То, что лишнее

      Специальный отряд прибыл в Вызиму раньше запланированного, а именно ночью на двадцать четвертое октября. Когда им открыли Купеческие ворота, Чижик заметил, что прошел почти ровный месяц с того дня, как они пересекли Яругу в сторону Нильфгаарда.       — Надеюсь, ты не видишь в этом какой-то особой символики? — устало поинтересовался у него Роше.       — Никак нет. Так, к слову сказал, а то молчать надоело.       Все были изрядно вымотаны дорогой, хотя ближе к столице погода стала приемлемой. Было холодно и пасмурно, но хотя бы сухо. И созерцали они теперь типичный для темерской осени пейзаж — хлюпающий под конскими копытами ковер из грязной листвы да голые деревья и кустарник, а надо всем этим грязно-серое небо без звезд.       Одно было хорошо, что монстров и всякой нечисти, расплодившейся в районе Вызимы после чумы, стало заметно меньше. Над их популяцией в свое время постарался ведьмак, а остальные уже понемногу впадали в спячку или мигрировали куда потеплее. Геральт рассказывал им про Зверя и резню в предместьях, про пожар и беспорядки, которые ни Роше, ни его ребята толком не застали — король вернулся в столицу раньше них. Однако дом есть дом, и они все до единого издали полные облегчения вздохи, миновав барбакан. Копыта лошадей гулко цокали по мостовой, разнося шум по ухоженным сонным улочкам, давно приведенным в порядок, и заставляя некоторых особо чувствительных граждан высовываться из окон с недовольными лицами.       Казарма Синих Полосок располагалась в Королевском квартале, по соседству с казармами гвардейцев. Самим им больше нравился Храмовый, но Фольтест предпочитал держать отряд под рукой. Их встретил Овен. Сегодня была не его очередь вместе с Бьянкой дежурить возле близнецов — он присматривал за помещениями, но немедленно послал за девушкой. Ради такого события, как возвращение товарищей, почти целых и здоровых, можно и отвлечься ненадолго. Не успели расседлать лошадей, как она уже явилась.       Роше внимательно присмотрелся к Вэс. Скучать по ней было некогда, и поездка всем показалась одним бесконечно-долгим днем, но ее душевное состояние до сих пор вызывало опасение. К его облегчению, даже сонная и в тусклом освещении очага, она выглядела несколько посвежевшей. Более того, улыбалась, чего с ее лицом не случалось уже давно.       — Чего лыбишься так счастливо? Ты же получала наши сводки.       — Какие-то писульки не гарант того, что вы вообще живы. Хотя, судя по физиономиям, при вас хорошие новости.       — Ну, как сказать — хорошие.       Он вкратце осветил главное, что им с Овном и Эстевом следовало сейчас знать, затем отпустил остальной отряд в баню, собираясь за это время расспросить Бьянку по поводу вызимских дел.       — Ну, как там поживают твои подопечные?       — Уже в норме. Немного отошли от потрясений, но еще скучают по матери и брату. По замку Ла Валетт.       — Не сильно ноют?       — Бусси грустит время от времени, такой меланхолик. Но девочка покрепче. И здоровьем, и характером. Удивительно, насколько разными могут быть близнецы, — Бьянка задумчиво посмотрела в сторону. — Я стараюсь заниматься с ними. Учу обращаться с оружием, повторяю историю. То, что знаю сама. Только не говори, что из меня вышла бы хорошая гувернантка или домохозяйка. Это я так, чисто по долгу службы делаю, — тут ее голос стал нарочито грубее. Тогда как сама она в целом заметно помягчела. В хорошем смысле этого слова.       — Так и быть, не скажу.       — Столица кажется им мрачной и недружелюбной, а дворяне смотрят на них как на лежалое мясо, которое надо куда-то пристроить. Но они привыкнут. Дети быстро адаптируются.       — Пока для них не найдут гувернантов, мы продолжим присматривать за ними. Приучать их к мысли о том, что Вызима теперь их дом. Им придется жить здесь. Анаис — до тех пор пока не выйдет замуж, а Бусси — всю жизнь. Кстати, как прошла коронация?       — Ты так буднично говоришь об этом…       — А что, были пышные торжества? — Роше насторожился. — Наталис собирался провести церемонию без лишнего апломба. Так сказать, для ближнего круга. Всё еще есть опасения за сохранность наследников.       — С этим порядок. Кимбольт и Орвалл собирались отрядить кучу денег на пиршество, чтобы народ выпил за их здоровье, но коннетабль запретил. Народ, правда, всё равно пил. Новоиспеченного короля и принцессу показали минут на десять, с балкона, и я ни на секунду не выпускала их руки из своих. В итоге дело обошлось без массовых гуляний, то есть, дебоша и разбоя.       — И спрятанных в толпе убийц. Замечательно. Так и должно быть, когда у руля встают толковые люди.       Далее он выведал у нее, о чем говорят в городе. Как оказалось, всё о том же: события в Лок Муинне, дракон, чародеи, Радовид, Каэдвен с Вергеном и прочее подобное. Война с Нильфгаардом при этом не освещалась даже в виде туманных слухов. О самом Роше и его отряде в целом отзывались уважительно, как о патриотах, вернувших королевских детей в Вызиму и наказавших убийц Фольтеста. «Не убийц, а только их поганое орудие», подумал Вернон. Но слишком устал, чтобы говорить об этом. Затем и вовсе сменил тему:       — Что там по письмам? Должно быть, ящик уже ломится.       Бьянка вытащила из сейфа пачку посланий, которая оказалась тоньше, чем он ожидал. Первым делом он нашел послание Роксаны, но не узнал из него ничего нового. Женщина не упустила ни одной детали в своем устном докладе. Затем поискал послание от агента из Настрога, который уверял, что сможет обогнать Полоски, если что-то обнаружит. Прием в Цинтре должен был состояться примерно пять дней назад, а бумажки всё не было. Это обнадеживало. «Хотя, как говорится, еще не вечер», заметил он про себя, перебирая листы.       После того, как все вернулись из бани, он велел им отправляться спать, и пошел освежиться сам. Один, как и собирался, считая, что удобнее и спокойнее будет мыться одному — ничто не отвлечет. Утром ему предстояла сдача рапорта Наталису, и, возможно, еще присяга Бусси. А вечером — давно обещанный отряду кутеж в кабаке «Под кудлатым мишкой».              Ради такого случая, как возвращение Синих Полосок, Талер даже изменил своей привычке спать до ручки и на рассвете уже маячил неподалеку от казарм. Его прибытие было весьма кстати — Вернон считал, что к Наталису, как и к королю, лучше ходить с готовыми решениями. То есть, нужно обсудить важные подробности заранее. Обошлись без долгих приветствий:       — Ты лучше сразу скажи, трещать будем долго?       — Зависит от того, сколько мата ты из себя исторгнешь.       — Ядрена вошь… Тогда пошли в кабак. Не люблю, когда глотка сохнет.       Обычно Роше бывал не прочь пропускать с ним по несколько стопок, а то и нажираться в стельку, когда у обоих случалось свободное время. Но сейчас на алкоголь как-то не тянуло. Можно было предложить ему пойти в сад рядом с тронным залом, где журчание фонтана исключало вероятность подслушивания. Но Бернард, будучи главой секретной службы, избегал часто появляться во дворце и его окрестностях, чтобы и дальше оставаться для большинства всего лишь старьевщиком-сквернословом из лавки в Храмовом квартале.       — Обойдемся переулком, — ответил капитан.       Дукат посмотрел на него сквозь монокль.       — Ды ты никак в очередной завязке? Кабаков избегаешь?       — При чем тут это? Перед Наталисом надо стоять трезвым. Это тебе не Фольтест.       — О как. Ладно, поторчим на завалинке, как две деревенские целки.       Зайдя подальше в тесную щель между домов, Роше на всякий случай огляделся и прислушался. Никого. Дукат выдал неприятную усмешечку.       — Ты, по-моему, того — слегка тронулся по ходу пьесы.       — Пошел ты. Сам бы месяц таскался среди нильфов… Короче, слушай и не перебивай.       Он начал рассказывать, но выдал не совсем всё. Только то, что счел нужным озвучить на данном этапе. При этом он внимательно глядел Талеру в лицо и пытался угадать его отношение к новой информации. По окончании сводки тот изрек только долгое «Н-да».       — Что, даже трехэтажного мата не будет?       — Да тут не знаешь, блядь, с чего начать.       — Начни с магической почты. Если эта хретотень будет успешно внедрена в армию, мы не успеем отследить, когда эта самая армия будет собрана. А пока нам остается немногое — продолжать засылать наших людей к нильфам и держать войско в полуготовности.       Талер цокнул и послал плевок в сторону.       — Последнее слишком дорого, сам знаешь. Ни один барошка на это не пойдет. Они ждут не дождутся, когда Наталис даст им отмашку разъезжаться по домам. А лояльных ему корпусов не хватит для обороны.       Вернон недовольно нахмурился. Он рассчитывал, что коннетабль убедит дворян в необходимости этих мер.       — Тогда придется сделать упор на первое. Мы должны подобраться к этим самым курьерам как можно ближе. Наталису нужно, чтобы ты набрал больше кадров, причем, не связанных с магией, дабы не вызвать подозрение.       — Наталису, значит, нужно. Или скорее тебе.       — А есть разница? Пока де Ридо совершенствует свою сеть, мы плетемся в самом конце, даже не пытаясь перенимать его идеи.       — Зато пытаясь прыгнуть выше головы. У Эмгыра денег хоть жопой ешь. А я за каждый грош с канцелярией лаюсь. Тебя, кстати, тоже это ждет.       Роше пропустил мимо ушей его последнюю фразу и продолжил:       — Если эта сеть создается с помощью аппаратов, то вывести ее из строя может даже тот, кто не владеет магией. Другое дело, что там наверняка есть защита. А, значит, нужен лояльный нам чародей, который смог бы как-нибудь обезопасить диверсантов не-магов, которых мы будем туда слать.       — Трисс. Всегда, когда она нужна, ее нет.       — Скрывается. Спасибо Радовиду, который взъелся на весь их род.       — Между прочим, — Дукат вдруг поднял голову и выпрямился, — есть у меня одна недурная идейка. Только сработает она не быстро. В общем, внимай: если твои прогнозы насчет фанатика правда, то он попробует пригнуть магов сначала у себя, в Редании. Где у него реальная власть. И куда, думаешь, они все побегут? Не в Каэдвен, где сейчас черти-что. Не в Аэдирн или Ривию, где им насуют хуев вместо защиты. Ковир далеко. Нильфгаард вообще не вариант. Так что они побегут в Темерию, — он воздел указательный палец в воздух. Затем уточнил: — Не все, конечно. Но некоторые. Те, что посмекалистее.       — Я понял, куда ты клонишь, — медленно произнес Роше. — Радовиду не с руки сейчас, перед каэдвенской кампанией, ссориться с Темерией, и он не предъявит нам за нескольких чародеев, которым мы дадим укрытие. А среди них мы уже сможем выбрать полезных, — тут он покачал головой. — Но это правда небыстро. Эмгыр уже готов собраться и ударить.       Талер почему-то молчал, буравя его странным недоверчивым взглядом. На вопрос «Что такое?» ответил неожиданным выговором:       — А вот что. Зная твой, сука, характер, предупрежу сразу: если удумал мстить чародейкам за смерть Фольтеста, то сделай это по-тихому. Без шумихи и трупов, распятых на площадях.       То есть, новости о расправе над Детмольдом добрались и досюда. Конечно, искаженные, ибо никто колдуна на площади не распинал. Но Вернон уцепился за другое слово, показавшееся ему неуместным:       — Это не месть, Талер, а необходимость. Эмгыр и де Ридо тоже в этом замешаны, и когда у меня будет возможность, я до них доберусь. Но сперва начну с тех, кто доступнее.       — Остынь. Сунь башку в воду, если не помогает. И запомни: если мы хотим использовать магов, они должны нам доверять. А залог доверия — безопасность.       Вернон молчал. Они работали на одно дело, Бернард сам всегда это так называл, но всё равно посматривал на него свысока. Неизбежный элемент соперничества. Однако на этот раз он был абсолютно прав.       — Итак, — выдохнул Роше. — Основное по Нильфгаарду ты теперь знаешь. Есть что сказать по Северу?       — Всё то же, о чем трындит народ на большаках: Радовид облизывается на Каэдвен, готовится к походу, но пока временит. В Каэдвене начались столкновения, близ Ард-Каррайга формируется раскол. Можешь пнуть меня, но для нас было бы лучше, напади Эмгыр сейчас, пока наши драчливые соседи не успели самоликвидироваться.       — Думаешь, они вприпрыжку побегут помогать нам с Аэдирном, если Черные ударят по всему фронту?       — А почему нет? Про королеву Каэдвена пока неясно, но Радовид-то не кретин. И если история его чему-то научила, то он охотно пойдет на объединение сил.       С этим тоже можно было согласиться. В Лок Муинне правитель Редании показался Вернону осторожным и в меру эгоистичным, но вполне разумным типом. Не считая его эскапады против магов, да и та была легко объяснима.       — Знаешь ли, жизнь, сука, такова, — добавил Талер в порыве изредка находившего на него философского вдохновения, — если и уповать, то на лучшее — а худшее придет само.       — Неплохо сказано. «Уповать». Лютик записал бы это без редакции.       — Не язви. И не заставляй ждать Наталиса.       — Про «Мишку», полагаю, тебя лучше не спрашивать?       — Незачем. Я там бываю, конечно, но на твоей пьянке мне светиться нельзя. Для местных я прежний барыга.       — Да брось, в Храмовом все знают про твои «шашни с властями». Молчат только.       — В том-то и разница: они молчат, а если посижу с вами — заговорят открыто. Так что как-нибудь в другой раз. И лучше в «Наракорте».              Наверное, любой, кто знал Яна Наталиса, мог догадаться насколько ему будет не по себе занимать бывший кабинет Фольтеста в роли нового главы королевства. Но прошло уже достаточно времени и регент уже должен был привыкнуть, однако Роше застал его задумчиво расхаживающим перед высоким витражным окном, тогда как кресло было плотно придвинуто к столу, будто им не пользовались. Обстановка здесь почти не изменилась, и большая часть личных вещей предшественника остались на своих местах.       Вернон сказал короткое приветствие и отдал честь. На мгновение ему показалось, что на жестком лице коннетабля при виде него промелькнула смесь облегчения и надежды, но заговорил тот с привычной серьезностью:       — Проходи, Роше. Не сомневался, что ты вернешься в добром здравии и выполнишь свою работу на совесть.       — Благодарю, коннетабль. Касательно доклада…       В течение следующего часа он вновь пересказывал детали своей командировки, но на этот раз несколько иначе. Не акцентировал внимание на ошибках агентов и разведки, но зато подробно расписал свои предложения, местами перемешанные с талеровскими. Под конец Наталис казался абсолютно убежденным в том, что при первых признаках сбора войск об этом за считанные дни узнают в Вызиме. Вернон пока понятия не имел, как этого добиться, но черновой вариант, одобренный коннетаблем, состоял в слежке за пониженными в звании офицерами противника в приграничье.       Роше также постарался донести, что сейчас важно оставаться готовым к обороне и держать резервные силы в южных крепостях. Хотя бы до морозов. В таких случаях король был склонен прислушиваться к нему. Однако Наталис был другим.       — Того, что уже сделано, достаточно, — сказал он, глядя на разложенную на столе карту с расставленными на ней флажками. Черных там пока не было. — Я разделяю твое мнение о продлении мобилизации и постараюсь продвинуть его на Регентском совете. Лояльные короне войска, ленники Фольтеста никуда не денутся. Но силы аристократов — другое дело.       Капитан нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Он заранее знал, что всё так и будет. Поэтому возразил:       — Если они уже готовы распустить людей, то пусть послушают мой доклад. Он заставит их поменять своё мнение.       Наталис поднял на него глаза.       — Как ты знаешь, Кимбольт до сих пор заседает в Совете. Это нужно, чтобы усыпить его бдительность, но он, конечно, подозревает, что ты копаешь под него. Поэтому будет настраивать против тебя остальных. Точно так же, как это пытался сделать Маравель.       — Разве граф не за решеткой?       — За решеткой. Но, пользуясь своим положением, успел напринимать посетителей. Друзей, знакомых. Полезных людей. Мы ограничили доступ к нему до того, как он успел собрать вокруг себя сочувствующих.       Роше прикусил язык, чтобы не добавить «А лучше бы отрубили ему башку к чертям. Меньше возни». Зато мысль о Кимбольте, который опасается его так сильно, что принялся расширять круг единомышленников, приятно потешила его самолюбие.       — Очередное заседание Совета будет сегодня, сразу после присяги, — продолжил Наталис, убирая письменные материалы в секретер под столешницей и закрывая его на ключ. — Участники ждали только твоего возвращения. Но им будет спокойнее, если я сам представлю собранные тобой данные.       Он ровно отнесся к едва заметному недоумению на лице Роше, которое тот не счел нужным скрыть. Но объяснения были излишними: всем известно, что у главы специального отряда не самая лучшая репутация среди власть имущих. Фольтест активно поддерживал это положение вещей, укрощая предателей руками Синих Полосок. И любил демонстрировать инструмент укрощения как можно чаще, вызывая молчаливое, а иногда и открытое недовольство тех, кто к предательствам даже не причастен.       — Ранее мне уже доводилось докладываться на заседаниях, касающихся безопасности. Не только присутствовать, — сказал, наконец, Роше.       — Не в этот раз. Совещание будет проведено урезанным составом. И нам не стоит провоцировать группу Кимбольта раньше времени. Итак, церемония присяги и награждение состоятся в полдень. Подготовь свой отряд.       Вернон скользнул внимательным взглядом по его лицу перед тем как покинуть кабинет. Выходит, дворяне и городские заправилы уже вовсю принялись наседать на него, предпочитая ковать, пока горячо, и он, осторожный солдат, занял глухую оборонительную позицию. Того же ожидал и от своих подчиненных. «Ничего. Будет еще случай потребовать своё. И, надеюсь, он наступит как можно скорее».              К означенному времени Синие Полоски в полном составе прибыли в тронный зал. Утром тут почти никого не было, зато сейчас народ набился битком. Роше выхватывал то одно значимое лицо, то другое, начиная с Велерада в окружении секретарей и стражи и заканчивая лордом-казначеем и дельцами из купеческой гильдии. В целях безопасности Бусси и Анаис традиционный объезд владений был отменен, но десятки глашатаев оповестили народ о коронации, и многие приезжали специально, чтобы взглянуть на детей. Всех любопытных подвергали тщательному досмотру, а большую часть даже не пускали в зал. Тем не менее, гул стоял как на базаре — пользуясь случаем, все решали свои дела здесь, что называется, не отходя от прилавка. И ни мало не смущались при этом, что мраморные стены разносят их слова по всему помещению. В целом, Вернону было понятно намерение коннетабля раздать награды его людям при возможно большем количестве зрителей: это послужит престижу Полосок, надежной опоры и предыдущего короля, и его сына.       Тем не менее, дворец казался ему опустевшим без Фольтеста. Его всё еще легко можно было представить здесь энергично шагающим к трону, раздающим по пути приветствия и приказы. Где бы монарх ни появлялся, он всем своим существом словно заполнял пространство. «Обнаружится ли в Бусси хоть часть его харизмы?», размышлял Роше дальше. Пока нельзя было сказать однозначно, так как он слишком мал и многое пережил. Хотя, согласно рассказам очевидцев, его отец уже в детстве мог показать себя.       Синие Полоски держались рядом с капитаном. Некоторые зевали со скуки, подпирая стену, другие поправляли на себе амуницию и чистые гамбезоны под бригантинами. Бьянка свысока поглядывала на Чижика, который выпытавал у Фенна насчет жирного пятна на своем рукаве — не слишком ли бросается в глаза. Кто-то лениво переругивался с дворцовой стражей. Небрежение было обоюдным. Оно и понятно, когда у одних работенка непыльная, торжественная даже — охранять короля от редких инцидентов, а другие в какой только грязи не валялись.       Один лишь Шеридан напряженно поглядывал на окружающих, покусывая губу.       — Расслабься, — бросил ему Роше с ухмылкой. — Не в цирке же выступаем. Обычная церемония, и для нас не первая.       — Королек еще маленький, что он поймет вообще?       — Не поймет, но запомнит. Лицо твое, например, простое и почтительное. Если сумеешь изобразить.       Боец ответил ему смешком, но вновь стал серьезным, когда появился Наталис, а вслед за этим герольд объявил появление короля и его сестры. Шум разом стих, а все присутствующие опустились в поклоне. Бусси и Анаис, умытые, причесанные и достойно одетые, робко просеменили по залу. Их сопровождало несколько придворных дам, бывших фрейлин Адды, и Вернону это не понравилось. Он предпочел бы, чтобы подружки скандальной старшей дочери Фольтеста держались от детей подальше. Как можно дальше, ибо Адда набирала себе в компаньонки исключительно тех, кто разделял ее вкусы и взгляды на жизнь. Мальчика усадили на трон, подставив ему под ноги скамейку. Фрейлины поправили ему руки, заставив уложить их на подлокотники, выпрямиться и закрыть рот. Девочку же разместили по левую руку от него, на простом кресле. Всё по регламенту. Бусси теперь король, тогда как Анаис еще принцесса. Наталис занял место справа, в полуобороте и к залу, и к юному монарху, который растерянно поглядывал на него и собравшихся.       — В первую очередь и раньше всего, — начал Наталис своим негромким, но внушительным голосом, — я хотел бы отметить беспримерную верность и профессионализм специального королевского отряда «Синие Полоски»…       Он продолжал и продолжал перечислять их заслуги, используя церемониймейстера только для тривиальных вещей, а именно подачи медалей и скрепленных печатями расписок на выдачу денежных сумм. Роше, старательно подавляя улыбку, опустился перед Бусси на одно колено и прижал руку к груди. Его солдаты повторяли всё, что он делал.       Порядок присяги был несколько сокращен по сравнению с традиционным, из разных соображений. Бусси действительно ничего особо не понимал, да и вообще иначе воспринимал церемонию, чем окружившие его взрослые. Поглядывал за поддержкой на сестру. Очевидно, что пройдет не меньше пяти лет, прежде чем у него возникнет хотя бы зачаток интереса к своей новой роли. Тем не менее, он был коронован, чтобы избежать дальнейшего оспаривания прав на трон. Брат старого барона, Орвалл Ла Валетт не сводил с маленького родича глаз. Он, как отметил Вернон, всё еще представлял реальную силу, и мог составить серьезный костяк сопротивления притязаниям Кимбольта. Тот стоял поодаль вместе со своими сторонниками, хотя уже в Лок Муинне принялся окучивать Наталиса. Жрец Виллемер кого-то выглядывал в зале, прищурившись и до тошноты напоминая этим Детмольда, даже если сам имел к чародеям исключительно враждебное отношение.       Последним этапом было вручение коронационных подарков. Тут глаза у детишек не на шутку разгорелись. Вернон беспокоился, что меч не особо заинтересует Бусси, но мальчик, к его удовольствию, вскрыл ящик и немедленно вынул гвихир, залюбовался им, едва удерживая в руках. Очевидно, двуручное оружие было пока для парнишки великовато и тяжеловато, он даже поднять его толком не мог. Зато на время забыл о стеснении и изучал клинок до тех пор, пока придворная дама мягко, но уверенно не призвала его к сдержанности. Анаис выглядела абсолютно поглощенной своим черным изящным кинжалом, который для нее мог сойти за короткий меч. С детской непосредственностью она показала его Бьянке, потом сама, не дожидаясь указаний фрейлины, вернулась на свой табурет. И наконец посмотрела в лицо Роше, вся розовая от радости. У него на секунду мелькнула мысль о том, что девочка, на его взгляд, больше подошла бы на роль правителя, чем ее брат. Но тут ничего нельзя поделать, законы наследования вполне однозначны.       После церемонии в зале стало чуть менее людно, хотя разошлись не все. Полоски уже вели себя намного свободнее. Чижик присвистнул, перечитывая свою бумагу:       — Недурно! После отпуска я смогу и на жизнь кое-что отложить.       — А я всё спущу. Вообще всё, — убежденно отозвался Рикард. Он был неимоверно счастлив, что остался жив после атаки археспоры и даже назначил тот день своим новым днем рождения.       Капитан велел им отправляться в казарму или по своим делам, а сам решил заглянуть в канцелярию королевского суда, пробежаться по делу Маравеля. Там уже должен быть протокол обыска в его вызимском особняке, а также в родовом замке. Замков у него было много, и на тщательный осмотр каждого уйдет немало времени, но для судебного процесса достаточно было нескольких, но веских улик. Помимо того, что уже обнаружили. Как выяснилось, замки пока не досматривали, но Совет уже заседал по его поводу и признал безусловную вину в содеянном. Однако это был дворянин, причем очень влиятельный, поэтому ему грозило разве что многолетнее заключение, а то и высылка.       — Какая тупость, — ругнулся себе под нос Роше, листая страницы.       Его нимало не заботило присутствие клерков, настороженно наблюдающих за его манипуляциями. Но следующее он предпочел не произносить вслух: «В изгнании толстяк только обрастет поддержкой. Надо найти способ покончить с ним раньше». Вялое решение Совета говорило ему о многом: без Фольтеста государственные службы Темерии постепенно, но неумолимо покатятся к полуаморфному состоянию, свойственному всем системам без должного руководства. И с этим тоже придется потом что-то делать.       

***

      После полудня Роше наведался к трактирщику в Храмовом квартале чтобы договориться насчет планов на вечер, ночь и, возможно, пару последующих дней — как пойдет. Заказал достаточно выпивки, еды, девочек и прочего. Ну а потом ему хотелось просто прогуляться по Вызиме, насладиться привычным окружением. Карантин был давно снят, и вокруг царило оживление, хотя и несколько хмурое, омраченное ненастной погодой. По его личному мнению, столица в такое время выглядела лучше всего. Серокаменная, хаотичная, неприветливая для чужих и радушная для своих.       Миновав внутренние ворота, он попал в самый маленький и бедный из трех районов, где, как ни странно, почувствовал себя намного уютнее. Прошел мимо торговых рядов, неподалеку от которых было вновь обустроенное гетто для нелюдей, выживших после Катрионы. Он уже знал, что из Старой Вызимы, сгоревшей при погроме, выжившие перебрались обратно за стены замка. Куда еще им идти? Местные косо поглядывали на своих старых-новых соседей, а Роше испытывал двоякие чувства. С одной стороны, народ из гетто ему не мешал, а другим и вовсе приносил пользу — у краснолюдов можно было купить оружие и книги, а эльфы занимались одеждой. С другой же, лично с ним никто из нелюдей не желал иметь никаких дел. И если раньше они даже с орденцами были чуть не на ножах, то членов Синих Полосок просто на дух не переносили. Вне зависимости от собственной причастности к скоя’таэлям. Но Вернон на этот счет был спокоен. Он отлично обходился и без их услуг и, тем более, без их общения. Разве что внутренне посмеивался, наблюдая как некоторые эльфы, завидев его, переходят на другую сторону улицы, а то и вовсе шмыгают в переулок. Знал, что если однажды ему взбредет в голову зайти в какую-то из их лавок, хозяева ничего не смогут ему сделать. Они вольны будут сколько угодно пыжиться, обмирать, говорить сквозь зубы, но обслужат, продадут и объяснят всё, как полагается. На высшем уровне. Иначе…       С задумчивой ухмылкой на лице он повернул к лечебнице святого Лебеды, на ходу почти машинально прислушиваясь к тому, о чем говорят прохожие. Здесь, как и в других частях города, к нему относились по-разному. Кто-то поглядывал на него с облегчением, мол, наконец-то вернулся специальный отряд, который приструнит всех смутьянов, а кто-то и с недовольством. Он приветствовал знакомых кивками или пожатием рук, а то и парой фраз, на ходу составляя для себя картину текущего состояния столицы. Но на чужие вопросы отвечал коротко.       Добравшись до закутка стражи, он поискал глазами Винсента Мейса, дабы побеседовать с ним лично — обычно тот коротал дни на улице, среди своих тренирующихся бойцов — но, не найдя его, зашел в тюрьму. Цокнул, обнаружив охранника спящим за столом, и разбудил его окриком. Тот немедленно подскочил и отдал честь, весьма профессионально в один миг придя в полное сознание. Узнал Роше, но никак не мог понять, зачем он явился: весь интересный тому контингент, особенно политических, давно перевели в дворцовые подвалы.       — Вашество, сейчас ведь обед, — принялся оправдываться охранник. — Вроде как. Так, значит, капитан у своей жены. Там и ищите, ага. Или у Юза спросите.       — И где этот Юз?       Стражник принялся озадаченно чесать локоть. В итоге признался, что не знает.       — Вижу, Мейс после женитьбы совсем размяк, — протянул Роше. — И работничков распустил: один спит посреди смены, второй неясно где ошивается. Ладно, не мой монастырь. Я черкану ему пару строк, а ты передашь. Но если забудешь — мало не покажется.       — Я понял, вашество. Передам. Не забуду.       Список мест для посещения всё еще оставался внушительным, поэтому Вернон поторопился наверх. Но когда взбирался по лестнице, услышал знакомый голос и замедлил шаг. Голос принадлежал Шеридану. «Он-то что тут делает?». Судя по всему, его лейтенант приближался ко входу, разговаривая с кем-то, и остановился неподалеку от двери. Его спокойные фразы можно было разобрать только прислушавшись. Зато раздраженные, чуть истеричные ответы собеседника были вполне различимы.       — Хочешь сказать, удивил? — он прервался на оглушительный чих. — Знаешь, я не на помойке себя нашел.       — А где же? Глянь на себя, мужик: ты ведь совсем сторчался. Завязывал бы.       — Тебя не спросили.       — Просто дружеский совет.       — Тебя не было полгода, и вот ты явился. Со своим сраным дружеским советом. Можешь засунуть его себе в задницу.       — Да ладно тебе, Юзек. Условия же были обговорены давно. И не полгода, а…       — На елде я вертел твои условия! Ты вечно пропадаешь, а я выкручивайся тут один, как хочешь!       Шеридан громко вздохнул. А Роше никак не мог взять в толк, о чем это они, и что может быть общего у его солдата с этим жуликом и наркоманом. Обе пришедшие на ум догадки, одна другой краше, были ему одинаково отвратительны.       — Работа такая, увы. Но теперь уже всё, никаких условий не будет.       — Да похер вообще.       На этом они надолго замолчали, а капитан не стал ждать продолжения и распахнул дверь. Тюремщик Юз уставился на него опухшими от насморка глазами и пробормотал приветствие. Роше смерил его долгим, полным отвращения взглядом. Затем бросил:       — Возвращайся к дежурству, — и тот поспешно юркнул за дверь.       Теперь надо было что-то сказать лейтенанту. Паника, отразившаяся было на его лице — он тоже не ожидал столкнуться здесь с начальником — быстро прошла, и теперь там было хмурое, чуть ли не вызывающее выражение. Ему явно было очень неловко.       — Мне тоже куда-нибудь пойти?       Вернон пожал плечами.       — У отряда свободное время до вечера. Так что иди, куда хочешь.       — Ну раз так, то пойду с вами.       Капитан собирался ответить ему резко, но в итоге передумал. Согласился.       — Куда вы, кстати?       — Увидишь. И раз ты сам напросился мне в компаньоны, то сперва выполнишь кое-какой приказ. А именно: метнешься на рынок и достанешь мне хороший букет цветов. Держи деньги.       — Цветов? Живых?       — Угу. Лилии подойдут идеально. И на этих словах ты уже должен понять, куда мы идем. Сметливый ты наш.       Шеридан кивнул, постепенно складывая в голове одно с другим, и отправился выполнять поручение. Роше не спеша двинулся за ним следом. Ясное дело, что в конце октября не могло быть и речи о живых букетах, разве что купленных за баснословные деньги у кого-то из окрестных дворян, кто имел личную оранжерею. Но помучить подчиненного было очень приятно.       Парень, однако, вернулся довольно быстро и, несколько смущенный, протянул сверток из мешковины. Внутри были выкованные из чугуна лилии. Притом затейливые, с тонкими лепестками и листьями и прочими деталями. Кузнец сработал их на славу, но слой пыли говорил о том, как долго они пролежали на полке, дожидаясь покупателя. И всё равно были дешевле тех, что можно было выторговать у знати.       — Свежих не было, капитан.       — Знаю. А ты и правда сметливый, — Роше смягчился. — Я уж боялся, что приволочешь мне бумажные или тряпичные.       Какое-то время они шли молча, и Шеридан держался рядом, хотя по регламенту должен был отставать на полшага. Он выглядел несколько расстроенным и смущенным. Судя по всему, на этот раз у него не было намерения сделать нечто провокационное. Наоборот, ему не хотелось, чтобы начальник застал его за разговором с тюремщиком. Вернон допускал, что сейчас, на пути в новую королевскую усыпальницу, далеко не самый подходящий момент для выяснения про него и Юза, однако не привык откладывать волнующие его разговоры в долгий ящик. Всё равно эти мысли всплывут позднее, в еще менее подходящей ситуации. Надо спросить сейчас, начать хоть с чего-то.       — Так что у тебя за дела с тем убогим торчком?       Лейтенант вздрогнул так, словно пнули его собаку.       — С Юзом? Это мой старый приятель. Вот, зашел повидаться.       Роше неопределенно хмыкнул. В приятельство ему верилось с трудом. Две прежние версии были в силе.       — Странно, что он еще на должности. На месте Мейса я давно бы дал ему смачного пинка. Как минимум, за распространение фисштеха.       — Он твердит, что больше этим не занимается. Мол, с тех пор как накрыли Саламандр, только употребляет. Брешет, похоже.       — Похоже? Эта вошь ухитряется выпускать мелких подследственных, пока Винсент не видит. За хорошую взятку, само собой. И «теряет» половину улик. Думаешь, разгон Саламандр сильно нарушил его схемы?       — Скорее уж облегчил, — Шеридан издал невеселый смешок.       Затем пустился в сбивчивый рассказ, о котором его не просили, но Роше не прерывал, надеясь вычленить оттуда интересующие его вещи. Недавно, мол, Юз по совету одного всем известного ведьмака Геральта попытался слезть с порошка, и поначалу его так ломало, что даже работать не мог. За ним присматривала сестра, живущая в Темноводье, да еще капитан Мейс. Вроде выкарабкался, а потом опять начал понемногу, «чисто для тонуса»… В его голосе читалось разочарование и сочувствие, ощутимо уколовшие Вернона.       — Ясно. Конченное существо, — бросил тот жестко. — А ты не крутись рядом с ним — это опасно для репутации.       Шеридан ничего ему не ответил. Но мало-помалу его лицо посветлело, словно ему после этого разговора стало легче. И не только ему. Пусть ничего напрямую сказано не было, но каждый что-то прояснил для себя.       Они шагали дальше, мимо темных от сырости зданий, теперь уже обращая внимание на то, что вокруг. В Вызиме было мало откровенно узких улочек, простора хватало. И нависающие над мостовой верхние этажи домов не производили гнетущего впечатления. Наоборот, будто склонялись над прохожими, создавая некий уют. Лейтенант скользил взглядом по серому камню фундаментов и черным балкам фахверков, игнорируя мусор и грязь по углам.       — Всё-таки люблю я родную Вызиму, — сказал он, коснувшись рукой стены с крошащейся побелкой.       — Она же тебе не родная.       — Как это? Столица же — значит, каждому темерцу, как мать.       Роше не удержался и фыркнул в сторону. Его всегда забавляла эта способность простых солдат быть суровыми и сентиментальными одновременно, чего сам он, со своей подозрительностью, был напрочь лишен.       Вскоре они прибыли на место. Старый склеп на болотах не собирались восстанавливать, хотя стрыга была благополучно излечена и выдворена из Темерии в качестве жены Радовида. В городе хватало места, чтобы соорудить новый, величественный и, главное, безопасный склеп неподалеку от дворца. Тем не менее, Роше пришлось внутренне настроиться перед тем как предстать перед саркофагом короля. Если отбросить личное, каменная плита была для него лишним напоминанием о нестабильности, в которую едва не угодила Темерия. Или еще могла угодить. Злые языки сказали бы, что при живом монархе всё было не намного лучше…       Он жестом отпустил троих стражников, стерегущих зал от возможных вандалов, а Шеридан посмотрел вокруг.       — Странно, что из всего отряда только мы с вами пришли сюда.       — Может, остальные тоже побывали, но нам не сказали.       Саркофаг утопал в цветах. По большей части искусственных, из накрахмаленной ткани, но были и живые, несомненно, поднесенные дворянами. По традиции на крышке был выполнен роскошный скульптурный портрет Фольтеста в полный рост и в полном боевом облачении. Таким, каким он был в тот злополучный день. Роше не стал соблюдать никаких обрядов, только сказал про себя несколько слов и положил железные лилии на его руки, сложенные на мече. Металл тихо звякнул о камень.       — Здорово ты с ними придумал, — сказал он Шеридану. — Все другие завянут или измахратятся, а наши останутся надолго.       — Ага, хорошо бы и наша Темерия вот так же…       Лейтенант почтительно взирал на мраморное лицо короля, приобретшее теперь несвойственную тому надменность. Очень некстати вспомнилось, что среди предков у того случались эльфы. Он моргнул и посмотрел на Роше, который зачем-то достал из кармана небольшую подвеску на цепочке, но на гроб не положил.       — Теперь, — сказал он, — другое место и другое кладбище. Ты со мной?       — Конечно. Если вы не против.              Вернон повел его к западным воротам, откуда была самая короткая дорога в Старую Вызиму. И там Шеридан отчего-то вдруг занервничал.       — Хм, а нам обязательно идти по мосту? Есть же другой путь.       — Что, опять интересные знакомые?       Боец отрицательно мотнул головой.       — Да нет. Просто в бывшем гетто теперь пепелище. И зараза наверняка осталась. Не лучший маршрут.       — Что осталось, то уже давно дождями смыло. Можно, конечно, взять лодку, но мы рискуем увязнуть в подмерзающей топи. Ты хочешь попасться голодным пиявкам?       На мосту они больше не спорили. Вернон машинально повернулся к дамбе, где за старой усадьбой, на приколе должен был стоять «Персифаль» — с дороги на Каррерас, по которой они прибыли ночью, его не было видно. И сейчас он вспомнил о судне с сожалением. Поискал его глазами, но видел только богато украшенные купеческие и дворянские корабли. Их хозяева еле дождались снятия карантина, а теперь вовсю пользовались случаем до морозов сбыть в столицу залежавшийся товар. Простых белых парусов среди этого многообразия не наблюдалось. А потом он уперся взглядом в чьи-то полосатые, с яркими лилиями посередине.       — Глянь, прям как у нас в лучшие годы, — начал было, подходя к краю моста, чтобы приглядеться получше. И осекся. Это и был «Персифаль». Его носовая фигура, его щиты, его узоры по бортам. Но всё новое, поблескивающее свежим лаком даже в этот пасмурный день. — Что за черт… Кто занимался им без моего приказа?       Он глянул на Шеридана, но боец лишь задумчиво обронил, разглядывая судно в складную подзорную трубу:       — Ого, вышло даже лучше, чем я надеялся.       — То есть, это ты распорядился? Ну, ничего не скажу, замечательно! Залез в мою казну, и наверняка обошелся без торгов.       — Никуда я не залазил. Мы с ребятами вместе скинулись, и вдобавок я скидку выкружил. Не первый же день на свете живу!       Напрямую попасть на корабль с дамбы было нельзя — слишком мелко даже для «Персифаля», легко преодолевающего самые узкие излучины Понтара. Но быстро был найден паромщик, доставивший их на борт. А там их перехватил улыбчивый мастер-корабел.       — Ваша каравелла, господин Роше. Совсем как новенькая, утром пригнали, — он протянул какую-то бумагу для росписи. — Как проверите, так мы ее сразу отправим обратно, на зимнюю стоянку. Или пусть пока постоит, покрасуется?       Вернон взял листок и всмотрелся в перечень работ и в цифры. Даже с торгами сумма набежала немаленькая, хотя лейтенанту действительно хорошо скинули.       — Что-то не так в смете?       Шеридан сложил руки на груди и расставил ноги. Сказал с вызовом:       — Да нет, всё чин по чину. Кроме того, что заказчик был я, и бумагу надо было подавать мне. Думал, я безграмотный? Твои закорюки не разберу?       Мастер округлил глаза.       — Разумеется, нет, э-э… — корабел явно колебался, как обратиться к помощнику командира, кроме как по должности. Обычное «милсдарь» казалось каким-то несолидным. Тот, однако, не растерялся и сам подсказал ему:       — Господин Шеридан. Ладно, прощаю твой промах. В конце концов, вы успели доделать всё к празднику.       Вернон приподнял брови. Обычно он с трудом переносил, когда кто-то строил из себя невесть кого, но боец так откровенно рисовался, что нельзя было воспринимать это всерьез. Впрочем, сейчас ему не терпелось осмотреть корабль. Он прошелся по нему взад и вперед, огладил ладонью обновленные перила, вдыхая запах смолы, потом заглянул в трюм и каюты. «Ну дела…» Лейтенант ходил за ним следом и наблюдал так пристально, что хотелось съязвить:       — Сложились они, значит, господины.       — Ага. Ребята на одну половину, а я на другую.       — Еще не лучше! Откуда у тебя такие деньги?       На это последовал крайне неопределенный ответ, заключавшийся в поднятии плеч и разведении рук.       — Главное, куда они были потрачены. И выражение вашего лица — лучшее вложение средств, — Шеридан планировал представить ему корабль в подобающей обстановке, вместе с остальным отрядом, но как получилось так получилось. Тоже неплохо.       Вернон, спохватившись, нахмурился и принял суровый вид.       — Ты это до Аэдирна провернул? Не за ночь же его сделали?       — Само собой. Как раз почти месяц и пластались. После Лок Муинне улучил минутку и черканул куда надо. И кому надо.       — Не понимаю, с чего такая забота?       — Ну, это же наш отрядный корабль! Вернее, он ваш, конечно, но мы тоже на нем плаваем. Не хотелось, чтобы он до весны уродом стоял. И пригодится, если нильфы вдруг нарисуются. Вы ведь всё для нас делаете, вот мы и решили, так сказать, внести свой вклад.       — Надо было напрячь казначейство.       — Ага, они бы тянули бы с ремонтом полгода. И сумму обрезали так, что не развернешься. Зимой, мол, если поплывете, то всё равно во льду где-то застрянете.       Роше медленно кивнул, принимая его аргументы, но твердо решил содрать с чинуш всё и даже больше, чтобы не оставлять своих в накладе. Они защищают Темерию своими жизнями, и Темерия должна достойно платить. Одними идеалами сыт не будешь. Сейчас, однако, стоило благодарить одного конкретного человека.       — Ну, что же, спасибо тебе, Шеридан, — нечасто приходилось говорить это так искренне.       — Пожалуйста, — ответил тот. Он чувствовал себя в полном праве стоять так близко к командиру, под тяжестью его руки, которую положили на его плечо почти бездумно, даже не заметив.              Стража никого не пускала за ворота Старой Вызимы но для Синих Полосок, конечно, было сделано исключение. Городок представлял собой почти сплошь горелые развалины, а двери и окна уцелевших домов были заколочены, чтобы там не селилась болотная нечисть. Даже днем он производил гнетущее впечатление. Правда, не на всех.       — Слышали, капитан? Местные до сих пор называют последний погром началом Часа Презрения.       — К чему ты это?       — Да просто, хорошее же местечко. Тихое, спокойное, и стрыги нет. Здесь можно чуть ли не элитные дома забубенить.       — С болот тянет гнилью, да и утопцы забредают. Люди с деньгами тут жить не будут.       — Так, может, наши казармы сюда вынести?       Вернон натянуто усмехнулся.       — Далековато от кабаков. Синие Полоски же не орденцы. Без чарки и баб с ума посходят. Да и зачем нам столько территории?       — Тренировать новобранцев. Нам же нужны свежие кадры? Ну, если здесь вам не нравится, то старая орденская командория тоже теперь пустует.       — А вот это уже ближе к теме.       До самого кладбища они рассуждали по поводу того, как ипат распорядится ей, и пришли к выводу, что нелишним было бы вернуть этому месту привычно темерский дух. Разумеется, если Наталис тоже посмотрит на это положительно.       Пройдя старый город насквозь, они вышли на косу, огибающую островок с часовней, но чтобы попасть на него всё равно пришлось брать лодку — Роше до последнего хотелось верить, что топи отступают от Вызимы, а не наоборот. И он совсем забыл, что после обильных дождей вода зальет и тропинки.       На островке было тихо и пустынно, как и подобает кладбищу. Живности тоже стало меньше с приходом холодов и стараниями ведьмаков с Орденом. Недалеко от того места, где пришвартовались, Шеридан заметил крупного синеватого утопца. Начал доставать меч, однако монстр, очевидно, ослабший от голода — местная кормовая база по осени сильно истощилась — лишь устало таращился на пришельцев, не делая попыток напасть. На его морде читалась надежда, чтобы люди ушли сами и ему не пришлось их прогонять.       — Всего год не был здесь, а будто давным-давно, — сказал Роше, потирая зябнущие от сырости пальцы. Подышал на них. — Мост к часовне совсем развалился. Придется идти по низу.       Лейтенант с сомнением глянул, куда тот указывал, и попробовал определить на глаз — это прочные кочки или корка грязи, застывшая поверх жижи. Но решил спуститься и проверить, осторожно держась за торчащие из откоса корни.       — Нам прямо склеп нужен? — поинтересовался он, уверившись, что внизу всё-таки грязь, но не топкая.       — Нет, конечно. Могилы к северо-востоку. А ты никак призраков боишься?       — Не, привык уже. Возле Вергена насмотрелся. Они же то и дело из мглы лезли, что клопы из матраса.       Он перепрыгнул через лужу по центру и обернулся, чтобы подождать командира. Подстраховать, если тот оступится. Роше чисто из чувства противоречия не хотел полагаться на него и так стремился избежать его помощи, что поскользнулся на ровном участке. Чуть не упал, но в последний момент схватился за его подставленную руку.       — Зараза! — ругнулся он в голос. Обычно ловкость ему не отказывала, а тут как назло. — Да уж, хреново было бы промокнуть в смердящей грязи.       — Не беда. Там вон можно костер развести и посушиться, если что.       Вернон на секунду представил это, а потом тряхнул головой. Лучше не допускать таких двусмысленных ситуаций здесь, совсем рядом с могилой его матери, хотя присутствие Шеридана странным образом нивелировало всю неловкость. Даже если он был ее причиной. Хмурясь этим мыслям, Роше отыскал одно определенное надгробие. Внешне оно ничем не отличалось от других — небольшой холмик, на нем постамент и стилизованный домик сверху. Никаких надписей, обозначений. Он единственный навещал ее, и остальным не обязательно было знать, кто похоронен здесь. Лейтенант смотрел, как он вновь достал медальон на цепочке, и поинтересовался, намекая на яркий эмалевый рисунок:       — Можно спросить, а почему птичка?       — Птичка ни при чем. Просто мать любила украшения, любые. Но много держать их не могла. Всё более-менее ценное приходилось продавать, чтобы платить за жратву и кров, и защиту. К тому же клиенты могли украсть. И крали.       — Ясно. Но разве с могилы не утащат?       — Нет. Местные мародеры давно забросили это кладбище. Но я на всякий случай придумал кое-какую хитрость.       Он поискал пальцами небольшой рычажок, неотличимый от остальной бугристой поверхности дерева, и нажал его несколько раз, соблюдая определенный ритм. Пружинный механизм тихо звякнул, и дверца в центре «домика» приоткрылась. Внутри была ниша, уже полная самых разнообразных брошей, колец, серег и тому подобного, аккуратно уложенного рядами.       — Видишь? Всё на месте.       — А если нажать неправильно?       — Произойдет неприятное. Рычаг уколет ворюгу иголкой с ядом, и у того парализует все мышцы. Помрет от удушья в течение пары минут.       — Прямо в лучших традициях древних гробниц, — иронично, но с уважением хмыкнул солдат, наклонившись, чтобы получше рассмотреть дверцу. — Но он может догадаться надеть перчатки и перебирать до нужной комбинации.       — Как объяснил мне краснолюд, мастеривший эту штуку… Так, ты лучше не трогай ее. Не то станешь обедом вон тех топляков.       — Каких?       Пока он рассеянно оборачивался и выпрямлялся, Вернон уже оттирал от грязной крови свой меч. Парочка трупоедов, тоже медлительных и слабых, подобралась к ним в отчаянной надежде на последнюю в этом сезоне наживу.       — Всё уже, отбой. По удару на каждого. Ты даже моргнуть не успел.       — Ничего, когда-нибудь и я достигну такого же мастерства.       — Когда-нибудь, — ему не хотелось марать о них клинок, но зато хоть руки размял и согрелся. И потом, нужно было напомнить бойцу, что он вполне может и о себе позаботиться, и его защитить.       Шеридан отошел чуть в сторону, чтобы он мог закрыть нишу и помолчать несколько минут, глядя на холм. Затем заговорил вновь, тише и осторожнее:       — Давно это было?       — Давно, — Роше собирался остановиться на этом, но слова сами собой складывались во фразы. — Мне было двадцать два, и я как раз возвращался из какого-то похода, в котором провел почти четыре месяца. Думал обрадовать ее. Но по пути задерживался в каждой харчевне. Потому что, если честно, мне домой-то не сильно хотелось. Мать тогда уже крепко пила, а один из ее постоянных с чего-то вообразил себя единственным, имеющим особые права. Мне надоело начищать ему жало каждый раз, как увижу, — он подавил вздох. — Так и не застал ее живой.       — Он… что-то сделал ей?       — Нет, она любому мужику наподдать могла. Тут другое. С этим вот самым, о котором шла речь, они однажды хорошенько накатили и пошли куда-то прогуляться. Ночью, зимой. В итоге оба замерзли в снегу. Быстро и бессмысленно, хотя всё равно лучше, чем загнуться от не долеченного сифилиса. Например.       Он поежился и собрался свернуть тему, а то что-то разоткровенничался:       — Ну, тебе не понять. Твои-то родители были добропорядочные люди, пусть и небогатые.       — Это с какой стороны посмотреть — добропорядочные, — Шеридан тихо фыркнул. — Моя-то маманя тоже как-то раз отмочила. Просидел я, значит, в городском карцере две недели, украв что-то по мелочи. Уже не единожды, так что меня там здорово отмудохали и посадили на воду с коркой хлеба в день. Еле выжил. Приполз домой — а меня никто не встречает. Все на праздник ушли. Я наелся, выспался и жду, сказать им пару ласковых. А мать мне: «Явился, дармоед. Иди дров поколи». Меня от обиды прям колотит, так она берет и отводит меня в сторонку. «Чего ты куксишься? — говорит, — сам виноват, что попался. Тебе эти колотушки нипочем. Даже на пользу». И знаете, почему?       — Почему?       — Я, говорит, тебя от рыцаря родила, а не от батьки твоего, косолапого и пузатого. Так что ты, говорит, солдатом должен быть, а не ширмачом поганым.       — Во дает!       — Ага. Во мне что-то аж два раза перевернулось. За батьку было обидно, всё же родной мне, вырастил, заботился. Но и воодушевление какое-то почувствовал. В самом деле, чего херней страдать? Пойду, думаю, в БМП запишусь. Кое-что ведь умею, только подучиться надо. Только меня не сразу взяли, репутация была не очень. Сперва я в наемники подался, там успел походить.       Вернон хорошо знал его послужной список, наводил справки о его родителях, а вот тайну происхождения слышал впервые. Она его изрядно удивила.       — Рыцарь что, знатный был?       — Не, даже без герба. Она по внешности и силе выбирала. Эх, женщины…       Судя по его виду, он до сих пор не знал, радоваться ему или расстраиваться.       — А ваш отец тоже, — начал было и сразу осекся, — да, точно же. Извините.       Роше отметил его последнее слово, которым он заменил дежурное «виноват», и на миг у него мелькнула мысль поделиться и своей историей. Той, которую не знали Полоски. Однако в этой истории не было почти ничего достоверного, только его праздные домыслы и догадки. И стойкое ощущение того, что они недалеки от истины. Потому что самое худшее зачастую оказывается правдой. Но ощущения и факты совсем не одно и то же.       Как бы то ни было, он сделал всё, что хотел за этот день. Отдал должное. На душе теперь было легче и чище.       — Куда теперь? — с готовностью спросил его Шеридан.       — Назад, в Вызиму. Я еще загляну к цирюльнику, башка совсем заросла. А ты собирай ребят в «Кудлатом Мишке».       

***

      Для всех вызимских таверен последний год выдался непростым. Закрылось большая часть заведений, остались только «Под кудлатым мишкой», «Новый Наракорт» да еще несколько в северной части города. И из всех них самым привычным для Синих Полосок был именно первый. Он же был единственным подходящим: если они, забывшись, попортят что-то из обстановки, компенсация обойдется недорого. Талер прочно укрепил в Роше подозрения, что казна теперь будет не так дружелюбно отзываться на запросы разведки, даже если этим самым подпилит сук, на котором сидит.       Как бы то ни было, он поспешил внутрь — ребята уже заждались. Вернее, они начали накачиваться еще час назад и отметили появление капитана громкими возгласами и поднятием кружек. Фенн с Коротышкой отсутствовали, поскольку кто-то должен был нести вахту возле королевских детей, но после полуночи планировалась пересменка. Зато Бьянка и Овен получили долгожданный отгул. Полоски готовились к этому вечеру даже тщательнее, чем к церемонии. Дамочки же будут. А ради их восхищенных взглядов и ласк нужно было показать себя во всей красе. Правда, подопечные Кармен и так были рады их обслужить. По их же словам, ребята Роше были намного приятней в обхождении, чем весь тот контингент, с которым им обычно приходилось иметь дело.       — Но даже не мечтайте — через реку мы не поплывем! — строго предупредила их одна из куртизанок. — Да-да, мы слышали о том, что вы вытворяли во Флотзаме. Бедные девочки!       Ее последние слова утонули в дружном хохоте.       — И награды свои не растеряйте, щеглы, — напомнил им Роше, заметив, что они все до единого нацепили свои новые медали, гордо пристроив их на самых видных местах.       Полоски составили вместе несколько столов и сидели одним большим кругом, разбавленном девицами. Шеридан подвинулся, освобождая капитану место, обеспечил его выпивкой и закуской. Сначала все вместе стукнулись кружками, в голос грянув традиционный первый тост за Темерию. Потом еще несколько раз по разным, более тривиальным поводам. Наконец, когда успокоились, Роше обвел их всех взглядом и сказал с полуулыбкой:       — Нормально вы так наворотили, с кораблем-то.       Ребята сразу несколько стушевались, переглянулись между собой.       — А, так уже известно… Да что там! Ну да, было дело. Но это всё Шеридан затеял.       — Ну вот, проболтался раньше времени, — проворчала Бьянка. — А мы хотели сходить туда ночью, попускать фейерверки с палубы и тому подобное.       Роше поспешил отклонить ее идею.       — Не сегодня. Не хватало еще поджечь такую красоту или залить ее пивом.       — Точно, — поддержал Овен, — пусть хоть немного такой постоит! А то вдруг опять куда-нибудь плыть придется. С нильфами ниче не ясно. Может, не сегодня-завтра нагрянут.       Зенан ругнулся со смешком:       — Куда ты, бля, плыть собрался? К Понтару? Наши-то мелкие реки скоро в лед вмерзнут.       — Еще не скоро. В ноябре только, в середине.       — Народ говорит, эта зима особо лютая будет. Видели как к утру лужи мерзнут?       — Да ведь так и должно быть, забыл? Обычно в октябре уже снег начинается. А тут до последнего дожди шли. Так что насчет холодов не знаю.       — Нильф всё равно их не любит, больно нежный. И даже для него воевать зимой дорого.       Яго скептически скривил рот:       — Зачем тогда они так готовились? Ты же видел их лагеря, Зенан. Они именно что привыкали. Приноравливались.       — Но всё забросили. Не сдюжили, значит. То ли дело мы, северяне! Мы в любую погоду мечом махать можем.       Вернон шикнул на них, чтобы не особо распространялись насчет деталей командировки, мало ли кто тут может подслушивать. Однако ему самому трудно было поверить, что всё так просто закончилось. Что нападения, возможно, не случится, и дальше до самой весны потянутся одинаковые пустые дни, разбавленные лишь склоками Регентского Совета да тяжбами баронов. Причем, последние осядут в своих замках на пару самых холодных месяцев, продолжая плести интриги письмами, а не встречами. «Мороз сковывает, ослабляет. И усыпляет», вспыли в его голове где-то прочитанные строки.       Чижик оторвался от обгладывания бараньей кости и попытался в пределах своих способностей увести разговор в иное русло.       — Слышать уже не могу об этих Черных! — заявил он свысока. — Хотя, надо признать, у них тоже достойные вещицы имеются.       Стигон из группы Фенна, так и не пересекшей Яругу, наклонился к нему.       — Например?       — Например, местные шлюхи. У них не так сильно пасет изо рта чужими хуями.       Весь отряд опять заржал, зато девочки Кармен мгновенно обиделись.       — Все слышали, что он там ляпнул? У нас, оказывается, пасет изо рта!       — Да нет же, дурища. Разве о вас шла речь?       — Так, Чижика сегодня не обслуживаем. Ни за какие деньги.       — Ну, это напрасно, — качнул головой Шеридан. — Когда он напьется — то сам всех обслужит. Пока его ненаглядная храмовница не видит.       Чижик зыркнул на него гневно и почему-то покраснел. И пока отряд обновлял напитки из кувшинов и бутылочек, попутно подыскивая, чем бы таким его подколоть, Роше счел, что самое время сходить поздороваться со знакомыми.       Он направился к барной стойке: пока более-менее трезвый, нужно узнать новости, послушать о всяком. С нынешним трактирщиком он был знаком хуже, чем с Гриффарином, его предшественником, зато уже давно приятельствовал с его поваром на этот вечер, хозяином «Старой Преисподней» по имени Чеслав. Тот готовил в своем заведении сам, и делал это превосходно, поэтому «Преисподняя» пользовалась неослабевающей популярностью.       — А вот и наш Вернон, старый потаскун! — дружелюбно приветствовал его последний, сопроводив свои слова хлопками по спине. — Давай сюда скорее, садись. Чем угощаться будешь?       — Всем лучшим из твоих харчей. Надеюсь, я не зря заплатил вперед?       — Как это — зря? Я, между прочим, ради тебя на целый день контору закрыл, — тут Чеславу довольно подмигнул хозяин «Мишки», воспользовавшийся случаем привлечь побольше гостей хорошей кухней. — Выложусь по полной тут. И заработаю. Важный гость как-никак.       — Льстишь, собака. Ну да ладно. Что слышно в последнее время?       — Что-то да слышно. И видно тоже немало. Но ты хотя бы сегодня можешь о делах забыть? А мы, так и быть, не спросим о том, что творится там, откуда ты приехал. Привычные мы уже. Война — так война, чума — так чума.       — Чеслав и его оптимизм, — хмыкнул Вернон, примериваясь к появившемуся перед ним блюду, ароматному и дымящемуся.       — Реализм это называется, реализм. Кстати, поздравляю с успехами! Каждая пятая кружка из моих бочек будет в подарок. Боги в свидетели — вы с ребятами не даром казенные монеты проедаете.       Винсент Мейс, сидевший тут же слева в компании жены, чуть повозился на месте.       — Угу, за твои заслуги, мужик, — буркнул он, чокаясь с Роше.       Кармен, скромно одетая в длинное платье горожанки, но по-прежнему с бюстом навыкате, попыталась оттенить его угрюмость:       — Он немного завидует. С тех пор, как выздоровел, то остался будто без рук.       — Молчи, женщина!       Насчет его болезни у всех были свои подозрения, но озвучивать их никто не стал. Зачем портить ему настроение? Трактирщик Чеслав заметил только:       — Ты и так постарался на славу, Винс. У вас в Храмовом теперь спокойно, прямо благодать. Наши же денежные мешки в Королевском чего только не напридумывают! Взять того же Мордена, бывшего командира королевской стражи — так он на свой последний день рождения факиров нанял и в мой трактир их притащил!       — Помню эту историю. Еще до его отставки было, — отозвался Роше с небрежением. — Они тебе чуть крышу не спалили, а потом на улице хлопушки взрывали. Перебудили всех окрестных старух.       Мейс тоже скривился и плюнул на пол, процедив:       — Знаем, кого он хотел порадовать этой свистопляской, чертов пидрила.       — Именно. А вы с хозяином не волнуйтесь, Чеслав. Мои парни за простые солдатские ценности. Немного выпьют да с бабами покуралесят, кости раскинут — всё как у всех, от Яруги до Драконьих гор. Давай расскажи про какие-нибудь другие происшествия. Но нормальные.       На этот раз его поддержала Кармен, пусть и своеобразно.       — Точно, расскажи! Например, о жене и детишках.       — Так, ты там шутишь что ли? — Вернон бросил на нее скептический взгляд. Мало что в мире волновало его меньше чужой семьи с ее проблемами.       — Вовсе нет. Интересно же.       — Кому?       Чеслав укоризненно покачал головой:       — Всё так, красавица. Скучно ему такое. А сам-то мог хорошо устроиться, между прочим. Глянь как счастлив Винс! — он долил Мейсу пива, хотя тот едва ли ополовинил предыдущую порцию. Ему было не до веселья. Нужно было зорко следить, чтобы никто по старой привычке не подбирался к его жене. Она и так с него глаз не сводила, однако ревнивцу этого явно было мало. — Кто бы мог подумать, что он женится, а? Но у тебя, Роше, были перспективы куда краше, — он подкрутил усы. — Ты-то в графья мог затесаться.       — В какие еще графья? — искренне не понял Вернон. У Фольтеста, конечно, были планы однажды дать ему титул, но капитан предельно четко обозначил свою позицию на этот счет, заявив, что не желает иметь ничего общего с дворяшками.       — Обычные. Или кто она там, твоя Бригида? Женился бы на ней — и дело в шляпе. Старик Пепеброк только рад был бы такому зятьку. Где ты успел ее потерять?       — Там же, где и нашел. В постелях титулованных воротил.       — Не верю. Чтобы она после тебя смотрела на кого-то еще!       — Ты плохо ее знаешь.       — Так ты рассказывал бы больше, как в старые добрые. А то какой-то скрытный стал.       Мейсу вконец надоело это слушать:       — Да отколебись ты от него со своими женитьбами! Счастлив один? Ну и пусть. Тебя не касается, — он поближе притянул к себе Кармен, словно кто-то собирался с ним спорить.       — Не тебе решать, — хозяин «Преисподней» махнул на него полотенцем, потом наклонился поближе к Роше. — Ну-ка расскажи, какая она на ощупь-то была, графинюшка. Видел ее разок или два. Сочная такая, норовистая, что твоя кобылка.       — Расскажу, обязательно. Сразу после твоей истории о жене и детях.       — Тьфу на тебя! Заболел что ли? — трактирщик встал с табуретки с явным намерением закончить разговор. — Ладно, давайте еще по одной! За Вернона нашего Роше и его отряд, простых веселых парней.       — У тебя сейчас от сарказма рот треснет, — хмыкнул Мейс.       Чеслав осушил свою кружку до дна и ушел проверять, как там его помощники — справляются ли с очередной переменой блюд. Роше продолжил смаковать ломтики телятины, запеченной в меду с пряностями, и попивал густой стаут. Впервые он счел неуместными разговоры о личном, но не мог винить других в излишнем любопытстве, поскольку раньше сам охотно делился смачными подробностями насчет своих любовниц, описывая их с циничностью бывалого перекупщика. Конечно, у него даже близко не было столько дамочек, сколько, скажем, у Лютика, но ему хватало, особенно по молодости. Грех было ими не щегольнуть. Зато теперь он, что называется, пожинал плоды.       Чуть погодя он решил пройтись по залу, посмотреть на народ, пообщаться. Выпитое уже начало греть его изнутри, и настроение стало совсем хорошим. Кроме Синих Полосок в кабаке было полно подопечных Мейса, городских стражников из числа тех, кто был не на смене. Но дежурные тоже забегали, если случалось проходить мимо. Прибыли даже какие-то их друзья и соседи. В итоге набралась целая толпа. Обычные же завсегдатаи заведения, особенно люди Могилы, сидели по стеночкам, не зная, куда деться. Хотя в их праздники ситуация становилась прямо противоположной. Тем не менее, обеим сторонам приходилось уживаться. Представители власти намеренно закрывали глаза на большую часть дел, творящихся в Храмовом квартале — дочиста его не отмыть, но в каком-то порядке содержать можно. А бандиты в свою очередь стремились сохранять хорошие отношения со стражей, не вылезая за рамки дозволенного. Неозвученные, но ясные как день.       Роше встретился с бывшими сослуживцами и приятелями из городских, чокаясь и выпивая с каждым. Затем, устав от рукопожатий, хлопков по спине и тостов, потихоньку начал пробираться обратно к своим. Для этого ему пришлось преодолеть толчею, порой даже орудуя локтями. Какая-то хохочущая девица повисла на его шее, но была осторожно отстранена. Затем он обошел компанию игроков в кости. Как ему казалось, покер давно должен был всем надоесть, но куда там! Сухой звук переката кубиков не прекращался, как и разного толка возгласы по результату. Последний, сменившийся недовольным рыком, заставил его повернуть голову. Сейчас там играл один из его бойцов, Рикард.       — Ты же шулер ебаный! — наезжал тот на оппонента. — Каре два раза подряд — как такое возможно?       — Простая удача. А ты докажи обратное!       — Да я тебе лучше морду умою!       Недолго думая, они сцепились поверх стола, раскидав всё, что на нем было, в том числе и свои наборы. Капитан только поцокал с легким упреком.       Стол с игроками в гвинт, напротив, представлял собой куда более спокойное зрелище. Пока что. Краснолюдские карты вновь начали набирать обороты в Темерии, но у простого люда еще заметно проигрывали костям. Слишком уж заумные. Однако среди Полосок нашлось сразу несколько заинтересованных. Они еще только разглядывали обновленные картинки, что-то складывая на пальцах, и спорили. Кто-то предложил писать счет на доске, другие поддержали. Роше засмотрелся на рубашки карт, синие, а не черные, как в колоде Нильфгаарда, и едва успел увернуться от всплеска пива из чьей-то кружки. Возблагодарил за это вернувшуюся к нему ловкость.       — Ну и балаган, — беззлобно проворчал он, садясь на своё старое место. Одернул мундир и вернул на место покосившийся шаперон.       Яго отозвался с обычной невозмутимостью:       — Да ладно, очень даже культурно сидим.       — В этом всё дело. Слишком культурно! — Овен бросил на товарища хмурый взгляд. Затем всем корпусом повернулся к музыкантам и крикнул через зал. — А что, лабари-то у нас будут стараться или как?       Музыканты несколько нервозно поглядели на него и остальных. Им приходилось стараться вдвое сильнее, чтобы перекрыть окружающий гам, но полную силу своих голосов и инструментов они всё же не использовали. Чтобы исправить эту досадную оплошность, Овен потянул за собой Томыню, и оба направились к новой, недавно обустроенной сцене. Они единственные из всего отряда довольно сносно управлялись с лютнями, хотя первый из-за травмы руки теперь рассчитывал только на бубен. В следующую секунду лютнист и барабанщик были лишены своих орудий, а двое Полосок завели темерскую походную песню, неумолимо набирая громкость. К ним потянулись другие, по большей части вызимская стража, вспомнившая былые деньки. Толстячок солист, не зная что ему делать, сначала оторопело взирал на них, но потом был вынужден присоединиться. Хотя его голос был едва слышен, а в глазах читалось полное отчаяние: он понимал, что к концу гулянки инструменты наверняка окажутся сломаны.       Вскоре вся таверна ходила ходуном от «Вызимских героев» в крайне далеком от благозвучия исполнении. Входная дверь приоткрылась, и какие-то купчишки сунули было в щель свои носы, но тут же исчезли, дабы их не втянули во что-то нехорошее.       — Боги, лучше бы уж кулаками друг друга мутузили, — протянула Бьянка и демонстративно опрокинула в себя две стопки ликера. Краешки губ у нее подрагивали от еле сдерживаемой улыбки.       Капитан ни в коем случае не собирался ограничивать своих бойцов или призывать к порядку. Напротив, он до глубины души рад был видеть их всех такими счастливыми. Ради этого всё и затевалось.       Между тем, он заметил, что дамочки почему-то не спешат к нему подсаживаться. Вернее, кидают растерянные взгляды, а потом отходят к другим, ничего не добившись. Но мистики в этом не было никакой: он сидел спиной к стене, и с одной стороны его подпирал Зенан, занятый каким-то жарким спором с Чижиком, а с другой — Шеридан, расположившийся так основательно, что если девицы желали быть настойчивее, им пришлось бы перелезать через стол или под столом. Сам же боец при этом лениво перешучивался со своей знакомой. Громко, иначе ничего не было слышно.       — Так как насчет уединиться? — она попивала из его кружки и бросала на него призывные взгляды. — Альков, свечи, подушки… Всё как ты любишь?       — Посмотрим. Подожди, Нетка, погуляй пока. Потом я сам тебя найду.       — Как скажешь. Но имей в виду, что потом может быть поздно.       Вернон старался не вникать в их разговор. Только постукивал пальцами по столу в такт музыке, избегая при этом касаться лейтенанта локтем или бедром. Каждый раз, когда такое случалось, он невольно пропускал вдох и уже даже не пытался списывать это на действие горячительного. После того как девушка куда-то исчезла, а музыка немного поутихла — настал черед грустной песни — он сказал Шеридану:       — Так и будешь здесь сидеть? Шел бы хоть в картишки перекинулся. Вон там твои товарищи собрались.       Парень всерьез задумался.       — Я б пошел, но у них у всех Колоды Севера, а у меня нильфовская, да и та в казарме. Если буду играть ей, то меня не так поймут.       — Что, непатриотично?       — Ага. Так что в другой раз.       Шеридан закончил фразу рассеянно, отвлекшись на другой закуток таверны, в котором не прекращались кулачные бои. Кажется, там выявился очередной победитель, отчего зрители разразились громким свистом и поздравлениями. Он посматривал в ту сторону уже давно.       — Ясно. Хочешь размять кулаки? Я, кстати, очень даже не прочь посмотреть, каким приемчиками вас Белый Волк научил.       Тот вновь помолчал, а потом вдруг предложил воодушевленно:       — А, может, мы с вами спарринг устроим?       Роше чуть приподнял брови. И соврал:       — Не, меня уже развозит.       Хотя еще вполне ощущал себя способным по очереди нокаутировать всех, кто сейчас там собрался. Но вот конкретно с Шериданом махаться не хотел. Во всяком случае, не сейчас.       — Да ладно, идемте! Я уже и забыл когда в последний раз получал от вас по почкам.       Встрял Чижик:       — Именно, наподдайте ему наконец! Помните, как он всю поездку нарывался?       Вернон задумчиво потер подбородок. Как командир он должен был подавать ребятам пример и поддерживать свой статус в глазах остальных. Разумеется, выйдя победителем. И вот как раз Чижику он, возможно, и прописал бы слегонца, чтобы особо не выделывался. Но не Шеридану. Еще не был достаточно зол на него, чтобы просто взять и наставить ему колотушек да болевых, кидая его после всего съеденного и выпитого. Зато на ум ему пришла другая идея, получше:       — Мы поборемся на руках.       — Добро! — Шеридан согласился так, будто на то и рассчитывал. Он споро отпихнул тарелки к центру, пересел напротив и поставил локоть на стол, выражая готовность сразу приступить к делу.       Все, кто еще был с ними за столом, позвали остальных посмотреть на поединок. Роше был не в восторге от зрителей, которые сходу начали делать ставки. В их числе мелькнул Чеслав, из дружеских побуждений поставивший на его проигрыш. Лейтенант с самого начала застолья был без перчаток и сейчас не стал одевать их, мол, чтобы всё было по-честному, и Вернон снял свои — шипы на тыльной стороне действительно могли помешать. Затем ухватился за его теплую, чуть шершавую ладонь, стараясь воспринимать его исключительно как противника.       — Ну, приступили! — скомандовал Чижик, взявший на себя роль рефери.       Роше стиснул чужие пальцы и сразу же уперся в глухую стену сопротивления. Он попробовал чуть поддаться, чтобы ослабить ее, и восстановил баланс, стараясь не так очевидно стискивать зубы. Боец выдерживал довольно долго и даже начал наращивать давление. Это давалось ему тяжелее, учитывая положение: он опирался на левую руку под менее удобным углом, чем капитан, схватившийся за край столешницы. «Не может быть, что я слабее его», мысленно ругнул себя тот, буравя глазами сцепку, кренящуюся вправо, «не с моим опытом и выдержкой». Наконец, они опять выровнялись и какое-то время держались в таком положении. А вскоре, к его облегчению, ладонь Шеридана начало неуклонно вести вниз. Парень отчаянно выдохнул и сгруппировался, чтобы дать отпор.       — Не поможет, — шепнул Вернон.       Не помогло. Проигравший еще упирался, но в итоге стукнулся костяшками о поверхность стола и был отпущен на волю. Шумно перевел дух, вытирая капли пота с висков. Он не подмахивал, это было очевидно по тому, как он бросил недоуменный взгляд на свой кулак, потряс им.       — Чему ты удивляешься?       — Да ничему. Ну, разве что быстро всё так, — выдохнул он сквозь смех, уже не пытаясь его сдерживать. В общем-то, думал Роше, проиграть ему было бы не обидно и даже не так уж плохо для репутации. Но нежелательно.       Бьянка предложила:       — Второй раунд? До трех?       Но оба противника сделали отрицательные жесты — мол, позже — и зрители, кто с разочарованием, а кто — наоборот, принялись за выплату ставок. Чеслав прогудел что-то о чертовщине и ленивых жопах, пересчитывая скудную прибыль: большинство ставили на Роше. Чижик, вошедший в это большинство, расплылся в радостной ухмылочке. Тем не менее, лицо Шеридана выражало максимальное довольство.       — Да уж, вот чего душенька просила. Ну, почти.       — Почти?       — Всё же лучше было бы в рукопашную. Ваше здоровье, капитан! — он отсалютовал ему кружкой и осушил ее в несколько глотков. Затем высмотрел разносчицу, взял у нее два каких-то блюда наугад и воспользовался ими как поводом пересесть обратно. — Я тут красной рыбешки отхватил, будете?       — Угу, не откажусь.       Лейтенант сосредоточенно набивал рот, дожидаясь, пока народ вокруг их стола вновь разбредется по своим делам, а оставшиеся перестанут обращать на них внимание. Ему не давал покоя подслушанный разговор Роше и трактирщика «Преисподней». Можно сказать, натолкнул на мысль повыспрашивать всякое, раз ему тоже сегодня задавали каверзные вопросы. Капитанская кружка сменилась маленькой стопкой, уже пустой, и Шеридан налил туда водки. Потом себе. И как бы невзначай обронил:       — Как думаете, что там с госпожой Пепеброк? Добралась ли до Темерии или скрылась где-то?       Вернон проглотил кусок рыбы и с неудовольствием покосился на него. Казалось бы, насчет этой женщины всё было сказано еще в Лок Муинне.       — Хрен ее знает. Пока не выяснял. Чего ты опять о ней вспомнил?       Шеридан неопределенно повел подбородком. Вся информация, которой он обладал, складывалась в следующую цепочку: Роше был знаком с ней давно, но особенно сблизился этой весной. Она даже в Ла Валетт с ним поехала. Затем он отправил ее шпионить за дворянами, фактически подложив под них и оставив в опасности. А после собрания чародеев ни разу не вспомнил о ней. С любимой женщиной так не поступают, считал солдат, неважно кто из какой семьи и к каким отношениям привык. Но если давние приятели вроде трактирщиков начинают настойчиво заговаривать о Бригиде, значит, не всё так просто. Он сказал бы это прямо, но пока соображал, Вернон добавил с насмешкой:       — Интересуешься ей что ли? Тогда вперед, путь открыт. Я ее за собой не столбил.       — Куда мне! Я ей не по масти.       — Поверь, ей по масти любой, у кого хорошо стоит. Попытай счастья, если встретишь.       Тот буркнул себе под нос что-то вроде «Обойдусь» и с удвоенным аппетитом принялся уминать остатки еды, при этом безуспешно пытался скрыть своё улучшившееся настроение. В основном, потому что уже был порядком пьян. Роше поглядел на него искоса, приподняв угол рта.       — Итак, какой подарок ты хочешь?       Парень замер, затем настороженно покосился на него.       — Подарок? Это по какому поводу?       — По поводу корабля. Давай, подумай хорошенько, и скажи. А я куплю.       — Да не надо, говорил же уже! — он вдруг разозлился: похоже, был настроен очень серьезно. — Если вы сейчас вернете нам эти деньги, то покажете, что наша затея — пыль. А сами мы бесполезные кретины. Мы ведь это от души.       Роше чуть осадил. Он в самом деле хотел отблагодарить бойца чем-нибудь. Причем, вполне искренне, а не с целью отделаться. «Так зациклился на Иорвете и долгах, что уже всех его мерками меряю. Отравил всё, паскуда». Тем не менее, он не намерен был уступать.       — Обо всех речи не идет. Но тебе положено. За саму идею.       — Да, зря я всё это затеял, — тот почти сокрушенно покачал головой. — Не думал, что будет понято как-то не так.       — Знаешь, я тоже хочу быть понят правильно. Но, так и быть, давить не буду. Скажешь потом, как надумаешь.       Солдат вновь надолго притих, изучая взглядом свою пустую плошку, почертил там что-то вилкой. Роше уже сам обновил их рюмки и опрокинул свою. Крякнул, занюхав маринованным груздем, потом захрустел им.       — В общем-то, — начал Шеридан, — есть одна вещь, которая мне нужна. Вернее, не вещь даже, а животное: конь. Или лошадь.       — У тебя же есть.       — Ну, то казенный, из городского стойла. А я бы хотел своего, личного. И давно бы купил, но всё некогда по местным фермам ездить, выбирать.       Роше свел брови, пытаясь понять. Мешало выпитое.       — Какой-то особый нужен? Зерриканский в полосочку?       — Не-не. Понимаете, — лицо парня становилось всё более воодушевленным по мере его рассуждений, — речь не о красотуле какой породистой, как барины любят. Наоборот. Мне хочется этакую дикую зверюгу. Мощную, страшную и свирепую! И чтоб только меня слушала.       Тут он с неудовольствием воззрился на начальника, который посмеивался в стопку:       — Значит, боевого?       — Опять нет. Мы же верхом не сражаемся. На своих двоих оно как-то вернее.       — Тогда, для скачек?       — Сами знаете, они мне побоку. В общем, обычный ездовой конь. Черный. Да, именно черный.       — А, повыделываться охота.       — Эх, вот вы куда ни ткнете, всё неверно! Не повыделываться, а просто цвет нравится. Серьезный хороший цвет для серьезного человека.       — Ладно, понял-принял, — Роше поднял руки в знак капитуляции.       Он не помнил за Шериданом особой любви к лошадям. В Нильфгаарде тот ездил на сером в яблоках, заботился о нем и кормил, следил за здоровьем, берег. А потом безо всякого сожаления продал. Видимо, легкий и стройный серый не обладал достаточной «мощностью». И в цвет не попал. Но, в целом, предпочтения были Роше понятны и, на его взгляд, картинка складывалась вполне гармоничная.       — Местные заводчики, конечно, прилично задирают ценник, но это всё равно не покроет твоих расходов на «Персифаль».       — И хорошо. Важна же суть, а не вид.       — Про суть я уже уяснил. Еще бы понять, что мне-то с ней делать.       Вопрос поставил парня в тупик. И поскольку слов у него не находилось, Вернон пояснил:       — Зачем это всё? Я про дорогой ремонт. Такие вещи ведь не делаются с кондачка.       — Затем, что уважаю вас. Всегда думал, что это и так ясно. По правде-то говоря, — лейтенант помедлил, с трудом заставляя себя говорить, — я еще никого так долго и сильно не уважал.       Он смотрел на пустую стопку, которую капитан задумчиво покручивал в пальцах. Она остановилась. И только спустя несколько мгновений ее поставили на стол и подвинули к бутылке.       — Наливай еще, парень. За это надо выпить.       — За это? — оцепеневший от своей смелости, Шеридан не сразу вернулся в реальность.       — Ну да, за уважение, — Роше поймал его взгляд. — О нем же шла речь.       Обе порции водки были обновлены и выпиты, и он вновь откинулся назад, подперев спиной стену. Ему показалось забавным, что слово, которое всегда применялось им к Фольтесту и Наталису, с легкой подачи этого хитреца получило новый, особенный оттенок смысла. Тот ничего не мог сказать прямо, слишком многим рисковал. Но это было и не нужно. В других условиях подобное хождение вокруг да около здорово взбесило бы Вернона, но теперь ситуация виделась ему под совершенно иным углом. Он увязал в ней, как муха в смоле, и, надо признать, ему это даже нравилось.       Тем не менее, сейчас ему необходимо было на что-то отвлечься.       Например, на Чижика. Тот всё слонялся по залу, ввязываясь во всякие развлечения и по какой-то причине — все о ней догадывались — не задерживаясь возле девушек. Отпускал шуточки, конечно, и флиртовал, но потом бочком отходил подальше. Очевидно, что привязанность к храмовнице разбудила в нем верность — чувство, свойственное Полоскам только лишь в отношении Темерии и командира, но никак не женщин. Наконец, несколько бойцов, уже изрядно накачавшихся, прибились обратно к столу специального отряда, держа в руках бутылки с темерской ржаной. Чижик невозмутимо откупорил одну из них и поставил на стол.       — Капитан! — громко начал он, заплетаясь. — Смотрю, вы же тут совсем от скуки запухли. А давайте с нами нашу родную… то есть, это, народную забаву? Кто кого перепьет.       Вернон, посмеиваясь, качнул головой.       — А тебе не поздновато в ней участвовать?       — Никак нет! Вы же знаете, я самый крепкий по этой, как ее там, печеночной части. Из всех нас. Ну?       — Хватит с меня конкурсов на сегодня. Вы уж как-нибудь сами, между собой. Но, так и быть, я поставлю на тебя.       Чижик угрюмо засопел, пошатываясь у стола, очевидно, не способный стоять ровно.       — Так вы и драться отказались. И в кости не играете. Я б вам ножички предложил, но теперь уж в цель-то не попадете.       Роше вскинул брови, но снисходительно промолчал. Пить на спор ему решительно не хотелось, и на поддевки подчиненных он не реагировал. Ребята поглядывали на них, осклабив рты и гадая, чем всё закончится. Шеридан недовольно пошевелился.       — Чиж, лучше чеши отсюда, слышал? И панибратский тон свой оставь. К капитану обращаешься, не к батраку.       — А что я не так сказал-то?! Капитаном назвал, и на «вы».       — Объясню, как проспишься. И не наблюй нам тут.       — Ой-ой, разбухтелся, бля. Держите его семеро! Вы бы видели, как он у Черных меня достал. Всё ныл и ныл, как зануда. Пить нельзя, говорить нельзя — будто я синяк какой вшивый!       — Ну и речь, — ухмыльнулся Шеридан. — Даже связная.       — А как сам-то по нильфовски трещал, вы б заслушались! Те его за своего принимали.       — Чижик…       Всем уже было ясно, что он цепляется к новому заместителю из некоторой зависти, ведь сам частенько косячит и не может рассчитывать на повышение даже после серьезных заслуг. Он повернулся к Вэс:       — Бьянка, а ты чего молчишь? У тебя должность на ровном месте отжали. Давно бы возмутилась!       Девушка скрестила руки на груди, показывая, что если до сих пор и думает в таком ключе, то сейчас точно не место и не время что-то выяснять. Зато Шеридана это вдруг задело.       — Не понял, кто у кого что отжал? — он привстал, наклоняясь вперед. — То есть, ты командирское решение оспорить удумал?       Бьянка буркнула «Еще подерутся здесь», буквально озвучив мысли командира, и последний счел нужным вмешаться:       — Так. Хотите драться — пиздуйте в бойцовский угол. И чтобы всё было по правилам.       Он видел, что пьянка уже входит в ту фазу, когда стихийные стычки неизбежны даже внутри его дружного отряда, и собирался придать им хоть какую-то организованную форму. Выпустят пар, зато не покалечатся. Но пока они примеривались, а у музыкантов случился перерыв, от дальней стены до них донесся обрывок чей-то фразы:       — … поглядеть, какая у важных гостей грызня намечается.       Чижик, уже собравшийся идти драться с Шериданом, мгновенно обернулся на звук. Выражение его лица стало особо свирепым, когда он понял, что говорившим был кто-то из людей Могилы, занимавших самый крайний стол в углу. Увы, правило избегать конфликта соблюдалось не всегда. И, кажется, грозилось быть нарушенным прямо сейчас. Оба трактирщика и обслуга в отчаянии окинули взглядом столы и убранство, мысленно прощаясь с ними.       — Это кто там что вякнул про важных гостей? — начал Чижик, несомненно, тоже слышавший разговор капитана и трактирщика. Его поддержал Яго:       — На нашу грызню посмотреть, мол, хотят.       — Так не о вас речь шла, — отозвался говоривший. Впрочем, не очень уверенно.       — В смысле? Хочешь сказать, мы не важные гости? — Яго подобрался к нему и сел рядом, приобняв.       — Важные, кто же спорит?       — Так ты и споришь! Мы что, сука, тебе в твоем углу помешали?       Бандиты переглянулись между собой, стараясь сохранять героическое спокойствие.       — Никто никому не помешал. Но раз такие важные, то шли бы лучше в Королевский квартал и там веселились. Чего к честным людям-то лезть?       Чижик грохнул стаканом об стол и сплюнул.       — Честным, говорит. А ну-ка иди сюда, трепло!       — Никуда я не пойду, — говоривший вдруг растерял всю уверенность, понимая, что вчетвером с приятелями против всего специального отряда не выстоит.       — Давай сюда, говорю.       Двое Полосок дружно принялись вытаскивать незадачливых болтунов к центру зала, где светлее и просторнее. Один из четверки, однако, нырнул под стол, а там вдоль стены проскользнул к выходу — только дверь хлопнула. Явно побежал предупреждать Могилу в его доме. Вернон поискал глазами Мейса, но тот уже куда-то исчез вместе с женой, а его стражники лишь нерешительно топтались на месте. Они, конечно, потом кинутся разнимать, но уже может быть поздно.       — Чижик, — как бы невзначай обратился к нему Роше, — ты вроде хотел соревноваться в питье? Смотри, твои соперники сами вызвались. Целых трое.       Солдат задумчиво почесал шрам на затылке.       — А ведь и правда… Тогда тем более тащите их сюда! Мне что пить, что драться — за всё возьмусь.       Не сказать, чтобы бандитам была особенная разница от чего мучиться утром — от гематом или похмелья — если вообще выживут, но они сделали слабые попытки выкрутиться. Чижику и случайно выбранному из них мужику налили по половине стакана, не больше, из заботы о здоровье. Мужик колебался. Люди Могилы большей частью тоже были впитые, но даже они не рисковали тягаться с Полосками.       — Угощаю же, че ты стремаешься? — уже почти ласково убеждал его Чижик. — Сегодня все пьют за наш счет. И ты, и твои друзья. Потом родню позовешь. Жену, отца, бабку — всех, кто есть. Ну, первая пошла!       Под улюлюканье своих товарищей он опрокинул в рот свою порцию и шумно вдохнул, вытирая рот. Водка была очень крепкая, мало кто из ребят рисковал пить ее сразу так много. Но он был привычный и этим вызывал у них особое уважение. Противник же, постаравшийся повторить этот трюк, только успел поставить стакан на стол, как пошатнулся, оторопело водя рукой по лицу. Одни советовали им сразу закусывать, но другие отговаривали: мол, не надо, всё назад пойдет. После короткого перерыва и второй опрокинутой внутрь половины Чижик только шире расставил ноги для устойчивости. После третьей он сел на стул, с ликованием созерцая бандита, который поискал было край стола, чтобы за него зацепиться, да так и рухнул на пол, как подкошенный.       — Перепсиховал, — констатировал кто-то. — Со страху-то сразу в башку пошло. Поди к утру дубу даст.       — Вот так-то, слабаки! — расхохотался победитель, чья речь ко всеобщему удивлению стала только четче. — Не на нас вам рты открывать, поняли! Сидим, где хотим, и пьем, как привыкли. Мы здесь хозяева, на своей земле, в своём городе!       Остальные его с готовностью поддержали:       — Именно! За родную Темерию, мужики, за короля!       Очевидно, они или забыли, что толкового короля пока нет. Или всерьез пили за малыша Бусси.       — Давайте следующих, кто там на очереди? Яго, тебе тоже по половине или по целой?       На самом деле, Роше был не против чтобы его парни втащили этим неучтивцам. Но раз был способ унизить сильнее, стоило им воспользоваться. Бьянка только качала головой, глядя на всё это непотребство, но в конце концов отошла в сторонку. Опыт рекомендовал ей не вмешиваться — бесполезно. Чуть позже Роше нашел ее в компании одного из стражников Мейса, спокойного и даже угрюмого типа, чем-то отдаленно напоминающего Геральта, и велел раздать всем «чемпионам» по бутыльку «Слез жен». Никто, конечно, не загнется, но ему не хотелось поутру созерцать их похмельные страдания.       Про себя же он решил, что пора закругляться. Завтра его опять ждут дела, которых всегда нескончаемая вереница, и беззаботно гужбанить, как подчиненные, он уже не умел. Шеридан, само собой, был тут как тут. Он не стал ввязываться ни в пустую драку, ни в состязание стаканов, наоборот, взял свой обычный предупредительный тон:       — Вы уже всё, да? Теперь в казарму?       — Не совсем. Пойду гляну свою вызимскую лачугу, а то днем времени не было. Там и заночую.       На пути к выходу Роше прикинул, стоит ли оставить ему какие-нибудь распоряжения или советы на случай форс-мажора. За бойцами он посмотрит и так. Если не он, то Бьянка. Но нужно было сказать что-то еще. Знать бы только — что.       — Давайте провожу вас, капитан.       — Сам дойду, не такой уж и пьяный. А ты здесь нужнее.       — Чтобы наших пасти? Так они же не дети малые. Если чего натворят, то парни Мейса их успокоят. Ну, попытаются. Я скажу им перед уходом, — он помолчал, затем, когда Роше приостановился в дверях, разыскивая по карманам свою трубку, добавил: — Подумайте еще. Там я вам больше пригожусь.       — Вот как. И чем, интересно?       — Так за камином послежу хотя бы. За добавкой горячительного сбегаю. А утром за опохмелом, — он говорил всё тише и медленнее, не сводя с него какого-то особенно обещающего взгляда. На губах красовалась чуть заметная улыбочка. — Да мало ли чего вдруг понадобится. Ночка-то длинная.       Очевидно, что он имел в виду далеко не только то, о чем говорил. Вернон хмыкнул. Затем протянул руку и задумчиво поправил чуть съехавший назад кругляш на его налокотнике. Коснулся медали, приколотой к новому стеганому горжету, задержался на ней всего на пару секунд, чтобы никто ничего не заметил. Он позволил себе это, поскольку был способен контролировать свои порывы, а потому счел уместным поиграться с чужими. Он слышал, как лейтенант задержал дыхание, опершись одной рукой о дверной косяк. Деревянный наличник скрипнул под его пальцами.       Это было ясно, как день — Шеридан ничего не сделает. Не перейдет грань и не продавит, как бы плохо ему ни было. Потому что адекватен. Всё, что нужно, он уже сказал, и теперь остается только ждать результата. Роше казались одинаково ценными и такая сдержанность, и умение Иорвета брать своё. По крайней мере, эти двое были в ладах со своими желаниями. Не то, что он сам.       Последняя мысль рывком привела его в чувство. «Идиот! Это же Шеридан, мой солдат. Зачем я дразню его, бедолагу?». Неважно, кто и что там испытывает, насколько оно взаимно — это не значит, что всё должно быть воплощено в жизнь. Есть ситуации, которым просто нет смысла давать хода. И люди, с которыми так нельзя.       — Короче, я позабочусь о себе, — сказал он вслух. — И, знаешь, ты прав: что-то я загнул со своим контролем. Если нянчить их каждый раз, то совсем берега потеряют. А ты иди, развлекись со своей Неткой. Тебе первому полагается расслабуха.       По лицу Шеридана было видно, что он очень старается не воспринимать эти слова как издевку, но безуспешно. Роше не знал, как убедить его, поэтому оставил всё как есть. Само образуется.       — Выйдем подымить? — предложил примирительно. Тот молча кивнул.       Вечер стоял безветренный и относительно сухой. Зато воздух был таким холодным, что его, казалось, можно рукой потрогать. Днем еще было приемлемо, но сейчас оба мужчины мгновенно окоченели, сжимая свои наспех раскуренные трубки как единственные источники тепла. Роше разглядел мелкие снежинки, мечущиеся в свете фонаря.       — А вот и снег.       — Я слышал, в Вызиме он уже выпадал этой осенью. А потом была еще одна последняя оттепель. Как раз перед нашим возвращением, — дыхание Шеридана выдавало плотный белый пар, смешанный с дымом.       Спустя время они вытряхнули быстро прогоревший табак себе под ноги. Прощаться не стали, ведь завтра опять видеться. Роше только махнул рукой и двинулся прочь быстрым шагом, а Шеридан еще долго докуривал вторую порцию, глядя ему вслед.       Как он вынужден был признать, всё пошло по довольно предсказуемой дорожке. Ему не представлялось реальным настоять на своем и как-то увлечь, склонить к близости того, кто исключительно по женщинам. Тем более, своего командира. А до лагеря под Вергеном он даже не рыпался в эту сторону. Вот там-то и произошло нечто необъяснимое. Он почувствовал, что отныне будто есть смысл хотя бы обозначить свою симпатию. Сам Роше изменился или его отношение — не важно. Шеридан не копал так глубоко. Боялся спугнуть происходящее своими неуклюжими рассуждениями или, хуже того, действиями. Нельзя было допустить, чтобы одна несчастная ошибка испортила четыре прошедших года и, возможно, всю его дальнейшую жизнь. Важно было то, что сегодня между ними установилось нечто вроде согласия. А на этой базе, как он был уверен, возможно всё что угодно и когда угодно.              Лачугой Вернон называл свой вызимский дом. Обычное двухэтажное здание на Храмовой площади, подаренное ему Фольтестом за один из первых подвигов. Этакий довесок к медали за мужество и отвагу. По идее, следовало бы выбрать — или позже купить на свои деньги — какое-нибудь другое, в Купеческом квартале или даже в Королевском, где и домики покрасивее, и улицы почище. Но Роше выбрал то, что роднее и привычнее. Близко к дамбе, откуда рукой подать до «Персифаля», и за разным контингентом наблюдать удобнее. Талер, Мейс и другие нужные лица всегда под рукой.       Хотя на деле выходило без разницы: всё равно он тут не жил и зданием не занимался. Некогда. Оно стояло почти заброшенным, вдобавок пострадало после бунта: выбили окна, выломали двери и набедокурили внутри, но хотя бы не сожгли. Старый сторож, конечно, никак не мог это предотвратить, но зато по мере сил травил мелкую живность и подметал. Позже дом на скорую руку подлатали, занеся всё более-менее ценное на второй этаж, и с тех пор там был завал из мебели, конфискованной у изменников, и прочего хлама, который толком не пристроишь, а продавать жалко и муторно. На первом этаже было пусто и уныло. Только кушетка для сторожа, стол и стул. Сейчас, глядя на всё это, Роше приходил к выводу, что хата под Вергеном выглядела намного более уютной и обжитой.       — Милсдарь Роше, с возвращением, — просипел сторож, пуская его на порог.       Вернон ответил кивком и протянул ему один из свертков с едой, которые держал под мышкой. Другой он взял для себя, на случай если утром из-за похмелья никуда не пойдет.       — Это вам с женой. Выпейте за моих парней.       — О, благодарим от сердца! — тот погладил сверток трясущейся рукой. — Чую знатную стряпню Чеслава. Нам-то, увы, к нему больше не сходить.       — Почему? У тебя же приличное жалование.       — Э, да ведь старые мы уже с моей старухой! Там и раньше была пыль столбом — затопчут еще… Между прочим, вам бы лучше нанять новых сторожей, посерьезнее. За последний квартал на ваш дом уже дважды покушались.       — Да? Черт. Ну вот как дела разгребу, так займусь охраной.       Эту отговорку он использовал уже в пятый раз. И специально продолжал держать кого попроще, чтобы отвадить местных домушников. Якобы воровать тут нечего. Правда, здание могла облюбовать всякая шпана или монстры: гравейры, например, и гаркаины. Он не раз слышал о таком. И, когда дед ушел, отпущенный на внеплановый выходной, на всякий случай сходил наверх, чтобы осмотреть хлам. Но не нашел там ничего, только спугнул выводок домовых пауков да пару летучих мышей под потолком.       Оставшись один, Вернон затопил потеплее и разделся до белья, давая отдохнуть телу, практически всегда скованному защитой. Подтянул кушетку ближе к огню, вольготно растянулся на ней и какое-то время просто расслаблялся в компании недопитой бутылки. Разглядывал всё вокруг, нахмыкивая себе под нос какую-то мелодию. Взгляду, правда, не на чем было задержаться, и вскоре мысли Вернона волей-неволей опять потекли в сторону рабочих задач. Что поделать — в этом была его жизнь.       На ум сами собой пришли слова Талера вместе с предупреждениями Наталиса. Он тихо ругнулся. Эти двое намеренно напомнили ему о его импульсивности? Скорее всего. Или, может, просто почувствовали его непреходящее напряжение. Его бесконечное бегство куда-то или от чего-то.       — Подходящий час для сраной философии, — прохрипел он сам себе, прикладываясь к бутылке. — Не хватает только за дневничок взяться.       Странно было слышать собственный голос в тишине и не ждать ответа. В бутылке оставалось меньше трети — надо было заканчивать с ней или ложиться спать. Он честно попытался сделать второе, но его то и дело выдергивали из сна мысли о ведьмах, Шеале де Тансервилль и Филиппе Эйльхарт.       Талер назвал это местью? Пусть так. От нее нельзя отказаться, нельзя забыть. В том числе ради нее он проехал половину Понтара от Ла Валетт до Лок Муинне, по пути отмазывая от вины седого проныру — он вспомнил о Геральте с улыбкой — который то и дело чуть не пускал его планы под откос. В Нильфгаарде некогда было думать о чародейках, зато сейчас он не мог отделаться от опасений, что колдуньи могут как-то навредить Анаис и Бусси. «Они отрицали убийство Фольтеста, но чтоб мне сдохнуть, если я ошибаюсь: дракон, напавший на короля, а потом унесший Шеалу из амфитеатра — не совпадение. Сучки не отопрутся от вины, даже если придется вывернуть их мозги наизнанку». Роше опять поискал бутылку под боком и вытряс в рот остатки, немного пролив на рубаху. «Как там сказал ведьмак? Они хотели устранить слабого короля, Демавенда. Черта с два. Он был им не по нраву, потому что трудно управляем, как Визимир. И как Фольтест. А Бусси его сын».       — Бусси его сын, — повторил он вслух, словно чтобы убедить в этом самого себя.       Увы, плаксивый мальчишка пока что казался ему максимально далеким от своего волевого, харизматичного родителя. Но слабый характер тоже может стать проблемой. «Чародейки легко возьмут его в оборот. Найдут пути, проникнут в окружение, отравят ему мозг. А если не получится, то устранят».       Возможно, это было очередное проявление паранойи, но ему было плевать. Перед ним теперь стояли два вопроса: где искать чародеек и когда? На первый он ответил сразу: скорее всего, начать лучше с Вергена, где их могла укрывать у себя Саския. Он ни на минуту не поверил в ее отречение. А если не у нее — за месяц они успели бы забраться в более глубокую нору, — то слова их протеже, ее поведение, даже какие-то мелочи в городе и разговоры местных смогут указать верное направление. Над вторым же вопросом ему пришлось немного покумекать. Роше перетасовал все свои текущие задачи, прикидывая, с какой у него быстрее получится разделаться. Выходило так, что большую часть можно было решить в течении осени-зимы и в пределах Темерии или с помощью своих людей. Опять же, смотря когда случится атака Черных. А вот ведьмы отлагательств не терпели. Чем больше пройдет времени, тем лучше они смогут устроиться. И эту задачу не поручишь никому, ведь таких опасных врагов надо убирать лично. Сначала хотя бы выследить их. Вернон собрался обмозговать это завтра.       «Но в Вергене будет Иорвет».       Он открыл глаза и повернулся на спину. Кровать, и без того неудобная, вмиг стала походить на каменистый овраг, и никак не удавалось отыскать удобное положение. «Пересекаться с ним нельзя». Он по-прежнему хотел остроухого и четко осознавал свою тягу, но больше доверял своему последнему решению, подкрепленному вполне разумными причинами. Более того, это решение было обоюдным. Иначе тот давно бы дал о себе знать — у него на это был целый месяц. Но ни письма, ни одной несчастной строчки так и не прислал, только устное послание от Ухача. Очевидно, понятое Роше совершенно правильно.       Весьма слабым утешением при этом был тот факт, что говорить с ним открыто тоже нельзя: никто не должен узнать об их прошлых делах, особенно Саския, а через нее — обе ведьмы. Но если Иорвет будет торчать где-то неподалеку от своей госпожи, то видеть его всё равно придется.       «И это проблема. Он и так всё про меня понимает. От эльфа такое не скрыть».       Роше очень не хотелось получить очередной удар по чувству собственного достоинства. Поэтому он счел допустимым немного схитрить. Например, послать к Саскии кого-нибудь вместо себя. Эта мысль принесла ему такое облегчение, что он наконец-то начал погружаться в дремоту. По его мнению, кандидатура Талера подходила идеально. Тому даже маскироваться не надо будет, так и поедет в своем амплуа старьевщика, или что-то новенькое придумает. Зато он как никто другой сможет подобрать нужные вопросы. «А остальное я сделаю сам. Отлично, попробую уболтать его завтра».       Пришедший к нему сон, однако, на сон не походил вовсе. Оглушенный спиртным и уставший за день, он просто лежал, созерцая дощатый потолок, и встал только раз, чтобы подбросить четвертушку в очаг. Проблема с Вергеном была частично решена, и, казалось бы, бери да радуйся. Но он почему-то ощущал только разочарование. Оно постепенно затапливало его целиком, отдаваясь тупой тяжестью в груди. Ему словно было тесно в собственном теле, вдобавок мутило от выпитого, но к эликсиру он не прибегал, чтобы не снять остатки хмеля и остаться совершенно беззащитным перед этим чувством. Перед одним-единственным образом, поселившемся у него в голове. Плохо, что он не пошел в общую казарму. Здесь, в одиночестве слишком легко было представить его рядом.       В этот час даже в Вызиме было тихо, не считая лая собак и окриков патрулей. Где-то разбили посуду, хлопнули дверью, но на этом всё. Роше слушал свое дыхание. В конце концов, осознав, что не справится, он процедил сквозь зубы:       — Ладно, сегодня ты выиграл. Хочешь мучить меня? Приступай. Здесь не на что отвлечься и не на кого, так что пользуйся. В Вергене у тебя такой возможности не будет.              Ему удалось заснуть только перед рассветом. И к своему удивлению он выспался так хорошо, что забыл, где вообще находится. Сел на постели и долго смотрел в пространство. На этом постоялом дворе почему-то было слишком просторно и тихо. Никто не топотал по полу внизу, не орал и не гремел кастрюлями. Брякнувшая где-то в ногах пустая бутылка, однако, быстро напомнила ему обо всём, а идея, еще ночью показавшаяся ему потрясающей, теперь предстала перед ним во всей своей реалистичности.       — Что я там насочинял? Талер? Не, он никуда не поедет. Просто бред собачий… Куда задевался мой эликсир?       

***

      Был уже почти полдень, когда Роше вышел из кабинета коннетабля и прикрыл за собой дверь, уступив дорогу следующему посетителю, затем медленно двинулся в сторону выхода из дворца. Всё получилось как надо, но он не хотел показывать, что куда-то спешит.       Во-первых, как выяснилось вопреки сомнениям Наталиса, члены Регентского Совета и другие влиятельные фигуры согласились с их предложениями по обороне. Все темерские форпосты близ Яруги получат подкрепление и будут держать его, как минимум, до прочных сугробов. Если Черные ударят, то их задержат у границы, а то и отбросят за реку. Может, даже до весны. Более того, прозвучали фразы о поднятии налогов для крупных феодалов, городов и гильдий. Те, конечно, не обрадуются, но это позволит Темерии набрать средств на более основательную подготовку. Единственное, коннетабль и Совет не хотели бы широкой огласки планов Эмгыра.       — Лорд-казначей опасается, — сказал он, — что вместо усиленной армии и денег мы рискуем получить резкий отток и того, и другого. Все начнут спешно выводить капитал за границу, а народ попросту в страхе убежит.       Вернон выдержал паузу. Его грел тот факт, что Наталис уже начал доверительно советоваться с ним, как Фольтест в свое время. Очевидно, что день, когда капитана Синих Полосок опять позовут присутствовать на собраниях, весьма близок.       — Для этого, — ответил он, — нам нужна серьезная работа по агитации. Черные болтуны рыскают вдоль нашего берега Яруги и разносят свою пропаганду. Мы боремся с ними. Но лучше будет ответить усилением своей.       — Поднять патриотический дух, значит. Мотивировать, — Наталис усмехнулся.       — Да. Это может не сработать на торгашах. Всем известно, что это за люди такие. Но хотя бы с мобилизацией проблем не будет.       — Твои бы слова, Роше…       — Я предпочитаю дела, господин коннетабль. Но слова тоже порой творят чудеса. Тем более, что у нас есть человек, который мастерски ими владеет, — намек на Талера был вполне прозрачен.       После паузы он спросил, были ли предупреждены о наступлении Саския и Сесиль Бурдон. Были. И восприняли со всей серьезностью, разумеется, согласившись на союз и размещение темерских войск на их территории. Но не превентивное.       — Я вышлю им ноту о том, что угроза была реальна, — добавил Наталис, — не более. После действий Хенсельта они буквально во всем видят попытки интервенции.       Вернон отозвался, что их можно понять. Как он полагал, девчонка и краснолюд тоже не стали бы мутить воду в своем многострадальном королевстве, а, значит, никому, кроме них, о войне пока неизвестно. Не считая Шеалы и Филиппы, конечно, которые тоже что-то там знали, но всё не то. Однако Иорвет достаточно любопытен и пронырлив, он мог как-то пронюхать о причинах появления темерского регента в Вергене. По крайней мере, обязательно заметил бы это появление. «Странно, что даже в этом случае он ничего не написал. Хотя бы ради того, чтобы… А ради чего, собственно?». У него не находилось толкового ответа на этот вопрос.       Укрепившись в правильности своей идеи избегания контактов с эльфом, он, тем не менее, не собирался отказываться от своих планов на ведьм. Его проблемная личная жизнь не должна была мешать работе. В конце концов, он не Ваттье де Ридо, не способный справиться с какой-то несчастной шлюшкой. Однако Наталис почему-то не разделял его энтузиазма касательно ловли ведьм. Они волновали его не в пример меньше текущих государственных дел:       — Похвальное рвение, Роше. Но вы уже получили свои медали. Хотите выбить еще?       Шутка показалась Вернону неудачной, но он улыбнулся из вежливости и выслушал его аргументы. Пришлось парировать каждый, благо, уже были подготовлены возможные пути убеждения. Северу нужны маги-союзники? Да, но Радовид уже охотится на них и не даст им открыто развернуться. И конкретно эти чародейки скорее навредят, чем помогут. Времена Соддена прошли, коннетабль. Саския обозлится на Темерию за своих покровительниц? Себе же хуже сделает: их действия кидают тень и на нее, не говоря об их дурном влиянии. Девчонка наивна, и верит, будто это неплохо — иметь при себе чародея или двух. Но потом она будет только благодарна за избавление от них. Опять же, Стеннис, чьего отца они убили и даже не отрицают, тоже однажды может счесть, будто она укрывает беглянок у себя. Пока что он слаб, но наверняка уже ищет удобный предлог вернуть себе Верхний Аэдирн. Во всяком случае, злиться девчонка будет недолго: если Черные замаячат на горизонте, она будет счастлива любой помощи, тем более темерской.       Перехватив инициативу, он добавил главный довод, о котором думал ночью — ведьмы могут быть опасны для Бусси и Анаис. Не перед угрозой Черных? Как же! По меньшей мере одна из них догадывалась о планах императора, но это не помешало ей повыщелкать северных королей одного за другим. И да, по мнению Роше, это идеально совпало с планами Эмгыра. Лишнее доказательство их вреда.       Завершил он тем, что имело значение лично для него:       — Мы обязаны напомнить не только народу Темерии, но и всем вокруг — что такое Синие Полоски. Ни у кого не выйдет убить короля или даже покуситься на него, а потом кануть в воду безнаказанными.       — То есть, это дело престижа? — неясно было, серьезен Наталис или просто иронизирует.       — В том числе, — Роше было всё-равно, как он относится к этому слову.       — Что, если Радовид уже поймал их? Известно, что для этого у него есть целый Орден пылающей розы. И дела в Каэдвене тому не помеха.       — Предлагаете написать ему письмо, а потом месяцами ждать ответа? — он сказал это запальчиво, и тут же осадил сам себя. Король позволял ему такие выпады, но с регентом пока ничего не было ясно до конца. Тот, правда, ответил встречным нажимом:       — Предлагаю оставить ведьм Радовиду. Я против того, чтобы ты отсутствовал так долго. Надеюсь, тебе ясно — почему?       — Так точно. Но позвольте напомнить, что в случае вторжения нильфов мне и моему отряду всё равно придется двигаться в сторону Аэдирна. Конечно, если вы намерены сохранить старый план с объединением второй темерской армии с силами соседей с Востока.       Наталис чуть сконфуженно поглядел на стол.       — Да, верно, — он помолчал. — Но вопрос еще вот в чем: как ваше с Талером намерение не ссориться с темерскими чародеями согласуется с твоим ярым желанием привлечь к суду их коллег?       По мнению Роше, оно и не нуждалось в согласовании. Виновные получат по заслугам, невиновные — нет. Всё довольно просто. Коннетабль в свою очередь освежил его память о жестокой расправе над Детмольдом. Эта новость уже давно стала достоянием общественности.       — У меня и в мыслях нет осуждать тебя. Но чародейки всё-таки женщины, и лучше будет отнестись к ним более… аккуратно.       — Само собой, — охотно согласился Вернон, на этот раз ничем не выдав себя. — Следствие будет проведено по всем правилам. И со всем должным уважением к их полу. В конце концов, Лето всего лишь зарезал Фольтеста, а не выпотрошил и расчленил.       Наталис смерил его долгим внимательным взглядом, но в итоге дал разрешение на операцию. Он выделил на нее всего три недели с учетом дороги, поскольку в этом году лёд мог сковать реки раньше. «Персифаль» еще был способен ходить по Понтару почти до января, но по Исмене уже не пройдет, и тогда придется оставить его в одном из северных портов, что нежелательно. К концу означенного срока, если не случится нильфгаардской атаки и вне зависимости от ситуации с чародейками, Роше должен будет вернуться в Вызиму.              Воодушевленный исходом беседы, он направился к своим, чтобы проведать их и сообщить о дальнейших планах. В казарменном коридоре ему повезло первым встретить Шеридана. Тот как раз возвращался в общую комнату, притом не один — в обнимку с той самой Неткой. Оба они были в одном белье и лениво о чем-то переговаривались, а солдат зевал во весь рот, почесывая яйца через штаны. Но при виде начальника сразу же выпрямился.       — Иди к остальным, — сказал он девушке, затем отдал честь. — Добрейшего вам утра, капитан! Как спалось?       Очевидно, он до сих пор был под хмельком.       — Лучше не бывает. Наконец-то отдохнул от вашего галдежа.       — Ага, и даже про щетку забыли, — парень приблизился к нему со снисходительной улыбкой и широкими движениями принялся отряхивать его дублет. Вернон только сейчас обратил внимание на свой внешний вид. Перед выходом успел проверить в зеркале только лицо, а про одежду забыл — на ней действительно осталась домашняя пыль вместе с черными росчерками от угля. И в таком виде он стоял перед Наталисом!       В коридоре никого кроме них не было, и мало кто заподозрил бы неладное в действиях лейтенанта, но Роше счел за лучшее чуть отпрянуть назад. Вчера он был всего в шаге от неуставных отношений, а сегодня был весьма рад обнаружить, что его немного попустило.       — Ты лучше расскажи что я сейчас увижу за дверью? Много они натворили?       — Вернулись пока не все, но потерь не наблюдается. Вроде как. А творили всякое, — Шеридан поскрипел ладонью о щетину на затылке, расплываясь в глуповатой улыбке. — Могиловцам мы всё-таки накостыляли. Та сбежавшая гнида стукнула боссу о происшествии, и он прислал четырех крепких ребят. Должны были вызволить павших в сражении со стаканом, но мы это не сразу поняли. А они не объяснили. Итого: семь тел.       Вернон сложил руки на груди.       — Нехорошо вышло. Люди Могилы — мелкие паскудники, и плакать о них не будут. Но они нам не враги. А на праздниках лучше обходиться без смертей.       — Да живы они все, капитан! Мы ж не совсем звери какие-то. Просто организовали им пару дней постельного режима.       — Себе наверняка тоже. Так, что дальше? Это же не всё?       — Пусть лучше они сами расскажут.       — Ну идем.       В комнате царил полный бардак. Кровати раскурочены, на полу — бутылки, остатки еды и всякое барахло вперемежку черт знает с чем. А ребята явно попадали там, где их застал сон, только Рикард был в своей постели.       — Вроде как живые, — констатировал капитан, наблюдая сонное шевеление, полное мата и стонов. Они были так плохи, что не могли даже построиться. Это было до того жалкое зрелище, что он разрешил им остаться на местах.       Но, само собой, велел всем девицам выйти вон и закрыть за собой двери.       — Так что, Шерри уже сдал нас или нет? — Чижик грозно глянул на лейтенанта, который демонстративно стоял навытяжку позади Роше.       — Пока что я не услышал ничего предосудительного. Но твой тон, боец, наводит на некие мысли.       Бьянка, явно ночевавшая где-то не здесь, бесшумно оказалась рядом. Полностью одетая и собранная. Оно и понятно — женщина.       — Жмурки и лягушка были вполне безобидными, — сказала она. — Даже весело. Потом часть всё же доползла до казармы, а остальные пошли на улицу, гулять и орать песни. Но так плохо пели, что их облили помоями. К счастью, ополосками с кухни, а не чем-то похуже.       Рикард отозвался из своего угла:       — Ничего, я запомнил тот дом! Мы потом соберемся и заглянем на огонек. Проведем разъяснительную…       — Вы оставите их в покое, — перебил его Роше. Он вспомнил какие-то нестройные трели, доносившиеся до него сквозь сон. — Нет времени на эту чепуху. Люди Мейса к вам не цеплялись?       — Нет, они гуляли с нами. И занимались тем же самым. Кто поумнее, так переоделся в гражданское.       — О дальнейшем я только слышала, но похоже на правду, — продолжала Вэс. — Они наведались в Купеческий квартал, перегородили там улицу и устроили поросячьи бега.       Вернон со смешком покачал головой.       — Где вы в городе свиней-то достали?       — Спасли с живодерни, — похвастался находчивостью Зенан. — А ворота нам один караульный открыл. Славный тип! И капитан квартальной стражи тоже. Мы угощали всех, кто возмущался. Не жалко же.       — Так и знал. Стоит только дать волю — вы всю премию просадите.       — Ничего, с мертвых нильфов дань соберем. Если случай представится.       — Если… — Роше невольно задумался. Потом встряхнулся. — Ладно, вроде всё чин по чину. Даже похвалить могу. Разбираем еще по пузырьку со спасением и слушаем меня внимательно.       Он посмотрел в сторону Овна с Чижиком, которые вполголоса обсуждали что-то про некие состязания, но «без дворяшек» и «пока озеро не замерзло».       — Пока озеро не замерзло, — повторил он их слова, — мы садимся на «Персифаль» и плывем в сторону Аэдирна.       Молчаливая пауза длилась несколько долгих секунд. Ребята терпеливо выжидали, надеясь, что их разыгрывают.       — Зачем опять туда? — наконец, отозвался Чижик. — Никак, Эмгыр нарисовался?       — Сразу успокою, что нет. Не Эмгыр. Обычные наши дела. А конкретнее — поиск двух ведьм, сбежавших от правосудия.       — Шеалы де Тансервилль и Филиппы Эйльхарт? — оживился Яго. — О-о, так это же здорово! Дамочки нас уже заждались.       — Сначала мы допросим их насчет мотивов и планов. Имейте в виду.       — Это само собой. Хотя, говорят же: прежде чем что-то взять, сперва надо куда-то что-то вложить, — он многозначительно подмигнул остальным. — Поняли?       Возмутилась только Бьянка:       — Заткнулся бы ты со своим зудом!       — Чижик, ты точно хочешь ее обратно в лейтенанты?       Она двинула Яго под лопатку, и на этом возбужденное обсуждение перспектив перешло на смежные темы.       — Фух, я уж думал, нас позовут воевать одним фронтом с вергенской шантрапой, — делился со всеми Овен. — Но коротышки с остроухими наверняка будут отсиживаться у себя до последнего. С другой стороны, у Стенниса почти нет армии. Значит, так и так отступать.       Роше не понравился его тон.       — У тебя котел с похмелья совсем плохо варит, если ты отступать собрался. Чтобы я такого больше не слышал!       Как бы то ни было, он разрешил им всем отдохнуть до вечера, а потом начать сборы, чтобы к утру быть готовыми отплывать. Но Шеридан хотел поговорить с ним еще:       — Почему мы так срочно едем?       — Потому что Шеала и Филиппа — далеко не Овен с бодуна. Они наверняка уже что-то замышляют. И если мы не хотим топать до них по снегу и на лошадях, то лучше плыть кораблем, пока реки не встали.       Он не добавил к этому, что сам охотно остался бы в Вызиме еще хоть сколько-то, переводя дух. Но очень боялся, что от бездействия тронется умом или опять начнет пить. Накануне уже был соблазн добавить еще одну бутылочку к последней распитой.       — Ясно. Кстати, драконы впадают в спячку, не знаете? А то если кто-то где-то видел дракона, то так бы мы выяснили, что ведьмы близко.       — Может, и впадают. Надо книжки полистать. Не представляю, где они прятали такую махину после Ла Валетт, но уж если ей управляют с помощью магии, то организовать ей по корове в неделю тем более смогут. Или что она там жрет и в каких количествах. Ферм там хватает. Тварюге не обязательно даже летать за добычей.       Солдат хмуро опустил взгляд себе под ноги. А Роше краем глаза заметил Бьянку, маячившую неподалеку. Он редко совещался с ней так, как сейчас с Шериданом. Одно только принеси-подай. И ее молчаливый упрек был вполне естественным. Тем не менее, долго останавливаться на этой мысли он не стал. Уточнил только:       — Запомни и вдолби остальным, что формально мы едем туда не за чародейками, а передать сведения о том, что планы императора были реальны. Мол, постоим тут на всякий случай, подстрахуем, пока не уверимся в обратном.       — Так точно. Понял.       Роше предпочел бы взять с собой весь отряд, и ради легенды, которая вполне могла оказаться не легендой, и ради ловли ведьм, что само по себе непростая задача, не говоря уже о помехе в виде дракона. Но вынужден был отколоть от Полосок, по меньшей мере, две группы для других задач. Часть останется в Вызиме и продолжит охранять детей Фольтеста, а другая часть, трое с поддержкой из гражданских агентов, отправится на поиски головорезов Кимбольта.              Напоследок он решил навестить Талера еще раз. Наталис дал срок примерно до середины ноября, плюс-минус пару дней на непредвиденные обстоятельства. Но этого мало. Большую часть придется провести в дороге, поэтому лучше воспользоваться готовыми сведениями тех лиц, которые уже, возможно, находятся в Вергене. У Роше не было времени выяснять про них в каэдвенском лагере — ответ из Вызимы шел бы слишком долго.       У Дуката было не заперто, так что он рассчитывал увидеть старьевщика за работой, однако тот обретался в постели, почему-то мертвецки пьяный. Вернон обошел кругом тазик у кровати, выставленный на случай дурноты, но пока пустой. Вокруг стояла такая вонь от перегара, что щипало в глазах. По сравнению с этим казарма Синих Полосок благоухала, словно сад, но, может, дело там было в женских духах.       — Ну, ясно. С нами пить было нежелательно, но ты всё равно надрался в одиночестве. Следовало ожидать.       — Если это ты, Роше, то катись отсюда и пропади на недельку. У меня сейчас башка к хуям разлетится.       — У тебя есть чем похмелиться? Мне надо задать тебе один вопрос. И чтобы ты ответил на него более-менее внятно.       — Выпил уже всё. И я не знаю, что за паскуда накануне скупила все «Слёзы жен» в городе, но пусть она горит в аду.       Вернон присел рядом с ним на стул, доставая пузырек из кармана. Помахал им у страдальца перед носом. Тот разлепил глаза и прохрипел через силу:       — Так вот кто это был. Теперь последует садистский трюк: я тебе ответы — ты мне лекарство?       — Нет. Поскольку я всё же не мудак. Держи.       Спустя пару минут Талеру заметно полегчало. Руки больше не тряслись, но зубы продолжали стучать, как от озноба.       — Ладно, что там у тебя?       Роше объяснил. Реакция, однако, была закономерная.       — И какого черта тебе не сидится, а? Сам не отдыхаешь, так хоть отряд бы свой пожалел.       — За них не волнуйся. Они будут бражничать и спать всю дорогу. Итак, что там насчет твоего человека?       — Нет там у меня никого. Больше нет. Двух пришлось перебросить на другие точки, еще летом, а третий, последний, сам пропал перед нападением Хенсельта.       — И ты больше никого не посылал туда после осады? Не верю.       — Дерьмо, ну что за упреки такие с утра, а? Уже забыл, что я говорил тебе вчера про казну? Я ж их не рожаю, блядь, — вылизав остатки «Слёз», он отбросил флакон. — Быстрика я натаскивал полгода, а потом его убрали лоредовские бандюки. Вот так просто, — он щелкнул пальцами, но звука не получилось. Дукат обессиленно чертыхнулся.       — Знаю. Так происходит с половиной всех кадров.       — Тогда что ты гудишь попусту? Раз всё равно туда едешь, то новых заведешь. Своих. Хотя бы к моим цепляться не будешь.       А вот это был упрек. Впрочем, не обидный.       — Я так и собирался. Но мы же работаем вместе.       — Вместе, вместе. Хитрожопый ты хер. У тебя так везде, даже в пьянке — вчера наверняка жрал, как не в себя, а сегодня как огурчик. И насчет эликсира: он вызывает привыкание.       — Это я тоже знаю. Мой секрет в том, что я согласую свой возраст и дозировку.       — Понял, вали уже. Надеюсь увидеть твою рожу не раньше января.       — Через три недели.       Собеседник его уже не слушал — вновь вырубился и захрапел, а Роше исторг из себя долгий вздох. Надежды на чужих агентов не оправдались, значит, всю предварительную разведку придется делать самому. Лишняя трата времени, но ничего не поделаешь. Он уже свыкся с мыслью, что к Саскии тоже придется идти лично, и даже счел забавным понаблюдать за ней. Если она правда дала ведьмам кров, то наверняка захочет поговорить с преследователями, выяснить, какой информацией они уже обладают, и как ее подругам стоит теперь себя вести. В таком случае она понимает, что рано или поздно кто-то из окружения трех убитых королей придет за Шеалой и Филиппой, признанными виновными. Так что, держи врага ближе… В конце концов, Аэдирнская Дева теперь политик — ей придется расчехлять дипломатию и беседовать со всеми. Даже с типами, которые охотились на ее обожаемых эльфов и, возможно, спросят и с них за участие в покушении на Фольтеста и другие грехи, коих немало. Она будет защищать Иорвета. Может, даже попытается скрыть. В Верген же всё-таки не повезла.       Он уцепился за эту мысль, как за спасительный канат, насколько бы малодушной она ему ни казалась. А потом набрел еще на одну: там будет Золтан. Этот краснолюд всегда много чего знает, и потом, он нужен Вернону в качестве поручителя перед его злопамятными собратьями. Чтобы они стали более открытыми в разговоре. «Зайду лучше сразу к нему».