***
Завтрак подали с обилием свежих ягод, среди которых преобладали клубника и голубика, сливок и заказанных мальчиком оладышек. Почувствовав, что организм готов к обжорству и не забыв (стараниями Лето) выпить комплекс своих таблеток, Виктор с забитым ртом слушал рассказ мужчины про идею поменять Францию на более жаркое место, где можно будет купаться и нежиться на солнце. Из его слегка путанной речи и того, как он массировал виски, пока выпивал очередной чайник чая, Виктор сделал вывод: — Только не говори мне, что ты не ложился, — сам-то спал как убитый, ни разу не проснувшись. — Я сильнее, чем кажется, — Джаред слабо улыбнулся, повторяя вчерашнюю фразу любовника. Наверное, Лето и для себя старался, но Виктор, вспомнив кое-что, таял, как сливки на горячих оладушках: он когда-то выкладывал в «Инстаграме» чужую фотку с Бали. Джаред в этом, может, и не признался бы, но он явно хотел снова порадовать любовника. Несколько раз за их утреннюю трапезу швед словил на себе странный взгляд Лето — тяжелый, вещественный, будто стремящийся пробить лоб и покопаться в нем… Или о чем-то поговорить? Взгляд появлялся и исчезал почти мгновенно, и парень, в глубине души понимающий, что Лето тяготит вчерашний инцидент и связанное с ним, говорил себе: «Он просто устал. Всю ночь не спал. Как его вообще ноги-то держат?». Они еще непременно наткнутся на эти болезненные разговоры, как на труп птички посреди розария, но только не сейчас. Пока удавалось отсрочить неизбежное.***
Первый класс «Эмирейтс», как Виктор слышал, был лучшем первым классом в мире, и ему предстояло в этом убедиться. В машине Джаред рассказал, как пытался зафрахтовать самолет — «чтобы нам никто не мешал», как он выразился — но за такой срочный перелет запросили баснословную сумму, и он отказался в пользу регулярного рейса. Пока говорил это, задумчиво вглядывался в глаза любовника, прижимавшегося к нему плечом, и шведу показалось, что Лето будто бы чуть-чуть извиняется «за отсутствие удобств». Даже если ему это только показалось, он выразил свой полный восторг: — Джаред, ну ты чего — первый класс, я никогда не летал! Ну зачем нам самолет? — его живая реакция и горящие глаза выманили из мужчины очередную слабую улыбку. Минусы у полета регулярным рейсом все-таки имелись, и в основном это сказывалось на звезде: приходилось не снимать ни очков, ни капюшона — и в таком состоянии Лето предстояло перенести длиннющий перелет. Засунув руки в карманы худи, он ссутулился, стараясь не привлекать к себе внимания и фактически не замечая идущего рядом спутника. Виктора это напрягало только слегка: аэропорт был переполнен, и риск быть узнанным у Джареда объективно был. И тогда у какого-нибудь фаната с айфоном и любовью фоткать все подряд возник бы вопрос про длинного белокурого парня модельной внешности, который, как на зло, оставил в сданном в багаж чемодане темные очки, да еще и кофта была без капюшона. Первый класс был очевидно шикарным: Виктор это понял, как только вошел в самолет — одни кресла чего стоили. Он не принял предложение Лето сесть к окошку, потому что подозревал: Джаред хочет, чтобы от него отстали и чтобы мимо него не ходили. Им принесли шампанское сразу после взлета, от которого мужчина отказался, попросив воды. Лето загадочно улыбнулся, смотря на своего мальчика, робко потягивающего напиток в не совсем привычной для него атмосфере: — Знаешь, вы с этим шампанским прям созданы друг для друга, — он шепнул любовнику на ухо, — оба игристые, светленькие, такие веселые… — Ну, от шампанского ты отказался, — Виктор счастливо улыбнулся, радуясь, что Лето наконец что-то сказал, тем более такое приятное. — Я вас обоих не потяну. С тобой мне только минералочку можно… И так все время ощущение, что я пьяный, когда ты рядом, — мужчина незаметно провел рукой по плечу мальчика.***
Почти весь долгий до ужаса перелет Джаред спал. Виктор скучал, но, безусловно, очень радовался, что мужчина наконец отдыхает. К тому же когда он мирно сопел, не мучая шведа своими чарами, не так дико хотелось к нему прислониться, поцеловать, чтобы он обнял и поцеловал в ответ — этого они сейчас позволить не могли. Немногочисленные соседи по первому классу никакого внимания на них не обращали, но Виктор себе пообещал, что постарается быть прям идеальным в этой поездке — такой перфекционизм ему никогда не был свойственен, но Лето ему сейчас казался слишком идеальным, и нужно было постараться быть таким же для него. Поэтому со своими палевными нежностями Виктор к нему не лез.***
Они добрались до места назначения фактически через сутки после того, как покинули гостиницу в Париже: время приближалось к трем часам ночи. Перелет и переезд оказались очень муторными, несмотря на все удобства: у Виктора болели ноги от почти постоянного сидения, голова хоть и не раскалывалась, но неприятно ныла от джетлага; он так тупил, что минут десять не мог вычислить, когда ему в следующий раз пить таблетки. Зато трансфер был частным, и в темноте машины, как только нащупал ладонь мужчины и сжал, сразу почувствовал узкие губы на своих, а потом еще раз, и еще… Не устраивая лишних провокаций, Лето просто легко целовал его, зато длилось это долго — наверное, по одному поцелую за каждый час полета. Ответно целуя его улыбку, мальчик не уставал дивиться: как его мужчина был способен совмещать в себе столько черт? То он нежный и ласковый, то он воинствующий доминант, от чьего холодного взгляда Виктор пугался, но и заводился — тоже. Но вся их сложная дорога стоила того, что их ждало: тихий, но, очевидно, суперэлитный отель, который состоял только из уединенных бунгало, встречал гостей вместе с полным штатом прислуги, которая отводилась хозяевам ВИП-домиков. Виктору даже было неловко, что эти пять человек разного возраста и пола, но все дружелюбно улыбающиеся раскосыми глазами, будто к ним приехали любимые дети, подняты из-за них посреди ночи. Пару проводили в одноэтажный домик, покрытый тростниковой крышей: внутри он оказался не супербольшим — спальня, гостиная, совмещенная с кухней, ванная с джакузи, просторная открытая терраса, — но очень уютным и явно дорого обставленным. Провожавшие их люди, тащившие багаж и разговаривавшие с Джаредом, пока Виктор ошалевше оглядывался по сторонам, ушли, и мальчик без слов потянул любовника через террасу к белому, блестящему под светом луны песку: не сговариваясь, они стянули с уставших ступней кеды и коснулись этой волшебной субстанции. Мальчик себе не представлял, даже в самом смелом и амбициозном сне, что он будет так кричаще, вопиюще счастлив: он повернулся к своему мужчине, стоя на мягком песке, слыша шум прибоя — конечно, у них был персональный пляж — и улыбаясь до боли в щеках, состыковался взглядом с темно-синими глазами Лето. — Я не знаю, что сказать… Просто нет слов, Джаред… Это все сказка? — Хорошая и правильная, однозначно, — Лето тоже улыбался как-то по-особенному — одухотворенно и одновременно счастливо, как ребенок. Они столкнулись губами. Потом уже мужчина потянул блондина за руку, и в паре метров от воды, спокойной, тихо шепчущей и отражающей лунную дорожку, они повалились на песок. Сейчас было идеально, и оба это ощущали — не нужен был даже секс, или признания: хватало аккуратных поцелуев и пальцев в волосах. — I want you to sta-ay…* — пропетые шепотом слова почти слились с прибоем, вызывая многоцветный фейерверк в груди: губы коснулись ушка с бриллиантовым гвоздиком, вода лизнула пятки, и этот был тот случай, когда одна строка засчитывалась за тысячу признаний.***
Следующие несколько дней… Какими они были? Виктор потом пытался вспомнить, разложить на составляющие, но все сливалось в один коктейль из жары, солнца — настоящего, ярко-желтого — морской воды и соленой кожи под языком. И базисом этой пирамиды служил их почти не прекращающийся с Лето секс. Такого марафона мальчик никогда не «пробегал» — впрочем, вся его жизнь не имела многого из того, что появилось за короткие отношения с Джаредом. Но секс, его предисловия и послесловия, был отдельной темой. На следующий день после приезда мужчина, проспавший в совокупности не меньше суток с учетом перелета, наевшийся разнообразных фруктов (видимо, напичканных афродизиаками), вновь наполнился нечеловеческой энергией. В голове Виктора все время маячила мысль, а как далеко они от остальных бунгало? Потому что когда Лето в очередной раз задирал ему ноги где-нибудь в открытом шатре на пляже, случалось, что от неконтролируемых криков мальчика с негодованием улетали птицы с соседних деревьев. Но как может быть по-другому, когда вас так ненормально друг от друга прет? Джаред раз за разом испытывал тело любовника на прочность, прожигая немигающим взглядом, называя сквозь ухмылку «своей белокурой деткой» и прочими до ужаса пошлыми словечками, а Виктор с неугасающим желанием чередовал, как он отдавал ему себя: он то походил на стыдливую барышню с розовым румянцем на скулах, то яростно стрелял глазами, подмахивая, пока Лето брал его сзади. В этом райском месте мальчик сравнивал их с единственными людьми в альтернативной только что родившейся вселенной: они будто впервые попробовали занятия любовью и теперь лучше сдохнут, чем прекратят нажимать на эту кнопку, которая от паха посылает в мозг эйфорические импульсы. Они мало разговаривали, но один раз Джаред пошутил, что домой он вернется истощенным и высохшем, потому что один негодяй выпивает из него все соки, на что негодяй невинно замахал ресницами. И действительно, на третий день Виктор вдруг понял, что за все это время они с мужчиной кратко обсуждали какие-то бытовые моменты, перекидывались стандартными фразами, но почти не говорили по-настоящему. Мальчика это не то чтобы задевало, но ему вспоминался анекдот про разницу в возрасте и пропасть в духовном развитии — «О чем с тобой трахаться?», — и ему становилось не по себе. Неужели у них с Лето все так? Он тащится от его тела, явно испытывая к шведу нежные и крепкие чувства, но какое у них будущее, если для него Виктор — просто мальчик, в плохом смысле слова? При этом швед был вполне способен признать главенство Джареда в паре, но все равно хотелось быть ему партнером, а не просто любимой игрушкой. С другой стороны, думал блондин, не показывая свою грусть, Лето же действительно выдающаяся, уникальная личность, разве до его уровня дотянуться? Если эта пропасть между ними действительно есть, она очень закономерное явление.***
Однозначным плюсом их отпуска было то, что пока что мозг, не перестающий впитывать яркие ощущения и эмоции, не переключался на негатив. Но в глубине души Виктор понимал, что его посттравматический стресс — бомба замедленного действия, которая точно себя еще проявит. Ночью на четвертый день он резко проснулся весь в поту, с дрожащим руками, и только потом вспомнил, что ему снилось. Ощущение чужого члена, насильственно толкающегося у него во рту, острый холод металла у шеи, а еще — страх и отчаяние. Мальчик потер глаза, пытаясь прийти в себя, но морок не отпускал, как Крис в момент своего триумфа. Джаред спал рядом, и швед, который сначала подумал его разбудить, попросить забрать со словами его боль, вспомнил, какое у мужичины было лицо в тот день, его крики, что он «в лепешку размазан». Собрав волю в кулак, Виктор упрямо решил, что нужно все-таки самому разбираться со своими проблемами — хотя бы в этот раз, посреди ночи. Океан по-прежнему казался спокойным: длинный размеренный прибой ласкал сушу, волн почти не было. Виктор скинул тонкий халат на песок и вступил в воду. Было так красиво, что из мозга постепенно вытеснялся мерзкий сон, а на смену ему приходили волшебные пейзажи — опять луна со своей шевелящейся дорожкой на воде, белый песок, мягко шелестящие листья пальм. И конечно, вода: зайдя по пояс, мальчик присел, оттолкнулся и поплыл вперед, чувствуя, как тело и сознание становятся легкими и утрачивают память о плохом. Внезапно произошло нечто странное, на что расслабленный мальчик не смог быстро отреагировать: вода ниже тела как-то закрутилась, появилось тянущее ощущение, и уже через пару секунд он понял, что его утягивает вниз. Моментальный выброс адреналина спровоцировал панику и напрягшиеся мышцы: Виктор с ужасом понял, что попал в водоворот. Прилетевшая сбоку, непонятно откуда взявшаяся волна накрыла с головой, и он полностью очутился в черной воде, теряя ориентацию в пространстве. Донельзя усилившаяся паника, одна мысль в голове — «Нет-нет, только не так… Не сейчас», — еще порция адреналина, щипание за грудиной — и он умудрился вынырнуть, жадно и громко втягивая воздух. Водоворот вроде ослабел, больше не держа так цепко, и мальчик воспользовался этим, лихорадочно плескаясь и плывя к берегу, до которого было всего метров пятнадцать. Виктор выбежал на берег, будто ошпаренный, но при этом отчаянно дрожа всем телом — зуб на зуб не попадал. Дыхание сбилось, хотелось осесть на песок, но так же сильно хотелось отойти подальше от воды: он не мог отделаться от иррационального страха, что она живая и сейчас цепкими длинным пальцами потянется к его щиколоткам, потащит назад… Спотыкаясь, мальчик ступил на террасу, и только на твердых досках стало спокойнее. Он даже нервно усмехнулся своим паническим мыслям. Всполоснув под краном ноги и обтерпевшись полотенцем, швед понял, что больше всего хочет в их уютную кровать, к своему мужчине под одеяло. Инцидент с водоворотом длился полминуты, не больше, но успел знатно потрепать нервы. Он лег и прижался к горячему телу, обвивая руками. Боже, как же это прекрасно, спасибо… Живой, и Джаред рядом. Мальчик закусил губу, пытаясь не разреветься от полноты чувств. Вроде бы уже начал засыпать, когда ощутил, как мужчина поворачивается к нему лицом. Получил в губы неконтролируемый сонный поцелуй, и затем Лето шумно вдохнул: — Соленый… — он вскользь лизнул щеку мальчика, — Виктор, где ты был?.. — голубые ледышки показались из-под ресниц, смотря вполне осознанно. — Освежиться ходил, — сказал мальчик без задней мысли, — прикинь, там водовороты на глубине, меня засосало немного… Не очень приятно было, — видимо, мозг все-таки работал не на сто процентов: в нормальном состоянии Виктор бы, по крайней мере, подумал, стоит ли такое рассказывать мужчине. — Так, еще раз, — Лето сел и потер глаза, — ты в одиночку поперся купаться, и тебя водоворот засосал? — кадык мальчика непроизвольно дернулся, сигнализируя, что грядет что-то нехорошее. — Да он не особо-то сильный был, просто нужно иметь в виду, что они там есть, — запоздало соврал Виктор, приуменьшая опасность, ежась под его взглядом. Лето резко выкинул руку, включая торшер, заставляя морщиться от света, а затем так же молниеностно прижал ладонью длинную шею любовника — пока как бы предупреждая, но мальчик по его округлившимся глазам понял, что дело плохо. — Что блядь? — сказал он зловеще, и Виктору стало почти так же страшно, как когда его засасывала вода, — ты что, только что чуть не утонул?! — Джаред, все не так критично, — швед криво улыбнулся, выставляя перед собой ладони, пытаясь коснуться плеч любовника, но тот грубо от них отмахнулся. — Виктор!!! — Джаред, ну прости! — залепетал мальчик, понимая, что со сна реакция Лето еще не такая резкая, как могла бы быть, — мне сон плохой приснился, про тот день… Криса и все такое… Я просто не хотел тебя беспокоить, — он сбивчиво оправдывался, думая, что будет, когда треугольник венок под правым глазом мужчины прорвется, выливаясь на него кислотой. — Сон?! Какого хера ты меня не разбудил?! — Прости… Ну прости, — прекрасное чудовище, которое заставляло дрожать даже пальцы на ногах, побудило закрыть лицо руками в нелепой попытке спрятаться. От мандража во всем теле глаза сразу повлажнели, — прости, я не хотел тебя будить. — Глаза отрыл, — мужчина прошипел приказ, и мальчик на автомате подчинился, окутанный исходившими от него электрическими разрядами. — Я, кажется, взял с собой пояс один, — он продолжал, давя на горло сильнее, и страх от его голоса скомпенсировался неприятным чувством частично передавленной глотки, — тонкий такой ремешок, «Гучи», с кругленькими буквами «Г» на бляхе — ты же помнишь, Виктор? — он нехорошо так улыбнулся, — знаешь, что с тобой стоит сделать, малыш? — ладонь надавила ещё сильнее, и мальчик не смог совладать с инстинктами — потянулся к ней в попытке убрать, потому что дышать было уже почти нечем, — отфигачить тебя им раз тридцать, чтобы кожа на заднице потом сходила… Иначе как тебе еще объяснить, а?! — Джаред, пожалуйста, — мальчик прохрипел, и ладонь с шеи наконец убралась, теперь резко сжав подбородок. — Что Джаред?! Ты мне обещал нервы не трепать! — Виктор поморщился, смахивая слезы, чувствуя укол вины, — как еще тебе основы самосохранения вбить?! — Мне так жаль, правда… — Жаль ему! Я бы с ума сошел, я бы умер просто, если бы с тобой что-то случилось!!! Дебил несчастный!!! Как мне теперь отделаться от мысли, как я баюкаю твое синюшное тело на берегу?! — проорал Лето и ударил кулаком в подушку рядом с лицом мальчика, от чего тот всем телом подскочил на матрасе. Внезапно на Виктора опустилась такая кристальная ясность, словно он познал суть вещей. Боже, ну почему он такой дурак? Почему такой неосторожный, самоуверенный, думающий, что никому до него нет дела? — Джаред, отфигачь меня, пожалуйста, — сказал он спокойно, поднимая взгляд к яростным больным глазам, — я заслужил, на миллион процентов. Мужчина вдруг прикрыл глаза, зарываясь лицом в ладони, и повалился на спину сбоку, обессиленный. «Я неблагодарная скотина. Идеальный, блядь. Самому себя побить что ли?» — мальчик аккуратно лег ему на грудь головой. Вдох-выдох, их общий: пусть он не нервничает из-за него так сильно, ну пожалуйста... — Что мне сделать? — Ты не понимаешь, да? Как тебе объяснить?.. Мир такой опасный, Виктор, — прописная истина прозвучала глухо. — Джаред, — мальчик склонился над ним, отодвигая ладони от лица, — скажи мне… Или прикажи. Что мне сделать, чтобы ты меня простил? Руки резко обхватили запястья, вновь меняя диспозицию, переворачивая шведа на спину. — Ты будешь меня слушаться, понятно?! В этом отпуске — на полшажка от меня не отходишь! Дальше — посмотрим, как вести себя будешь. Пока доверия никакого! — он рыкнул ему в лицо. Звучало как примирение на условиях Лето, — понял? — Да, — только и смог ответить мальчик: в голове проскочила мысль, что в этой патриархальной модели что-то было. Грубый засос, слизывающий соль, перерос в страстные короткие поцелуи по лицу, шее и плечам. Прелюдия почему-то не перетекла в секс, и Лето просто очень крепко обнял худое тело любовника, не выпуская. Виктор нежно пробегался пальчиками по его спине. — Джаред, расскажи что-нибудь? — что толку лежать молча, все равно не заснут до утра, — понимаю, я накосячил опять... И я для тебя, наверное, неинтересный собеседник, но все равно. — Почему ты так сказал? — немного подумав, ответил мужчина, — очередной загон? — Не знаю… Разве нет? — Глупыш — он и есть глупыш, — Джаред чмокнул в макушку и усмехнулся в темноте, — но нет, неинтересным тебя точно не назовешь. Что тебе рассказать? У мальчика по грудной клетке разлилось ярко-желтое солнечное тепло: он поцеловал мужчину во впадинку между ключицами. — Не знаю, что-нибудь про то время, когда тебе было двадцать, как мне… Вы же с Шенноном были сложными подростками? — Теми еще оторвами, — Лето рассмеялся, и после короткой паузы начал говорить, а Виктор — завороженно слушать его удивительные истории. Пара часов разговоров пролетела незаметно. Вместе со встающим солнцем поднялось и кое-что еще. Купаясь в восходном свете, потушив свою страсть быстрым, но упоительно нежным сексом, они наконец заснули.