***
Лава, Янтарь и Гранит вернулись с планеты Океан. Денёк-другой передохнули в своих кланах и вновь объединились для следующей Охоты по зачистке ульев. Команда заранее продумала тактику предстоящей работы, а после успешно справилась с заданием. Однако при внешнем благополучии уже реально ощущалось, что в маленькой группе образовался серьёзный изъян. Всё дело заключалось в Лаве, которая с каждым днём становилась раздражительнее. Охотникам оставалось зачистить ещё два улья. Вначале всё шло чётко. Боевые товарищи действовали умело и слаженно. В первом улье Лава с бешеным рычанием набросилась на жёсткотелых и принялась нещадно рубить и кромсать их как капусту. Кровь монстров лилась ручьями на каменные плиты пирамиды, выжигая широкие углубления. Напарники с трудом включались в ритм неистовой амазонки, всерьёз опасаясь, как бы та ни схлопотала смертельных ран. Но Лава только гневно рычала и оскаливалась на все просьбы сбавить темп. Она не жалела никого: ни себя, ни охотников, ни тем более жёсткотелых. Вскоре в результате такой «мясорубки» образовалась куча разрубленных на части чёрных монстров. Сломанными пугалами трупы громоздились вповалку один на другом. Воздух наполняла острая вонь кислоты вперемешку со смрадом внутренностей, которые желтоватыми сгустками стекали со стен храма смерти. В центре этой лютой сечи возвышалась Лава, отбросившая свою маску в сторону. Взгляд героини пылал огнём, она грозно рычала и разъярённо потрясала копьём. Плазменная пушка на плече неистовой воительницы угрожающе топорщилась, в любую секунду готовая выпустить смертоносный заряд. С запястных лезвий стекала жгучая кровь жёсткотелых. Воительница оказалась раненой в плечо, но не замечала, как зелёные капли падали на крошево останков священной дичи. Зрелище выглядело жутко… Янтарю и Граниту осталось только погрузить в анабиоз Матку жёсткотелых и запечатать пирамиду. Лава почти в одиночку расправилась с чёрными монстрами. Вполне возможно, охотницей двигала некая внутренняя ураганная сила, которая не поддавалась здравому рассудку. Но неожиданно в поступках отважной воительницы проявилась другая крайность. Уже при зачистке соседней пирамиды Лава работала вяло и неуклюже, то и дело о чём-то задумывалась, замедлялась на месте, причём взгляд её мечтательно мерцал, а на лице блуждала мягкая улыбка своим потаённым мыслям. В таком блаженном состоянии охотница едва не подставилась под острый наконечник хвоста Трудного Мяса. Боевым товарищам приходилось бдительно следить за действиями своей подруги. Постоянно отвлекаясь, воины сами чуть не получили смертельные ранения. Такое неустойчивое поведение Лавы становилось невероятно опасным. Тогда Янтарь и Гранит решили, что с этим нельзя мириться, иначе кто-нибудь из команды скоро простится с жизнью. Вечером на привале напарники не стали допытываться у боевой подруги, что с ней происходит. Охотники примерно догадывались о причине, но в домыслы верить не хотелось. Янтарь и Гранит обсудили между собой проблему и посоветовали соратнице отдохнуть, вернуться ненадолго в свой клан. Как ни странно, Лава легко согласилась. Она не спорила, не рвалась доказывать, как жестоко её унизили таким предложением. Вообще вела себя непривычно покладисто и смирно, что показалось уж слишком удивительно для её порывистой натуры. И когда такое бывало, чтобы Лава не закончила свою охоту? Бросила в самом разгаре и не взяла трофей? Но, похоже, охотницу совсем не заботило, как отнесётся к этому факту самка-вожак и боевые подруги. А самое невероятное — не переживала, как это отразится на её чести охотницы-воительницы. Лава вдруг всё враз отвергла и двумя руками ухватилась за идею «отдохнуть». На следующий день команда охотников-воинов в полном составе из трёх боевых единиц, загрузилась в космический челнок и вылетела в сторону одного из клановых кораблей. Сначала Лаву доставили до места, а затем космолёт развернулся и стремительно понёсся обратно к исходной позиции. В этот раз Янтарь и Гранит закончили Охоту вдвоём. Лава же, в короткой беседе с самкой-вожаком клана воительниц, не горячась и очень убедительно попросила недолгий отпуск по неотложным, жизненно важным делам. Как только охотница получила разрешение, она в тот же день стартовала на космическом челноке для дальних перелётов по направлению к планете Океан. Полёт благополучно завершился. Звездолёт плавно опустился на поверхность космодрома, открылся шлюз. Лава резво сбежала по трапу и торопливой походкой зашагала в сторону посёлка океанологов. Боевую самку буквально сжигало от нетерпения. Так хотелось поскорее увидеться с тем, из-за кого лишилась покоя. Чей обожаемый образ днём и ночью стоял у неё перед мысленным взором, словно наваждение. Теперь вся жизнь без желанного самца потеряла значение. Страстно тоскуя в разлуке, Лава мечтала разделить с Серебряным своё жгучее чувство. Из глубины души с неудержимой силой рвался наружу мучительный крик: — «Я болею любовью к тебе!». Обычно в это время поселение пустовало, но рабочий день уже подходил к концу. Вскоре на подводных челноках учёные покинут океан и появятся на суше. Потом все разбредутся по домам, чтобы наутро вновь заняться насущными проблемами. Никаких посторонних дел и увлечений научники не допускали в свою аскетичную жизнь. Их семьи остались очень далеко отсюда. Учёные самцы полностью посвятили себя науке. С утра вся команда доктора Ветра напряжённо готовилась к проведению очередного эксперимента. Серебряный Дождь сидел и внимательно рассматривал голограммы данных с приборов. Он обдумывал важные результаты, поступившие во время исследования. Рабочий день постепенно подошёл к концу, настала пора подниматься на поверхность. Выйдя из лифта, Серебряный направился к челноку, и подводный аппарат быстро доставил пассажира из глубины на берег океана. Учёный самец не спеша двинулся домой. Так, в глубокой задумчивости, незаметно приблизился к жилищу. Вдруг он увидел во дворе своего дома одинокую самку. Молодая особа вольготно разлеглась на траве под деревом и, похоже, ждала хозяина. Неожиданно Серебряный узнал охотницу с побережья и попробовал вспомнить её имя: «Кажется, её Лавой зовут? А может, Ланой? Впрочем, неважно!». Только Лава приметила желанного субъекта, тут же мигом вскочила на ноги и дерзко на него уставилась. Признаться, учёный самец успел порядком подзабыть охотницу. Вот только эта странная особа вновь стоит перед ним и всё так же буравит его жаркими глазами, готовыми брызнуть фонтаном огненной магмы из жерла вулкана её страстей. Серебряный окинул самку озадаченным взглядом. Знойные взоры воительницы уже не на шутку раздражали. «Что ей надо от меня? Как же она навязчива и утомительна…» — с неприязнью подумал Серебряный. Лава быстро справилась с собой. Подбежала к учёному самцу и крепко схватила за руки, словно боялась, что тот может в один момент скрыться. — Серебряный Дождь, где ты был? Мне пришлось тебя долго ждать! Почему ты задержался? Серебряного просто покоробило от её вопросов. Неужели он обязан отчитываться перед самкой, с которой едва знаком и видел всего раз в жизни? Но самец попытался справиться с внутренним возмущением. Он улыбнулся Лаве в своей привычной мягкой манере, слегка раздвинув кончики максилл, и спокойно объяснил: — Я и мои коллеги работаем над важным проектом и не особо следим за временем. Наша лаборатория находится на глубине океана. Тогда Лава согласилась сменить гнев на милость и, посверкивая глазами, продолжила разговор игривым тоном: — Ты думал обо мне. Ты мечтал снова со мной встретиться. Я просто уве-ре-на! Ой, только не отрицай и не старайся скрыть! Я всё это прекрасно поняла по твоему лицу. Так вот, я прилетела, чтобы тебя порадовать! — заявила она и тут же с громким восклицанием укоризненно всплеснула руками: — Так что же ты стоишь? Встречай меня! Давай хотя бы обнимемся! С этими словами воительница решительно приблизилась к Серебряному и для начала энергично похлопала учёного по плечу, а потом с довольным урчанием рванула самца на себя, обхватила его обеими руками и жёстко сдавила с боков. Серебряный просто опешил от такой неслыханной наглости. Он стоял с застывшим взглядом и опущенными вдоль тела руками, а знойная особа сжимала жертву в своих объятиях, что больше походили на борцовские захваты, чем на ласки самочки. С каждой секундой охотница стискивала несчастного самца всё сильнее и крепче, словно собиралась выдавить из него все жизненные соки. Наконец, бедняге эти страсти надоели. Чтобы не показаться слишком грубым, он с мягкой настойчивостью и не с первого раза, но всё-таки оторвал нахальную персону от себя. Как бы то ни было, Серебряный привык к вежливому обращению с прекрасным полом. Вот только не получив от желанной добычи должного отпора, Лава вдохновилась на новые подвиги. С хищным стрекотанием бравая воительница взглянула учёному самцу прямо в глаза. Затем схватила его ладони и начала прикладывать к своим упругим формам, насильно заставляя сражённого научника обнять себя. Недоумение и растерянность отразились на лице Серебряного. С отвисшими мандибулами учёный самец ошалело уставился на Лаву: такую наглую фамильярность довелось испытать впервые… Но дерзкую особу его реакция ничуть не испугала. Далее, без церемоний охотница подтолкнула в спину беднягу аттури к входному проёму. Стиснув жвала, тот молча вошёл в свой дом. Следом впорхнула Лава и заблокировала дверь. Серебряный продолжал удивлённо смотреть на незваную гостью и с тревогой ждал, что же случится дальше… Между тем, она без всякого смущения деловито осмотрелась по сторонам. Заглянула во все углы, зачем-то измерила матрас на лежанке. Потрогала, подвигала предметы в комнате и, не найдя для себя ничего интересного, чётко указала хозяину жилища на стул. Тот медленно осел на мягкое сидение. Потом налила в сосуд воды и резко сунула самцу под жвала. Ошеломлённый самец машинально подчинился, сделал несколько глотков и правда, голове немного полегчало. Увидев, что «объект желаний» готов её выслушать, Лава решила прояснить ситуацию. — Серебряный Дождь, я охотница-воительница и не привыкла ходить кругами, — враз бью добычу прямиком в лоб! Поэтому, скажу не таясь: я тебя люблю! Я просто тобой живу. Что хочешь со мной делай, но я от тебя не отстану! — от пылкого признания огненные глаза Лавы засверкали как молнии. Казалось, ещё немного и грянет оглушительный гром, начнётся шторм в океане или ещё что-нибудь случится в том же роде. — Свой клан я покину, — продолжала вещать боевая самка. — Мне никто не нужен! Для меня существуешь только ты один. И пусть весь мир летит ко всем чертям и жёсткотелым в глотку, если со мной не будет тебя! Вот так, и никаких вам робких взглядов и намёков! Всё предельно ясно и чётко по-военному. Лава предстала перед скромным учёным во всей прелести своей неистовой натуры. Сколько же бурной страсти заключено в словах этой амазонки! Да уж, ситуация, которую необходимо как-то разгребать… Придётся объясняться и попытаться разобраться с эксцессом. Здесь затесалась явная ошибка. Повисла неловкая пауза… Серебряный поёрзал на стуле и озадаченно произнёс: — Лава, думаю, ты поторопилась создать себе чудесный образ. Как бы впоследствии тебе не пришлось горько разочароваться. Ты же меня совсем не знаешь. Скорее всего, тебе понравилась моя внешность, и ты придумала себе героя, которого нет. Лава сидела с прямой спиной не шевелясь. Взгляд боевой самки горел уверенностью. Весь облик выражал упрямую решимость. Героиня не собиралась отступать: если желанная дичь попалась в когти охотнику, тот никогда её не выпустит. — К тому же, — продолжил Серебряный достойную отповедь Лаве, — ты ведёшь себя эгоистично. Почему не спросила, нужны ли мне с тобой любовные отношения? Да, ты очень красивая самка, и тобой легко увлечься. Но сегодня я могу оказать тебе только обычное внимание. И это даже не дружба. Потому что моё сердце несвободно. Я всё ещё люблю одну особу, её не стало год назад. И совсем не уверен, что в будущем разделю твоё чувство так, как хочешь ты. Лава едва дослушала до конца. Занудно получилось, но всё понятно. Вот только доводы Серебряного на упорную персону не подействовали. Она мигом подскочила и повисла на шее самца, крепко вцепившись в свою добычу. — Нет, нет! Не будь таким жестоким! Не отталкивай меня! — с жаром застрекотала отвергнутая охотница. — Я не вынесу отказа. Я просто умру! Ты не представляешь, что ты значишь для меня! — бедняжка с отчаянием заглянула в глаза Серебряному. — Твоё сердце сейчас несвободно? Но её больше нет и никогда не будет. А я здесь, живая и тёплая. Только протяни мне руку, и я с радостью стану твоей! Со стоическим спокойствием Серебряный Дождь отцепил пальцы Лавы от своей шеи и слегка оттолкнул в сторону настырную охотницу. Та недовольно плюхнулась в кресло. Не меняя спокойного выражения лица, Серебряный быстренько переключился с этой скользкой темы на другую. Он начал рассказывать о своей работе и между строк обмолвился, что смысл жизни учёного заключается в фундаментальных исследованиях, формулах и теоремах, а вся остальная рутина, быт, в том числе самочки, уж как-нибудь после. Потом заявил, что совсем не знает боевых искусств и никогда не станет ими интересоваться. И вообще ведёт скучное и однообразное существование. Учёные все такие, и он не исключение. — Лава, посмотри на мои руки. Ты видишь, у меня когти срезаны? У всех аттури срезанные когти. Неужели тебе нравится такое безобразие? — самец показал свои руки и мимоходом бросил взгляд на пальцы охотницы с длинными и острыми царапками. Лава ловко перехватила кисть Серебряного, провела ей по своему лицу и довольно замурлыкала, а затем медленно и чувственно облизала языком один из пальцев любимого самца. — Дорогой, хочешь, я тоже срежу свои когти, и мы станем с тобой заодно, — игриво стрекотнула милая проказница и посмотрела самцу в глаза долгим взглядом, в котором ясно читалось страстное желание затискать в мускулистых руках ненаглядного дружка. Серебряный невольно поёжился.***
Спустилась ночь и окутала мир кружевом звёздной вуали. Только две луны, эти вечные зеленоглазые спутницы, изливали призрачный свет на сонное царство темноты. Горячая охотница вконец утомила Серебряного. Чтобы хоть как-то отвлечься, тот поднялся с кресла и вышел из дома. Лава шагнула следом. Учёный задумчиво уставился в одну точку, пытаясь привести свои мысли и нервы в порядок. Бледные лучи лунного сияния тускло освещали его рослую фигуру. Самец не заметил, как полностью отрешился от действительности. Повсюду воцарилась тишина… Не стало слышно ни шума океанских волн, что мерно разбивались о берег, ни шелеста листьев, ни шороха трав под дуновением тёплого ветерка. Весь мир вокруг замер… и вдруг сердце Серебряного пронзила острая тоска безысходного одиночества. Тотчас подступило мучительное желание опуститься на траву, закрыть глаза, как тогда, в ту волшебную ночь, и ждать, ждать, может, целую вечность, когда же снова придёт она… Незабвенная Сельва… Но нет, всё не то и не те окружают его… Окинув Лаву затуманенным взглядом, Серебряный тихо произнёс: — Лава, ты не останешься у меня на ночь, это исключено. Пойдём, я провожу тебя до твоего челнока. Ты, вероятно, устала? Отдохни и выспись. Завтра я приглашаю тебя на экскурсию в подводную лабораторию. Посмотришь, чем живут учёные. Охотница не стала спорить. Они в молчании добрели до космолёта и расстались до утра. Но охотнице не спалось. Как искусный полководец она принялась обдумывать стратегию по завоеванию этого до одури желанного самца по имени Серебряный Дождь. В горячей крови Лавы вновь забурлил охотничий азарт. Если боевая самка ставила перед собой цель, то добивалась самой сложной добычи. Итак, Большая Охота началась, и Лава во всеоружии!***
Утром, чуть свет, охотница трезвонила в дверь дома Серебряного. Самец долго не открывал. Лава уж было подумала, что негодник от неё сбежал. В раздражении она принялась громко стучать кулаками. Наконец дверь приоткрылась, в щели показалась заспанная знакомая физиономия. — Лава, что случилось? Зачем ты ломишься в мой дом? Светило ещё не взошло… — спросонья прохрипел бедняга. Как обычно, боевую самку не смутили слова Серебряного. В ответ она решительно взялась за дверную ручку и резким движением распахнула шире дверь. Бравая охотница стремительно ворваться в комнату. Лава вышла на охоту! Дичь не уйдёт! Самец невольно отпрянул в сторону. Внезапно Лава рывком вскинула руку и крепко схватила любимого яутжа за мандибулу, видно, вздумала оторвать себе жвало на память. От неожиданности бедняга оглушительно взревел. Боевая самка мигом разжала пальцы и уставилась на крикуна в немом изумлении: вот никак не ожидала от деликатного и вежливого научника такого грозного рыка. Серебряный тоже не догадывался о своих способностях. Похоже, сказались гены деда Старейшины, а может, просто не находилось повода это узнать? На всякий случай учёный самец отошёл от Лавы подальше, мало ли на что опять решится сия дикая особа. «Что она творит? Ведёт себя со мной как хозяйка. Неужели придётся прятаться под водой? Доходить до крайностей, конечно, не хочется. Грубить тоже неприятно… Что же мне делать в таком случае? Ладно, пусть сегодня остаётся всё как есть, а позднее надо постараться найти выход», — подумал Серебряный, бросил на негодницу озадаченный взгляд и вслух окликнул: — Лава, ты завтракала? Раз уж пришла, давай поедим, а после отправимся на экскурсию в лабораторию. Я помню своё обещание. Самка зажмурила глазки и замурлыкала от радости. Серебряный усмехнулся, глядя на забавные ужимки знойной хулиганки. Спустя примерно полчаса пара вышла из дома и отправилась на побережье. Специальный челнок быстро доставил их в Сферу. Научный центр располагался на нескольких ярусах, но только два уровня занимала группа доктора Ветра, другие пока пустовали. Со временем следующие команды учёных также прибудут со своими проектами и займут остальные рабочие места. Впереди предстояло расширять посёлок учёных, создавать новые жилые дома и склады под оборудование. Если планы доктора Ветра удачно воплотятся в жизнь, строители незамедлительно примутся за возведение подводных городов, а океанологи приступят к серьёзному изучению океанских глубин. Но прежде надо найти добровольца, который согласится вживить себе жабры. Вскоре доктор Ветер собирался объявить коллегам, что сам намерен стать первым из четвёртой касты универсальных яутжа. Серебряный ещё не знал о решении учителя. Время экскурсии по Сфере пролетело незаметно. Серебряный Дождь провёл Лаву по всем этажам, показал лаборатории, своё рабочее место, оснащённое различными мудрёными приборами, продемонстрировал и рассказал, как они работают. Гостье всё казалось интересным. А главное, она находилась рядом с любимым яутжа и узнала его совершенно с другой стороны, прежде неведомой для понимания. До разума охотницы начало постепенно доходить, что представлял собой этот самец с его многогранной натурой учёного. Раньше Лава никогда не сталкивалась с научными работниками и даже не задумывалась, что они созидают и чем живут. Обычно это знание ей было не нужно. В буднях боевой подруги всё оставалось простым и понятным: в руке копьё, на плече пушка, из наруча всегда готовы выскочить запястные лезвия. Вот гранаты и сюрикены. Бросай и поражай врагов, нападай или уворачивайся, убивай или убьют тебя! А теперь все прежде значимые ценности словно поблёкли. Но ведь именно в том и заключалась вся суть существования охотницы-воительницы. Впервые Лава ощутила, что прежние устои пошатнулись. Пришла пора начинать жизнь заново, но только уже вдвоём с Серебряным. Вот только охотница никак не хотела признавать главного: её дорогой персоне совсем не находилось места рядом с желанным самцом. Серебряный ей ничего не обещал, а тем более не предлагал. Но бравая амазонка не собиралась мириться с таким положением. Она всё решила за двоих, а иначе и быть не должно. Скоро молодая пара начнёт жить вместе. Надо ещё немного подождать, хорошенько подумать, выбрать верную тактику поведения, тогда неподдающийся самец сам попадёт в расставленные сети. Ну а дальше всё произойдёт так, как самоуверенная особа считала правильным.***
Полночи Лава думала над планом захвата добычи. Предстояло завоевать холодное сердце Серебряного и заставить его запылать. Но охотница не понимала со своей огненной напористой натурой, что вода затушит огонь, а огонь испарит воду. Эти двое оказались слишком разными, чтобы уживаться вместе. До Лавы не доходило, что страстным натиском и пылкими признаниями ей любимого не покорить, к этому самцу нужен совсем другой подход. Чтобы добиться Серебряного, прежде всего, ей следует измениться самой. Но боевая подруга не ведала о деликатности и скромности, поскольку охотниц-воительниц с такими качествами не бывает. Разве в сражениях участвуют кроткие и ласковые самочки? Это же просто смешно! Лаве сложно было постичь особенности личности Серебряного. Имея скрытный характер, учёный самец жил больше внутренней жизнью, чем внешней, он всегда старался гасить в себе яркие проявления эмоций и не выпускать сантиментов наружу. Даже в те незабвенные времена, искренне и нежно любя Сельву, он заботливо прятал свои чувства и трепетно их оберегал от посторонних глаз. Лава уяснила одно, что Серебряный действительно не такой простой и понятный, как вначале показалось, и он об этом предупреждал. Но как же милый друг ошибался, если надумал разочаровать влюблённую охотницу. Это ничего не изменит, и чувства Лавы к Серебряному останутся прежними. Ей уже удалось прикоснуться к желанному самцу и даже насильно обнять, вдохнуть запах серебристой кожи, изведать манящее тепло под своими ладонями, но воительнице ещё ни разу так и не пришлось познать любимого всего. От неутолённой страсти у знойной самки мутился разум. Лава мечтала ощутить руки Серебряного на себе и в сладкой истоме на кончике языка почувствовать вкус вожделенного тела. Охотница жаждала желанной плоти, а о потребностях самца не думала. Так, до конца не разобравшись со своими мыслями, она крепко уснула. Рано утром на приборную панель космического челнока пришёл сигнал от самки-вожака клана воительниц. Лава получила распоряжение вернуться на Яутжа-Проксиму. Ничего не поделаешь, придётся на время улететь от ненаглядного самца. Нужно поскорее заявить о выходе из клана. Для соблюдения традиций Лаве предстояла последняя охота. Необходимо в одиночку убить Матку жесткотелых, а трофей передать в пользу общины. После этого воительница навсегда теряла право восстановиться в рядах боевых подруг. «Позднее после охоты, я найду точный подход к Серебряному. Надо быстрее покончить с делами и возвратиться к моему любимому», — только такие мысли сейчас заботили эту самочку.***
Серебряный и Лава неспешно двигались к посадочной площадке звездолётов. Охотница сегодня улетала и попросила проводить. Учёному самцу с чего-то показалось, что та отбывает насовсем, и напоследок он согласился сделать незваной гостье приятное одолжение. Лава остановилась возле трапа и с грустью пристально посмотрела в глаза любимого, как будто хотела надолго запечатлеть в памяти желанный образ. Серебряный ей мило улыбнулся и ободряюще мурлыкнул. На что охотница опять не удержалась и острым когтем срезала с плеча самца несколько серебристых чешуек вместе с кусочком кожи. В ранке проступила кровь. Хищница плотоядно заурчала и аккуратно слизала зелёные капельки кончиком языка. Серебряный обречённо вздохнул. — Похоже, Лава, ты хочешь съесть меня живьём. Самка хитро блеснула глазами, облизнулась и с довольным видом прищурилась. — Я не виновата, что ты такой вкусный! С кривой усмешкой Серебряный бросил укоризненный взгляд на хищницу. После тесного общения с этой знойной амазонкой на коже появилось множество царапин и ссадин, поэтому его не удивила очередная выходка дерзкой особы. Наконец Лава поднялась по трапу и вошла в звездолёт. Шлюз закрылся. Космический челнок, набирая высоту, быстро скрылся в небесах. Учёный самец повернулся и торопливой походкой направился к побережью.