***
Два года минуло с той страшной ночи, когда Лава испытала глубокое психологическое потрясение. Конечно, со временем острота переживаний сгладилась, но испытанный стресс оставил в душе несчастной самки неизгладимый след. И теперь, прежде жизнерадостной натурой охотницы нередко овладевала безысходная печаль. Серебряный и в мыслях не упрекал супругу в потери детёныша. Он согласился бы жить с ней и дальше без потомства, но упрямица сама себе не прощала. Горько разочаровавшись в прежних надеждах на продолжение рода, Лава больше не ждала от жизни счастливых перемен. Только неизменная любовь к избраннику давала силы не впадать в полное отчаяние. Чтобы отвлечься, охотница взялась обучать местный молодняк боевым искусствам, а Серебряный Дождь целыми днями пропадал то в Сфере, то в океане, полностью посвятив себя научным изысканиям.***
Однажды на закате Серебряный возвращался из Сферы в своей обычной манере — вплавь. Вдруг вверху, на светлом зеркале воды он заметил силуэт купальщика. Скорее всего, это была самка, которая быстро и ловко плавала, явно наслаждаясь процессом, и не задумывалась о возможной опасности. Но, как нередко случалось в этой части залива, из тёмной глубины ввысь метнулась ярко-красная водяная змея. Хотя тварь считалась неядовитой, но своей мощью и величиной представляла немалую угрозу для легкомысленных пловцов. Змея резко схватила самку за ногу и с силой потянула вниз. Купальщица попыталась от напавшей гадины отбиться, но рептилия крепко обвилась вокруг пояса неосторожной жертвы, и та безвольно поникла, наглотавшись воды. Не теряя ни секунды, Серебряный бросился на помощь пострадавшей. Без особого труда он догнал змею и бросился в атаку, пытаясь метким ударом копья убить тварь в голову. Но гадина оказалась слишком проворной и не давалась точно прицелиться. Однако Серебряный не отставал. Наконец он крепко схватился за вёрткий хвост, с силой вонзил клинок рептилии в бок и несколько раз повернул в ране остриё, стараясь повредить её как можно больше. Змея выпустила жертву и обратила раззявленные челюсти в сторону нападающего, собираясь уже его сделать своей добычей. Раненая, но не побеждённая гадина поднырнула под яутжа, намереваясь обвиться вокруг ног самца. Но охотник ловко всадил копьё прямо в раскрытую пасть рептилии, проткнул её насквозь, а затем запястными лезвиями отсёк плоскую голову. Таким образом, змея была убита и длинным серпантином медленно погружалась в океанскую пучину. Бой скоро закончился. Серебряный моментально подхватил самку, вынес её на берег и помог восстановить дыхание. После вызвал спасательную платформу. Купальщица оказалась молоденькой и, судя по всему, очень беспечной, ведь плавать в таком опасном месте, где водится масса водяных змей, считалось крайне неосторожно. Хотя, возможно, она приезжая и просто не успела об этом узнать. Незнакомка медленно приоткрыла мутные глаза, но вскоре вновь потеряла сознание. Через считанные минуты прибыли спасатели, подхватили пострадавшую и увезли с собой. Спустя несколько дней Серебряный забыл об этом приключении.***
Стоял прекрасный вечер. Солнце только что закатилось за горизонт, и на небе всё ещё вспыхивали золотисто-алые отблески. Серебряный сидел на траве во дворе своего дома, любуясь чудесным видом. Краем глаза он видел, как Лава складывала оружие, чтобы завтра с утра отправиться с молодыми яутжа на побережье заниматься боевыми искусствами. Подруга выглядела немного уставшей. Серебряному захотелось её чем-нибудь порадовать. Самец мило улыбнулся и предложил: — Лава, пойдём, развеемся, погуляем, отдохнём, а то в последнее время ты слишком много работаешь. Так и заболеть недолго. Неожиданно Лаве понравилось его предложение. Она отложила в сторону копьё и, подбоченившись, бросила на супруга весёлый взгляд. — Да с удовольствием! Действительно, почему бы нам не пойти и не прогуляться? Тем более мы так давно нигде не бывали. — Вот именно! — весело стрекотнул Серебряный. — Давай по-быстрому оденемся и рванём в город. Лава радостно подскочила и тут же побежала наряжаться. В итоге этим вечером пара неплохо отдохнула, настроение держалось приподнятым. — А всё-таки ты здорово придумал пойти развлечься, — довольно проурчала немного захмелевшая от крепких напитков Лава. — Значит, и дальше будем так делать! — подхватил её мысль Серебряный, радуясь, что удалось в этот раз побаловать избранницу, а то раньше ни в какую не хотела выходить погулять и повеселиться. Вот сегодня согласилась, и это большой прогресс. Появился верный способ отвлечь подругу от мрачных мыслей. — Давай ещё зайдём во-он в то кафе, — Лава указала на заведение, которое выгодно расположилось на скале с видом на океан. — Оно мне чем-то приглянулось. — Отлично! Мне тоже кажется, что там хмельные напитки вкуснее, — насмешливо мурлыкнул Серебряный, ловко подхватил свою избранницу за талию и отправился в нужном направлении. Лава теснее прижалась к его боку, переступая нетвёрдыми ногами. Супруги расположились на веранде. Поблизости пустовало несколько столиков. Вошли двое: юная самка и спутник постарше. Они уселись напротив и заказали крепкие напитки. Серебряный взглянул на молодую пару и вдруг узнал в незнакомке недавнюю пострадавшую, которую пришлось спасти от водяной змеи. Почувствовав к себе внимание, бывшая купальщица ответила милой улыбкой. Как только их взоры встретились, Серебряный Дождь вмиг замер, как соляной столб и было от чего: на него смотрела Сельва глазами этой чудом спасённой самочки… От изумления и потрясения самец весь напрягся, пристально уставился на странную особу и глядел, глядел, не отрываясь, словно хотел впитать в себя дорогие сердцу черты давно потерянной возлюбленной. Поддавшись внезапному наваждению, он утратил над собой контроль, не заметил, как из рук выпал сосуд, и нектар расплескался по гладкому полу. Самочка сразу смутилась, занервничала и резко отвернулась. Её партнёр тоже забеспокоился и с подозрением зыркал то на подругу, то на чужака, пытаясь сообразить, что происходит. Спустя немного времени Серебряный опомнился, поспешно выскочил из-за стола и немедленно заторопился уходить. — Что с тобой, любимый? — Лава с тревогой вгляделась в смущённое лицо супруга. Ей показалось, будто незнакомая самка тоже повела себя как-то странно. — Наверное, я слишком много выпил… — хрипло пробурчал Серебряный. — Я тоже так думаю, нам пора домой, — вздохнула Лава. Остаток вечера Серебряный находился явно не в себе. С задумчивым видом он вышел из дома и прилёг на траву. Удобно подложив руки под голову, весь погрузился в мысли, уставившись отрешённым взглядом на две луны. Самец раз за разом прокручивал перед мысленным взором сегодняшнюю удивительную встречу в кафе. Сельва как будто живая сидела напротив… Чудесная незнакомка улыбалась, встряхивала светлой гривой отростков, мило щурилась. А этот непринуждённый лёгкий жест рукой, этот изящный наклон головы… Всё, всё, что было когда-то привычно и бесконечно дорого Серебряному в Сельве, вдруг предстало перед его ошеломлёнными глазами. Теперь эти трогательные мелочи непостижимым образом ожили в таинственной особе. Разве подобное возможно или он уже сходит с ума, или крепкие напитки настолько затуманили рассудок, что в живой самке узрел черты давно умершей?.. А этот зелёный взгляд, чуть насмешливый и внимательный одновременно… Который не забыть и ни с каким другим уже не спутать. Тысяча из тысяч похожих глаз никогда не повторят взор единственной возлюбленной. Только взгляд этой спасённой им самки оказался до странности, до умопомрачения таким же. Серебряный с волнением вновь ощутил всю его желанную власть над собой. Лава прилегла к любимому под бок. Он машинально обнял супругу и прижал к себе. Физически самец присутствовал, но мыслями пребывал в какой-то незримой дали. Лава удивилась, но расспрашивать не стала и отправилась спать одна. Всю ночь пролежал Серебряный на траве. Звать его в дом оказалось бесполезным занятием, избранник не откликался. Прошла неделя. Постепенно забылась совместная прогулка, жизнь вошла в обычную колею. Однажды, в одну из жарких ночей близости, супруг с особенной нежностью и страстью ласкал Лаву. Он дарил избраннице такое изысканное наслаждение, что самка млела от блаженства в его ласковых объятиях. И вдруг на пике экстаза Серебряный, тихо с придыханьем произнёс: «Сельва… моя любимая…» Лава дёрнулась, как от удара, и враз оцепенела. Неровное дыхание перехватило. От недостатка воздуха кружилась голова. Всё внутри замерло и заледенело. Казалось, ещё немного, и истерзанное сердце остановится… Но сразу вслед за этим нахлынула такая мощная волна жгучей обиды, горечи и жалости к себе, что самка с большим трудом сдержала крик отчаяния… Когда мучительный всплеск достиг предела и заполонил собою раненую душу, то постепенно начал убывать. И тогда глубокая печаль с чувством беспредельного одиночества охватило всё существо несчастной Лавы… Она до утра не смыкала глаз. Вся совместная жизнь с избранником подобно комете пронеслась перед мысленным взором, где ясно увидела лишь своё жалкое унижение и бесконечное терпение Серебряного. И неожиданно к прозревшей Лаве подступило горькое понимание, что добровольно превратилась в рабу собственный безумных страстей. И внезапно вспыхнуло воспоминание о недавней прогулке. Самка резко села на кровати. Пришла верная догадка, что произошло тогда в кафе. Без сомнения, в той незнакомке Серебряный нашёл дорогие черты потерянной возлюбленной! От этого смутился и стал буквально сам не свой. Даже по прошествии стольких лет неисправимый идеалист не забыл своей первой любви — своей обожаемой Сельвы. Нет, так больше продолжаться не должно. Невольное признание супруга, сделанное в моменты близости, послужило именно той последней каплей, которая решила всё. Хватит унижений! Прочь надежды и мечты! Пора прекратить долгие страдания. Настало время встряхнуться, взять себя в руки и начать жизнь заново! Утром Лава проводила Серебряного в Сферу, а сама уселась на скамью под деревом и крепко задумалась. Она стояла на пороге решения, от которого зависела вся их дальнейшая судьба. «Я уеду. Не хочу больше мучить ни себя, ни его. Надо взять и разрубить этот узел привязанности раз и навсегда. Если быть откровенной, то я эгоистично присвоила Серебряного себе, не посчиталась с его чувствами, навязалась, лишила возможности встретить и полюбить другую самку. Я разрушила своей жадной, безумной страстью жизнь несчастного избранника и свою тоже. Поэтому неизвестно, кто большая жертва в этой ситуации — я или он». Вечером здравомыслящая супруга подошла к благоверному и произнесла твёрдым голосом, стараясь не выдавать волнения: — Я хочу с тобой поговорить, Серебряный Дождь. Тот окинул супругу озадаченным взглядом, что-то в её поведении настораживало. В облике Лавы явно ощущалась напряжённость. Вот и жвала на лице подрагивают, и глаза блестят слишком ярко. — Да, я слушаю. Что-то случилось? Лава вызывающе вздёрнула подбородок. — Случилось и очень важное для нас обоих. Серебряный вопросительно уставился на Лаву. Что за новости приготовила ему подруга? Точно будет неприятность. — Лава, ты меня интригуешь… — Утром я улетаю на Яутжа-Проксиму. — Зачем и как надолго? Лава резко вскинула голову и вперилась в супруга пристальным взглядом. Её кулаки нервно стиснулись и разжались. — Я ухожу от тебя навсегда. Между нами всё кончено! Возникла мучительная пауза. Серебряный в недоумении замер и растерянно смотрел на супругу. Её слова повисли в тишине подобно до предела натянутой струне, готовой лопнуть в любую секунду. Но вот уже мысли вновь начали заполнять опустевшую от внезапного потрясения голову. И сразу вспыхнуло возмущение. «Что за бред? Но, чёрт возьми, по-другому и не назовёшь! Это же самая настоящая глупость! Может, Лава заболела? Она же целыми днями занимается с молодняком под палящим солнцем. Вполне возможно. Так главное, ничего такого даже близко не намечалось. И вдруг с чего-то р-раз — и…». Серебряный нервно встряхнул гривой и недовольно рыкнул: — Позволь узнать, как давно ты надумала меня бросить? Вот так разом взять и разорвать все наши многолетние семейные узы? Что скажешь, дорогая? Лава подняла на избранника полные слёз глаза. Её сердце жестоко терзалось от одной только мысли, что предстоит навсегда потерять по-прежнему любимого самца. Душа металась в мучительных сомнениях, но вот на помощь пришла сила духа охотницы и враз избавила от всяких колебаний. Лава внутренне вся подобралась, как прежде перед боем, и бросила твёрдый взгляд на Серебряного: — Не считай, что мне легко дался этот выбор. Я долго думала и, наконец, поняла, что это будет самым лучшим способом помочь нам обоим обрести счастье. Теперь уже не вместе, а по отдельности каждый начнёт устраивать свою жизнь заново. — Лава доверительно взяла руки супруга в свои, прижала к груди и проникновенно сказала: — Пойми, так будет лучше нам обоим. — Она с глубоким вздохом опустила голову. Было видно, что самке непросто продолжать весь этот разговор. — Я давно мучаю тебя и себя безумной любовью. Признаюсь, виновата сама, когда заставила тебя насильно жить со мной, — Лава горько усмехнулась. — Я оказалась жуткой эгоисткой. Хорошо, что до меня это дошло. Пока не стало слишком поздно, надо постараться всё исправить. — Она грустно посмотрела на избранника. — Мы оба страдали все эти годы. Я сгорала в огне страсти к тебе, а ты переламывал себя, пытаясь из чувства благодарности за спасённую жизнь меня полюбить. Но ничего из этого хорошего не вышло. Прошу, не удерживай меня. Пора всё закончить раз и навсегда! Серебряный слушал эти откровения, стараясь не перебивать. Хотя так и тянуло резко возразить упрямой самке, заставить её замолчать, чтобы прекратить тягостный для них обоих разговор. Но где-то в глубине души ошеломлённый самец соглашался с горькой правдой Лавы. Это была уже не та влюблённая охотница, которую он хорошо знал и успел привыкнуть. Перед ним сейчас стояла незнакомая воительница в полном блеске волевой натуры! Наконец, после долгого молчания и глядя в пол, Серебряный сказал: — Если твоё решение взвешенное, а не внезапный порыв, я не стану тебя удерживать. Никогда не думал, что наша совместная жизнь так печально закончится, — вдруг он поднял взгляд и тихо спросил: — Значит, ты больше меня не любишь, Лава? «О, эти родные, любимые глаза! Мне никогда не забыть вашу волшебную власть», — с мучительной тоской думала Лава, стараясь не смотреть на Серебряного. Она чувствовала, как опять от него к ней потянулись незримые нити привязанности, как тогда, в ту первую встречу на побережье океана. В голове поплыли давнишние образы и милые сердцу воспоминания, и Лава замерла на месте, отрешившись от действительности. Внезапно появилось ощущение, будто сейчас своими руками она вырывает из груди часть собственной сокровенной сущности, и отныне там откроется зияющая пустота, которую уже ничем не удастся заполнить… Сквозь пелену забыться к Лаве постепенно пробились слова Серебряного: — Что же ты будешь делать на Яутжа-Проксиме одна? Она нехотя очнулась и медленно произнесла: — Я охотница, ты забываешь об этом? — Нет, я помню, но беспокоюсь за тебя… — озабоченно буркнул самец. — Я не в клане, но остаюсь свободной охотницей. Могу создать свою команду и заниматься тем, что умею делать лучше всего. Или тренировать молодняк. Не беспокойся, мне будет чем заняться. — Лава… Лава, давай всё обсудим, сейчас же! Мне кажется, ты приняла поспешное решение, а на самом деле не хочешь, чтобы мы расстались. Чувствую, ты заставляешь себя через силу. Мы связаны с тобой намного крепче, чем ты думаешь. Я уверен, мы сможем найти выход. Только не горячись, прошу! — взволнованно воскликнул Серебряный, порывисто схватил упрямицу за плечи и встряхнул. Лава ощутила на себе тёплые любимые ладони и подняла на желанного самца полные муки глаза. «Может, лучше сейчас расслабиться, броситься к нему на грудь и утонуть в его сладких объятиях, а после постараться всё, всё забыть? — мелькнуло сомнение в голове Лавы. — Нет, так нельзя. Всё опять повторится, и жизнь моя вновь превратится в одно сплошное страдание. Я уже не смогу смириться, что он меня не любит и просто живёт со мной из чувства долга. Хотя об этом я знала всегда, но оставляла себе надежду: вдруг придёт такой счастливый день, когда непокорное сердце смягчится, и Серебряный меня полюбит… Ах, как я об этом всегда мечтала! Но оказалось, что глупо мечтать. После его открытого любовного признания, пусть даже к призраку этой особы, неважно, но Сельва прочно засела в мыслях Серебряного. И как опять его делить? И нужно ли? Он никогда не перестанет обожать свою погибшую возлюбленную. Чувствую, у меня уже иссякли все силы это терпеть, и не осталось никаких шансов сравняться с его Сельвой. Для меня всё кончено». От этих невесёлых дум гордая самка вновь сделала над собой усилие: «Всё, довольно метаний! Прочь сантименты! Если я сейчас поддамся чувствам, значит, никуда не уйду. В конце концов, я это делаю и ради него тоже. Хватит уже ему приносить себя в жертву обязательствам. Нет, нет и нет! Я сильная! Я справлюсь!» — и Лава зарычала себе в поддержку. — Серебряный Дождь, не уговаривай, не допытывайся, почему я приняла такое отчаянное решение. Тебе не понять, если до сих пор не дошло. Я не отступлюсь от своих слов! — уже твёрдо отрезала воительница, отыскав, наконец, в себе моральные и физические силы, чтобы вырваться из его крепких рук. — Но почему ты решила за нас двоих? Даже не соизволила спросить, что Я думаю по этому поводу. Это же просто полное ко мне неуважение! — никак не мог успокоиться Серебряный и с возмущением зарокотал. — Прости, но это не изменило бы моего намерения. Я больше не хочу с тобой жить! — настроившись на отпор, твёрдо возразила Лава. — Не думаю, что тебе будет плохо без меня. Немного поскучаешь и успокоишься. А напоследок прошу: отвези меня завтра на космодром. Утром Серебряный Дождь и Лава попрощались. Бывший муж проводил гордую амазонку до звездолёта, а после вернулся в опустевший дом. Теперь между супругами действительно всё было кончено. Как потерянный, Серебряный бродил по комнатам, то и дело натыкаясь на оставленные Лавой вещи. В смятённых чувствах брал в руки никому ненужные сейчас предметы и снова клал на место, словно таким способом пытался собраться с мыслями и принять тот факт, что окончательно покинут. Уже как прежде, Лава не войдёт в комнату и не спросит: «Любимый, ты хочешь есть?» Или пить, или ещё что-нибудь, неважно что… Её голос больше не зазвучит в стенах этого просторного дома. Поистине невыносимо вот так внезапно остаться одному. Голова отказывалась подчиняться, её заполняла тёмная безжизненная пустота. Не хотелось думать ни о чём. Прослонявшись некоторое время в тоске, Серебряный прилёг на кровать и незаметно провалился в сон, как в тёмный колодец забытья. Ночью самец очнулся с ощущением, что в мозгах наконец-то прояснилось и сразу потянуло проанализировать минувшие недавние события. «Может и хорошо, что мы расстались. Лава, безусловно, права, что годами мучилась сама и меня терзала своим горячим чувством», — настраивал себя Серебряный, пытаясь подавить щемящую тоску. Бедняга постоянно сознавал вину, что так и не сумел полюбить Лаву. Существовала только привязанность и благодарность, но не более. Однако Лаве не хватало его обычной симпатии. Жадная самка хотела того, чего супруг не мог дать при всём желании. Конечно, Серебряный никогда бы не осмелился оставить избранницу. Так бы и обреталась пара неудачников до конца своих тягостных дней. Даже, бывало, в интимные моменты несчастный самец боялся проговориться и назвать Лаву Сельвой. «Похоже, я всё-таки не сдержался, и Лава мне этого не простила. Что ж… Буду жить один. У меня есть любимая работа, и в этом весь смысл моего существования», — сделал окончательный вывод Серебряный.