Нить

[4 месяца] У нее странные привычки. Этого следовало ожидать: она выросла практически без семьи, не обзавелась друзьями, не состояла в серьезных отношениях. А как закруглить острые грани, если не в общении с людьми? И в этом нет ничего плохого – обычно. Такие нюансы – часть ее обаяния, они делают ее интересной. Например, к каждому приему пищи она наливает себе минимум два разных напитка, а зачастую и больше. На твой вопрос она ответила, что это нормальное поведение, как в ресторане. Здесь даже не поспоришь, рассудила ты. Она покупает мороженое почти каждый раз, как выходит из дома. Ты обратила на это ее внимание, когда вы сидели рядом на парапете пристани, болтая над водой ногами. Она лишь удивилась: «А почему бы и нет?» Хм. Ну да. Тоже хороший аргумент. Но это не всегда милые чудачества. Иногда происходит вот что. Ты ждешь, когда колени перестанут подкашиваться, чтобы дойти от кровати до ванной, прежде чем можно будет позволить себе отрубиться после головокружительного, обессиливающего оргазма, который она только что тебе подарила. И тут ты чувствуешь, что она становится какой-то неспокойной, дерганной, будто взвинчивает себя. Ты знаешь, что за этим последует. Первый раз это случилось после того, как ты рухнула в изнеможении на ее грудь. Мышцы челюсти ныли, пальцы и запястье болели, а она, тяжело дыша и поглаживая твои волосы, приходила в себя. Ты уже почти задремала, когда она начала говорить: – Однажды я убила мужчину на свадьбе его дочери. Они выбрали ужасный цвет для этих платков, которые засовывают в нагрудный карман… как там их называют? – Нагрудные платки, – отвечаешь ты, немного ошалев от поворота, который принял ваш разговор. – Н-да, логично. Ты думала, на этом она успокоится, но нет. – Когда все в церкви расселись, я выманила его наружу, вспорола живот и оставила лежать на ступенях, чтобы тело нашли после церемонии. – Понятно. – А что еще тут можно ответить, если твои руки и лицо все еще покрыты ею? Она немного сдвигается под твоим весом. – Просто подумала, что тебе лучше об этом знать. – О. Ладно. Спасибо. С тех пор это превратилось в ритуал: короткие истории о ее случайных жестокостях, подмешанные в послевкусие экстаза. Не каждый раз, а после… особо эмоционального, если можно так сказать, секса. Поцелуи на диване, в результате которых она, прижавшись к твоему бедру, мгновенно кончает, такой реакции не вызовут. Но признания в любви хриплым шепотом, когда вы касаетесь лбами, когда она постанывает, глядя тебе в глаза, – очень может быть. Так что да. Это ее маленькая странность. Не то чтобы какое-нибудь извращение, нет. Эротического удовольствия она от этого, судя по всему, не испытывает. После секса она притягивает тебя к себе крепко-крепко, а затем начинает ерзать и выдавать что-то подобное. Ты внимательно слушаешь, история заканчивается, и вы вновь устраиваетесь поуютнее в объятиях друг друга. Странные привычки, как ты и говорила. Однажды ты набралась смелости у нее об этом спросить. Ответ был прост: – Я не хочу, чтобы ты забывала, кто я на самом деле. Ну и кто она? Хладнокровная психопатка, старающаяся вести себя хорошо, пока нежится в лучах твоего интереса? Или глубоко травмированная женщина, которую научили убивать, когда она была еще совсем ребенком? Наверное, правда где-то посередине. – Я знаю, кто ты, – ответила ты ей. Она кивнула и, помолчав, продолжила: – Тогда ты не можешь бросить меня из-за того, что я сделала в прошлом. Ты в курсе всех этих ужасов, и ты все еще со мной. Так что я не могу… внезапно… перестать тебе нравиться… из-за них. Твое сердце сжалось. Такая опасная женщина – и такая маленькая и напуганная. – Ты много чего натворила. Мне это известно, и я не собираюсь тебя бросать. Я люблю тебя, ты же знаешь. Кивая, она вытерла глаза и, положив твою руку себе на живот, уснула. С тех пор, как ты в курсе причины ее поведения, мириться с ним стало немного легче. Ты поняла, что единственный правильный путь – это слушать. И ты слушаешь. Сегодня обычный день. Секс был великолепен, и она опять начинает дергаться. Этого следовало ожидать. Набрав в легкие воздуха, она говорит: – Как-то раз я встретила женщину – увидела ее и сразу поняла, что она должна стать моей. Она казалась довольной собственной жизнью, но меня это не устраивало. Понаблюдав за ней, я почувствовала, что мы одинаковые… У тебя перехватывает дыхание. – …так что я знала, какие ниточки задействовать. Я приманила ее, постепенно и намеренно отсекая все, что связывало ее с прежней жизнью: мужа, друзей, работу… Пока кроме меня ничего не осталось. – Помолчав, она продолжает: – Это мой самый ужасный поступок. Ты в шоке поворачиваешься к ней: – Чушь собачья. – Она удивлена твоей реакцией. – Господи, ты говоришь так, будто у меня нет совершенно никакой власти над собственной жизнью. Не забывай, что я обратила на тебя внимание задолго до того, как ты увидела меня. Я почти два года шла по твоему следу, и только потом Каролин предложила мне плату за хобби, которым раньше я занималась в свободное время и безвозмездно. Я разрушила свой брак, потому что не хотела прекращать смотреть на тебя. Отдалилась от друзей. Но ни за что из этого ты не в ответе, это были мои решения, а не то, к чему ты меня якобы принудила. Теперь тебя не остановить: что это за отношение, когда тебя ставят на одну доску с убитым перед церковью отцом невесты?! – Если ты непременно хочешь за что-то попросить прощения, то, может, за сгнивший в моей солонке банан или, даже не знаю, за то, что ты в меня выстрелила? За это ты еще не извинялась, помнишь? Теперь она выглядит смущенной: – Я думала, это само собой разумеется… – Э-э, с какой это стати? – А что, нет? Вздохнув, ты трешь ладонью наморщенный лоб. – Ты не заманивала меня сюда. Я с тобой по собственному желанию. Я выбрала тебя… и все это. Никто меня не вынуждал. – Она избегает смотреть тебе в глаза. – Ты не обязана продолжать свои исповеди, – заверяешь ты, и теперь она поворачивается к тебе, все еще раскрасневшаяся от ваших недавних ласк, которые вдруг кажутся закончившимися целую вечность назад. – Я знаю, что ты вытворяла. Этими историями меня не напугать. Если хочешь, можешь рассказывать, конечно, но не по той причине, что раньше. Я ни за что тебя не брошу. Уставившись в потолок, она кивает. – Значит, ты сама решила уйти от старой жизни. Хорошо. Но я сделаю все, чтобы ты об этом не пожалела, чтобы оно того стоило, договорились? Ты укладываешься поудобнее и раскрываешь объятия, чтобы она легла совсем рядом. – От тебя не требуется ничего в дополнение к тому, что ты и так уже делаешь. Она скрывает лицо в изгибе локтя, и ты узнаешь этот жест – ей не нравится, когда ты видишь ее слезы, так что ты не собираешься говорить о них ни слова. Повернувшись к тебе спиной, она устраивается под твоей рукой. Вы некоторое время лежите в тишине, пока тебе в голову не приходит одна мысль: – Как долго ты готовила эту речь? – Пару недель, – нехотя отвечает она. Ее досада вызывает улыбку. – Ну и как тебе результат? – Не соответствует ожиданиям. Прижав ее еще ближе к груди, ты смеешься ей в плечо: – Прости, детка. – Ах, замолчи… Убрав волосы в сторону, ты нежно целуешь ее шею и слышишь в ответ тихий вздох. – Ева? – Мм… – Я сожалею, что тебя подстрелила. – Знаю. Это само собой разумеется. __________ От автора: Мы приближаемся к финалу… Уже нервничаете?