Наказанный

      На следующий день у Виктора был выходной, но даже в обратной ситуации он бы просто прогулял съемки. Потом за это влепили бы штраф — но пофигу, с его зарплатой не велика беда. В обычное время он всегда ответственно относился к работе, только сейчас было не обычное время.       После вечерних похождений, «подаривших» незабываемый первый в жизни опыт БДСМа, парень едва заставил себя принять душ, выпить стакан воды, чтобы не умереть от обезвоживания, найти в аптечке пантенол и обработать многострадальную пятую точку, а затем залез под одеяло и просто неподвижно лежал несколько часов. Вскоре вроде бы настала ночь, хотя он не выбирался наружу и не смотрел в окно; удалось отключиться. Утром диспозиция сильно не изменилась: он надел повязку на глаза и продолжил валяться.       Периодически глаза увлажнялись, но до реальных слез не доходило — апатия мешала бурно эмоционировать. Пару лет назад была у Виктора одна знакомая, которая увлекалась непонятной тогда для него темой БДСМа, — она ее называла просто «Тема», с большой буквы, — и она рассказывала, что после неудачных сессий ее «дропало». Сейчас Виктор понял, что это такое: его «дроп»* походил на плаванье на спине в мертвом, никуда не текущем водоеме. Ничего не хотелось и не моглось, и ужасающее безразличие глушило все болезненные чувства, дополняемые болью физической. Она, к слову, вовсе не была сильной — Лето не соврал: кожу на ягодицах хоть и покрывали множественные пересекающиеся красные полоски, но выглядело все сносно, без сильных повреждений; во время порки казалось, что будет значительно хуже.       И тем не менее всякий раз, когда он переворачивался на простынях, воспаленные полоски давали о себе знать, не позволяя забыть вечер с голливудским красавчиком. Как ни странно, сквозь обиду и пока не пережитое унижение, заглянув в самую глубину души, Виктор был готов согласиться с тем, что получил за собственную дурость — в следующий раз будет думать, прежде чем трогать вещи незнакомых и не факт, что адекватных людей. Поиграл с огнем, считай, еще легко отделался: объективно, если бы Лето сдал его Микеле или полиции, используя свое влияние, пятно на репутации было бы такое, что перечеркнуло бы все его старания на модельном поприще. Отбитая задница и руки — реально меньшее из зол, устало думал он, понимая сейчас, что это было странное, унизительное, но отчасти заслуженное наказание на его глупую голову.       Виктор значительно сильнее страдал от другого: слова, взгляды, поведение мужчины ранили хуже любых ударов. Ну что за сучье безразличие? Парень закусил истерзанную губу, сильнее закутываясь одеялом и снова вспоминая четкие, выверенные движения, холодные глаза, удивительно умелое манипулирование его реакциями, которое началось еще тогда, в гримерке. Неужели он такой слабый?..       А еще этот секс в конце крышесносный… Он вспомнил, как стонал под Лето: не для кого из них не было тогда секретом, что парню эта часть сессии понравилась. Но Виктор был повернут на эмоциональной, чувственной стороне в таких делах, на поцелуях и ласках, ощущении влюбленности и прочих очаровательных вещах — а Джаред был долбанной ледяной скульптурой, получившей на время право изводить своей холодностью милое нежное существо, коим Виктор себя считал. Что ему стоило хотя бы по плечу его потрепать после всего, задержаться с ним на минуту дольше — неужели совсем не важно знать, насколько все хорошо или плохо с человеком, с которым ты только что вытворял такое? Хотя, конечно, Лето же дико занятая звезда, и он совершенно ничего не должен Виктору.       Он думал, что по-хорошему вообще нужно забить на этого социопата: все закончилось, ну и прекрасно, жизнь продолжается. Но несмотря на пропитавшую душу горечь, из головы не шли его глаза, жесткие горячие пальцы, будто продолжавшие сжимать волосы на затылке, а еще то, как он произносил его имя: «Виктор» — тихо, глубоко, вкрадчиво. Парень знал симптомы этой болезни, но боялся себе признаться: трудно принять парадоксальный факт, что после жестокого обращения ты продолжаешь о ком-то думать. Сразу начинаешь чувствовать себя ущербным: горишь изнутри, и тебе за себя стыдно. Из категории легких сексуальных фантазий Лето в подсознании Виктора перекочевал куда-то в область болезненных незакрытых гештальтов, проходясь по его гордости и самоуважению. Он думал о нем даже после случившегося — в особенности после этого. Отчаянно хотелось, чтобы он хоть раз посмотрел не уничижающе или снисходительно, а как-то по-другому, как смотрят на тех, кто нравится. Чтобы, наконец, банально прикоснулся губами к губам. Словить поцелуй Джареда он хотел даже больше, чем снова ощутить его внутри себя, хотя в паху все сразу начинало полыхать от воспоминаний — на подобное апатия, обида и чувство самосохранения не распространялись.       И тем не менее, Виктор чувствовал, что глупо пытаться от реального, не нафантазированного им Джареда получить нужную ему реакцию: он же четко дал понять, что парень для него — пустое место, одноразовая внезапно подвернувшаяся развлекуха… Он, наверное, и имя его уже затер в памяти — зачем там держать ненужную информацию.       Виктор рвано выдохнул: без шансов. Нужно просто переболеть… Все забудется, пройдет. К тому же, наравне с желанием, с другой стороны, мужчина породил в нем неподдельный, инстинктивный страх: весь этот БДСМ был совершенно не его темой, шведа воротило, когда он вспоминал, как затравленно чувствовал себя в квартире звезды. Вот он, реальный Джаред Лето: ему нравится чужая боль, моральная и физическая, он умеет ее доставлять, и Виктор почувствовал вчера, что Джаред с ним конкретно сдерживается. Была бы такая возможность — он бы пошел значительно дальше. Поэтому парень попытался запретить себе представлять что-то между ними: он себе не враг, а навязчивое желание почувствовать губы Лето на своих он как-нибудь переборет — доступ к ним закрыт. С этими безрадостными мыслями парень отключился, проваливаясь в беспокойный сон.       Ближе к вечеру, весь день либо валяясь в кровати, либо слоняясь призраком по своей небольшой съемной квартире-студии, Виктор понял, что нужно что-то менять. Так сильно расклеиваться — непозволительная роскошь, завтра на съемки, и вообще хватит страдать о том, что прошло: так думал швед, просматривая инстаграмы друзей и коллег по цеху — моделей, которые с ним работали. Это была пятница, а пятница, как известно всей молодежи, время веселья и разврата, поэтому Виктор решил заставить себя выбраться из своей берлоги и сходить потусоваться. Ну, а почему нет: пусть какая-нибудь легкая и приятная разовая связь выбьет у него из головы мысли о вчерашнем вечере, хотя бы на время.       Вечеринка с нужной степенью эксцентричности и «голубизны» нашлась почти сразу: стоя перед зеркалом и аккуратно подводя глаза жидкой подводкой, Виктор уже думал, какой фурор произведет своим присутствием. Он знал, что очень красив, к тому же многим известен в их бизнесе, но молодая звезда подиума не так чтобы часто радовала тусовки своим вниманием. Зато сейчас он отыграется по полной за те разы, когда все пропускал.       Прикид на вечер выбирался долго и придирчиво: в результате Виктор выбрал черный блестящий топик с высоким горлом, но не до конца покрывавший живот, тоже черный приталенный пиджак и в завершение образа — короткие кожаные шортики. Более утонченно-блядское сочетание придумать было сложно. «Ах, нет, забыл кое-что», — с улыбкой подумал парень, вертясь перед зеркалом и решив добавить еще немного секса — чтобы прям с руками отрывали: в высоких черных гетрах выше колена и ботфортах будет жарковато, но оно того стоит.       Выходя из дома, он прихватил с собой литровую только что открытую и опробованную бутылку «Хеннесси»: пройтись по набережной до клуба, ловя на себе взгляды прохожих и потягивая коньяк из горла — это, конечно, пошло и по-детски, но все равно очень круто. На время стать тупым выпендрежником казалось правильным для психики.       Как только он вышел из дома и вдохнул вечерний воздух с примесью океанской соли, настроение сразу улучшилось. Моделям стандартно снимали гостиницу неподалеку от места съемок или офиса, но Виктор мог позволить себе лучшие условия: сутками крутиться с людьми, с которыми еще и работаешь, ему не нравилось — хотелось уединения. Поэтому в эту поездку в Эл-Эй он снял отличную квартирку за свой счет, фактически на набережной, и считал это отличным вложением в свой комфорт.       Уверенным поставленным для подиума шагом он двинулся по направлению к клубу: идти было не больше двух километров. Видавшая виды лос-анджелесская публика, встречавшаяся на набережной, обращала на него внимание и смотрела явно с интересом: светлокожий, светлоглазый блондин — просто ангелочек, и еще во всем этом вычурном прикиде не мог не запасть в душу. Ядерная смесь чистоты и порока — выбирайте сами, что вам больше нравится.       Виктор был крайне доволен, что решил не продолжать валяться дома, вечер складывался пока весьма недурно, и он даже почти прекратил думать о раздражителе на букву «Д»… Ровно до того момента как услышал позади себя резкое, тревожное бибиканье: оно могло быть адресовано кому угодно, но парень почему-то сразу понял, что сигналят ему. Он также не сомневался, кто сигналит, затылком чувствовал, хотя этого не должно было происходить, они не должны были вот так снова пересечься, и тем не менее…       — Виктор, — он застыл спиной к машине, впечатанный в тротуар, словно проваливаясь в текстуру другой реальности, чураясь собственного имени, которое, как оказалось, не забыли. Все-таки заставил себя обернуться.       Черный, как его прикид, а также душа владельца машины, GMC уже с ним поравнялся и замер. С водительского сидения к противоположному окну тянулся человек с лицом еще более ангелоподобным, чем у Виктора: человек хмурил лоб, но больше его эмоций ничто не выдавало, ледышкой был — ледышкой и остался.       Травмированная последними событиями психика Виктора заставляла просто тупо молча на него смотреть. От самоуверенной супермодели не осталось и следа, сейчас он снова чувствовал себя накосячившим подростком, которого продолжают находить старые проблемы.       — Залезай, — Лето говорил тихо, но даже сквозь шум города Виктор его отлично слышал, слова были предназначены только ему и звучали почти что у него в голове.       «Долбанный день сурка», — с отчаянием думал он. Нужно было вспылить на этот приказной тон: с чего бы ему слушаться? Но тут Лето, не напрягаясь вовсе, применил против него ядерное оружие: совсем немного улыбнулся, и снова это…       — Виктор, ну иди сюда. Хватит стоять.       Словно в бреду открывая дверцу машины и погружаясь в пространство врага, парень мог бы прикрываться мыслями о том, что он сейчас только выяснит отношения, расставит все точки над «i» и сразу же гордо ретируется, но он не стал себя обманывать. Виктор сел в машину, потому что не мог ему сопротивляться, — это была заранее обозначенная их реальностью расстановка сил. А еще конкретно подводило глупое сердце, жаждущее хоть еще одной такой улыбки.       Виктор скукожился на сидении, сжимая обеими руками открытую бутылку. Машина плавно тронулась, водитель сосредоточился на дороге.       — Пристегнись и бутылку закрой. Крышка есть? — очередной приказ. Парень порылся в карманах и подрагивающими пальцами — неизменная реакция тела рядом с Лето — закрыл спасительный коньяк. Хотелось выпить оставшееся в бутылке приличное количество залпом, но вместо этого он начал возиться с ремнем безопасности. Пытаясь нащупать гнездо, чтобы зафиксировать ремень, он шарился по темному пространству, и тут пальцы столкнулись с теми самыми, горячими, слегка шершавыми, видимо, из-за гитары пальцами, которые запихнули наконец железку в гнездо и отстранились, а Виктор ощутил, как скакнула грудная клетка в попытке справиться с совсем мизерным прикосновением. Что же его так кроет рядом с ним? Только вчера они первый раз поговорили, а тело парня уже с ума сходило в присутствии Лето, раз за разом подставляя хозяина.       По радио играл роковый ремикс на Тейлор Свифт, и Виктор в прострации подумал, что саундтрек для его ситуации подобран идеально. «Cause I knew you were trouble when you walked in; So shame on me now…»**       — Что вы хотели? — заставил он выдавить из себя.       Мужчина притормозил на светофоре, задумчиво постукивая по рулю и смотря вперед.       — Я тут в супермаркет собирался, нужно еды купить.       «Отлично, блядь, я тут причем?!» — парень не знал, что на это ответить, но Лето, к счастью, сам продолжил.       — И тут смотрю, ты идешь. Подумал, с этим нужно что-то делать.       — В смысле? — лоб покрывался холодной испариной, пока парни со значительно более брутальными, чем в оригинале, голосами орали отражение его мыслей: «Now I'm lyin' on the cold hard ground… Oh, oh… Trouble, trouble, trouble…»**. — Мы с вами все закончили, — липкий страх начинал подниматься от кончиков пальцев рук и ног, стремясь достать до сердца. Он что, считает, что Виктор все еще ему должен?       — В смысле выглядишь как шалава, бухаешь на улице, куда ты намылился, Виктор? — Лето соизволил обернуться: спокойный, но въедливый, сканирующий взгляд голубых глаз переносить было сложно, но парень попытался — слова его снова задели.       — Модельной внешности.       — Что?       — Шалава модельной внешности, — они тронулись, и парень перевел взгляд на огни машин перед ними. Оскорбления от него слышать естественно, но привыкнуть к этому все равно невозможно. — Вы вчера сказали, что я тряпка модельной внешности, сегодня, вот, шалава — внешность все еще соответствует? — Виктор не знал, откуда силы что-то высказывать этому человеку, гипнотизирующему одним своим присутствием.       — Если ты помнишь, — нейтрально ответил Лето, — я сказал, что сначала подумал, что ты тряпка, но ты оказался стойким. Этот эпитет ты забыл? — Виктор прикрыл глаза, пытаясь абстрагироваться. — А внешность соответствует, да, — он выкинул руку вбок и вдруг легонько провел пальцами по голой ноге парня, поддевая кончиками край кожаных шорт и затем быстро убирая руку.       «Бля…» — в голове не было ни одной адекватной мысли. Зачем он его так трогает, принуждая забыть не то что куда шел, но и себя полностью? Если сейчас еще и встанет, это будет полный провал. Виктор судорожно сдавил коленками ладони до хруста в костях.       — Ты очень красивый, Виктор, — тихо сказал Лето, явно пряча довольную улыбку, зная эффект, оказанный на парня, — очень красивая шалава. Куда ты шел?       — В клуб, — на автомате ответил, даже не обращая внимание на очередное оскорбление вкупе с комплиментом.       — Ну ясно. Тогда прости, я точно не могу тебе позволить никуда сегодня пойти, — сказал мужчина, притворно разочарованно вздыхая.       — Что? — негодование постепенно врезалось в мозг. — Вам какое дело? — он зыркнул на него коротко, но возмущенно.       — Нацепляешь сейчас инфекций, это никуда не годится. Пьяный, доступный, ты по рукам пойдешь прям со входа в этот свой клуб, — спокойно обрисовал его возможности Джаред.       Виктор наконец это ощутил: ярость. Какого хрена он ему выговаривает?!       — Машину остановите, — он тоже умел говорить со льдом в голосе.       — Ну прям так. Ты не слышал, что я сейчас сказал?       — Отлично слышал. Остановите. Вы меня против воли удерживаете, — Виктора теперь начинало трясти от праведного гнева. Нет, ну кто он вообще такой, чтобы вытворять подобное?! Если бы машина не ехала на скорости километров шестьдесят, он бы просто выпрыгнул — лучше уж покувыркаться по проезжей части, чем с этим монстром в одном пространстве.       — Ну да, ну да… — голос Лето сквозил скукой. Он продолжал ехать, перестраиваться, будто ничего не происходило вовсе.       Они снова замерли на светофоре. В голове Виктора вдруг промелькнули его глупенькие розовые фантазии про хорошего, нежного Лето: сейчас он очень четко понимал, как же заблуждался; от этого человека, кроме как беды, ждать было ничего. Мозг в панике дал команду действовать: одним резким движением он нажал на кнопку ремня и сразу дернул за ручку на дверце, намереваясь себя спасти, пусть и с опозданием.       Ручка не поддалась — он дернул еще. Машина меж тем резко газанула, откидывая его легкое тело в кресло. Он боялся посмотреть вбок, снова протягивая руки к двери и дергая, дергая, дергая… Наконец осмелился бросить затравленный взгляд на водителя:       — Остановите и выпустите меня!!!       Вот и увидел снова ненавистную полуулыбку.       — Автоматическая блокировка дверей, — садист явно питался его паникой, — сиди смирно, скоро приедем.       Виктор его не слушал: он должен выбраться, пусть откроет… Он права не имеет его тут держать! Он снова истерично дергал. По вискам с обеих сторон скатились капельки пота, его конкретно трясло и с каждой секундой становилось только хуже. Он сейчас боялся мужчину до жути — никакие доводы разума не действовали. Сегодня этот демон с ангельским лицом сожрет его до последней косточки, и ничего от Виктора не останется. Дурак ты, Виктор, нужно было послушать внутренний голос и бежать от машины, спасаться, даже если бы для этого пришлось вплавь отправиться куда-нибудь в сторону Японии.       Паническую атаку прервал уже знакомый захват, который отдернул за запястье руку от дверной ручки, рывком притягивая ближе, заставляя смотреть на себя.       — Давай, сломай что-нибудь, и получишь похлеще, чем вчера, — проговорил голубоглазый демон сквозь зубы, нависая над бедным парнем, в отчаянии закусившем губу. Говорил одно — а глаза транслировали: ну давай, сделай что-нибудь, я только этого и жду. На глубине ледышек плясали веселые костерки, уже готовые подпалить несчастного. Его лицо так близко — можно было бы дотронуться губами до этих губ и наконец понять, стоило оно все того?..       Он наконец отпустил, прекратив пытать взглядом, и вывернул с обочины — как они там оказались, как остановились, Виктор даже не заметил.       — Как я уже сказал, мы сейчас пойдем в магазин. Не реви, — голос Лето снова был спокойным. Он решал абсолютно все, он сейчас распоряжался временем Виктора, будто оно всегда ему принадлежало, и для него это было вещью естественной. «Кто сильнее — тот и побеждает», — отстраненно подумал парень. Вчерашний гул в голове возвращался. Чтобы немного справиться с трясучкой и не позволить вылиться слезам, он снова открыл бутылку коньяка и начал пить обжигающую жидкость маленькими глотками.       Он сейчас не мог ничего поделать против этого человека. Он от многих слышал, что Джаред Лето крут нереально, у него не только талант, но и характер от бога, он прошел огонь и воду, победил, сломать его ни у кого не получалось. Кто же знал, думал Виктор, что у всего этого великолепия такая обратная сторона? И что будет после того, как они заедут в магазин? Парень был уверен, что вернется с ним обратно в эту машину, а затем — в треклятую элитную многоэтажку. Ну и что, в действительности, Джаред задумал? При всем накале страстей Виктор не верил, что мужчина способен на какие-то серьезные действия против его воли. Зато он прекрасно умел манипулировать. Нужно было что-то для себя решить, дать отпор… Виктор не мог собраться с мыслями.       Они остановились на парковке у супермаркета. Парень так и смотрел перед собой, не собираясь двигаться. Тут Лето в очередной раз удивил: пальцы, от которых чуть не дернулся, но, видимо, они притянулись магнитом, прошлись от уха вбок по щеке, погладили… Виктор не удержался и всхлипнул. Пальцы не убирались, теперь заправляя светлые кудри за ухо.       — Ты же умный мальчик, Виктор, — он шептал совсем близко от его лица, — веди себя нормально, и все будет хорошо. Пойдем.       «Что это было?» — на негнущихся ногах выбираясь из машины, Виктор поплелся за Лето, который накинул капюшон худи и спрятался за темными очками. Парень не очень понимал, что ему готовит ближайшее будущее, но вернулась апатия с примесью ощущений от касаний в машине — таких отвратительно приятных. Походило на колдовство, но Виктор чувствовал, что от него сейчас действительно ничего не зависело.