***
Все началось с того, что они пришли к одному из мобильных блоков и обнаружили кучу коробок с ненужным дерьмом, пустое пространство с сухой травой и всё. — Хм, — сказал Куоритч, пока его команда осматривала местность. — Хорошо, у них есть обе половины мобильного блока и два «Самсона». Это более серьезная цель, на которую стоит обратить внимание. Вы знаете, что делать, рассредоточитесь и ищите улики, как в гребаном Скуби-Ду. Солдаты усмехнулись и ответили утвердительно, пока Куоритч залез в костюм AMP, патрулируя периметр территории. Большинство мест расположения блоков были расчищены до того, как хижины были привезены и установлены, если только они не находили естественную поляну, поэтому у него была достаточно большая территория для проверки, пока его группа рылась в оставленном дерьме и искала любые следы в земле, которые они могли использовать. Реальность такова, что, поскольку невозможно отследить всякое дерьмо по воздуху, он не ожидал найти никаких реальных зацепок. В основном речь шла о том, чтобы показать людям в Адских Вратах, что они серьезно относятся к этому дерьму и посылают солдат выслеживать дезертиров. Они осмотрят это место, посмотрят, смогут ли они найти какие-либо следы или зацепки, возможно, проложат маршрут в джунгли, чтобы немного исследовать местность, а затем начнут действовать оттуда. Уэйнфлит подошел к нему сбоку. — Сэр, мы нашли несколько следов в джунглях на западе, — предложил он. — Это уже что-то. — Они выглядят немного старыми, но… — Мы их проверим. Мы должны помнить, что это был блок SciOps, возможно, он просто остался от предыдущих миссий, которые они совершали ради какого-то ботанского дерьма, которое они делали, но… если мы найдем общую закономерность в направлении, в котором они ведут, у нас будет несколько областей, на которые стоит обратить внимание, и возможно сможем прикинуть, куда они пошли. Если бы они уходили только в одном направлении, чтобы покидать лагерь, они могли бы использовать то же самое направление, чтобы переместить свой лагерь в другое место. Это возможно вообще не так, но это лучше, чем ничего. — Да сэр. — Нашли что-нибудь в тех вещах, которые они оставили? — Нет, сэр. Сломанное лабораторное оборудование, вещи, бесполезные для выживания. Микроскопы и все подобное. Я не знаю, что это за дерьмо. Но в отличие от других дезертиров, они взяли ярко-желтые опоры для хижин связи, так что мы сможем заметить их с воздуха, если подойдем поближе. — Стоит посмотреть, — согласился он. — Покончим с остальным, а потом перегруппируемся и пойдем проверять следы. Он подождал, пока они еще раз осмотрят местность, но они всё равно ничего не нашли. После этого они двинулись по тропе, о которой говорил Уэйнфлит. Следы обуви аватара и следы ботинок военного образца были легко различимы в грязи. Достаточно хорошо, чтобы достаточно долго идти по следу. Похоже, что они действительно использовали только один маршрут, чтобы покидать это место, что может быть полезно для воздушной разведки, когда они закончат проверку местности. Они проходят несколько миль, замечая следы тут и там. Было несколько разных путей, которые группа SciOps использовала для исследования джунглей, сбора образцов и всего остального, поэтому они остановились на том маршруте, который выглядел так, как будто он его использовали чаще в течении тех двух недель, которые они провели в этом месте. — Хорошо, я готов поспорить, что девчонка из научного отдела возглавляет этот проект, — предложил Куоритч, когда они начали терять след. — Что у нас на неё есть? Возможно, это даст нам некоторые подсказки, может быть поймём где их искать. — Эм. Доктор Айви Геру, 28 лет, — прочитал Уэйнфлит в своем планшете, — Э-э, эксперт в нескольких разных вещах, как и остальные ботаники из SciOps. Химия, ботаника, но она специализируется на… Они замерли, когда услышали слева громкий рев, похожий на звук горна, из-за которого звуки джунглей стали тише, и Куоритч развернул свой костюм AMP лицом к появившемуся титанотерию. Его окружила небольшая группа, в основном меньшие по размеру, которые отошли за главного, когда он снова затрубил на группу людей. — … Зоологии, — Уэйнфлит замолчал, когда понимание пришло. Тот блок, от которого они только что пришли, имел самое лучшее расположение по отношению к тропам животных и близлежащим водопоям из всех остальных. Никакое другое место не было так близко к путям миграции титанотериев, охотничьим угодьям лютоволков и стаям шестиногов. Идеальное место, чтобы встретиться лицом к лицу со всем тем страшным дерьмом, которое обитает в джунглях. А ещё это идеальное место, чтобы разозлить альфа-самца любого вида, включая титанотерия. — Возвращайтесь! — предупредил Куоритч, выхватив пистолет и направляя его на самца, который пыхтел и рыл землю, как бык, готовый броситься в атаку, — Назад, быстро! — Пошли, пошли, пошли! — закричал Уэйнфлит, и остальные бросились обратно по тропе. Титанотерий снова издал боевой клич и начал атаку, но не на Куоритча. Он нацелил свою голову-молот прямо на маленьких убегающих людей в их хрупких, разрушаемых телах. Куоритч начал стрелять, и когда он увидел, что он не сможет остановить зверя вовремя, чтобы спасти Жницу, то бросил пистолет и кинулся вперед, его металлические руки потянулись, чтобы удержать голову зверя, замедляя его ровно настолько, чтобы Жница смогла безопасно свалить в сторону, но недостаточно, чтобы животное полностью остановилось. Титанотерий был намного больше скафандра AMP, и он быстро понял, что замедляет его движение. Он дернул голову вверх, чтобы оторвать металлический костюм от земли, используя то, что Куоритч крепко держал его за голову, а затем рванул вперед, когда сопротивление уменьшилось. Его голова врезалась в костюм Куоритча и он использовал металлическое тело как свой личный таран, ломая кусты и деревья, пока спина Куоритча наконец не ударилась о твердое дерево. Между деревом и разозленным титанотерием костюм треснул, как консервная банка, впуская внутрь ядовитый воздух, металл согнулся и деформировался, а стекло разбилось. Куоритч сделал еще один вдох и бросился сдергивать аварийную маску с внутренней стороны кабины, изо всех сил пытаясь надеть её, когда титанотерий отстранился и сломанный скафандр упал на землю. Куоритч активировал маску и глотнул воздуха, прежде чем заметил, что титанотерий снова покачал своей большой головой, перенеся свой вес назад… Куоритч вылез из скафандра так быстро, как только мог, не обращая внимания на то, что стекло порезало ему руки, и он упал на землю, спотыкаясь и перейдя на бег, когда титанотерий наступил на скафандр всем своим весом, расплющивая металл, как будто костюм был картонным. Он бросился в джунгли так быстро, как только мог, уловив рев существа и движение позади него, его ноги с грохотом ступали по земле, пока… Подождите, а куда делась земля? Куоритч на мгновение задумался и упал в расщелину, которую не видел, цепляясь руками о каменные стены и ударившись о дно. Он услышал неприятный хруст в боку и почувствовал острую боль в голове, а затем… Ну, а теперь была ночь. И его не разорвали на части никакие хищники или падальщики, и, честно говоря, ему очень повезло, что разлом, в который он упал, был слишком мал, чтобы тот титанотерий мог последовать за ним. Он вздохнул и поморщился, почувствовав сломанные ребра, и поднес руку к голове, чтобы почувствовать запекшуюся кровь по бокам головы. Он застонал от прикосновения, но предполагал, что могло быть и хуже. Он не чувствовал сильного сотрясения мозга, только небольшое головокружение. Он включил связь. — Это Куоритч, — сказал он и поморщился от хриплого голоса, прочистив горло, — Это Куоритч, кто-нибудь меня слышит? Приём, — тишина на линии. Либо он вне зоны действия или что-то сломалось, — Черт, — пробормотал он, а через минуту со стоном перевернулся и попытался подняться. Его руки болели, голова болела, бок болел, желудок крутило, и он просто посидел какое-то время, чтобы сориентироваться. Ему повезло. Ничто не убило его, когда он был без сознания, но он не мог рассчитывать на большее, учитывая, что это была поздняя ночь. В это время охотится много животных. Танаторы, змееволки — оба предпочитают темное время суток, и их было чертовски много. Ему нужно было найти безопасное место, где он мог бы связаться с Вратами Ада, чтобы они забрали его. Легче сказать, чем сделать, ведь при нем не было ничего, кроме пистолета и ножа. Ни компаса, ни работающей связи, ни еды, ни воды, ни медикаментов, чтобы подлатать хотя бы руки. Однако у него были фонарик и зажигалка (одну он украл у Огустин, так что он никогда в жизни не был так благодарен женщине за то, что она курила эти чертовы сигареты), так что это было хоть что-то. Он поднялся на ноги и включил фонарик, осматривая расщелину, в которую упал. К счастью, это выглядело так, будто там раньше протекала вода, и он мог выйти прямо на ровную землю, и ему не придется карабкаться по стенам. Он понятия не имел, в каком направлении находится место расположение мобильного блока, поскольку тот титанотерий тряс его, как куклу, но если бы он мог получить представление о сторонах света, он, вероятно, смог бы найти способ вернуться к Вратам Ада. Это займет несколько дней, но экзопакета хватит, и он сможет легко найти воду. Это должно сработать. Вероятно, он собирался умереть. Он покачал головой. — Черт возьми, нет, — сказал он решительно, — Пандора не сможет убить меня так чертовски легко. Я так просто не сдамся. Включайтесь в игру, полковник. Используя звезды, которые он мог видеть сквозь густой древесный покров, положение Полифема на небе, он оценил направление движения и начал идти, не спуская глаз со всего, что движется, и навострив уши. Его фонарик скользнул по подлеску, подошел к деревьям, чтобы проверить, нет ли банши или светящихся желтых глаз туземцев. «Хотят съесть ваши глаза на десерт.» Черт, он надеялся, что никто из этих синих ублюдков не наблюдает за ним. Без костюма AMP у него не было защиты. Он уже был ранен и вышел из своей стихии, он был бы мертв в тот же момент, когда они бы захотели бы его смерти. Он остановился, когда почувствовал, как сок капает ему на плечо, и провел по нему, растирая его между пальцами. Он не мог почувствовать его запах через маску, но узнал этот тип сока. Он был легковоспламеняющимся, и весьма огнеопасным. Огонь. Да, возможно, это правильный путь. Факел. Свет и оружие в одном лице: он мог поразить им все, что приблизилось. Он сорвал длинную тонкую ветку с ближайшего дерева и, пытаясь найти, что макнуть в сок. Он сбросил ботинки и намотал носки на конец импровизированного фонарика. Как только он снова надел ботинки, то он встал и окунул ткань в лужу сока, скопившуюся в дупле дерева. Он вытащил зажигалку и несколько раз щелкнул ею, пока она не заработала и не подожгла кончик. Пламя окутало ткань, и он вздохнул с облегчением. Он вернулся на землю и снова пошел вперед, сунув фонарик в карман. Батарейку хотя бы сэкономит. Он медленно шел через лес. Тени скользили мимо, ветер пробегал по его коже, заставляя листья наверху дрожать и шевелиться. Было очень темно, свет сверху почти не пробивается сквозь толстый полог листьев. Эхо от различных звуков прорезало листву, но ничего не звучало слишком близко… А потом что-то зазвучало слишком близко, и в качающемся свету факела показались чёрные лапы животных, находящих лазы под кустом, двигаясь сквозь листья. Змееволки. Он выругался и начал двигаться немного быстрее, ему нужно было легко защищаемое место, что-то, к чему можно было бы прижаться спиной. Может быть, он и смог бы подняться куда-нибудь высоко, змееволки могли бы залезть, но они не очень хорошо карабкались по деревьям. Их лапы были ближе к рукам, чем к ногам. Он направил факел на подошедшего змееволка, оказавшегося слишком близко, и услышал их щебетание и смех повсюду. Их должно быть две дюжины или около того, и каждый размером с бордер-колли, с острыми зубами, способными разорвать человеческую плоть в клочья. Шрам на голове горит, дыхание участилось. — Отвалите! — кричит он и замахивается пламенем на группу из четырех животных, приближающихся к нему сзади, которые отпряли от жара и света, — Проклятые крысиные ублюдки! Прочь! Отвалите! Одному удалось подобраться достаточно близко, чтобы порвать ему штаны и левую ногу когтями, и он выдвинул факел в бок, как бейсбольную биту, и выругался. Он визжит и убегает обратно в кусты, но остальные не отступают. Они просто выглядят голоднее от запаха свежей крови. Один бросается к его свободной правой руке, поскольку факел был в левой, и отрезает ему довольно грубый кусок предплечья. Он бьет эту чертову тварь прямо по голове, когда тот падает обратно на землю, а она скулит, скулит и хватается за череп лапой, и начинает двигаться, когда Куоритч бьет ее ботинком по заднице, так что она переворачивается с визгом, похожим на звук чайника. — Отвали, дворняга! Куоритч находит большое дерево, к которому прижимается спиной, чтобы они не могли подойти сзади, раскачивая огонь взад и вперед, в то время как десятки и десятки светящихся глаз смотрят на него и перемещаются при каждом движении. Они ищут проблеск слабости, лазейку, через которую можно прорваться, а он не хочет давать им этого, а они смеются, как гиены. Все его тело — одна большая болевая точка, но оно все еще работает. Он не может оставаться в таком состоянии всю ночь. «Молодой титанотерий, на практике часто угрожает, лает, не кусается, — мысленно произносит Грейс в его голове. Черт, она когда-нибудь говорила что-нибудь полезное о змееволках? Можно ли применить ли то же правило? Он сомневается в этом, но на самом деле у него не так уж много вариантов. В конце концов они поймут его ход, он пошатнется, и они окружат его. — Хотите поиграть? — требует он, — Хм? Ну, давайте! — бросает он вызов, продвигаясь вперед на несколько шагов, — Да ладно, щенки, вы хотите меня трахнуть? — он выбрасывает факел дальше вглубь группы и делает еще несколько шагов. Они визжат и отбегают назад, и он кричит на них, широко раскинув руки, заставляя себя выглядеть больше. Они снова визжат, и внезапно половина из них исчезает. Другая половина медленно отступает. Хм. Это было… это сработало? Позади него щелкает палка, и что-то рычит, низко и глубоко, и его сердце уходит в пятки. Он чувствует, как кровь отливает от его лица, его руки немеют, а тело замирает. Остальные змеековолки мгновенно исчезают, тявкая и убегая. Нет, его план действительно совсем не сработал. Они не боялись его, они боялись чего-то позади него. Он может чувствовать его присутствие, чем бы оно ни было. Он большой, плохой, и ему хватило малейшего шума, чтобы напугать до чертиков несколько десятков змееволков. Он сглатывает и медленно поворачивается, глядя вверх в большие золотые глаза, которые сияют, отражая свет факела в руках Куорича. Осознание занимает секунду. — …Салли? — спрашивает он в недоумении, слегка опуская факел. — Ты идиот, выкинь это дерьмо! — рявкает Салли, выхватывая факел из его рук и швыряя его в водопой неподалеку. Огонь гаснет, и местность погружается во тьму. — Хей! — Куоритч запротестовал. — Ты приманиваешь их прямо к себе! — сказал Салли, — Господи Иисусе, ты звонишь в проклятый колокольчик, приглашая их к обеду! — Ой, извини, — саркастически сказал Куоритч, — Прости меня за желание видеть! — Просто… подожди минутку, — сказал Салли, поднимая руку, чтобы сказать ему, чтобы он оставался неподвижным хотя бы чертову секунду. Куоритч немного подождал. — Ну, как насчет того, что я всё ещё ничего не вижу? — О боже мой, ты ведь знаешь, что терпение — это добродетель, верно? — и именно в этот момент земля и деревья начали светиться, их глаза начали привыкать, и биолюминесцентный мир вокруг них расцвел в темноте. — А как насчет сейчас? — спросил Салли. Теперь он ясно видит аватара: синяя кожа, ярко-золотые глаза, красно-черная одежда. Без обуви, в одной руке он держал какое-то странное крючковатое оружие. К его ушам прикреплены красные перья, что странно, но выглядит он… нормально. Похоже, он живёт хорошо. Никаких впечатляющих боевых шрамов, никаких признаков голода или жажды, он выглядит нормально. Даже здорово. — Иди ты на хуй, — проворчал Куоритч. — Тебе должно быть повезло, что именно я оказался здесь, чтобы отпугнуть змееволков, а не что-то более опасное. Какого черта ты здесь делаешь совсем один? Ты выглядишь дерьмово. — Меня отделили от моей команды, — признался он, — Титанотерий здорово меня избил, напугал мою команду, раздавил мой костюм. Слушай, зачем вообще спасать мою задницу? Я думал, ты меня ненавидишь, ты сам сказал, что я манипулятивный ублюдок. Что ты здесь делаешь? — Да, ты всё ещё манипулятивный ублюдок. Я не лгал и до сих пор в это верю. Но то, что я считаю тебя отстойным человеком, не означает, что я хочу твоей смерти, — сказал Салли, — Потому что, если ты помнишь, еще одна вещь, которую я сказал в том видео, это то, что мне просто хотелось бы, чтобы у людей было немного гребаного сострадания. И самое занимательное в сострадании то, что оно касается всех, а не только меня. Итак, поскольку я на самом деле не хочу, чтобы ты сегодня умер, ты хочешь, чтобы я проводил тебя обратно к Вратам Ада? Я могу удостовериться, что ты доберешься туда живым, — Куоритчу отчаянно хочется сказать ему, чтобы он пошел на хер, но он также знает, что Салли — лучший шанс вернуться. Разве это не ирония? Человек, которого он пытается выследить, спасет его шкуру. — Ладно. — Хорошо. Мы не делаем так, как ты, потому что ты чертовски шумный, и я услышал твою задницу за десять километров. Так ты готов послушать меня и сделать то, что я говорю, или ты собираешься привести больше хищников прямо к нам? — Куоритч скрестил руки на груди и щелкнул языком. — Мне совсем не нравится твое отношение. — Это чертовски плохо, сэр. Так что? — он вздохнул и кивнул. — Ага. Хорошо. Как тебе удалось отпугнуть волков, не издав ни звука? — спрашивает Куоритч. Салли смотрит на него. — От меня пахнет кое-чем, что им не нравится. Здесь есть растения, имитирующие запах хищников. Они уберегают меня от мелких животных, когда я хожу по лесу. — Ой. — Ага. А теперь снимай обувь. — Что? — Снимай обувь. Это поможет. К тому же, здесь все гудит, и нам придется передвигаться по деревьям, пока мы не выйдем из охотничьей территории. — Мы… — Куоритч указал вверх. — Да. Давай, у меня нет всей ночи. Мне есть чем заняться утром, как и тебе, — Куоритч выругался, скинул ботинки и бросил их под корни дерева, к которому прижимался, чтобы сражаться с змееволками. — Хорошо, теперь поехали. Вот на это дерево, — сказал Салли и повел его дальше. Было странно ходить босиком, под ногами почва и мох, корни и камни, а его подвели к дереву и показали, как взбираться на него. Чтобы добраться до вершины, потребовалось около двадцати минут, Куоритч тяжело дышал и у него болело всё, но Салли помог ему подняться на толстую ветку, чтобы отдышаться. Ему оставалось просто следовать по следам Салли, когда он находил на деревьях переплетённые участки, по которым они могли идти. После нескольких минут молчания Куоритч вздохнул. — Спасибо. За это. — О, конечно, — сказал Джейк, — Я бы сделал это для кого угодно. — Сострадание, — фыркнул мужчина, — Да, да, твой маленький философский проект. — Ага. Пока что у меня получается очень хорошо, — сказал он, — Я не умер. Есть еда, вода, кров. — И где это у тебя может быть? — О, тебе нужна локация? В одном месте. Где-то далеко, — протянул он, — Ни здесь, ни там, но это определенно в каком то хорошем месте. Можно даже сказать, что это где-то в каком-то районе, — Куоритч фыркнул. — Верно, — он предполагал, что от Салли ему ничего не добиться. Он был довольно умным парнем, которому удавалось держаться подальше и прятаться уже более пяти месяцев. — Ну, ты здесь, — отметил он. — Сомневаюсь, что в это время ночи ты путешествуешь один далеко от своего лагеря, — Салли остановился и повернулся, чтобы поднять на него бровь. — Насколько вам известно, моя хижина связи может находиться на дне гребаного океана. Я могу находиться буквально где угодно на этой планете, просто оставив здесь свой аватар, чтобы следить за RDA. Я знаю, как передвигаться и в каких местах безопасно ночевать, поэтому мне не приходится беспокоиться о том, что что-то грызет мои синие пальцы ног, когда я нахожусь в своем человеческом теле. Мы можем быть в нескольких минутах от моего доома или в месяцах. Это было правдой. К сожалению. — Послушай, я делаю тебе одолжение сейчас, и я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение в ответ и послушал меня, когда я скажу тебе, что ты не найдешь меня, если придешь сюда на «Самсоне» или если впихнешь свою задницу в этот шумный костюм АМР. Ей-богу, я не такой уж и тупой. — …Хорошо, — согласился он. Они продолжили двигаться, Салли двигался вместе с движением джунглей, как будто он чуть ли не родился на Пандоре. Он использовал свое странное оружие как вспомогательный инструмент, балансируя, убирая ветки и листья с дороги, чтобы расчистить путь для Куоритча. Он перепрыгнул через пропасть и снова посмотрел на Куоритча, который с кривой гримасой оценивал расстояние. Салли поправил свое оружие и ухватил им одну из лиан над пропастью, там где наблюдался прогал, упираясь ногами в ветку. — Хватайся. — Ты сумасшедший. — Если ты будешь крепко держаться, ты не упадешь. Обещаю. Говорил, что доставлю тебя домой живым, не так ли? — Куоритч выругался и сделал, как было велено, а Салли схватился за лиану чуть выше, отталкиваясь от ветки, чтобы безопасно переместить Куоритча на другую сторону. — Господи, ты сильный ублюдок, — выдавил он, бесконечно рад вернуться к чему-то серьезному. — Ой, спасибо, сэр. Вы заставляете меня краснеть, — они продолжали идти, преодолевая проломы и блуждая по соединенным между собой ветвям, а Салли вел их вперед. — Что ж, возможно, туземцы знают, где ты находишься, — заметил Куоритч. Салли рассмеялся. — Удачи в общении с этими ребятами. Они действительно не любят людей, не так ли? — Нет, действительно не любят. — Да, я видел их поблизости, но кажется, что у нас есть своего рода взаимное соглашение: «Я не беспокою их, они не беспокоят меня». Думаю, это не лучший вариант, но могло быть и хуже. Я мог бы быть мертвым. — Это так. — Я стараюсь не мешать им, избегать тех мест, где они живут. Куоритч вздохнул. Он сомневался, что Салли лжет. Туземцы действительно ненавидели людей и изо всех сил старались держать их подальше. Салли к тому же был одет не так, как любой на’ви. Никаких украшений, никакой набедренной повязки, только шорты и черная рубашка. Ничто не указывало на то, что у него был какой-либо контакт с ними, и он не стал туземцем, как хотелось бы на’ви, даже если бы он просто попытался слиться с ними. Никаких луков и стрел, никаких причудливых костей или зубчатых ножей, которые всегда есть у них при себе. К тому же, у него не было причин лгать, не сейчас. Пять месяцев назад он украл дерьмо на миллионы долларов и дезертировал. Ему нечего защищать, кроме самого себя, и… — А как насчет остальных дезертиров? Кто-нибудь из них еще жив? — Салли некоторое время не отвечает. — Может быть, — допускает он. — Я знаю, что ты помог тем двум аватарам свалить. — Да, — подтвердил он. — Итак, ты знаешь, где находятся двое из почти пятидесяти… — Пятьдесят?! — говорит Салли, резко вздрагивая и поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. Его глаза были широко раскрыты и он выглядел потрясенным, даже его уши выглядели удивленными. Ну, с такой реакцией нельзя лгать. — Сорок шесть по нашим текущим подсчетам, — подтвердил Куоритч, — Включая тебя. — Черт возьми, — заметил он. — Нет, я не… — он замолчал, глубоко задумавшись на мгновение. Он выругался. — Хорошо, сорок шесть. Проклятие. Хорошо, признаюсь, я знаю, где некоторые из них, но… у нас нет сорока шести человек. — Ладно, — вздохнул Куоритч, — Дай Бог, большинство из них еще живы, но… — Черт, я надеюсь на это. Проклятие. Это… здесь нелегко выжить. Приходится довольно быстро осваивать основы. Но… — Ага. Я пробыл здесь около двадцати лет и однажды вышел из дома, и меня чуть не разорвали на части змееволки. Я просто… Это небезопасное место для жизни людей, Салли. Ты и другие аватары — у вас есть преимущество, которого у них просто нет, и мы все знаем, что им было бы лучше вернуться на базу. Слушай, если ты… — Нет, — твердо сказал Салли, холодно прервав его, — Они все ушли по какой-то причине, у них есть этот шанс. Я не какой-нибудь чертов стукач, Куоритч, — полковник разочарованно выдохнул. — Хорошо. Отлично. — Кроме того, мы заботимся о тех, кого встречаем. Те, о ком мы знаем, со мной на связи. Вы можете быть уверены в том, что я слежу за тем, чтобы у них все было настолько хорошо, насколько это возможно. — Хорошо, — сказал он. Салли вздохнул и посмотрел на лесную подстилку, остановившись на мгновение, рассматривая что-то, чего Куоритч просто не мог видеть. — Мы вышли из зоны охоты. Здесь меньше активности. И… — он указал на что-то, чего Майлз не мог заметить невооруженным глазом. — Я вижу там диких лошадей. Это значительно сократит наше время. — Ты раньше на них ездил? — Нет, так что не смейся слишком громко, если я сначала облажаюсь, — спросил Салли, глядя на него. — Ох, сынок, я не могу тебе ничего обещать. Они начали спускаться, и Куоритч внимательно следовал инструкциям Салли и умудрился не поскользнуться и не сломать маску ни о что. Салли двигался по лесной подстилке, как ветер, его шаги были бесшумными, он двигался сквозь растения, как призрак, почти не касаясь ничего. Это заставляет Майлза чувствовать себя чертовым слоном в посудной лавке, внезапно ощущающим прикосновение каждого растения, через которое он проходит, шелест листьев и хруст веток. Группа диких лошадей с любопытством смотрела на них, некоторые продолжали щипать кору деревьев или листву. Салли положил свободную руку на ногу одной из них. — Хорошо, вот и все. Подожди здесь, я попробую найти кого-нибудь, кто поможет нам. Куоритч наблюдал, как Салли осторожно подошел к одному из зверей и повесил оружие на спину, чтобы освободить руки. Похоже, к нему была прикреплена какая-то веревка, которую Куоритч не заметил. Салли продолжал говорить успокаивающие слова и ласково похлопывать его по боку. Лошадь как будто расслабилась, обнюхала его голову и Салли одним движением вскочил ей на спину. Он посидел там мгновение, пока лютоконь переставлял ноги, а затем начал размахивать косой, схватив одну из усиков лютоконя. — Поработай со мной, девочка, — пробормотал он и соединил их отростки. Куоритч неловко поерзал при этой мысли и увидел, как лошадь слегка встала на дыбы и заржала от удивления. — Эй, эй, шшш, шшш, — сказал Салли, поглаживая шею лошади, пока она пыхтела и покачивала головой, — Извини, моя ошибка. Немного отличается от того, что я ожидал, но я не причиню тебе вреда, девочка. Ты это чувствуешь? Мне просто нужна помощь, — через несколько мгновений Салли махнул головой, и лютоконь пошел по направлению к Куоричу. — Хорошо! Я понял. Думал, она меня сразу оттолкнет. — Это… — Куоритч указал на косу и антенну, — Это дерьмо ужасное. — Немного. Я видел, как туземцы делают это, чтобы кататься на чем-то, и решил, что это не бином Ньютона, — он наклонился, протянул руку, а затем резко поднял Куоритча на спину животного. — Господи, эти штуки огромные, — проворчал он, когда Салли усадил его впереди. — Точно так же, как и все остальное на этой планете, — заметил Салли и пустил лютоконя в движение, мягко положив руки на шею лошади. Это было намного проще, чем ходить по ветвям наверху, что позволяло ему лучше видеть мир внизу. Сияние земли, далекие крики зверей и птиц. Кроме того, только сейчас он смог полностью ощутить боль сломанных ребер и порезанной ноги. Голова у него все еще болела, и он посмотрел на свои раны, пока у него было время понять, насколько он облажался. Его правая рука была довольно сильно оцарапана о каменные стены, когда он падал в яму. На более выпирающих местах видны царапины, синяки и несколько порезов. К тому же из раны, которую нанес ему змееволк, медленно капало. Ему понадобятся швы. На левой руке были такие же царапины, но они были не такими серьезными. Его руки были в порезах от стекла костюма AMP, а следы когтей на ноге довольно сильно болели, но кровью он не истекал. Он должен был признать, что было довольно странно так мирно передвигаться по джунглям. По его опыту, всё, что имело хоть толику разума, хотело убить людей, как только их ботинки касались земли. — Странно, — отметил он, — Никто не преследует нас. Я подумал… Я имею в виду, что одинокая лошадь — это большая мишень, и она к тому же не тихая. — Ну… — Салли замолчал, — Как бы мне это сформулировать? Думаю, теперь, когда я живу здесь, я заметил кое-что в устройстве Пандоры. Я, наверное скажу так: знаешь, как ученые обычно рассказывают какую-то чушь о том, насколько взаимосвязана окружающая среда и насколько это удивительно, и что-то, о том, что в природе здесь больше связей, чем в мозгу или что-то в этом роде? — Конечно да. Но в одно ухо влетело, в другое вылетело, — сказал Куоритч. — Да, я понял это. И не в каком-то причудливом научном или философском смысле. Я не нашел космического Иисуса здесь, среди деревьев, если хочешь знать, — Куоритч фыркнул. — Итак, ты слышал, что между растениями есть связи, верно? И что? Конечно, корни связаны, и черт возьми, это ведь ничего не значит, верно? — Да, сэр, — согласился Куоритч. — Подумай о более широкой картине. Мы можем заметить огромную сеть всего подряд, в которой всё связано и общается друг с другом. Так говорят зануды. Все растения связаны, животные и на’ви связаны, все связано, как на большой гребаной доске при расследовании теории заговора. И ты говоришь: «Круто». Конечно, это приятно, и в чем суть? Потому что философские разговоры докторов о сигналах и прочем, это полная чушь. Забудь о ботаниках, мы видим, что все связано в некую гармонию, более связанную, чем человеческий мозг. Итак, общая картина? Что это значит? Это означает, что нельзя думать об одном дереве как о просто дереве, ты должен думать о каждом дереве как об отдельной ячейке, связанной со следующим, и следующим, и следующим. Все они связаны в паутину, и когда мы видим клетки, соединенные друг с другом, мы можем рассмотреть, что они собираются в своеобразный организм. И животные, и на’ви тоже его часть, думай о них как о хороших бактериях, живущих в организме, делающих все возможное, чтобы поддерживать необходимые процессы и контролировать другие бактерии. Что делает все, все, что связано с этой паутиной, единым целым? Туземцы называют её Эйва. Я мог бы избегать их, но я кое-что знаю: перед прилётом я принес сюда кучу книг и скачал много файлов Огустин из ее системы, чтобы быть в курсе последних событий. Я знаю суть всего этого. Так что, конечно, это не имеет смысла — куча деревьев, растений, животных и прочего дерьма не может быть целым, верно? — Мм-хм…? — Но тогда я хочу, чтобы вы приняли во внимание тот факт, что атака танатора, или змееволка, или одного из на’ви встречается так же редко, как попадание бейсбольного мяча на игре MLB в трибуны. Бывает, конечно, но все равно довольно редко. Тем не менее, каждый раз, когда человеческая команда или отряд отправляется в лес, появляется какой-нибудь чертов монстр, готовый броситься на них. Итак… почему? Что ж, если думать о планете как об Эйве, как о едином существе. Что делает тело, когда обнаруживает инородный предмет? Что произойдет, если тебя оцарапают чьи-то грязные когти, наполненные микробами? — Салли приложил ладонь прямо к голове Куорича, там, где были шрамы. Его рука была огромной и теплой, он мог чувствовать пульс мужчины своей кожей. Это было странное ощущение, и оно ему не совсем понравилось. — У тебя поднимется температура, чтобы сжечь вирус. Область вокруг раны становится горячей, воспаляется. К инфекции вырабатываются антитела, — он помнит, как находился в больнице, больной и раненый, и был более чем разочарован своим новым внешним видом и всеми повязками. Салли опустил руку. — Так что же значит, что у туземцев нет проблем с растениями или дикой природой, но каждый шаг человека в этот лес заканчивается ужасным нападением, трупом? Это означает, что Эйва очень злится, что вы ее разрезаете, убиваете все эти клетки, эти деревья и впускаете инфекцию в ее организм, поэтому она говорит вам через животных и на’ви, что вам следует отступить со своего пути и уйти. В первый день вашего прилета сюда, после нескольких туров по Нигерии, как ты мне сказал, тебя сразу же ранили и ты получил этот шрам, из-за которого ты чувствуешь себя не в своей тарелке. Теперь, если принять во внимание тот факт, что у Эйвы больше связей, чем у человеческого мозга, она уже обратила внимание на весь вред, который вы причиняете, и связана с растениями и дикой природой, вы должны принять во внимание тот факт, что она может как бы чувствовать… свою душу, свои намерения, уровень угрозы, я думаю. — Я думаю, что ты приземлился на этой планете, а она сказала: «О, от этого ублюдка ничего хорошего я не дождусь» и послала этого змееволка преподать тебе урок. И, честно говоря, я думаю, что ты усвоил его неправильно. На тебя напали, и ты подумал, что это значит, что тебе нужно стать сильнее, тебе нужно показать этой планете, этим животным, кто здесь хозяин, кто самый сильный сукин сын на свете. Ты подумал, что тебе нужно доминировать в этом мире одной только волей. И я думаю, она пыталась научить тебя уважать этот мир и существ в нем, иначе в следующий раз, когда она тебя достанет, Пандора убьет тебя безо всякого предупреждения. — И что заставляет тебя думать, что это так? — Я в этом лесу уже порядочно, и меня всё ещё не сожрали. И что я могу сказать? Однажды я сидел возле своего дома в инвалидной коляске, в своем человеческом теле, и прямо из кустов вышел танатор. В теле аватара животные кажутся чертовски огромными, в человеческом теле они еще больше, и просто гигантские, если ты застрял в инвалидной коляске. Я думал, что я мертвец. Один укус, и я труп. Я сказал, что смирюсь, если какой-нибудь чертов монстр съест меня, и это по-прежнему правда, но смотреть смерти в глаза все равно довольно устрашающая судьба. Эта чертова тварь просто обнюхала меня, опркинула мою задницу из инвалидной коляски и пошла дальше. Так почему же гигантский зверь решил, что меня не стоит есть, и оставил меня в покое, в то время как животное гораздо меньшего размера, которое не могло съесть тебя за один укус, надрало тебе задницу и оставило тебе это напоминание? — Хм… — проворчал Куоритч. — Думаю, тебе не обязательно мне верить, но когда ты проведешь какое-то время в дикой местности, ты сможешь увидеть, как все уравновешивается, реагирует друг на друга. Например, можно получить представление о более широкой картине. Увидеть те связи, о которых разглагольствуют и бредят ученые. Можно увидеть разницу в реакции дикой природы на на’ви и на людей и сделать несколько выводов. Как сейчас. Ты собирался прогуляться по лесу с факелом, ослепляя всех ночных существ в радиусе мили, и разозлить всех жуков и все такое, притянуть их к себе, точно так же, как прибежали эти змееволки… — Это так… — Но сейчас, без света и на этой лошади, мы спокойно пробираемся по территории змееволков — и поверь мне, это город змееволков, мы находимся у их домов, а не в охотничьих угодьях, но здесь есть несколько десятков берлог, если знать куда смотреть. Если бы тебе удалось зайти так далеко, тебя бы разорвали буквально за несколько минут, они не видят громкую, яркую, постороннюю цель, это просто какие-то движущиеся тела, пробирающиеся из одного места в другое. Живые клетки, движущиеся по телу. — Хм, — снова заворчал Куоритч. — Да, я знаю, что ты ненавидишь философию, я тоже, честно говоря. Я просто пытаюсь быть добрым к окружающей среде и существам, и они добры ко мне. Все равно надо быть осторожным, дикие животные есть дикие животные, я не собираюсь гладить гребаного титанотерия, но и не буду враждовать с дикой природой, и, знаешь, на’ви, по крайней мере, работают в мою пользу. Я живу свою лучшую жизнь. Ещё ни разу не пожалел об этом. Лучшее решение, которое я когда-либо принимал. — Должно быть это приятно. — О, это здорово. Не могу не порекомендовать быть странным искалеченным отшельником в лесу. — Так цель всего этого заключалась в том, чтобы убедить меня стать лучше, или какую ерунду ты несешь? — Я не могу заставить вас делать всякое дерьмо, сэр. Я просто прошу вас подумать о мире за пределами шахты RDA и Врат Ада. Подумайте о том, как моя философия сострадания ко всему вокруг нас работает лучше, чем все, что предлагают солдаты или ученые. Мне не нужно быть сильным, чтобы выжить, мне не нужен сильный психологический настрой. Я добр, даже если это бесполезно. Спасение твоей задницы не принесет мне пользы. На самом деле, это может быть ужасное решение, но это не значит, что я был не прав, помогая тебе. Помогать другим, даже если наши интересы не совпадают, — это не слабость. В любом случае, ты можешь просто игнорировать меня, если хочешь, но это не такая уж и плохая идея… мыслить нестандартно. Думаю, это все, что я хочу сказать. — Знаешь что, Салли? Думаю, я буду иметь это в виду. Но никаких обещаний. — Конечно. Да, я не совсем ожидал чуда. Ты не такой человек. Тебе нужно все обдумать, а затем принять решение. И ты должен возглавить солдат на базе, не можешь оставить их без поддержки и командования, я понимаю, — честно сказал Салли. Куоритч усмехнулся. Езда по лесу заняла несколько часов, и к тому времени движение лошади настолько опостылело, что боль в костях превратилась в болезненную скованность. Ночь подошла к концу, и теперь черное небо начало плавиться, приобретая бледно-фиолетовый цвет. — Мы уже очень близко, — заметил Салли, и лошадь начала замедлять ход. — Примерно через пять миль будут ворота. Я уверен, что тебя кто-нибудь впустит. Так близко к базе тебя никто не должен атаковать. — Не проводишь меня до двери, сынок? — Конечно нет. Возможно, это своего рода перемирие, но я знаю, что я все еще в розыске. Я не дам им такого шанса. Мне нравится моя маленькая жизнь здесь. Я рад этому. — Достаточно справедливо, — сказал Куоритч, позабавившись, — Ты умнее, чем мы о тебе думали. — Я знаю, — сказал Джейк, — Слава богу, правда, иначе ты мог бы видеть меня насквозь, если бы потрудился обратить на это внимание. У меня чертовски хреновый покерфейс. — Я думал, ты просто не веришь, что я верну тебе ноги, — сказал Куоритч. — Видишь? Ты бы разглядел меня насквозь. Я был бы отвратительным актером. Томми лгал лучше меня. Правда. Мог произнести чушь перед сотней людей и не вспотеть. — Знаешь… я сожалею об этом, — сказал Куоритч, — Никто из нас на самом деле не связал все воедино. Надо было догадаться, что тебе тяжело. — Я… думаю, ценю это.***
Куоритч прибыл к воротам примерно через час после восхода солнца, к шоку охранника, который сразу же потянулся за коммом, но остановился, когда Куоритч поднял руку, чтобы остановить его. — Подожди секунду, малыш, — сказал он, и мужчина уставился на него, прежде чем опустить руку. — Сэр, — поприветствовал он. — Приятно видеть вас живым. — Хорошо, что я жив. Прекрасное утро, не так ли? Теперь сделай мне одолжение. Сможешь ли ты провести меня внутрь так, чтобы никто не узнал, что я вернулся? — солдат остановился. — Вероятно. Зачем? — Личное дело, — сказал он, — Ты можешь сделать это? — Да сэр. И ему удалось это сделать, дав Куоритчу его собственный военный плащ, чтобы скрыть его израненное тело, и отвел его в одно из ближайших помещений возле главных ворот, дав ему новую пару носков и обуви, а также пальто с капюшоном на замену плщу. Если бы он держал капюшон поднятым, низко опустив голову и надев на лицо медицинскую маску, его бы никто не смог узнать. — Отлично, — сказал он. — Веди, малыш. — Да, сэр, — сказал солдат с легкой усмешкой. Они проникли внутрь, и Куоритчу удалось остаться незамеченным, пока охранник вел его через коридоры в штаб-квартиру. Никто не посмотрел дважды, несмотря на окровавленную ногу. Наверное, новая куртка и медицинская маска были достаточно хороши, чтобы скрыть все, на что люди могли обратить внимание. Он вошел в командный центр, чтобы оглядеть комнату, снял маску и куртку, бросил их на ближайший стол, прежде чем прижать палец к губам и оглядеться, обнаруживая десятки потрясенных глаз, но каждый человек, который его заметил, прислушался к безмолвному приказу. За голографическим столом, повернувшись спиной к двери, и, следовательно, к Куоритчу, стояли Селфридж и Огустин, спорившие над участком голографической земли перед ними. — …ты позвал меня, чтобы помочь найти его, тогда это то, что мне нужно! Господи, если бы ты мог просто послушать меня, когда я говорю тебе… — разглагольствовала Грейс. — Мы не… — огрызнулся Селфридж, — Грейс! Мы не можем позволить вам выйти туда без… О, идеально. Этот глупый план так прекрасно сработал. Куоритч молча подошел к ним сзади и крепко схватил Селфриджа за шею, по-настоящему впиваясь в неё ногтями, и прошептал «Бу!» прямо в ухо мужчине, почти касаясь губами его кожи. Паркер издал девчачий визг, высокий звук, который исходил прямо из души, и его невозможно было сдержать. Звук чистого ужаса и отчаяния. Каждый мускул этого тощего маленького тельца одновременно напрягся, и он всем телом отшатнулся от Куоритча, почти что упав прямо на пол. Он чуть не выпрыгнул из своей гребаной кожи. Грейс, со своей стороны, прочувствованно произнесла: — Ублюдок! — но она тоже отпрянула прочь от источника звука, повернувшись и прижав руку к груди, широко раскрыв глаза. Куоритч завыл от смеха. Затем Селфридж рухнул на пол, обмяк, и Куоритч задохнулся от смеха. Он упал в обморок. Этот ублюдок действительно упал в обморок, как гребаный козел. Куоритчу удалось глубоко вздохнуть и засмеяться еще сильнее, так что по его лицу катились крупные слезы, и ему пришлось сесть на ближайший стул, схватиться одной рукой за живот, а свободной хлопнуть себя по колену. Сдержать это было невозможно, абсолютное совершенство их реакций на его внезапное появление из ниоткуда было прекрасной вещью, которую он будет вспоминать всю оставшуюся жизнь. Все его тело болело от этого, особенно его сломанные ребра, которые чертовски сильно болели, и он отчаянно пытался прийти в себя, но вид корпоративных неудачников, обмахивающих Селфриджа и похлопывающих его по щекам, чтобы разбудить его, был чертовски хорош. — Кто-нибудь снял это на камеру?! — умолял он между смехом и не мог ничего видеть из-за слез, затуманивающих его зрение, — Ради всего святого, скажите мне, пожалуйста, что у кого-нибудь есть записи с нательной камеры! — В чем, черт возьми, твоя проблема?! — потребовала Грейс, и Куоритч теперь не мог перестать смеяться. Вся эта чертова ситуация была чертовски хороша. — О боже мой, боже мой, — повторял Куоритч, задыхаясь, и смотрел, как Селфридж начал приходить в себя, быстро моргая, пока его сотрудники помогали ему сесть. — Ох… Черт. Господи, — сказал мужчина, потирая голову. — Какого черта, Майлз? Что за… — Селфридж сунул голову между колен и начал делать длинные и медленные вдохи, пока кто-то неловко похлопывал его по спине. Его руки дрожали так сильно, что Майлз мог бы увидеть это с расстояния десяти футов. — Ууу! Это была чертовски хорошая штука, — сказал Куоритч, вытирая глаза и вставая. — Ты признаешь, что вы оба скучали по мне, давай, давай, поцелуй папу, — сказал он, ухмыляясь и раскрывая руки по направлению к Грейс. Она толкнула его в грудь, заставив его ребра резко заныть. — Ты больной, больной человек, — сказала Грейс. — Приму это за комплимент, спасибо, дорогая, — Селфридж обхватил лицо обеими руками и все еще выглядел бледным. Куоритч закатил глаза на парня, возвращаясь к делу. — Ну, в любом случае, я вернулся, и, как видите, сообщения о моей безвременной кончине… ну, я позволю вам закончить эту мысль. Как будто небольшая ночевка в джунглях Пандоры может так легко меня добить. — Ну, ты выглядишь дерьмово, — заметила Грейс. Куоритч был грязным, и его рука была разорвана на хер. Его порванная одежда была испачкана зелеными, красными и коричневыми пятнами, он готов поспорить, что у него на лице довольно впечатляющие следы от маски, которую он так долго носил, не говоря уже о его измазанном грязью рюкзаке, висевшем у него на шее, и засохшей крови в волосах от раны у него на черепе. Вероятно, он выглядит так, будто упал с дерева, и на его пути вниз он столкнулся с каждой веткой и сучком. — Карты на стол, — сказал он. — И, возможно, хоть я и известен тем, что преувеличиваю правду, но честно говоря, я стал бы обедом задолго до того, как вернулся сюда, если бы не один очень интересный случай. Замешательство и любопытство Паркера пересилили последствия ужаса, и ему удалось поднять голову достаточно, чтобы озадаченно взглянуть на Куоритча. — Я видел Салли, — сказал он им обоим. — Или, точнее, он вернул меня к Вратам Ада, — они уставились на него, ошеломленные. — Большой Синий Брат обнаружил, что моя задница мотыляется по лесу, и благополучно провел меня через места, кишащие змееволками, как раз вовремя, чтобы я вернулся к завтраку. Мы приятно пообщались. Он сказал мне, что хоть он и думает, что я манипулирующий ублюдок, но это не значит, что я заслуживаю смерти, поэтому, поскольку он мог что-то сделать, чтобы предотвратить это, он так и сделал, вот и все. Разве это не весело? — они оба моргнули, глядя на него. Размышляя над этим, Огустин уперла руки в бедра. — Ты видел его и не попытался его привести? — недоверчиво спросил Паркер. — Да, я не собирался направлять пистолет на парня, который спас мою задницу, я не чертов идиот, Паркер. Мне как бы хотелось выбраться из леса живым. Этот ублюдок подошел ко мне на расстояние пяти футов, а я не заметил. Думаешь, у меня был шанс попытаться одолеть его на его же территории? Он, черт возьми, никуда не денется, Паркер, так что я вполне оставлю это в покое. В любом случае… это моё дело, а сейчас я пойду на медосмотр. Думаю, мне нужно наложить швы, я изрядно повредил руку и ногу. Мои ребра сломаны. Позже я расскажу тебе, как это всё происходило. Может быть завтра. Зависит от того, насколько хороши обезболивающие, — Грейс провела рукой по волосам. — Я провожу тебя в медблок, — предлагает она, — Постарайся не потерять сознание. — Большое спасибо, — сказал он, вставая и пытаясь предложить ей руку. — Прибереги это для того, кто купится на это, крутой парень, — сухо сказала она, жестом приказав ему пошевелить задницей.