Вечный школьник.

Кто мог знать, что покинуть остров окажется почти невыполнимой миссией? Таким мыслям предавались Киллуа и Эмма, стоя на палубе и устремив взор в бесконечность. Старший Фрикс, прикрыв глаза, подставлял лицо еще теплому ветру. Ветер тихонько перебирал короткие пряди, что очень аккуратно обрамляли лицо парня. Коса, перекинутая через плечо, лишь немного вздрагивала, когда Эмма слишком сильно вздыхал. Киллуа скосил глаза, пытаясь подчеркнуть для себя что-то новенькое во внешности старшего друга, что у него получалось каждый раз. Можно было подумать, что Киллуа собирается писать его детальный портрет. И вот он снова нашел что-то новое : шрамик над бровью, маленькая полосочка на скуле и совсем незаметное пятнышко около уха. Слишком долго разглядывать его было опасно, и Киллуа это знал. Парень чувствует взгляды, что умеют абсолютно все профи, но даже их он мастерски утрет. Сейчас Золдик понимал, что все их с Гоном подглядывания были замечены. Мальчик поспешил перевести взгляд и краем глаза заметил, как хитро блеснули недавно прикрытые глаза. Киллуа зарделся, запрыгнул на фальшборт, отвернулся от юноши и принялся мотать ногами. «Ребёнок» — подумал Фрикс. Эмма громко зевнул, потянулся до хруста и, посмотрев на мальчишку, жестом показал, что он уходит. Дождавшись, когда он повернётся и кивнет, развернулся на пятках и тихой, едва слышимой походкой, скрылся в темноте кают. Киллуа полюбовался закатом еще немного и двинулся за ним. *** Торговые ряды или «базары», как часто называл места купли-продажи всего и сразу Эмма, он старался не посещать. Четвёртому на это просто не хватает времени. По легендам он вкалывает круглые сутки на благо страны и мира, не появляясь ни на работе, ни у начальства на ковре, ни дома, где его долго уже ожидают цветы. На улице было даже слишком шумно для тех, кто только недавно находились в окружении тишины и спокойствия. Эмма шёл за мальчишками вслед, аккуратно огибая толпы народа и то и дело морщась от ужасной какофонии звуков и запахов. Следить в таком месте за двумя не самыми умными и медленными детьми была почти непосильная задача. Благо он додумался пометить их собственной нэн и теперь, зная, где они и что с ними все в порядке, он медленно продирался через толпу. Длинный плащ все норовил зацепиться за чью-то лавку, каблуки сапог застревали в колотых дырах дороги, что нервировало парня и заставляло его постоянно останавливаться. И вот снова, застряв посреди толпы, он огляделся. Неровный ряд небоскребов закрывал все до самого горизонта. Вся эта торговая часть города пестрила всеми цветами, зазывая зевак поглазеть, а потом обязательно купить что-нибудь. Торговые шатры находились по оба края от дороги, что помешает в случае чего быстро исчезнуть с улицы. Если бы Эмма хотел устроить массовую резню, то сделал бы это тут или на самом аукционе. Там и места для укрытия нет, да и с оружием не пускают. Выдернув ногу из ловушки, он посетовал на тех, кто клал эту плитку и, видимо, болт на нее же, и устремил недовольный взгляд туда, где минутой ранее носились мальчишки. Избегая нежелательных встреч и любых физических контактов, Эмма, ведомый нитью нэн, потопал вперёд. В таких местах его заинтересовать могла разве что сама идея, а не товар. Телефон сказал «дю-дю-дю» и завибрировал. Парень остановился и осмотрелся. Где-то на задворках разума он чувствовал, что его рассматривают, но увидеть того, кто осмелился на это – он не мог. Он очень не профессионально крутился, выставляя себя полным идиотом, что, конечно, очень интересно, но ещё и очень опасно. Мало чего, может, болт в лобелшник прилетит. — Сэр, — произнес какой-то парень, дернув Эмму за край плаща, — вы что-то потеряли? Полностью проигнорировав человека, он выдернул свой плащ из захвата и быстрым шагом направился к детям. Каждой клеточкой своего тела он чувствовал текст сообщения, даже не посмотрев на экран. Что ему было интересно? Сам аукцион, а не эти мало-мальски полезные торгашичьи лавочки. На аукционе можно найти абсолютно все, что душа твоя пожелает и, конечно, приобрести это. Там уже всё зависит от твоей суммы в кошельке, а не от гена евреев и хорошо подвешенного языка. Эмма снова подал импульс по тонкой нити, что связывала его с каждым из детей и ,получив скорейший отклик, улыбнулся. — Вот я им трёпку устрою, — неожиданно весело промурлыкал парень, разминая уставшие плечи. Голова под капюшоном активно прела, что не улучшало настроение. Внезапно, он услышал что-то похожее на: «Вот это встреча!». Голос явно принадлежал кому-то из его детей и это ему не нравилось. Аккуратно перешагнув через клумбу, он заглушил любые звуки, что издавал ранее. Будь то звук дыхания, сердцебиения или шагов. Для профи это мелочь. Он не позвонил странным личностям крутиться около малышей. Не в его смену. Гон и Киллуа выбирали телефон, когда к ним внезапно присоединился Леорио. Встреча друзей, обнимашки, все такое. — А мы никого не забыли? — спросил Киллуа, оглядываясь по сторонам. Леорио засунул руки в карманы брюк и, последовав решению мальчишки, огляделся. Гон раздосадованно хлопнул себя по лбу. — Эмму потеряли! — почти выкрикнул он, хватая Киллуа за руку. — А если быть точнее — мы потерялись! Киллуа улыбнулся, стараясь поддержать друга, но внезапно скривился, предвкушая мозготрёпку. Леорио смотрел на мгновенно завядших детей, а у Эммы возник хитрожопый план. **** — Простите, сэр. Я потерял детей. Могу ли я сделать объявление? Ох, спасибо, вы очень любезны, — парень взял микрофон в руки, и голос телеведущего начал. — Внимание! Потерялись два ребёнка. Внимание, детям! Гон, Киллуа, счастливых голодных игр, деньги у меня! Ха-ха-ха. *** — Нам конец, — замогильным голосом прошептал Гон, обнимая себя. — Эмма злится, денег нет, так еще и он теперь будет стараться не попадаться нам на глаза. Сказал мальчик, поднимая глаза на стоящих впереди друзей. Лицо Леорио оставалось спокойным, хоть и читалось в нем : «кто эта ваша Эмма такая?». Киллуа же стоял перепуганный, брата своего увидел что-ли? — Киллуа, что-то случилось? Золдик младший в своей излюбленной манере хмыкнул и со словами : «Рожденный бегать по шее не получит», схватил друзей за руку и попытался сорваться с места, но оказался болтающимся над землёй. — Но тот кто не успел убежать — получает по двойному тарифу, — произнес голос с радио, поднимая и разворачивая мальчишку к себе лицом. «Он недоволен! Он очень недоволен» Вдруг запястье Эммы сжал Леорио, пытаясь заставить того разжать хватку. Гон даже сказать, что все нормуль — свои, не успел. — Отпусти пацана, парень, — угрожающе протянул будущий доктор, все сильнее и сильнее сжимая руку. Эмме было на непредвиденные обстоятельства ровно фиолетово. Руку хоть и было больно, но это воспитательный процесс. В глазах читалось раздражение, а зрачок почти слился цветом с доселе ясными золотыми глазами. Повисла гнетущая атмосфера просто из ничего. Киллуа был из семьи убийц и подмечал общие черты своего брата и Эммы. Гнетущая аура и убийство того, кто просто раздражает. То, как исполняет убийство Эмма, мальчик не видел, но имея достаточный опыт в этом, он мог предполагать, что убивал он и за меньшее. Физический контакт Эмма допускал только с родственниками и с теми, кто входит в узкий круг его доверия. Это один из ответов, что узнал Киллуа, играя в Чистую правду. Киллуа, на свое удивление, входил в этот узкий круг, больше похожий не на круг, а на пунктирную линию. В центре стоит Эмма. Рядом с ним, почти на одном уровне стоят Гон и Киллуа, чуть дальше другие родственники, возможно, друзья находятся еще дальше, а за чертой пунктира те, кто просто существуют и не причиняют неудобств его жизни. Есть еще и широкая белая граница. Кто за ней — тот мертв. Такой была в представлении Киллуа иерархия тех, кто наполняет мир Эммы. И вот теперь кто-то вломился в четко построенный мир, руша его на корню. — Леорио, — пропищал Зодик, спокойно болтаясь в захвате на расстоянии вытянутой руки. — Все в порядке, это свои, — сказал он раскручиваясь, в попытках повернуться лицом к Гону. — Это не дает ему право устраивать… Стой! А когда это чужой мужик вам стал своим?! — в своём стиле начал возмущаться парень, пыхтя и дуясь. Эмма опустил Киллуа на землю, отряхнул его от мнимой пыли и, хлопнув по пятой точке, придал этому нужное направление, а точнее в сторону Гона. Мальчишка друга удержал и на вопрос Киллуа : «Чего это ты его не останавливаешь?» – ответил, что раз заслужили, то должны принять это как должное, а вот Леорио еще немного – и придется спасать. — Гон, лапуль, может, представишь? — спросил парень, снимая капюшон. Волосы моментально растрепались, а коса, наконец-то, не щекотала спину. — Ух, хорошо. За этот короткий момент, пока Эмма снимал капюшон и как модель сушил волосы, на лице у Леорио промелькнул миллион эмоций. Начинались они с «так это девушка?!» и заканчивались «какая красивая». Киллуa, предвкушая крах мужских надежд, закинул руки за голову и принял самый флегматичный вид. Гон встал между другом и братом, вспоминая, что не так уж и давно таким образом знакомил и Киллуа с ним. — Эмма, это мой друг — Леорио. Он очень хороший и добрый, а схватил тебя за руку, так как испугался за Киллуа, — мужчина нахохлился от таких приятных слов. Девушкам нравятся добрые и заботливые. Молодец, Гон! — Леорио, это – Эмма…- немного замолчал он. Киллуа было уже трудно сдерживать свой смех и, мелко подрагивая, он прикрыл рот. — Это Эмма – мой старший брат… Леорио видимо не очень расслышал последние слова, так как радостно схватил предложенную руку и страстно поцеловал. Киллуа уже открыто хохотал, сев на землю. Гон тоже ничего не мог поделать. Слишком уж хитрая рожа была у брата и слишком влюбленная у Леорио. Два ребенка под удивленный взгляд мужчины пытались сделать моськи посерьезнее, но уже третий раз скатились в откровенный хохот. На них начали уже оборачиваться. — Чего смешного-то? — обозленно спросил Леорио, поправляя очки. — Брат! Он сказал, что Эмма, боже упаси, старший брат! — сделав перерыв на объяснения, снова начал ухахатываться Киллуа. Тут то до него и дошло. — Лапочка, — произнес Эмма, которому Леорио нравился все больше и больше. — разве это что-то меняет? — как-то грустно произнес парень, и Киллуа мог поспорить, что на откинутой назад голове сияла прекрасная и очень манящая улыбка. Вдоволь поиздевавшись он выпрямился, отряхнул плащ, снял перчатку и протянул руку. — Ты не в моём вкусе, но давай останемся друзьями? Леорио долго колебался принять ему руку или нет, но по шокированной мордашке Киллуа он мог понять, что дела здесь творятся дивные. — Эм, ладно… это самое, прости, что принял за девушку… ты это, не обижайся, хорошо? Киллуа присвистнул и, отряхнув коленки, потянул Гона на себя. — Где это ты видел девушку под метр восемьдесят и с телосложением самурая? Ты на его икры посмотри, на походку, да хоть на кадык! Чистый мужик без каких-либо примесей. Что красивый… — Киллуа попытался не скатиться в откровенное восхваливание парня, но понял, что тонет. — Короче. Это птица кабелина. Он красив и знает об этом! Давайте больше не будем возвращаться к этому, а! Мальчишка вспыхнул и попытался спрятать лицо в воротник кофты. — Ох, спасибо, родной, — произнес Эмма, подзывая Киллуа к себе. Тот отрицательно помотал головой и окончательно отвернулся от компании. Эмма рассмеялся, еще раз пожал ладонь Леорио и снова принялся возвращать ладонь в перчатку. — Стой, — внезапно произнёс Гон, который ранее подозрительно молчал. Эмма застыл, так и не успев засунуть руку до конца. — В каком это смысле «не в моем вкусе». Эмма удивленно хлопнул глазами, брови его моментально взлетели, а сам он, напрягшийся как струна, нарочно медленно повернулся к братику. — Я не в том смысле, стой, — попытался объяснить свой недавний вопль мальчишка, размахивая руками. — Я тебя не упрекаю, а просто понять никак не могу. Ты, что… — запнулся он, а дальнейшую фразу договорил уже шёпотом, — людей ешь? Даже Киллуа почтил своим присутствием компанию. Эмма так и остался стоять со свисающей перчаткой. — Я думаю это не место для таких разговоров, — обратил внимание на окружение Киллуа и потянул Эмму за рукав в сторону отеля. *** — … вот, что значит фраза «ты не в моем вкусе», — закончил лекцию Леорио, справедливо заняв место самого старшего, пока Эмма успокаивал истерику в ванной. Киллуа мог поклясться, что он пару раз слышал тихие всхлипы. — Ааа, — протянул Гон, стыдливо косясь на дверь в ванную. Оная мгновенно открылась, и в пару начала вырисовываться фигура. Очки Леорио запотели, но он мог поклясться, что более ладной мужской фигуры он, натуральный натурал, никогда не видел и больше никогда не увидит. Парень продефилировал в одном лишь полотенце, достал из сумки халат, рывком переоделся и присел на край кровати перед ними. Глаза его казались немного воспалёнными, точнее более обычного. Гон даже припомнить не мог, когда глаза этого чудика были нормальными. — Я хотел тебе объяснить… — Мне уже объяснили! Ты не людоед, ты просто хмм… любвеобильный? Эмма шокировано посмотрел на Гона, потом перевел взгляд на прыснувшего Золдика и окончательно потерял надежду. — Я не любвеобильный, я просто предпочитаю людей другого толка. Леорио, ты, конечно, не обижайся, но ты простой как редька, а мне интересны непредсказуемые. Тут речь идет не о поле человека. Я на это даже не смотрю. На этом моменте людям стало некомфортно — раз, и стыдно — два. Очевидно, что люди стараются не делится такими подробностями, но мальчишки, зная это, все равно чувствовали, что что-то не так. Четвертый вопрос Эмме задавал Гон, а Киллуа подсказывал. Так на свет родился вопрос — сколько у Эммы было любовниц. Тут он справедливо показал цифру «нуль» и победно улыбнулся. Пятый вопрос, а именно «Вот не верю, что у тебя никогда не было фаворита », оказался правильным. На него Эммы отозвался тремя именами мужчин, что его заинтересовали. — Они были такими интересными. Они так интересно меня пытались затащить к себе домой, но как только я оказывал им знаки внимания — раскисали. Один даже возомнил меня своей вещью. Короче, только одна женщина смогла меня в себя влюбить и, выйдя замуж, остаться моим дорогим человеком. — Так ты, кхем, — густо покраснел Леорио и закашлял в кулак. — А, ты хотел спросить гей ли я? Неа, меня привлекают не тела, а сила и характер. Не сказать, что неказистые мне по нраву, но главное — сила! На том они и порешил. Леорио было стыдно возвращаться к этому разговору и тот пытался видеть в нем только брата Гона — человека порядочного и, как оказалось, очень заботливого. Киллуа цвет души Эммы был совсем по боку, ибо консервативным он не был. Гон просто любил Эмму и принял бы его любого. Даже если бы тот привел мужика в дом. Ровно всё равно. Эмма-сан, — позвал Леорио. Парень отвлекся от шулерства и обмана детей, повернулся к парню. — А вы получили какое-нибудь образование? Дети затихли и принялись впитывать информацию. Парень откинул волосы с лица и выдохнул. — Я получил хорошее домашнее образование и недавно закончил заочку на лингвиста, а вы, как я понимаю, учитесь на доктора. — А вы учились на лингвиста? — произнес он, садясь за маленький столик. Эмма уже закончил разыгрывать очередь в приготовлении чая и мог посветить время интересному человеку. Сам он понять свой интерес не мог, но решил, что это из-за того, что Гон хорошо о нем отзывался. Хочешь услышать правду — спроси у Гона. Поднявшись с пола, он сел напротив юноши и спокойно принялся ждать чай. — Вы просто… — Леорио, ты не намного меня младше. Обращайся ко мне по имени, хорошо? — Мужчина смутился и нужный вопрос застрял у него в горле. — Хе, мне двадцать. Ты же это спросить хотел? — Да, значит Эмма-сан? — Неа, Эмма. Даже Киллуа зовет меня по имени. — Хорошо, Эмма, ты давно охотник? — Уже как восемь лет, но занимался я подобным и до этого момента. Джин-то охотник, вот и меня всякому научил. К этому моменту подоспел и Гон с тарелкой сладостей, и Киллуа с подносом чая. — Братик, а у тебя когда начинается работа? — спросил Гон, хватая горсть конфет для него и Киллуа. — Официально я сейчас работаю, но в чем именно заключается моя работа сейчас, я вам не скажу, ибо сам не знаю. Я обязан Первому и теперь жду, что он там мне скажет. Предполагаю, что работа связана с надвигающимся аукционом в этом городе, где кого только и не будет. Леорио шумно отхлебнул из чашки и удивленно посмотрел на парня. Чаепитие затянулось на три часа, где обсуждалось все подряд. Эмма посоветовал своего знакомого, который работает в Центральной Больнице. Гон вспомнил про Курапику. — Интересное имя и не менее интересная фамилия, — произнес Эмма, открывая записную книжку. Это была единственная вещь, которой не касалась рука Киллуа. Ему доступно объяснили, что это очень важная вещь и, если он ее коснётся, то ему сломают руки и ноги. Мальчик внял. Гону же хватило погрозить пальцем. Пролистав куда-то на середину книжки, он принялся хаотично водить пальцем по строчкам. — Ага, — выцепил он что-то из текста.— У меня есть одна колба с глазами человека этого клана, — повисло гробовое молчание. Леорио серьезно посмотрел на него. — Так ты… Предугадав, что ему хотят сказать, Эмма поднялся быстрее всех, откинул волосы за спину и оскорбленно продолжил: — Мне заплатили за один заказ этой колбой. В резне людей я не участвую. Раз вы обо мне такого мнения… — Ты не так понял! Ты можешь помочь с этим Курапике? — закричал Леорио, хватая парня за плечи. Эмма заскрипел зубами и пообещал себе, что в его жизни хватит всего двух усилителей. — Я посмотрю, что можно сделать. *** Третьего числа Эмма проснулся с мыслью, что что-то он делает не так. Действительно, если бы он сказал детям, что идет на встречу с тем, кто вызывает у них дрожь во всем теле просто своим существование, и еще собирается с ним пить чай, то его бы попытались вырубить и связать, решив, что всё, свихнулся окончательно. Именно по этой причине он молчал два дня прибывания в этом удивительном месте. Маленькие бизнесмены, горящие идеей быстрого заработка, пытались заложить лицензию Гона, за что и получили. Ровно они всё ещё не ходят, но Эмма выделил около десяти миллиардов дзени Гону на расходы. Этот жест щедрости заставил Леорио закашляться, и он сделал попытку упасть в обморок. Парень быстренько оделся в гражданскую одежду и только из-за соображений безопасности взял пару печатей призыва демонов. Безразмерная голубая футболка давала место для размышлений, ибо при желании под ней поместился бы и гранатомёт. Черные штаны заправлялись в невысокие черные ботинки. Неизменные белые перчатки, черная кепка и маленький белый рюкзачок, в котором был пистолет, ежедневник, деньги и лицензия — тоже присутствовали. К бою готовый, а к диалогу не очень, он тихо покинул номер отеля, оставив записку, что вернется ближе к вечеру живой и здоровый. Не очень веря в последние пункты записки, но решив, что менять он ничего не будет, пошел на встречу. Буквально через восемь часов он будет разгребать проблемы, которые ему принесут Гон и Киллуа, но пока Эмме об этом знать просто не откуда. Была бы у него его Книга истории. Книга истории — вещь легендарная. Каждая Легенда обладает своей книгой, а всеми книгами обладает Нулевой. Вот и думайте, что все люди равны. *** С пустыми руками в гости не ходят. В выборе подарков Эмма основывался на личной выгоде для человека. Гону он подарил деньги и не маленькие, Киллуа он тоже подарит деньги. К Хисоке с деньгами идти опасно. Это такой человек, что переделает твой денежный посыл в что-то пошлое, а Эмма этого не хотел. Не сказать, что рыжий ему не нравился, но всё должно быть прилично. По этой простой причине парень принялся мотаться по магазинам. В кондитерской купил тортик, основываясь на своих личных ощущениях. Вроде в «кто кого перепьет» они играть не собираются, поэтому алкоголь он решил не покупать. Тем более, алкоголь выпитый до обеда приводит к алкоголизму. В одну минут первого можно, но до двенадцати ни-ни. Так как день рождения данного индивида он торжественно продинамил, шарахаясь где-то по болотам, решено было присмотреть ему подарок, но понимая, что ему угодить в выборе оного труднее, чем Киллуа с покупкой шоколада — подарит информацию. Дату собственного дня рождения мальчик не помнил, но стабильно баловал себя в Йоль разной глупостью, на которую было жаль денег в другое время года. *** Ровно в назначенное время Эмма стоял около 404 номера. Расположение комнаты, как он понял, было очень хитрое. Других комнат, в которых можно было бы подслушивать, нет. Деревья, по расчетам Эммы, должны были закрывать окна. Собственно этого он и ждал от мага. Как только часы пробили два, дверь притворилась, и в проеме показалась фигура фокусника. Он прильнул к дверному косяку и улыбался. Рыжие волосы не были зачесаны, как обычно, а спокойно обрамляли острое лицо. Желтые глаза, как обычно, сияли золотом. Собственно, как обычно. — А чего это ты нормальный, — спросил Эмма, взглянув прямо в глаза мужчине. Тот приподнял брови, царапнул свое лицо пальцем и раздосадованно посмотрел на него. — Не поверю, что не хватило времени, — произнес юноша, переминаясь с ноги на ногу. — Ты же не любишь грим, — обиженно ответил маг, кривя губы в жалком подобии грустной улыбки. — Ой, да неужели? Ладно, принимай гостя, я с едой, — протянул Эмма пакеты с продуктами мужчине. Тот почти сразу принял вкусности и до конца открыл дверь. — Прости за вторжение, — проворчал парень, снимая обувь и оставляя ее около с входной дверью, почти сразу скрываясь в комнате. — Эй, милый, ты даже не обнимешь старого приятеля, — спросил Хисока, закрывая дверь и направляясь в гостиную, из которой доносились звуки шагов. Ответа он так и не получил. Вернувшись назад в гостиную, он застал Эмму в очень хорошем настроении, ибо вел он себя спокойно: ходил по комнате, рассматривал интересные вещички, подхватив со столика какой-то журналик, моську не кривил. — О, это же, — сказал парень, тыкая в какую-то книгу. Вещь была явно древняя и шикарная, но Хисока вместо ответа просто махнул рукой, разбирая продукты. Эмма только сильнее прищурился на эти слова. — Да, нет же, это точно она! Хисока отрицательно помотал головой. Эмма злобно блеснул глазами, но моментально взял себя в руки и продолжил свое путешествие. — Ты специально разложил все эти вещи, — задал правильный вопрос парень, разводя руками. Хисока наконец-то отвлекся от даров и принялся следить за парнем, который в наглую облазил уже всю комнату. — Лапочка, ты закончил? — А, да, точно, — неловко почесал затылок Эмма и улыбнулся. Хисока развел руки, хитрющие растянул губы и принялся наблюдать за неловкими потугами Фрикса с серьезной миной. Юноша стоял, неловко переминаясь с ноги на ногу, и заинтересованно разглядывал потолок. — И долго я буду ждать? Сила воли не мой благодете… Воу, — не успел договорить мужчина, как почувствовал удар в грудь. Первое мгновение он думал, что Эмма наплевал на любые принципы и просто убил его, но, не заметив продолжения, удивлённо вылупился в окно. Эмма стоял и обнимал старого друга, обхватив его за грудную клетку. Семь сантиметров в росте и каблуки Хисоки давали в своей сумме то, что не самый низкий Эмма, дышал ему в ключицу. Сам не зная зачем, он запустил когтистую ладонь ему в волосы и стал монотонно поглаживать, изредка пропуская волосы сквозь пальцы. Постояв так с минуту Эмма понял, что дружеское объятие слишком затянулось и нехотя отлип от крепкого тела, мимолетно сравнивая себя с ним. Дохляком Эмма не был, но если сравнивать себя с этим представителем расы «я слишком шикарен, и я знаю про это». — Ты слишком теплый и твердый, — пробурчал под нос парень и почесал нос. Маг расхохотался, развернулся на пятках и ушел за стаканами. *** — Знаешь, — улыбаясь, произнес юноша, сидя на диване, поджав ноги под себя. Мужчина оторвался от содержимого собственной кружки и с неподдельным интересом перевел взгляд на друга. — Я вот все понять никак не могу: зачем ты обратил внимание на моего младшего брата? Он же еще ребеночек. Судить о его силе сейчас — бессмысленно, — выдал Эмма, разводя руками. Хисока поставил чашку на стол, от греха подальше, ибо разговор обещал быть не из приятных. — Если ты в нем заинтересован так, как обычно, то я, будь уверен, прикончу тебя к чертовой матери, — возмутился он, повторяя жест за мужчиной. Моро снова скривил губы, но теперь это жест индифицировался не как попытка показать доминантность над ситуацией, а горькой попыткой показаться прежним. — Ага, молчишь, — с прищуром изумился Эмма. Мужчина совсем отвернулся от собеседника и принялся разглядывать ту книгу, в которую десять минут ранее, тыкал пальцем Эмма. — Ну молчи. Я тоже молчать буду. Не дождавшись ответа, он принялся снова пить чай. — Я принял его за тебя, — с злой полуулыбкой, ответил мужчина. Парнишка поднял глаза и с глупым «хмк?» уставился на друга. Правильно переведя хмыканье, Хисока сложил руки на груди, откинулся на спинку кресла, собираясь с мыслями. — Помнится мне, ты умер, — начал он рассказ с веселой ноты. — Я знал, что как обычно месяца через два ты снова выскочишь, как черт из табакерки и примешься за беспредел снова. Но по какой-то причине, после последней своей смерти ты не появился. На своей памяти я застал две твои смерти, но ты всегда возвращался живой, но более молодой. А вот последний раз ты, Кай, дорогуша, даже не чиркнул мне письмо. Я обнаружил место твоей смерти: трудно не найти выжженную поляну в лесу, на которой, к слову, до сих пор ничего не выросло. Ну и решил я, что ты умер, — засмеявшись, произнес он. Сердце у Эммы болезненно сжалось. — Друга детства похоронил и решил, что теперь можно жить без тормозов, — горько усмехнувшись и взглянув прямо в глаза Эмме, сказал мужчина. Эмме стало еще более некомфортно и стыдно. — Я помню, что после перерождения твоя память сильно искажается и то, что в итоге останется — воплощение твоих последних чувств и мыслей, но мне до сих пор обидно. По истечению срока траура, я решил сдать экзамен на охотника. И о чудо, — усмехнувшись хлопнул в ладоши он, с неким запалом посмотрев на юношу. — Очень похожий на тебя мальчик не только тем, что дурак и упрямец, но и взглядом. Да, разница во внешности колоссальная, но ведь посмертная нэн могла тебя изменить чтобы уберечь от скорейшей смерти. И я принялся наблюдать. Мужчина поднял чашку к носу, пару раз крутанул ее в руках и поставил на стол снова. — Лже-ты показался мне не зрелым, будто зелёным яблоком, что меня немного смутило. Ты даже после перерождения излучаешь опасность, а тут даже нэн не пробуждена. Это как-то удивило меня. По ходу истории злой и печальный голос изменился до того, что Эмма всегда подмечал в этом индивиде. Некий мурлыкающий акцент, что всегда нравился ему, снова был здесь, а это означало, что наказывать его не будут. Теперь он мог позволить себе расслабиться и слушать исповедь. — Как я и предполагал. Яблочко оказалось родным младшим братом моего кактусика, — улыбнулся он. — Кого ты это…! — попытался возразить Эмма, вскакивая, но взяв себя в руки, мгновенно сел. — Вот и еще одно отличие. Ты умеешь себя останавливать, а он нет. О чем это я, а точно. После этого я решил держаться рядом с малышом, чтобы вовремя среагировать на твое появление. И не прогадал же. Появился ты как всегда эффектно, но меня не помнил, что меня сильно расстроило. Я решил немного подкидывать тебе вещи и факты, что ускорили бы твое пробуждение. Но перестарался и ты попытался себя убить. Мы в прошлом это уже проходили, лапуська ты моя, и я знал, что нужно тебя или вырубить, или причинить тебе не смертельную жуткую агонию. Эмма механически потер потер шею, чем вызвал приступ смеха у фокусника. — Прости, я не мог не позволить себе некую шалость. Мы после проводили много времени вместе, но вспомнил всё ты только недавно, когда в своем фирменном стиле написал мне смску. Я рад был, до чертиков рад и сейчас, но вижу я, что ты все еще не пришёл в себя. С чем это связано — мне невдомёк, но буду думать, что все хорошо. Помогает, знаешь ли. Эмма машинально достал из сумки блокнот и принялся листать. — Ох, это же мой подарок. Польщен, если честно. Злобно уставившись на листы, Эмма хрипло рассмеялся и швырнул дневник на стол. — Я бы вспомнил все раньше, если бы записывал тебя по человечески! Ты просто посмотри, — тыкнул он в ровные строчки. — Этот, Оно, Друг, Друже, Маг, Фокусник. А по имени ни разу! Они ещё немного повздыхали, жалея судьбы друг друга. Там уже на телефон Эммы пришло сообщение от Гона, что они проснулись, поели и теперь гуляют. Эмма попросил его быть предусмотрительным и здравомыслящим. — Твоего малыша ждет грандиозное будущее, — на выдохе промурлыкал фокусник, растягивая губы в улыбке. Собеседник моментально напрягся, но вида не подал и продолжил заинтересованно ковырять торт. — Интересно, если разлучить малышей — станут они сильнее или наоборот? Эмма задумался над этим и вынес вердикт, что самое неубиваемое в этом мире — сила дружбы. Этот вывод он вынес на основе наблюдений за людьми и просмотре аниме. — И чем же тебе меня не хватает? — ляпнул парень не подумав. Встретившись с многозначительным взглядом, некая пунцовость поселилась на шее парня и тот поспешил объяснить. — Я имею ввиду — разве я тебя как партнер для сражений не устраиваю? Взгляд с многозначительно сменился на изучающе пытливый. Тонкие брови комично поднялись еще выше, будто человек был сильно изумлен, но совершенно не изменившаяся остальная мимика показывала, что он продолжает издеваться. — С тобой не интересно, — грустно подметил мужчина. — Убить я тебя могу, но не хочу. Или, может быть, и не могу, даже если хочу. Из этого исходит то, что я хочу сражение с тобой, но не хочу… — Так, — перебил собеседника парень, вытягивая руку вперёд, призывая замолчать. — Я знаю твое — « Это я не могу сказать. Не то что не хочу, не могу. И это все, что я могу сказать», — подражая голосу старшего, Эмма расхаживал взад-вперёд и активно жестикулировал. За ним пристально наблюдали, и в этом взгляде читалась явная усмешка. — Этим своим «могу-не-могу» ты порядочно ломал мне голову. Что вы скажете в свое оправдание, — голосом судьи предъявил он, вальяжно развалившемуся другу. Тот состроил оскорбленную мордашку, но быстро взял себя в руки. — Этого я не могу вам сказать, — мурлыкнул он, посылая воздушный поцелуй. *** Это был уже третий чайник, что выпили друзья, за интересными разговорами. В процессе общения Эмма припёр второе кресло из угла комнаты, поставил его вполоборота с левой стороны от Хисоки, и уселся в него с ногами. Приходилось сидеть немного криво:.поджав одну ногу под себя и повернувшись лицом к лицу, но это их устраивало. Теперь они занимали себя более веселыми темами для разговоров — кто, кого и когда убил, интересные миссии, интересные люди и так далее. — А знаешь, — произнес Хисока, вытаскивая из башенки еще одну палочку. Башенка даже не дрогнула, а Эмма подозрительно скривился и принялся искать подвох. Палочка была несущей и по расчёту парня, башня должна была рассыпаться. — Тот парень, как его там, — щелкнув пальцами, вопросил он. Эмма на выдохе вытащил еще одну палочку. Вот она — сноровка убийцы. Парень посмотрел на фокусника с полным непониманием, за что получил щелчок по носу. — Джеймс, вроде. — Джеймс? Это какой? — потирая нос спросил Эмма. — Напряги память, кактус заморский, — нарочно растягивая гласные, пропел мужчина. На лице у парнишки отразилась вся глубина мысли, но он просто не понимал, что хочет от него этот тип. Если он намекал на того, кого он убил, то никаких Джеймсов в его списке, на удивление, нет. Показав жестом, что память его подкачала, и, снова восхитившись ловкости индивида, он грустно потянулся за палочкой. — Ох, ты даже не запомнил его имя, — наигранно удивился Моро, широко распахнув глаза и хлопнув по ноге. Эмма вздрогнул, тем самым почти разрушив башню. Не дыша, он вытянул палку, злобно зыркнул на оппонента и швырнул ее ему в лицо. Хисока увернулся, но глубоко оскорбился. — Прости, я не подумал, — протянув ладошку для рукопожатия, прошелестел Эмма. Ладошку ему насмешливо пожали, а точнее только пальцы. — Но я совсем не помню никакого Джеймса! — Конечно, не помнишь, — улыбнувшись, он откинул выбившуюся прядь с лица Эммы. Ледяные жёсткие пальцы аккуратно завели ее за ухо и тихонько пригладили. — Ведь я его убил. Воцарилась тишина. Эмма глупо хлопал глазами, стараясь слиться с ландшафтом. Он, конечно, друга любил и уважал, но в такие моменты был готов распрощаться со своим своеобразным бессмертием. — Ты говоришь про… А-а-а-а-а-а-а-а, — начав удивленно и закончив панически, пропел Эмма. Хисока пришиб его бывшего любовника. Хисока пришибет и его за компанию. — Я рад, что ты забыл про него. Он мог неправильно повлиять на тебя, ибо тогда ты совсем ничего не помнил. Я забочусь о тебе, — погладив, как ручного песика, улыбнулся Моро. — Так ты следишь за мной? — вспылил юноша, старательно изворачиваюсь в железной хватке. — Не слежу, а присматриваю. — На сколько хорошо! — На сто процентов, — провозгласил он, старательно прижимая его к креслу. — Не крутись! Я тебя не отпущу, пока не успокоишься, — повысив голос, но тут же успокоившись отвечал он. *** Заключив своеобразный пакт о ненападении и мире, они оба успокоились и принялись за старое. Обсуждать сплетни. Хисоке нравилось проводить время с милым Эммой с самого первого знакомства, что стало датой их дружбы и самым первым проигрышем Хисоки. Тогда он не понимал, как такое могло случиться, что доморощенный графский выродок мог его одолеть, да ещё начисто! Не получив ни одной царапинки, Каин стоял над искалеченным противником, что так не вовремя попался под руку. Даже заедающая временами рука, пострадавшая в результате ритуала, не помешала ему выиграть. — Тебе не хватает техники, — сплюнув кровь, произнёс мальчишка-Фрикс, резко разрезав воздух. Это движение было очень элегантное, но тем не менее таила огромную опасность. Он убрал полуторный меч обратно в ножны, которые спокойно прикреплялись к поясу. Меч для малыша был слишком большой. Продуть пацану! Да еще и тому, кто нэн не использует! Какое дерьмо. Мальчик присел на колени напротив побеждённого, расстегнул кожаный подсумок и протянул странный на вид флакон. Двадцатилетний Моро злобно усмехнулся, собрал в себе все силы и, дрожащей рукой, выбил хрустальный флакон. Лекарство покатилось, расплескивая свое содержимое на траву, смешиваясь с уже натёкшей кровью. Флакон безвозвратно треснул. — Решил снизойти до побежденного, а добить мерзко? Кайн с непробиваемым выражением лица вытащил меч, резко вдарил слишком обнаглевшего парня эфесом и, пока тот собирал глаза в кучу, насильно влил ему второй флакон. Когда парень уже пришел в себя, Кайн швырнул ему на колени еще два флакона с лекарством, охотничий нож, набор охотничьих спичек, свой паек и невзначай обронил: — Тут по ночам бродят инфери. Выживи, если хочешь отомстить. И он выжил. И мало того, что выжил, а еще и напряг Иллуми на поиск информации о пареньке. — А ведь, когда ты был маленький, — сказал Хисока, кладя руку на коленку Эмме, — такой высокомерный был, у-у-у. Парнишка хмыкнул. — Ты хотел сказать, что я был более наглым, чем ты? — Именно так, малыш с полуторным мечом, именно так, — промурлыкал Моро, сгребая в объятия притихшего друга. — Какой ты мягонький, Каин-тян. Так бы и съел.