба. — Чонгук всё знает о Югёме. Он умеет читать по губам, поэтому когда Юнги в баре попытался приободрить меня, Чонгук всё узнал. Теперь он вроде как хочет помочь. Но я ему ничего не говорил! Я вообще в лужу упал. — Тэхён произнёс это быстро-быстро, из-за чего проглотил несколько окончаний слов. Он набрал воздуха в грудь и нервно застыл в напряжении. Руки на коже неприятно ссохлись из-за грязи, а мокрая одежда прилипла к коже, покрытой густыми болезненными мурашками. — Я сейчас очень… очень сильно пытаюсь удивиться, но мне не удивляется, — произнёс Хосок. — Откуда нам знать, что ты не сдашь нас? — Он обратился к Чонгуку. — Потому что если бы я захотел это сделать, то вас бы здесь уже не было, — спокойно ответил Чонгук, словно бы готовился к этому допросу. — У тебя не было и нет никаких улик, чтобы взять нас. — Сокджин отложил кухонное полотенце на диван и тоже посмотрел на Чонгука. Тэхён стоял между ними. Чонгук устало опёрся подбородком в его правое плечо. — У меня достаточно подготовки и достаточно опыта, чтобы я мог пробраться в этот дом и поставить, как минимум, три жучка для прослушки ваших разговоров. — Чонгук беспрепятственно почесал кончик носа о ворот свитера Тэхёна и слабо улыбнулся всем остальным. — Я здесь, чтобы помочь вам разобраться со всем дерьмом, в которое вы влезли. Тэхён видел в Хосоке и Сокджине отражение самого себя. — Почему?.. — Потому что он, очевидно, неравнодушен к Тэхёну, — Хосок перебил Сокджина и отзеркалил улыбку Чонгука, — и не хочет, чтобы он сел. А мне нравится. У нас теперь есть свой полицейский. — У нас есть кто?.. Тэхён с Чонгуком развернулись назад и увидели вымокшего до последней нитки Юнги. И если Чонгук не заметил в нём ничего странного, кроме стучащих зубов, то Тэхёну хватило доли секунды, чтобы понять, что что-то не так. — Что случилось? — Давайте зайдём в дом, — попросил Юнги. — Ты рассказал обо всём Чонгуку? Тэхён даже не понял, что ему делать с этим вопросом. То ли нервно рассмеяться, то ли от всей души обидеться. Юнги, как и Сокджин с Хосоком, не выглядел удивлённым или раздражённым. Они все приняли это как само собой разумеющееся. Словно происходящее входило в основы. Небо голубое, трава зелёная, Чонгук знает о том, что они закопали труп Югёма на заднем дворе этого дома. — Он умеет читать по губам, — объяснил ему Джин. — Ты сказал, что пойдёшь в магазин, чтобы купить джем. Где он и почему ты… почему ты выглядишь таким нервным? Юнги сунул руку в карман своей флисовой клетчатой рубахи и протянул ладонь вперёд, чтобы все могли увидеть тонкое серебряное кольцо, подаренное ему Намджуном на шестнадцатилетие. — Я был у Чимина. — Юнги судорожно выдохнул и с трудом сглотнул вязкую слюну. — Он отдал мне его. Тэхён видел, как дрогнула нижняя губа Юнги. В такт трясущимся пальцам. И без того его бледные щёки посерели сильнее свинцового неба. Тэхён с опаской посмотрел на кольцо. Он начал привыкать к чувству слабости и страха. В Лэйтон-Бэй по-другому и быть не могло. — Юнги?.. — Хосок нежно коснулся его запястья, а после забрал кольцо себе, чтобы отпустить чужую руку и сжать в успокаивающем жесте. — Я потерял это кольцо одиннадцать лет назад… В День благодарения.