А вы точно смерть?

      За лето я успел почти забыть насколько загруженным было моё расписание. Дело было не в обычных уроках, а в драконьем заповеднике, где наша компания всё ещё числилась. Радовало лишь то, что дракон там был один, да и Хагрид вполне справлялся в одиночку, но мы все равно приходили практически каждый день. Ещё одним поводом для радости было то, что с Норбертой мы поладили очень даже хорошо, на столько хорошо, что делать домашку облокатившись на тёплый, мерно подрагивающий бок дракона было вполне обычным делом, таким же обычным, как доводить весь остальной Хогвартс до инфаркта таким зрелищем.       Подготовка к экзамену, в свою очередь, шла полным ходом. Стратегию я решил использовать туже, что и в дуэли с Гермионой, поэтому Пивз был припахан к изготовлению артефакта, блокирующего чары обнаружения, пока я доводил до совершенства обезоруживающее, связывающее и оглушающее заклинания. И ещё пытался освоить чары скольжения. Они не давали сверх скоростей, но позволяли двигаться наравне с быстрым бегом, не прикладывая усилий, с частичной трансгрессией не сравнить, но в освоение проще.       Так и шли дни в Хогвартсе, пока не наступила среда и первым уроком не оказалась защита от тёмных искусств. В этот день мы все по достоинству смогли определить профессионализм нового преподавателя, вернее все, кто не был по уши в розовых мечтах об этом павлине.       Начался весь фарс с Локонсом с первокурсника Гриффиндора, а если конкретно, то с Колина Криви, чья камера вернулась из состояния тыквы: —Гарри! —услышал я со спины знакомый голос и даже не оборачиваясь схватил Колина за руку и потащил в соседний класс под саркастичные восклицания слизеринцев про «экая знаменитость» или «на мальчиков потянуло».—Колин, есть разговор. —Я больше не буду! —начал пятиться парень, пряча за спиной камеру, как только мы остались вдвоём.       Я знал, что мои угрозы эффективны, но не ожидал что настолько и первые секунд десять пребывал в шоке под лепет Колина. —Не буду я твою камеру ломать, успокойся. Я её одолжить хотел и договориться о сотрудничестве для создание уникальнейших фотографий! —Уникальнейших? — загорелся в его глазах предопределяющий судьбу свет будущего папараци. —Что тут происходит? — влетел в этот самый момент в наш класс Локонс.—Отставить избиение! Гарри, папарацци естественная часть жизни знаменитостей и не стоит относится к ним с такой ненавистью.       Про «ребята давайте жить дружно» Златопуст вещал еще добрых пять минут. К счастью, последние три минуты он обращался к Колину, стоя ко мне спиной. По началу было заметно, что парень хотел начать опровергать мои «атаки», но пара показаных из-за спины «профессора» кулаков убедили его этого не делать. —А теперь, Колин, прошу. Сделай нам пару снимков! — схватил и полуобнял меня Локонс.       Как бы мне не хотелось пнуть этого павлина по причинным местам, пока нас фотографировал Колин и Локонс вёл меня в класс, я лишь мило улыбался, предвкушая скорую месть. —Здарова, я от Гарри за камерой.—едва услышал я голос Пивза, как только захлопнулась дверь класса.

***

      Когда все неродивые ученики слизерина и Гриффиндора, наконец, заняли свои места, Локонс взял со стола верхнюю книгу из стопки его «шедевров», откуда подмигнул Николай Басков. — Это я, — сказал он и тоже подмигнул. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почетный член Лиги защиты от темных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой! —А силой любви! — тихо усмехнулся я, но это не спасло от выданого Гермионой подзатыльника. —Силой любви, мистер Поттер, я покорял не чудовищ, а прекрасных дам! И, если вы не будете отвлекаться, мистер Малфой, вы имеете шанс тоже чему-нибудь научиться.— пока говорил он взял стопку листов и начал обходить класс, выдавая каждому по лиловому надушеному листу.— Этот тест проверит, насколько внимательно вы читали мои произведения. Приступайте.       После этих слов отовсюду послышался шелест бумаги, но спустя пару мгновений он частично сменился явными звуками непонимания у многих учеников.К сожалению, не у всех—Гермиона прододжала строчить.       Я же, не имея каких-либо знаний о произведениях Локонса решил оторваться и довести ситуацию до голубой устрицы. Но для начала я отклонился назад, давая невидимому для остальных Пивзу возможность сфотографировать эту замечательную писульку.

***

—Время вышло! Сдаём работы! — пошёл он вновь покругу собирать работы.       Все остальные преподаватели призвали бы их за секунду, а этот… —Чтож, я вижу, что далеко не все из вас читали внимательно. Только мисс Грейнджер помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети».—Гермиона от этих слов даже несколько раскраснелась— А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я черным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и маглами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена! Так, мистер Малфой? Мистер Поттер же считает, что моя самая честолюбивая мечта это разработать состав благодаря которому волосы будут длинными и шелковистыми в…кхм… Пропустим этот вопрос. Мой любимый цвет это сиреневый, мистер Поттер, а не небесно-голубой. И лучшим подарком на день рождения для меня будет отнюдь не возможность попрыгать на баклажановом коне. Какого коня вы вообще имели ввиду, мистер Поттер?       Пока Локонс прилюдно зачитывал работу, мне было лишь жаль, что это не происходит ещё через года два-три, когда многие из окружающих детей не будут столь невинны. —Это из древнего предания, сэр. —Никогда не слышал о таком, но теперь продолжим урок. —Сегодня я покажу вам как сражаться с самыми ужасными из существующих в этом мире тварями! —достал он из-под стола занавешеную клетку. —Ставлю сикль, что это магические тараканы.— шепнул я Гермионе, за что и получил локтём в бок.—У него книга между прочим есть об этом. —Хоть что-то прочитал! — на секунду отвела она глаза от клетки.       Свежепойманные Корнуэльские Пикси (название которых я уже столько лет после прочтения книги ещё помнил, в то время как история, которую я зубрил и в вузе, и в школе из головы вылетала как пробка от шампанского), чувствуя повышеное внимание, проснулись и начали во всю помогать проффесору производить впечатление, раскачивая клетку. —Прошу жаловать и бояться! Корнуэльские Пикси! — сдёрнул он резким движением тряпку.       Реакция мои однокурсников была крайне разнообразгой, начиная от нелёгкого недоумения у Малфоя и ко, до «сжечь провидца» у Гермионы или «ну и мерзость» у неудачников на первыйх партах. —Не стоит думать, что эти твари безобидны, в каждой из них столько энергии, что местный полтергейст покажется лишь жалким чихом.       В этот самый момент я услышал злое бормотание Пивза и клетка резким движением устремилась в Локонса, открываясь в воздухе. Оказавшиеся на свободе пикси тут же разлетелись по всему классу и начался настоящий хаос. —Протего сфера! —создал я небольшой шар, чтобы защитить себя и Гермиону. — Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси, — кричал Локоне, поднимаясь с пола.        Он засучил рукава, взмахнул волшебной палочкой и быстро произнес: — Пескипикси пестерноми!       В защиту Локонса скажу, что заклинание сработало и из его палочки вырвалась фиолетовая молния, но, отбросив одного пикси на пару метров, исчезла. Да и другие Пикси не хотели бросать своего товарища в беде и устремились на бедного преподавателя, когда он только открыл рот, чтобы произнести заклятье и выхватили палочку. —Чёрт! — в одно движение горе учитель добрался до двери класса и захлопнул её с другой стороны.       Все эти события заняли меньше тридцати секунд, так что, когда в классе воцарился хаос, я всё ещё стоял под щитом, придерживая Гермиону: —Готова? —Давай.—Достала, наконец, и она палочку. —Фините! Вентус максима! —отменил я щит и потоком воздуха начал лепить Пикси к стенам. —Эпоксимис! — начала методично приклеивать понастоящему этих сушеств Гермиона.       Вся операция заняла едва ли больше двух минут, но по её окончанию мы опустились на перевёрнутую парту почти без сил. —А-а-а…—порвалась мантия Невилла, за которую того пикси успели подвесить к люстре.       Не в силах уже что-либо говорить, я лишь взмахнул палочкой, немного замедляя падение однокурсника. —Спасибо.— с трудом поднялся тот и начал собирать свои вещи.       Забавно было, что именно падение Долгопупса стало спусковым крючком, выведшим и остальных из состояния транса и небольшие групки начали выползать из-под парт и потянулись к выходу. Некоторые останавливались и благодарили, некоторые проходили молча, сильнее всего удивили двое слизеринцев пообещавшие услугу. —Идём, у нас ещё Грюм впереди.— наконец нашёл я в себе силы чтобы подняться и протянул своей боевой подруге руку.