Вечный школьник.

— Мистер, Четвёртый, сэр! Эмма мерил шагами коридор, когда до него донёсся звонкий юношеский голос. Где-то глубоко в том месте, где когда-то располагалась человеческая душа, кольнуло, и он почувствовал надежду, что его позвал брат. Но холодный и расчётливый разум мгновенно отсёк любые потуги души на пробуждение и успокоил мозг. Он отвлёкся от своего «увлекательнейшего» занятия и, остановившись там где стоял, повернулся к источнику шума. К нему по коридору летела «золотая муха». Юноша в маске волка надвигался на Эмму, прижимая к себя кучу бумаг. Лицо Эммы скривилось, хоть это было и не видно под маской, но те, кто наблюдал за этим действом, почувствовали это всем своим существом. — Четвёртый! Я так рад, что… Эмма решил не слушать, чему он там рад. Поэтому быстро развернулся и широкими шагами поспешил свалить. Если он был прав, то Шестой его сейчас впряжет в работу, за которую ему не заплатят, а благотворительностью заниматься он не хотел. Последний раз он потерял троих людей из-за тупости Шестого. Больше подобных оплошностей он совершать не хотел. — Задержите Шестого! Хоть на минуту, я успею сбежать к тому моменту, — шепнул он труженикам офисов. Люди удивлённо переглянулись, но послушались. Четвёртого любили за то, что он всегда вовремя платил зарплату и не брал проценты. Многие обращались к нему даже из других отделов. — Господин, — произнёс мужчина, перехватывая парня, — у меня к вам есть вопрос.… *** Эмма быстро маневрировал между людьми, полностью растворившись в потоке. Главное удалиться от мухи на тридцать метров. Так он не сможет телепортироваться к нему, чему он безмерно рад. Чего же он затупил и сразу к нему не перенёсся? Он не знал, но надеялся, что это старческий маразм. Пробегая мимо зеркала, он зацепился за фигуру хорошо знакомой ему девушки. Вернувшись к глади пространства он принялся долбиться в неё. — Леди, Дуо! Пустите меня! Спасите меня! Женщина остановилась, приоткрыла проход и снова пошла дальше. Почему он сам не мог войти в зеркало? Все зеркала в «Легендах» принадлежат Легенде о Призраке зеркал. Это означает, что Зазеркалье полностью принадлежит не ему, что очень затрудняет любой переход. Отражение его может путешествовать спокойно, будучи полным воплощение его нечеловеческой натуры, а у него появляются затруднения, тело-то у него есть. Дуо открыла ему проход и мгновенно перенесла его в третий блок, которым она заведовала. На его эпичное появление в центре комнаты никто не обратил внимание. Экономисты, которым было всегда на всё наплевать, слишком привыкли к появлениям начальства из пустоты. Главный зал третьего блока был очень просторным, светлым и с огромным количеством зеркал. Именно поэтому экономисты и привыкли, и устали. В сопровождении горького запаха полыни и слабого миро он, придя в себя после пёстрого круговорота межпространства, двинулся к своему человеку в этом муравейнике. Парень, что отзывался на «и когда же мне наконец заплатят?!», «где его носит?» и просто на «Джо-о-он!», подошёл к своему начальнику. Порядочно изучив того за огромное время совместной работы, он понял, что разговор будет неприятный. Начальник стучал пальцами по бёдрам, выдавая свою неприязнь и агрессию. — Прошу проследовать за мной. Комната для переговоров представляла из себя слабоосвещённое помещение, в центре которого стоял массивный дубовый стол и несколько кресел вокруг него, обитые тёмным бархатом. Лампочки были размещены в потолке, ничем не выделяясь. Экономиста отделяло от его начальника три метра, которые позволили бы ему быстро стечь под стол, который защитил бы его от моментальной смерти. — Попрошу вас снять маску, ваш плащ, головной убор, ваши перчатки и выложить на стол серебряный нож, ваш тесак и пистолет. Это обязательно для продолжения нашего разговора. С удивительной покорностью Эмма разделся до белой приталенной рубашки и офисных штанов, вытряс из карманов орудия умертвения живого и неживого, немного посетовал на «ничего не понимающих людишек» и сел, выжидательно поглядывая на работника. — Благодарю, сэр. Пожалуй начнём, — немного хрипловато начал Джон. — Вам выплатили зарпалату согласно договору и перевели на счёт отдела согласованную плату. Если да, то распишитесь на этом документе. Эмма принял бумагу и расписался. — Из общего нужного количества теней у вас осталось шестеро, что в крайнем случае может сильно повлиять на вашу безопасность. Вам были выделены ещё четверо. Они поступили в ваш штаб два дня назад. Прошу расписаться на этом документе. Отлично, сэр, благодарю вас за помощь. Ваш штаб в этом полугодии отлично постарался, примите мои поздравления. Господин Пятый просил передать вам эту шкатулку и книгу. Распишитесь вот здесь, что вы получили. Благодарю вас. Теперь ваши вопросы. — Я просил купить информацию о предстоящем аукционе в ЙоркШине, — сказал он, перестукивая пальцами по столу. — Мы приобрели всё, что вы просили, но хотел бы вас попросить… — Чего ещё? — Будете крайне аккуратны. — Как обычно. Продолжайте отслеживать местоположение моего брата. Обо всех изменениях докладывать мне. *** Из третьего блока Эмма вышел уже вечером. Ночи августа были намного опаснее, чем тоже время суток зимой или весной. Недавно он приказал ввести комендантский час в городах, за которые он отвечал, но многие чихать на приказы какого-то там представителя власти хотели. За последние три дня, а точнее ночи, пропало около сорока человек. Число конечно маленькое для мира, но совершенно дикое для небольшого города. Эмма настороженно остановился. Фонарь, под которым происходило действо, предательски мерцал и лампочка в нём, обещала перегореть. Мальчишка, удостоверившись в том, что вокруг никого нет, со всей дури треснул себя по лицу. — Улыбайся, — прошипел он сам себе. — Не выходи из образа. Совсем разнежился с братом. Будто в подтверждение его слов, фонарь замерцал ещё сильнее и потух. Резкий порыв ветра вырвал из рук парня фантик от шоколадки и, вытворяя совершенно немыслимые виражи, понёс его прочь. Эмма проследил траекторию полёта и непроизвольно сжал ладони в кулаки. Глубоко вдохнув и выдохнув, приведя все свои мысли в порядок, он сжал маленький микрофон, который находился в воротнике его плаща. — Сектор 4. Говорит Легенда номер Четыре. В квадрате Альфа наблюдается паранормальное явление. Требуется 10 человек. Жду 5 минут. Потом ухожу без вас. В этом случае можете не ждать повышения зарплаты. Четыре минуты он мял руками бархатную ткань выходного плаща, хмурился в парковую темноту, рассеивали ее только гаденько мерцающие фонари, на которые, к слову, из казны было выделено около четырёхсот тысяч дзени. А в фонд страны их организация тоже скидывается. А следовательно — фонари были куплены и на его зарплату. Дожидаться своих он не стал. Из мрака кустов и парковых прудов послышался приглушённый рык. «Этого ещё не хватало» — Отмена! Никого не отправлять! Это проклятые волки! Хотите подохнуть — милости прошу! «С каких пор они заходят в города? Их и в лесу около деревень редко встретишь, не то что в городе. Может собака заразилась от волка и притащила её в город? Быть не может. Проклятье не передаётся на тех, кто не в стае. Значит кто-то притащил стаю волчар в город. Вот они и беснуются.» Эмма бежал по тропинке, резво перебирая ногами и полностью сосредоточившись на ощущениях. Естество зверя никогда не обманет. Цель — привлечь стаю волчар на себя и завести их максимально в глубь парка туда, где по распоряжению Эммы, никого быть не должно. Тело среагировали правильно. Отшатнувшись влево, он быстро пригнулся. В опасной близости от головы просвистел в смертельном прыжке пушистый ковёр. Перехватив меч поудобней, он ухмыльнулся. Звери окружили его в неровное кольцо. Первая попытка убить его придётся на молодняк. Он отсалютовал волкам мечом. «Ну же!» Волки, будто прочитав мысли, рванули вперёд. Эмма крутанул меч в руке, выставил одну ногу вперёд, немного пригнувшись, и приготовился. Когда первый волк пересёк невидимую черту, Эмма одним стремительным рывком отсёк голову первому, извернулся ужом на месте, пропуская острые, ядовитые зубы мимо себя и, завершив вращение, припечатал волка к земле, вогнав меч в основание шеи. Послышался хруст, что ознаменовал кровавую бойню для Эммы, и полное истребление редкой животины. Стряхнув ошмётки шкуры волка с рук, он вытер их об штаны и зажал микрофончик. — Сектор 4. Говорит Легенда номер Четыре. Прислать десять человек для зачистки местности. Пусть ничего не выбрасывают. Отсортировать эту кучу на зубы, когти, шкуры и ядовитые железы. Призываю быть аккуратным! Отбой. *** Плюясь ядом так, что обзавидовались бы любые аспиды и, разгоняя своей недовольной рожей счастье, словно дементор, Эмма топал в сторону общежития. *** В то время, когда Эмили фон Фрикс, как иногда называли его другие легенды, топал в сторону дома, к месту сражения подошел отряд зачистки. — Я же говорил, что начальник уже съюлил! — Начальник не юлит, он пытается нас чему-либо научить, — пробасил старший. На полянке стояло с десяток мужчин в коричневой форме и масках лис. Один из них скакал по поляне как горный козёл и с юношеским запалом тыкал шпагой в трупы волков. — Господин Четвёртый позаботился о наших жизнях! Вот это новость! Я так испугался, когда он заорал в микрофон. Когда же ему скажут, что кричать в микро не нужно, мы его прекрасно слышим! А орёт он, будто до нас доораться из другой страны пытается. Хех, смешной такой. Офицер сложил руки на груди и недовольно посмотрел на подчинённого. — Так вам и надо, — гаркнул он, когда парень уже совал палец в пасть дохляку. — Вы же человеческого не понимаете! Когда наш многоуважаемый господин приказал вам не рыпался, так как вы, идиоты, могли подохнуть тут, как псы, а ещё чего хуже, помешать сэру в бою! вы же всё равно порывались на подмогу. На вас не только орать нужно, но и наказывать! Знаете как нас дрессировали? Сэр оставил нас зимой в горах. У нас была только карта, нож и спички. А вы ноете, когда наш начальник просит никуда не лезть! Думаете он хочет хоронить каждый раз своих людей? Это и так самый опасный отдел, в него мало людей идут на службу, а вы тут умирать собрались! На эту тираду юнцы лишь многообещающе потупили глаза. — Чего стоим? Нам ещё тут прибраться нужно. Ничего не выкидывать! Аккуратно с ядом! Приступить! *** Пока старший горланил на юнцов, Эмма, движимый желанием своего желудка, топал домой. Грязный, как черт, вымазанный гнилой кровью и покрытый толстым слоем садовой пыли и листьев, в которых его щедро изваляли псы, он был очень симпатичен, как сказал бы наш один общий знакомый. «Дома. Еды. Нет. Не было, и никогда не будет! Ничего не жди!» Мельком заметил надпись в луже Эмма. От досады у него засаднило между лопатками. — А ведь правда, — пробурчал он, шлёпнув ногой по луже. — Кроме заварной лапши у меня и нет ничего. Было довольно поздно. Забегаловки сейчас закрыты, так как Эмма самолично подписал бумагу, которая запрещала работать фаст-фуду, чтоб народ не шарахался по ночам. Досадно, очень досадно. Установил дробовик около входной двери для защиты, но застрелился сам, двигаясь ночью к холодильнику. В ресторан его не пустят… а почему? С какого это перепугу они не пустят представителя власти и человека, что отвечает за их защиту? Поэтому гаденько улыбаясь, он поправил маску на роже, достал удостоверение личности, в котором значился только порядковый номер и должность, которую он занимает и, развернувшись на пяточках, потопал к первопопавшемуся ресторану. Помещение было, мягко говоря, шикарное. Слишком богатое, слишком шикарное и слишком приторное. Гости полностью соответствовали внутреннему убранству и выше сказанному описанию. Женщины, сверкающие огромными камнями, чопорно цедили дорогущее вино и с деловым видом вникали в суть разговоров своих спутников. Мужчины, совершенно не соответствующие высказыванию «Мужчина должен быть чуть красивше обезьяны», с умным видом втирали несусветную чушь друзьям. Этюды Эммы «Появление». Сказать, что на него обратили внимание — ничего не сказать. Народ безмолвствует. Омерзение, презрение, отвращение и дикая ненависть — всё это читалось в направленных на него взглядах. Какая-то дама прикрыла нос надушенным платочком. Какой-то мужчина показательно скривился. Кто-то отпустил грубую шутку. И совершенно никто не задался вопросом — «А может ему нужна помощь?» Предприимчивый официант прекрасно разбирался в дорогих тканях. И он умудрился установить, что рубашка на мальчишке, под всей этой грязью, кровью и пылью, баснословно дорогая. Эмма считал, что дорогая одежда — красивая обёртка, на которую деньги тратить не стоит. Но Доа так не думала. «Красивые мальчики должны красиво одеваться!» С таким лозунгом он получил в дар целый гардероб «фантиков.» Вернёмся к официанту. Он просеменил к ребёнку, поклонился ему и попытался забрать оружие подмечая, что меч, болтающийся на спине, был чистым куском серебра в кожаных ножнах. Одна только маска, которую в этом городе хоть и приравнивают к красной свитке, но явно уважают, чего стоит. Официант предложил место в отдельной комнате, основываясь не столь на толщину кошелька, а скорее на внешнем виде. Эмма отказался в нагловатый форме и попросил провести до столика. Заказав максимальное количество питательной еды и сладкого, а теперь старательно поглощая её, он анализировал поведение окружающих его людей. Первый шок от его фееричного появления в светском обществе прошёл. Люди, вроде, или свыклись с мыслью, что это существо может позволить себе тут кушать, или просто смирились с тем, что выгонять его не собираются. — Вам что-нибудь принести? — спросил официант, поправляя полотенце, перекинутое через левую руку. Мальчишка, вытерев рот салфеткой, которую потом швырнул на стол, отрицательно покачал головой и выжидательно посмотрел на официанта, запоздало осознавая, что в кабаках, барах и, на худой конец, в кабаре, он чувствует себя спокойнее. Официантки там приятнее: улыбаются очаровательно, крутят прелестями перед многочисленными почитателями, прекрасные сплетницы и информаторы, а изредка прекрасные целительницы и даже ведьмочки. Народ там «добрее». Морды бьют друг другу прям в помещении, ничего не стесняются и никогда не боятся. Таверны — место людей объединяющее. Излюбленное место как и торговцев, так и гильдии воров, но никто не устраивает откровенный беспредел. Охотники эти места любят и ценят в любом качестве. И душу отвести, и телу отдых дать, и на баб поглазеть. Рестораны — дело другое. Сиди прямо и жди, пока надушенный мужчина удосужится навестить тебя и сделать свою работу; ешь правильно, пей немного, не дыши громко, на девушек не глазей, а самое обидное в том, что если тебя оскорбили ты не можешь воткнуть нож ему в руку или набить физиономию. — Ваш счёт, сэр. *** Из ресторана Эмма вышел сытый, но ужасно недовольный. На него открыто пялились жалкие аристократишки, что выводило его из себя в считанные секунды. Он откровенно не понимал, как смог так долго высидеть там. А завтра, когда Эмма отоспится и как следует отдохнёт, по заведениям неугодных пройдётся проверка неподкупная и грозная.