Круги на воде

Когда Драм вернулся, друзья удивлено посмотрели сначала на него, а после на незнакомого парня в странной одежде. — Сядь, — скомандовал Корю, не став объясняться с присутствующими. И Блинд, как ни странно, послушно присел на лавочку. — Давай сюда расчёску. Стоило заполучить нужный предмет, как Драм сразу же распустил небрежный хвост и аккуратно расчесал фиолетовые волосы парня. Они были очень красивыми и интересно кудрявились от постоянного ношения в дрельках. Насколько помнил Драм, Дельта обожал, когда Блинд распускал свои волосы. Пусть и слышал это всего лишь мельком и всего лишь один раз. Но почему-то он отчётливо это запомнил. Возможно, потому что был счастлив за друга? Сказать было слишком сложно. — Где ты причёсывать научился? — удивилась Ичика. — Да-да, ты же не девочка! — вырвалось у Такане, а после он, видимо, вспомнил, что и у Блинда, сидящего сейчас на скамейке, и у Гвина, ждущего Драма на выходе, длинные волосы, хотя они тоже не девочки. — Мой бывший тоже был с длинными волосами. Но иногда он был настолько ленивым, что отказывался причёсываться! — фыркнул Корю, вспоминая те самые дни, когда Гвин умудрялся превзойти в своей лени даже самого ленивца. Хотя, скорее, это было из-за больной головы и со словами: «Оставь меня, Драм, я хочу умереть в тишине и одиночестве». Гвин совершенно не умел терпеть головную боль. Интересно, Ронни из этого мира тоже будет себя так вести? Именно с таким вопросом в голове Драм и отдал резинку удивлённому ДеВою, что принял её без всяких препирательств. А после вернул и расчёску. — Врач сказал, что с Дельтой всё будет в порядке. Может, даже очнётся скоро, — Драм добродушно улыбнулся, думая о том, что Дельте точно понравится его пробуждение с таким красивым и интересным художником. Даже если они провели ещё недостаточно времени вместе. Акане рассказывал по секрету, что заинтересовался Блиндом ещё в первую их встречу. Это не было любовью с первого взгляда. Но и Дельта, и Блинд были не только привлекательными внешне, но и весьма своеобразными внутри. Видимо, они умудрились это почувствовать даже на расстоянии. — Позаботься о нём. — А? Драм, он знакомый Дельты? — догадалась задать вопрос Ичика, пока Амане скрестил руки на груди. Ситуация казалось ему, как минимум, странной. — Да, Дельта о нём как-то рассказывал, — бросил Корю, собираясь уже поскорее выскочить из коридора и самой больницы. — Дельта говорил обо мне? — удивился ДеВой и посмотрел на Драма, как на единственный источник информации в лесу полном ядовитых животных и растений. — Тссс! Это был секрет! — хихикнул Корю, подмигнув Блинду и сразу же скрываясь за поворотом. Он уже не увидит, но может себе представить радость ДеВоя, и его полные воодушевления голубые глаза. Ведь Блинд так давно добивался расположения Акане. Сколько всего он готов был сделать ради одной только встречи. И вот. Блинд получает возможность побыть рядом с человеком, в которого умудрился влюбиться, всего лишь мельком заметив образ Дельты на одном из интервью. Акане часто пророчили карьеру модели. Он был стройным и красивым парнем. Ещё и занимался спортом. Но Акане предпочёл быть исключительно бейсболистом, отринув кучку модельных агентств. Единственное предложение, которое он примет примерно через несколько месяцев — стать моделью для одного из знаменитейших художников современности. Блинда ДеВоя. Они встречались и до этого, но… но Дельта был слишком помешан на спорте, чтобы видеть кого-то ещё вокруг себя. Что-то подсказывало Драму, что и отношения этой парочки разовьются куда быстрее, чем в прошлой жизни. Может быть, так Корю хоть немного загладит свою вину за нелепую ревность Гвина.

***

Когда Корю вышел из больницы, его уже ждал Ронни. Причём ждал не первую минуту. Длинноволосый всё ещё недовольно смотрел на вход, где не так давно находился ещё один странный человек, отсрочивший «свидание» Драма и Гвина на целых четырнадцать минут. — Кто это был? — спросил Ронни, хмуро оглядывая и самого Драма, словно тот что-то укрывал от него. Например, знакомство с каким-то незнакомым красавчиком с длинными волнистыми прядями и небесно голубыми глазами. — А искусством ты тоже не интересуешься, да? — хихикнул Корю, прекрасно понимая, что его снова ревнуют. Хотя внутри что-то похолодело, вспоминался Дельта, который так же пал жертвой такой вот ревности. — Искусством? — Гвин поморщился, он действительно не интересовался такими глупыми вещами. Да и зачем? У него всегда была любимая математика, физика, на худой конец, химия. Даже в картинах он часто начинал присматриваться к мазкам, пытаясь вычислить, какую краску нужно использовать и в каких пропорциях, чтобы получить такую цветовую гамму. Не говоря уже о классической музыке, которую так любили родители. Но Гвин не видел в ней абсолютно никакого смысла. Пусть оно и звучало неплохо. — Это был Блинд ДеВой. Лучший художник нашего времени и самый большой поклонник Дельты, — непрозрачно намекнул Драм, чтобы Гвин перестал ревновать его ко всему, что движется. А что не движется, то двигать и ревновать. — Оу… — Ронни вновь задумался. Судя по расслабившемуся лицу, его успокоили слова Корю. — То, что было в больнице… — всё-таки начал разговор Драм, не решаясь назвать вещи своими именами. Ронни признался ему в любви. А Драм ответил. Но это всё равно казалось чем-то неправильным в такой ситуации. И будоражащим до покусанных губ и желания повторить, но уже наедине. Только вот Корю осознавал, как это лицемерно и эгоистично с его стороны. — Это не оправдывает того, что ты сделал. — Ты ненавидишь меня за это? — Гвин уже знал ответ на этот вопрос, но всё равно решил его задать. Словно бы спрашивал: «И что теперь? Что изменится от моей неправильности?». — Нет. Не ненавижу. Но… — подросток не знал, что именно хотел донести до своего собеседника. Он не стал меньше любить Гвина от его «проделочки» размером с, как минимум, часть больницы, где лежал Дельта. Однако прекрасно понимал, как это неправильно, как ему будет стыдно говорить по этому поводу с Дельтой и другими друзьями. — Но? — всё-таки задал вопрос Гвин, уже начиная волноваться, чего бы это Драму так переживать о каких-то мелочах? Он же явно важнее любого другого друга. И Драм сам показал ему свои чувства. Чувства, которые куда глубже и искренней любой дружбы. — Но ты меня разочаровал и расстроил, — хмуро отозвался Корю, скрещивая руки, словно пытаясь закрыться, если Гвин вдруг решит оправдываться. Ронни немного удивлённо посмотрел на Драма, что, вроде бы, спокойно шёл с ним рядом, однако всё чаще отходил в сторону, из-за чего самому Гвину приходилось так же делать непроизвольные шаги, пытаясь быть ближе. Сразу же вспомнился эксперимент, где, разговаривая, по комнате перемещались два человека, один из которых испытывал ко второму отвращение, а второй как раз симпатию. Эти ребята прошли аж целый круг, на своём примере показав, как это работает. Выходило так, что Драм, осознанно или нет, пытался отстраниться от Гвина. И это заставило Ронни поджать губы. Он обидел Драма. Конечно, Корю всё равно ответил. Возможно, переступив через свои принципы, возможно, то было сражение вовсе не со смущением, а с пониманием, какую откровенную хрень сотворил человек, который ему нравился. Справедливей было бы наказать Ронни, сказать, что он не понимает проблемы, что Драму никогда бы не понравился преступник. Но Корю не стал убегать от проблемы и честно признался в чувствах. — Если бы Дельта умер, ты бы ответил на мои чувства? — вопрос заставил Драма остановиться и с шоком уставиться на Гвина. Что было бы, если бы Акане умер? Что бы сделал Драм, зная, кто убийца?.. — Если бы Дельта умер, я бы тебя не простил, — сказав это, Корю пошёл дальше, нахмурившись ещё больше и стараясь держаться от Гвина на расстоянии. Он словно почувствовал холодок, пробегающий по его коже. — Для тебя он так важен? — явно не понимал Ронни. Он считал, что в жизни Драма не должно быть никого левого. Да и правого тоже. Только Гвин Ронни. — Насколько для тебя важна формула скорости света, Гвин? — решил зайти с другой стороны Корю, прекрасно понимая, что человеческие чувства Гвину, скорее всего, чужды. По крайней мере, нормальные. Драм ни разу не встречал друзей Ронни. Был всегда только он. Ну и Артур. Которого Драм до сих пор, как и Гвина, винил в своей смерти в прошлой жизни. — Это бесценные знания! Конечно же они важны! — всполошился Ронни, предполагая, какой хаос наступил бы в науке без хотя бы одной физической формулы. — Человеческие жизни так же важны, как формулы и теоремы. И Дельта — моя формула скорости света. А общество друзей для меня, как для тебя наука. И ты чуть не лишил меня того, что мне нравится, — фыркнул Корю и вовсе отвернулся от Ронни, заставив того ещё раз подумать о случившимся и сделать свои выводы. — А какая формула тогда я? — заинтересовался Ронни, словно бы слова до этого его не так сильно волновали. А думать над тем, какой на самом деле смысл хотел донести до него Корю, Гвин и вовсе не желал. — Сила притяжения, — почему-то даже не задумываясь ответил Корю. Видимо, он слишком долго прожил с Гвином и сам успел запомнить достаточно много из физики, раз у него совершенно не возникло проблем с тем, чтобы вспомнить такие вещи. Только через мгновение Драм понял, что ляпнул. Но было уже поздно. Гвин расплылся в хитрой улыбке, заметив, как даже само подсознание Корю недвусмысленно намекает на чувства самого подростка. — Не отходи от темы! — неожиданно разозлился Драм, пытаясь скрыть за этим выпадом своё смущение. — Ты должен будешь извиниться перед Дельтой! — Ещё чего, — несогласно скрестил руки Ронни. — Ну, тогда и ответ на твои чувства будет тот же, Гвин Ронни, — предупредил Корю, пользуясь своим преимуществом в подобной ситуации. — Ты сделаешь больно не только мне, — напомнил Гвин, совершенно не собираясь сдаваться. Вот только он, видимо, забыл, насколько порой упрям и непреклонен, казалось бы, обычный подросток. — Тогда мы будем страдать по твоей милости. Как я могу встречаться с человеком, который не несёт ответственность за свои действия? — Гвин остановился, услышав такой вопрос. Он действительно поступил не самым лучшим образом. Ещё и отказывался хоть как-то сгладить ситуацию. Дельта не дурак, заметил, что что-то не то. И если скажет об этом, могут возникнуть проблемы. — Я знаю, что ты не плохой. Но твои поступки заставляют меня в этом сомневаться. Драм заметил, что они уже почти дошли до дома, а потому немного ускорил шаг. Однако его рука вновь оказалась в хватке Гвина. — Тогда поцелуй меня, — нежданно-негаданно заявил Ронни. — Поцелуй и я извинюсь. — Вот извинишься, тогда и поцелую, — выдохнул Драм, понимая, что слишком устал, чтобы спорить. У него уже не хватило бы сил на крики, ругань и новые объяснения. Да и поцеловать Гвина не казалось такой уж проблемой. — Обещаешь? — Гвин настороженно посмотрел в уставшие зелёные глаза, что были всё такими же большими и красивыми, как и раньше, и захотел едва ли не подойти в плотную, таки получив свой поцелуй. И даже возможное продолжение. — Обещаю, — твёрдо кивнул Корю и отстранился. Гвин ещё не выполнил свою часть сделки. Поэтому Драм тоже не обязан. — Извиняться не от чистого сердца, это тоже не круто, но я не твоя совесть, чтобы внушать тебе чувство вины. Гвин хмыкнул, понимая, что своё таки получит. Вместе с тем, он почувствовал укол от той самой совести, о которой твердил Корю. Оно промелькнуло всего на секунду осознанием, Драм умалчивал его проступок, хотя мог бы этого не делать. Дельта не был виноват в том, что они дружат с Драмом. Да и никто не виноват в том, что подружился со столь упрямым, но солнечным человечком. — Прости. Я и правда не знаю, что на меня нашло. В голове перемкнуло. И я сам не до конца понимал, что делаю, — Ронни вспомнил, как сам же потянулся к куриной ножке, и съел то, что, казалось бы, не должно было поместиться. И лёд. Такой холодный и неприятно соприкасающийся с кожей, стал для него каким-то испытанием на выносливость, а потом мозг сам рассчитал всё до секунды. В голове была странная и пугающая трезвость, несмотря на то, что Гвин даже не совсем осознавал, что будет делать, если Дельта умрёт, а Драм поймёт, кто преступник. Конечно, полиция бы явно запоздала и не нашла какой-то там кусочек льда, но Корю был далеко не глупым. Какова вероятность того, что и при смерти Акане он смог всё так быстро понять? — Ты ведь думаешь сейчас не о жизни Дельты, да? — догадался Корю. Ронни было плевать на Акане. Он хотел получить Драма. Хотел человека, который его заинтересовал. А как он будет его добиваться — это уже другой вопрос. — Ты словно читаешь мои мысли, — Гвин впервые почувствовал себя открытой книгой именно с Корю. Это было чем-то невероятным и завораживающим. Как может человек, явно не гений вроде Ронни, явно не лучшего спортсмена вроде Дельты, просто посредственность из посредственностей, понимать Гвина, как никто другой? Это сродни чуду, не иначе. Драм, наконец, высвободил свою руку из хватки Ронни. Он выглядел в этот момент печально, но гордо, словно бы прекрасно осознавал, какими знаниями обладает и не сомневался в своём превосходстве. Но оно не приносило ему удовольствие. Нет, скорее, оно болезненно било по сердцу. Ведь Драм действительно без проблем мог залезть в голову Гвину. Даже если бы не оказался связан с ним в прошлой жизни. Это было что-то, что проникло под его кожу и прорастило корни. Что-то, что он не мог объяснить, просто чувствовал. В такой момент Корю начал подозревать, что чем-то заражён. Гвин заразил его своей неординарностью. Его, посредственность, которая всю прошлую жизнь пыталась стать похожей на других. Сейчас Драм понял, что готов отпустить это всё с концами. Потому что услышал голос своей дороги. Пусть пока и не понял, куда именно она его зовёт. И почему через самые тёмные дебри. — До скорой встречи, Гвин Ронни, — Корю улыбнулся на прощание, не став махать рукой, как ребёнок. И не пытаясь выдавить из себя улыбку на все тридцать два. Он был уставшим и грустным. Однако всё это почему-то меркло в глазах Гвина. Потому что Ронни снова увидел что-то новое в ярко зелёных, словно у какой-нибудь ведьмы, глазах. Ронни ещё недолго стоял на месте, неожиданно вспоминая мамины сказки, где страшная ведьма пыталась околдовать принца и разлучить его с принцессой. Так вот, та ведьма явно была неудачницей. И ей стоило взять всего пару уроков у невинного подростка по имени Драм. Потому что он снова похитил сердце Ронни.