На звук флейты

      Это было странно, это самого его даже немного пугало, но Тамаки просто не мог остановиться, не мог заставить себя отвернуться.       Ему нравилось смотреть на Сого, и он ничего не мог с этим поделать. Просто наблюдать, как он спит или ест, или пытается не расчёсывать подживающий шрам на щеке, от которого осталась розоватая тонкая полоса, что так просто и не заметить. Но Тамаки видит. И это сводит его с ума, столько… столько человеческих мыслей и желаний.       Похоже, Сого тоже это чувствует. Как ещё объяснить, что он немного тушуется и отстраняется, когда они один на один? Сегодня как раз такой день, когда Юки с Момо отправились на встречу с другими ёкаями — вопрос Цукумо и его особняка требовал если не поддержки, то хотя бы какой-то информации. Кто знает, кого он там может держать?       — Юки наверняка вернётся злым, он не любит носу показывать со своей горы, — задумчиво бормочет Тамаки, наблюдая за поплавком. Момо весело сегодня всучил им удочки и наказал наловить рыбки на ужин. Муторное занятие. — Похоже, только Момо к нему подход и находит, поэтому он и нас тут терпит.       — Наверное. Это… это на самом деле сложно, ну, привыкать общаться с кем-то, впускать в свой мир. Я понимаю Юки, он привык быть один, а тут теперь нас так много… Ой, прости, я… — Сого вдруг крепко сжимает губы, словно не даёт себе сказать ничего лишнего.       — Ты понимаешь его, потому что ты такой же? — напрямую спрашивает Тамаки, и он медленно кивает.       — Такой же… Я не хочу жаловаться, но у наследников богатого рода нет друзей. Даже среди родителей нет близких. То есть, ну… Ты наследник, значит, ты великолепная фигура, что олицетворяет власть своей семьи. И ты должен хранить её, чтобы передать дальше. Даже если ты женишься, заведёшь детей — всё будет ради этого. А не ради выбора собственного сердца, понимаешь? Мне стыдно за эти мысли, но я рад тому, что ушёл из дома тогда. Наверное, это был первый выбор, который я сделал сам. Хотя мне страшно, я не знаю, что будет дальше. Не знаю, что выбрать, — Сого со вздохом откладывает удочку и подтягивает колени к груди. Он любит так сидеть, словно сжимаясь в комок, и Тамаки вдруг понимает — он так защищается и закрывается. На нём нет кандалов, он не сидит в клетке — но он сам запирает себя. Это клетка не снаружи — она внутри.       Тамаки зло откидывает удочку, и в воде плещется сорвавшаяся рыба. Он рвётся вперёд, толкает охнувшего Сого в плечи, и тот падает на спину на песок. Тамаки нависает сверху и довольно скалится — так у Сого не получится сжаться в комок и спрятаться, вот теперь и поговорить можно. Ещё бы знать, что сказать. Сого же сам молчит и отводит в сторону взгляд.       — Ты… ты что, боишься меня? — с обидой спрашивает Тамаки, и Сого с возмущением тут же поворачивается к нему:       — Да как ты! Нет, мне просто неловко, когда ты так прямо смотришь на меня! А ты всегда так смотришь, и я… Я же говорю, я не привык к такому.       — Не понимаю… Я просто же смотрю. Ты красивый, вот мне и нравится на тебя смотреть, — выпаливает Тамаки и вдруг чувствует, как горят щёки. Опять, опять странное человеческое ощущение, от которого хочется превратиться в лиса и убежать далеко-далеко. Но он просто смущённо фыркает и, наклонившись, утыкается носом Сого в плечо, прячет раскрасневшееся лицо. И чувствует, как Сого нерешительно гладит его по волосам. — По правде, я боюсь самого себя. Я не знаю, что вдруг разбудит силу, что дремлет во мне. Вдруг… Вдруг она вырвется, когда я даже буду счастлив?       И Тамаки не знает, что ему ответить.       Юки, вопреки ожиданиям, возвращается не хмурым, похоже, Момо успел уже успел его уговорить. Но они оба довольно задумчивые, и Тамаки тут же разрывает любопытством:       — Ну?       — Мы наслушались много слухов, — тут же начинает Момо, голодными глазами глядя на зарумянившуюся над костром рыбу. — Но вроде есть кое-что общее. В одно время пропали четыре сильных демона. И вроде бы ты говорил, что стольких же Цукумо и держал вместе с тобой, да?       Сого кивает в ответ:       — Да. Хотя они тогда были настолько слабы, что я их силу почти не чувствовал. Я теперь понимаю, почему. Меня же обучали всем заклинаниям оммёдзи, понимаете? Теперь я вспоминаю, есть несколько запретных, если можно так сказать. И одно среди них позволяет забрать силу ёкая себе, поработить его, да. Но мало кто им пользуется, потому что человеческое тело может не выдержать такого. Как и разум. Если Цукумо поработил сразу четырёх сильных демонов, то он сильно рискует — если не нашёл способ снизить влияние их силы, но… — Сого задумчиво смотрит на пламя костра. — Не думаю. Этот человек, его взгляд… Он сумасшедший. Его разум поглощён жадностью, он хочет силы ещё больше, и это…       — И это погубит его, — зло заканчивает за него Юки и крепко сжимает в ладони свой веер. — Сегодня. Сегодня этот человек заплатит за то, что совершил. За то, что сделал с тобой, — он кивает на Сого и поворачивается к Момо, и голос его становится мягче: — и с тобой.       Тамаки немного неловко от этих двоих. Это раньше они от него прятались, а тут устраивают нежности, от преданности во взгляде Момо хочется тихо отвернуться и сбежать, оставить этих двоих наедине. Он косится на Сого, а тот, чуть приоткрыв рот, пялится на них с самым настоящим восторгом.       — У нас рыба сгорит, — ворчит он. — Или я её всю сам съем.       А вот это работает, и Момо тут же хватает первым прутик с хрустящей рыбкой. К особняку Цукумо они отправляются, когда уже темнеет. Сого виновато взбирается на спину нетерпеливо перебирающего лапами Тамаки.       — Извини, что я снова езжу на тебе. Ты же не лошадь.       — Не переживай, если я верно чувствую твою силу, то когда ты научишься ей управлять, ты обретёшь прям дикую силу и ловкость, быстрее всех нас станешь, — весело заявляет Момо перед тем, как обратиться в кицуне, и Тамаки согласно тявкает и срывается с места.       — Вам не кажется, что нас… ждут? — тихо произносит Момо, когда особняк встречает их открытыми дверьми, и Тамаки тут же оборачивается человеком.       — Тогда не будем тут впустую топтаться.       — Верно. Что ж, как решили, — кивает Юки, и они делятся на пары уже в полутёмках прихожей. Тамаки вместе с Сого спускаются в подвал, пока Момо и Юки ищут, где могут храниться сокровища пленённых демонов — те вещи, которые если оказались в чужих руках, то оказались там и с волей своих хозяев.       — Тут нет даже никакого малейшего барьера. Он и правда нас ждёт. Если это ловушка… — с тревогой бормочет Сого, ведя ладонью по прохладной каменной стене, и Тамаки ободряюще стискивает его свободную ладонь в своей:       — Мы всё равно надерём этому Цукумо зад, что бы он там ни планировал. Но Сого, похоже, его не слышит, замерев в ужасе и всматриваясь в темноту. Похоже, они спустились в самое промозглое подземелье, в котором из света только пара факелов на стенах. Тамаки всматривается за тяжёлые решётки, ощущая смутное присутствие. Неужели там… Там кто-то есть?       — О боже мой, — сипло выдыхает Сого и кидается к камере, вцепляется пальцами в железные прутья.       — Ты всё-таки вернулся, пацан, — свет факела вдруг очерчивает худую фигуру, и Тамаки, прищурившись, понимает — это демон в камере не один, их там четверо. Значит, слухи были правы — этот мерзавец Цукумо сумел поработить четырёх сильных ёкаев. Что же он делал с ними, если их сила почти не ощущается, да что там, в них жизни почти нет.       — Вернулся. Мы вас вызволим, — выдыхает Сого, и демон грустно улыбается. У него бледное лицо и встрёпанные каштановые волосы. Тамаки на миг думает, что он очень красив, пусть и выглядит очень измождённым. Остальных не удаётся рассмотреть толком, но вдруг вперёд осторожно выходит другой парень, настолько худой и бледный, что кажется полупрозрачным. Он едва держится на ногах, и первый демон тут же аккуратно подхватывает его под плечи.       — Он знает, — голос у этого парня — что тихий плеск. — Он… он использовал мою силу предвиденья, и он знает. Простите…       — Минами, пожалуйста, присядь, ты очень слаб, — тихо говорит первый демон, но Минами слабо машет головой и крепко держится за его потрёпанную рубаху.       — Да к чёрту всё, что он знает! Сого, давай, тут делать нечего, откроем эту дверь и вытащим их! — зло рычит Тамаки и первым хватается за большую, но простую заложку. Но вдруг горло словно стискивает сильная ладонь, и он болезненно хрипит. Рёбра тоже сдавливает как невидимым обручем, а в следующий миг по телу словно ударяет ещё один, и Тамаки откидывает к противоположной мёрзлой стене. Давящее ощущение сползает колючим ознобом, но дышать всё равно получается через раз, словно каждый вдох ворошит в груди колючий клубок. Тамаки кое-как фокусирует взгляд на высокой фигуре, на остром хищном лице.       — Какое смелое заявление для паршивого слабого ёкая. Такая грязь посмела подать голос в моём доме, — криво усмехается этот человек, и Сого хрипло выдыхает:       — Цукумо.       Тамаки обессилено рычит, зная, что сейчас это больше похоже на скулёж. Всё плывёт перед глазами, и, чёрт возьми, этот Цукумо прав — сейчас он только может валяться, корчась от боли, и Сого он не защитит, не сможет сдержать своё обещание.       — О, а кто это тут у нас. Беглый демонёнок. Вернулся к папочке и привёл друзей, — Цукумо вдруг ухмыляется ещё более мерзко и громко щёлкает пальцами. Тамаки жмурится он сверкнувшей вспышки света и тут же замирает от ужаса. На каменном полу оказывается закашлявшийся кровью Юки, крепко прижимающий к груди небольшую шкатулку. Момо тоже тут, его лицо залито кровью — похоже, она, не переставая, бежит у него из носа.       — Ну, вам же понравился мой маленький сюрприз? А вообще я рад, ко мне заглянул сам мистер тенгу. Давно хотел тебя поймать. Интересно, ты будешь громко кричать, когда я отрежу твои крылья и повешу их к себе на стену, как сувенир? — в голосе Цукумо звучит настоящий восторг, и Момо зло стирает с подбородка кровь.       — Ты не притронешься к нему, — хрипит он, и Цукумо пожимает плечами:       — Ещё один лис-воришка, мнения которого я не спрашивал.       Похоже, он использует то же заклинание, что и на нём — Момо, побелев, хватается за горло, словно пытается содрать сдавивший его невидимый обруч, и Тамаки, собрав остатки сил, обращается в лисью форму и кидается на Цукумо, надо его отвлечь, сбить заклинание. Но он получает обычный пинок в живот, который снова откидывает его к стене.       — Хватит, пожалуйста, прекрати это! — срывается на крик Сого, и Тамаки кое-как фокусирует на нём взгляд. Он не справится… Если даже Юки с Момо, сильные ёкаи, не смогли дать отпор, то Сого… он же не знает своей силы.       Цукумо даже не использует на нём заклинание, просто стискивает пальцы на горле, прижимая спиной к решётке, и Сого болезненно хрипит, пытаясь вырваться.       — О нет, так всё просто не закончится. Ты тут самый интересный, Сого Осака. Я всё не могу понять, как же тебе удалось сбежать от меня тогда. Как в твоей великой до отвращения семье родился демон? Расскажи мне, расскажи? Какое заклятие нашла твоя семейка, а? Они мне расскажут, если я тебя верну к ним? Ты же сбежал, да? Беглый, беглый демонёнок без дома. Мерзкое, слабое существо, — елейно тянет Цукумо, всё больше стискивая пальцы, но Сого вдруг перестаёт вырываться, и Тамаки царапает когтями по камням, пытаясь подняться на лапы. Он же… не мог…       Но вдруг затхлый запах подземелья сменяется морозной свежестью первого снега, и Тамаки чувствует, как сила потихонечку возвращается к нему. Словно мягкое свечение, исходящее от Сого, несёт с собой исцеление.       — Хочешь узнать секрет, Цукумо? — раздаётся ровный голос Сого, и вязкую тишину подземелья разрывает злой болезненный крик. Тамаки, замерев, смотрит, как длинные серебристые когти Сого прорывают Цукумо грудь насквозь, и его окровавленная ладонь побивает узкую спину меж лопаток. — Ты так боишься и ненавидишь ёкаев, что и не смог понять, что я — человек.