Вирус

~Полтора года назад ~ — Босс, там новички пришли, надо бы их проверить. Шэ Ли стиснул запястье Мо, любезно отдирая его от своего халата. — Идем, док? Работа ждет. Шэ Ли протиснулся мимо двери и лаборанта, весело насвистывая незатейливую мелодию. Мо остался стоять на месте, буравя взглядом распахнутую дверь. — Босс? — Да, прости, новички? Он сверился с планшетом, отчитываясь — Генетик и биолог. Ждут вас в лаборатории. В лаборатории работа шла полным ходом, до прорыва оставалось несколько месяцев. Усилия последних семи лет наконец могли окупиться. Десятки ученых работали день и ночь, воодушевленные прорывом. Незнакомыми были лишь двое — молодой человек в штатной одежде опирался о стол и о чем-то эмоционально рассказывал мужчине в халате, сидящему на стуле и внимательно смотрящему в микроскоп, периодически что-то записывая. Если бы Мо лично не принимал каждого нового члена команды, то решил бы, что эти двое давно работают здесь, так гармонично они вписывались в картину. Молодой человек, заметив Мо, резко выпрямился, а затем склонился в поклоне. Мужчина лениво повернулся на стуле, оценил взглядом своего молодого босса и небрежно протянул руку для рукопожатия. — Генетик, я полагаю, — отозвался Мо, пожимая протянутую руку. — Мо Гуань Шань. От стали в голосе мужчины Мо вздрогнул, но рукопожатия не разнял. — Чжань Чжэн Си, — представился молодой человек, так же протянув руку. Мужчина легко разжал пальцы и рука Мо безвольно упала вдоль тела, пока он не сообразил пожать руку другому сотруднику. — А этот невежливый тип — Хэ Чэн. Нам очень приятно стать частью вашей команды. Спасибо за доверие! По лицу Мо скользнула мимолетная улыбка. Приятно здесь не было никому. Хэ Чэн не сводил с него пристального взгляда, не скрывая своего скептицизма. Чжань хлопнул в ладоши, дабы напомнить, что они здесь не одни. — Что ж, начнём? Не хочется терять время. Эти двое должны были помочь Мо закончить проект, которым он занимался последние семь лет. Внести последние штрихи и осмотреть свежим взглядом результат его работы. Один должен довести до ума препарат, другой сделать так, чтобы геном человека принял его. На все у них два месяца. Больше Мо не намерен ждать, несмотря на предостережения Хэ Чэна и прямую угрозу сломать запястье, если в его работу будут лезть. Мо, скрипя зубами, отступал и ждал результатов. Ждать он умел. Двенадцать лет, как его отца посадили. Семь лет работы над разработокой вакцины, подавляющей агрессию. Два месяца до того, как его отца казнят. И последний шаг в достижении цели. Но как обычно все идет не по плану. ~ В коридоре послышались голоса — приветствия, распоряжения, тихие отчеты. Люди склонились в приветственном поклоне перед стоящим мужчиной, последний лишь мимолетно взглянул на них. Хэ Тянь стоял по стойке смирно в коридоре вдали от остальных, нетерпеливо дожидаясь своей очереди, щелкая пальцами за спиной. Пришедший мужчина не обратил на него ни малейшего внимания, поглощенный беседой со своим компаньоном, не сомневаясь, что дела, происходящие за пределами особняка, куда важнее, чем дома. Хэ Чэн дал последние распоряжения Би, дружески хлопнул его по плечу и двинулся по коридору. Слуги сняли с него пальто и засеменили прочь, не получив других инструкций. Хэ Тянь последовал за братом. — Я говорил не приводить бродяжек в дом! Значит, слухи уже дошли до него. — Он тебя заинтересует. Чэн бросил короткий взгляд на брата, пригвоздив его к месту. За двадцать девять лет Тянь знал о пристрастиях брата только три вещи: кофе без сахара, элитный алкоголь и колумбийский табак. Парень, которого он притащил, не подходил ни под одно из описаний. Скептицизм Чэна был оправдан. — У него в рюкзаке тетради с эмблемой Уробороса, исписанные формулами и он явно много знает о зараженных. К тому же даже не пытается отрицать, что был в составе команды разработчиков вируса. Чэн принял это без особого энтузиазма. — И он знает меня? — Он так сказал. — Назвал мое меня? — Нет, сказал, что будет ждать тебя в твоем кабинете. — Ты пустил кого-то в мой кабинет? Кабинет всегда был личным пространством Чэна. — Я так прифигел, что и сказать ничего не успел ему. За разговором они быстро добрались до кабинета. Распахнув дверь, братья вошли внутрь. Мо утопал в огромном кресле хозяина кабинета, закинув скрещенные ноги на стол из редкого дерева, что сегодня мало кто мог оценить. Брови Тяня взлетели вверх, рот против воли приоткрылся. Чэн устало вздохнул, нахмурившись. Пройдя вглубь кабинета, он с силой сбросил ноги Мо со стола, не удостоив его вниманием. Губы Гуань Шаня тронула улыбка, которую он тут же спрятал за сложенными ладонями. — Молишься? — тут же съязвил Тянь, подперев собой дверь. Мо бросил на него насмешливый взгляд. — Не поможет, — сказали они в унисон и перевели взгляд на Чэна, прикуривающего у окна.  Тот выпустил струйку дыма в потолок, не сводя темных глаза с того, кто занял его место. Тянь вздрогнул у двери. Мо принял более удобную позу для смерти. — Я давно перестал удивляться твоей наглости, — лениво донеслось у окна. — А ведь когда-то я мог тебя удивить. — Только своей дерзостью. — А она-то с годами поубавилась, — тихо пробормотал Мо. Тянь у двери скорчил гримасу, бросив короткий взгляд на Мо. Принял расслабленную позу, скрестил руки на груди. Принялся ждать. Чэн прошел ровным шагом до небольшого шкафчика у стены, вытащил из него два стакана. Откупорив бутылку виски, он плеснул жидкость в два стакана, поставил на свой стол, обойдя его, постучал пальцами по креслу для гостей. Под удивленный взгляд Тяня, Мо без возражений встал и пересел на предложенное кресло. Чэн занял свое законное место. Мо пригубил виски, встрепенулся всем телом, ощутив тепло алкоголя. Поднял прищуренные глаза на мужчину по другую сторону стола. Чэн не сводил с него пристального взгляда. Взгляд хищника перед прыжком. Взгляд того, кого не стоит злить. А так хочется. Отнюдь не мудрость поубавила у Мо дерзости, а во многом дерзкий язык и неумение вовремя остановиться. Кровь и боль стали его учителями. — Говори! Мо от неожиданности подавился виски. Капли жидкости стекали по его подбородку, пока он неуклюже ставил стакан на край стола. — Что говорить? — Зачем пришел? Грудь Мо высоко вздымалась, воздух со свистом покидал легкие, от каждого вздоха ломило сломанные ребра. Он вытер подбородок тыльной стороной ладони, повернувшись к замершему Тяню. — Зачем пришёл, зная, что я убью тебя, — добавил Чэн все тем же спокойным голосом. Воцарилась тишина. Тянь сделал полшага к брату, почувствовав опасность, рука легла на пистолет. Его тело подобралось, готовое к атаке. Тело Мо, напротив, заметно расслабилось, он откинулся на спинку кресла, перебросив ногу на ногу. Покачал стаканом виски в руке, звякнули тающие льдинки. Мо сделал большой глоток и громко поставил стакан на стол, царапнув поверхность. Голова склонилась на бок. Из-под пришуренных век горели глаза. Брови Чэна сошлись на переносице. — Разве я не сказал, что свистну, если ты понадобишься, пёс? Тянь перевел удивленный взгляд на брата. — Свищу, песик. Мо наклонился ближе к Чэну, съехав с кресла, сложил руки перед собой. Пару раз издевательски свистнул, не дождавшись реакции. — Тянь. Хэ Тянь моментально сдвинулся с места, приблизившись к брату. — Выйди за дверь. Тянь открыл рот, чтобы возразить. — И никого не пускай, чтобы они не услышали. Рот Тяня захлопнулся, клацнув зубами. Он перевел взгляд на Мо, тот спокойно сидел с легкой улыбкой на губах, подталкивая к Чэну пустой стакан. Обратив внимание, что на него смотрят, весело бросил: — Иди, взрослым надо поговорить. Тянь вновь перевел взгляд на брата. — Не думаю… — Это заметно. Так зачем начинать сейчас, — перебил его Мо, потянувшись за стаканом Чэна. — Брат? Чэн пристально смотрел на парня, осушающего его стакан. Тянь замялся, переводя взгляд с брата на Мо. Ни один из них на него не взглянул. Уходя, он громко захлопнул за собой дверь. Чэн достал из пачки еще одну сигарету, потянулся к ящику стола, вытащив оттуда складной нож. Прикурил, не сводя взгляда с Мо, тот в свою очередь смотрел на нож в пальцах Хэ. Прищурил глаза, громко цокнул, но никак не прокомментировал. Рука непроизвольно потянулась к небольшому шраму под подбородок, некогда оставленным этим самым ножом. Шрам нестерпимо чесался. — Что ж, мое внимание ты привлек, теперь постарайся удержать интерес, — заявил Чэн, продолжая крутить в руках нож. — Пфф, как холодно. — Ты ожидал иного? — Нет, не ожидал даже этого, — Мо покачал пустым стаканом в руке. — Думал, пристрелишь сразу. — Не раньше, чем получу ответы. — Уверен, что хватит сил их переварить? — Уверен, что выдержишь, если я повторю свой вопрос? Мо против воли шумно сглотнул. Взгляд снова упал на нож в руке Чэна. — Я нужен тебе, — тихо, неуверенно. — Пока что, — твердо и с угрозой. А мысленно Мо отвечал сам себе: «Без него не выживешь, но и с ним тебе не жить». Как ни крути, а Хэ Чэн — последний человек на этой выжженной планете, кто станет защищать Мо. Слишком много тайн разделяет их, слишком разные мировоззрения и один конкретный поступок конкретного человека. — Я убью тебя, — ровно произнес Чэн. Ни сожаления, ни угрозы, никаких эмоций. Он и раньше был скуп на них, но после конца света совсем перестал походить на человека. — Я знаю. Тяжёлая тишина повисла в кабинете. Что могут сказать друг другу два человека, которые не могут провести в одном помещении больше десяти минут? Во многом именно это когда-то давно усложняло их работу. А ещё тотальное невезение и неумение заводить друзей. Зачем переживать, если в итоге всех ждёт один конец? Зачем иметь привязанности, которые только тянут вниз? — Слушаю твои объяснения. — Никогда не считал нужным оправдываться, — отчеканил Мо. — Тем более перед людьми вроде тебя. Ещё одна причина, почему они никогда не ладили — обоих могла вывести из равновесия любая фраза оппонента. Должно быть это что-то вроде индивидуальной непереносимости человека. Чэн склонился над столом, держа нож на уровне глаз Мо, выпустил струю дыма ему в лицо. Нож с клацаньем открылся, заставив Мо вздрогнуть, а после поежиться. — Ты нужен мне лишь до тех пор, пока у тебя есть ответы, однако если их у тебя нет, — Чэн красноречиво промолчал, вздернув брови. Чэн вновь откинулся на спинку кресла. Из заветного ящичка он достал другой графин с янтарной жидкостью. Налил себе на два пальца, Мо — полстакана. Сигарета дотлевала, Хэ прикурил от нее новую. — Я удивлен, что вижу тебя живым. — Поверь, я удивлен не меньше. — Как тебе удалось выбраться? Мо сглотнул вязкую слюну, во рту вновь появился кислый привкус, смешанный с кровью. Все тело налилось болью. — За одну ночь не расскажешь. Однако не обошлось без удачи и кучи трупов. — А вот тут я не удивлен. Там, где ты, всегда боль и разруха. Мо грустно улыбнулся. Вот уж у кого нет права читать нотации. — Считаю, что единственный непростительный грех на войне — стоять на месте. Лучше делать что-то неправильное от всего сердца, чем оцепенеть. — И что же заставило тебя подумать, что ты на войне? Мо прыснул. — Оглянись. Сам видишь, в какой мы заднице. — Не сейчас, — поправился Чэн, делая глубокую затяжку. — Тогда. Мо резко замолчал, растеряв все слова. Тело напряжённо замерло, глаза расширились, грудь тяжело вздымалась. Долгую минуту не происходило ничего. Затем Мо выдохнул. Вместе с воздухом тело покинули и силы — он поник в своем кресле, горько усмехнувшись. — Ты знаешь, — тихо проговорил Мо, резко перекинувшись через стол. Легко выхватил из пальцев Чэна сигарету, сделал глубокую затяжку под его тяжёлый взгляд. — Ты поразительно много знаешь для человека, которому на все насрать. Чэн промолчал. Позволил Мо сделать еще одну затяжку и бережно разжал его пальцы, забирая сигарету. Потушив окурок в пепельнице, опрокинул в себя виски. Мо опустился в кресло, покачивая в руке стакан. На стене тихо тикали часы, отсчитывая оставшееся всем им время. Гуань Шань прикрыл глаза, вслушиваясь в такой обыденный когда-то звук, силясь вспомнить, когда в последний раз видел что-то работающее. Что-то не поврежденное временем, огнем, живыми и мертвыми. Что-то, что напомнило бы о людях, о цивилизации, некогда жившей на этой планете. Когда он в последний раз вообще видел живого человека? Говорил с ним, смеялся, прикасался. И вот он в доме, полном работающих предметов, исправного душа, даже радио. Место с кухней, прихожей и наверное спальней с большим окном. В доме, полном людей, живых людей, с которыми можно говорить, спорить, смеяться, делить тяготы жизни. В доме, полном людей, желающих ему смерти. Открыв глаза, Мо столкнулся с взглядом Чэна, вздрогнул, янтарная жидкость пролилась ему на руку. Грудь сдавило болью. Видимо, сломанные ребра давали о себе знать. Взгляд Чэна был холодным как лед и острым как нож, лишь его поза была расслабленной. Вновь наполняя свой стакан, он бросил Мо: — Сними футболку. — Может не здесь? Твой брат неподалеку, — усмехнулся он, но тревогу скрыть не сумел. Чэн встал из-за стола, приблизившись к нему. Тяжелая рука легла на шею Мо. Вместе с теплом по его телу растеклась боль. Чэн слегка сжал руку, заставив Мо зашипеть сквозь зубы. — Покажи плечо, — велел Чэн, подцепив край футболки. — И выключи уже дурачка. Тебе не идет! Плечи Мо поникли, фальшивая улыбка сползла с его лица. Одной рукой он стянул с себя футболку, взъерошив себе волосы. Чэн склонился над парнем, хмуро разглядывая рану, поморщился, учуяв запах. — Кто тебя зашивал, мясник? — Твой брат. — Тогда все ясно. Следующие минут десять они провели в тишине, нарушаемой лишь шуршанием бинта, поскрипыванием кресла и тихого шипения Мо. Обработав рану и туго перевязав плечо Гуань Шаня, Хэ оглядел его бледное тело. Глаза цепляли старые и новые шрамы, не укрылось от них и нервное ерзанье Мо. Вслед за взглядом Чэн осматривал его тело пальцами. Огладил еще не зажившую рану под лопаткой, едва касаясь кончиками пальцев прощупал ребра, затем вновь вернулся к свежей ране. Устало прошептал: — Кто был нулевым пациентом? — Черт! — выругался Гуань Шань, скривившись. — Я и забыл, что ты шаришь. Захлопнулась крышка гроба Мо вместе с последней попыткой наладить хоть какие-то отношения. С этим у него проблемы еще с подросткового периода. С тех пор, как отец угодил за решетку за серийные убийства, а может и еще раньше. Чэн вновь надел маску безразличия, сложил руки на груди, примостился пятой точкой на свой стол. — Если эти люди узнают, кто ты такой на самом деле, ты и дня не проживешь. — Ты хочешь сказать без твоей защиты? — В том числе. — Мм, вынужден отказаться от столь щедрого предложения. Как я уже однажды тебе сказал, вручая заявление об увольнении: «В ваших услугах я более не нуждаюсь». Мо всегда умел закапывать себя в мгновение ока. — И посмотри, что с тобой стало без меня. Глаза Чэна все так же выражали равнодушие, разве что сейчас в них появилась капелька презрения. Его рука тяжело легла на загривок Мо, пальцы впились в кожу. Он жарко зашептал на ухо, заставляя вслушиваться в каждое слово. — Откровенно говоря, мне плевать, увидишь ли ты завтрашний рассвет. Когда все закончится, я лично убью тебя за все то дерьмо, что ты сделал. А пока все, что меня волнует, это как много тебе известно об антидоте? Чэн нехотя отстранился, изучая реакцию Мо, которую никогда не мог предугадать. — Оу, — Мо расплылся в хищной улыбке, вновь чувствуя, что к нему переходят поводья игры. — Жаль тебя розачаровывать, но все, кто отвечал за антидот мертвы, как и все, кто участвовал в создании вируса, и их семьи, даже их домашние любимцы и те канули в небытие. А что, так не терпится вытащить мир из задницы? Поток слов Мо все никак не заканчивался, а рука Чэна тем временем грозила сломать парню шею. — Или, — глаза Мо округлились от восхищения. — Кто-то дорогой тебя заражен? Мо громко рассмеялся, подтянув ноги к животу. Он сотрясался от смеха, игнорирую вновь открывшуюся рану и взгляд Чэна, не предвещающий ничего хорошего. Мо по-дружески похлопал мужчину по руке, словно призывая разделить с ним веселье. Одним резким движением Чэн опрокинул Мо вместе с креслом. Все трое с грохотом рухнули на пол — кресло, Мо и Чэн. За дверью тут же послышался шум и выкрики. — Прости-прости, я скотина, — Мо уперся ладонями в мощную грудь Чэна. — Я знаю. Не стоило так говорить. Рука Чэна уже сжимала шею парня, другая с силой вдавливала его тело в кресло. Внезапно Мо снова прорвало. — Ну признай, иронично ведь. Дорогой тебе человек умирает от вируса, который ты же сам и помогал разрабатывать. Чтобы прекратить внезапное веселье понадобился лишь один удар. Один удар человека, чье ангельское терпение подошло к концу. Один удар по лицу человека, разрушившего слишком много жизней. И лишь один выбитый зуб. Вот и все, что потребовалось, чтобы избавиться от ублюдка и вернуть человека. Выплывая из красной пелены боли, Мо слышал приглушенные разговоры и возможно рык. Послышалось? Точно нет. В следующую секунду его ногу прострелило болью, словно в нее вцепились зубами. — Брат, угомонись. — Сразу, как только он скажет мне то, что я хочу знать. Мо заставили сесть и он наконец увидел, кому принадлежал рык. И в ногу вовсе не зубы впивались, а пальцы. Чэн подтаскивал его ближе к себе, рыча по очереди то на брата, то на него. — Шевелись! — это адресовывалось ему. — Тянь, займись делом. Не мешайся под рукой. Чэн вновь резко дернул Мо за ногу, вырвав из него крик. — А это еще что? Чэн посмотрел на свою руку, испачканную в крови, потом на испуганный взгляд Мо, его руки пытающиеся остановить мужчину. Тянь с силой надавил ему на грудь, заставив лечь. Чэн закатал штанину на его ноге, оголяя рану. — Твою… — отшатнулся Тянь, прикрывая рот и нос рукой. Чэн продолжал удерживать ногу Мо, разглядывая еще свежий укус. Затем он встретился взглядом с парнем. На мгновение Мо показалось, что он видит нечто вроде сочувствия, но быстро отбросил эту мысль, услышав равнодушное: — Тебя укусили. Мо вновь не сдержал истеричного смеха.