Prince Among Wolves

      После недельной моросящей осенней погоды и почти полного отсутствия солнечного света Стайлз не удивился, что Дерек воспользовался первым же сухим и солнечным днём, чтобы отменить работу. Стайлз поставил свой ноутбук на столик на внутреннем дворике, наполовину скрытый под навесом веранды, пока Дерек катался по двору с Энди и Олли.       Это был действительно первый раз за всю неделю, когда Стайлз и дети по-настоящему смогли провести время с Дереком. Он находился на последнем этапе раздела собственности с Питером и потратил бесчисленное количество часов, составляя контракт за контрактом, чтобы точно определить, что мог и чего не мог получить его дядя в качестве нового финансового директора.       Стайлз старался закончить свою домашнюю работу как можно скорее, испытывая страстное желание просто выбежать во двор и присоединиться к игре. И Энди, и Олли были на своих бета-формах: у них были пушистые щеки и крошечные клыки, — когда они с криками бегали по двору, а Дерек бегал за ними.       Это был всего лишь второй раз, когда Стайлз видел Дерека в каком-либо измененном облике, и в первый раз он был полностью готов к этому. Увидев, как брови Дерека исчезают под резко очерченным лбом, а его лицо зарастает длинными меховыми бакенбардами, Стайлз расхохотался от чистого удивления. Дерек бросил на него особенно мрачный взгляд и потопал во двор играть с детьми. Он не хотел смеяться, но это была непроизвольная реакция на произошедшую перемену.       Теперь, когда у него было немного времени подумать об этом, всё, о чем Стайлз мог думать, так это о том, как затащить Дерека в постель и убедить его обратиться. Было бы новым опытом хотя бы поцеловать Дерека, когда у него были бы клыки и заострённые уши. Было бы забавно притянуть его к себе за шерсть на челюстях.       Увы, Стайлзу ещё предстояло написать половину эссе, прежде чем он позволит себе поиграть с Энди и Олли. Дерек стоял на четвереньках, игриво рыча и пытаясь в то же время казаться угрожающим. Энди была ослепительно быстра в своей измененной форме, уворачиваясь от каждого взмаха Дерека. Олли, с другой стороны, казался более сосредоточенным на криках и размахивании руками. Стайлзу приходилось прикусывать внутреннюю сторону щеки, чтобы удержаться от смеха, всякий раз, когда Дерек брал мальчика на руки, издавая громкие жевательные звуки, когда он отщипывал малину и отправлял её в живот Олли.       Это быстро перешло в щекотку, Олли ахнул и ударил Дерека кулаком прямо в нос так внезапно, что тот отпрянул назад с испуганным скулежом. Олли сел, хихикая, когда Энди подбежала и схватила отца за руку.       — Папочка-собачка! — закричала она. — Давай, папочка-собачка, пожалуйста!       Сначала то, о чём она просила, не имело смысла, но затем Стайлз вспомнил, что Дерек был альфой, а почти у всех альф была волчья форма. Однако некоторые из них были более животными, чем другие. Стайлз никогда не видел Дерека ни в какой другой форме, кроме его бета-версии.       Дерек, потирая нос, покачал головой.       — Энди, сейчас не время для папочки-собачки, — хрипло сказал он, наклоняясь, чтобы извиняющимся жестом потереть их щеки.       Не желая упускать возможность, Стайлз выпрямился на стуле и крикнул через двор:       — Я думаю, что это прекрасное время для папочки-собачки!       Олли встал и запрыгал перед Дереком, когда они с сестрой начали вместе скандировать «Папочкасобачка!» на быстром детском языке, пока Дерек громко не вздохнул и не опустил плечи, признавая поражение.       Стайлз подбадривал Энди и Олли, в то время как Дерек встал, одарил его одним из своих лучших взглядов и сорвал с себя рубашку. Стайлз разинул рот — не от сердитого швыряния рубашка, а от волос, которые колыхались и росли на груди, животе и руках Дерека. Было завораживающе наблюдать за тем, как двигались и перекатывались его плечи, как волосы рассыпались по носу, а челюсть выдвинулась вперед, приобретая форму морды. Дерек повернулся спиной к Стайлзу и начал стягивать с себя джинсы, по спине у него пробежала шерсть. Из его копчика выросло ещё больше кожи, сначала голой, но быстро наполняющейся шерстью, когда она превратилась в длинный тёмный хвост.       Это было отвратительно, но в то же время было отчасти круто видеть, как ноги и руки Дерека тоже начинают двигаться, кости хрустят и перестраиваются, в то время как Дерек кряхтит от дискомфорта. Он встал на четвереньки как раз в тот момент, когда завершались заключительные этапы смены, встряхнулся всем телом, а затем вышел из нижнего белья, когда оно упало с его собачьего тела.       Энди громко взвизгнула и, не задумываясь, забралась Дереку на спину. Она обхватила своими маленькими ручками его уши, потянув за них, отчего Дерек вздрогнул и заскулил. Стайлз неуверенно закрыл крышку своего ноутбука, голова у него шла кругом, и сказал:       — Энди, если ты дёрнешь его за уши, ты сделаешь ему больно.       — Прости, папочка! — воскликнула Энди, убирая ладони от его ушей, а затем обвила руками его шею, чтобы крепко обнять. Хвост Дерека начал раскачиваться стороны в сторону, и он начал рысью носиться по двору, как её личный скакун. Олли последовал за ними, протянув руку, чтобы осторожно ухватить Дерека за хвост, раскачивая его словно скакалку.       Стайлз встал, охваченный желанием хотя бы прикоснуться к Дереку, чтобы убедиться, что он действительно только что впервые стал свидетелем полной смены формы альфы. Олли тоже попытался забраться Дереку на спину, но судя по тому, как Дерек упирался лапами и дрожал от напряжения, позволяя Олли подтянуться, его тело, вероятно, не было рассчитано на такой большой вес.       — Эй, ты, — Стайлз протянул руку, подхватил Олли и развернул его, — не хочешь вместо этого покататься у меня на плечах? Я намного выше твоего папочки, и от меня лучше пахнет!       Обиженное выражение на лице Олли сменилось ухмылкой, и он протянул руку в универсальном жесте, означающем «Обними меня!». Стайлз притянул его к себе, крепко прижимая к себе.       — Видишь? Здесь не пахнет мокрой псиной, ха…-ай! — Стайлз вскрикнул от резкой и внезапной боли в правой ягодице. Он развернулся, оглядываясь по сторонам, в то время как Олли и Энди взвизгнули от смеха, увидев, как Дерек убегает, безумно виляя хвостом.       — Чувак, ты только что укусил меня? — Дерек тявкнул, и Стайлз внезапно почувствовал себя очень оскорбленным. — Грубо, — огрызнулся он, потирая зад. На самом деле это было не так уж больно, не больше, чем пощёчина или щипок. На самом деле Стайлз был совершенно не против укусов за попу, если это означало, что Дерек настроен игриво. Несколько месяцев назад заставить его улыбнуться было сложнее, чем выдернуть зубы.       Наблюдая за Стайлзом и Олли с другого конца двора, Дерек высунул язык, в то время как Энди положила голову ему на макушку и улыбнулась Стайлзу.       — Папочка укусил тебя, — пела она, — за попу!       Стайлз зарычал, гораздо менее устрашающе, чем Дерек, перемещая Олли, так чтобы он оказался на у него спине.       — О, началось, приятель. Я собираюсь изобразить панду Кунг-фу на твоей мохнатой заднице, — сказал он, опускаясь на колени, а затем ползком продвигаясь вперёд.       Они играли добрый час, все четверо были покрыты пятнами от травы, когда дрались и катались по двору, пока Стайлз не почувствовал, что выдохся. В конце концов ему пришлось попросить передышку, чтобы просто поваляться на траве, пока Энди и Олли играли друг с другом в прятки, стараясь держаться подальше от границы участка.       Дерек подбежал, плюхнулся на землю рядом со Стайлзом, а затем лизнул его локоть. Стайлз поднял его руку, и Дерек воспринял это как разрешение положить голову ему на живот. Запустив пальцы в густую шерсть Дерека, Стайлз устало погладил его, пробормотав:       — Мне бы больше понравилось, если бы лизать пришлось тебе, человеку, — и заработал его раздражённый стон.       Стайлз ухмыльнулся, ущипнув Дерека за ухо, прежде чем погладить ладонью по спине. Он закинул одну руку за голову, вздыхая и глядя на облака, прислушиваясь к звукам хихиканья Энди и Олли, пока они гонялись друг за другом по двору.       Как бы сильно Стайлзу ни хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, это должно было случиться, когда уши Дерека навострились, и он поднял голову, чтобы посмотреть в сторону дома. Стайлз сел, а Дерек встал, чтобы поспешить обратно к своей одежде, оборачиваясь в человека и одеваясь без единого слова.       — Дерек? — Стайлз встал как раз в тот момент, когда Дерек натягивал рубашку через голову: — В чём дело, чувак?       — Кто-то только что подъехал к дому, — объяснил Дерек. У Стайлза внутри всё сжалось, когда он понял, что их совместное времяпрепровождение, скорее всего, прервётся из-за какой-то проблемы, связанной с работой. Они загнали детей в дом, просто на всякий случай, и Дерек пошёл открывать дверь, когда позвонили в звонок, в то время как Стайлз пытался заставить Энди и Олли принять ванну.       Стайлз старался не думать о том, кто мог прийти, и отчаянно надеялся, что это был не тот, кто потащил бы Дерека на работу на целый день. Им почти не удавалось провести время вместе с тех пор, как Стайлз провёл у них ночь неделю назад. То, что у них было, всё ещё было в новинку, и на самом деле у них не было возможности поработать, кроме обычного семейного времяпрепровождения и украденных поцелуев то тут, то там.       Энди и Олли наконец-то забрались ванну и плескались в ней со своими игрушками, когда Дерек заглянул в ванную.       — Питер здесь, — тихо сказал он, ухмыляясь при виде Стайлза, делающего Олли ирокез из шампуня, в то время как тот водил свой пластиковый космический челнок по воде. Энди болтала с резиновой уточкой с бантиком, заставляя её плавать взад-вперед в руках.       Стайлз принёс чашку с водой и запрокинул голову Олли, чтобы ополоснуть его волосы.       — Тебе обязательно идти на работу?       — Нет, нам просто нужно пересмотреть кое-какие документы. Это займёт всего час или два. Всё должно быть сделано к обеду.       — О, тогда отлично, — Стайлз постарался не выдать своего облегчения, одарив Дерека улыбкой, — займись этим, а я приведу этих двоих в порядок.       Дерек кивнул, на секунду замешкавшись в дверях, прежде чем уйти и закрыть дверь. Затем Стайлз вымыл и сполоснул волосы Энди, позволив им двоим поиграть ещё немного, прежде чем он осушил ванну и достал из шкафа самые большие и пушистые полотенца, чтобы вытереть их.       Стайлз втолкнул обоих детей обратно в их комнаты, предоставив Энди самой одеваться (в чём она была очень непреклонна) и помогая Олли надеть его любимый комбинезон и застегнуть плечики. Энди вошла, как только натянула бледно-голубое платье, украшенное фиолетовыми мультяшными цветами и шмелями, практически забравшись на Стайлза с расческой и заколками в руках.       — Стайлз, ты можешь сделать мне прическу? — взмолилась она, дождавшись, пока Стайлз сядет на кровать Олли, прежде чем забраться к нему на колени. Стайлз взял щетку, поднял её и вздохнул.       — Конечно, было бы здорово, если бы здесь кто-нибудь сказал «Пожалуйста», — драматично произнес он, ухмыляясь.       Энди протянула руку и схватила его за щеки, оттягивая их и хныча долгое и жалобное: «пу-жааааааааалуйста?», что полностью растопило сердце Стайлза.       — Ладно, хорошо, но только потому, что ты сказала «Пожалуйста», — он расчесал её волосы, хотя их было ещё немного, и завил длинные пряди ей за уши, убрав челку набок с глаз. Он закрепил две заколки карамельного цвета сбоку у неё на голове, убедившись, что они помогают убрать часть челки с её лица, и похлопал её по плечу, давая понять, что всё готово.       — Может, сыграем в «Чайный час»?       — Спроси Олли, не хочет ли он поиграть, — Стайлз указал туда, где Олли рылся в своем ящике для игрушек в поисках идеальной игрушки. Энди подошла к своему брату, опустилась рядом с ним на колени и обняла его за плечи.       — Олли, ты не поиграешь с нами в «Чайный час»?       — Ладно, — согласился Олли, беря в руки гигантскую резиновую акулу. — А Чомп может поиграть?       — Чомп может играть.       Олли ухмыльнулся, покачивая акулу, а затем повернулся в объятиях Энди, чтобы обнять её в ответ. У Стайлза перехватило дыхание, он был ошеломлён без всякой причины, когда они потерлись щеками друг о друга, а затем встали, чтобы поспешить в комнату Энди за её чайным сервизом.       Дерек и Питер сидели за кухонным столом, когда Стайлз и дети вышли, чтобы обустроить свою пластиковую гостиную. Вместо этого Стайлз велел Энди и Олли занять места за кофейным столиком, напомнив им обоим соблюдать тишину, поскольку место было приготовлено для Энди, Олли, Стайлза, Чомпа и Рапунцель.       Прошло всего десять минут после того, как Энди налил Стайлзу первую чашку поддельного чая, когда Дерек резко встал, отодвинув свой стул.       — Я думаю, что смогу прочитать это без твоей помощи, — прошипел он, складывая бумаги вместе и снимая очки с лица. Стайлз в замешательстве смотрел, как Дерек прошел мимо дяди и направился в свой кабинет, захлопнув и заперев дверь, оставив Питера неловко стоять на кухне.       Не желая, чтобы его застукали за подглядыванием, Стайлз быстро повернулся обратно к Энди и Олли и притворился, что потягивает чай. Он отставил один мизинец, слушая, как Энди объясняет своему брату, как важно не давать драконам есть твое печенье и как оно может взорваться, если съесть слишком много.       — Это всё печенье с шоколадной крошкой? — спросил Стайлз, беря пластиковое печенье с шоколадной крошкой с игрушечной тарелки в центре стола и макая его в свой невидимый чай. Энди фыркнула, заправляя прядь волос за ухо.       — Да, ох, — вздохнула она, закатывая глаза.       Стайлз не заметил, как Питер вошел в гостиную, пока мужчина внезапно не подал голос у них за спиной.       — Если я правильно помню, у Дерека двое сыновей.       Стайлз замер, спокойно отложив печенье после того, как «откусил» его, и посмотрел на Питера через плечо.       — Всё в порядке, все совершают ошибки.       Энди самозабвенно продолжала болтать, отчитывая Олли за то, что он пьет чай, не выставив мизинец. Взгляд Питера был острым и расчетливым, он наблюдал за детьми так, что у Стайлза от беспокойства побежали мурашки по коже. Он перевёл взгляд на Стайлза, тонко улыбаясь.       —Понимаю. Что ж, такого поведения следовало ожидать. В конце концов, психические заболевания действительно передаются по материнской линии.       Стайлз потрясённо уставился на мужчину, переводя взгляд на Энди. Было огромным облегчением видеть, что она на самом деле не обращала внимания на то, что говорил Питер, слишком занятая попытками понять, как заставить акулу держаться за чайную чашку, чтобы действительно слушать разговор взрослых. Оглянувшись на Питера, Стайлз почувствовал, как его охватывает желание заступиться за неё, и схватился за свою чашку.       — Не знаю, чувак. С Дереком всё в порядке, а он твой родственник.       — Должно быть, сменилось поколение, — беззаботно сказал Питер. Стайлз одарил Питера самой натянутой, самой жеманной улыбкой, на которую был способен, мысленно напоминая себе, что нельзя злиться. Этот чувак — дядя Дерека, и Стайлз понимал, что было бы глупо вступать в какую-либо конфронтацию, если он мог этого избежать. Не помогало и то, что вся ситуация казалась чем-то вроде теста — как будто Питер просто проверял, как далеко он сможет зайти, прежде чем Стайлз сорвется.       — Дядя Пит, хочешь поиграть? — внезапно спросила Энди, поднимая свой чайник и размахивая им. Питер подошёл ближе, положил ладонь на спинку дивана и затем стёр с неё воображаемую пыль или ворсинки.       — Прости, дорогой, но дядя Питер не любит играть в девчачьи игры, потому что он мальчик.       Несмотря на то, что Энди пожала плечами, ничуть не обеспокоенная этим, Стайлз не смог удержаться и со стуком поставил свою чашку на стол. У него болезненно сжалось горло, и ему пришлось сглотнуть, прежде чем он смог выдавить из себя слова.       — Знаешь, я думаю, что дяде Питеру нужно кое-что сделать, — сказал он со всей фальшивой весёлостью, на какую был способен. Повернувшись лицом к вышеупомянутому мужчине, Стайлз прищурил глаза и твердо сказал: — Ты можешь уйти. Сейчас.       Питер даже глазом не моргнул, наклонив голову в манере, до жути похожей на ту, что иногда делал Дерек.       — Я думаю, что мне хорошо там, где я есть.       От того, как Питер отклонял слова Стайлза, словно они были бессмысленными, у Стайлза вновь по коже побежали мурашки. Он хотел ударить этого парня по лицу или, по крайней мере, заставить Дерека ударить его. Проблема заключалась в том, что если бы Дерек был втянут в это, ситуация только обострилась бы. Он должен был попытаться контролировать ситуацию — пока Питер не сделал что-нибудь, что расстроило бы Энди или даже Олли. Стайлз был не в настроении портить свой замечательный день из-за враждебно настроенного дяди Дерека.       — Эй, Энди, — начал Стайлз, — почему бы тебе не пойти и не показать Олли, как заплетать волосы твоей большой Рапунцель? — предложил он. «Большая Рапунцель» — так они стали называть эту модель с большой головой и волосами, которые можно расчесывать и укладывать. Она стояла на туалетном столике Энди и много раз использовалась, чтобы научить Дерека и Стайлза заплетать волосы в косу в ожидании того, когда у Энди отрастут волосы.       Энди надулась:       — Но у нас же чайный час!       — Энди, — твёрдо повторил Стайлз, — пожалуйста.       Она, казалось, поняла, что Стайлз хотел, чтобы они вышли из комнаты. Даже для четырёхлетнего ребенка Энди обладала острым умом, когда хотела. А ещё у неё было больше нахальства, чем у Дерека в плохой день, потому что она драматично вздохнула:       — Хорошо, — и закатила глаза, беря Олли за руку и ведя его в свою спальню.       Стайлз подождал, пока не услышал, как захлопнулась дверь её комнаты, а затем поднялся на ноги. Он понизил голос, в кои-то веки поблагодарив Дерека за звукоизоляцию, которую тот установил в своём кабинете, чтобы заглушить отвлекающие звуки.       — Только потому, что ты дядя Дерека, это не значит, что ты можешь говорить подобную чушь о его детях и думать, что это нормально.       Питер приподнял бровь, невинно пожимая плечами.       — Я всего лишь высказал своё наблюдение.       — Да, но ты можешь наблюдать за дверью, — огрызнулся Стайлз, — и также легко выйти за неё прямо сейчас.       Усмехнувшись, Питер покачал головой и обернулся с сухим смешком. Сначала Стайлз подумал, что он действительно собирается уйти, и он был разочарован, увидев, что мужчина бредёт обратно на кухню. Стайлз последовал за ним, наблюдая, как Питер взял фотографию Энди и Олли в рамке, которая стояла рядом с кофеваркой, и осмотрел ее.       — Не понимаю, почему ты чувствуешь необходимость обижаться, — сказал он, откладывая фотографию и снова глядя на Стайлза. — Они даже не твои дети.       Желудок Стайлза сжался, руки стиснулись в кулаки, пока Питер продолжал говорить.       — Учитывая, насколько неудачной была их концепция, я поражен, что мой племянник вообще нанял тебя. Видишь ли, ты всего лишь человек. Ты никогда не смог бы любить и защищать их так, как…       Питер не успел договорить, как кулак Стайлза полетел ему в лицо. Единственная проблема заключалась в том, что Стайлз был всего лишь человеком, а Питер — нет. Он схватил Стайлза за запястье, вывернув его так быстро, что Стайлз споткнулся и упал вперёд. Это было размытое движение, прежде чем чья-то рука схватила его сзади за шею, и Стайлз ударился лицом о мраморную столешницу. Голова Стайлза раскалывалась от боли, плечо пронзительно заныло, когда Питер завёл его руку за спину. Стайлз задохнулся, зажмуривая глаза и хрипло дыша.       Питер наклонился ближе, ожидая, пока Стайлз перестанет извиваться, прежде чем заговорить ему на ухо.       — Не думай, что ты важен для этой семьи. Ты просто средство для достижения цели — кто-то, кто будет держать детей подальше от Дерека, пока он выполняет свою работу.       — Пошёл ты, — выплюнул Стайлз, дергаясь и пытаясь вырваться из железной хватки Питера. Ему хотелось закричать и позвать Дерека, но он точно знал, что затеять драку между Дереком и его дядей было худшим, что могло произойти в этот момент.       Посмеиваясь, Питер провёл носом по шее Стайлза, бормоча:       — Зачем беспокоиться? Мой племянник, кажется, достаточно хорошо справляется с этим сам. — Стайлз стиснул зубы, тяжело дыша через нос, когда рука, которая не держала его руку в заложниках, поднялась, потянув его за воротник рубашки, обнажая шею. — Знаешь, у тебя такой большой потенциал. Я видел, как ты изменил его… как ты манипулировал моей семьей и пробрался в их жизни…       Острый коготь проследил вену на горле Стайлза, острый и опасно близкий к тому, чтобы разрезать плоть. Внезапно прикосновение исчезло, когда Питер отстранился.       — Я должен поблагодарить тебя, — размышлял Питер, наблюдая за тем, как Стайлз отталкивается от стойки и разминает больное плечо. — В конце концов, если бы не ты, у меня не было бы ни единого права голоса в компании, и мой бедный племянник всё ещё работал бы эти долгие, напряжённые часы.       Вся надежда Стайлза на то, что он расскажет Дереку позже, рухнула наземь. Он уставился на неё, чувствуя боль в груди от жгучего осознания того, что Питер прав. Они оба знали, что если Дерек узнает о чем-либо, что только что произошло, он вышвырнет Питера за дверь и всё вернётся на круги своя, как было несколько месяцев назад.       И чёрт возьми, если это не больно. Стайлзу даже не нужно было подвергать сомнению тот факт, что Дерек отправился бы на край света, чтобы защитить свою семью, даже если бы это означало почти покончить с собой, снова удвоив свою рабочую нагрузку, просто чтобы держать Питера подальше от их жизни.       Дверь в кабинет Дерека открылась как раз в тот момент, когда Стайлз стирал остатки боли со своей щеки. Его очки сползали с носа, в руке он держал документы, что-то бормотал себе под нос и пользовался ручкой, чтобы не сбиться с места.       Питер положил руку на плечо Стайлза, сжав его, что должно было быть ободряющим, но больше походило на предупреждение. Стайлз хотел вырваться, но в этот самый момент Дерек поднял взгляд. Он нахмурился, склонив голову набок.       — Всё в порядке?       Стайлз сглотнул, его сердце забилось в два раза быстрее, отчего большой палец Питера болезненно впился в него. Когда глаза Дерека подозрительно сузились, Стайлз выпалил:       — Да, персиковый кин, — и практически высвободил плечо.       Он поспешил выйти из комнаты, без раздумывания уклоняясь от протянутой руки Дерека. Если бы Дерек прикоснулся к нему, он бы сломался и всё рассказал. Он не мог себе этого позволить — он должен был, по крайней мере, подождать, пока у него не появится шанс объяснить ситуацию таким образом, чтобы он мог, по крайней мере, удержать Дерека от совершения чего-то иррационального в порыве гнева.       Стайлз всё это время чувствовал на себе взгляд Дерека, который следовал за ним, пока он, наконец, не проскользнул в комнату Энди и не увидел их на кровати с одной из книг Энди между ними. Закрыв дверь, Стайлз устало вздохнул и выждал секунду, чтобы звуки препирающихся Энди и Олли о том, как произносить определённые слова, подействовали на него успокаивающе.       Дрожь в его руках прекратилась не сразу, и Стайлзу, наконец, пришлось подойти и сесть на кровать, потому что на него накатила сокрушительная волна усталости. Он был так зол и расстроен, что у него заболели кости от желания вытолкнуть Питера из движущейся машины. Тот факт, что он был беспомощен, только заставлял Стайлза чувствовать себя ещё более несчастным.       — Стайлз? — тихий голос Энди отвлёк его, и Стайлз, подняв взгляд, увидел, что оба ребёнка с беспокойством наблюдают за ним. Олли оттолкнулся от сестры, подползая ближе, пока не смог вскарабкаться ему на колени. Стайлз обнял его, поддаваясь желанию крепко прижаться к нему. Энди быстро подошла, протиснувшись у него под мышкой, так что Стайлз оказался в охапке извивающихся, волнующихся детей.       — Я так сильно люблю вас, ребята, — выдохнул Стайлз, внезапно испугавшись перспективы каким-то образом потерять это; потерять их. Это было иррационально, и в глубине души Стайлз знал, что он ни за что не откажется от них снова по доброй воле, но мысли и страх всё ещё были здесь.       Олли потёрся лицом о шею Стайлза, а Энди запечатлел небрежный поцелуй на его щеке, когда они оба произнесли свои признания в любви.       — Я люблю тебя больше, чем Мистера Лапшу! — провозгласил Олли, что было очень кстати для ребёнка, который всегда таскал своего плюшевого осьминога куда только мог. Энди издала согласный звук.       — Я люблю тебя больше, чем Лягушонка! — воскликнула она. — Больше, чем 'пунцель и Мишку!       — Оу, — засмеялся Стайлз, чувствуя, как на глаза наворачиваются слеёы, — вы, ребята, действительно любите меня больше, чем все свои игрушки?       — Да! — крикнула Энди, в то время как Олли кивнул. Стайлз шмыгнул носом, притягивая их к себе и крепко сжимая, прежде чем начал осыпать их обоих поцелуями, пока они не начали извиваться и хихикать от этого.       Удивительно, как же быстро Энди и Олли смогли поднять Стайлзу настроение. Он потянулся за книгой, которую они читали, усадил детей к себе на колени, чтобы все они могли видеть страницы, и позволил Олли показать ему, на чём они остановились.       Они остались в комнате Энди, прочитав два экземпляра «Медведей Бернстайна», прежде чем Стайлз остановился, услышав звук закрывающейся входной двери. Он наклонился, поцеловал Энди в висок и тихо спросил:       — Дядя Питер ушёл?       Дети кивнули, и Стайлз облегчённо вздохнул.       — Что он тебе сказал?       Стайлз вскинул голову, у него перехватило дыхание при виде хмурого Дерека, стоящего в дверях.       — Ничего, — нервно выпалил Стайлз, поворачиваясь и проводя пальцами по волосам Олли, чтобы попытаться отвлечься. — Просто какие-то глупости. Я думаю, он ревнует, потому что я молод и красив, а он седеет.       Дерек шагнул в комнату, сжимая и разжимая кулаки.       — Стайлз, — повторил он медленно и напряженно, — что? Что он сказал?       Отвернувшись от Олли, Стайлз вздохнул и снова сказал:       — Ничего важного, Дерек, — потому что ему нужно было, чтобы Дерек оставил это.       Ему нужно было время, чтобы осмыслить ситуацию, и Стайлз действительно был не в настроении ещё раз разбираться с драмой оборотней, если бы мог с этим справиться. Дерек долгое время не двигался, выглядя почти разъярённым, а затем закрыл глаза и с усилием расслабил плечи.       Когда он снова открыл глаза, то был спокойнее, слегка кивнув головой в знак согласия, прежде чем подойти и сесть рядом с ними на кровать.       Энди, не теряя времени, забралась к Дереку на колени и устроилась поудобнее, положив голову ему на грудь. Стайлз перевернул книгу, двигаясь, пока его бедро не прижалось к бедру Дерека. Тот наклонился, повернувшись так, что его губы коснулись уха Стайлза.       — Мы поговорим об этом позже, — пробормотал он.       — Да, дорогой, — промурлыкал Стайлз, гладя Олли по голове. Он повернулся, поцеловал Дерека, а затем рванулся вперёд, чтобы украсть второй и третий поцелуй. Каждый поцелуй был длиннее и затягивался всё больше и больше, пока хмурый взгляд Дерека наконец не исчез. Неохотно Дерек ответил на поцелуй в последний раз, а затем повернулся, чтобы пододвинуть книгу поближе и найти предложение, на котором, по словам Энди, они остановились.       Когда Дерек начал читать, Стайлз не смог удержаться от тихого вздоха облегчения, осознав, что ещё совсем ненадолго у него может быть всё это.