Мы с тобой, никогда не подружимся!

Они вернулись в дом. Теперь они сидели за большим столом. Во главе стола сели Пятый и Ронни. Остальные по бокам. — Начнем. — со сталью в голосе произнесла девушка. — Хочу знать, абсолютно все! Начиная с имени заканчивая зачем я вам и, что вам известно про мою маму. Пятый лишь щурился на неё, заговорить не пытался. Девушка ему не уступала. Они смотрели на друг друга минут пять не меньше, никто не хотел уступать в этом поединке. — Так, всё хватит! — немного нервно, но громко произнес Диего. Не спеша они повернулись к нему. — Меня зовут Диего, самый крупный из нас — Лютер, девушка, которая сидит справа от него — Эллисон, девушка напротив — Ваня, с Клаусом ты в принципе знакома, как и с Пятым. — Тебя, что именем обделили, цифра? Неужели родители до того состояния не любили тебя? — с издевкой произнесла Ронни. — Не советую ступать на тонкий лед, особенно, если другой человек может его так же сломать, как и ты! — прошипел Пятый. девушка выгнула бровь, ожидая дальнейшего развития. — Как он поживает? Надеюсь не забыл, что у его прелестной дочурки был День Рождения?! И посмотри на время, сейчас уже семь часов утра, а тебя нет дома, позвонил он хоть раз тебе? И как тебе букет роз? Осознание, словно молнией, поразило Ронни. Это был он. Не отец. Он забыл. — Может он мне и не звонит, но про мой праздник он не забыл. — девушка решила сыграть в дурочку. — По крайней мере меня любят и не называют, как какой-то объект. — И, когда же тебя любили? Когда, твоя мать была жива? — Хватит! — прокричала Эллисон и ударила кулаком по столу. — Давайте, закроем эту тему, она всем не приятна. Сосредоточимся на том, что сейчас более важно. Споры между Пятым и Ронни прекратились, каждый из них сделал до невозможности больно, своему сопернику. Затем, девушке начали все-таки объяснять всё. Включая про Академию Амбрелла. Оказывается её мама была одной из них. Но бабушка и дедушка отказались продавать её Харгривзу, хотя едва сводили концы с концами. Она умела создавать иллюзии, выдавая их за действительности. Но есть ли этот дар у самой Ронни большой вопрос. Также недавно в пригороде Франции был убит мужчина лет тридцати, на голове мужчины были обнаружены белая и чёрная роза, которые были сплетены в венок. Губы, как и всё лицо старательно выглядело как улыбка и удовольствия, а не гримаса ужаса и боли. Будто убийца хочет, чтобы его жертвы получали от этого удовольствие. Умер же мужчина, отравившись, ядом, который абсолютно ещё никому не известен. Помимо этого случая были зафиксированы ещё два, при том в разных концах света. — И, что? — спросила Ронни. — Просто новый чокнутый серийный маньяк. — Интересно то, что все эти люди родились в один день с нами… — начал Клаус. — А это значит, что здесь охотник за способностями, а не просто маньяк. — закончила мысль Ронни. — Знаете, ну и ладно! Это только ваши проблемы! Не мои. У меня нет никаких способностей и меня устраивает как я живу! — Неужели тебя устраивает, то что тебя никто не любит, у тебя почти нет друзей. Хотя нет, есть Эмми, но будем честны, когда она узнает тебя настоящую, со всем говном, которое есть у тебя, она бросит тебя. Неужели тебе нравится быть наркоманкой! — немного разочарованно спросил Пятый. — Это моя жизнь. — шаблонно и бесцветно произнесла Ронни. Также, несмотря ему в глаза. Девушка понимала, что он прав и это только больше все усугубляло. — Мне пора, уже одиннадцать утра, так что до скорого. Девушка остановилась в дверном проеме, когда Пятый произнес: — Ты ведь, знаешь, что я прав. — спокойно и с сожалением произнес он. Ронни постояла всего несколько секунд, а дальше просто ушла. До дома она добралась минут за сорок. Придя домой, она никого и ничего не услышала и не увидела. Не спеша девушка поднялась по лестнице прямиком в свою комнату. Сползла по стене и уткнулась головой в колени. Сейчас ей бы так хотелось, чтобы дома кто-то ждал разъяренный, потому что она не отвечала на его звонки, он так о ней беспокоился, что не спал всю ночь. Посадил бы под домашний арест на месяц или даже больше, а затем обнял бы и сказал, чтобы она так не делала, никогда. Девушка подняла голову на стол, а там так и стояли, те розы с запиской. Со всей ненавистью и обидой она порвала записку. Затем, вытащила сами розы из вазы и ногами попыталась растоптать их. Лепестки остались на полу, а сами стебли, на которых мало, что сохранилось полетели в окно.