То, что лишнее

      Вниз по реке, по потоку «Персифаль» бежал быстро. Вельдон осторожничал, опасаясь скал на излучинах, но на открытых участках распускал паруса.       — Пусть поплещется, красавец, — щерился он, вместе с матросами и Полосками вглядываясь в лица людей на встречных судах. Ну как, мол, хорош наш корабль? Завидуйте!       Однако их понимали не все. Например, пассажиры и команда роскошной повисской каракки, которая была почти в два раза длиннее и выше, и с которой они еле разошлись в узком протоке. Роше не обращал на это внимания. Он высматривал лед, который всё чаще встречался у берега и на отмелях по мере продвижения на север. Тем не менее, он тоже был рад свободно расхаживать по палубе вместо того чтобы отбивать пятую точку в седле, дыша конским потом. Ребята же в промежутках между умеренными возлияниями и сном рассуждали, чем им придется заниматься в Верхнем Аэдирне.       — Интересно, мы успеем причалить к Вергену до Саовины?       — Вряд ли. Даже если сильно поднажмем, то раньше первого числа там не появимся. А в сам сочельник небось опять Дикая Охота поскачет…       Фенн не упустил случая вставить слово по теме, в которой считался специалистом:       — И опять кого-то умыкнут.       — Не у нас. Тут нет таких, кому от десяти до двадцати. Так что нечего зря воду мутить! Ну, поштормит, может. Кому-то бесовщина привидится, если выпьет лишка.       Роше заметил, что Бьянка единственная солидарна с ним насчет напрасности чужих опасений. На этот раз он решил взять именно ее в качестве заместителя, и на то был целый ряд причин. Конечно, он по-прежнему остерегался ее проницательности, но она видела их с Иорветом общение возле казармы и ничего не сказала. Зато Вэс проветрится, займется разведкой и помашет мечом, если доведется. Неплохо было бы и дальше поддерживать здоровую конкуренцию между двумя лейтенантами, но пока Вернон счел за лучшее хотя бы не допускать лишнего конфликта между ними. Девушка же восприняла его выбор как должное.       А вот с Шериданом пришлось объясниться. Это было весьма непросто после серии его шагов, на которые пришлось ответить отказом. Кому-то другому Вернон просто сухо приказал бы остаться в Вызиме, той же Бьянке, например, — и дело с концом. Но не ему.       Тот спозаранку руководил сборами остальных и явно пребывал в славном расположении духа. Взгляд сам собой задерживался на его ладной фигуре и движениях, слух выхватывал из общего гомона его голос, перемешанный с матерками. Это отвлекало. Причем до такой степени, что Роше теперь сам с трудом мог выдержать его взгляд, не растеряв к чертям все мысли. Виня во всём вчерашнее завуалированное признание, он дождался, пока парень приступит к сбору своих вещей, и только тогда вызвал его на разговор. Вывалил всю ситуацию, как она есть, и приготовился к возмущениям, наученный опытом Вэс, которая редко сдерживала себя, если ей что-то не нравилось.       Лицо Шеридана дрогнуло. Он насупился и посмотрел прямо перед собой, принимая позу повнушительнее.       — Так и знал. Это потому что я надоел своей предсказуемостью?       — Своей чем? — капитан изумленно усмехнулся. — Нет, ты, конечно, стараешься, причем заметно. Но касательно выкрутасов вы с Бьянкой друг друга стоите. Уж поверь.       — Тогда почему остаюсь именно я?       — Банально потому что за детьми всё еще нужно следить, а Бьянке нельзя растерять ее боевые навыки. Я решил менять вас время от времени. А позже каждый получит свои отдельные функции.       — Угу, и я буду нянькой.       — То есть, ты считаешь ниже собственного достоинства охранять правителя и его сестру?       — Никак нет. Наоборот, это честь для меня, — произнес тот так бесцветно, как мог. — Просто обидно и не до конца понятно, чем именно я ее заслужил.       Роше громко вздохнул. И сменил тактику. Поскольку в казарме они опять остались одни — отряд занимался транспортировкой теплых вещей и припасов на судно — он приблизился к нему и поймал его взгляд. Заговорил так мягко, как обычно говорил с подследственными, которых планировал утилизировать после допроса.       — Ты помнишь, что сказал мне вчера? Что пригодишься. Я помню, о чем шла речь, но разве это не распространяется и на всё остальное?       Солдат стушевался, запаниковал.       — Д-да. Конечно.       — Ну вот и повод.       Само собой, манипуляция, и не из лучших. Но куда деваться? Позавчера столько всего было сказано и сделано, что сейчас нельзя было воздержаться от объяснений. К тому же в данном конкретном случае Роше была по душе эта игра. Он продолжил:       — Смотри. В командировке мне нужен весь отряд, но его и так пришлось делить, поэтому вас остается возле детей всего двое. Ты и Стигон, попеременно. Плюс гвардейцы. Но есть еще более важная вещь: Наталис будет подыскивать наставников для Анаис и Бусси, и дворяшки воспользуются случаем пихнуть на эти места своих людей. Особенно в тот момент, когда я буду отсутствовать. Твоей задачей будет присматриваться к кандидатам и докладывать мне обо всём, что насторожит. Если выяснится что-то срочное — ты знаешь, что делать и где меня искать.       — Понял.       — Позже, когда наставники будут утверждены, а у меня появится время, я подыщу другую охрану для детей. Не из Синих Полосок. И что касается сбора информации, то ты самый надежный вариант.       — А Бьянка?       — Слишком вспыльчива и сентиментальна. Ты знаешь ее недостатки.       Тут Вернон немного покривил душой: всё же в плане разведки оба бойца были примерно равны. Но, взяв определенную линию, важно было оставаться последовательным. И его слова возымели эффект. Шеридан медленно кивнул, скрывая улыбку превосходства. Скорее всего, он думал о том, чтобы подойти к этому заданию максимально серьезно, выложиться по полной, потому что тоже любил гнуть свою линию, если видел в том смысл. Роше хотел бы для вида уверить его, что смысл есть, но, увы, таким тонкостям межличностных отношений он не учился. Поэтому просто ободряюще потрепал его по шее.       Это незамысловатое касание еще долго отдавалось теплом в его ладони, лишний раз подтверждая, что будет правильнее оставить Шеридана в Вызиме. Не успел он откреститься от одного внезапного поклонника, как взамен нагрянул второй. Ранее он не замечал за собой такой популярности среди мужчин. И, честно говоря, совсем не хотел ее. Побаивался даже. При этом надеясь, что его собственный интерес к симпатичному бойцу происходит из остаточного влечения к Иорвету, и упорно игнорируя тот факт, что эти двое похожи между собой только половой принадлежностью и отчасти родом занятий. Зато лейтенант здорово походит на большинство остальных Полосок, хотя никто из них даже близко не вызывает такого же интереса…       Роше отвлекся от этих мыслей, когда за очередным поворотом реки показался замок Ла Валетт, самая мощная крепость во всей Темерии. Обстрел из требушетов не сильно испортил ее величественных башен и стен, тогда как штурм заметно обезобразил начинку. Кроме прочего, Наталис поручил ему заглянуть на несколько часов внутрь и проверить, как идут дела у бывших мятежников. Орвалл населил город своими людьми, но среди выживших жителей всё ещё могли оставаться ненадежные элементы.       — Поверить не могу, что эта тварь там летала. Змей, то есть, — сказал Чижик, глядя на башни замка и мост. — Но как только мы разыщем чародеек, то и его завалим. Да, парни? Разве не круто завалить целого дракона?       — Круто. Только он наверняка магический. Иллюзия, то есть.       — Ну и что?       — И то. Завалим, а он рассыпется в прах. И трофей не собрать.       — В нашей памяти-то останется. А если на глазах у поселения какого, то и в легендах…       Вернон поцокал, но болтовни не прервал. Пока. Перед остановкой в порту Ла Валетт он всё же объяснил им всем, чтобы не распространялись о целях плавания, то есть, о ведьмах и об императоре, дабы не вызвать брожение масс. Ближе к пункту назначения он рассчитывал придумать более приемлемую отговорку. А к стратегии поиска и ловли Шеалы и Филиппы еще даже не приступал. Однако времени было предостаточно.       Тридцатого октября они причалили во Флотзаме, еще на подходе отмечая разительные перемены. Во-первых, здесь, как в Вызиме, было не протолкнуться из-за купеческих кораблей, занятых погрузкой-разгрузкой. Роше, которому это было не нужно, поставил «Персифаль» на прежнее место, далеко от порта. Во-вторых, очищенный от «белок», чудищ и некоторой части исполинских деревьев тракт теперь тоже был запружен подводами. И хотя погода была даже не осенняя, а вполне себе уверенное начало зимы, в самом городе и вне его заметно прибавилось народу. Единственными следами недавнего погрома были разве что подпалины на стенах некоторых зданий, до которых еще не добрался ремонт. Солдаты гарнизона ходили в карауле трезвые и чистые, улицы были убраны от грязи, а дома обзавелись свежей побелкой. Если бы не пьянчуги да сомнительные личности по углам, можно было сказать, что город уверенно движется к стандартам Нильфгаарда.       За всё это волшебное преображение отвечал новый комендант, дворянин из Вызимы, с которым Роше списывался с момента его назначения. Сейчас он собрался заглянуть и в саму резиденцию, проверить как идут дела, и нет ли признаков предательства. Он уже привык настораживать всех вокруг одним фактом своего появления, поэтому не был удивлен, когда жители фактории, едва завидев его, принялись шушукаться. «Неужели опять скоя’таэли рядом?!», читалось в их глазах. Флотзамские нелюди же сторонились его так же, как и вызимские. В этом плане ничего не поменялось.       Зато ему стало очень не по себе при воспоминании об эльфах. Разговор с комендантом отвлек его лишь ненадолго.       — Я предложил Саскии следующее: либо она платит мне за половину моста, — деловито и с апломбом вещал аристократ, — либо я буду брать двойную пошлину за вергенские товары.       — А она что? — рассеянно отозвался Роше.       — Выбрала пошлину. И знаешь почему? Прежде чем отправить ей смету на мост, мы с бригадиром дорисовали нулей в итоговые цифры — и оп! — долгосрочная выгода для Темерии!       — Ловко. Кораблей у них всё равно нет, рекой не повезут. А если вы найдете признаки подделки документов или перебивки знаков, то конфискуете всё как контрафакт.       — Именно, Роше. Вот так дела делаются, учись. Кстати, порт придется закрыть в январе, но уже в марте обещают благоприятные условия…       Вернон еле как дослушал его. Он не хотел задерживаться в городе дольше нужного, однако после беседы всё же заглянул на площадь. Виселица была подновлена, но никаких трупов там больше не болталось. Зато уже было готово чучело Фальки, которое по традиции предполагалось сжечь в ночь Саовины. То есть, завтра, когда Полоски будут на полпути к Вергену. Горожане сновали по рынку, закупаясь к праздничному ужину в честь окончания сбора урожая, а Роше стоял посреди этой толчеи и пытался воскресить в памяти тот день, когда вернулся сюда из скоя’таэльского убежища.       Он ожидал ощутить хотя бы часть испытываемой тогда ярости, смешанной со стыдом и отвращением, однако прошлое если и не стерлось совсем, то значительно ослабло. Оно как будто больше не было связано конкретно с этим местом и с Иорветом. Он помнил, как его штормило, когда приходилось оставаться в замкнутых, темных и сырых помещениях, но потом это прошло, иначе хождение по рукавам Туннеля Основателей показалось бы ему ожившим кошмаром. Его посетила мысль сходить до пещеры: может, там удастся вернуть забытое и окончательно избавиться от тоски по ненужному? Что-то ведь запустило реакцию, которая нивелировала его ненависть к эльфу и взрастила симпатию. Но что именно? Какая деталь?       В итоге он никуда не пошел, поскольку уже не чувствовал ни страха, ни гнева по отношению к тому событию. Скорее равнодушие. В голове крутились собственные тогдашние слова: «Ничего не было. Не со мной и не с ним».       — Ну хоть зажили нормально, — бормотали где-то рядом старухи, поглядывая на него, — когда эльфское поганство нас оставило.       Роше оставалось лишь невесело усмехнуться. Его-то Иорвет не оставил. И единственная надежда была на то, что последние встречи с ним со временем поблекнут в памяти так же основательно, как и их первый раз в убежище.              Отправленные в увольнительную ребята уже собрались на корабле и обменивались впечатлениями. Кто-то успел посетить бордель и теперь рассказывал подробности, а кому-то приглянулась новая оружейная лавка. Бьянка вернулась немногим раньше Роше и теперь старательно пыталась скрыть умиротворение, которым светилось ее скупое на эмоции лицо.       — Выкладывай, чего такая довольная? — велел он, но та только дернула плечом:       — Ничего. Просто.       — Так она в Биндюгу ходила, — пояснил Зенан. — К тому эльфу чернявому заглядывала, мы всё видели.       Она, конечно, огрызнулась:       — Не к эльфу, идиот, а к ребенку Мориль. И нехрен следить за мной!       — Ой да ладно, знаем мы всё. Симпатичный, одинокий, остроухий… С милым ребеночком. Как тут не дрогнуть дамскому сердцу?       Он обменялся усмешками с остальными.       — Пошел ты! Для тебя всё в жизни сводится к ебле. И плевать, если младенец заболеет, или им с отцом нужны деньги. Ты же не принимал ее роды и не держал ее остывающую руку, когда она предпочла вскрыться после пережитого. Ребята снова переглянулись, на этот раз пристыженно, а Вернон жестом побудил ее рассказывать дальше.       — А что дальше? Малыша называли Иррекаред, в буквальном переводе «яростный воин». Но пока маленький, и все зовут его Ири. Вообще, он довольно тихий.       — «Белки» в своем репертуаре, — подметил он. — Зная его папашу, бешеного кабана, я бы выбрал другое имя. Что-нибудь связанное с мирным созерцанием лесов. Да и с мамкой ничего не ясно — поди тоже пускала стрелы из кустов до того, как попасть в плен.       — Сегерим растит его как надо, и община помогает. Часть выживших нелюдей после погрома переселилась в Биндюгу, в том числе Эйнар Гуссель. Остальные уехали в Верген. Отношение к ним теперь лучше, чем при Лоредо, но всё равно напряженное.       Зенан вдруг стал серьезным:       — Точно, я тут пару купчишек подслушал — и один недавно плавал до верховьев Понтара. Становился в Вергене. Говорит, неплохо там мелкозубые пристроились. Шарятся везде, якобы порядок поддерживают, от бандитов и нечисти всякой защищают. Саския больно много им позволяет! Разве у нас бы такое допустили?       — У нас бы их давно напичкали болтами, — уверил его Чижик.       На этот раз Роше не стал сдерживаться. Конечно, парни в чем-то были правы, к тому же одними словами им не вменишь хоть какую-то благодарность за помощь в ущелье — слишком сильна была память о творимых «белками» бесчинствах и их ненависти к людям, чтобы счесть ее полностью бескорыстной — но лично ему надоело слушать одно и то же.       — Между собой и в Темерии можете изъясняться как угодно. Но за Дыфней, где они теперь не на последних ролях, вы будете выглядеть идиотами, которые машут кулаками после драки. Проявите, блядь, достоинство!       Его замечание возымело действие. Некоторое. Чижик не хотел сдаваться:       — И что нам теперь — в десны с ними обниматься? Дорогу в Вергене уступать и почтительно кланяться?       — Нет. В город вы всё равно не попадете. Только я и Бьянка.       — То есть, мы наказаны за слова.       Вэс посмотрела на него с жалостью:       — Полным отрядом нас туда просто не пустят. Даже без оружия и под видом гражданских. Поверить не могу, что такое надо объяснять.       Вернон кивнул ей в знак признательности. И уже пора было двигаться дальше. Парни вскоре успокоились, и их интерес плавно перекочевал к виду Флотзама со стороны реки. Эти фасады, похоже, были подновлены в первую очередь — лицо фактории же.       — Ну ниче так стало. А то помню как раньше Флотзам звали грязным нужником в чумном селе. Неприятно.       — Ага. А крепость-то славная, на самом деле! Стены, башенки, резиденция…       Роше наблюдал за противоположным берегом Понтара. Там, чуть выше дельты Дыфни, стояли несколько реданских боевых галер. Судя по словам Талера, Редания еще не вступила в войну с лоялистами Каэдвена, но активно к этому готовилась, подтягивая войска к границам с соседом, в том числе и сюда. Для страховки с фланга. Он напомнил себе, что пока всё это его не касается, и вернулся к плану по ликвидации ведьм, пока было время. И продолжил изучать информацию о драконах. Кое-что уже вырисовывалось, но одно вернее всего: ввиду опасности объектов придется выслеживать их и загонять всем отрядом. Если разбросать разведчиков по территории, как это было в Нильфгаарде, то велик риск потом не найти даже их хладных тел. Маги не станут церемониться — долбанут по разведчику и всё. «Вот для таких вещей и нужен расходный материал. По крайней мере, пока в мое распоряжение не поступит хотя бы один способный и в меру лояльный колдун».              Никакого Дикого Гона в сочевник Саовины не случилось. Охваченные неприятным предчувствием, Полоски даже не думали праздновать, и просто выпили, как обычно, а потом завалились дрыхнуть. Зато ночью грянули заморозки. Причем такие сильные, что на ватерлинии намерзла ледяная корка, и корабль скрипел сильнее обычного, покачиваясь на поднятых ветром волнах. Капитан Вельдон осматривал его, кутаясь в подбитую бобром куртку, затем буркнул стоящей неподалеку Бьянке:       — Как там говорится у кметов: коль на Саовину мороз — надевай кулёк на нос. Ох, суровая нам предстоит зимища. Прям как накануне Второй Северной.       Та подметила, что тогда было еще холоднее. К облегчению Роше она еще в Вызиме начала запахивать кирасу и кроме плаща приспособила капюшон и перчатки. Никого, правда, ее слова не ободрили. А сам он и вовсе пребывал в мрачном расположении духа, провожая взглядом каждый залив, до которого в начале осени плавал на лодке. Чем ближе сейчас он был к Вергену, тем хуже ему становилось от понимания неизбежности общения с Иорветом. Легко было планировать поездку, когда тот далеко, и совсем другое дело — готовиться к ней теперь. Вернон сознавал, что на самом деле желает увидеть его, но слишком уж страшно вновь потерять волю. Опять убегать, врать своим, скрываться. Унизительно.       С трудом сглотнув, он убрал руки с фальшборта и приказал Синим Полоскам построиться для получения указаний.       Бывший каэдвенский лагерь снаружи остался таким же, как прежде, но вергенцы превратили его в импровизированный порт: внутри частокола организовали нечто вроде таможни, а на бывшем причале Черных выстроили небольшой пирс. Темерцы бросили якорь напротив него и спустили на воду шлюпку для Роше и Бьянки. Остальные должны были ждать на корабле, но высказали желание навестить могилу убитого товарища.       — Жаль, к Силасу не попадем, — протянул Фенн. — Нас же там якобы не было.       Роше поджал губы.       — Да. И эльфы наверняка сожгли тело по своему обычаю, чтобы в нем не опознали нашего бойца. Им тоже не нужны лишние толки.       — Это понятно. Но хоть к Тринадцатому-то нам можно?       — Не вижу препятствий. Только не всей толпой. И краснолюды будет следить за вами — они едва выгнали каэдвенцев, так что очень опасаются провокаций. Наверняка считают, что Темерия и Редания будут следующими претендовать на эти земли.       — Но мы же пока не претендуем?       — Попробуй им это объяснить, — были и другие причины настороженности местных, например: покушение на Саскию. О нем он говорить не стал. — В общем, я потолкую насчет высадки вон с теми коротышками из таможни и, если что, дам вам отмашку.       — Вы с Бьянкой разве не с нами?       — Позже. А пока слушаем внимательно: здесь тоже ни слова о делах нильфов и о чародейках. Новая легенда состоит в том, что обвинениям Радовида мы, темерцы, не верим: Шеала и Филиппа были виновны только в смерти Демавенда, Хенсельт погиб в бою от руки Иорвета, а Фольтеста убили по приказу Черных.       Чижик похлопал глазами.       — Так зачем же мы сюда приплыли?       — Затем, что все вопросы к командиру, а вы ничего не знаете. Не велено. Но со своей стороны я лишь приветствую, если вы будете подслушивать. Всем всё ясно?       Они дружно брякнули «Так точно», затем разбрелись, переговариваясь вполголоса. Роше еще какое-то время слышал их, пока забирался в шлюпку. На повестке дня у них была загадка почему он оставил в Вызиме именно Шеридана, ведь тот «из кожи вон прыгал, выслуживаясь, носился за капитаном, как лакей». Фенн, однако, был против такой оценки событий, утверждая, что ему удобнее работать с ним, чем с Бьянкой. Другие же разделились в этом отношении примерно пополам.       Роше сам взялся за весла, не доверив это Бьянке — после дождей Понтар разлился, и течение стало быстрее. Вдобавок дул сильный ветер. Придерживая капюшон, девушка глядела в сторону города, который прятался где-то за частоколом и ущельями.       — Интересно посмотреть на эту Саскию. В Лок Муинне так и не довелось.       — Не на что там смотреть. Девка как девка, одно что красивая.       Она скорчила гримасу.       — Почему мужики всегда упоминают о красоте, когда говорят о женщинах? Даже если конкретно с этими женщинами им никогда и ничего не светит.       — Как категорично. Но, наверное, потому что мы мужики. Так уж устроены. Да ты и сама не дура покувыркаться.       — Я не оцениваю каждого встречного-поперечного с позиции пригодности для постели! По крайней мере, не вслух.       Роше отчего-то вспомнил про двух эльфов, с которыми Полоски встретились на штурме Вергена и которые наверняка до сих пор были в городе. Один из них тогда нес раненую Бьянку на руках, и его забота была крайне тревожным признаком.       — Кстати, если нам встретятся те чокнутые маньяки из банды Риордаина — имена забыл — не паникуй. Нападать они не станут, но если что, мы приструним их.       — Никто и не паникует. Рыжего зовут Тернан, а второго — Шефре. В последнем бою я угостила кого-то из них клинком по пальцам, и если они опять сунутся — отсеку яйца.       — Отличный настрой!       — А какой еще? Я же не связана и не избита. Могу за себя постоять.       Вернон почувствовал, что всё же соскучился ней, такой ершистой, и по мелким перебранкам, которые она устраивала на ровном месте. К тому же выгода от ее присутствия состояла в том, что миловидной девушке будет больше доверия, чем вооруженным парням с серьезными минами и матерками. С ней будут рады поболтать и поделиться всяким. Возможно, стоит сразу отправить ее к той черноволосой эльфке, которая помогала им в казарме, Эмме. Похоже, она была как-то связана с магией и наверняка могла почувствовать, если чародейки вернулись в Верген или округу. Всё зависело теперь от того, как сами горожане смотрят на ведьм и их вклад в оборону и независимость нового королевства. И как относятся к их вскрывшимся в Лок Муинне грехам и отречению Саскии. По крайней мере, Иорвет плевался при каждом их упоминании и выказывал полное недоверие. Возможно, его подчиненные разделяют его настрой.       — Слушай, давай я сменю тебя, — вдруг предложила Вэс. — Ты явно выдохся. Нам еще столько грести, а я уже околела.       — Да нормально я гребу. Просто ветер относит нас вниз по течению.       — Скорее это ты не торопишься. По какой-то причине.       — Бьянка, я больше недели тащился сюда из Вызимы вместе со всем отрядом. Какая причина может задерживать меня сейчас?       Он заметил, что и в самом деле еле ворочает веслами, но не от усталости. Может быть, руки быстро замерзли даже в теплых перчатках. А, может, он и правда не торопился, намеренно затягивая со швартовкой у до боли знакомого берега.       На пирсе их поджидали два важных краснолюда в гражданском и с письменными принадлежностями в руках, а позади них было двое стражников с арбалетами. Вернон не собирался делать тайну из своей личности и цели визита, и его сразу же проводили за лагерные ворота, где как раз досматривали купцов из Цидариса и Бремевоорда. Их корабли стояли чуть выше по течению, чем «Персифаль». Казалось, местные пограничники переняли отличительные черты у своих коллег из людей: расхаживали вразвалочку, наслаждаясь своим положением, и отовсюду слышлось зычное «Важжаемый, проходите!» и громкие небрежные свисты с последующим «Стоять! Документики на груз?». Другие краснолюды, предприниматели, дожидались окончания проверки, чтобы окружить гостей и начать втюхивать им собственный товар, а то и сделки на поставки.       — Сюда, милсдарь Роше, — таможенники поманили его в сторону.       — Тоже досмотр? Мы же ничего не везем.       — Таковы правила.       Все четверо хмуро посматривали на них с Бьянкой и бурчали что-то в бороды. Но негромко. Судя по всему, они связали его прибытие с визитом Наталиса месяц назад. Видя их сомнения, Роше попросил позвать Золтана Хивая. В конце концов, они расстались на хорошей ноге, и тот просто обязан был замолвить за него слово.       — Да, Золтан говорил о тебе, — согласился один из краснолюдов. — Ты помогал им с Геральтом, а Геральт его добрый друг. Стало быть ты тоже как бы не хрен с горы. Хоть и шпик.       Вернон чуть скрипнул зубами. Его здорово раздражала фамильярность этого народца, особенно тех его представителей, с которыми он даже не был знаком. Интересно, они и Наталиса потчевали подобными выражениями?       — В честь этого, — продолжал таможенник, пристально приглядываясь к их одежде и амуниции, — мы даже не станем подниматься на твой корабль с осмотром.       — Я бы всё равно не разрешил. Да, мы союзники, но это судно темерской армии. Военная тайна. Как и мои карманы. Что ты, думаешь, я в них везу? Алебарду и пару головорезов?       — Фисштех, — ровно произнес тот, потом вдруг расхохотался. — Ладно, это всё шуточки. Золтан болтал, будто ты булавкой любого прибить сможешь, если приспичит.       — Голыми руками. Или даже без рук.       — Впечатляет. В общем, мы сообщим о вас госпоже Саскии. Если она свободна, то примет вас сразу.       — Нам бы лучше сначала выпить, согреться. Я слышал, у вас тут махакамскую заливайку подают. Бьянка, ты что там хотела? Ягодную шарлотку? — он знал, как щепетильно краснолюды относятся к своей кухне, и что редкие гости способны оценить ее по достоинству. И нехитрый трюк сработал:       — Ого, вот это другое дело! А то любите вы, люди, на голодный желудок соображать, то и получается потом черти что.       Еще не было шести, но день уже сменился сумрачным вечером. Роше не надеялся, что ему сразу удастся свободно погулять по городу, поэтому старался смотреть и прислушиваться по ходу движения. И сперва обратил внимание на сожженную деревушку на подходе к воротам — она так и лежала в руинах.       — Хотели эльфов туда поселить, — пояснил краснолюд. — Зябко, видите ли, их худым костям в наших каменных домах. А свои дворцы раньше из мрамора строили. Мрамор — что, не камень что ли?       — Камень. И чего не поселили? Давно бы уже всё отстроили.       — Ну так некогда им, видишь ли. Ездиют по разъездам, устают, болезные, со всяким сбродом борючись. Мы уж им и помощь свою предлагали, но то в цене не сойдемся, то им фасад не по нраву… Задолбали, короче. Пусть строят сами из чего хотят. Песка и палок тут навалом.       Верген, почти не пострадавший во время каэдвенской атаки, остался неизменно каменным и по-краснолюдски запутанным. Роше с Бьянкой непременно заблудились бы во всех этих ярусах и переходах, если бы не натренированная ориентировка на местности по приметным деталям. Усыпанный первым снегом городишко не слишком отличался от того, каким был осенью. Разве что прибавил в населении, как и Флотзам. Темерцы в своей неприметной темной одежде легко слились с одетыми в темное же людьми, избежав опознания и косых взглядов в свою сторону.       Бьянка, никогда не видевшая краснолюдских городов, не считая дня каэдвенского штурма, теперь с интересом смотрела по сторонам. И особенно впечатлилась огромным краном с котлом — местный колодец, — которые она разглядывала несколько минут кряду. Сопровождающие ни словом, ни жестом не торопили ее, озадаченные такой непосредственностью.       — Тут очень красиво. И по-своему даже уютно, — наконец, сказала она со вздохом. А Вернон так и не понял — искренно, или из попытки расположить к себе местных. Во всяком случае, краснолюдам это польстило.       — Нечасто встретишь людей, которым нравятся наши города, — отозвались они. — Ты еще на водопад потом посмотри. Вернее, кхм, мы сопроводим.       Вернон убедился, что на этот раз выбрал правильный вариант заместителя из двух имеющихся. Бьянка тоже справилась бы со слежкой за кандидатурами гувернантов, но вряд ли Шеридан смог бы очаровать суровых коротышей парой фраз и восторженным взглядом. «Этим он очаровал бы только меня». Пользуясь тем, что конвоиры отвлеклись на Бьянку, он почитал объявления на доске у «Котла», выискивая намеки на присутствие чародеек. Но сейчас она пестрела одними лишь бытовыми записками на тему купли-продажи и разных услуг. Встречались и подписи с эльфскими именами.       Роше редко доводилось бывать в краснолюдских тавернах. В основном это были заведения, построенные в людских поселениях и мало чем отличающиеся от тех, что содержали люди. «Котел» очень походил на них всех, разве что декор был несколько другой и отсутствовали окна. Просторное, но крепко задымленное помещение под вечер уже было полно самых разных гостей, в основном, коренных обитателей этого городка, отдыхающих после трудового дня, который оканчивался у них довольно рано.       Они с Бьянкой уже собирались устроиться за ближайшим свободным столом и спокойно дождаться Хивая, но таможенник, внимательно оглядев зал, повел их чуть дальше, к двум своим собратьям, мирно попивающим из кружек.       — Ярпен, Шелдон, принимайте к себе собутыльников! — объявил он, тычками побуждая темерцев составить им компанию. — Это знакомые Золтана и Геральта. Дальнейшее они сами объяснят. А пока посоветуйте им чего позаковыристее из нашей кухни, а то они только заливайку да штрудель знают.       Названные совершенно спокойно уставились на новых гостей, пытаясь определить, кто это вообще такие. Знакомых у их друзей было немало. Вернон не стал снимать плащ, только расстегнул его и откинул назад, чтобы не привлечь внимания абсолютно всех в этой харчевне. И только тогда его признали.       — Ба, сам Вернон Роше прыгнул нам за стол, как черт из коробочки! — поднял черные брови Зигрин, затем перевел взгляд на девушку. — А что за красотуля при нем?       — Бьянка, мой заместитель и правая рука.       Роше знал этих краснолюдов только по именам и досье, которое добыл вместе со сведениями о Золтане Хивае, но вживую видел впервые. Они оба состояли в Добровольческой Рати Махакама, подчиненной Темерии, а Ярпен даже был на высокой офицерской должности. Возможно, все вместе пересекались под Бренной, правда, если он там и общался с кем-то из нелюдей, так только с Барклаем Эльсом, и то парой слов издалека.       Второй, Шелдон Скаггс пошевелил примечательной косой из рыжей бороды.       — Невежливо начинать с прямого вопроса, но и мы не на банкете. Так какими судьбами тут темерский разведчик, охотник на «белок»?       — У меня много задач. И на этот раз я посыльный. Устное сообщение от Наталиса королеве Саскии и старосте Бурдону.       Оба краснолюда хрюкнули себе под нос.       — Ну, либо это понижение в должности, либо так ты нас нахер послал. Имей в виду, Бурдон от своих ничего не утаивает. Скажет нам всё равно.       — Если ему будет угодно, — Вернон оглянулся на трактирщика, который не спешил подходить, и подозвал его жестом. Тот нехотя вышел из-за стойки. — Вижу, к нам тут весьма настороженно.       — Да просто ты обычаев не знаешь. В наших корчмах принято делать заказ самим, здороваясь с хозяином у входа и оплачивая всё сразу.       Роше полагал, что половина из этого вранье, но с места не встал. Ярпен добавил:       — К тому же многие помнят твои дела под Махакамом. До сих пор ваши с Фольтестом имена по-всякому склоняют.       — Да я и не против. Склоняйте, как хотите, только не в лицо. А то ведь очень неприятно будет, когда опять придется бок о бок драться против Черных. Или вы полагаете, что Верген вывезет это в одиночку, как с Каэдвеном?       Он замолчал, давая им время оценить этот жирный намек. Скаггс и Зигрин обменялись многозначительными взглядами: тоже вспомнили про недавний визит Наталиса. Впредь они стали чуть более сговорчивыми и даже сделали какой-то знак хозяину.       — Так вот, заковыристого нам не надо, — ухмыльнулся Роше. — Я про блюда. Чем проще, тем лучше.       Бьянка сразу принялась за свою шарлотку, однако он медлил, поскольку не был голоден — ему кусок в горло не лез от мысли, что скоро придется идти к Саскии и, возможно, видеть там Иорвета. Краснолюды говорили ему какие-то общие фразы, а он на них отвечал, пытаясь сосредоточиться на подходящих темах для расспросов.       — В общем, живется вам теперь недурно, да? — ввернул он банальную подводку.       — Как видишь. Коптим небо помаленьку.       — Радовид поставил свои корабли на том берегу, возле нашего Флотзама. Он вас пока не беспокоит?       — Этот-то? Не-е, — Ярпен махнул лапищей. — Вернее, пока нет. Как знать, может, потом он и на Мархию облизнется?       Шелдон его поддержал:       — Точно, ведь это его же мордоворотов сюда недавно заносило. Под интересным предлогом.       — Каким? — Вернон изобразил ленивое удивление.       — Ведьм искали. Сам знаешь каких. Филиппу, стало быть, и Шеалу. Признали их виновными во всех грехах, какие только есть.        — И он искал их здесь? После того, как Саския во всеуслышанье отреклась от них на Собрании?       — Недоверчивый он, вишь. Не поверил, что она их больше на порог не пустит. Только я одного не пойму: его-то никто не тронул — какое ему дело до убитых королей?       Роше глянул на него искоса. Он отметил, что использовалось слово «ведьма», а не уважительное «чародейка» и даже не «магичка». Эти две женщины помогли им победить в войне и возвели на трон Саскию, но если теперь о них отзываются с небрежением, значит, есть за что. Даже если на факт убийства королей всем тут плевать.       — Ну, по крайней мере к Филиппе у него дело есть, — ответил он. — Согласно моим источникам, она причастна к смерти Визимира.       — Да ну? Хотя… с нее станется. Непростая она баба, очень непростая.       — Это мягко сказано. Визимир ведь не зря получил свое прозвище Справедливый. Тем и помешал ей, что был разумным и дальновидным правителем.       Зигрин неодобрительно посмотрел на него, но Скаггс только крякнул:       — А теперь его сыночек не даст ей покоя. И всем нам. Этого она не могла предугадать, воспитывая его?       — Избирательная слепота. В Лок Муинне он много чего успел, — Роше продолжал подливать масла в огонь. — Например, подмять под себя новый Капитул, чисто формальную конструкцию. И взять на службу Орден Пылающей Розы. Скорее всего, они должны будут помогать ему в отлове чародеек. Саския не говорила об этом, когда вернулась?       — Говорила.       — Да уж, представляю, что именно. Вчерашние друзья обернулись неудобной обузой… Как же часто такое бывает, верно? — он запил жирную грудинку медовухой. — Как и наоборот.       Краснолюды поджали губы. Потом Зигрин наклонился к нему:       — Вот скажи-ка мне, Роше: ты сейчас так непрозрачно про единый фронт завернул — мол, против Черных стоять придется — а что, если тебе придется с Иорветом в один ряд встать?       Они явно надеялись испортить ему настроение, однако оно и так было неважным с самого приезда, поэтому он сказал совершенно невозмутимо:       — Если дело коснется Темерии, я с самим бесом болотным в один ряд встану. Верно, Бьянка?       Девушка что-то булькнула в ответ, а Скаггс не скрыл разочарования:       — Ну даешь… Я почему-то считал тебя куда принципиальнее.       — Принципы не сильно помогают, когда дело касается выживания, — Вернон мысленно подивился Золтану, который на самом деле сдержал слово и не стал болтать о «белках» и Синих Полосках в Вергене. — И, как я вижу, даже до одноглазого дошла эта простая истина. Между прочим, где вся его братия? Пока мы шли сюда, нам от силы трое встретилось. Видать, вчера праздновали свой новый год, а теперь мучаются похмельем?       Бьянка отрицательно качнула головой.       — Они не так сильно пьют, Роше. И не в этот праздник.       — О, а ты неплохо знаешь их обычаи, — заметил Зигрин, отпивая из кружки и вытирая пену с бороды. Уставился на нее заинтересованно.       — Изучала. Противника надо знать.       Роше чуть коснулся ее локтем, чтобы помалкивала. Неизвестно, когда их позовут к Саскии, а ему еще надо повытягивать всякое из этих двоих. Они продолжили сами:       — В разъездах они, то и не видно. Границы охраняют, потому как если их тут оставить, то ничего хорошего не получится. А так послали их в разные концы — и глаз не видит, и они при деле. И бестий всех в округе всех повывели.       — Все сразу что ли уезжают?       — Почти. Они там сами как-то организовались. Мы не вникали, но заметили, что в среднем группы ездят по неделе или чуть меньше, потом возвращаются на пару дней на побывку, помыться, погреться — и снова вон. Всё через свои ворота, которые к склепам ведут. Иорветова ячейка как раз должна вернуться завтра или послезавтра. Вернон сдержал вздох облегчения. «Вот ведь свезло! Его здесь нет». Очевидно, Кори и Ухач не соврали, рассказывая о новом роде его занятий.       — То есть, вы послеживаете за ним, — ему хотелось удостовериться, что это точно случится не сегодня. И хорошо бы — не завтра.       — Да он тут как бельмо на глазу! Как приезжает, так всё возле Замка Трех Отцов трется. Мнит себя неясно кем, достает Саскию. Пытается что-то там диктовать.       — Вы против него как-то неважно настроены.       — Мы? Наоборот! Он оказался нормальным типом, старается теперь, работает. Если бы не его наглость и заносчивость. Но такой уж уродился. И весь его народец такой. К ним непросто привыкнуть, да и они этого не любят. Нас в своем районе за добрых гостей не считают. В нашем, мать вашу, городе!       — Но всё-таки приносят пользу.       — Верно. Зато нам не приходится жопу на разъездах морозить. И против врагов, если что, он пригодится. Но если у тебя к нему старые счеты…       — Больно нужен, он лишь мелкая сошка. Главное, что ушел из Темерии, — Роше, довольный, поднял вверх свою кружку. — Ну, будем!       Ему было любопытно еще послушать про бывшего недруга, но чародейки и дракон были важнее. Бьянка, словно читая его мысли, сама перевела тему:       — Кстати, где же Золтан? Он столько времени провел в нашем лагере осенью, а теперь даже не выходит поздороваться.       — А он и не выйдет. Уехал в Новиград почти сразу, как узнал, что туда отбыл Лютик. Жаль, конечно. И чего только все в Новиград прутся? Медом что ли намазано?       Роше нахмурился. Золтан намного охотнее делился бы с ним информацией, чем все местные жители, вместе взятые. Да и знал он, как правило, больше других. Не говоря о том, что в его компании можно было легко обойти весь город.       — Тоже не понимаю, — вставила Бьянка. — Лучше бы дальше с нами в Лок Муинне поплыл. Там дракон был и такое устроил, что только Лютику и описать под силам.       — Дракон? — помолчав, переспросил Зигрин и бросил короткий взгляд на Скаггса.       — Неужели не слышали? Все говорят о нем от Понтара до Яруги.       — Ну да, говорят всякое…       — Правда, Геральт вроде как убил его.       Ярпен несдержанно грохнул:       — Ха, убил?! Да как же! — но под взглядом Шелдона осекся, кашлянул и продолжил уже спокойнее: — Геральт не стал бы убивать дракона, девочка. Ведьмаки не занимаются редкими видами, что бы те ни творили. Пусть даже хоть город сожгут. Всё равно он заброшенный был.       — Пацифист, — пожал плечами Роше. Он мысленно похвалил подчиненную за находчивость. А сам насторожился: реакция краснолюдов показала, что им не безразлична судьба этого конкретного ящера. Или связанных с ним ведьм. Что они скрывают? Вслух же сказал следующее, рассчитывая на новые реакции: — Тварь подчинялась чародейкам и унесла Шеалу в безопасное место. Ну, вы слышали это. Значит, была неразумна или, скорее, магического происхождения. Волк говорил, что настоящего дракона подчинить невозможно. Но раз этот не настоящий, то мог бы и прикончить его.       Краснолюды смотрели на него, то бледные, то красные — в скудном, мерцающем свете очага и свечей это можно было принять за отблески огня. На этом моменте они должны были сказать ему, видели ли где-то поблизости огромную огнедышащую рептилию. Или скрыть, если хотели скрыть присутствие чародеек.       Как бы то ни было, дальнейший разговор к их очевидной радости был прерван появлением двух гвардейцев Саскии. Тоже краснолюдов, не эльфов.       — Госпожа готова принять тебя на аудиенцию, — пробасил один из них, затем глянул в тарелку капитана, где оставалось еще половина порции. — И желательно поторопиться.       — Я готов. В конце концов, невежливо в гостях вылизывать миску дочиста.       — Как раз наоборот, милсдарь.       — Вот как? Тогда потом вернешься и доешь за мной, — Вернон подвинул к нему остатки.       Коротышки уже здорово раздражали его. Но всё равно не так сильно, как раздражали бы эльфы. Он поднялся из-за стола и поблагодарил двоих собеседников за компанию. Те нестройно кивнули, продолжая молча сидеть на своей лавке. Уже на улице он обратился к новым провожатым:       — Сведения, которые я передам королеве, строго секретны. Бьянке придется ждать под дверью, так что пусть лучше сходит в какую-нибудь лавку, пока все не закрылись. Купит себе тряпок и другой бабской дребедени.       — Добро. Но за ней будут присматривать.       — Само собой.       Вэс гневно сощурила на него глаза, но когда он чуть наклонился к ней и тихо сказал три слова: «Хильдебранд, Кори и Эмма», выражение ее лица тут же изменилось. Безусловно, она сразу поняла его, ибо слушала разговоры в казарме даже когда ее латали и поили обезболивающим.              Новоиспеченная правительница Свободного государства выглядело болезненно. Пожалуй, это было первым, на что он обратил внимание, когда вошел в зал для аудиенции, оставив всё оружие снаружи и приветствовав Саскию так, как полагается. «Неужели не поправилась за всё это время?» Такие мысли он не сдерживал, ибо слухи о покушении давно уже распространились за пределы Вергена. Но, что примечательно, в этих слухах не было ни слова о ее спасителе. Упоминалось только, что ей помогли чародейки.       Девица перед ним уже была помазана в королевы, и на ее голове красовалась скромная золотая корона, явно краснолюдской работы, судя по геометрическому орнаменту. Величать ее тоже следовало «Ваше Величество», но у Роше просто язык не поворачивался, поэтому он решил ограничиться «госпожой». Еще перед высадкой он долго примеривался, в каком ключе ему стоит вести беседу и что ждать от нее, располагая только восторженными словами Иорвета и тем контрастом, который она явила на Собрании в Лок Муинне. И, конечно, фактами, которые сейчас казались ему противоречивыми: юная девушка, младше Бьянки, импульсивная и прямолинейная, а, значит, управляемая. Для него же — фанатично настроенная соплячка с идеалами, дерзившая Радовиду. И он не должен ни словом, ни делом показать своего отношения, иначе легко будет брошен в тюрьму. С правителями не шутят.       Саския отпустила охрану, показывая, что доверяет ему. Затем окинула его не по годам тяжелым, придирчивым взглядом. Контраст усилился, но Роше напомнил себе, что много раз встречал совсем маленьких детей, которые смотрели так же. Это было характерно для тех, кто многое пережил. Кто знает, что у девчонки за история?       — Мне уже передали, что ты везешь устное сообщение от Наталиса, — заговорила она размеренно, но с ощутимой прохладцей. — В чем же оно состоит?       — Буду краток. Угроза со стороны императора подтвердилась. Есть основания опасаться, что он успеет собрать армию и ударить до морозов.       На ее лице отразилось некоторое смятение.       — Месяц назад ваш коннетабль утверждал то же самое. Но Эмгыр до сих пор не ударил.       — На то были причины. На него было совершено неудачное покушение, примерно в двадцатых числах августа, после чего он устроил чистки — и ему стало не до войны. Однако прошло достаточно времени, и нам вновь надо быть готовыми ко всему.       — И ты намерен оставаться здесь до тех пор, пока он не нападет?       — Да, как минимум, до восьмого числа. На всякий случай.       — А потом с чистой совестью отчалишь?       Роше было очевидно, что Саския очень рассчитывает на помощь Темерии и ей нужны гарантии.       — К середине ноября мне уже не будет смысла передвигаться по реке. Я отойду к порту во Флотзаме и отправлю судно на зимовку. Если в факторию поступят сведения о Черном войске близ Яруги, то я возьму отряд и прибуду к Вергену верхом, чтобы соединиться со Второй темерской армией. Если же сведений не будет, то я жду еще неделю и только тогда возвращаюсь в Вызиму, — он немного присочинил, чтобы обнадежить ее. — Наталис обсуждал с вами план действий?       — Только в общих чертах. Объединенные силы Свободного государства, Темерии, Ривии и Аэдирна. Размещение ваших частей на нашей территории.       В ее словах было какое-то сомнение. Он решил уточнить:       — Верген будет готов к новой обороне?       — Да. Мы вышлем корпуса на подмогу. Не будем отсиживаться за стеной, если ты об этом.       Он не стал давить, выспрашивая, остались ли у них эти самые корпуса. Возможно, речь шла о новом потоке перебежчиков из Аэдирна и Махакама или отрядов скоя’таэлей. Иорвет наверняка мог наскрести и побольше сотни лучников. Но вряд ли всё это может составить серьезный противовес силам южан, ведь там будет далеко не Хенсельт… Со стороны Саскии, правда, было бы элементарной дальновидностью хотя бы намекнуть на ответную лояльность с Темерией в случае новой агрессии со стороны, скажем, Редании. Увы, но нет. О таком барышня-крестьянка не задумывалась.       Между тем, Вернон понимал, что даже если обе амбициозные интриганки прячутся, то созданное ими государство не бросят, оно будет в приоритете — и, узнав об угрозе с Юга, они будут вынуждены оставаться рядом с Вергеном. Это задержит их, а ему облегчит операцию. Он уже счел, будто она приняла условия игры, якобы он тут исключительно доверенное лицо Наталиса и посол военного союза, ничего больше. И ни в коем случае не идет по следу чародеек, заказавших его короля, официально ведь все от всего отбрехались. Ожидал, что ему придется самому вытягивать из нее слова, а она начнет крутить, уводя разговор в сторону и показывая, что не лыком шита. Но Саския оказалась прямолинейной, деловой женщиной, и сама заговорила на эту тему. Очевидно, велик был соблазн узнать, преследует ли он их, верит ли в их причастность вообще — и если да, то что конкретно уже знает.       — Я отбыла из Лок Муинне раньше, чем началась та история с охотой на ведьм, — начала она, — и до сих пор не знаю, что стало с Лето, которого наняли для убийства Демавенда. Из-за него подозрения пали и на мою бывшую советницу, Филиппу Эйльхарт.       «Ага. Значит, они решили разделить чародеек на «плохую» и «хорошую». Забавно». Он поспешил успокоить ее подозрения:       — Лето мертв. Я лично убил его, — затем накинул немного блефа, — но сначала выяснил, что он работал не только и не столько на Шеалу, сколько на Черных. Во всяком случае, в отношении моего короля. Ведьмак Геральт зачистил их лагерь перед Собранием и нашел там подтверждающие документы. Исходя из них, убийство Фольтеста должно было облегчить им наступление на Север.       В ее глазах промелькнула надежда. Будучи человеком, она была не способна прочесть его мысли, но за стенами могли прятаться те самые ведьмы, о которых шла речь. «Они могут читать сквозь стены? Впрочем, там наверняка есть глазки…»       — Ты можешь предоставить мне эти документы?       — Я не вожу их с собой, госпожа. Сейчас они в вызимском архиве. Но для чего они вам? У меня претензий к чародейкам больше нет, но это не снимает вину с Шеалы за Демавенда, а с Филиппы — за Визимира. Увы.       Она хотела было горячо возразить ему, но взяла себя в руки. Откинулась на спинку трона и постучала пальцами по столу.       — Ну что же. Мне неизвестно, насколько они к этому причастны, и, честно говоря, уже всё равно. Но меня начинает напрягать те, кто их преследует — они почему-то решают наведаться именно сюда. До тебя ко мне заходили люди Радовида. Кого мне ждать дальше? Послов Стенниса? Вдову Хенсельта?       — Насколько я помню, в Лок Муинне вы заявляли, что Хенсельт был убит Иорветом в честном поединке. А вдове короля сейчас немного не до мести. У нее там война разгорается.       — Знаю. Но Радовид не моргнув глазом объяснил действия Иорвета приказом Филиппы.       — Вы считаете, что эльф стал бы ее слушать?       — Разумеется, нет. Он слушал только меня. Примерно через раз, — она невесело усмехнулась в сторону. Затем объяснила: — Я приказывала ему задержать короля, пленить его. И защитить от посягательств. А он взял и снес ему башку!       Саския встала с трона и принялась расхаживать по залу.       — Этого следовало ожидать, — дипломатично вставил Роше.       Вдруг она замерла.       — Так, а где та блондиночка, что была с тобой? Мне о ней доложили.       Он поморщился от «блондиночки». Ох уж это тлетворное влияние Эйльхарт…       — Бьянка не должна была присутствовать при нашем разговоре. Я отправил ее погулять.       — Не понимаю, о чем таком мы сейчас говорим, что не может быть известно любому из твоих солдат? Нет, Роше, ты намеренно отправил ее на поиск сведений.       — Ну, если она сможет добыть хоть что-то полезное в одежной лавке или покупая косметику, то я ее только похвалю. Никакие сведения никогда не бывают лишними. Однако я бы не отправил за ними кого-то из своих так открыто, когда любому ясно, что ваши люди будут за нами следить.       Она поджала губы, не сводя с него глаз. Вернону показалось, будто Саския собирается прочитать его, как ведьма, но потерпела неудачу. Чертыхнулась и опустила голову, потерла виски, как делала уже несколько раз за это время, словно ее беспокоили головные боли. Он обратил внимание на бумаги не ее столе, целый ворох. От такого и у него бы голова разболелась, не то что у крестьянской девушки. «Которая и пишет-то наверняка с трудом. А вместо подписи ставит крестик».       — Если ты здесь не за чародейками, то только за Иорветом, — наконец, сказала она. — Скажи честно, тебя нанял Стеннис? Странно, что ты успел так быстро добраться сюда из Вызимы. Но, может, тебя завербовали заранее, кто знает?       На этот раз ей удалось повергнуть его в растерянность. Если это было ее целью.       — Я не улавливаю, госпожа…       — Новоявленный монарх Аэдирнский грозился, что дело примет такой оборот, если я не выдам ему эльфа. Правда, я считала, что ему не наскрести монет даже на захудалых наемников, а тут целый отряд Синих Полосок. Заложил драгоценности матери? Хотя, какое мне дело.       — Зачем Стеннису понадобился Иорвет? — спросил Роше, осторожно выбирая слова.       Девушка бросила на него пренебрежительный взгляд. Потом со вздохом подняла ладони вверх.       — Хорошо. Допустим, эту сторону дела ты не знаешь. Всего лишь исполнитель, тебе незачем знать всё. Но я расскажу, — она вновь уселась в кресло. — Не так давно он отправил мне письмо, в котором потребовал выдать бывшего атамана скоя’таэлей за то, что тот нанес ему немыслимое оскорбление. А именно: сломал нос. Он поднял руку на особу королевских кровей, более того, наследного принца, поэтому должен предстать перед судом и понести наказание. С последующей казнью.       Вернон мысленно выругался. Так и знал, что Иорвет не сказал ему всего. Впрочем, там и оплеуха не прошла бы даром — монаршьи части тела никогда не стоили дешево.       — Судя по тому, что я знаю о Стеннисе, он не из тех, кто легко сносит оскорбления, — сказал он вслух. — Тем более, от преступника, по которому и так виселица плачет. Не знаю, какие причины вынудили Иорвета так поступить, но не слишком ли опрометчиво накануне войны судить того, кто доказал, что может принести пользу? — последнее он сказал с нарочитым скепсисом.       — В его глазах от эльфа нет никакой пользы. Наверное, потому, что он ничего не видел, весь штурм просидев в темнице.       — В темнице? — Роше сделал вид, что не знает. Саския отмахнулась:       — Подозрения в покушении на меня. Недоказанные.       — Не Иорвет ли их озвучил, эти подозрения?       — В том числе.       — Значит, у Стенниса еще один зуб на него. Даже два: обвинение и тюрьма. Итого, три. Учитывая, что я не знаю о многом, происходившем тут.       Девушка глянула на него с еще большим презрением, но не осадила. Он проигнорировал такое отношение зарвавшейся малолетки — теперь она королева, надо с этим как-то жить, — и уточнил:       — Скажите, а вы уверены, что это письмо было от Стенниса?       — Да. Его привезли его же посыльные. Держи, почитай, — она передала ему одну из бумаг, лежащих на столе.       Роше узнал его подпись. И печати все были на месте. Что касается самого текста, то его писал секретарь, короли редко делали это лично. Всё это, однако, не исключало того факта, что чародейки за спиной Саскии могли слепить умелую подделку. Спасибо Детмольду, убедившему его в том, насколько это легко.       — И как же вы ответили королю?       — Послала его к черту.       — Мудрое решение, — он старательно убрал облегчение из своего голоса. — Что называется, и волки сыты, и овцы целы. Мне лично нет никаких дел до Иорвета, я не собирался преследовать его за пределами Темерии. И у меня достаточно денег, чтобы не хвататься за всякую сомнительную халтуру, отвлекаясь от основной работы.       — Ранее эта, как ты говоришь, «халтура», была твоей основной деятельностью.       — Тогда «белки» были значительной проблемой. Теперь это не так. За Старым Лисом много грехов, но пока он мирно сидит в Вергене и пытается вести примерную жизнь, Темерия будет закрывать на него глаза. В конце концов, есть гады опасные, а есть просто неприятные.       Саския свела брови.       — Звучит неубедительно. Ты готовил на него облаву во Флотзаме, но ему удалось выбраться. Разве это не уязвило твою гордость?       — Я не гордец. Впрочем, это ваш выбор — верить мне или нет, госпожа.       — Конечно. И я тебе не верю. Но всё это уже не важно. Иорвета здесь больше нет.       — Да, я слышал, что он на постоянных разъездах.       — Ты не понял: он ушел насовсем. Чтобы спастись от преследования Стенниса, я предложила ему тихо и незаметно покинуть Верген.       Всё это время капитан сохранял спокойствие, но сейчас каменный пол под ним ощутимо качнулся.       — То есть, вы попросту избавились от него? — вырвалось из его рта раньше, чем он смог заменить слова. На лице ему, правда, удалось изобразить ироничное удивление и даже бодро усмехнуться.       — Этим я защитила его, Роше. А могла бы и выдать. Но он слишком много хорошего сделал для города и лично для меня.       «Он отстоял вашу каменистую дыру под названием Верген. Спас твою задницу, когда ты траванулась. И целый месяц обеспечивал безопасность округи. Так будет точнее, сука». Он уже не счел нужным контролировать то, что думал о Иорвете и о ней. Просто потому, что не мог. Был слишком взбешен.       — Я не сомневаюсь, госпожа. Ведь о том и говорил, что он может быть полезен. Внутри Свободного государства, а не снаружи. Я могу сказать прямо, что вы сделали?       — Ну? — она заносчиво уставилась на него снизу вверх, подняв подбородок и скрестив руки на груди.       — Вы выпустили опасного преступника на вольные хлеба.       Саския всплеснула руками.       — А как бы ты поступил на моем месте? Выдал его?       — Посоветовал бы Стеннису беречь нервы, не тратить их по пустякам и более не цепляться к моему другу. Иорвет же ваш друг?       Она медленно кивнула, хоть и не сразу. Он добавил:       — А между строк вложил бы смысл, что не стоит ворошить эндриажье гнездо с его главным трутнем. Не то как бы чего плохого не вышло.       — Предлагаешь угрожать королю?       Роше еще раз вспомнил о том, как она в Лок Муинне глазом не моргнув угрожала Радовиду, а теперь вдруг стелится перед Стеннисом. И с эльфом неувязка какая-то. «Она на самом деле кромешная дура, или просто издевается надо мной?»       — Да тут и угрозы не нужны. Вы считаете, Иорвет уберется в какую-то нору и мирно помрет там? Нет, ему ведь надо что-то есть, где-то жить. Он поедет грабить, как минимум. И наверняка не один, а с группой сторонников.       — Я это не предусмотрела, но так и произошло. Они все потихоньку начали уходить под предлогом разъездов. Все командиры: Шефре, Хеддвен, Шантерель. Их казармы заброшены. В городе еще ничего не поняли, но скоро и до них дойдет.       — Особенно тот факт, что с ними ушла и мощная поддержка лучников. Судя по результатам каэдвенской осады.       — Против Черных это капля в море.       — Ладно, тут вопрос и правда спорный. Но неоспоримо то, что вы, возможно, нажили себе крупного вредителя, которого лучше было держать на привязи.       По выражению ее лица было очевидно, что она злится на себя, но изо всех сил ищет поводы для оправдания. Саскию шатало от растерянности до холодной, надменной собранности. Она то и дело встряхивала головой и проводила ладонью по волосам, словно ей что-то мешало. Корона, или что-то еще. Роше подумал, уж не двинулась ли она умом после отравления и лечения плющом. Про чародеек она, между тем, уже не заговаривала, из чего он сделал вывод, что ей всё же есть что скрывать.       — Почему было просто не укрыть его у себя, пока Стеннис не успокоится?       — Ты действительно не знаешь всего, что здесь происходило. У меня были причины отпустить его с этой привязи.       — Он плохо себя вел? — Вернон постарался вернуть в свою речь иронию.       — Я ценю его вклад, но мирная жизнь для него оказалась труднее войны. Хочешь послушать, что стало его первым делом сразу же после снятия осады? Он заколол собственного лейтенанта, некоего Элеаса, по донесению одного из своих солдат. Какая-то паршивая история с суккубом и мертвыми эльфами. Любой бы сначала всё выяснил, затем представил дело мне — они не только его подчиненные, но и мои тоже, значит, это я решаю их судьбу. А его просто выпотрошили у всех на виду.       — Иорвет сам это сделал?       — Да. Без вопросов, без ответов. Типично варварская расправа.       — Видимо, в нем еще бушевала жажда крови после того, как он расправился с Хенсельтом. И как на это посмотрели его собратья?       — Они были счастливы. Что еще ожидать от прирожденных убийц?       — Но зато дело с суккубом и мертвецами было доведено до конца.       — Как бы не так! Ведь тот, кого назначили виновным, уже был мертв, и не мог себя оправдать. Впрочем, — она чуть задумалась, — я бы не удивилась, что Элеас действительно виновен. Глядя на всех них, иного вывода и не напрашивается.       — То есть, другие эльфы тоже творили всякое?       Саския вздохнула, громко и раздраженно.       — Роше, ты никак не поймешь, что за государство мне хотелось создать. Оно задумывалось как справедливое место с равными для всех условиями, правами и обязанностями. И я не могла закрывать глаза, когда вместе с «белками» сюда стали проникать наркотики и разрывные стрелы. Иных же личностей и вовсе было опасно держать здесь. Я говорю о тех, кто не гнушается взять женщину силой, если она отказывает. Бурдон был прав, протестуя против их помощи. Теперь я даже считаю благом, что многие ушли вместе с Иорветом. Не хочу, чтобы мирные нелюди, которые приходят сюда, ассоциировались с его делами. Или, того хуже, заражались ими.       Роше вспомнил чихающего эльфа с красным лицом, Хеддвена. И разрывные снаряды: врачи давали неутешительные прогнозы касательно руки Овна. Про двух маньяков Саския тоже как-то узнала. Не исключено, что по их делам. И вряд ли их было всего двое. Но неужели вся эта чепуха — веский повод для того, чтобы изгнать вергенского героя по первому требованию злопамятного мудака? Выкинуть вместо него пару-тройку забияк и наркоманов из города — и готово. Атаман был бы только за. Нет, слова Саскии отражали не ее душевные метания. Она не испытывала угрызений совести, а всего лишь старалась сохранить лицо, очернив эльфа. Почуяла несовпадение между своими лозунгами про справедливость-благодарность и своими поступками. Хорошо, что Иорвет не признался ей в диверсии, иначе она и это повернула бы против него.       — Стало быть, претензия Стенниса — скорее повод прогнать неуравновешнных психов куда подальше, — заключил он.       — В том числе. Я дала им шанс, но они им не воспользовались. Я не хочу из-за этого ссориться с Аэдирном и не позволю обвинить себя в укрывательстве преступника.       Роше недоумевал, как Иорвет мог обмануться этой насквозь прагматичной сволочью? Неужели не распознал в ней обычную политиканшу? Одну из тех, кто на словах топит за свободу, равенство и братство, а в итоге подтирает ими гузно. Дорожит добрососедскими отношениями с тем, кто не дал даже капли крови для ее спасения. Оставалось только сделать вывод, что эльф при всей своей проницательности отличается крайней наивностью в некоторых вопросах. «Даже меня смог убедить». И всё же ему казалось, что у Саскии был намного более веский повод избавиться от бывшего соратника. Как там выразились краснолюды? «Шныряет возле замка, достает ее». Возможно, получив новости о событиях в Лок Муинне, он пытался что-то выяснить про чародеек сам. Только зачем? Всё из той же наивности оградить ее от их влияния, не понимая, что они все заодно?       Он не стал возвращаться к разговору о Шеале и Филиппе, это выглядело бы слишком нарочито, даже если бы ему удалось найти аккуратный намек. И Саския это съела: когда он выходил из зала, она не сказала гвардейцам проводить его до ворот и даже не напомнила о слежке. Поэтому он счел себя вправе пройтись по городу и обдумать услышанное.              После этого разговора у Роше осталось неприятное чувство, словно он пообщался со всеми ведьмами разом. Однако, именно из этого чувства у него родилось допущение, что Саския по каким-то причинам может скрывать Иорвета так же, как скрывает Филиппу с ее коллегой. Надеется, что Роше достаточно туп, чтобы поверить ей так же, как ловцы Радовида, и уехать, несолоно хлебавши. В конце концов, краснолюды были прочно уверены, что эльфы всё ещё здесь. Поэтому нельзя верить ни тем, ни другим, не проверив лично. Сначала надо хотя бы сходить в казарму. Он не рассчитывал, что его там примут, раскрыв объятия, или хотя бы пустят на порог, но покрутиться рядом ему никто не запрещал.       Согласно словам провожатых-таможенников, эльфы продолжали ютиться в трущобах, не приступая к отстройке выделенной им деревни за стенами города. Понятно, что на это было много причин, однако они вполне были способны привести в порядок своё текущее место пребывания. Увы, Роше застал его таким же, как после осады — в грязи и разрухе. Освещения катастрофически не хватало, а доски, кинутые в покрытую коркой льда слякоть, скользили и тонули, так что ему пришлось осторожно красться вдоль стены, в полутьме выбирая дорогу почти наощупь. На вызимском болоте было намного более безопасно, чем тут, зато почти так же тихо. Роше шел на единственный источник света — тусклый фонарь возле одной из дверей.       — Qued ansuid va? — окликнул его настороженный, грубоватый женский голос, и он приостановился, чтобы дать разглядеть себя.       Сидящая у стены эльфка с короткой стрижкой прекрасно видела, кто перед ней и, конечно, слышала его тихие шаги. У представителей Aen Seidhe всё намного лучше со зрением и слухом, чем у людей. Она была вдвойне недовольна, потому что он как раз отвлек ее от обновления оплетки меча. Женщина положила клинок плашмя на колени и вопросительно уставилась на прибывшего.       — Темерцы? Aris? Еще и Синие Полоски, — она частично перешла на всеобщий, а ее красивое лицо так исказилось от отвращения, что стало напоминать морду накера.       Он привык, что ему мало где бывают рады, а здесь и подавно был готов ко всему. Гадал только, была ли эта остроухая в казарме в тот день, когда Иорвет привел их сюда, раненых. Похоже, что нет.       — Спокойно, — сказал он вместо приветствия, — я нападать не собираюсь.       — Это очевидно. Ты пришел что-то выспросить или вынюхать.       — В первую очередь я хотел бы поговорить с атаманом, с Иорветом.       — Его здесь нет. А другие с тобой говорить не захотят.       — Только ты, значит? Извини, не знаю твоего имени, — Вернон изобразил вежливую улыбку, какую сумел.       — Марта. Говори, зачем явился.       Насколько он помнил, некоторые местные скоя’таэли разделяли неприязнь своего командира к чародейкам. Относились к ним с презрением. По крайней мере, сероволосый Шефре, эльф в маске, лечивший своего приятеля внутрилегочным прижиганием, вполне однозначно отзывался о Фелиции Кори и ее наставнице. Каков был шанс, что Марта разделяет это мнение? Если знает про Иорвета и Саскию, то довольно приличный.       — Значит, это правда? Его действительно выпнули вон?       Как он и рассчитывал, ее глаза гневно вспыхнули.       — Кто тебе такое сказал, dh'oine?       — Саския. Я буквально только что вышел из ее так называемого кабинета.       Она несколько раз открыла и закрыла рот, в итоге остановившись на том, что плотно сжала его, цедя слова сквозь зубы. Как же давно он не общался с эльфами…       — Не знаю, зачем она тебе наврала. Любой в городе скажет, что после осады нас всех подрядили зачищать и охранять границы Dol Pontar. Или как там его теперь — Свободного государства. Этим мы теперь и занимаемся.       В ее голосе он уловил насмешку над правительницей. Значит, не ошибся в выводах: Марта ее не жалует. На это можно сделать ставку.       — Она сказала, что ушли почти все, — продолжил он. — Из солидарности с атаманом. Хеддвен, Шефре, Шантерель — его нынешние лейтенанты? — покинули город вслед за ним.       — Вроде у меня неплохой Всеобщий, но тебе, тупице, всё равно не понятно. Они на разъезде.       — Слушай, кончай уже нести чушь. Сколько вас тут осталось? Ты одна? Иначе бы кто-то уже вышел на звук моего голоса.       Марта будто только сейчас прислушалась к окружающей тишине. Где-то в городе продолжалась вечерняя жизнь, на фоне которой трущобы казались совсем покинутыми.       — Почему ты осталась?       Он обшарил взглядом ее ноги. Возможно, во время штурма или на разъездах она получила увечье, которое сделало ее обузой для остальных, хотя внешне она выглядела здоровой. И в то же время он надеялся, что всё-таки Саския соврала насчет изгнания. Эльфка продолжала молчать. Тогда Вернон бесцеремонно подошел к одной из дальних дверей и дернул ручку. Изнутри на него пахнуло холодом, словно там давно не топили. За второй дверью та же картина. Темно и пусто. Он услышал бы движение, если бы обитатели по какой-то причине пожелали прятаться там от гостей. По крайней мере, из окон бы сочился свет.       Марта наблюдала за ним, но не вставала и не пыталась его остановить, только держала фонарь рядом с собой, будто он на него покушался. Он запалил бы лучину, но даже жаровня была пуста, а деревяшки вокруг все давно отсырели. Эльфы должны были оставлять кого-нибудь присматривать за каждой из казарм, поддерживать в них огонь и тепло, чтобы жилье не превратилось в подобие склепа.       — Как остальные не заметили, что ваш закуток опустел? — спросил он ее еще раз.       — А ты думаешь, они часто заходят сюда?       — И правда, мало кто хочет быть оплеван и осыпан эльфским матом. Местным наверняка такое не по нраву.       Роше направился к халупе за ее спиной. Эльфка с места не встала, но угрожающе подняла меч, который он отбил одним движением палицы, отправив в грязь. Она не позвала на помощь, яростно глядя на него — больше оружия при ней не было, даже метнуть нечего, разве что фонарь. Хотела было, но передумала.       — И правильно, — бросил ей капитан, заглядывая в дом сквозь щель в ставне. — Ага, там несколько ваших. Спят? Нет, скорее раненые. Те, кто не смог уйти.       Он не разглядел никого, кто мог быть ему знаком. Затем спокойно вошел внутрь, взял факел — никто из пятерых лежащих у огня «белок» даже не пошевелился — и вновь осмотрел другие помещения, все по порядку. Как он и опасался, эльфы забрали свои вещи, оружие, припасы и еду, разбросав ненужный мусор. Так не поступают с жилищем, в которое планируют вернуться.       Марта изо всех сил старалась сдержать слезы, но Вернон всё равно заметил их. Отвел взгляд. На душе стало так погано, что он еще долго не находил слов.       — Ты пойдешь по их следу, — проговорила она, наконец, тихо и зло. — Сделаешь своё грязное дело. Выследишь и добьешь.       — Добьешь? Иорвет что, был ранен?       — Нет. Но другие — были.       Роше промолчал.       — Мне нужны ведьмы. Шеала и Филиппа. О них я и собирался спросить. Но, может, ты или кто-то из ваших что-нибудь слышали после возвращения Саскии из Лок Муинне?       — Нет, ничего.       — У вас же есть такие, которые чувствуют магию. Неужели они не уловили их присутствия?       — Уловили бы. Но ведьмы не возвращались. По крайней мере, в город. Про округу тоже никто не говорил.       — Черт. Мне бы очень пригодились любые сведения. Нехорошо, если мне некого будет посадить на кол на вызимской площади. Получается, бесполезная командировка.       — Про них я сказала бы тебе всё, что знаю. Если бы что-то было. Хотя, подожди… — она вдруг посмотрела на него, забыв даже про отвращение. Потом ее глаза глубокого синего цвета, видного даже в полутьме, сверкнули какой-то жесткой искрой. — На одной из вылазок наши вроде бы видели дракона. Ближе к горам. Спорили, на самом деле то был дракон или просто большой василиск, или вилохвост. Сошлись на том, что словили галлюцинации от маковой настойки. А я вот думаю, может, это тот, о котором все говорят после Лок Муинне? — она задумчиво склонила голову на бок.       Роше вцепился в услышанное мертвой хваткой.       — Еще раз, где это было? И когда?       — Недалеко от гор к востоку отсюда, по дороге на Тиль. Недели две назад.       — Так. И что делал тот ящер? Просто кружил?       — Да. Возможно, летал на разведку.       — Что еще ты знаешь об этой твари и ей подобных? Могут ли чародейки создать такую искусственно?       — Эльфские — нет. Но люди любят извращать магию. Так что, может быть, — тут она, кажется, сама начала сомневаться. Но быстро передумала и подробно описала внешность увиденного разведчиками ящера, вплоть до красных отметок на нижней челюсти.       По шее у Роше побежали мурашки — идеальное совпадение. Он счел, что она, скорее всего, не врет и не передает слухи, слишком точные детали. А ее откровенность вызвана ненавистью к Саскии из-за ее поступка и желанием навредить питомцу ее подруг-чародеек. Всем теперь про него известно, а некоторым вергенцам, эльфам и краснолюдам, таким как Скаггс и Зигрин, наверняка доводилось даже видеть его вживую. Посторонним они об этом не поведали бы. Подозрение насчет последних двух его не подвело.       — На этом всё, больше я ничего не знаю, — сказала Марта, вставая с таким трудом, словно в любую секунду могла упасть. — И если ты не последнее дерьмо, то будь добр — подай мне мой меч.       Он выполнил ее просьбу, отряхнув клинок от грязи. Женщина сунула его в ножны, затем очень медленно и осторожно заковыляла к двери.              Ему стоило большого труда разыскать Бьянку в ночном городе, и в итоге он обнаружил ее любующейся водопадом. По пути за ним постоянно следовали какие-то краснолюды, видимо, соглядатаи Саскии, отставшие только на входе в эльфский район. Неподалеку от Вэс обнаружились еще трое. Они все следили за ними, но пока не привязывались. Бьянка сказала, не отрывая взгляда от воды:       — Может, поговорим не здесь? Как видишь, тут кругом глаза и уши.       — Хорошая мысль. Но мне бы еще заглянуть в пару лавок по пути, — он не пояснил, что ему всё ещё нужны варианты для пристройства постоянного агента.       — Лучше сходи утром. Сейчас все места закрыты.       — Уже? До полуночи еще часа три, не меньше. Вот же ленивые задницы!       Однако он сообразил, что позже можно будет повыяснять насчет пригодных вариантов у Бьянки. Наверняка она многое успела тут посмотреть. До внешних ворот они дошли молча и держали рты на замке, пока не выбрались из ущелья на открытое пространство, где и замедлились. Тропинка к частоколу была отмечена с десятком фонарей. Видимо, ей часто пользовались даже ночью, хотя в данный момент она была пустынна. Первым делом Роше спросил у Бьянки, удалось ли ей скинуть «хвост». Вместо ответа она открыла коробку, которую до того держала под мышкой. Внутри был ворох тонкой сетчатой ткани с кружевным бортиком. Всё кричаще красного цвета, как удалось определить, поднеся к ближайшему фонарю.       — А, часть твоей конспирации, — он невольно усмехнулся, растянув в руках полупрозрачное бюстье.       — Тряпки, как ты выразился. Преследователей сдуло от смущения, когда я начала их примерять.       — Часом не эльфская ли работа?       — Не знаю, но лавка принадлежит людям. Цены там, правда, конские. Зато я обнаружила у них черный ход и небольшой схрон с фисштехом. Мы сошлись на том, что мое молчание стоит всего этого барахла.       — Как интересно. А Саския болтала, что поставками порошка занимаются эльфы.       — Может, и эльфы тоже. Я не успела к ним заглянуть, коротышки снова ко мне прицепились. Так что разговор с Эммой не состоялся.       — Не беда. Я сам туда сходил.       Девушка испытующе посмотрела ему в лицо.       — И как они? Ну, те, кто не на зачистках. Потому что в городе их действительно не видно. Наверняка Иорвет больше знает о чародейках, чем все, кого мне удалось опросить.       Вернон пожевал губу, прикидывая, сказать ей сразу или сначала выслушать, что еще она заметила. В итоге выбрал первое.       — Он и почти все его «белки» покинули город. Тихо, без шумихи. Вергенцы этого пока даже не поняли.       — Серьезно? — Бьянка непритворно округлила глаза. Кажется, общение с детьми, сделало ее более эмоциональной и непосредственной, чем раньше. Что называется, растопило. — Но как? Почему? Впрочем…       — Впрочем? — переспросил он в надежде выслушать ее суждения. Но та, распознав его намерение, лишь раздраженно глянула на него:       — Сначала ты. Саския наверняка просветила тебя насчет причин его ухода. Кому знать, как не ей?       — Она сама попросила его уйти.       Роше пересказал всё, что запомнил из того разговора.       — Нда-а… Я, конечно, догадывалась, что не все они здесь приживутся, а те, что не смогут, задержатся недолго. Но ставила на более прозаические причины: передерутся с краснолюдами, например. Хотя те о них скорее хорошо, чем плохо.       — Да, это примечательно, учитывая, что эльфы редко в ладах с бородатыми даже в своих отрядах. А остальные местные как о них отзываются?       — Люди, как всегда, негативно. Они до сих пор опасаются остроухих и склонны раздувать на ровном месте. Но в основном на словах. А из того, что перечислила тебе Саския, вообще ничего не обсуждают. Расправа над Элеасом, видимо, давно забылась, а фисштех и стрелы не являются такой уж проблемой.       — Так и знал, что это просто трёп.       — Зато всё полезное, что они успели сделать, тут поминают не иначе, как корысть и личную выгоду.       Роше пришли на ум слова его собственных бойцов, точно так же расценивших эльфскую помощь на штурме. Вслух же сказал:       — Так любое дело обосрать можно. Но в целом, каждый сам для себя определяет, чего стоят благие поступки и грехи, и что чем компенсируется. Насильно в головы не вдолбишь.       — Нас тут тоже поминают, кстати, — Бьянка ехидно скривилась. — Якобы одноглазый приволок к себе каких-то оборванцев и накормил. Никто не видел куда они потом делись, а спустя время несколько горожан схватили какую-то дурную простуду и сгорели за пару дней. Хотя это было больше недели назад, намного позже того дня, когда мы вообще отсюда ушли.       — Называется, подвели муде к бороде. По осени народ нередко загибается от гриппа.       — Вину за болячку навесили на Иорвета. Но как по мне, это тупой наговор.       — Или кое-кто сознательно разжигает ненависть к нему. Сначала, правда, этот кто-то подождал, пока он принесет как можно больше пользы и станет не нужен. Как будто монстры с бандитами кончились навсегда, а других врагов просто не существует.       — Мне кажется, всё проще: он попросту надоел Саскии. Как ты мне сказал, я заглянула к низушку Хильдебранду под предлогом старой травмы. Не понимаю, как, но он узнал меня, хотя сегодня даже не осматривал.       — Запомнил лицо и голос. Это не такая уж мистическая способность.       — В общем, я не спросила напрямую про чародеек. Он сам на это навел. Сказал, что если мне нужны лекарства по женской части, то сейчас в Вергене обратиться не к кому.       — Не понял, как это связано с Иорветом?       — Как ты помнишь, он разговорчивый малый. И сходу поделился, что подружка атамана, Шанти, была недовольна тем обстоятельством, что все чародейки покинули город, в том числе Фелиция Кори, свалившая в Новиград. Не у кого стало купить обычные пилюли от тошноты, и она пошла требовать их у Хильдебранда. Он ведь врач.       Слово «подружка» заставило Вернона передернуться.       — У них же за медицину отвечает Эмма? — буркнул он.       — Видимо, ее сил было недостаточно.       — Что-то не так с пузом?       — Не знаю. Может, мамаша излишне волнуется. У них же каждое зачатие теперь равносильно второму Сопряжению Сфер… Короче, эта Шанти тоже много говорила. Всё жаловалась, что ее ненаглядный много времени проводит возле Замка Трех Отцов. Сто пудов, ревновала.       — Ты можешь перестать делать акцент на их отношениях?       — Я и не делаю, — Бьянка покосилась на него. — Но надо как-то это обозначить, а у меня язык не поворачивается назвать Старого Лиса женихом, уж прости.       — Да, так еще хуже… Ну что там дальше?       — Иорвет обивал порог кабинета их королевишны. Та выказывала всё большее недовольство им, часто просто разворачивала его вон, отсылала подальше, в самые замороченные уголки Долины. Низушек замаялся лечить его раненых солдат. Но тот упорствовал, убеждая всех и вся, что Саския изменилась, особенно после Лок Муинне.       — А, вот оно что. Когда мы, хм, договаривались насчет диверсии, мне приходилось затыкать его неуемные дифирамбы в ее честь. Но на Совете она оказалась совсем не такой, какую он рисовал. То есть, он сам это, наконец, понял.       — Что именно?       Роше красноречиво воздел руки вверх.       — Что она просто открыла своё истинное лицо. В Лок Муинне не было вергенцев, которых нужно оболванивать своими сахарными лозунгами и прямой, как палка, моралью, вот она и вскрылась. А после коронации все эти притворства стали просто не нужны. Одноглазый до конца не верил, что его надули, и по-эльфьи цеплялся за старую картинку, пока эта самая картинка не дала ему по лбу, велев пойти вон.       — А мне думается, что он копал под чародеек. Хильдебранд обронил, что Иорвет с самого начала был с ними не в ладах, и старался ограждать Саскию от их влияния.       — Да, Бьянка, и это тоже. Я предупреждал его, что такому дуболому нельзя лезть в политику, а если уж залез, то лучше помалкивать. Но, очевидно, ему нахер не вперлись мои слова.       Вэс какое-то время молчала. Потом заметила:       — Вы так много всего обсуждали, готовя диверсию. И Аэдирнскую Деву, и политику. Ты даже советы ему давал.       — И что такого?       — Да нет. Непривычно как-то. Всегда считала, что диалог между вами невозможен по определению. И рада за тебя с твоим железным терпением.       — Поверь, это терпение забрало у меня много нервов и моральных сил.       — Верю, — она улыбнулась. — Когда краснолюды сказали, что его нет в городе, ты так обрадовался, словно получил помилование.       На этот раз он даже рассмеялся от облегчения. В основном, от того, что ему удавалось так успешно сохранять в тайне их прошлую связь.       — Странно только, — продолжила Бьянка, — что в городе никто не заметил ухода Шанти. Хильдебранд сказал, что ее не пускали на зачистки и объезды, но вряд ли она тихонько сидела у себя. Саския ведь как-то об этом узнала.       — Полагаю, эльфка ходила к ней на разборки за своего… приятеля. Ты же помнишь ее характер?       — Точно. Она бы его не бросила. Выбрала скитаться с ним по зиме, зная, чем это всем им грозит.       — Чем они сами всем грозят, в первую очередь, — поправил ее Роше. — Грабежами, разбоем и засадами по большакам. Ну а после им опять придется убивать, пока наконец не перебьют их самих.       — Таков итог. Надеюсь, они не придут назад в Темерию.       — Да уж. Как знать, — он облизнул пересохшие губы.       Хорошо, подумалось ему, что она не высказала какой-нибудь глупой идеи вроде «Мы должны приютить этих эльфов у себя». Всё-таки ее сочувствие к ним имело свои адекватные границы, ведь одно дело — помочь новорожденному ребенку, а другое — дать кров почти сотне озлобленных преступников. На такое, как выяснилось, была неспособна даже идейная фанатичка вроде Саскии, которой закон не писан.       — На его месте я бы сначала насолил предательнице. А потом уже Стеннису.       — Неблагодарность еще выйдет ей боком, — в голосе Бьянки послышалось довольство. Потом она вздохнула. — А я так и не узнала, как она, эта Дева, выглядит.       — Там всё еще не на что смотреть. Вдобавок ей до сих пор херово после отравления, даже сиськи опали. И если за месяц она не поправилась совсем, то, боюсь, тоже долго не протянет. Но нам-то что? Лишь бы притормозила Черных хоть немного, а там пусть хоть горит.       — Ты, как всегда, предельно прагматичен. Но вергенцы этого заслуживают. Фольтеста здесь поминают как тирана, краснолюды дуются за Махакам, оседлые эльфы — сам знаешь. Новое государство не то чтобы надежный союзник.       — Да, тут всё яснее ясного. Дальше. У тебя есть еще что-нибудь по нашим волшебным курочкам?       Он надеялся, что второй лейтенант была достаточно внимательна за тот жалкий час, который ей был отведен, и за который она должна была успеть так много.       — М-м… разве что это: здесь нигде нет гончих листов на Шеалу и Филиппу.       — Лишний признак того, что Саския с ними заодно. Если бы я не говорил с ней лично, то решил бы, что это дань уважения бывшим соратницам. Но сомневаюсь, что ей свойственны такие чувства. Зато мне любопытно, как это Верген так быстро отстроился после штурма.       — И что? Флотзам тоже. Не будь предвзятым. Наши ведьмы слишком высокого полета чтобы помогать с каменной кладкой или восстановлением хибарок.       — Твоя правда.       — Получается, у нас по ним совсем ничего?       — На самом деле, кое-что есть. Марта, покалеченная эльфка из трущоб, сказала, что недалеко отсюда разведчики видели дракона. И описывали точно такого же, какой был в Ла Валетт и Лок Муинне.       Он рассказал Бьянке все полученные подробности, и она тоже подметила, как странно вели себя краснолюды, когда речь зашла о ящере. А также тот факт, что больше никто в городе про него не говорил. Сам Вернон вспомнил, что Иорвет ни разу даже словом не обмолвился о таком, но это вело лишь к заключению, что чародейки где-то прятали свою тварь от горожан.       — Первое прозвище Саскии — Драконоубийца, — проговорил он задумчиво. — Видимо, она получила его, когда помогала загонять и подчинять дракона.       — Точно. Ну так что, завтра мы берем команду и выдвигаемся? Парни будут просто счастливы. Они там уже трофеи делят.       — Не знаю, Бьянка, надо подумать.       — В смысле, подумать? Если Саския сообщит ведьмам о нашем появлении, те сразу сменят место дислокации. За нами уже следят, если ты забыл!       Она показала на краснолюдов-арбалетчиков, которые смотрели на них с башен у ворот. Темерцы на время замолчали, пересекая бывший каэдвенский лагерь, садясь в лодку и отгребая от берега.       — Что будем делать, если Радовид найдет чародеек раньше нас? — продолжила Бьянка упорно, перекрывая плеск волн и шум попутного ветра. — У него в арсенале Орден и новый Капитул.       — Пусть расправится с ними сам. Главное, чтобы я услышал об их смерти, это меня вполне удовлетворит, — Роше, скрепя сердце, готов был пожертвовать престижем, чтобы у него появилось время обдумать, что делать с Иорветом. — Ты забыла, зачем мы еще здесь? Ждем новостей про нильфов.       Она обессиленно откинулась на борт.       — Ты тоже изменился — опять собираешься идти долгим и осторожным путем! Чижик мне рассказывал. Сначала опять допросишь Скаггса и Зигрина…       — Зачем? Дракон — более весомая зацепка, чем их болтовня. И у меня нет причин открыто портить отношения с Вергеном. Он нам еще нужен. К тому же, после нашего с Радовида интереса дамочки начнут нервничать, задвигаются и как-нибудь выдадут себя.       Вэс громко фыркнула, показывая, что думает обо всём этом. Стоило полагать, что остальной отряд примерно так же отнесется к его промедлению.       — Да, я изменился. После каэдвенского эшафота, если ты забыла. Что до Радовида, то он не бросит все силы в погоню за ведьмами. Сейчас ему важнее война с Каэдвеном, а типы вроде Кардуина нужны на поле боя.       Он внимательно изучил ее отвернутый в сторону профиль. Опять недовольна. Всё слишком медленно, слишком не так… А ведь должна быть признательна за то, что он и с ней устроил доверительный разговор, как с Шериданом! Не просто выслушал ее сведения, а спросил мнение, позволил ей порассуждать. Более того, даже что-то почерпнул из этого. Роше цокнул с досадой и налег на весла.              Парни действительно с нетерпением ожидали капитана, его новостей и распоряжений, но он чувствовал, что у него просто нет сил общаться с ними сегодня. Ему хотелось побыть у себя, поразмышлять над тем, как быть дальше. Что бы там ни говорила Бьянка, нет смысла сейчас срываться с места в карьер и куда-то нестись.       — А вот мы для вас целый ворох слухов насобирали, — сообщил ему Чижик, довольный собой.       — Что-то по чародейкам?       — Не совсем. По ним почти ничего.       — Тогда это всё утром.       Он не сомневался, что Вэс, не обремененная необходимостью принятия решений и не так потрясенная вестью об изгнании Иорвета, до утра будет рассказывать ребятам, что она видела и слышала в Вергене. И пусть. Никакой конспирации в том не было, а посторонних на корабль не пускали.       Роше закрылся в своей каюте и сначала бросил взгляд на батарею бутылок на полке, но заставил себя отвести глаза. Он вновь испытывал настойчивую потребность выпить. Как всегда, когда не знал, что ему делать. Когда ситуация казалась особенно запутанной, безысходной. На хмельную голову его порой посещали отличные идеи… Однако на этот раз он отказался от такого способа расслабиться.       Стеннис. Если отбросить очевидную мысль о том, что он злопамятный самодур, то его требования к Саскии не казались Вернону сплошь надуманными. Последствия письма несли королю более существенные выгоды, и если поразмышлять здраво, то первой из них было ослабление своей соседки. Даже сотня эльфов, притом таких верных, преданных и благодарных, как Иорвет, могла послужить ей надежной опорой, ее личной гвардией. Краснолюды, конечно, тоже хорошие бойцы, но им далеко до ловкости и скорости остроухих. Не говоря уж о преданности, которая, как считал Роше, у коротышек весьма ситуативна. Сомнительно, что Стеннис додумался до всего этого сам — скорее кто-то из его окружения воспользовался шансом повернуть его гнев в полезное русло.       Он перестал нуждаться в добрых отношениях с Саскией сразу же как только получил заветную корону и укрепил свои позиции. Теперь он мог начать диктовать ей свою волю, подминать под себя. «А цель всего этого…», Вернон водрузил гудящие от ходьбы ноги на стол, «возвращение в Аэдирн богатой ресурсами Долины Понтара и выход к речной торговле». Открыто объявить войну аэдирнец пока не мог: нет средств, еле живая армия, к тому же он наверняка в курсе договоров о взаимопомощи между Вергеном и Вызимой, признавшим новое государство на Собрании. Но вполне был способен потихоньку ослабить, кусая то тут, то там. И если от него еще не было претензий касательно укрывательства Саскией чародеек, виновных в смерти его отца, то только из-за недостатка улик. «Ну, или он полагается на Радовида — собственная разведка-то у него тоже в руинах». Другой вопрос, почему сама Дева не рискнула выступить против него, защитив Иорвета? Пока единственная причина состояла в том, что тот попросту мешал ей самой.       Теперь, когда Роше более-менее разложил всё по полочкам, у него на повестке дня оставался третий и самый важный вопрос: куда идти завтра — к чародейкам, предположительно засевшим в горах на востоке, или к Иорвету, который теперь неизвестно где? Времени у него оставалось только на что-то одно, притом что беготня за эльфом в его начальные задачи вообще не входила.       Если Марта ему не наврала, то ведьмы прямо тут, иди и бери. Откладывать некогда, они действительно могут поменять убежище, хотя сильно дергаться тоже не станут. Хорошее место для пряток еще нужно отыскать, и разменивать существующее лишь на основании праздных домыслов Саскии о причинах появления Синих Полосок в городе — буквально расточительство. Сначала они всё-таки последят за темерцами, посмотрят, что те будут делать, и только тогда решат двигаться или сидеть у себя дальше. Вредить им без повода они не будут — Темерия всё еще нужна им как союзник.       «Ну а эльфы… они тоже не пропадут, живучие гады». Если Стеннис, и нанял кого-то, получив отказ Саскии, то всем его ловцам вместе взятым не выследить и не убить такого матерого скоя’таэля, как Иорвет, вдобавок окруженного огромным отрядом. Даже если их не сотня — часть точно были убиты на штурме, еще часть погибла на зачистках — с учетом прибывших позже их не могло остаться меньше семидесяти. А это очень много, раньше группа из тридцати бойцов уже считалась большой. Так чем они займутся теперь? Осядут в какой-нибудь области и будут кормиться там караванами и грабежом окрестных сел, пока в лесах много живности. Зиму как-то протянут. Ближе к лету рассеются на отряды поменьше и разбредутся в разные стороны, продолжая грабить. Некоторые смогут вернуться в города, прикинувшись мирными. У большинства ведь нет приметных шрамов, и на них не написано «белка». В конце концов, они побегут туда, где к Старшим Расам относятся нейтрально — в Ковир, в Зерриканию к своему Исенгриму, даже в Нильфгаард. Территорий много, где-то да пристроятся. «До меня же они как-то выживали».       Казалось бы, идеальнее повода забыть о Иорвете не придумаешь. По сути, их и так ничего не связывало, разве что одно совместное дело и несколько встреч. Это не тянуло даже на дружбу, не то что серьезный повод впрячься за его судьбу. Иные, конечно, и с меньше начинают, порой достаточно одного взгляда… Вернон себя к их числу не относил.       Да и нужна ли вообще его помощь? Что он вообще может сделать? Тащить его в Темерию было действительно нелепой мыслью. Там полно укромных мест, но содержать многочисленный отряд тайно не получится — нужно вливать в это предприятие большие деньги, обеспечивать прикрытие, врать всем кругом, иначе эльфы начнут охотиться на округу хотя бы ради пропитания и обогрева. Что еще? Притащить Иорвета одного, максимум вместе с его «невестой» и ребенком? Нет, он не покинет свой отряд, а те не покинут его, как не покинули после Вергена. По большому счету, в Темерии его ждет только казнь. Регентский совет, коннетабль Наталис, дворяне, король Бусси и принцесса Анаис, и годами страдавший от «белок» народ — никто не станет ничего спрашивать. Только друг у друга: петля или кол? Или колесо? А, может, дыба? Точно не каземат — это дорого и бесполезно, и нечего кормить целую ораву отъявленных бандитов, от которых даже Саския открестилась. Помилование звучало как абсурд. Не получится. Ни за какие заслуги, даже если Старый Лис трижды спасет Вызиму от Эмгыра или еще какого врага.       Между прочим, разве это не очередное предупреждение не связываться с ним? Пятое по счету. «Сколько мне их нужно, чтобы понять?!»       — Это здесь не при чем. Я должен ему, — наконец, пробормотал он. — И во-первых, жизнь.       Такой долг, ясное дело, неоплатный и отдается ответным спасением. Во-вторых, по его инициативе все теперь считают Иорвета убийцей Хенсельта. Всего лишь одно из отягчающих обстоятельств, эльфа склоняли и за меньшее. Но всё-таки. А в-третьих, ведь и правда можно только помочь, не более. Не вовлекаясь. «Допустим. Но чем?» Ответ лежал на поверхности: обеспечить ему и его соратникам насколько можно безопасный уход с Севера, разработав безопасный маршрут и применив для этого свои связи. Предоставив деньги и качественные медикаменты для раненых, возможно, лечение. Вещи, оружие и другие припасы. Достаточное количество лошадей — они всегда в дефиците, особенно в гористой местности.       На этом Роше остановился. Голос совести заметно поутих, достигнув согласия с голосом разума, и на душе полегчало. Наконец-то он смог провалиться в неверный сон.              — Короче, — начал он ранним утром, собрав отряд. — Говорите мне по-быстрому, что вам удалось услышать на берегу. Потом я скажу, что будем мы делаем дальше.       Их насторожил его нервозный и помятый вид — он так и спал на стуле, — но никто не стал спрашивать, в чем дело. Сказали только, что раз приказ был подслушивать, то они этим и занимались, а сейчас вывалили на него скопом торговые проблемы Каэдвена, реданские планы на блокаду Бан Глеанна, попытки вергенцев заключить договора на поставки в Дол Блатанна — правда, пока неясно чего именно — и прочее в том же духе. Роше терпеливо дождался, пока темы не иссякнут. Он искал среди прозвучавших слов какие-нибудь намеки на «белок» в округе, но тщетно. Совсем ничего. Правда, они заговорили об этом сами.       — Всё равно все скоро об этом узнают, — пояснила Бьянка. — Будут судачить о них на всех перекрестках.       Фенн, хмуро буравящий взглядом свинцовую воду реки, обронил:       — Обсуждать будут их последующие дела, а не изгнание. С этим-то всё предсказуемо.       — Как бы нам в итоге не пришлось потом ловить их. Всё же мы последний специальный отряд на Севере, — добавил Чижик.       На этот раз Вэс промолчала, хотя могла бы напомнить о беременной эльфке в отряде. Но что там говорить? Шанти должна была остаться в Вергене, не подвергать риску ребенка… Роше поспешил охладить их энтузиазм:       — Напоминаю, что мы не трогаем скоя’таэлей. Только в том случае, если они забредут в Темерию или начнут косвенно угрожать нам. Это ясно? Теперь слушаем сюда.       Он дождался, пока они прекратят гудеть.       — Сегодня я еду на разведку один. А вы шагу не делаете с корабля до тех пор, пока я не вернусь или не дам о себе знать особым образом. Меня может не быть несколько дней, и всё это время вы должны помнить одно простое правило: для вас не существует чужих приказов, просьб и любого такого дерьма, равно как и собственной идиотской инициативы. Допускаю одно исключение — прямая угроза вашим жизням. Тогда вы должны сняться с якоря и плыть во Флотзам, наш ближайший порт. Там доложитесь Наталису. Всё. Как поняли?       Они отозвались нестройным «Так точно», но затем сразу начались вопросы:       — А почему мы не едем за ведьмами сейчас? Почему вы уходите один? Возьмите хотя бы еще пару из нас на подмогу. Всякое же случается.       Бьянка повела плечами.       — Если меня не слушаешь, то послушай хотя бы их. Чародейки не будут любезно ждать в своем укрытии, пока мы раскочегаримся.       — Я вообще никого из вас не должен слушать, — отрезал Роше. — Совсем забылись? Вы получаете приказы и выполняете их беспрекословно.       Но они не унимались.       — Выполнить-то выполним. Но вы хоть объясните, что к чему!       — Черт побери, ладно! За ведьмами я пока еду один, потому что это мое решение. Успеть для нас менее важно, чем пойти на неоправданный риск. Это первое. Второе: вы не уходите с корабля, потому что это согласуется с легендой для Саскии — мы здесь чисто для страховки от нильфов. Третье: я поеду один, чтобы не спугнуть чародеек, и этим покажу им, что никого тут не опасаюсь.       Только тогда они более-менее успокоились. Ему было почти физически тошно оттого, что приходится врать своим. Опять. Вэс буравила его настороженным взглядом, прислонившись к мачте. Или она начала что-то замечать, или ему просто показалось, но он решил не зацикливаться. Еще только второе ноября, и они вполне могут оставаться здесь до конца декады, чтобы позже не застрять на Исмене.       — А если вы наткнетесь на беглых эльфов? — спросил Рикард. — Не все же они знают, что у вас с одноглазым договор был. Может, они одной толпой не буду ездить, а сразу разбредутся, кто куда стрелять из кустов?       Его поддержали остальные:       — Точно! Они ж поди злые, как побитые плавуны. На всех кидаются!       Эти замечания были резонными, и Вернон ответил на них не сразу.       — Иорвет ушел дней пять назад, якобы в очередной разъезд, остальные подтянулись в этом промежутке, и пока не было ни одного сообщения об их нападениях. Скорее всего, они засели в какой-нибудь щели, чтобы долечить раны и обсудить, как им жить дальше. Все вместе, ведь так безопаснее.       Он умолчал, что остается проблема выстрела из засады от какого-нибудь лихача вроде Аэлреда. Даже если некоторые эльфы не знают его, Роше, в лицо — плащ и шаперон есть у каждого третьего северянина, — не исключено, что иные захотят пострелять в прохожих.       — Таким образом, — продолжил он вопреки собственным мыслям, — они не станут мараться убийством каждого встречного на дороге. Но отряд Синих Полосок их по-настоящему взбесит. Они решат, что мы идем по их души. И атакуют нас до того, как Иорвет успеет встрять и разобраться, в чем дело.       — Если он вообще захочет разбираться в этот раз. Теперь-то ему незачем рисоваться добреньким — Саския это на херу вертела!       Это сказал Яго. Притом явно без всякой задней мысли, а согласные кивки остальных напомнили Вернону о том, что они очень мало знают о договоре их капитана с эльфским атаманом, и вовсе не намерены этому договору доверять. И он сам, в общем-то, не должен. Однако…       — Да. Есть определенные трудности. Но два-три бойца со мной не сделают погоды против бригады почти в сотню стрелков, а отправить вместо себя я никого не могу.       — Я могу переодеться в гражданское, — сказала Бьянка, — в какое-нибудь платье, и мы сойдем за отца и дочь. Возьмем одного из парней в качестве наемника или батрака. Ты же так весь Нильфгаард проехал, незамеченный.       Роше собрался было отрезать на этом: «Нет. Обсуждение закончено», но удобная отговорка сама скользнула ему в мозги:       — В округе почти нет лошадей. Одну я как-нибудь достану, а вы что — побежите за мной пешком? Или поищем телегу?       Он не мог взять никого из них. Не хотел. Ему нужно было скрыть то, что он собирался сделать для Иорвета, потому что слишком долго потом всё объяснять. Они решат, что командир вконец рехнулся: наплевал на главное задание, попросту бросил его и кинулся помогать каким-то эльфам! Неужели он не понимает, что ушастые спасли их в Вергене только ради своей собственной репутации? И если он не понимает, то надо спасать его самого.       Вернон еще раз внимательно вгляделся в их лица, полные сомнений и недоверия. Они беспокоились за него, и он должен ценить это. Но всё же он капитан, а приказ есть приказ.              Утром, в начале восьмого всё еще было темно и облачно. Лодка взрезала намерзший у берега тонкий ледок, и Роше сказал Стигону загнать ее как можно дальше на песок — не хотелось промочить сапоги, вылезая. На этот раз они причалили у бывшей сентябрьской стоянки Синих Полосок, чисто из удобства, не из конспирации — краснолюдские арбалетчики по-прежнему следили за ними с вышек. Он махнул солдату, чтобы тот сразу греб назад, а сам пошел к ущельям на юге, где пряталась тропинка к большаку на Темерию.       По пути он заглянул на могилу Тринадцатого, устроенную у старой башни. «Ничему меня жизнь не учит. Вновь оставляю своих в одиночестве. И вновь из-за него…» Боги в свидетели — Роше не хотел идти за ним. Он полночи боролся с собой, то передумывая, то вновь обретая решимость. «Любопытный кретин не счел нужным придержать свой нос от чужих дел и вылетел вон — так чем я и мои парни виноваты? Почему мы снова подставляемся?» Он пытался вырваться из цепких лап этой дилеммы, пытался изо всех сил, даже останавливался, чтобы повернуть назад. Но, увы, не мог, как не мог сделать это в сентябре, и почти ненавидел себя за это бессилие, продолжая шагать в сторону большака. Там, как ему было известно из самого первого похода к Вратам Металлургов, находился постоялый двор, на котором можно было раздобыть коня. Часа три ходьбы, может, немного меньше.       Тем не менее, он даже понятия не имел, где искать эльфа. По словам краснолюдов, они уехали около пяти дней назад, в неизвестном направлении. Сначала, конечно, стоит спросить на постоялом дворе, где другие путники могли поделиться наблюдениями. Большой отряд не стал бы передвигаться у всех на виду, но что-то всё равно бросилось бы в глаза. Наверняка. Правда, по его опыту выслеживания скоя’таэлей, обыватели замечали их только получив стрелу в лоб. Мало кто мог конкурировать с эльфами в скрытности. А скрываться они должны были, раз речь зашла о мести Стенниса.       Низушек и Марта упоминали, что среди них есть раненые, так что они не могли двигаться быстро, тем более без достаточного количества лошадей. Роше вспомнил рыжего эльфа с простреленным легким, Тернана, кажется: такая рана затягивается не один месяц, если он вообще остался жив. А беременную Шанти и подавно берегут от лишних нагрузок и утомления.       Вдруг его осенило: «Нужно посмотреть сначала в той заброшенной деревушке, где мы встречались!» Или в какой-то из соседних, они как раз все по пути. На самом деле, не самое лучшее укрытие, Иорвет сам об этом упоминал, от большака до них рукой подать, но на первое время сошло бы. Уже падает снег, и с каждым днем всё холоднее. Сомнительно, что будет оттепель, да и не даст она никакой форы. Здесь, на Севере ему нигде нет смысла задерживаться надолго. За пределами Свободного государства он всё тот же террорист и убийца, и никто не поверит в его исправление. Лучше всего ему пока было бы отправиться к Синим горам, к последним эльфским поселениям. Но домик проверить всё равно надо, хоть он и слишком близко к Вергену.       Двигаясь неспешно, Роше добрался до заброшенной деревни только к началу девятого. Тракт в этот час был пустынен, тогда как в другое время уже должны были кататься обозы со стороны Темерии. Он остановился у развилки на нужную деревню и огляделся. Часовые могли успешно прятаться даже среди голых деревьев, и он до сих пор не понимал как это им удается. Поэтому пошел осторожно, подняв руки вверх и показывая ладони, чтобы его хотя бы спросили для начала — кто таков и что надо? Так он миновал несколько метров по тропинке, но никто его не окликнул.       Разочарованный, Вернон чуть ускорил шаг, продолжая озираться и слушая лес. Всё здесь теперь выглядело иначе. И вскоре ему стало ясно — почему. Они тут были. Свежий снег скрыл следы ног и подков, но сама деревня несла на себе признаки недавней стоянки. Причем, наверняка ей пользовались раньше, во время разъездов, чтобы отдохнуть и перекусить, не возвращаясь в город. Роше обошел ее по периметру. Деревяшки в кострах давно остыли, но запах гари от них был еще четкий. Их жгли дня два-три назад, не больше. «Вот так разминулись». Земля вся истоптана и примята. Мусор аккуратно закопан, как и наспех вырытая выгребная яма. Вокруг колодца замерзли лужицы воды.       Вернон колебался, прежде чем войти в дом, в котором бывал с Иорветом. Дом солтыса, позже наверняка служивший ставкой атамана, не в сарае же ему сидеть. Внутри царил промозглый холод — печь сильно не топили. Сама обстановка тоже изменилась. Кровать была передвинута к очагу, в пыли на полу виднелись следы нескольких походных матрасов. Ставни на окнах были заткнуты тряпками от сквозняка. Кадки для воды чернели потеками крови, в них же были сложены кучи рваных, пришедших в негодность бинтов.       С каким-то странным чувством капитан еще раз посмотрел на кровать. «Он спал тут с ней. Само собой, где же еще?». Полный презрения к самому себе, он наклонился к холщовой подушке и втянул воздух носом. Цветочные духи, что-то с жасмином — Роше не разбирался. Зато легко представил себе молодую женщину с длинными русыми локонами, раскинувшуюся на этой постели с полным правом занимать ее. Ругая себя уже второй раз, он поискал темно-каштановые волосы на другой подушке, но ничего не нашел. Может, эльф и не снимал бандану. У него было полно других забот, кроме того чтобы сношать свою подружку, пока все спят.       Несколько минут Вернон пережидал горькое чувство собственной неуместности. В самом деле, настолько ли нужна его помощь? Он вспомнил слова Бьянки, сказанные на пути в Лок Муинне: «Все мы для них только dh'oinе». Сложно было переступить через свою гордость и отбросить эти мысли. Но он всё же отбросил, ведь жизнь не так однозначна. И вместо этого решил поискать какое-нибудь послание. Нелепо было представлять, что атаману пришло бы в голову оставлять записку для бывшего заговорщика, которому просто неоткуда было появиться здесь. И, разумеется, ничего не нашлось, только надпись «ЛМ», выцарапанная на одной из кружек в серванте. О ней всё уже было известно.       Он вспомнил, как эльф сидел тут и рассуждал, будучи полностью уверен в своих выборах, в своей жизни, победе и будущем. Если у него и были сомнения, то он держал их при себе, так что складывалось впечатление, будто их нет. А теперь он в одночасье лишился всего, на что ставил. Теперь его счастьем будет просто прожить лишний день.              Роше двинулся дальше. Ближе к полудню тракт был всё таким же пустынным. «Белки» управились с вредителями так хорошо, что могли бы составить серьезную конкуренцию ведьмакам и орденцам, но пользоваться результатами их труда пока решались немногие. За целое утро ему встретился только один путник. Это был верховой, притом промчавшийся мимо него так быстро, что его не удалось ни окликнуть, не остановить, даже разглядеть толком. Да он и сам едва ли замечал что-то вокруг себя.       — Шершень что ли в жопу укусил? — недовольно буркнул капитан, стряхивая с подола плаща мерзлую грязь из-под чужих копыт.       Постоялый двор представлял собой с десяток разнообразных построек, и в иное время мог бы даже сойти за деревню, но сейчас внутри не было никого, кроме владельцев.       — А чему удивляться? — всплеснула руками хозяйка, объемистая женщина за пятьдесят. — Народ-то по привычке больше рекой катается, Понтаром да Дыфней. В нашу глушь пока не суются. Скоро совсем разоримся.       Вернон видел, что она не прочь почесать языком, и охотно воспользовался этим.       — Да ладно, тракт ваш расчищен, спасибо ушастым. Я сюда от самого Вергена притопал — и хоть бы один накер завыл! Народ еще пойдет, только ждите.       — Хорошо бы так, милсдарь. Да вот только не всё опять слава богу.       — Что случилось?       — Видели того скакуна? Он прям перед вами уехал. Забрал у нас Барсика, оставив свою загнанную клячу. Но хоть сверху доплатил.       — Барсика? Вы назвали лошадь кошачьей кличкой?       Хозяйка чуть обиделась.       — Конь это был. Жеребец. Та еще бестия, но всё равно жалко. Дальше Вергена он, правда, не поскачет. Забрыкается и скинет молодчика, и домой прибежит, — тут к ней вернулось хорошее настроение.       — А мужик не сказал, почему так спешил?       — Эх, да знаем мы — почему. Даже спрашивать не надо. Как своего фисштеха перенюхают, так им всё куда-то бежать надо. Он от Дени, должно быть, гонит. Там шлюший дом стоит, якобы таверна, да только один сволочной контингент ошивается, барыги всякие с чистильщиками и прочее жулье. Вот и этот оттуда. Бледный, трясется, как из проруби достали, и всё одно гудит: «Надо скорей государыне сказать. Вчера эльфы нас грабить пришли, а завтра убьют!»       — Как ты сказала? Эльфы?       — Ага. Ну наркоман же, вот и мерещится. Остроухи у нас уж месяц как ездиют, пользу приносят, с чего бы им грабить? У нас вот они лошадей брали, к примеру. А мы охотно давали. Спросите почему? Потому что не бесплатно, госпожа королева за них хорошо платила. За прокат. И после эльфов скотинка такая покорная возвращалась, такая покладистая! Есть меж ними какая-то связь всё-таки…       Она улыбнулась с такой радушностью, будто говорила не о бывших кровавых разбойниках, а о своих же родных внучатах. Роше тем временем едва не усмехнулся вслух: «Вот и первая ласточка». Ему, как и хозяйке с ее мужем, прячущимся за столбом и подозрением разглядывающим гостя, не хотелось верить, что «белки» взялись за старое. Но, в отличии от нее, он знал, что у них на это есть веские причины. И всё же продолжал питать какую-то отчаянную, бессмысленную надежду, что Иорвета среди них нет.       — Этот тип… как он описывал нападавших?       — Да никак не описывал, говорю же! Приехал, рухнул в сено и проспал часов пять, пока мы его не растолкали, чтобы заплатил. Потом пожрал, купил лошадь — и был таков. Он же не в себе был. Вдруг еще бросится, если я ему эльфийкой покажусь?       Вернон вновь оглядел женщину и мысленно допустил, что она могла показаться кому-то разве что дойной коровой. Он злился на ее наивность, сочетавшуюся с типично кметской трусостью. И, тем не менее, продолжал:       — Так. Зайдем с другой стороны. Когда эльфы брали у вас лошадей в последний раз?       — На той неделе еще. Лично Иорвет приезжал, обещал скоро вернуть. Он с товарищами у нас тут всем уже примелькался. Но люд всё ропщет и ропщет, не доверяет им. А я же вижу, что к чему. Разве ж они дураки какие, чтоб кусать руку, которая кормит?       — После «той недели» вы видели его еще раз? Вчера, позавчера?       — Нет. Они же везде ездят. Может, к границам с Дол Блатанны махнули. Может, еще куда. Но вам бы, милсдарь, лучше пойти обратно в Верген за тем торопыгой. Если какие подробности про Дени знать хотите, то только у него их и есть.       — Я поеду к Дени, спрошу напрямую. Как, говорите, его таверна называется?       — «Славное местечко». И это скорее грязный бордель.       — Понятно. Где он находится?       — Ой, так вам пешком-то долго идти будет, — она в свою очередь окинула его оценивающим взглядом. — Но и на лошади не сказать, что быстрее. Так-то одно на одно получается. Дорога петляет, а ближе к устью Дыфни и вовсе дремучий лес.       — Давай ближе к теме. Устье Дыфни? Значит, тракт на Флотзам.       — Да-да, но на развилке вам надо свернуть налево, не доезжая реки, на тракт до Ваттвейра. Там еще несколько часов езды, и корчма будет по левую руку от вас. Вы и до развилки-то сегодня не доедете. Только до лесопилки, там сможете остановиться на ночлег у костра мастеров, они за сходную сумму дадут еды и матрас. Больше тут поселений никаких не осталось, все брошены.       Он прикинул про себя примерный маршрут, ориентируясь на старые, не всегда верные карты, которыми располагал. Выходило далековато.       — С лесопилке лучше выедьте пораньше, — добавила хозяйка, — потому что вам снова часов девять-десять езды предстоит. Ввечеру второго дня аккурат будете на месте.       — Полтора суток, короче. Торопыга менял коня, как минимум, два раза. У вас и еще где? Если тут поселений нет.       — А лесорубы, по вашему, на своих горбах бревна таскают?       — Сомневаюсь, чтобы они отдали транспорт добровольно.       — Вот и я сомневаюсь. Так что ежели чего, не серчайте на них за холодный прием. И лучше не гоните лошадь, чтоб лишний раз менять не пришлось.       — Значит, вы и мне лошадь дадите?       — Дать не дам. Я ведь даже не знаю, кто вы такой. Но продать всегда готова. Ну, пошли что ли, приценимся?       Она отвела его в конюшню, просторную, но почти пустую. В одном стойле без задних ног спала измученная кобылка, и какой-то мальчишка за ней заботливо присматривал. Зато в двух других были вполне себе бодрые животные.       — Выбор небольшой, учтите, — сказала хозяйка. — Вернее, его и вовсе нет. Машенька, которая пегая, почти на сносях, и мы ее не дадим. Стало быть, этот гнедой милашка, — она указала на флегматичного, округлившегося от жирка мерина, — ваш единственный вариант.       Озвученная цена заставила Роше невольно присвистнуть. Он придирчиво оглядел конька, проверил ноги и подковы, провел его по кругу. Похоже, тот до поздней осени только и делал, что объедал окрестную флору, да и сейчас равнодушно пожевывал сено, коего тут было в избытке. Ему стало ясно, почему беглец не выбрал его — такой толстячок быстро не побежит. Капитану, впрочем, тоже гнать во весь опор не было смысла. Смущал только ценник, в два с половиной раза превышающей предел адекватности. Едва почуяв нужду и спешку, кметы торговались насмерть.       — Покупать не буду, он того не стоит. Оставлю деньги в качестве залога, а когда вернусь, вы вернете мне всё до последнего грошика, ясно?       — Если конь будет в порядке. И вы, сударь, тоже.       — То есть?       — Да заколят вас поди у Дени. Темное это место.       Ему было некогда ее разубеждать. Зато теперь счел уместным выведать про чародеек и про дракона. Они, конечно, были совсем в противоположной стороне, но мало ли что тут слышали и от кого. Хозяйка лишь развела руками, лопоча что-то про эльфов, которые били нечисть и, стало быть, ящера тоже прибили. Роше счел это недостойным внимания бредом.       Чем ближе было устье Дыфни, тем гуще становился лес. В отдалении Роше уже видел сплошную стену из исполинских деревьев, среди которых тракт петлял, как замшелая тропинка. Ориентироваться можно было только на остатки древнего эльфского мощения, почти скрытого поземкой. Ему только раз встретилась группа обозов, с трудом продирающаяся через лес и подскакивающая на каждом корне. Вернон спросил у них, откуда едут и что слышали, при этом не упоминая об ограблении корчмы, но никто про это не сказал ни слова.       Вырубку он нашел только под самую ночь. Очень непривычно было пробираться почти на ощупь, при этом слушая только уханье сов и голоса ночных птиц, но не опасаясь наткнуться на эндриагу, накера или гнильца. Вероятно, они еще водились в самой глуши, однако он туда лезть не собирался. И всё же ему было непонятно, как это беглец из «Местечка» проехал всю ночь без остановок и при этом не заблудился. Толстый коник уже устал от петляния, хотел есть, пить и спать, не говоря о неудобствах, которые испытывал сам Роше, начиная с изнуряющего холода. Благо, вырубка была отмечена указателем, а само место, освещенное костром, проглядывало меж прореженных деревьев, так что потерять ее было сложно.       Дровосеки уже явно привыкли к тому, что путники часто заглядывают к ним, и при появлении Вернона даже не насторожились, зато сходу принялись предлагать ему свой товар. А сам бригадир, тип с длинным лицом и прической под горшок, был не дурак за монету поделиться сведениями:       — Верно, был такой. Со стороны Аэдирна к нам на поляну вывалился, встрепанный и напуганный, как ошпаренный кот. Он бы небось гнал во весь опор, не будь тут такой чащобы.       — Что рассказывал?       — Да толком ничего, — мастер почесал плешь на затылке. — Посоветовал нам скорее собирать манатки и валить отсюда, пока можно. Эльфы, мол, бушевать приехали.       Работники отозвались насмешливым ржанием.       — И вы тоже ему не поверили?       — Тоже? А кто еще? А, Аделоиза с вергенского большака, он небось к ней рванул… Слушайте, ну этот тип в таком виде был, что ему бы и сам Создатель не поверил. Если дело было в «Славном местечке», то странно, что ему призрак Вандергрифта не привиделся, — его снова прервали смешками. — Я вот что думаю: он с кем-то там подрался, получил по маковке и слегка повредился умом. Вот и вся история.       — Вы не ездили туда проверить, в чем дело?       — К Дени-то? Не-е, мы туда ни ногой! В последний год братья-хозяева какой только сброд у себя не привечали. Дела у них совсем плохи стали, особливо после восстания. Честный гость наши места по косой обходил, зато деловому люду всякое раздолье. К ним даже местная стража перестала заглядывать.       — Вот как. Зато эльфы здесь совсем за своих.       — Эти-то? Ну, Иорвент молодец, конечно. Прибрался тут. Вроде как плохого не скажешь.       — И к разбою не приплетешь.       — А с чего ему разбойничать? Может, он был лютым чудовищем, как все «белки» после войны, но ежели у него хватило ума забраться в Верген на жалование, то к старому занятию он бы не вернулся.       — Он же просто душегуб. Жестокий и беспринципный, — продолжал подзуживать Роше.       — Будь он такой, то плевать бы хотел на Верген и его оборону, и на Саскию. Дальше бы ездил и убивал вволю.       — Может, у него появилась причина вернуться к старому? К примеру, он поссорился с ней, или кто-то из той корчмы его оскорбил.       — Ну, тогда грабежом, как ты сказал, он бы не ограничился. Сам понимаешь. «Белки» столько крови у нас раньше попили! Особенно когда Райла сгинула. Их из Темерии иль Каэдвена погонят — так они к нам, кошмарить и убивать. Я их пуще гнильцов боялся! Да и не только я.       Один из лесорубов, смурый мужик, вдруг прервал мастера:       — То-то и оно, что ничерта ты не понимаешь, дурак старый! Аделоиза однажды поплатится за свою доброту, и ты вместе с ней. «Эльфы хорошие, просто жизнь у них не сахар», — он издевательски передразнил его. — Может, и правда эльфам надоело пресмыкаться перед девкой, вот они и напали на корчму. Мы ж знаем, как она их туда да сюда гоняла, словно крысоловов.       Его поддержал другой работник:       — Точно, я про Иорвета много что слышал, — тут Роше напряг внимание, — он еще до Первой Войны людей резал. То в Каэдвене, то у нас, то еще где. Потом затесался к нильфам, чтобы убивать уже открыто. Страсть у него такая, как пить дать!       — Ну так чего ж он мирной жизни хотел? Объясни!       — Так мне почем знать, какая вошь его укусила? Захотелось психу немного в тепле да в сытости побыть. И вроде как у него потомство намечается. Помнишь, с какой вестью нам пришли шахтеры с той стороны? Всякий зверь, дескать, перед гнездованием успокаивается, ищет тихую норку. Ежели б они рожали, как мы, так делам одноглазой сволочи конца бы не было.       — Дак что, значит, не выгорело у них? Скинула?       — Может, и скинула. То он и злой, как сука.       Вернон не стал ничего объяснять, поскольку сам не знал всей правды. Он заставил работников поверить, что нападение на корчму устроил Иорвет, чтобы они выдали всё, о чем молчали. Но результата не получил. Только лишний раз убедился, как легко кметы возвращаются к старому мнению под давлением страхов и предубеждений. Сам же он, однако, сомневался в причастности атамана. Тот должен быть страшно зол на Саскию, но не тронул ни эту вырубку, ни постоялый двор, хотя по логике самих лесорубов должен был. Это несколько обнадеживало. Значит, эльф хочет покинуть Свободное государство бескровно.       Для ночевки его пустили в дощатый сарай и дали матрас, на который Роше положил сверху свой, походный. Ему хотелось послушать, о чем еще будут говорить лесорубы за костром, но те давно покончили с ужином и готовились ко сну. Сам он только наспех перекусил тем, что осталось. Раскрывать свою личность перед ними не стал, но они и не настаивали, хотя выставили часового следить за ним.       Встав затемно, он разузнал у лесорубов и про основную свою задачу. Начал с монстров, надеясь, что кто-то упомянет дракона или какие-то странные явления, которые обязаны сопровождать логово чародеек. Ему ответили очередной порцией праздных домыслов, и он еще раз усомнился в словах Марты. В конце концов, почему именно Верген? Весь континент в их распоряжении. Единственное, ведьмам удобнее было держаться поближе к источникам еды, новостей и финансирования, чтобы не пользоваться телепортацией, которую можно отследить. Так что ему наверняка придется рыть в сторону их ближайших знакомых, на которых никто другой не подумает.       «Скорее бы уже разобраться с одноглазым и вернуться к делам. Впрочем, ведь он тоже может быть в этом полезен!» Такая мысль понравилась Роше. Он, конечно, не собирался припахивать его к ловле Шеалы и Филиппы. Отряды будут насторожены друг к другу и, не сработанные для совместных боевых операций, только навредят. И потом, он не хотел бы проводить рядом с Иорветом много времени, подвергая себя лишнему искушению. Зато будет полезно расспросить его. Если он часто крутился у замка, то наверняка что-то знает. Хотя вряд ли ключевое, иначе его не выпустили бы живым.       Он опять выехал затемно и провел в седле весь световой день до самого вечера, только чудом не пропустив указатель сворота на «Славное местечко». Бесхитростное в своей самовлюбленности название, подумал он, ожидая увидеть нечто прямо противоположное — обветшалый, прокуренный кабак, наводненный странными типами и больными шлюхами. И ошибся. Большое двухэтажное здание выглядело весьма ухоженным, даже приветливым, в окнах поблескивали настоящие стекла, а не бумага или бычьи пузыри. На выезде была выстроена почти дюжина разномастных лошадей, а вокруг заведения неторопливо расшагивали их всадники — аэдирнские солдаты с гербами ашбергского правителя на сюрко и щитах. Они что-то осматривали и разыскивали, причем так увлеченно, что даже забывали общаться между собой.       «Ого, сколько их подвалило на простое ограбление! Или всё-таки кого-то зацепили?» Спрашивать что-то у солдат не было смысла, стоило скорее найти их офицера, а потом и хозяина таверны, которые наверняка обретались где-то внутри. Но сначала Вернон подошел к доске объявлений, на которую за минуту до того прибили очередной лист. Он глубоко вздохнул, обнаружив, что это розыскная грамота на Иорвета. Всё тот же его старый уродливый портрет, но на новом пергаменте и с новой подписью: «Убийца и поджигатель. Требуется непременно живым. За ряженого — тридцать ударов плетьми». Ниже и крупно — сумма вознаграждения, на коею можно купить отличный дом в любой из столиц. Роше хмыкнул, раздумывая о ценности королевского носа. Он едва ли представлял себе, как Стеннис собрался брать Лиса живьем, разве что заручившись поддержкой Ордена и Радовида. Ну, или написав Наталису.       Главный зал совершенно соответствовал фасаду: потолочные балки были увиты гирляндами сушеного красного перца и цветов, а на стенах красовалась роспись, как в Темерии. Хозяева наверняка были темерцами, на что намекала и их фамилия. Однако, к делу это не относилось. Нигде не было следов драки, ничего не покорежено. Без учета недавнего нападения «белок» посетители корчмы, если и были бандитами, то исключительно воспитанными и культурными, то есть высшего ранга. Хотя известно, что вид заведения чаще всего зависит не от контингента, а именно от хозяев и от того, как хорошо они смотрят за своей вотчиной.       Ближе к передней суетился кто-то из работников, мыл пол руками. Вернон уставился на его круглый зад, торчащий в полуметре над полом. Затем обошел кругом и посмотрел в лицо. Симпатичный чернявый мужичок средних лет невозмутимо глянул на него в ответ.       — Где хозяин?       — А вон тама, — тот махнул рукой в сторону зала поменьше, где обнаружились и офицер и, вероятно, один из братьев Дени.       Первый хмуро расхаживал по залу, а второй ходил за ним по пятам и причитал, заламывая руки:       — А с нами-то, с нами что будет? Вернут нам хоть часть?       — Какую еще часть? Какой вернут? Ты что-то попутал, папаша. Скажи спасибо, что каким-то чудом живы остались.       Заметив нового посетителя, трактирщик немедленно замахал на него руками:       — Милсдарь, извините, но мы закрыты! Закрыты, понимаете? Скорее всего, навсегда.       — Почему навсегда? Как я слышал, вас только обчистили, — сказал Вернон, положив левую ладонь на навершие фальшиона так, чтобы за разошедшимися полами плаща было видно и остальное оружие, и медальон с лилиями, и шеврон. — Вернон Роше, капитан специального отряда, Темерия.       Небрежение во взглядах присутствующих мгновенно сменилось искренним изумлением. Возможно, его имя прозвучало для них так, словно он представился самим Радовидом.       — Так быстро?! — брякнул офицер, сменивший тон на уважительный. Потом зачем-то отдал честь, хотя наверняка был в сходном звании и сильно старше по возрасту. — То есть, виноват, капитан Роше, я не ожидал встретить вас тут. Но, так сказать, наслышан о вас, притом много хорошего…       — Обо мне редко говорят хорошее. Хотя, кому как. Но я удивлен не меньше твоего: если слухи не врут, и разбой случился всего два дня назад, то вы как-то резво опомнились со своим расследованием.       Офицер не понял его сарказма.       — Так мы здесь совсем по другому поводу прибыли. Вернее, не только по нему. Видите ли, остроухие гады наделали делов у нас в Аэдирне.       — А вот это интересно. И что же они наделали? — он постарался, чтобы голос не выдал его волнения.       Но хозяин перебил вояку:       — Темерия? Специальный отряд? Боги, да вы же наше спасение! — он кинулся было к Роше, и тот едва успел остановить чужие руки, чуть было не вцепившиеся в его мундир. — Вы и правда быстро примчались. А эти дундуки графские уже часа четыре тут шарашутся, смотрят что-то да никак не находят. И молчат. Но вы-то найдете управу на скотоебелей?       — Сначала разберемся, что случилось у вас. Я слышал, здесь определенные проблемы с наркотиками.       Дени обиженно выпучил глаза.       — Никаких проблем, милсдарь капитан! Мы таким не торгуем и другим не позволяем.       — А если поискать?       Аэдирнец оттащил Дени за локоть и замахнулся на него для острастки. Потом повернулся к Роше:       — С этой чумной дырой всё ясно. Мы-то здесь вот из-за чего: не далее как позавчера «белки» Иорвета перешли Дыфню, где много бродов, и устроили дикий погром. Вырезали и сожгли четыре деревни вдоль большака на Ваттвейр, не считая прилегающих хозяйств. Никого в живых не оставили. В свидетелях у нас два человека из фермы на холме — они увидели зарево и сообщили ближайшему гарнизону. А позже прибыли здешние пострадавшие. Я со своими людьми выясняю связь между двумя, э-э, случаями, и связь, как по мне, очевидна.       Дослушав, Вернон замолчал почти на минуту. Он видел какие-то бледные дымы с аэдирнской стороны, но счел, что это кметы потеплее затопили свои очаги, ведь по ночам стало по-настоящему морозно. И если новость о налете на корчму ввергла его в беспокойство, то вот эта, свежая — что? Ему показалось, что из него разом вышибло весь дух.       — Вы должны были привыкнуть к их набегам, разве нет? — сказал он невпопад, но спокойно и даже с поддевкой, стараясь не выдать, как его затрясло. «Какого блядского черта…»       — То есть? — в голосе офицера послышалась угроза.       — В Аэдирне давно уже нет охотников на скоя’таэлей. А сами скоя’таэли тем временем не перевелись. Или вы решили, что они все к Саскии побегут?       — Не знаю, как там решали те, кто наверху, но мы, внизу и правда верили, что побегут.       — С какого расстояния свидетели видели нападавших?       — С весьма далекого. Но прибыв на пепелище, мы нашли обломки характерных «беличьих» стрел, вычурных таких. Убитые были частью застрелены, а частью зарублены, останки — разбросаны по округе, словно их бесы драли. Бабы… ну, в общем, — он снял шлем и понурился, — тут и говорить нечего.       — Что за стрелы?       Вместо ответа офицер поискал в сумке и протянул ему обгоревшие, забрызганные кровью снаряды. Роше рассчитывал увидеть какие угодно. Надеялся, что это будут какие угодно другие, но только не стрелы отряда Иорвета — с оперением в форме лиры и с карминовым рисунком. Он подавил в себе порыв бросить их в огонь, чтобы сжечь окончательно. «Ублюдок, что же ты натворил?»       — Я полагаю, — продолжил аэдирнец, — что они начали бы беспределить и раньше, если б не их праздник, Саовина. Священный же, так что переждали, чтобы своих богов не гневать.       Роше поморщился.       — Я сильно сомневаюсь, что их боги разгневались бы от человеческих жертв. Скорее, наоборот. Итак, ты считаешь, что в канун Саовины они были здесь, но ограничились грабежом. А ближайшие к Вергену селения не тронули из-за того же праздника? Или из внезапного приступа гуманизма?       — Ну, видать, были какие-то причины. Но это король сам выяснит у них напрямую. Мы скакали досюда всю ночь и полдня, чтобы подтвердилась связь — это твари от Саскии. Возможно, по ее приказу.       — Приказу? — Роше посмотрел ему в лицо. И спросил с намеренной провокацией: — Ты что, уверен будто ей мало было Каэдвена? Мало обвинений в Лок Муинне?       — Воинственная девка же. Драчливая. Мы вот как раз дальше к ней собрались.       — Кинуть ей на стол новые обвинения?       — Не, не так грубо. Поговорим сначала, послушаем, что она скажет. К королю уже направлена весть.       Роше примерно представлял, что именно она скажет, если вообще станет с ними разговаривать, но не стал озвучивать свои мысли. Зато хозяин вновь подал голос:       — Дураку было понятно, чем закончится вся эта история с исправлением одноглазого душегуба. Вопрос времени, как скоро он бы сорвался с цепи! Тьфу!       — Куда эльфы направились после тех деревень? — Вернон уточнил это у офицера.       — На Венгерберг или Эйсенлаан, наверно. Мы за ними бежать не стали. Сами понимаете, кто мы против них?       — Понимаю. Так, теперь ты, Дени, — он всё же повернулся к хозяину. — Рассказывай про ограбление.       Тот открыл рот, заметно польщенный тем, что темерец уже знает его имя.       — Ну, в обчем-то, суть в том…       — Мне не надо суть. Мне нужны подробности, любые мелочи и детали. Всё, что вспомнишь. Приступай.       — Значится, сидим мы полуднем, обслуживаем второй день юбилея Степана, хуторянина с Веточки, что к востоку отсюда. Несчастье ему было уродиться в канун Замирания…       — Богатый человек, я полагаю?       — Конечно. Пушниной торгует, кожами всякими. Мы к нему ближе всех, так он у нас отмечать и решил, гостей всяких назвал. Все разодетые, с подарками, на телегах.       — Захотел отмечать в твоем борделе? — Роше глянул вверх на галерею, где из тени в зал поглядывали несколько девиц и пара крепких мужиков — возможно, вышибал.       — Не бордель у меня! Приличное заведение. А это официантки, разносчицы.       — Да уж, разносчицы болезней. Ну, продолжай. При них была охрана?       Вернон мог собой гордиться — к нему вернулось чувство юмора. Хотя, возможно, только оно его и спасало от того чтобы сорвать с себя шаперон и вцепиться себе в волосы.       — А как же! Человека четыре наемников, у остальных мужиков при себе мечи, но это уж скорее для красоты. Когда «белки»-то аки призраки из-за ворот показались, да кругом на дворе встали, так всё у гостей и сдулось. Они, видать, и трезвые не шибко искусные, а уж пьяные… — он сплюнул. — Охрана повытаскивала было свои ковырялки, но разглядели острые ухи и обратно попрятали.       — Сколько эльфов к вам вышло?       — Голов десять. Но я не считал со страху-то. Сдается мне, в лесу еще много пряталось. Шевеление какое-то было.       — То есть, они угрожали. Иначе вы бы их даже не заметили. Так, среди вышедших был сам атаман? Иорвет?       — Как есть он, демон! Его гнусная морда, драная с одного края, с провалом вместо правого глаза. При одном его виде все враз языки поглотали.       Вернон отметил про себя, что раньше тот не выходил в люди, не прикрыв шрам. Хозяин продолжал:       — В свое время он нам сильно жизни попортил. Пока в Темерии не схоронился.       — Твоя корчма страдала от него и раньше?       — Нет, не от него. Но в округе он бывал. Я лично его, правда, не видел. Зато видел других. И потому никогда не верил, что Верген его перевоспитает. А три дня назад убедился, что грош этому цена. Что «белкам» ни делай — они всё в нужник спустят, — он махнул рукой. — Помню, как моего деда, старика, эльфы порезали, еще до Первой Северной. Бабулю на колесо живьем прибили и воронам оставили! Молодых девок же…       — Изнасиловали?       — Не, они редко наших женщин насилуют.       Офицер стражи перебил его:       — А как же позавчерашние, аэдирнские? Несколько были попользованы так, что еще живые кровью изошли.       — Наших молодок они тогда порубили. Брюхатым вскрыли животы, чтобы плод вытащить и изничтожить. Приговаривали: «Чтоб поганые дхойне не размножались».       Стало слышно, как где-то на галерее вырвало кого-то из женщин. Вернон поморщился и заметил:       — Они и на этот раз кого-то тронули?       — Нет, слава богу! Просто попросили коней, одежду, припасы, деньги… Всё, что есть ценного у нас и гостей. Телеги только не взяли, неудобно им, вишь.       — И вы поступили благоразумно и сразу всё отдали, — Роше отметил, что корчмарь одет не по погоде легко.       — Ну, так-то жалко было отдавать добро. Я вознамерился спорить, чтобы они хоть часть нам оставили. Но это впустую. Сам атаман говорил спокойно, но остальные из его своры как по команде подняли луки, а кое-кто — мечи. Мне, признаться, два раза повторять не потребовалось.       — Ну, дальше, дальше.       — А дальше они нагрузились и уехали в сторону Аэдирна. Я просил гостей подождать здесь, пока мы сообщим ближайшему гарнизону, но они только часа два высидели, чтобы эльфы подальше отошли, и все сбежали. Пешком. И до сих пор с хутора носу не кажут. А, может, их гнусь какая в лесах задрала. Или сами «белки» подстерегли…       — Если они забрали лошадей, то как одному из гостей удалось уехать в Верген верхом?       Дени вновь округлил глаза.       — Как знать, может, успел из конюшни увести, как почуял, чем пахнет. Или погоди, это такой невысокий, светленький паренек был? Тогда это Степанов внук, он должон был припоздниться. Выходит, он их отступающих встретил, но с ними на хутор не пошел, а припустил в Верген. Вот ведь горячая голова!       — Эльфы между собой о чем-нибудь переговаривались? — он не рассчитывал, что кметы поняли бы Старшую Речь, но, может, хотя бы запомнили отдельные слова.       — Как же, гавкали что-то, еще как! Ничего не разобрать, правда. Я только мат ихний разумею, и то маленько. Хм, — он задумался, почесывая пальцем в носу. Затем вытер его о штаны. — А спросите-ка вон того болвана, моего младшего брата. Он с командиром в сарай за седлами ходил, авось слышал чего. Хорас, баран стоеросовый! Что ты одно место трешь, будто дрочишь? — крикнул он мужику, которого Роше сначала принял за батрака. — Давай, расскажи господину капитану всё, что запомнил из того дня.       Полотер с плеском бросил тряпку в ведро и поднялся на ноги. Проговорил тихо, но зло:       — Почему ты не сказал мне, что случилось с дедом и бабкой? Я ж тогда в Каэдвене был. Думал, они от старости померли. И другие все тоже об том молчали.       — Да что ты понимал тогда?       — Много понимал! Четвертый десяток разменял и за семью с детьми отвечал, а у тебя только пузо твоё жирное было.       Роше прервал их бессмысленную перебранку.       — Говорите по делу. Мне некогда торчать тут часами.       — Ну, в общем… Я слыхал так-то, что эльфы ездиют по округе, тварь всякую бьют. Но к нам они ни разу не заглядывали, вот я и счел, что они с мирным намерением пришли. Брат молчит, а сам только рад был, чтобы кто-то порядки навел.       — Ага, так навел, что впору по миру с сумой идти. Да сумы-то не осталось! Ох, баран-баран…       — Продолжай, — Вернон кивнул Хорасу. Тот кого-то ему напоминал, но нельзя было сказать, кого именно. — Как правило, злачные места вроде вашего имеют серьезную крышу. За вами что, никто не следит?       — Неа. Мы из этого вашего правила исключение. Сами по себе. Вот если бы кто-то из тех господ, что в тот день тут пировали, взял бы над нами опеку, мы б ему такой процент предложили! — на этих словах Дени-старший дернулся было, но смолчал. — Места у нас глухие, это да, но всегда как-то людно было, на большаке же стоим. С окрестных деревень народ подтягивался, да проездом бывали. А потом с Флотзамом сообщение прекратилось, мост разрушили, война началась — и к нам всё больше темнюки всякие стали прибиваться. Для своих бандитских встреч уютное местечко приглядели. В последнее-то время даже гарнизона не дождешься — пока вызовешь, сто раз пришьют. Куда нам деваться? Чтобы выжить, мы никому не отказывали, ничего не спрашивали. Как говорится: ешь, пей, люби, сколько хошь. Давеча мост починили, да вот опять несчастье. Нас зацепили, в Аэдирне деревушки пожгли. Эх, пропади оно пропадом! Продавать, небось, придется корчму-то, да кто купит в таком проклятом месте? При отце здесь всё иначе было…       Хорас был словоохотлив, как любой тип, который больше крутится среди людей, чем в поле или с инструментом. Но, как любой простолюдин, далекий от чувства меры и такта, склонен был отходить далеко от темы.       — Хватит трепать! Ты можешь описать эльфов, которые были рядом с Иорветом? — Вернону важно было узнать, кто из его ближайших соратников остался жив и в строю.       — А, это… я особо не смотрел, но там разные были. Один белобрысый, самый шумный, всё перечить пытался, но какая-то девка его затыкала, сама тоже шипучая и як павлин разодетая. Третий был в маске, одни глаза торчат, он только посмеивался. Четвертый с рыжими волосами, притом больной какой-то, бледный и кренился на один бок. Другие все вроде обычные, и не запомнишь ничем. А, еще двое обычных фисштех нюхали.       — Среди них были краснолюды?       — Нет, таких точно не было. Может, в лесу прятались?       — Так о чем вы говорили в сарае? Если говорили.       Хорас почесал в затылке, потом пожал плечами.       — Да ни о чем. Он спросил, где у нас лучшие сёдла, где еще какое добро. Всё обшарил и забрал с собой.       — Он не озвучил при тебе свои дальнейшие планы?       — Стал бы он, ага!       — Злодеи любят запугивать, бахвалиться своими жестокостями, — Вернон прищурился. Ему казалось, что кмет поведал ему не обо всём.       

***

      Иорвет велел своим взять корчму в оцепление, а сам двинул коня за раскрытые ворота, во двор, где уже бывал не раз. Он мог обчистить этих толстозадов так, что те опомнились бы только наутро, но не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться ужасом на их мордах. Все, кто был во дворе, уставились на пришельцев, застыв на месте и раскрыв рты. Кто-то позвал хозяев, и братья вышли наружу. У обоих в руках были дубинки — более чем бесполезное подобие оружия в их случае. У нескольких других сверкнули мечи, однако они тоже могли бы сойти разве что за украшение. Позже все до единой железяки перекочевали в эльфский арсенал — пригодится для продажи.       — Чего вам надобно тут, господа? — осмелев, крикнул им старший из братьев. — Ежели нужда какая, так сразу скажите.       — Нужда? — медленно процедил Иорвет, подавляя в себе желание выхватить саблю и рассечь его от пуза до лба. — Нет, это скорее просьба.       Он озвучил ее суть, краем глаза наблюдая за младшим, Хорасом, на которого несколько месяцев назад потратил изрядную сумму. Не иначе как в помутнении рассудка. И этот Хорас, судя по всему, тоже узнал его: он панически перебегал взглядом с одного эльфа на другого и, в конце концов, почти умоляюще уставился на него, атамана. Суть его взгляда была ясна: «Пожалуйста, не убивайте!». У кметка заметно тряслись колени.       Дени-старший пустился было в объяснения, что у них якобы ничего нет, но «если господам угодна старые тряпки шлюх, то добра этого у него просто завались». Аэлред коротко вздохнул и вскинул лук. Не сказать, чтобы он стал глаже после выволочки, но какой-никакой контроль над собой обрел. Впрочем, если по его вине завяжется драка и всех тут придется перебить, как свиней, то невелика беда. Увидев стрелу на тетиве, хозяин всё же сменил тон. Сказал, что вынесет добро сам, но ему это не позволили. Иорвет велел своим спутникам спешиться и приступить к делу. Сам же направился в сарай рядом с конюшней, чтобы собрать снаряжение для лошадей, пока его не спрятали.       Хорас зачем-то увязался за ним, хотя его об этом не просили. Поначалу он лишь молча наблюдал из ворот, и его можно было попросту не замечать, однако потом он набрался смелости, чтобы подойти ближе. И даже заговорить:       — Это был ты, тогда. В тот день, — на этот раз не прозвучало ни «господин», ни «вы». — А я и не узнал. Картинка на гончем листе такая плохая, что не сопоставишь.       — И?       — Я много думал о тебе. И о том, что было.       Иорвет не сдержал издевательского смешка, но кмет смотрел на него без улыбки.       — И к какому выводу пришел?       — Я всё надеялся, что однажды ты вернешься. И тогда я не возьму с тебя денег. Может, даже сам заплачу. Потому что…       — Тебе понравилось. Бывает. Если с женой совсем плохо, то стоит посмотреть в ином направлении.       — Я так и понял. Она, кстати, не вернулась ко мне. Скорее всего, нашла кого-то, но мне уже всё равно. Ты ведь не зря опять сюда приехал.       — Заглянул по пути, — Иорвет сам не понимал, отчего так терпелив с этим человеком.       — Нет, это судьба. Послушай, — Хорас схватил его запястье, — возьми меня с собой, а?       — Смешно.       Эльф сбросил его руку.       — Я серьезно!       Теперь следовало бы угостить его затрещиной. Сделать что-то, что перекрыло бы поток бреда, но он медлил. Голос Хораса казался ему особенно мягким и вкрадчивым, просящим, чем сильно отличался от голоса Вернона. Иорвет ощутил, как заводит его этот контраст. Успокоить мужичка было секундным делом. Успокоить навсегда. Но стоило ли? Он убивал таких пачками, еще до того, как те успевали что-то сказать. Кмет, видимо, тоже что-то почувствовал, поскольку вновь тяжело сглотнул, и чуть отступил к стене. Правда, это больше походило на приглашение. Хотелось схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть, но Иорвет только подтащил его к себе.       — Серьезно, значит. А как ты можешь быть мне полезен? Ты умеешь стрелять, или махать мечом? Сам же говорил, что не отобьешься даже от собаки.       Кмет затаил дыхание, глядя ему в глаза, а потом перевел взгляд на его побледневшие, сжатые в тонкую полоску губы. Ему по-прежнему было страшно, однако к страху примешивалось откровенное восхищение. Уважение к опасности, готовность подчиниться. Не на равных, но с достоинством. Роше никогда себя так не вел, и поведение Хораса, странное и в то же время глубинно понятное, вызывало любопытство. Иметь такую игрушку было бы совсем неплохо, учитывая, что игрушка этому только рада. «Надо же, побыл со мной всего раз — и уже влюбился. А того и чары не взяли. Как поразительно несправедлива жизнь».       — Так и есть. Может, я пока ничего не умею. Но научусь! Это ведь дело навыка и сноровки. Зато я смогу договариваться с людьми вместо вас. Разведывать. Сообщать.       Предложение было заманчивым. И другое, неозвученное, тоже. Сейчас было не время и не место играть с ним, и всё же стоило позволить себе хотя бы самую малость. Он отпустил кметка, отступил на шаг и сказал:       — Тогда умоляй. Встань на колени и попроси, как следует. А я, может быть, подумаю.       Его начало накрывать яростью и желанием от ощущения собственного превосходства. Собственной силы, которой противостояло чужое бессилие. «Человек должен знать своё место и свою роль».       — Прямо сейчас? — прошептал тот, бросив взгляд на ворота, но повиновался. Как будто зная, что делать, или за эти месяцы чему-то у кого-то научившись, он опустился на земельный пол. — Пожалуйста…       А потом Иорвет услышал тихие шаги и отпихнул его.       — Капитан, тебе докучает этот смерд? — послышался голос Аэлреда. Конечно, мальчишка уловил сходство во внешности и счел, что седла как-то уж слишком долго собираются — значит, надо идти на помощь. Вызволять.       Он вошел в сарай с мечом наголо и тут же направил его на человека. Тот взметнул руки вверх. Старшую Речь он не понимал, зато враждебный тон понимал отлично.       — Пусть живет, — бросил атаман. — И все местные. Наши цели не здесь.       Молодой эльф враз присмирел, хотя никаких угроз в его сторону не прозвучало. Он машинально потрогал себе предплечья и шею, с горячей ненавистью глядя на Хораса. Не нужно быть телепатом, чтобы догадаться о его мыслях: «Меня чуть не убили из-за такого же человека! Неужели он стоит того?!»       А Иорвету теперь было почти жаль Хораса, растерянного и напуганного так, что он даже не пытался встать с земли. И всё же стоило помнить, что он не тот, кто нужен, и никогда им не станет.       

***

      — Больше ты ничего не помнишь?       — Больше и не было ничего, господин. Он присвоил наше добро и ушел.       — А ты, значит, следил, чтобы он ничего не пропустил, — язвительно закончил Роше, имея в виду, что батрак зачем-то поперся вслед за эльфом, не способный противостоять ему. Не иначе как патологический идиот, и брат не зря костерит его на чем свет стоит.       Но дальше спрашивать пока не стал. После услышанного ему требовалось побыть одному, собраться с мыслями. Ноги были ватные, и в голове царил полный бардак. А ведь еще надо было сообразить, что теперь делать теперь, когда Иорвет натворил такого, по сравнению с чем ограбление корчмы было недостойной внимания забавой. Очевидно, он и не собирался мирно уходить, иначе свернул бы куда-нибудь вон, а не вглубь Аэдирна. Решил показать, что под сломанным носом есть прочная база, а сам он действительно неуправляемый, безнадежный психопат. Что сказать, это его почерк — террориста и карателя, который и раньше нападал на людские поселки и города по всему Северу.       Теперь можно быть уверенным: ему не дадут уйти просто так. Как только Стеннис узнает о случившемся — возможно, уже узнал — то поднимет все силы, купит наемников, подключит к делу соседей. Выпроводить его по-тихому, скрытно уже не получится, а с таким багажом подвигов нельзя будет даже притащить в темерскую тюрьму, не говоря уж о том, чтобы отмыть его репутацию хоть частично. Если бы он начал творить такое в Темерии, никакие личные мотивы не помешали бы Вернону отправить его на эшафот. И уж тем более он не пошел бы вразрез с приказами Наталиса. Никогда.       Он выпил самогона из бутылки, предоставленной хозяевами — алкоголь эльфы не взяли — и оставил вне внимания тот факт, что они наверняка заметили его подавленное состояние и очевидное желание нажраться вхлам. Здесь везде ходили слухи, что он то ли не смог поймать Иорвета во Флотзаме, то ли отпустил его зачем-то. Никто, конечно, не собирался ничего говорить ему в лицо. Но в воздухе ощущалось нечто вроде укора. Наконец, Дени-старший спросил:       — А где ваши люди, капитан? Ваш отряд?       — В надежном месте. Ждут своего часа.       — Как видите, наши никто с «белками» не справляется. И людям короля ни за что не словить его живьем, как в гончем листе сказано. Может, хоть вы ими займетесь?       Аэдирнский офицер обратил внимание, что живым нужен только Иорвет, но не все остальные его бойцы. За их поимку никакой награды не назначено, ни живых, ни мертвых. У Демавенда было заведена оплата за любых остроухих, и никто не разбирался, скоя’таэль это был или мирный эльф, одетый в зеленые тряпки.       — Стеннис хочет быть лучше папаши, — пояснил Вернон. — Честнее, белее. С одной стороны это похвально. Но с другой может создать ему кучу проблем.       — Да какая разница! — всплеснул руками Хорас. — Как по мне, главное, чтобы атамана вздернули, а остальные без него долго не протянут. Мы уж не знаем, на кого надеяться, у кого защиты просить.       Офицер буркнул:       — Что-то вы нашей помощи не больно желали, когда к вам тут всякие повадились. И по нашим розыскным листам никого не сдавали. А как за жопу схватили — так и забегали.       Роше подытожил:       — Итак, сейчас я вернусь к Понтару, соберу своих. Мы поможем спланировать и организовать облаву, где бы они ни засели.       — Скорее всего, где-то в дремучих рощах на пути в Эйсенлаан. Нужно же где-то отдохнуть, подлечиться, наклепать побольше стрел.       — Да. У них там полно старых убежищ.       Он хотел собрать не только своих и аэдирнских солдат, но и часть гарнизона из Флотзама, и часть пограничников с темерской стороны Дыфни, пристроенных туда после нападения на Бурые Листья. Полоски, возможно, еще ни о чем не знают, если не нарушили его приказ уходить с корабля, так что подождут. Сначала он решил поехать к своему знакомцу Дмитро Форку, капитану темерского пограничного гарнизона, потом в факторию и потом только вернуться к своим. До форта за мостом через Дыфню было всего пять часов езды, не больше. Как раз к ночи можно будет добраться.       Всё это должно было навести побольше шороху, чтобы весть о Синих Полосках быстро добралась до Иорвета через его информаторов — он всегда как-то узнавал обо всём, причем крайне оперативно, и его почти невозможно было застать врасплох. «Узнав о моем приближении, он сначала захочет поговорить. А, может, и нет». Он же не отправился в Темерию за помощью — слишком горд для такого. Вдобавок наверняка надеялся скрыть свое изгнание, сочтя его позором. Но сейчас многое зависело от того, в каком он состоянии. Его спокойствие при ограблении нельзя брать в расчет, зато его дела в Аэдирне куда более красноречивы. Как бы то ни было, Роше счел, что стоит хотя бы пробиться к нему и предложить разделить отряд на несколько, чтобы скрытно покинуть Север. Он мог бы курировать одну небольшую группу, не рискуя попасться на содействии террористу и перейти дорогу своим же. Но не более. Остальные — не его забота.       Собственное отражение в зеркале заставило его скривиться. Он попросил у хозяев горячей воды и побрился, чтобы вернуть себе приличный вид, а заодно успокоиться и обрести контроль над собой. Но под конец впервые за много лет порезался. Чертыхаясь и стряхивая кровавые капли в эмалированный умывальник, он подумал о том, что Иорвет может и отказаться слушать его, отказаться от помощи. Если он потратил все остатки вменяемости на то, чтобы не разорить этот бордель, то дело может принять плохой оборот. Эльф может продолжить разбой, свою месть Стеннису. Затем начнет мстить Саскии, а потом и всем вокруг. Впадет в окончательное безумие, и с ним станет невозможно договориться. И тогда придется пойти на крайние меры… Вернон проверил, не слишком ли глубокий порез, но мутное зеркало из полированной стали не позволяло определить.       «Да, надо иметь в виду и такой исход. Будет лучше, если это сделаю я, чем кто-то другой. И лучше мгновенная смерть, чем пытки».       — Оказал сопротивление при задержании, — сказал он сам себе, и это прозвучало до странности правильно. Так, как должно было случиться уже давно.