* * *
В «лагере» они не задержались, выдвинулись в путь дальше. Демон держал Эспарцета связанным, но всё-таки уже немного давал слабину – затягивал верёвки не так туго, давая больше свободы в движениях. Кое-где они шли пешком. И тогда демон связывал пленнику руки спереди и вёл его за собой, словно на поводке. Эспарцет и не думал о побеге: слишком устал, слишком сложно. Иннэранд был задумчив, пребывал в напряжении. Он поступал нескладно, спонтанно, будто хватался за невесть что, лишь бы схватиться. Он и сам это понимал, но лучшего придумать пока не мог, но хотя бы не стоял на месте. Периодически они останавливались на привал, после возобновляли своё скитание. Спал демон, облокотив на что-нибудь плечо и голову таким образом, что голова держалась более-менее прямо. Это выглядело так, будто он просто прикорнул за важными думами. Или будто он слишком суровая персона, чтобы склонять голову на землю/траву/подушку, сворачиваться калачиком или как-то ещё «нормально» спать. На самом же деле ему просто мешали рога. Так что «иммунитет» к хондрозу, видимо, является расовой особенностью демонов.* * *
Эспарцет плёлся позади Иннэранда. Тот, не изменяя традициям, держал его на привязи. Парень думал о том, до какой степени пленитель разозлится, если дёрнуть его за хвост? Иннэранд был постоянно на чём-то сосредоточен. Потому считывать эмоции по его лицу Эспарцету было сложно. Хотя у Иннэранда в этом плане было не так уж много вариантов... И тем не менее Эспарцет научился делать это по хвосту: когда Иннэранд был зол или озадачен, о существовании его хвоста можно было и забыть, если, конечно, не акцентировать на нём внимания. Он скрывался где-то в траве, терялся в тени и вообще держался в десяти-пятнадцати сантиметрах над землёй. Если же Иннэранд был оживлён или… весел (даже с ним такое случалось), его хвост начинал жить хоть и скромной, но своей жизнью. Во всяком случае его кончик мог подниматься до уровня зада или даже лопаток обладателя. А если демон начинал им болтать (или хвост болтается сам по себе, Эспарцет этого не знал и боялся спросить), то это было самым благим предзнаменованием, говорившем о игривом расположении духа Иннэранда. Эспарцет вдруг осознал, что ни разу не видел, чтобы Иннэранд хвост поджимал. Он так же не припоминал, чтобы видел, как демон, даже когда спал, совал бы его куда-нибудь себе в ноги. Хвост словно бы имел свой характер, причём явно не уступал в этом своему владельцу. И когда Иннэранд спал, его хвост ложился серпом (кончик напротив головы) и занимал примерно ту же площадь, что и сам демон. Не нужно иметь чрезмерную догадливость, чтобы представить, как покарает Иннэранд того, кому не посчастливится случайно на его хвост наступить. Осознавая впечатление, производимое им самим, демон никогда не заботился о сохранности своего хвоста. Это было головной болью окружающих.* * *
На очередном привале демон чистил свою сумку. Эспарцет заметил интересный предмет, который тот вынул. Предмет напоминал металлическое широкое кольцо. Если такое надеть на палец, то оно закроет всю фалангу. С боков отходили небольшие остро заточенные пластинки. И если всё-таки надеть на палец, то пластинки порежут боковые пальцы. - Ну и зачем ты вообще вышел из своей деревни, человек. Ты же человек? - Иннэранд натирал тряпочкой лезвие уруми. - Вроде да. За камнями пошёл. - Какими? – демон периодически поднимал на связанного глаза и снова опускал на свои нехитрые очистительные работы. - Драгоценными. - Денег хочешь? - Нет. Для работы. Я – кузнец, – гордо признал он. – И ювелир. - О-о, - пренебрежительно протянул демон. Эспарцета задел такой тон. - Вообще-то я делаю очень хорошее оружие! А ты ходишь с какой-то… боевой сосулькой! Демон поднял на него взгляд. Эспарцет осёкся и пожалел, что с вызовом возразил. Но демон лишь усмехнулся. Казалось, его не возмутил, а позабавил тон пленника. Успокоившись от такой реакции рогатого, Эспарцет захотел рассказать ещё: - Принимая женскую форму, я иногда получаю хорошие скидки на сталь и прочий материал, - похвастался он. - Каким это образом, - демон, казалось, вот-вот откинет свою работу. - Ну, стоит пару раз подмигнуть мужчине, и всё. Это очень легко работает. - Вот как… - Так что моя двойственность, это скорее преимущество. Видел бы, как я той женщине врезал, - здесь Эспарцет уже не хвастался, но не смотря на сомнительность поступка, всё же упомянул об этом. – Если оппонент мужчина – надо принять женскую форму. Или когда полезен вес поменьше, при скачках, например. А мужская форма выигрывает, когда в приоритете физическая сила. А ещё я очень хороший кузнец и ювелир, наверное, потому что у меня есть и сильные руки, и творческое мышление. Я знаю, что ценят в оружии мужчины, и что нравится женщинам в цацках. Демон слушал уже подперев голову рукой: - Значит, ты не угнетён своей природой, а напротив? - Ну да, - бодро подтвердил он(а). - В которой форме ты стоишь передо мной, так я к тебе и буду относиться. Сейчас я воспринимаю тебя как парня. А тогда чего в девку обратился? - Думал, бить не будешь…* * *
Эспарцет дремал. Как обычно, он был привязан к стволу небольшого деревца. Напротив паслись белый конёк и бурый мул. Парень и не заметил, откуда появился Иннэранд. Тот шёл быстро, и Эспарцет подумал, что как бы демон ни сдерживал эмоции, всё равно не может скрыть раздражение. Он приблизился к Эспарцету и бросил перед ним мёртвого рябчика. Затем принялся развязывать Эспарцету руки. Узел не спешил подчиняться торопливым, и оттого неточным движениям чёрных пальцев. Тогда демон стал больше полагаться не на их ловкость, а на силу. Когда Эспарцет был освобождён, демон встал рядом так, что птица лежала между ними и сложил руки в локтях перед собой. - Ну? - чего-то ожидал демон. Эспарцет боялся такого настроения пленителя, он вопросительно уставился на него. - Посмотри на неё. Общипай, понюхай. Чем ты там обычно с дохлыми птицами занимаешься? Эспарцет, боясь испытывать терпение демона, тут же присел перед рябчиком, но не знал, что ж делать дальше. Снова растерянно воззрился на Иннэранда. - Я тебе ассоциации создаю. Посмотри на неё. Ничего не навевает? Воспоминания может какие? В голову Эспарцета ничего не навеяло. Рябчика поджарили и съели. Психику Эспарцета пощадило то, что демон не стал съедать перья птицы (чего он опасался). Даже костей не тронул.