***
На него смотрел почти весь его отряд за исключением тех, кто патрулировал периметр. И отряд ждал от него разъяснений, ответов, дальнейших приказов. Аэлред и Эмма одни из первых заметили прибавление среди нашивок на поясе. Эльфка не изменилась в лице, зато парень вскинулся и раздул ноздри. Теперь он был лейтенантом, ибо кроме него подходящих кандидатур не нашлось. Маддок, второй кандидат, был слишком возрастной и пассивный, чтобы служить правой рукой. Поэтому приходилось мириться с неуправляемостью, вспыльчивостью и юношеской недальновидностью. И прежде чем юнец успел выдать какую-то колкость, Иорвет сделал ему знак, чтобы молчал. Шантерель рядом с ним молчала, кутаясь в свой волчий воротник, и в ее взгляде не было ни поддержки, ни одобрения. Только вопрос. Он чувствовал себя разбитым после разговора с Роше, и ему необходимо было взять паузу, чтобы разобраться во всем. Желательно, в одиночестве, вдалеке от других, как и привык. Но он слишком много времени провел снаружи и замерз, а внутри нельзя было рассчитывать на уединение. Впрочем, случилось поразительное проявления такта со стороны Аэлреда: он до конца вечера так и не заговорил с ним ни о чем. И никому другому не позволил. Зато утром, когда командир лично отправился проверять и укрепления и заячьи силки, чтобы организовать себе спокойный час для раздумий, он бесцеремонно увязался следом. — У тебя прежнее задание — патруль, — бросил ему тот, не поворачивая головы. — Знаю. И ты, как всегда, хочешь решить всё сам, ни с кем не советуясь. Но в прошлые разы такая самоуверенность привела к серьезным ошибкам. Сам знаешь к каким. Он говорил с прежней дерзостью, и следовало бы опять поставить его на место, но Иорвет пробовал и лишь отбил себе обе руки, не достигнув толковых результатов. Не убить же парня совсем, и не изгнать. Всё же полезен. — А, тонкий намек на неудачу с Саскией. Увы, я и правда не смог распознать, насколько сильно на нее влияют ведьмы. Знал бы — действовал осторожнее. — Эмма говорила, что чувствует их рядом и чувствует их влияние, но ты не слушал. Твой ненаглядный dh'oine в чем-то прав: у тебя проблемы с выбором объекта доверия. — Что же, надеюсь, ты намного более мудр и проницателен, и всегда правильно выбираешь союзников. — Меня извиняет мой возраст. Или твой тебя тоже должен извинять? Но в таком случае ты должен был научиться держать кое-что прочно упрятанным в штаны, а не идти на поводу у своих минутных желаний. Иорвет с тяжелым вздохом повернулся к нему. — Аэлред, я ведь могу искалечить тебя так, что ты по-прежнему будешь полезен — вынужден будешь — но лишишься многих важных вещей. Например, тех, которые позволяют тебе воплощать в жизнь собственые минутные желания, да еще и размножаться. Но первым делом я лишу тебя трепливого языка. Молодой эльф замер. Ему пришлось сделать над собой титаническое усилие, чтобы воздержаться от ответной угрозы. Он хотел не драться, а вразумить атамана! Что такого плохого он сказал, что заслужил его гнев? Другие либо молчали, либо обсуждали только рутинные вопросы, и никто не решался поведать ему правду. Вот к чему это привело. Вот, где они теперь. — Я не пытаюсь оспорить твое лидерство, — проговорил он, наконец, — и не собираюсь покидать отряд. Только предостеречь, если ты собираешься поддаться лживым речам Роше. — С чего ты решил, что я так поступлю? С того, что не позволил кому-то вроде тебя убить его на обратном пути? Аэлред прикусил губу. Он ненавидел и презирал главу Синих Полосок, и ему сложно было представить, что кто-то может испытывать к нему иные чувства. Да хотя бы даже приятельские. — Нет. Не поэтому. Ты, очевидно, что-то задумал. И для всех нас лучше, если мы будем знать, что именно, прежде чем это принесет нам новое несчастье. — Мои планы никак не изменились, — Иорвет придушил попавшуюся в силок ласку и тщательно осмотрел ее шкурку на предмет паразитов. — Один чародей, мой знакомый, сейчас должен находиться в Редании. Он поможет нам избавиться от Шеалы и Филиппы, чтобы они больше не шантажировали Саэсентессис, не диктовали ей свою волю. Заодно разыщем Верноссиэль, нам нужно увеличить отряд. — Да, помню, и ты собирался попасть туда через Пустульские горы. — Не обязательно. Ты же слышал — переход занят радовидовым войском. Зимой там не пройти незаметно. Другое дело Велен. Если Роше откроет нам окно в Темерию, затеряться там будет намного проще. — То есть, ты так и хотел сделать с самого начала, пока мы не наткнулись на тех темерских идиотов? — Верно, — тот чуть отвел глаза. Была еще одна причина попасть туда, но он о ней никому бы не сказал: он задумал проведать Беату. — Но где нам потом искать твоего колдуна? Он не дал тебе точных координат. И согласится ли он помогать? Колдуны всегда заодно. Один другому руку моет. — А у нас есть другие варианты? Кто еще сможет противостоять чародейкам из Ложи? — Дождемся, пока Радовид загонит их. Или Роше. Он ведь тоже охотится на них, насколько я вас слышал. — Слишком долго. Мы можем не дождаться. Парень какое-то время молчал, недовольно хмурясь. — На самом деле, — продолжил он, — он и в этом прав: вряд ли Саския позволит нам вернуться в Верген, даже когда лишится указки ведьм. Шефре подставил нас со своим погромом, и теперь мы тоже считаемся причастными. — Ей — прежней ей — глубоко плевать на Аэдирн. Они это заслужили. А вот Свободное Государство не трогали ни мы, ни Шефре, она об этом прекрасно осведомлена. — Нет никаких гарантий, что «прежняя она» опять будет на нашей стороне. Эти слова, очевидно, давно крутились у юнца на языке. По отряду не раз ходил шепоток, что командир слишком уж сильно наседает на правительницу со своими требованиями и подозрениями. Да, возможно, было ошибкой намекнуть ей, что он считает отречение от ведьм правильным шагом. Девушка тогда сильно изменилась в лице и сузила глаза, но лишь кивнула. Временами она становилась прежней собой, и тогда становилось непросто определить, что же с ней не так. Увы, Иорвет и здесь переусердствовал. Не смог сдержать своей натуры, которой нужно всё и сразу. Вызвал гнев у стоящих за Саскией «советниц», и недооценил ее собственную ведомость. Пагубную подверженность чужому влиянию. Или что-то более искусственное, если Эмма не ошибается. — Знаешь, нет вообще никаких гарантий ни в чем, Аэлред. Никаких и ни в чем. Есть только наши действия и наши выборы. И я не могу представить тебя мирно ждущим перемен, неделя-другая — и ты первый взвоешь от бездействия. А уж когда ударят настоящие морозы… — он выразительно повел ладонью. — Мы можем пока отправиться в Зерриканию, пересидеть там, в тепле, пока что-нибудь не изменится. — Удушающая жара и мухи, которые используют твой мозг, как инкубатор? Спасибо, но нет. — Почему нет? Я слышал, даже Железный Волк там хорошо устроился. Под хлестким взглядом командира он осекся и замолчал. Вспомнил, что при нем лучше не упоминать их бывшего полковника. — Я не имею в виду, что мы должны с ним воссоединиться, — юноша пустился в непрошенные пояснения, за которые сам себя корил. Но он не знал, как иначе мирно донести свои соображения. — Ведь он сбежал, а ты остался здесь, с нами. Поэтому он никогда не вернет своё прежнее имя и не станет для нас тем, кем стал ты. Символ опорочен. Но его опыт использовать можно. Ответа не последовало, и Аэлред счел, что пора заканчивать диалог. — В общем, последнее слово за тобой. Но моё мнение насчет Роше остается прежним: если мы пойдем через его окно, то он поймает нас и продаст. Так что Пустульские горы наш единственный вариант. На этом он ушел в сторону убежища и принялся терпеливо — что в его случае было почти подвигом — ожидать вердикта. Зато Иорвет наконец получил долгожданную возможность побыть одному и предаться размышлениям. Он считал, будто за прошедшие недели смог примириться с тем, что Роше, его драгоценный трофей, не останется с ним надолго, а наведенные Беатой чары оказались явным шарлатанством. Или криво легли, сподвигнув человека только манипулировать им, притом именно через постель и никак иначе. Вот об этом ему и нужно было потолковать с колдуньей, завернув к ней по пути в Велен: выяснить наверняка, получилось ли ее колдовство или нет. Но кроме того, ему хотелось бы знать и про себя — может, морок есть и на нем самом? Тогда она ничего про это не сказала, даже не намекнула. Но он и не спрашивал. Как правило, они не смотрят и не лезут в чужие жизни, если их специально не попросить. Если говорить о награде, то Роше, возможно, не обманывал — она действительно была ему не нужна. Человек его уровня и склада характера не будет сбиваться с ног за такую сумму. Однако он в первую очередь патриот и служака. Значит, есть какие-то другие выгоды, о которых он промолчал, и ради которых пойдет на всё. Некие договоренности между Темерией и Аэдирном или еще кем-то. Иорвет страшно жалел, что не владеет даже толикой магии, чтобы прочесть мысли, скрывающиеся за цепким и внимательным взглядом темно-карих глаз. И достаточно ли было бы этой толики? Сомнительно. Собственные мысли путали его, сбивали с толку. Вернон принес с собой по-человечески теплое и притягательное оживление, которое смогло вновь зажечь то, от чего уже удалось отказался. Хотя Иорвет вспоминал о нем, разумеется. Порой даже целыми днями, чего раньше почти не случалось. Закрывал глаза и видел его перед собой так живо, словно был с ним вчера. Перебирал сказанные им когда-либо фразы, выискивая в них значимые детали и истолковывая их в свою пользу. И, может, только на следующий день осознавал, что ничего особенного в них не было. Он был убежден, будто эльфы не умеют метаться, менять решения, и лишь пожинают плоды однажды сделанного выбора. Видимо, это относилось к более масштабным вещам, потому что в личных отношениях сейчас, как и сто лет назад, он только и делал, что метался. Ирония состояла в том, что определиться в них было тысячекратно сложнее, чем со стороной борьбы. Какой-то несчастный человечишка, а так важен! И так страшно ошибиться. И именно поэтому нельзя доверять ему после стольких ошибок. Это было бы глупо и нечестно по отношению к своим. Попросту опасно. Так же опасно, как, например, остаться с Шефре, уведшим с собой большую часть солдат. Или идти через горный перевал. Или отправляться куда бы то ни было. Или оставаться на месте. Бежать, бороться или ждать. Путей много, но конечный результат только один. Можно сколько угодно гнать его из головы, отвлекаться и обманываться — ничего от этого не изменится.Глава 30
12 мая 2024 г. в 13:43
Примечания:
Какая-то короткая глава получилась 🤔
Само собой, на пограничном посту Роше никто не ждал, особенно когда дело шло к полуночи, а на этой стороне реки уныло завывали последние в этом году монстры. Зато сам он рассчитывал встретить Форка, своего старого приятеля и сослуживца. Чего, однако, не произошло — вместо него командиром теперь значился его сын, Сьёрен, которого ранее пришлось забраковать как негодного для службы в Синих Полосках.
— Что случилось с отцом? — спросил Вернон, пока тот провожал его в кордегардию.
— Да ничего страшного, капитан. В отставку подал и к мамке в деревню уехал. Он жив-здоров, только тот случай с пытками больно его доканал. Особливо когда пришлось пленников потом умертвлять.
— Он должен был написать мне о своих планах.
— Ну, тут уж как обошлось. Видать, собирался, но забыл.
Роше счел, что со стариком не всё так ровно, как рисует его сын, иначе письмо бы обязательно пришло. Сьёрена он пока знал плохо, и с трудом представлял, как сопляк управляется с расширенным гарнизоном, однако сейчас было совсем не до того. Он был сам не свой от мыслей о бывшем недруге, бушующем где-то за рекой и закапывающем в навоз свои последние шансы на жизнь в этом мире. Гончий лист с его портретом, взятый на память, жег внутренний карман дублета.
— А вы сами-то какими судьбами здесь? Для инспенкции? — молодой старался говорить бодро, но его голос отчего-то подрагивал. Может, волновался в присутствии высокого чина.
— Нет. Слушай внимательно: утром объявишь построение — я отберу из гарнизона часть бойцов, которые поедут со мной в Аэдирн — успокаивать взбесившихся эльфов.
В ответ на задранные в недоумении брови он выложил всё сразу, но про себя решил, что Сьёрена с собой не возьмет. Еще свежи были в памяти его обмороки на дознании.
— Они что, всё-таки туда поехали?
— То есть, туда? — Вернон остановился, затем устало прислонился плечом к стене. — Так, у тебя есть что-то, о чем я до сих пор не знаю. Хотя должен. Мне что, клещами из тебя слова вытягивать?
— Виноват, капитан, не доложился сразу. Но дело не то чтобы из срочных, просто примечательное. Я уже начал писать донесение. Вот, собирался вам отправить, — под чужим тяжелым взглядом он кашлянул и затараторил быстрее. — В общем, происшествие до того странное, что я и не поверил бы в него, не будь со мной товарищей. Мы на разъезде были, как обычно, по нашей, темерской стороне, и лоб в лоб столкнулись с «белками» Иорвета.
Роше застонал сквозь мат.
— Блядь, значит, он и здесь успел отметиться… Когда это было?
— Три дня тому назад.
— Еще раз, когда именно?
— Ровнехонько три дня назад. Тридцать первого октября, на Саовину, — парень таращил на него глаза. — Пойдемте к остальным, они подтвердят, что не сочиняю. Если что запамятовал, так поправят.
Было время далеко за отбой, но солдаты еще резались в кости. Они сразу же подскочили при появлении старшего по званию, из чего тот сделал вывод, что дисциплина не так уж плоха, хотя он нашел бы к чему придраться. Сьёрен представил его на всякий случай — не все могли видеть его лично. Затем продолжил рассказ.
— Так-то нам даже есть чем гордиться, — он смущенно потер под носом, — да, мужики?
Мужики, часть которых годилась Роше в отцы, а часть тонула в кольчугах на вырост, отозвались неслаженным гомоном.
— Чем гордиться? — насторожился тот.
— А тем, что мы этих эльфов, считайте, одним только гонором прогнали!
— Если твой отчет будет написан в том же духе, то я порву его и выкину. И буду рвать каждый раз и обвинять тебя в сокрытии данных, пока не научишься писать по протоколу.
Сьёрен заметно занервничал.
— Там всё обстоятельно! По порядку. Я же знаю ваши требования, отец мне объяснял. Но устный доклад…
— Устный доклад ничем не должен отличаться от письменного. Поменьше эмоций и побольше фактов. Я устал, как собака, замерз и хочу спать.
Парень чем-то напоминал ему Чижика, а запасы терпения были на исходе. Возможно, Роше и правда превращался в ворчливого и дотошного начальника, каких сам едва переносил по молодости. Но профессиональная чуйка нашептывала ему, что парень почти наверняка наделал глупостей, которые до сих пор считает удачными решениями. Так что придется вправлять ему мозги.
— Стало быть, мы совершали обычный объезд вдоль нашего берега Дыфни. Был такой мороз, будто уже январь, и мы собирались повернуть к форту, чтоб не околеть. И вдруг видим как через мост переходит группа конников. Ровно восемнадцать штук, все верховые. Мы остановились против них, они — против нас. И замерли. Они с луками, мы с арбалетами. Это были эльфы, клянусь, с Иорветом во главе. Я узнал его даже без повязки. По шраму, значится. Но всё ж я крикнул ему, чтобы назвался и сказал цель своего появления. Они же с конца осады никогда не переходили реку, по тому берегу ездили, мы видели.
Видимо, Иорвет, обычно предельно осторожный, был в полнейшей растерянности от изгнания, если допустил столкновение с солдатами. В противном случае он и его группа тенями прошли бы мимо, никем не замеченные.
— И он тебе ответил?
— Нет. Так что я крикнул снова. Велел ему поворачивать назад, ибо в Темерии их никто не ждет. И что если они сделают еще хоть шаг, мы будем стрелять. Парни у меня меткие, натренированные — зимой мы только охотой и спасемся, ибо жалование… кхм… В общем, Иорвет на этот раз всё же заговорил, но со своими. Я эльфскую речь не разумею, но несколько слов запомнил: «Дрод мор», «Леведде» и «Байн-что-то-там-дуэлл». Байнтерх… или Теарх. Один из его соратников переспросил последнее, вот я и запомнил.
— «Drodh mor», «Laewedde». И, скорее всего, «Baintreach duell», — нетерпеливо поправил его Роше. — Хм, и что потом?
— А ничего. Они повернули назад на мост, и по тому берегу ушли на Север, к Понтару.
— Итак, «Дурная смерть». «Синий» — должно быть, Синие горы. И «Вдовий плач». Он явно не предполагал, что кто-то из вас поймет, о чем речь.
— Я всё равно не понимаю. Даже с переводом.
— Вы потом за ними следили?
— Само собой. Вдоль всей границы, чуть не до самого Флотзама. Кажется, они искали брод, но никак не находили, да и наше присутствие чуяли. В общем, в итоге плюнули на это дело да несолоно хлебавши скрылись на востоке. А мы вернулись в форт. Там, за Дыфней не наша земля, да и зябко стало. Неясно только, зачем они к нам ходили, если у них интерес в Аэдирне?
Пока Форк-младший кратко пересказывал своим рассказ про Аэдирн и Дени, а те сокрушенно мотали головами, Вернон думал о своем. Если сопоставить рассказы трактирщика, офицера и Сьёрена, получается, что Иорвет никак не мог быть в двух местах одновременно и не мог участвовать в погроме. Отряды почему-то разделись, причем сразу после Дени, а стрелы могли быть сделаны заранее. Осознание этого принесло Роше небывалое облегчение, даже если он до сих пор не понимал поступков атамана. Ни причин, ни толковых целей.
— И вы гордитесь тем, что они якобы послушались именно вас, — проговорил он. — Испугались. Поэтому повернули на мост.
— Ну да, так и есть.
— Так вот, бойцы, вы живы и целы только лишь потому, что они не пожелали бессмысленных ранений. Среди своих, само собой. Иначе вы успели бы зацепить всего двух или трех, после чего были бы расстреляны на месте. К чему вся эта бравада?
Он говорил машинально, действительно не зная что и думать. Иорвет мог безо всяких церемоний избавиться от разъезда и спокойно двинуться вглубь Темерии — за этим же он искал брод? — но не стал. Хотелось верить, что на него повлияло собственное обещание не нападать на темерцев. Ведь он давал такое обещание? Или нет? Во всяком случае, оно подразумевалось. Сьёрен сконфуженно переглянулся со своими, затем поинтересовался:
— А что такое «Вдовий плач»?
Роше нахмурился, помедлив с ответом.
— Должно быть, какой-то эльфский эфвемизм. Поэтический оборот. Они любят сыпать такой херней через слово. Вы запомнили кого-нибудь из его соратников? Как выглядели?
— «Белки»-то? Куда там! У нас были факелы, но в их свете они все были на одно лицо.
— Может, они называли друг друга по именам?
Сьёрен вспомнил и перечислил еще несколько слов, но ни одно из них не напоминало Роше известные ему имена. И всё же кто-то должен был предводительствовать над вторым, аэдирнским отрядом. «Может быть, Аэлред?» Вспыльчивый идеалист, которому сам атаман не указ — да, это мог быть только он. Или некто, доселе ему незнакомый.
Дальнейшие расспросы не выявили ничего нового. Но в целом капитан испытал огромное облегчение и чувствовал себя в праве хоть немного расслабиться: если его предположение верно, и атаман не касался тех четырех деревень, значит, еще не всё потеряно! Однако, почему же они разделились? И зачем Иорвету понадобилась именно Темерия? Роше не стал спекулировать на этот счет. Обрубил поток разных догадок, в том числе, самую главную — неужели эльф собрался попросить у него помощи? «Если удастся догнать его, тогда и поговорим».
Оставалось только понять, куда именно он ушел. Если Сьёрен передал всё верно, картина складывалась примерно следующая: полагая, что люди ничего не поймут, Иорвет озвучил для своих несколько разных направлений — среди них и Baintreach duell — а потом, когда с переправой ничего не вышло, он выбрал его как окончательное. Скорее всего. Потому и повел отряд на восток, к Понтару. Ибо куда еще? Не назад же в Верген. «Вдовьим плачем» называлось старое убежище «белок» в Каэдвене, устроенное в глухом лесу недалеко от Бан Глеанна. Роше считал его давным-давно разоренным, но, разумеется, лично не проверял. Во всяком случае, иных зацепок у него пока не было.
Он сразу лег спать, намереваясь опять выехать спозаранку. Ему, как полагается, выделили лучшие продукты на ужин и лучшую койку во всей кордегардии, уверяя что там нет вшей и клопов. Роше всё равно ничего не заметил, поскольку заснул так крепко, будто не спал полгода. А утром Сьёрен объявил построение. Капитан не стал отменять приказ, хотя уже не видел смысла брать с собой подкрепление. Всё равно никто из них не годился для сражения с эльфами и должен был послужить разве что кем-то вроде загонщиков, массовки. С неизбежными потерями, которых сейчас вполне можно было избежать.
— Сейчас я еду во Флотзам, — объявил он, когда выбрал наугад десять человек, спросил их имена и возраст. — Позже от меня прибудет посланник, который скажет, когда и куда вы должны будете явиться. Если посланника не будет, значит, справились без вашей помощи.
На самом деле, во Флотзам он не собирался и не хотел раскрывать перед ними, особенно перед Форком, свои изменившиеся планы: отказаться от участия в охоте на остроухих и оградить ячейку Иорвета от возможной опасности со стороны аэдирнцев. От любых преследователей. Сьёрен заметно огорчился, он давно желал вступить в Синие Полоски и любым способом пытался доказать свою пригодность, остальные же как могли скрывали свое облегчение. Стычка с «белками» в их понимании была форменным самоубийством, тем более после новостей из Аэдирна.
Они посоветовали ему ехать по противоположной стороне Дыфни. Скоя’таэли, мол, во время зачисток никогда не переходили реку, так что темерская стороны может быть опасна для одиного ездока, особенно если он едет затемно. Роше счел эту заботу по-своему трогательной и воспользовался советом, но по другой причине: он еще раз проехал мимо корчмы «Славное местечко» в надежде застать там аэдирнских конников, если они еще не отбыли — хотел передать с ними приказ для Полосок. Однако, никого не застал. Как выяснилось, они даже ночевать не стали, сразу дернули в Верген, поэтому Вернон, ругнувшись, вынужден был сначала держать путь в факторию.
Он удалился от корчмы всего на каких-то два часа и, не доезжая до развилки, пересекся с отрядом всадников, неспешно едущих ему навстречу. Семеро серьезных мужчин, увешанных разномастным оружием, очевидно, наемников, молча скосили на него глаза, но выражение их лиц осталось нечитаемым. Тип во главе, самый крупный и рослый из всех, одетый в длинный кожаный плащ с клепками на плечах и локтях, отогнул край капюшона, быстро обшарил его глазами, после чего равнодушно уставился вперед. Группа проехала мимо.
«Это за мной от Саскии или за Иорветом от Стенниса?», подумал Роше, разглядывая их спины. Но чуть погодя решил что всё же не за ним, иначе они сразу нагнали бы его и окружили. Значит, наверняка за Лисом. И пусть. Скорее всего, они поискали сведения об эльфах в Вергене, а оттуда по наводке направились в бордель Дени. Там их ждет ошибочная информация, которая вынудит их гоняться за рядовыми беспредельщиками, пока не обнаружится ошибка. Но будет уже поздно.
Солнце чуть качнулось к западу от зенита, когда он прибыл в порт. До отбытия парома в Каэдвен оставалось еще время, так что он спокойно разыскал своего посыльного, прикрепленного для контроля за корреспонденцией в этом районе. По счастью, парень был тут, он только вчера вернулся из Вызимы и надеялся хотя бы денек отдохнуть в городе, но Роше поручил ему срочно везти распоряжение для специального отряда. Короткая записка для Бьянки, выполненная условленным шифром и сопровожденная знаком подлинности, гласила о следующем: Полоски должны немедленно сняться с якоря и отправляться назад в столицу. Приказ, прямо противоположный прежнему, но, увы, ничего не поделаешь: дни бегут слишком быстро, уже четвертое ноября, а «Персифалю» стоит покинуть Понтар не позднее десятого, чтобы не застрять на Исмене. Так что лучше пусть едут раньше, чем позже. У Роше были сильные сомнения, что он успеет разыскать Иорвета и организовать ему помощь за такой короткий срок. Отряд-то подождет, но лёд и регент Наталис — нет. К тому же к Иорвету нужно идти одному, ведь он, взвинченный всей этой ситуацией, может резко отреагировать на темерцев, даже если те будут в отдалении.
Ну а ведьм всё-таки придется отложить. Ненадолго. Если зима не будет слишком снежной, то конное преследование не доставит больших проблем. Он ничего не сказал коменданту и посыльному о погроме в Аэдирне. Чуть позже слухи сами доберутся сюда, а Вернон пока счел за лучшее притворяться о своём полном неведении. Заодно он, не отходя от прилавка, перебрал пачку новых писем и отметил вслух что по Эмгыру пока ничего.
— Святой пророк Лебеда, надеюсь, мы проживем без них эту зиму! — отозвался посыльный, качая головой.
Капитан всей душой разделял его надежду.
Упитанный конек безо всяких проблем погрузился на паром и все недолгое плавание перенес со своей обычной флегматичностью. Роше отметил про себя, что даже не представляет, каким образом эльфы всегда ухитряются переводить через реку собственных лошадей. Или прогонять по скалам, по самым глухим топям. Возможно, в этом и правда есть какая-то особая магия. Но отряд Иорвета однозначно не бросил бы скакунов, с таким трудом им доставшихся. Может быть, они украли лодки у местных кметов и рыбаков? Стоило бы поездить по берегу и поспрашивать, чтобы убедиться наверняка, верное ли вообще выбрано направление. Точно ли Каэдвен? Но некогда. Он ограничился тем, что на противоположном берегу покрутился возле реданских солдат и послушал их разговоры. Разумеется, никто ни о чем не слышал.
День прошел поразительно быстро, и вот Вернону опять пришлось останавливаться на ночевку. На этот раз он выбрал трактир на большаке на Бан Глеанн. Кроме прочего тут можно было перетереть о всяком со своим знакомым, сыном владельца. Во Вторую Северную бедняга лишился ноги, но зато сейчас добросовестно работал, собирая новости, даже если не всегда была возможность их передать. Само собой, он пока ничего не знал про остроухих, а вот новостями о Каэдвене поделился очень охотно. Заметно искаженными, ибо основные действия происходили близ Ард Каррайга, но суть в целом была ясна: народ готовится к скорой смене власти, гербов и прочего. Королева и ее окружение, конечно, еще борются, ничего иного им не остается, но Радовид избавится от них даже прежде, чем доберется до столицы. Его войска под видом миротворцев уже активно участвуют в боях, тесня лоялистов всё дальше на север и восток. «Он вступил раньше, чем ожидалось», думал про себя Роше. «Торопится, наверняка уже осведомленный о намерениях Черных. Или хочет успеть до зимы». Его это не сильно волновало. Главное, что предполагаемое убежище Иорвета весьма далеко от линии фронта. И пока никто даже не знает, что он тут, искать не будут. Но что потом?
В следующем трактире Роше никого не знал — большая часть прежних союзников разбежалась после детмольдовских облав, а заведения сменили владельцев. Так что он сначала просто сидел за стойкой и долго наблюдал за посетителями, прикидывая, с кем и о чем можно поговорить. Иорвет имел обыкновение рассылать в такие места своих соглядатаев под видом мирных эльфов или даже людей, однако здесь и сейчас можно было наблюдать лишь одного остроухого. Он обретался в закутке для кулачных боев, и первое время ни с кем не дрался, только кривил лицо и присматривался к другим бойцам. Это и мог быть шпион. Хозяйка трактира, молодая сочная женщина, недолго думая, выложила всё, что знает о нем: этого типа, мол, зовут Дурден Портной, он приехал сюда пару недель назад, и с тех пор ничем, кроме боев, не интересовался. Далее он собирается в Новиград, как только станет местным чемпионом.
— Только вы его не трогайте, ладно? — торопливо добавила она, опознав в Верноне борца со скоя’талями. — Если что. Он ни с какими «белками» не связан!
Тон, с каким она это говорила, заслуживал внимания. Как и ее взгляд.
— А что так? Попёхиваешься с ним, да? — переспросил Роше с беззлобной поддевкой. Трактирщица вспыхнула, а ее выдающийся бюст, подтянутый почти до подбородка, нервно колыхнулся.
Капитан пребывал в почти игривом настроении, воодушевленный близостью Вдовьего плача и порядочностью Иорвета, поэтому уже не досадовал на то, что некоторые человеческие женщины предпочитают эльфов людям при прочих равных. Даже если он пария. По крайней мере, ушастые хорошо выглядят и приятно пахнут, а этот Дурден даже сохранил полный комплект зубов, чего нельзя было сказать о его оппонентах-людях. Сей факт всё же вызывал смутное раздражение, потому что на взгляд Роше, рожа эльфа была уж слишком надменной для его невысокого положения. Этой роже следовало придать более смиренный вид. И заодно найти повод для разговора.
— Ладно, сильно мять его не буду, — осклабился он, вставая. — Объясню только, что сегодня чемпионом ему не быть.
— А, так вы драться собрались? Ну… Не обижайтесь, конечно, но он вас на раз-два уделает.
— Я понимаю, ты болеешь за своего кавалера, но у меня свой интерес.
Он надеялся размотать этого Портного на тему «беличьих» дел. Не может быть, чтобы агрессивный кулачник даже мысли не имел о борьбе против людей, тогда как в бригады порой шли настоящие портные, ювелиры и прочие тонких дел мастера. Сражались, правда, много хуже, чем опытные эльфские воины и охотники, но всё равно много лучше, чем большинство человеческих солдат…
— Вот так-так, — протянул он, остановившись напротив Дурдена и сложив руки на груди. — С виду вроде бы не «белка», но на морде боевой раскрас. Серьёзная заявочка.
Как и ожидалось, тот завелся мгновенно. Подобрался, полоснув его презрительным взглядом, и скривил рот. Встал в позу повнушительнее.
— С виду вроде бы вояка, а на деле обычный пидор, — ответил он в тон. — Эта заявка будет посерьёзнее.
Роше остался спокоен насчет его выбора слов. В конце концов, это просто общепринятый ритуал перед боем. Через пару минут языкастый нелюдь будет лежать в нокауте. Или, учитывая высокий болевой порог его племени, кататься по полу и выть.
— Вояка? Ты что, капитана Синих Полосок не узнаешь? А ведь меня знают буквально везде.
Окружающие, пока в основном другие кулачники, начали переглядываться и перешептываться. В полутьме трактира не всем сразу бросилась в глаза его одежда, но имя, само собой, было известно. Так и надо: чем скорее о нем узнают шпионы Иорвета, тем глаже пройдет грядущая беседа. По какой-то причине Роше был абсолютно уверен, что они тут есть, и притом не один. Но, может быть, это сказывалась старая флотзамская травма.
— Да мне до фонаря, кто ты там есть! Я с тобой драться не буду.
— То есть, сразу признаешь свой проигрыш? Зассал?
— Нет. Но пидора касаться — себя не уважать. У меня строгие принципы.
На этот раз оскорбления перешли границу. Даже в толпе это почуяли: стало заметно тише, а в кислом, прокуренном воздухе повисло напряжение. Хуже того, Роше не сразу смог найти остроумный ответ. Или вопрос. Или сказать хотя бы что-то, кроме «Хера себе смелость!» Впрочем, это последнее вырвалось само. А рука против воли потянулась к палице — она не убьет, но знатно вправит мозги и длинный язык.
Эльф тоже вмиг вытащил свое оружие из-за пазухи. Длинный, изогнутый кинжал.
— Как подло. Но от такого, как ты, иного не ждут, — бросил он. — Я дорого продам свою жизнь, а остальные пусть видят, как известный всему свету «капитан Синих Полосок» на ровном месте пытался убить мирного нелюдя.
Трактирщица прибежала так быстро, словно каждая ее грудь не весила как упитанный младенец. Вернон с раздражением покосился на нее. Женщина намеревалась защищать любовника, правда, неясно чем — в ее руках не было ничего боевого. Дело принимало поистине странный оборот.
— Все слышали твою болтовню, — он понадежнее перехватил шестопер. — Кем я буду, если не заставлю тебя ответить за слова?
— Пидором и будешь. Вряд ли от пролитой крови что-то изменится.
Тут решил встрять кто-то из посетителей. Дед, явно из местных, грозно забубнил в бороду:
— Ты, морда лопоухая, заткнулся бы лучше. Не хошь махаться — так не машись. Признай, что трусишь. А чужими грехами не кройся. Не твоё дело, знашь.
— Какими еще, блядь, грехами? — рыкнул Роше деду. — Я трахнул больше баб, чем этому эльфу лет.
Дурден зло фыркнул.
— Меня не обманешь. Ты битых полчаса жадно рассматривал меня из-за стойки. Это ровно на двадцать девять минут больше, чем нужно опытному ловчему, чтобы определить — «белка» перед ним или нет.
— Боюсь, тебя неправильно информировали. Причастность к ним определяется не на глаз, а в комнате дознаний и с применением специальных инструментов. Впрочем, сто процентов допрошенных признавались в содействии террористам. Как минимум. И ты тоже признаешься, когда я тобой займусь.
— Вот для чего это всё! — эльф попятился к выходу. — Когда в Темерии закончились нелюди, злобные твари вроде тебя кинулись по соседям. Я пятый год езжу по Северу, подтверждая свой титул чемпиона. И тут тоже все меня знают, но защищать не будут.
— А чего тебя защищать-то? — удивился прежний дед. — Сам же первый зубоскалить и начал. И впервые испугался драться. Смертоубийства не допустим, но ежели капитан изволит проучить маленько, то супротив не встанем.
Вернон внимательнее пригляделся к эльфу. Да, это был боец, и на его лице была боевая раскраска. Однако он правда боялся — лицо покрылось каплями пота, а кинжал в решительно выставленной вперед руке ходил ходуном. Даже если он скоя’таэль, бывший или нынешний, его отказ от боя вполне обоснован. У рядового попросту не было шансов против капитана, ни в спарринге, ни в реальной схватке.
— Не хочешь поединка? Не беда, — продолжил Роше. — Потолкуем так. Ты наговорил слишком много, чтобы не счесть тебя причастным к разбою.
— К какому еще разбою?
— Эй, мужик, не гуди! Я с тобой подерусь! — сказал кто-то из толпы, не замеченный им раньше.
Впрочем, неудивительно: сей тип снял свой кожаный плащ, оставшись в засаленной жилетке поверх грязно-серой рубахи, а под капюшоном у него блестела обширная лысина, обрамленная опушкой редких волос. Это был главарь наемников, встреченный Роше недалеко от корчмы Дени. Он и его команда прибыли сюда всего несколько минут назад, а уже были в курсе происходящего. Значит, всё-таки ехали за ним?
— Позже, — отозвался Вернон. Погоня погоней, а ему не с руки было отвлечься и потерять из виду важного свидетеля. Который, между прочим, с чисто эльфской юркостью устремился к выходу. — А ну стоять, гад!
Он ринулся было за ним, однако был остановлен наемником, который схватил его за плечо и дернул в сторону.
— Пусть бежит, всё равно он нихера не знает.
— Чего? — Роше с еще большим недоумением оглядел его сверху вниз.
— Да-да, мы с тобой уже пересекались в Аэдирне. И у нас, как понимаешь, есть общий интерес, — ловчий неприятно улыбнулся. — Пошли к стойке, я угощаю. Обсудим всё по порядку.
Нельзя было только на основании слов судить, правду он говорит или нет, поэтому стоило по крайней мере выслушать. Его подручные обосновались за отдельным стол, не намереваясь мешать. Уже хорошо. Стоило держать их всех в поле зрения.
— Общий интерес, говоришь? — начал Вернон, когда перед ним и его собеседником появилось по кружке пива.
— Нечего скрывать, скажу прямо: у меня заказ на Иорвета. Как и у тебя. Судя по твоим претензиям к Дурдену. А Его Величество король Стеннис оказался хитер, чтоб его кошки драли… Нанял несколько команд ради ловли какой-то никчемной блохи!
— Одних гончих листов достаточно, чтобы соблазнить всех скучающих головорезов в округе.
— Верно. Да и мзда аппетитная, — бугай, очевидно, относился к тому типу людей, которые со всеми ведут себя дружелюбно, по-приятельски. Особенно с теми, на которых имеют особые виды. — Беда в том, что я плохо представляю себе, как ловить такую сложную цель. Боюсь, моего отряда может не хватить.
— Это ясно. И ты бежал за мной от той самой корчмы, чтобы уговорить объединить усилия?
— Сразу видно опытного следователя: ловишь суть на лету.
Роше покосился на него с любопытством, затем отхлебнул пива, чтобы не выдать волнения.
— Но не проще ли было найти кого-нибудь в самом Аэдирне? Поближе к цели, к Иорвету, чтобы не мотаться туда-сюда.
— А вот тут занятный момент, — наемник растянул рот в самодовольной ухмылочке. — Можно сказать, сработала моя интуиция. По показаниям-то он разносит Аэдирн, но ты поехал совсем в другую сторону, и притом не за подкреплением. А сейчас вот к какому-то эльфу пристал, насчет «белок» спрашивал. Так что всё сходится.
Тот факт, что бойцы Роше находятся в ином месте вполне мог стать ему известен от братьев Дени. На этот счет можно было не уточнять. Капитан поторопил его, не желая терять время:
— Что именно?
— Старого Лиса нужно искать где-то здесь. В Каэдвене.
— Что же, — Вернон пожал плечами, — стоит похвалить тебя за наблюдательность и догадливость. Но конкретного места я и сам не знаю.
— И снова верно. Иначе бы не подошел к Дурдену. Если, конечно, — охотник осмотрел его пристальнее, — у тебя к нему нет каких-то других дел.
— Каких, например?
— Ну, как известно, наши ушастые недруги крайне проницательны. Этот, правда, слишком очеловечился и наверняка растерял эти способности, так что его словам я не особо верю. Вдвойне, потому что обычно они славятся своей терпимостью к разного рода отклонениям.
Роше подавился пивом. Да что творится-то? И этот туда же! В другое время ему было бы глубоко плевать, во что там верит этот случайный тип, но сейчас, когда речь зашла об ориентации, он уже засомневался, что в его поведении она никак не проявляется. Ранее он не умел, не счел нужным сдерживаться себя с женщинами, которые были ему доступны. Недоступных же просто облапывал глазами и награждал разными эпитетами. Теперь же, когда его влечение полностью сместилось в сторону мужчин, прежняя привычка дала о себе знать. Он действительно изучал Портного дольше, чем нужно. На его вкус тот был мало похож на Иорвета, но какой-то мужицкой привлекательности в нем было хоть отбавляй. Выходит, это оценивание было заметно даже посторонним. Нужно срочно отучиваться. Необходимо!
— Да, знавал я одного забавного типа, — пробормотал он, стирая испарину паники со лба, — так вот, он сам человек, но тащился от баб-низушков, прям слюной исходил. То еще отклонение.
— Хм-м, — с сомнением протянул охотник. — Зря ты это, так-то они славные. Маленькие, кругленькие, с виду покорные. Насадишь одну такую на хер — и верти как хочешь — только если ей не по нраву будет, огребешь по первое число. С другой стороны, можно ее просто прихлопнуть. Никто и не заметит, — он гоготнул.
— Мы о каких-то разных вещах говорим, кажется.
— Вот и я о том же.
Вернону почувствовал себя дурно. Неужели его слава нормального мужика, несомненно, известная каждому, кто хоть раз о нем слышал, разбилась в пыль после одного неосторожного взгляда? «Нет, это всё Иорвет. Чем больше думаешь о нем — тем больше видно». В то же время это могла быть простая провокация. Попытка отвлечь его от главного, запудрить мозги. Не более.
— Итак, как тебе мое предложение? Работаем вместе? — ввернул ловчий, пользуясь моментом.
— Никакого предложения я еще не услышал. И даже понятия не имею, с кем вообще говорю.
— А, извиняюсь, не представился раньше. Роб Желтое Знамя. Да, вот так просто и без прикрас, — он объявил это с таким видом, будто произнес дворянский титул, не меньше.
— Наверняка что-то широко известное, — Роше не хотелось пожимать протянутую ему руку, такую грязную, словно ей копались в угле или в чем похуже. Но пожал. Нужно было изображать сговорчивость, чтобы получить побольше сведений.
— Обижаешь! В Венгерберге я первый, к кому обращаются за помощью люди с кошельком. Желаешь узнать историю моей клички?
— Нет, определенно нет. Зато я желаю допросить Портного, пока он не удрал далеко.
— Забудь о нем. Месяц назад его видели в нашей столице, так что он однозначно не связан ни с какими «белками». Может, в прошлом был, но не сейчас. Заметил? Его ж чуть удар не хватил от твоих подозрений.
— А характерный раскрас?
— Да он просто подмазывается к ним ради гонору. За что не раз бывал бит, порой ими же. Просто везучий подонок, другие и за меньшее в петлю попадают. Еще пива?
— Нет.
— Короче, ты знаешь, сколько со мной людей. Всего нас семеро. Я не витаю в облаках и не строю розовых замков. Одним нам не выдюжить против эльфов даже при поддержке аэдирнцев. Но с твоим отрядом — всё возможно. Разделим награду пополам.
Его слова были не лишены смысла, если рассматривать их в отрыве от текущих обстоятельств. И хотя обычно конкурирующие группы грызлись над добычей за полную награду, лично для Роше он не представлял никакой опасности. Роб был не дурак, чтобы бороться с самими Полосками. Так что в иное время вполне можно было бы объединить с ним усилия и не прогадать.
Возможно, Вернон рисковал, решив взять всё на себя. Он не стал оглядываться на команду ловчего, по звукам их голосов и так было ясно, что все они на месте и никуда не выходят. Нужно, чтобы так оно и оставалось, ибо он собирался выманить командира наружу, куда-нибудь в темное, глухое место. Куда? Конечно, в нужник.
— Слишком много пива, — буркнул он и икнул для вида. — Мне надо отлить.
Физиономия здоровяка вдруг сделалась подозрительной.
— Что такое, не понравилась моя идея? Сказал же, гонорар пополам. Хотя… Стеннис — тюфяк каких поискать, можно надавить на него и потребовать двойной объем. Так сказать, за скорость и качество.
— Я просто сказал, что мне нужно отлить.
— Тогда мне тоже.
— Боишься, что я свалю ловить эльфов один?
— Да, боюсь. Неприятно будет, если опередишь.
— А мне будет неприятно, если в нужнике рядом окажется чужой болт.
Роб выпучил глаза и хохотнул.
— Или, наоборот, волнительно? Ладно, шуткую я, не горячись!
Роше постарался сдержать презрение и нехотя кивнул. Поддевки поддевками, а всё шло так, как он и рассчитывал. Нужник, вынесенный к самой ограде, оказался удобным продолговатым сараем с серией дырок в деревянном постаменте, изрядно загаженных: хозяйка рассчитывала на приличное количество гостей, но ухаживать за отхожим местом не спешила. Он мельком подумал, что не сможет запихать бугая под настил, а расчленять на куски его некогда. Где же спрятать тело? И надо ли вообще?
Он намеренно медлил, поднимая подол одежды, тогда как Желтое Знамя, мерзко ухмыляясь, сразу вытащил свой член — неужели поверил, что капитан Синих Полосок, живая легенда, всего лишь скрытый мужеложец? Во всяком случае, глумился вполне искренне, будто его чумазое достоинство могло заинтересовать реального любителя. Впрочем, Вернон сделал вид, что и правда засмотрелся. Даже сглотнул для достоверности, опустил взгляд. Но потом, когда услышал смешок и звук забившей в дерево струи, быстро выхватил свой фальшион и что есть силы рубанул по чужому прибору, вместе с тем отсекая удерживающие его пальцы. Прежде чем ловчий успел издать хоть звук, капитан толкнул его плечом в угол помещения и вторым ударом полоснул поперек лица. Довершил дело ножевым ударом в сердце.
Снаружи было тихо, но он торопился, пока другие гости не задумали облегчиться и пока отряд не заметил долгое отсутствие своего командира. Не было смысла прятать его, только обыскать. Роше забрал один из наручей с отметками и подписанное королевской канцелярией соглашение о найме — свидетельство того, что банда была нанята официально. Теперь следовало скорее покинуть заведение, несмотря на ночь, и сделать нелогичный рывок к Ликсели, просто чтобы сбросить возможный хвост. Там можно будет заночевать в кметской хате.
Гостеприимную хату он нашел без труда, но не мог забрать у стариков право спать на кровати, поэтому удовольствовался лишь каким-то жестким настилом. Несмотря на привычность Вернона ко всему, тот намял ему кости, будто он и в самом деле накануне хорошенько подрался. Однако дурно спалось ему не только поэтому. Он всё больше и больше думал о том, как пройдет встреча с Иорветом. Разумеется, у этого неприятного, холодящего кишки чувства были причины, и всё же он пытался убедить себя в том, что эльф будет только рад помощи. Если он воздержался от нападения на темерских пограничников, значит, еще достаточно вменяем.
По пути к Вдовьему Плачу он наткнулся на крупный лагерь реданцев, и не стал его объезжать. Наоборот, он рассчитывал, что их присутствие всего в нескольких часах от убежища скоя’таэлей подтолкнет последних принять верное решение. Притом что, скорее всего, Иорвет прекрасно знал об их присутствии. И наверняка нервничал. В основном, насколько Роше была известна его натура, от соблазна поживиться реданским добром, но это другая история. Хотелось надеяться, что он достаточно осторожен, чтобы не рисковать своей кучкой сторонников ради мимолетной добычи. Припасов из «Славного местечка» им должно было хватить надолго.
Он предупредил командира лагеря, какого-то там лорда, об эльфах неподалеку, но не упомянул об аэдирнском происшествии.
— Эт-того еще тут не хватало! — задрал брови тот, поежился и оглянулся на стену леса. — Вот ведь блядство… И что нам теперь делать? Сколько их?
— По моим данным, всего восемнадцать. Я встану неподалеку, и буду ждать прибытия моего отряда.
— Угу, да, хорошо, — командир покивал головой, потом отвел глаза, раздумывая, что бы еще сказать. Наконец, показал ему свою карту местности. — Сами-то мы тщательно тут всё обследовали, а никаких убежищ не обнаруживали. Вы точно уверены?
— Точно.
Роше при этом вовсе не был уверен. Зато он обратил внимание, что лорд не предложил его свою помощь — перетрусил или решил сэкономить бойцов — как бы то ни было, так даже к лучшему. Значит, он и его люди не станут мешаться. Зато после оценки расположения и размеров реданского лагеря будет проще провести мимо них эльфов.
Вместе с тем ему стало ясно, почему Иорвет выбрал Каэдвен, а не Реданию, например, хотя там тоже наверняка имелись тайные базы: во-первых, больше лесов, в которых проще затеряться, а во-вторых, разруха и неразбериха войны. Армии обеих сторон — жирная и обильная пища. В-третьих, согласно словам каэдвенской королевы, местные специальные отряды расформированы за ненадобностью, тогда как на службе у Радовида целый Орден Пылающей Розы, собаку съевший на конфликтах с «белками». Орден сейчас наверняка частично на передовой, а частично занят розыском неугодных чародеев, но рядом со своей базой близ Роггевеена он намного опаснее.
К Вдовьему Плачу вело несколько путей с разных сторон, из которых Роше, разумеется, выбрал самый безопасный. Но даже на нем не было и мимолетного намека на то, что здесь присутствуют эльфы. Ему, опытному профессионалу, не попалось практически никаких свидетельств, хотя тропинки возле флотзамского убежища, например, были буквально усеяны трупами с оставленными в них стрелами. Зато нужное место не удалось найти сразу. Он петлял на несколько часов дольше, чем нужно, и под конец уже решил, что заблудился, однако отступать было нельзя.
Нынешний ноябрь в Каэдвене представлял собой полноценную зиму. Роше пожалел, что его теплый плащ оторочен всего лишь узкой полоской меха, тогда как к нему следовало бы взять еще плотный песцовый воротник. И утепленный шаперон. Но, собираясь к отплытию в конце октября, он рассчитывал вернуться в Вызиму точно в срок, притом на теплом корабле, а не на ленивом толстом мерине. Последнего, по идее, грел жир, но он всё равно по какой-то причине упрямился. Он же первый и почувствовал чужое присутствие. Свежий снег похрустывал под его копытами, а ветер завывал между густых ветвей, но всё это не могло обмануть чуткое конское ухо. Вернон сильно замедлился, почти остановился, давая хорошенько рассмотреть и опознать себя. Затем легко тронул мерина пятками, чтобы тот побрел дальше. Он даже гадать не мог, кто встретит его в качестве часового. Их будет несколько, ясное дело, но один или одна всегда идут за главного.
Примерно в десятке шагов впереди него откуда-то сверху на землю спрыгнула темная фигура. Легко и ловко, и бесшумно. Иной бы подумал, будто это обман зрения, движение ветки или упавшая снежная шапка. Но эльф сделал так по привычке, не намеренный скрываться. Так же, как и в прошлый раз. «Черт бы побрал этого духа-хранителя».
— Ну и ну, я уж было решил, что это призрак, — проговорил Аэлред, подходя ближе. В руках он всё так же держал лук и стрелу, но не целился. — Или какой-то сумасшедший одинокий путник, случайно забредший куда не следует. А это всего лишь Вернон Роше! Опять он. Легок на помине.
Неясно почему, но Роше был рад видеть блондина. У того уже почти закончился ломаться голос, и слушать его теперь было намного приятнее. А его волосы — вот уж чудо — были прилично причесаны, а не торчали по бокам, как солома. Что с ним случилось?
— То есть, вы обо мне недавно вспоминали? — капитан приветственно махнул им всем рукой, всем троим, что вышли вместе с Аэлредом, словно своим хорошим приятелям. Он не испытывал страха или опасения. Скорее, ликование. Без приказа Иорвета ни одна из его шавок не посмела бы даже навести на него лук. Наверное. Может быть.
— Еще бы не вспоминать! Я гадал, кого первого принесет по наши души? Кто первый откликнется на призыв Стенниса изловить атамана и истребить оставшихся? И вот он ты. Первее и раньше всех.
— Брось, ты же не веришь всерьез, что в одиночестве — вам это известно — я прибыл сюда дабы поймать Иорвета и сдать, куда надо?
Молодой эльф издал неприятный смешок и оглянулся на товарищей.
— Как паясничает, поглядите! Ты стар и хитер, вот что я знаю. Надеешься обмануть нас с Иорветом якобы тем, что при тебе никого нет. Тогда как вся местность наверняка оцеплена твоими людьми.
— Спасибо за подтверждение, между прочим: ты несколько раз повторил, что Иорвет здесь. А то я уж начал сомневаться, не зря ли тащился в такую даль.
Парень задохнулся на полуслове. Один из эльфов ободряюще хлопнул его по спине. Остальные не выглядели благожелательными, но это было понятно и объяснимо.
— Он не дал никаких инструкций на случай моего появления?
— Нет. Он не упоминал о тебе ни разу с того дня… со дня штурма, — Аэлред опять помедлил, но закончил уверенно, так как все его товарищи уже знали, что Синие Полоски были в Вергене после осады.
Услышанное не понравилось Роше. Хотя с чего бы атаману часто вспоминать о нем при других? Как заметил даже Геральт, он никогда ничего не объяснял своим без особой необходимости, а очевидные причины кооперации со старым врагом — тем более. Интересно только, что он ответил на вопросы блондина? Попытался ли отговориться или выложил всё, как есть? Важно, однако, то, что тот остался при Иорвете, несмотря ни на что. А разбоем в Аэдирне, очевидно, руководил кто-то другой. Вернон сильно сомневался, что он вообще хоть чем-то может руководить, но другие поглядывали на него так, словно ждали распоряжений. Может быть, его даже сделали лейтенантом.
Он всё ждал, начнет ли молодчик глумиться, намекая на то, из-за чего в прошлый раз пытался прогнать его. Но нет, об этом не прозвучало пока ни слова. И никто, к счастью, не выдал никакого похабного намека.
— Как ты вообще нашел нас здесь?
— У тебя талант задавать максимально нелепые вопросы. Нашел так же, как нахожу всегда. — «Ваш атаман явно несколько не в себе, раз так неосторожно выдал название убежища». — Ладно, здесь собачий холод, — Роше демонстративно подул на ладони в перчатках, — веди уже меня к нему. Надеюсь, у него и здесь есть приличная хата. Или вы устроились прямо на снегу?
— Сначала ты скажешь, зачем пришел. Кроме того, чтобы исполнить волю королька.
Капитан не стал спорить и достал из седельной сумки наруч и соглашение, отнятые у охотника. Передал всё это эльфам. Пояснил:
— За вами шла небольшая группа головорезов, нанятая Стеннисом. Полагаю, одна из нескольких. Я избавил вас от главаря, но его приятели по-прежнему могут представлять угрозу. Достаточно убедительно?
— Главарь был твоим конкурентом, только и всего.
Тем не менее, Аэлред сделал ему знак идти за ним, а трое других безо всякой команды вскинули свои изящные зефары, пропустили Роше вперед и двинулись следом. Несомненно, готовые в любой момент начинить его спину стрелами.
Роше озирался вокруг, прикидывая, есть ли здесь хоть одно место, где достаточно будет понизить тон голоса, чтобы не быть подслушанным. Укрепления были давно заброшены, но изначально строились на совесть, а люди явно не собирались заглядывать сюда даже для того чтобы разрушить всё окончательно. Поэтому конструкции до сих пор пребывали в хорошем состоянии. Едва заметные, они вились замысловатыми лентами вокруг деревьев, уходя куда-то вдаль, к основной базе. Мостики, наблюдательные вышки, система оповещения, возможные ловушки, несколько домиков, устроенных высоко на деревьях — только эльфы умели строить их прочными на голых сосновых стволах. Все они казались необитаемыми, а узкие окна были наглухо заколочены, чтобы наружу не проникал свет.
Вернона подвели к одному из самых близких к земле строений, единственному, на вершине которого красовалась тонкая железная труба, источающая полупрозрачный дымок. Из одной этой детали было ясно, что немногочисленный эльфский отряд в полном составе ютился именно тут. Обычно они уважали уединение, личное пространство, но за долгие годы партизанства привыкли жить тесной кучей в одном месте из экономии топлива и безопасности. Ему не удалось узнать, как они проводили этот ранний вечер и почему никто не тренировался на свежем воздухе и не занимался какой-нибудь важной работой — холод этому редко бывал помехой, — Аэлред поспешил сообщить о происшествии атаману. Впрочем, несколько эльфов всё же высунули носы из двери, а среди донесшихся изнутри голосов особенно выделялась яростная ругань какой-то эльфки. Наверняка Шанти. Она несколько минут распекала бестолкового блондина, который привел врага так близко к своим. Затем, видимо, вознамерилась сама выйти и разобраться, в чем дело, однако ей не позволили.
Высокий, угрюмый эльф молча отстранил их с Аэлреда от прохода. Затем, выйдя наружу, крепко затворил за собой дверь, парой кивков заставил сопровождающих исчезнуть. Было уже темно, да и выглядел он теперь несколько иначе, но Роше узнал его. Ему несложно было бы узнать Иорвета в любом состоянии и виде.
Старый Лис не казался удивленным. Как не казался и обрадованным. Напротив, он как будто не до конца верил в реальность происходящего и, остановившись за несколько шагов, долго вглядывался в лицо Вернона, будто оно привиделось ему в зыбком сне. Он наверняка отмахнулся бы от видения, если бы его солдаты сами не сообщили о нем. Потом, наконец, заговорил:
— Лучше будет зайти в дом. Здесь прохладно.
— Прохладно? Жуткий дубак, я бы сказал, — приглашение, пусть даже такое дежурное, заметно обнадежило Роше. — Но давай останемся здесь: не хочу, чтобы остальные слышали. Единственное, я заприметил жаровню…
Иорвет сделал знак, и из ниоткуда появилось двое его подручных. Одному он велел позаботиться о коне, а второму — вытащить из укрытия жаровню, которой грелись караульные на вышках. Выполнив поручения, эльфы всё так же беззвучно удалились.
— Гляжу, ты вышколил их еще лучше, — Роше не скрывал зависть. — А мои того и гляди от рук отобьются. Дерзят так, что только уши затыкай.
— Нас мало, и мы должны понимать друг друга без слов, чтобы выжить, — голос Иорвета звучал отстраненно, хотя взгляд оставался внимательным.
— Или у тебя просто особый талант к руководству.
Что еще он не намерен был скрывать — так это свою радость. Черт возьми, он такой путь проделал, чтобы добраться сюда, так долго не видел этого худого лица!
— И, зачем ты явился? — резкий вопрос застал Роше врасплох.
По пути к эльфской базе он долго размышлял о том, что скажет Иорвету и как. О чем спросит. Многое зависело от того, в каком тот настроении и способен ли вообще на диалог. И если в первую секунду у него появилось ощущение дежа-вю — прийдя к обиталищу эльфа в Вергене, он точно так же был вынужден настраиваться — то сейчас многое показалось каким-то другим. В его словах ощущалась заметная неприязнь, усталость и настороженность. Хотя всё это было объяснимо: шутка ли пережить очередное предательство? Причем от той, которая обещала так много.
— Уж точно не за тем, что там решил твой бедовый подчиненный. Если он успел передать тебе свои соображения.
— Я их разделяю.
— И всё же пригласил меня в дом. Не опасаясь, что я могу навести там шороху, а ваша стоянка окажется окружена моими людьми.
— Тебе не удалось бы привести их в лес незаметно. И неужели ты принес бы с собой полдюжину бомб, чтобы подорваться вместе с нами? Нет, Вернон, ты не таков.
— О чем и речь, — капитан протянул руки к огню. — Зато тебе реально стоит остерегаться реданцев, чей лагерь…
— Я знаю о них, хотя они наверняка не знают обо мне. Им же лучше, если так всё и останется.
— Считаешь, тебе удастся надолго сохранить такой расклад? Спустя неделю весь Север будет считать тебя виновным в аэдирнском погроме. Не говоря о том, за что тебя разыскивают изначально. Плюс твои долги Каэдвену.
Атаман отвел глаза в сторону, словно задумавшись.
— Допустим, я поверю в то, что ты случайно оказался там, где смог узнать обо всём, — медленно проговорил он.
— Не случайно: моей целью были заказчицы Фольтеста, Шеала и Филиппа. Я начал их поиски с Вергена, потому что это проще и логичнее. И уже наверняка нашел бы, если бы не ты со своими проделками.
— Понимаю. Наталис предложил тебе за ведьм очередную медаль-безделушку, а вот награда за меня впечатлила намного больше. Что называется, реальные деньги.
— Чего? Твою мать, я полагал, мы достаточно трещали на рабочих совещаниях, чтобы даже до тебя дошло, насколько я равнодушен к деньгам!
— Ты мог говорить что угодно. Как и сейчас. Говорить ты умеешь.
— Почему ты считаешь, что я вру?
— Потому что не могу доказать иное. И ты не можешь это доказать, признай.
Признать всё же пришлось, потому что Роше в самом деле как-то упустил из виду, что в его действиях могут заподозрить корысть, да еще и такую мелочную. И это после всего, что было! Он чуть огляделся по сторонам, словно мог наверняка определить присутствие там других «белок». Но в текущих условиях даже гадать не надо было — они были начеку. А, значит, никаких намеков делать нельзя. Как нельзя приблизиться или коснуться. Нельзя посмотреть по-особому. Ничего нельзя. Даже дрянное рукопожатие.
Изначально он не планировал думать в эту сторону. Ему казалось, что глава со Старым Лисом закрыта окончательно и бесповоротно, и возможна только помощь по старой дружбе и по старым долгам. Как же он ошибался… Или врал себе, как обычно. Будто не знал, что в одной-единственной сфере, кроме политики, любые принципы, решения и обещания, данные себе и другим, совершенно бесполезны. Он жадно отмечал всё, что видит перед собой — выразительный профиль Иорвета, его плотно сжатые, побелевшие от холода губы, темные волосы, вторящие своим цветом темной же вольчей шкуре, из которой он сделал себе воротник. Его тускло-фиолетовый шрам и прозрачную зелень единственного глаза, едва различимую в полутьме. Впрочем, цвет присутствовал и в его старой, привычной одежде, но она пришла в полную негодность после многочисленных вылазок на благо Вергена. Почему он не поменял эти лохмотья на нечто более подобающее? Награбил же достаточно. Роше не сомневался в том, что никто не осмелился бы оспорить его право на лучшие вещи.
— А ты всё же смастерил себе обновку, — он указал на воротник, слыша как собственный голос предательски просел.
— Да, Маддок постарался, он в этом специалист.
Иорвет продолжал цедить бесцветные, равнодушные слова, теперь больше интересуясь огнем, чем человеком напротив. Затем вновь подал голос:
— Говорят, ты убил Лето в Лок Муинне.
— Да, как и хотел. И как ты просил меня, если помнишь.
Вернон сделал акцент на последних словах. Он был безмерно благодарен за смену темы, поскольку сам мог лишь растерянно смотреть на него, перебирая в уме, что бы еще сказать и как убедить его в своих добрых намерениях. Тот только повел плечами, показывая, что, разумеется, помнит, но это уже не существенно.
— Тогда ты легко нашел способ передать мне послание, — продолжил Роше. — Почему не нашел сейчас? Неужели за всё это время не обзавелся новыми знакомыми? Ведь у тебя везде есть свои люди.
— Преувеличенное заявление, хотя отчасти правда. Вот только зачем мне было писать тебе?
— Да хотя бы сообщить, что тебя попросили вон из Вергена. О предъявах Стенниса. Не за один же день это произошло!
— Всё еще не понимаю, при чем тут ты. Это мои проблемы. Не твои, — он помолчал, а потом вдруг добавил желчно: — Зато показателен тот факт, что ты сам объявился только когда Стеннису втемяшилось в башку отомстить мне.
Иорвету сложно было забыть тот день, когда Наталис, возвращавшийся из Лок Муинне в Вызиму, зачем-то остановился у Вергена и сошел на берег, чтобы побеседовать с Бурдоном и Саскией, которая прибыла всего несколькими часами ранее. Вскоре выяснилось, что речь там шла о тривиальных вещах вроде взаимной поддержки Свободного Государства и Темерии, особенно в свете восхождения Радовида. Он отметил это, как важное для себя обстоятельство, но заострил внимание совсем на другом: корабль Синих Полосок, значительно поврежденный каэдвенцами, но всё еще узнаваемый, проплыл мимо пристани, не задержавшись ни на миг. На палубе было двое солдат специального отряда и Бьянка, что развеивало все сомнения: Роше намеренно не стал останавливаться. Сопровождение регента было бы удобным и предсказуемым способом для него попасть в город хотя бы для того, чтобы перекинуться парой фраз с бывшим подельником. Ведь это тоже много! Впоследствии стало известно, что Полоски охраняли детей Фольтеста, однако вряд ли капитан лично сутки напролет держал их за руки, страшась отлучиться. Стало быть, прежний вывод был в силе: для него это всё не более, чем деловой процесс. Да, встреча накануне штурма не состоялась из-за Аэлреда, а Вернон всё-таки собирался прийти на нее — на словах — но Иорвет больше верил тому, что видел и слышал потом: темерца очень напрягла идея о совместной работе на Собрании, а встретиться перед штурмом Вергена он хотел по одной причине — вызнать про сбежавшую за туман Шеалу. И только.
Всё у него, человека, именно так и никак иначе. Даже если его бескорыстие вполне искренно — хотя как знать наверняка? — у него остается еще достаточно выгод от того, чтобы поймать старого недруга и сдать, куда положено. Для этого он даже вспомнил сработавшие ранее приемы манипуляции. Вот только забыл о последовательности. Если уж врешь, то ври до конца. Неизвестно, когда это вранье сыграет тебе на руку.
— А когда, по-твоему, я должен был явиться? — вполне убедительно возмутился Роше. — Думаешь, я валялся дома на печи и поплевывал в потолок? Бухал, щупая столичных девок? Хотя, черт, ты же не знаешь всего… После Лок Муинне у меня и минуты свободной не было. Я недель пять мотался из Аэдирна в Нильфгаард, а оттуда — в Темерию, выясняя, как быстро Черные навяжут нам новую войну.
Впервые за всё время разговора во взгляде Иорвета отразился хоть какой-то интерес.
— Войну?
Его откровенное неведение чуть не заставило капитана закатить глаза, но он сдержался. Эльф по-прежнему слабо интересовался политикой, а разбирался в ней еще меньше.
— Серьезно, никто не доложил в Верген, что Синие Полоски, мчащие осенью куда-то во весь опор, отметились во всех крупных городах Аэдирна? — он прикусил язык, пока его не упрекнули в том, что в таком случае он мог бы заехать в Верген, сделав небольшой крюк. Мог бы, но не захотел, и это было правдой. Он спешил, но не настолько. Так что сейчас он продолжил, в общих чертах осветив свою командировку, опустив отдельные подробности. Иорвету они ни к чему.
Тот терпеливо выслушал всё до конца. По его виду сложно было понять, насколько он поверил, и дополнительные факты, собранные Верноном еще в Лок Муинне, увы, не поправили картину. Вскоре к нему вернулись прежние скука и отчуждение.
— Не надо быть провидцем, чтобы угадать задачи Эмгыра, — наконец, процедил он с едва читаемым упреком. Роше проглотил это без возражений, помня о своей цели наладить контакт. Дипломатические уловки, которым он выучился при дворе, были плохо применимы в ситуациях, когда нужно быть искренним, без слов высказывая то, что на душе. По правде говоря, слова тоже задачу бы не упростили.
— Вернемся к теме. Ты что-то там завернул про свои проблемы, которые якобы меня не касаются. А сам, между тем, за каким-то рожном пытался пробраться в Темерию.
Это обстоятельство с самого начала обеспокоило его, так что он решил не искать особого повода, чтобы выяснить правду. Понятно, что если уж эльф взялся темнить, то от своего не отступится. Так и вышло. Сперва он замер, очевидно, раздумывая над ответом, затем на его губах обозначилась слабая улыбка, которая могла означать что угодно.
— Не за твоей помощью, Роше. И убежище под Флотзамом более не пригодно для жизни.
— Тогда зачем?
— Я должен перед тобой отчитываться?
— Да, ты нарушил границы Темерии. И не суть, что без кровопролития.
— Значит, и дела никакого нет. Говорить тут не о чем.
Вернон сделал над собой усилие, чтобы не настаивать и не портить и без того плохой ход разговора. Ему нужно было расположить его к себе, а не разругаться совсем.
— Ладно, в конце концов, вряд ли у тебя была цель напакостить и у нас. Другое дело Стеннис и четыре его деревни с полсотней невинных жителей. Более чем достойная цель.
Согласно его упованиям сейчас должны были последовать возражения — мол, Иорвета там не было, а резню устроил кто-то другой. Однако эльф только скривился и пожал плечами.
— Ребяческая выходка. Но местные кметы заслужили ее сполна.
— Опять двадцать пять! Старый треп старого скоя’таэля, озлобленного на весь мир. Наверняка я попаду в яблочко, если скажу, что бедолаги провинились только в несчастье родиться людьми.
— Я не рассчитывал, что ты поймешь. Или хотя бы выслушаешь.
— Выслушаю что? Очередную слезливую историю о лишениях и притеснениях? Правильно, даже не подумаю. Аэдирнские деревни попали под чистый акт мести.
— По-моему, ты забылся. Тебе совсем отшибло память о том, как я всегда относился к dh'oine и отношусь до сих пор? Где желаю видеть всех вас до единого? Мирная жизнь не получилась исключительно по вашей вине.
— В данном конкретном случае — по вине Саскии и Стенниса, — Роше немного покривил душой: эльфов и правда едва ли терпели в Вергене, так что действия двух правителей лишь вскрыли абсцесс, назревавший с самого начала.
— Я сражался с людьми, когда твоего деда еще в планах не было. После окончания последней войны мне незачем было продолжать борьбу. Я мог бы затесаться в какой-нибудь город и заняться ремеслом, тогда у меня еще не было этого уродливого шрама. Но я продолжил своё дело.
— Так что же не продолжил сейчас? Почему прячешься тут, как побитая собака, а не участвуешь в резне?
— На то есть причины. А что касается этих деревушек, то их жителям наверняка повезло умереть быстро. Шефре быстр на расправу.
«Так вот кто главарь отколовшейся части отряда. Тот уродливый хер в маске».
— Не над женщинами. Судя по тому, что от них осталось, развлекался он долго и со вкусом.
— Увы, он такой, какой есть.
Роше сознавал, что не добьется раскаяния от того, кто не побрезговал принуждением склонить его к близости. И всё же продолжал на что-то надеяться. Наверное, на то, что Иорвет заявит о своем нежелании иметь какое-либо отношение к налету на гражданских. Но тот молчал, не убирая с лица надменную ухмылочку. Вне всяких сомнений, сам он душой не кривил нисколько. Его давние слова про Долину Понтара — «То, что мы получим в результате нашего восстания, и без того издавна принадлежало эльфам, но так и быть, станет домом для всех страждущих», — сказанные вскользь, были отражением его чаяний. И хотя он в первую очередь видел целью выживание сородичей, это нисколько не отменяло многовековой ненависти, презрения и чувства собственного превосходства над всеми, кто от них отличался. А, между прочим, этим они отчасти роднились с людьми. Глубинная схожесть сути, способная дать хоть какое-то взаимопонимание. Увы, она была для этого неподходящей почвой.
— Однако земли Саскии вы не тронули. Ни ты, ни Шефре. Чем она такая особенная, что неприкосновенна даже после предательства?
Вопрос вызвал у Иорвета подобие замешательства. Он быстро глянул на Роше, затем отвел глаза, стиснул зубы до бугров на щеках.
— Бьюсь об заклад, этим ты создал ей немало проблем, — тот продолжил давить на эту точку. — Другие ведь решат, что это она выслала вас испортить настроение Стеннису. Но, если ты хотел вернуть подлюке должок, то, в целом, подложил свинью крупнее, чем если бы просто сжег ее села, — он уважительно прицокнул. — Голова у тебя иногда варит, надо признать.
Эльф уже собирался что-то пояснить на этот счет со своей обычной горячностью, но вдруг передумал.
— Мстить ей бессмысленно. Это не позволит нам вернуться в город.
— А ты хотел бы вернуться? После того, что она для вас сделала?
— Для меня одного. Остальные ни при чем, они ушли из одной лишь солидарности. И должны быть там, в безопасности.
— Н-да, всё-таки я ошибся: ты по-прежнему не видишь дальше своего носа. Редкие проблески здравого смысла не в счет. Слушай, девку давно воротило от вашего брата, вот она и нашла способ избавиться от всех разом. Иначе выгнала бы только отъявленных скотов вроде Шефре.
— Ты так уверен? Что, говорил с ней лично?
— Само собой, я говорил с ней лично, — Роше приосанился. — Кто ты, думаешь, я такой?
В этот момент со стороны Иорвета могла последовать какая-нибудь небрежная шуточка, которая разбила бы лед, однако он проигнорировал шанс. Его всё так же целиком занимало созерцание пламени и свои собственные мысли.
— Как я уже упоминал, — добавил темерец, — мне нужно было выяснить у нее про чародеек. Про тебя она заговорила сама.
— И что ты выяснил про чародеек?
— Да ничего. Отпирается так, будто ничего не знает.
— А должна знать?
— Блядь, ну конечно! Другое дело, что не скажет прямо, но ее отречение на Собрании — стопроцентный блеф. Даже дурак бы в него не поверил.
Иорвет подождал с минуту, вдруг человек прибавит к своим словам еще что-нибудь. Но, не дождавшись, выдохнул с едва заметным облегчением. Потом напряженно свел брови. Вернон не понял, к чему относились такие двойственные реакции. По правде говоря, хотя он и держал в голове Шеалу и Филиппу, прямо сейчас его главной задачей было убедить атамана принять его помощь. Пока они оба не околели тут насмерть. Ноги у Роше замерзли так, что притоптывание на месте стало вызывать неприятную ломоту. Иорвет же, казалось, не замечал пронизывающего холода. Ветер чуть трепал мех на его воротнике, но лицо, руки и вся его фигура оставались неподвижными.
— Стало быть, у тебя тоже о них нет новостей? И ты ничего не пытался выяснять, когда ошивался у Замка Трех Отцов?
— Нет, — отозвался эльф. — Я знаю не больше твоего. Может даже меньше.
— Ладно, не хочешь о ведьмах — поговорим о другом. Что теперь собираешься делать? Или это тоже не моего ума дело?
— Ты сам ответил на свой вопрос.
— Черт возьми, какой ты зануда! И как тебя только свои терпят?
— Потому и терпят, что я не разбалтываю важные вещи кому ни попадя.
— Ого, из ранга подельника и товарища я опустился до простого «кто ни попадя», — реакции опять не последовало. — Но про ведьм ты всё же темнишь: одна из твоих товарок, некая Марта, поделилась со мной сведениями о драконе в окрестностях Вергена. Он помогает чародейкам, о чем уже известно всем, даже последнему псу из хенгфорских трущоб… Спокойно, я ничего не сделал этой Марте, и никому из оставшихся в казарме. Она выдала мне это исключительно по своей инициативе.
Вспыхнувший гневом глаз Иорвета потух не сразу.
— Никто из наших не докладывал мне о драконе, — отрезал он решительно. — Даже если и видел.
— То есть, эльфка наврала?
— Не исключено. Впрочем… — атаман прервался на долгую паузу. Его гнев улегся совсем, сменившись чем-то вроде смирения. — Наверняка у них были причины не доложиться мне.
— Чародейки не показывали дракона в Вергене?
— Нет.
— Тогда твои должны были обратить на это внимание, — Роше недоумевал, почему такое расхождение в сведениях. Не может быть, чтобы вся команда, оставившая город из солидарности, укрывала от предводителя такой нетривиальный факт. Неясно зачем, но Вернону захотелось смягчить ситуацию: — Марта упомянула, что многим после вылазок требовалось обезболивающее, и даже фисштех. Она не исключала, что дракон мог быть галлюцинацией. От себя добавлю, что в тот момент они уже знали о событиях в Лок Муинне, вот и причина такого морока.
Эльф грустно усмехнулся.
— Всё так. За какой-то месяц большая часть наших воинов превратились в калек и наркоманов. Так что да, вероятно, это морок.
— Тогда тем более не вижу причин вам возвращаться к Саскии и ее безобразному отношению. Но и здесь оставаться нельзя, какие бы цели ты ни преследовал. Вчера я расправился с главарем одной из банд, высланных за тобой. Но остальные не оставят вас в покое. Тем более теперь, после резни в Аэдирне. Всем плевать, что конкретно тебя там не было.
— Наемники не проблема. У Стенниса нет столько денег и людей, чтобы охотиться за нами по всему континенту.
— Возможно. Мой человек сказал мне, что в твоем отряде восемнадцать солдат, включая тебя. Какое-то время продержитесь. Но на будущее надо будет решать, куда двинуться дальше.
— Я решу.
— И если нужна моя помощь…
— Не нужна.
— Холера, да почему? Хотя бы выслушай, что я предлагаю!
Старый Лис выдал очередную презрительную гримасу. Но разрешающим жестом показал, что выслушать готов. Он был не настолько горд, чтобы не просеять чужие слова на предмет полезных для себя мелочей.
Вернону же сначала потребовалось собраться с мыслями. Он так долго продумывал план того, как бы быстрее и безопаснее увести эльфов с Севера, что теперь, когда его намерения значительно переменились, не сразу смог найти нужные слова. В контексте ситуации они могли прозвучать одновременно бредово и грубо. И их могли понять совершенно неправильно.
— В общем, есть у меня одна интересная идейка. Надеюсь, ты отнесешься к ней серьезно и не будешь рубить с плеча, крича о том, что я мошенник.
— Говори.
— Обстоятельства таковы, — Роше, как всегда, от волнения частично перешел на канцелярщину, — что сейчас для вас выгоднее будет отсидеться где-нибудь в надежном месте. И под надежным местом я понимаю не эти дырявые скворечники на деревьях, а стены какого-нибудь надежного укрепления. Моя должность и род занятий дают мне полное право взять тебя под стражу — формально, разумеется — и держать до выяснения обстоятельств. То есть, долго. Ты в розыске, но требуешься живым, к тому же можешь быть полезным Темерии, как источник сведений о ведьмах, к которым ты был близок в Вергене. Так что всё вместе это благодатная почва для длинной череды бюрократических проволочек.
— Ты собираешься кинуть нас в тюрьму.
— Формально, сказал же.
— И фактически. Если под тюрьмой ты не имеешь ввиду роскошный особняк в центре Вызимы.
— Да уж, врожденную наглость не отморозишь!
— Это сарказм. Любой из ваших особняков всего лишь жалкая лачуга по сравнению с обыкновенными домами Seidhe. Теми, какими они были во времена нашего расцвета…
— Да насрать. Ты понял, о чем я.
— Предельно четко. А чтобы у тебя не возникло сомнений, я расшифрую: таким нехитрым путем ты собрался бескровно заманить мой отряд в ловушку, а затем продать Стеннису на выгодных для себя условиях. Столько болтовни — а результат один.
Лицо эльфа, и так бледное, стало отливать чуть ли не трупной синевой. Он был в бешенстве, и почти не пытался скрыть это. Уголки его губ подергивались, как будто он вот-вот разразится хохотом или руганью, но хуже всего был его глаз — в нем плескалась такая ненависть, что Роше невольно отшатнулся назад. Да, может, стоило выложить свой план в несколько более обтекаемой форме. Если бы не проклятые холод и темень. А ведь потом еще до хутора добираться! Сомнительно, что его второй раз пригласят в убежище.
— И даже если это вдруг не ловушка, — вещал Иорвет дальше, — то неужели ты собрался держать нас в каземате до тех пор, пока Стеннис не забудет про нас? Или пока он не отдаст концы от старости или еще как-нибудь?
— Всякое в жизни случается. Я больше уповал на перемену политической обстановки, — Вернон старался отвечать уверенно. Получалось плохо.
— Какая такая обстановка должна наступить, чтобы мятежные эльфы получили помилование? И с какой стати?
Роше думал и об этом. Ему оказалось не под силу даже представить такую перемену в настроениях. Ведь и с Вергеном ничего не получилось — «белки» как были в глазах большинства кровавыми разбойниками, так ими и остались, несмотря ни на что. Также он думал и о другом: хватит ли ему пары-тройки месяцев, чтобы чувство, которое он испытывал к Старому Лису, наконец, насытилось и успокоилось? Раньше острая фаза всех его увлечений длилась примерно столько. Несколько месяцев, чтобы небольшой отряд остроухих — восемнадцать совсем не то, что семьдесят или даже полсотни — смог пережить самые холодные месяцы года, а потом в дело вступит старый план: по-тихому проводить их куда подальше вон. Если, конечно, это тоже сработает. Пока что у него было стойкое впечатление, что Иорвет не уйдет так просто, а соберет силы и вернется. Тюрьма действительно была единственным способом остановить его, не убивая.
Да, Роше вполне определился с тем, каких именно отношений хочет с ним, и ему было плевать на свою зависимость, унижение, на Шанти и их будущее. Эльфу же это не мешало. Почему ему должно мешать? Однако, поведение Иорвета, наоборот, вызывало недоумение. Холодный, подозрительный прием был объясним тем, в каком разбитом состоянии он пребывал после предательства Аэдирнской Девы. Но ни в его словах, ни во взгляде или жестах не было даже толики прежней страсти. Притом совершенно непохоже было, что он сдерживает себя, не желая быть раскрытым другими своими товарищами, кроме Аэлреда.
— Всё это можно будет порешать потом, — проговорил Роше. — А сейчас оглянись вокруг и прикинь, сможете ли вы пережить здесь зиму? Если, конечно, именно это и задумали.
Он обвел рукой замерзающие деревья. Флотзамский лес, лиственный и густой, за счет чего более теплый, не шел ни в какое сравнение с хвойным каэдвенским. Еще месяц — и стволы начнут трещать от мороза, а вся живность переберется на юг. На заснеженных большаках тоже сложно будет поживиться.
— Мы выживали здесь и раньше, — Иорвет умолчал о том, сколько обычно погибало.
Вернон крепился. В его голове сами собой возникли еще несколько шагов по реализации задуманного, и следующим делом он уверенно отпорол шеврон со своего мундира, кончиком ножа срезал с него одну лилию и таким протянул эльфу.
— Вот, бери. Во-первых, ты давно хотел его. Во-вторых, конкретно этот, с двумя лилиями, послужит своеобразным паролем. Вы не сможете пересечь границу Темерии просто так, но я договорюсь с одним из гарнизонов, и они дадут вам беспрепятственно пройти к месту сбора. А именно — к кедровой роще к северу от Дорндаля. Оттуда я смогу незаметно сопроводить вас в местный каземат. Не в Вызиму, где потом будет крайне сложно организовать ваш «побег», когда зима кончится. Или когда нильфы нападут.
Вызывать сейчас Синие Полоски будет слишком долго, к тому же придется объяснять им всё, выслушивать возражения, попытки отговорить… Да и Дорндаль, всплывший в уме сам собой, пока был не очень удобен — вряд ли получиться наезжать туда чаще, чем раз в пару недель. Но для начала сгодится, а потом можно будет подыскать другое место, поближе. Вокруг столицы таких хватает.
Иорвет, поколебавшись, взял нашивку, но не спешил прятать в карман. Так и держал на чуть вытянутой руке.
— Ты хочешь изобразить захват преступника, но при этом допускаешь, что какой-то гарнизон будет знать о наших договоренностях? Они же растрещат об этом повсюду.
— Для них, как и для всех, это будет выглядеть так, будто я обманул тебя, заманив в яму. Как ты и предположил с самого начала. Им известно, что Полоски скоро будут в Вызиме, а без них, один-одинешенек я не смогу перехватить вас прежде, чем вы попадете в руки наемников.
— Только кретин поверит в то, что я доверюсь тебе. Никому, кроме наших отрядов, не известно о том, какие дела у нас были в Вергене.
— Верно. Но кретинов всё-таки кругом полно. И, наверное, я не открою Офир, заявив, что многие считают тебя, мягко говоря, недалеким в своей доверчивости.
По лицу эльфа было очевидно, что он впервые слышит о себе такое. И вовсе с этим не согласен.
— Наталис, конечно, будет в курсе?
— Само собой. Официально вы будете под следствием.
Роше собирался уведомить регента как раз из соображений легитимности своих действий. Убедить его тянуть с разбирательствами под предлогом выгоды для Темерии будет непросто, но возможно. И врать ему во всем до конца было нежелательно. Конечно, у него возникнет вопрос, зачем пленить всю бригаду, когда можно только главаря, а остальных предать смерти, но на этот счет сразу подобралось разумное объяснение: они будут залогом того, что Иорвет станет максимально сговорчив. Зато если убить их на месте, он, понятное дело, будет молчать до последнего вздоха. Вообще, если бы речь шла об одном только главаре, никакой план был бы не нужен. Он мог спрятать его так незаметно и надежно, что все секретные службы мира не смогли бы его найти. Однако эльф не оставит своих, к тому же вынуждать его бросить отряд попросту подло.
— Зачем эти сложности с паролем? Если хочешь посодействовать, то просто отзови этот гарнизон в какое-нибудь другое место под любым предлогом и открой для нас окно.
— Всё опасаешься засады. Но если она мне нужна, то что помешает организовать ее как раз где-нибудь неподалеку от этого окна?
— Вот! Именно к этому я и веду. Чем больше ты болтаешь, тем крепче моя уверенность: если принять любое из твоих предложений, все они окажутся ямами, а для меня и моего отряда не будет пути назад.
— Для вас вообще осталось очень мало путей, в любом направлении, — вздохнул Роше. — После встречи с гарнизоном близ Бурых Листьев ты так и не смог найти безопасного брода, хотя всегда умел незаметно просочиться куда угодно. Поэтому сейчас ты обсуждаешь мою идею, а ведь она тебе даже не нравится. Потому что тебе некуда идти и негде жить эту зиму. У тебя беременная баба и маленький отряд. По большому счету, — он глянул на Иорвета свысока, — мне несложно сейчас будет вернуться в Вызиму, собрать своих и вернуться сюда, чтобы выследить тебя, куда бы ты ни пошел. И устроить облаву.
— Если мы позволим тебе уйти.
— Что, угрожаешь взять меня в заложники? Амбициозно, но зря. Всё это только создаст тебе кучу новых проблем. Полоски достанут вас из-под земли.
Иорвет отвернулся и промолчал. Вернон тоже выждал паузу, потом заключил:
— Короче, я не знаю, как мне доказать свою лояльность. За всю жизнь как-то не приходилось брататься с бывшими противниками. Так что попробуй сам сочинить что-нибудь для проверки моих намерений.
Спустя несколько минут стало ясно, что атаман даже и не думает что-то сочинять.
— Не понимаю, зачем тебе помогать мне? — спросил он вместо этого. — Какой тебе лично в том толк, если отбросить награду Стенниса?
— Наконец-то пошли правильные вопросы. Хотя я считал, что ты поймешь всё сразу, как только увидишь меня, — Вернон понизил голос, насколько смог.
— Опять манипуляции и уловки.
— Есть способ убедиться в обратном, — ему пришлось собрать всю смелость в кулак, чтобы сказать это с нужной интонацией. И вложить во взгляд всё то, что нельзя было передать словами.
— Ты умеешь притворяться, Вернон. Вот в чем я убедился, и не раз.
Роше поймал себя на внезапном порыве дать ему под дых. А потом повалить на землю и, послав в гузно всех наблюдателей, доказать на практике искренность своих намерений. Вот только у него было чувство, что даже это не сработает. Если уж эльф вбил себе в башку, что человеческий мужик может силой мысли поднять то, что поднимается только от сильного желания, да и то не у всех и не всегда, переубедить его будет очень непросто.
«А, может…»
— Дело в ней, да? — он кивком указал на убежище.
Непонимание, отразившееся на лице Иорвета, побудило его продолжать.
— От кого я только не слышал про твою зазнобу! — Роше перешел на злой шепот. — Интересно, сама она в курсе твоих гулянок? Как на них смотрит вообще?
Все его попытки сдерживаться на этот счет в итоге пошли коту под хвост. Если остроухий хотел каких-то доказательств, то ревность могла сослужить тут некоторую службу. Да и просто хотелось уколоть его хоть как-то, растормошить. «В конце концов, это он во всем виноват. Он заразил меня этой болезнью и должен получить по заслугам!» В груди неприятно зашевелилось нечто инородное, пусть, как он подозревал, и не имеющее отношение к сердцу. Еще какое-то чувство, которое он пока не мог определить или назвать. Что-то вроде потребности, нужды. Когда он не видел Иорвета, то желание подогревалось только памятью и вообрежением, однако сейчас, когда он, сломленный, ослепленный предательством и унижением, но от этого еще более притягательный, был так близко, из плоти и крови, только руку протяни…
— Вернон, тот факт, что у тебя зудит в одном месте, — эльф тоже перешел на шепот, и даже наклонился вперед, обдавая человека ароматом костра и каких-то трав, — не говорит совершенно ни о чем! Мне достаточно лет, чтобы четко осознавать — для людей похоть не гарантирует никакой верности или лояльности.
— А для Seidhe? Будь для меня это просто похоть, я поступил бы с тобой так же, как ты со мной в свое время. То есть, скрутил бы и пользовался, пока не наскучит. А людям, как ты знаешь, многое наскучивает очень быстро.
Иорвет отодвинулся, возмущенно выругавшись. После паузы, заполненной его хождением взад и вперед мимо жаровни, он немного успокоился.
— Когда-то мы с Шанти были близки, но это давно в прошлом. Люди, да и нелюди, вольны болтать всё, что угодно, меня не трогают их домыслы.
— Ребенок тоже всего лишь порожние слухи?
— Нет. Он — нет. Его отцом является Аэлред, с которым ты успел хорошо познакомиться.
— Тот молокосос? — Вернон усмехнулся, не скрывая огромного облегчения. Он всей душой уповал на то, что Шантерель всего лишь близкая соратница, за которую атаман особо переживал. Ну, вроде Бьянки для самого Роше. И примерно так оно и оказалось.
— Как видишь, в этом отношении от него есть польза. Чего нельзя сказать обо мне. Да, он сам еще мальчишка, особенно по сравнению с людьми его возраста, но все дети когда-то вырастают и набираются мужества. Он далеко не безнадежен.
— Отрадно это слышать, причем без всякого сарказма. Но что если он еще не готов к такой ответственности?
— Тогда я воспитаю малыша, как своего.
— Чудо как благородно. Другие в голосину вопят, что не ослы воспитывать чужих детей, а ты только рад, как я вижу.
— Всё-таки сарказм? Послушай, я не нуждаюсь в твоем сраном одобрении. Ты мыслишь гнилыми человеческими категориями, которые я отказываюсь понимать.
— Может быть. Но, по крайней мере, в моей помощи ты точно нуждаешься. Сраная она или нет. И раз теперь выяснилось, что ты свободен, как орел, то почему не хочешь иметь со мной дела?
Тот сначала только развел руками, мол, ты сам должен понять. Но потом пояснил:
— Это попросту не имеет смысла. И пережитая у вас зима ничего не решит.
— Мы не узнаем, пока не попробуем.
Слова вырвались сами собой, и, может, Вернон хотел сказать что-то другое. Но уже не важно — они будто канули в пустоту. В прежних возражениях было хоть какое-то живое чувство, пусть и отрицательное. Теперь же там было одно лишь укоренившееся презрение. Боль предательства, изгнания и страх неизвестности, неминуемой гибели. Крах всех надежд. И, как следствие, недоверие ко всему и вся. «Это пройдет, когда он окажется в тепле и под защитой».
— Не хочу быть тебе ничем обязанным, — сухо бросил Иорвет. — Если у меня и была какая-то вина перед тобой, я ее искупил, когда вызволил твой отряд под Вергеном.
— Нет нужды отвечать сейчас, да еще так паршиво. Лучше иди и сядь в свой шалаш, пораскинь мозгами, посоветуйся с остальными. А когда будешь готов, приводи их к Дорндалю. Думаю, за неделю доберетесь.
Была еще мысль предложить проводить их самому, лично провести через границу. Однако очевидно, что Иорвет отринет это как очередную хитрость и пуще прежнего будет ждать засады. К тому же сначала нужно подготовить место содержания, уладить все вопросы, поговорить с теми и этими, просчитать возможные накладки и подводные камни…
— Ну что же, мне пора идти, — Роше потуже затянул ворот плаща. — Может, нужны какие-нибудь припасы, деньги?
Получив отрицательный ответ, он внутренне признался себе, что даже рад скорее покинуть это место, это общество. На всём протяжении разговора он был вынужден терпеть давящую, тошнотворную атмосферу какого-то неблагополучия. В прошлые разы они виделись на нейтральной территории, да и предшествующие события отличались от нынешних, так что это ощущение было менее концентрированным. Его можно было не замечать. Но не теперь.
Когда несколько дней спустя он перебрался на другую сторону Понтара, то сразу направился к форту Сьёрена. И там сходу поведал выдуманную историю о том, как перемудрил наивного остроуха, чем вызвал абсолютно восхищенный взгляд Форка-младшего и раскрытые в удивлении рты остальных. Они поверили и горячо пообещали содействовать. Худо-бедно, но часть задачи была решена. Оставалось лишь ждать, воспользуются ли «белки» его предложением. Доверятся ли?
Некоторые сомнения одолевали и Роше. Насколько правильно поступает он сам, приглашая их? Впутываясь в это спасение. Ведь потом поверх прежней лжи будет громоздиться еще и еще, как будто уже не достаточно, и неизвестно, к чему всё это приведет. Несколько лет подряд он гонялся за Лисом, который на Лиса не походил вовсе, скорее уж на притаившегося среди ветвей питона, и в итоге попался ему сам. На сей раз это открытие не вызывало у него душевного сопротивления. Просто констатация факта. Почти двадцать лет он посвятил службе Темерии, а со дня назначения капитаном Синих Полосок ни дня не думал о себе лично и своих интересах, пьянки в кабаках и девчонки-однодневки не в счет. Разве он не заслужил хоть чего-нибудь для себя?