Меткость - сестра удачи!

Открыв с утра глаза, Иван упёрся взглядом в ковёр и несколько секунд не мог понять, что не так в комнате, а потом вспомнил, что теперь ему придется лицезреть этот шедевр рукоделия, висящий над кроватью, каждый день. — Доброе утро, милый, — раздалось откуда-то слева, и он почувствовал лёгкий прохладный чмок на щеке. Сон тут же как рукой сняло. Иван резко сел, сгреб на себя всё одеяло и отодвинулся в угол кровати. Кощей сидел на краешке ложа, смотрел на царевича и на лице его играла лукавая улыбка. — Я думал, мы договорились, что всё только после свадьбы! — возмутился Иван. — Я думал, мы друг друга поняли! Улыбка Кощея угасла, он встал и отошёл к окну. — Поняли, поняли… — пробормотал он. Иван немного успокоился, схватил со стула одежду, затащил ее под одеяло и начал поспешно одеваться. — И я надеюсь, с сегодняшним ужином ты не выкинешь ничего подобного этому ковру, — отрезал он. — А что не так с ковром? Даже царь признал моё мастерство. Или тебя смущает разница в размерах? Так это называется «художественная правда». Хочешь, покажу? — Ты! Ты… — задохнулся Иван, — возмутительный! Прекрати развязывать пояс! Кощей бросил взгляд на разрумянившееся лицо царевича и расхохотался. Всё же, этот невинный мальчик был лучшим. Дразнить его оказалось так забавно! Но меру тоже стоило знать, так что Кощей решил, что сегодня будет вести себя примерно и вознаградит Ивана за всё хорошее, что тот ему сделал. — Ладно, ладно, не волнуйся, — сказал он. — Поезжай на пир, отдохни, повеселись. Я приеду вечером, у меня есть ещё одно важное дело. И ради бога, сними это тряпьё! Пойдешь вот в этом, — Кощей кивнул на вешалку, на которой висел наряд, накрытый темной тканью. — Мне бы хотелось самому тебя переодеть, но времени совсем не осталось. Дождись меня, я постараюсь поскорее, — он наклонился к Ивану, быстро, прежде чем тот успел опомниться, снова чмокнул его в щёку и хохоча выбежал из комнаты. Иван минуту не мог прийти в себя. Это всё было так не похоже на обычное поведение Кощея, что выбивало из колеи. Наконец, он взял себя в руки, встал и подошёл к вешалке. Стоило ему сдернуть скрывающую костюм ткань, как сердце забилось от неконтролируемого восторга. Перед ним был роскошный белоснежный кафтан, расшитый причудливыми морозными узорами. Сверкали неземным блеском жемчужины и драгоценные каменья, нити переплетались и играли светом, будто волшебные: не иначе как женишок подпустил в работу немножко магии. Иван не мог налюбоваться чудесной работой и не понимал, в чем подвох. В конце концов он плюнул и начал одеваться. Кафтан сел идеально. Сомнений не осталось: Кощей знал его тело лучше него самого. *** Пир был в самом разгаре. Невесты старших братьев приготовили блюда, впечатлившие царя, но вовсе оставленные без внимания царицей. Из поездки царица вернулась в дурном настроении и самого утра вымещала злость на всех, кто попадался под руку, начиная со слуг и заканчивая царем-батюшкой. — А что же третья невеста? Не порадует нас своим кулинарным шедевром? - раздражённо спросила она. Кощей чудовищно опаздывал. — Ой, матушка, а у Ваньки-то невеста... — начал средний брат, но старший толкнул его в локоть, велел заткнуться и зашептал что-то на ухо. Братья дружно загоготали. — Невеста его - всем невестам невеста! Увидишь — дар речи потеряешь! — сказал старший. — В самом деле? Ах, я вся в нетерпении. Иван! Когда же нам ее ждать? Иван сглотнул. Он представил реакцию царицы на мрачного мужчину и, обливаясь холодным потом, сказал: — С минуты на минуту обещалась быть. Только она вовсе не такая, как братья говорят. Многого не ожидайте. Тут в разговор встрял царь: — Да чего тут ожидать? Явилось это "чудо" на прием к царю в каких-то нищенских обносках! Волосы растрепаны, ухмыляется... Не такой невесты я тебе желал, сынок, не такой... — царь призадумался, и вдруг добавил: — Но ковры ткать умеет волшебные. Хоть и экзотические. В глазах царицы мелькнул интерес. Она собиралась задать ещё какой-то вопрос, однако именно в этот момент распахнулись двери и в зал вбежал глашатай. — Прибыла? — вскочила царица. Но это был не Кощей. Глашатай во всеуслышание объявил: — Её, кхм, будущее высочество изволят задерживаться, прощенья просят и посылают матушке императрице и государю-императору это изысканное заморское кушанье! Несколько слуг с трудом вкатили в зал огромную красную коробку, перевязанную золотой лентой с бантом. Коробку подкатили к монаршей семье, глашатай дёрнул за уголок ленты, и... Бант развязался, коробка схлопнулась, рассыпавшись снопом блестящих искр и мириадами золотистых бабочек. Перед ними стоял гигантский великолепный торт, украшенный алыми розами, белоснежным жемчугом, а также черепами, подозрительно похожими на настоящие, человеческие. А сам торт был непроглядно черным. — Велено передать, — продолжал гонец, — что украшения на торте выполнены из сахара и полностью съедобны! По залу разнёсся восхищённый вздох. Все смотрели, но никто не решался попробовать. Повисла неловкая тишина. — А вдруг он отравлен? — озвучил Семён всеобщую мысль. Иван бросил на него полный презрения взгляд. По крайней мере, попытался. Затем подошёл, взял нож и демонстративно отрезал себе большой кусок торта. С черепом. Внутри торт неожиданно оказался радужным! Более того, по залу поплыл восхитительный аромат, похожий одновременно на что-то ванильное и фруктовое, пряное и сладкое, сливочное и медовое. Не обращая внимания на перешёптывания окружающих, царевич откусил приличный кусок и стал жевать. Глаза его вдруг налились слезами. — В чём дело, сынок? — заволновался царь. — Торт всё же отравлен? Выплюнь, выплюнь сейчас же! — он потянулся к тарелке, чтобы выбить её из рук сына. Но Иван увернулся и вгрызся в торт, промямлив с набитым ртом сквозь слёзы: — Это так вкусно! На секунду повисла тишина, слышно было только как Иван жуёт, похрустывая сахарным черепком и всхлипывая, а уже в следующий миг все гости кинулись пробовать торт, позабыв о том, что только что опасались отравления. Торт оказался настолько вкусным, что все гости плакали и смеялись, удивительным образом его вкус пробуждал какие-то детские сентиментальные воспоминания и трогал сердца гостей. Царь, доедая свой кусок, с упоением рассказывал царице о своей любимой нянечке. Царица же лишь слегка понюхала принесённый расторопными слугами торт, с подозрением осмотрела его и осторожно отодвинула подальше. Затем жестом подозвала к себе младшего царевича. — Иван, — тихо, но с какой-то скрытой угрозой в голосе, сказала она, - если твоя невеста не явится сюда в ближайшие пол часа, я прикажу отрубить ей... Дверь в зал широко распахнулась, в залу хлынул стремительный поток ветра, потушивший большую часть свечей и лампад. В воцарившемся полумраке на фоне дверного проёма чётко вырисовывалась высокая стройная фигура гостя. Он выждал пару секунд и уверенно шагнул в зал, направившись к Ивану. Сверкающие чёрные одежды, роскошный шлейф, искусно отделанные сапоги, великолепная вышивка, морозные узоры, аккуратная изящная причёска — всё казалось излишне вычурным и слишком выделялось. Даже на фоне царских гостей, расстаравшихся к приезду государыни, нарядившихся в свои лучшие костюмы, он выглядел как сверкающий драгоценный камень среди булыжников. Все невольно залюбовались, а едва он встал рядом с Иваном, как стало понятно, что их костюмы полностью дополняют друг друга, и орнаменты на них удивительным образом гармонируют. — Прости, что опоздал, - сказал Кощей, глядя прямо в глаза царевича, затем, не долго думая, наклонился, взял его лицо в ладони и поцеловал ошарашенного жениха прямо в губы. При всём честном народе! При братьях, при батюшке, и даже при государыне! Возмутительно! Умом Иван понимал, что нужно немедленно оттолкнуть наглеца, влепить ему пощёчину и отчитать за своеволие, но... Позже. Слишком сладок этот поцелуй, слишком он будоражащий, слишком нежный и страстный, глубокий и приятный... Иван поплыл. Мысли о том, где он находится, кто смотрит на него, какие люди рядом — всё вытеснили мысли о Кощее, о том, как он красив в этом наряде, с этой причёской, и о том, что он — его, от макушки до кончиков пальцев. Иван расслабился, позволил Кощею углубить поцелуй и даже приобнял его за плечи. Сам! Потрясённые гости наблюдали за этим зрелищем, и никто не заметил, какими глазами смотрит на Кощея царица, сколько эмоций сменилось на её лице, и как из раздражения родилась ярость, как её побороло презрение, как ей удалось взять себя в руки и, на лице её засияла не сулящая ничего хорошего улыбка.