Фарфоровая кукла

      Даниэль впал в ступор, по телу пробежали мурашки от страха. Лицо парня застыло в ужасе, но в больших карих глазах читалось отчаяние. Легран не осознавал происходящего: ему казалось это страшным сном. Сейчас он ущипнёт себя и проснётся в тёплой и мягкой кровати.       Когда Даниэль болел, мама ему всегда приносила в постель горячий шоколад или фруктовый чай с пряниками. А сон страшный не потому что мальчик смотрел ужастики до самой ночи, а потому что температура держится под тридцать восемь. Бросало то в жар, то в холод, и только мамина забота помогала маленькому Даниэлю.       «Да, именно сейчас я вспомнил свою маму, в самый неподходящий момент. Дико страшно становится от одной лишь мысли, что её тоже когда-то не станет! Ты ведь у меня одна осталась, мама…»       По щекам парня стекали слезы. Толпа людей окружила мужчину и смотрела, как тот валяется в луже. Ему никто не осмелился помочь. Незнакомец не кричал и не пытался подняться с помощью трости, он лишь вытирал грязными рукавами слёзы, которые скатывались по лицу. Да, вы правильно поняли, капюшон сполз с лысой головы мужчины, но лица по-прежнему он не показывал. Незнакомец сгорбившись наклонился, прижав голову к груди.       Они стоят и просто смотрят на него! Даже скорую не вызывают, а главный вопрос толпы: «Кто это?!». Данная ситуация не усваивается в голове, не могу смотреть на безразличие! Презираю!       Даниэль пробивается через толпу, самовольно расталкивая людей локтями. Он оказался перед незнакомцем, который устремил взгляд на кожаные ботинки Даниэля, а после рассмотрел парня снизу-вверх. Они столкнулись взглядами, и Легран вздрогнул от неожиданности.       Лицо мужчины на половину фарфоровое, с большими трещинами на нём. Опухшее лицо выдавало нетрезвый образ жизни незнакомца. Присутствовал один глаз, который слёзно смотрел на Даниэля. Второго глаза нет, есть лишь тёмная пустота, через которую проглядывали лучики света из трещин на затылке. Парень замер на мгновение, засмотревшись на отсутствующий глаз и обвисшую кожу вокруг, поросшую фарфором.       Привыкнув к уродству мужчины, Даниэль произнёс:       — Люди, вызывайте скорую помощь! Не стойте без дела! Он человек, как и мы всё! — он окинул взглядом пьяный народ, но те стали быстро расходиться.       На лицах людей и кукол возникла заметная тревога. Даниэль понял, они чего-то или кого-то боятся, и это неспроста.       Мои слова словно улетели в пустоту, пролетая дома, кривые ветки деревьев и пустующие улицы. В старом районе города Аттристон нет столь ужасного запаха и находиться спокойнее. Улицы пустовали, хоть и бегали коты да собаки по помойкам. Чувство одиночества царствовало даже в старом районе. На мгновение казалось, что бездомные животные, разорванные пакеты с мусором и круглосуточные бары — это единственное, что осталось от этого места. Люди здесь не существуют, а то, что я вижу — их муляжи. Я чувствую себя ужасно, словно заблудился во мраке, а выйти на свет не могу.       Приехала скорая помощь и поместила мужчину в машину, после двинулась в определённом направлении. В это время из бара выбегает женщина в маске и в чёрном шёлковом халате. Из-под халата проглядывались цветные пайетки и яркая ткань, которая нелепо путалась вокруг ножки Розалинды Вьен.       — Стойте! Подождите! Папа! Папа! Папа! — раздался беззаружный голос женщины.       Она бежит за машиной скорой помощи, в надежде увидеться с отцом. Будто бы у маленькой девочки отобрали любимую игрушку. Нет! Игрушка не просто любимая, из-за которой можно поплакать и покричать, а самое дорогое, что есть у ребёнка.       Когда Розалинда была маленькая, папа повёл дочь на большую горку, которую всегда устанавливали в их родном городе. Как вы, наверное, догадались, была зима и снегом припорошило накатанный лёд так, что его не было видно. На одном из таких гололёдов подскользнулась Розалинда и на животе проехала до ног папы, который шёл впереди её. Мужчина с бутылкой пива в руке взглянул на дочь и рассмеялся, поднимая её на ноги и отряхивая от снега.       — Клопик ты мой маленький! — произнёс мужчина и поцеловал Розалинду в холодный носик.       Ребёнок почувствовал тёплые губы, которые оставили мокрый след на шнобеле, и вытер нос ладошкой. Папа девочки выглядел небрежно: обычные тонкие брюки, скользкие галоши и старая куртка, похожая на огромную фуфайку, которая расходилась по шву. Из шва периодически вылезал поролон, куртка становилась холодной, морозом пробирало до костей. Розалинда же была одета хорошо: тёплый розовый комбинезон, белая шапочка и рукавички, небрежно завязанный шарф и на ногах валенки.       Розалинда поняла, что смысла нет бежать за машиной скорой помощи и остановилась. Моментально обернувшись, она окинула взглядом всех присутствующих возле бара. На лице женщины маска, но по тяжёлой походке и поникшей голове было ясно, что Розалинда в гневе. Она подошла к людям и спросила:       — Кто вызвал мусорщиков?! — раздался грубый тон.       Розалинда сдерживала свой гнев, чтобы никому не навредить. Некоторые люди обращали внимание на женщину не потому, что она плакала или откликнулись на вопрос, а потому что Госпожа Вьен чертовски привлекательна. Даниэль не стал прятаться за спинами и уверенно направился к женщине, хоть и боялся излишней эмоциональности со стороны собеседницы.       — Почему же мусорщиков? Это была скорая помощь. Они помогут вашему отцу, не стоит так эмоционировать, — парень положил руку на плечо Розалинды, приобнимая её.       Он устремил взгляд на глубокое декольте женщины, заливаясь краской от смущения. Гнев женщины бушует с такой сильной, что может снести всё и вся вокруг.       Розалинда отталкивает парня от себя, и раздаётся звук сильной пощёчины. Настолько сильной, что на щеке Даниэля остался розовый след.       — Они не помогут папе! В обязанности врачей помощь куклам не входит! Власть нас принимает за мусор! Именно поэтому всех обречённых кукол увозят на свалку!       Госпожа Вьен поспешно убежала в бар, спрятавшись закулисье.       Даниэль продолжает стоять, держась за горящую щёку, с осознанием ужаса в глазах. Мысли, кружащие в его голове, подобны холодному душу, который сразу приводит в чувства каждую частичку тела. Леграна уже не волновала родная мама, не волновала красавица Вьен, также не волновал незнакомец. Единственное, что его волновало, вопрос: «Неужели, я и вправду убийца?!»       Даниэль Легран быстрым шагом возвращался домой. Дорогу он нашёл по запаху канализации, которая воняла всё истошнее. Когда парень подошёл к центру города, ему пришлось уткнуться носом в рукав пиджака. Дойдя до своего дома и уже поднимаясь по ветхой лестнице, Даниэль слышал и чувствовал, как в ботинках хлюпает вода, а ноги моментально мёрзнут. И почему же дождь шёл только над центром города? В старом районе сухо и не так пасмурно, как здесь.       В домах живут по несколько людей, чтобы сэкономить территории на новые недвижимости. Проблема во всех домах — это плесень, грибок и крысы. Из-за повышенной влажности невозможно избавиться от этих недугов. Некоторые полы в домах прогнили, а дома из камня ещё держатся, но у властей нет возможности выделить средства на починку.        Легран открыл дверь своей квартиры и прошёл в ванную, параллельно снимая с себя мокрую одежду. В квартире прохладно из-за прохудившийся рамы, поэтому парня пробирает дрожь с ног до головы. Но дрожь его не так уж и волнует, ведь поглощающие мысли на много мощнее любого холода.       «Неужели, я правда убил человека? Если бы я не позвонил в скорую, то что бы тогда было? Что та девушка делала бы? А может, я и не виноват вовсе? Может, мной просто манипулируют? Да! Именно! Здесь нет моей вины! Пусть сама всё расхлёбывает! Стоп… что я несу? Нет, это не мои мысли…»