— Мы победили Алистер, мы победили! — восторженно кричал Спенсер, обнимая парня и практически подкидывая его вверх. — Я всегда знал, что мы порвем их всех!
— Да трахни меня уже! — не выдержал Алистер.
Мейсон так боялся одиночества. Мейсон так боялся остаться никому ненужным. Но он даже не подозревал, что вскоре приготовит для него могущественная повелительница Судьба. Он даже не подозревал, что вскоре в его жизнь бесповоротно и безнаказанно ворвется его худший кошмар - Спенсер Портер...
Soulmates!
— Солнце... Солнце — нечто яркое. Большая желтая звезда. Она освещает землю, дает ей надежду что ли. Вот, смотри, например, если все у тебя в жизни плохо и тут случается нечто, что просто переворачивает твой мир, что делает тебя и твое состояние лучшим... Вот в таком случае можно сказать, что солнце выглянуло. Дало надежду на будущее. Ты что-то понял? — Мейсон кивает несколько раз и благодарит, не произнося вслух.
«В таком случае, можно сказать, что ты мое солнце».
Если вещь долго висит в шкафу, она приобретает характерный для него запах старой древесины и пыли. Мейсон был в шкафу так долго, что уже, казалось, сам в него превратился.
— Что ж, родной, ты прав. Я гадкий, отвратительный и мерзкий ублюдок, но хочешь ты этого или нет, я навсегда останусь твоим гадким, отвратительным и мерзким ублюдком.
70-ые годы.
Куинн Фабре красила волосы в розовый, курила, хотела вернуть Бет и совсем не понимала, какого черта она вообще познакомилась с этой Берри.
Рейчел же пыталась забыть о своем провале, устроить личную жизнь и возродить хор. И она точно также не могла понять, как Куинн оказалась в хоровом кружке.
Просто Кэрри почти наизусть выучила все ссоры своих пап, поэтому это просто уже никак не может интересовать. Единственное, что это делает — пугает. Что когда-нибудь все закончится.
Кажется, ничего не кончено и все никогда не бывает слишком просто. Их ждет тысяча и одна проблема впереди. Они никогда не будут, как восемь лет назад и вряд ли смогут притвориться, что ничего не было.
Но в этот момент, Мейсон никогда бы не признался, он был самым счастливым человеком на свете.
Спенсер поднимается с пола и подходит к дивану. Его холодные пальцы впутываются в кудри Мейсона, они царапают кожу головы. Царапай сильнее. Выцарапай мозг. Выцарапай сердце.
-Мы не можем вечно жить воспоминаниями, Мейсон, - Медисон топнула ножкой и по ее щекам потекли слезы.
-Это единственное, что у нас осталось. Хора больше нет.