То, что лишнее

      Ночью второго октября Роше заселился на постоялый двор, который представлял собой внушительное двухэтажное здание с частоколом. Вероятно, чья-то бывшая усадьба. Небольшое число гостей заронило мысль о том, что ценник на комнату должен быть просто конским, однако, оказалось наоборот: за вполне приемлемые деньги удалось снять просторный угловой покой с пятью кроватями и собственным камином. Роше ясно дал понять, что соседей не потерпит, и хозяин пошел ему навстречу, согласившись никого не подселять, раз уж с постояльцами и так негусто. А вскоре выяснилась и настоящая причина непопулярности данного места. Ужасная кухня. В целом она не была помехой, Роше накупил в Тройе прилично припасов, пока менял монеты, но всё равно потом исправно давился пустой кашей на завтраке, жидким супом на обеде и пережаренным гуляшом на ужине, чтобы задержаться в общем зале и послушать всякое. По примерным подсчетам его ребята должны были присоединиться к нему не позднее чем через три дня, если сильно поторопятся, и за это время Роше хотел выжать из этого места как можно больше сведений.       Он отправил гвихир и кинжал к Фенну, чтобы тот присмотрел за ними. Отправил потому, что «купцу-оружейнику» стоило подумать над новой ролью, желательно, отличающейся от прежней, и дорогостоящие коллекционные мечи этому помешали бы. Вернону и без них пришлось постараться, чтобы здесь на него перестали коситься как на чужака. Геральт правильно предупреждал: из него вышел порядком сомнительный торгаш, и особенно это было заметно, когда рядом не было его солдат, говорливых и несдержанных. На их фоне он казался довольно мирным, а теперь, когда появлялся в помещении один, все остальные невольно настораживались. Платье мало кого могло обмануть, пусть сам он всегда считал себя способным договориться с кем угодно и о чем угодно, временно подавляя свой взрывной характер. Но у представителей торгового сословия, не говоря уж о дворянах, было какое-то свое мировоззрение, свой взгляд на жизнь, своя философия, составляющие внушительный слой кривого стекла, сквозь которое буквально всё выглядело иначе. Он их не понимал, и они тоже не приветствовали его в своем кругу. «В дальнейшем для таких вот поездок придется подбирать отдельные кадры», решил он в итоге, оставив попытки поговорить с ними по душам. Слишком уж души отличались.       На следующий день он был свободен от притворства, так как ему предстояло вернуться в окрестности Тройи и встретиться там со своими разведчиками. Они уже ждали его, невозмутимые и бодрые, будто не ездили все эти дни по долине Ангры мимо дорог. И привезли с собой хорошие новости.       — Долина пуста, что бедняцкая сковородка, — заявил Рикард. — Никаких признаков прошлого, настоящего или будущего присутствия вражеских войск. Куча мелких поселений. При этом ни монстров, ни бандитов.       — Что, вообще никого подозрительного?       — Такие попались только раз. Под видом разбоя на большаке мы взяли группу мутных типов. Чуть наизнанку их не вывернули, уляпались по самые брови, а всё бестолку. Ни бумаг, ни улик. И не знали они ни черта.       Яго добавил:       — У нас так же. Причем, местные настолько потеряли бдительность, что мы с Томыней несколько часов шерундили по одной деревушке, как пара утопцев, и нас никто не заметил.       — Даже собаки? — усмехнулся Роше.       — Не, собак пришлось успокоить.       Он не стал спрашивать, как именно они с этим справились, и сразу перешел к новости об аптекаре из Тройи. Объяснил про изменения пути и чем им придется заняться на этот раз — а именно обследовать содденские озера и озера к западу от Нэви. Следить за подозрительными караванами, которые могут направляться в непривычные места. Там-то нильфы и могут собирать своих. Наконец, договорились, что новая встреча для обмена сведениями будет или в Тигге, или в Хочебуже. На том и расстались.       Роше и дальше зря времени не тратил. Осторожно, планомерно обрабатывал владельца постоялого двора и его постояльцев на предмет проезжавших мимо или останавливавшихся в этом заведении особых гостей. Таких, которых не каждый день застанешь, тем более, ближе к осени. Ему отвечали разное, кто во что горазд. Интересующих его личностей не упоминали, но зато охотно обсуждали грядущее повышение таможенных сборов для ковирских и новиградских товаров и третью свадьбу какого-то знатного назаирского кутилы с реданской фамилией «де Нессер». К этому прибавлялись докатившиеся досюда сплетни о драконе, якобы сжегшем Лок Муинне и всех чародеев в нем. При этом политику всё так же обходили стороной. Несколько дней спустя Вернон уже не знал, с кем поговорить и от кого еще что можно выведать.       Вместе с тем ему было как-то не по себе оставаться в своей комнате. И неясно почему. Ему не давал покоя какой-то смутный дискомфорт, который он связывал то с нескончаемыми проблемами, то с походной жизнью, неминуемо сказывавшейся даже на крепких парнях вроде него. В надежде на излечение он несколько раз обращался к бутылке, хотя особо не напивался, вынужденный всегда оставаться настороже: Милош и его новые друзья пока не догадывались о реальном положении дел, но это не могло продлиться долго. А без должного забвения и эффекта не было. В те часы, когда Вернон не видел смысла торчать внизу, оставался у себя. Лежал на койке, сидел в кресле или прохаживался из угла в угол. В целом здесь было тихо и комфортно. Но он избегал зажигать камин, а по ночам обходился без свечей. Было еще довольно тепло, чтобы спасаться одним одеялом. К тому же он всё равно толком не спал, мучаясь от бездействия и неизвестности.       Почти трое долгих суток спустя в его дверь постучали определенным, заранее обговоренным способом, и он с огромным облегчением впустил в комнату Чижика и Шеридана. Вслух при этом бросил:       — Ну наконец-то. Почему так поздно, ленивые плуты?       Он счел нужным тщательно отыграть высокомерие, ведь ни для кого тут не стало бы секретом прибавление спутников у одного из постояльцев. Здесь все без исключения подслушивали друг друга. Солдаты пробубнили что-то в ответ, а как только дверь закрылась, с улыбкой заметили: начальник, мол, и в обычной жизни с ними так обращается, ничего нового. Шеридан поведал, что они выжали из своих коников почти все соки, лишь бы прибыть сюда поскорее. Несчастные животные явились в таком состоянии, что повалились наземь, не дойдя даже до люлек с кормом и водой. Хозяину пришлось поить и кормить их вручную, при этом беспрестанно сетуя на то, что это зря, ведь бедолаги не доживут до утра. Однако темерцы, за свою жизнь измотавшие десятки лошадей, придерживались более оптимистичных взглядов на сей счет. И не ошиблись, разве что следовало дать им отдохнуть хотя бы денек перед новым переходом. Менее всего Роше было интересно слушать о каких-то там средствах передвижения, и он перебил бойцов, потребовав доклада от Фенна и его делах на том берегу.       Тот вместе с остальными Полосками исследовал всё Ривийское побережье до Каэд Дху, затем заглянул в Ийсгит, на Содденский холм и прочее, куда только смог попасть. Ангрен по-прежнему был малопроходим и почти не интересовал Нильфгаард, особенно в плане дислокации войск. Видимо, им хватило печального опыта Второй Северной. Население в этих местах еще сильнее уменьшилось, но замок Тузлы, Красная Биндюга и другие форты поддерживались в хорошем состоянии.       — Фенн передает, что наши пограничники держатся молодцами в этих жопных условиях. Но очень просили сообщить наверх, — Чижик красноречиво указал глазами на потолок, — чтобы вахта длилась хотя бы месяц и сменялась месяцем отдыха. Я сам их не видел, конечно. Но могу представить. Если солдат не менять, то много достойных просто погибнет там.       Вернон кивнул — Фольтесту уже давно советовали заняться Ангреном, но ему всё было некогда. Возможно, с коннетаблем дело пойдет быстрее. Далее он ответил на их вопросы о четырех товарищах, которых они полагали заблудившимися в Доль Ангре. И те с деланным изумлением переглянулись, когда оказалось, что это не так. Высказали уверенность, что в Заречье-то они заблудятся однозначно.       — Так, что там по преследованию? — он прервал их глумливое веселье.       Никто из них не упомянул о погоне, но стоило понимать, что нильфы и их слуги не были бы сами собой, если бы не выслали за темерцами хотя бы минимального наблюдения. Раз уж командир Синих Полосок лично собственной персоной объявился по эту сторону границы, о чем аптекарь наверняка в первую очередь доложил своим новых хозяевам. Чижик на это лишь отмахнулся:       — Если за нами кто-то и шел, то мы петляли, как могли, и открыто они нам не показались. Или не успели. Оно и понятно, ведь мы столько раз от сраных «белок» уматывали. А уж эти ушастые сволочи почище любых нюхачей де Ридо будут. Чтоб мне икалось, если вру.       С этим его сравнением сложно было поспорить.       — Они по наводке, видать, сразу в Цинтру поперлись, — сказал лейтенант. — А мы обратно другим путем поехали. С прошлой войны тут куча старых троп осталась, выбирай любую. Да вы не волнуйтесь, начальник, если б мы кого заметили, то трупики бы надежно в лесу и прикопали. С ищейками не найдешь.       Вернон велел им перестать громко сыпать словами «де Ридо», «начальник» и «белки». Комната была угловая, на втором этаже, за тяжелой дверью, но тревога подсказывала ему, что у хозяина наверняка есть какие-нибудь слуховые приспособления, дабы следить за каждым постояльцем, а потом продавать информацию кому надо. Солдаты поспешно кивнули, не видя смысла перечить ему. Шеридан между тем поводил носом и нахмурился. В помещении стоял душок какого-то сладковатого дыма, смутно знакомого ему. Роше, заметив это, счел, что гримаса относится к остаточному флёру крепкой перцовки, которую он употреблял накануне и немного пролил на пол. Почему-то ему стало несколько стыдно перед своим заместителем. Что было вдвойне странно, ведь тот сам был не дурак выпить. Пил, правда, скучно. Не дебоширил и даже не спорил ни с кем, а под конец и вовсе засыпал в уголке, из-за чего у остальных Полосок считался последним кандидатом в собутыльники, самым бесполезным. Но сам при этом, естественно, никого и никогда не укорял за желание расслабиться таким способом. Чижика же, напротив, ничего в обстановке не смущало. Он счел ее крайне уютной и располагающей после стольких дней сплошь проведенных в седле.       — Тэк-с, — он в предвкушении потер руки, — надобно бы решить, что будем делать сначала: попаримся или пожрем?       Они не выглядели грязными или голодными, но никогда не упускали случая расслабиться. Сам Вернон как раз сегодня собирался посетить банное помещение, причем непременно один, для чего даже выждал очередь из желающих. Хозяин не предоставлял бадьи в номер — якобы надоело уже, что гости со второго этажа вечно заливают весь первый — да и паром не побалуешься. А хотелось именно этого. Последний раз удалось нормально помыться лишь в Ривии, перед покупкой купеческого платья. Далеко не на каждом постоялом дворе, даже нильфгаардском, была баня. Здешний же колодец и вовсе был скуден на воду. Имелся, правда, еще ручей неподалеку, но в плане чистоты он доверия не вызывал.       Все сошлись на мнении, что мыться на полный желудок и после выпивки — удовольствие сомнительное, поэтому сначала отправились в парилку. Роше думал лишь о гигиене и почему-то не сразу сообразил, что двум другим участникам события нужно что-то еще. И это «что-то», возможно, даже важнее. Женщины. Заговорил о них, конечно, Чижик, не допускающий ни тени сомнения в том, что через минуту-другую к их сугубо мужской компании присоединится, как минимум, троица жриц любви. Однако трактирщик поспешил охладить его энтузиазм, заявив что «Никаких баб больше не будет. Ближайший бордель только в Тройе. Если так надо, то милости просим, господа, езжать туда. И вообще, теперь запрещено держать девиц в местах, так сказать, специально для этого не предназначенных. Новые законы». И он, мужчина уже пожилой и изрядно уставший, с видимым облегчением развел руками и ретировался.       Тяжелый вздох вырвался из груди обоих парней. Чижик был чуть эмоциональнее, Шеридан чуть сдержаннее, но в целом сей исход изрядно разочаровал их. Вернону же в голову пришла деловая мысль о том, что с этим глупым, на первый взгляд, законом Черным гораздо удобнее держать всех проституток под колпаком и внедрять в их ряды своих агентесс, чтобы через них централизованно получать нужную информацию от клиентов и толкать свою. Вычисляя при этом чужачек. Да, это очень удобно.       — Кстати, у нас ведь должны быть агентки среди шлюх? — спросил его Чижик.       — Есть такие. Немного. И не в Нильфгаарде.       — Эх, жаль. А почему?       Раньше у темерцев действительно были соглядатаи из числа женщин свободного поведения. Но когда Черные стали следить за ними и отлавливать, даже не пытаясь переманить на свою сторону, девушки перестали соглашаться на такую работу. Ничто не помогало переубедить их, настолько был силен страх перед вражескими тюремными застенками и пытками. То же касалось и обычных солдат, которых пробовали устроить в имперскую армию. Быстро выяснилось, что для такой работы нужны очень хорошо подготовленные кадры с железными нервами.       — Так сложилось, — отозвался Роше. — Но ты, конечно, хочешь, чтобы у нас их было больше. И сам вызвался бы натаскивать и проверять.       — Очень даже за! Они платили бы мне лаской. Хотя у них и так не работа, а одно сплошное удовольствие.       — Ты в этом уверен?       Шеридан, уловивший напряжение в голосе командира, прервал Чижика:       — Всё, приятель, завязывай. Порой тебя так заносит, что берега теряешь.       Тот невнятно огрызнулся и потом еще долго бухтел что-то вполголоса, пока Роше не велел ему прекратить вой или пойти попробовать усмирить плоть в компании супруги хозяина, почтенной шестидесятилетней дамы. Угроза подействовала.       — Мы тут, кстати, прикупили кой-чего по дороге, — лейтенант продемонстрировал приличного размера бутыль с мутной бледно-желтой жидкостью. — Решили, что где как не тут у нас будет отличный шанс попробовать оригинальную лимонную. А эта оказалась хорошая, не разбавленная.       — Уже пригубил что ли? — Роше с неодобрением покосился на водку. — И где вы успели ее достать, если так торопились?       — Пригубили совсем чуть-чуть, чисто чтобы на паль проверить. А достали так: ехали мимо базара, а там лавочник на минуту отвернулся. Ну, мы и подрезали у него штофчик. Сам виноват, что плохо положил.       Он выглядел настолько довольным своей ловкостью, что капитан только крякнул с досады. Чудом лавочник не завопил о пропаже и чудом за «наемниками» не погнались местные органы правопорядка. Еще из старых писем и докладов было ясно, что теперь в Нильфгаарде с этим предельно строго. Карают и за меньшее. Как бы то ни было, перед баней темерцы собрались только попробовать напиток, чтобы веселее мылось, а основной частью насладиться после. Первый тост сказал Вернон, посвятив его скорейшей погибели Черных, и остальные его с готовностью поддержали.       — Вкусная-таки, мать ее, — констатировал он, опрокинув в себя рюмку и посмаковав послевкусие. — И правда не чета той, что к нам возят.       Выпитое быстро начало греть их изнутри, и они переместились в банное помещение. Роше сразу постановил, чтобы хозяин им не мешался. Справятся сами. Миф о неприязни северян к гигиене, пояснил он, самый глупый из всех, какие про них распространяются. Трактирщик не выказал возражения и даже не стал ограничивать их в трате топлива, напомнив о том, что сам коренной содденец и про привычки северян знает лучше их. Затопил им погорячее, и воды налил в их небольшие бадьи почти до краев. Потом всё же обронил пару слов о том, что странно видеть господина, выпивающего и моющегося в обществе собственных наемников: «Ладно еще — вояки, что с них взять. А вы-то не боитесь вшей или блох с них подхватить?» Роше оскорбился сентенции про вшей и блох, но ругаться не стал. Обронил только, что его ребята наняты уже давно и стали ему почти семьей. И паразитами, само собой, не страдают.       — Вряд ли поверил, — вздохнул Чижик, когда они уже были в парной. — Как пить дать посчитал нас голубятней.       Шеридан фыркнул:       — Да брось. Ты громче мартовского кота орал, что тебе нужна девка. И потом, какое ему дело, кто мы? Даже если «голубятня», то в Нильфгаарде такое вроде не осуждается. Нет?       — Может в Городе Золотых Башен и правда процветает толерастия, охотно в это верю. Но вряд ли здесь всё именно так.       — Какая разница? Мы всё равно скоро уедем. Не жить же нам с ними.       «И не в этих ролях», мысленно уточнил его слова капитан, а вслух заметил:       — Здесь не Темерия, боец, за яйца нас не подвесят.       Чижик, однако, еще какое-то время сидел задумчивый. Наверняка весь в мыслях о Детмольде, его лысом подмастерье и Силасе. Стоило ли сомневаться, что у отдельных солдат специального отряда этот случай вызовет особенно сильные переживания, даже после того как виновники жестоко отомщены. Он не присутствовал при событиях в каэдвенском лагере, но ему с его живым воображением с лихвой хватило чужих рассказов.       — Зато, — добавил Шеридан тихо, на пределе слышимости, но выразительно, — с такой интересной легендой в нас вряд ли заподозрят Синих Полосок. Согласен?       — Ой, иди-ка ты нахер! — тот швырнул в него мочалкой.       Наконец, посидев всего ничего, он покинул парилку и, судья по звукам, зачем-то отодвинул свою бадью подальше от остальных, при этом неосторожно расплескав воду. Роше мог его понять, хотя сам отнесся к заявлению лейтенанта двояко, даже если резон в нем был: сам себя он всегда считал имеющим репутацию ходока по дамочкам, поэтому интересующийся парнями купец первое время не вызовет подозрений. Он предпочел замять эту тему, тем более, что ему комфортно было еще посидеть вдвоем с Шериданом, просто расслабиться в тишине. Жаль только, с паром явно не рассчитали. Воздух в маленьком помещении быстро раскалился, и дышать становилось с каждой минутой тяжелее, поэтому он тоже долго здесь не задержался.       Все знали Чижика как довольно эмоционального парня, хотя он всегда несколько терялся на фоне Тринадцатого и Фенна — те оттягивали на себя большую часть внимания. Ему свойственно было быстро остывать, но иногда он с изрядным упорством докапывался до какой-нибудь темы, доводя других до белого каления.       — Знаешь, если так рассудить, — начал он как бы невзначай, когда лейтенант тоже вышел из парильни, — то идейка твоя вовсе недурная. Давай что ли устроим представление? — затем повернулся к Роше. — Что заказывать будете, господин?       — Спокойный вечер, — отозвался тот со смешком, отвернувшись от них чтобы намылиться.       — Ну не, это скучно! Может, спинки друг другу потрем, а, Шерри? Или поборемся голышом в мыльной пене? Вон ее сколько набралось!       Роше не выдержал и расхохотался. Сама мысль о подобном зрелище вызвала у него тревожащую смесь из отвращения и любопытства. Явно нездорового. Шеридан же, надо отдать ему должное, опять отнесся к подначиванию товарища снисходительно.       — Завидую твоей фантазии. Не могу представить что-то лучше драки в мыле — идея просто гениальна.       Капитан слушал их вполуха. Он закончил поливаться и устроился в своей бадье отмокать, вынужденный повернуться к своим ребятам лицом — не будешь же всё время сидеть к ним спиной. Чижик, согнувшись как креветка, пытался снизу достать мочалкой до своих лопаток, а Шеридан драил себе шею. Роше заметил, что с недавнего времени совместная баня с ними почему-то стала его напрягать. Еще когда плыли в Лок Муинне и остановились помыться в Тиле, слишком вымотанные и больные, чтобы думать о чем-то кроме своих ран, чистоты и отдыха. Тогда сквозь усталость он почувствовал неясное раздражение, благо, быстро изгнанное паром и умиротворяющим хвойным ароматом, но в ривийскую купальню потом всё же ходил один.       Лейтенант окатил себя водой из ковша, пофыркал и тоже забрался в свою бадью. Ничего особенного в его движениях не было, но Вернон невольно скосил на него глаза, пробежавшись взглядом по белеющей в полумраке коже, местами расцвеченной чернилами. Вообще, нелишним было регулярно проверять, не появилось ли там новых неучтенных партаков, которые могли создать им проблем с опознанием. Но вроде бы нет. На нем были все те же две крупные татуировки, традиционные для кулачных бойцов и наемников Севера. А вот знак специального отряда, носовую фигуру с «Персифаля», ни Шеридан, ни Чижик так и не набили. Он быстро провел такую же инспекцию второго парня, потом откинулся на бортик и прикрыл глаза. Как ему показалось, совсем ненадолго.       Однажды он сравнивал Иорвета с самыми молодыми из своих солдат. Тогда сравнение вышло в пользу остроухого, но сейчас ему сложно было сказать, чьи тела лучше: люди казались более мощными, плотными, зато у эльфов можно было пересчитать каждую мышцу. В чем неоднократно удалось убедиться с атаманом зрительно, и на ощупь. Весь он напоминал туго скрученный канат, обтянутый кожей, по большей части гладкой, но в иных местах приятно шероховатой, словно дорогой бархат… Роше резко выпрямился и усилием воли вернул себя в реальность, пока не забылся совсем. Велел своим скорее заканчивать с водными процедурами, хотя Чижик и так уже натягивал на себя рубаху, а Шеридан возвращал на место свою широкую серебряную цепочку, с которой расставался только при мытье. Они явно удивились, но спорить не стали, тем более что впереди их ждал сытный ужин, который еще надо было организовать.       Вновь оказавшись в своей комнате, ребята достали три утиные тушки, посыпку из специй, масло, вертел, картошку к гарниру, а потом развели спор о том, что стоило бы заранее замариновать птицу на час, а сейчас придется уже ставить на огонь, ибо «жрать охота, сил нет». Созерцая эту возню, Роше поежился от укола неуместной тоски, и чтобы прогнать ее решительно отстранил их от очага. «Сделаю всё сам. Уважу за труды и риски». Он и раньше не чурался в обход субординации показывать своим, что называется, мастер-класс в готовке некоторых простых и вкусных походных блюд из подручных материалов. Парни заметно воодушевились. А Шеридан и вовсе собрался помогать, предугадывая, что и для чего может понадобиться. Нужные ингредиенты стали последовательно появляться у Роше под рукой. Из этого он мог сделать вывод, что данный отдельно взятый тип с довольно давних времен неприметно, но пристально наблюдал за ним, раз ухитрился запомнить порядок приготовления тушеной утки, которой отряд баловался хорошо если раз в полгода.       — Тебе никак уже тесновато в своей должности? — беззлобно заметил Вернон, глянув на него искоса. — С такой услужливостью и вниманием, поди, в адъютанты метишь.       Шеридан всерьез задумался.       — А разве есть разница?       — Само собой. Ясно же, что вольготнее торчать у меня под боком и выполнять личные поручения по-мелочи, чем держать в руках бродящий без пригляда отряд.       — Это да, спорить не буду. Но я и с тем и с другим вроде справляюсь. Притом на отлично.       Роше усмехнулся, толкнув его локтем.       — А губа-то не дура. Значит, еще дел тебе накину. Смотри — притащу стирать полный таз белья и онучей, так ты волком взвоешь!       — Тащите. Чай, не тепличный. Да и вы не как те господа, что неделями воды как огня избегают.       — Ладно-ладно, я понял. Почисти-ка еще лука. И помидоры порежь, но следи чтоб не вытекли.       Наконец, всё было готово и разложено по мискам. Вернон предложил посвятить второй тост товарищам, сложившим голову под Вергеном. Ну а третий подняли за Фольтеста. Частичная месть свершилась и принесла свои плоды, а безнаказанными остались лишь пара чародеек да нильфы. Хорошо было бы добраться до Ваттье де Ридо, или до самого Эмгыра, думал он, но всему своё время. Сегодня еда и выпивка были превосходными, и каждый счел это лучшим завершением дня.       Немного погодя, когда посуда опустела, Чижик вновь стал серьезным. Он заговорил всё так же тихо, чтобы ни снизу, ни из-за двери их не услышали.       — Мне не дает покоя одна мысль. Допустим, в Соддене нильфы дороги чинить не стали, и войны тут не будет. Но не значит ли это, что война начнется в другом месте? Или идет уже сейчас?       — Где, например? — приподнял брови Роше. Настроение у него поправилось, и ему стало интересно послушать мнение подчиненных по поводу их общей проблемы.       — Ну, смотрите: Черные почти всю Доль Ангру на лес повырубали. Может, они погрузили своё войско на флот и теперь, в этот самый миг атакуют Темерию через Цидарис?       — Хм… Может, и так. Но ты упускаешь несколько вещей. Во-первых, Эмгыр не стал бы складывать все яйца в одну корзину. Во-вторых, его корабли первым делом попали бы в бой со скеллигцами, а это дело громкое. Кто-то из наших в Цидарисе уже сообщил бы Бьянке, а та — нам. За неделю на перекладных должны были успеть. В-третьих, лесничий из Доль Ангре обязательно сказал бы мне об увеличении объемов лесозаготовки, а из самой Цинтры давно написали бы о черной армаде. Или еще раньше, из Аттре. Разве такое пропустишь?       — Маги с их завесами… — начал было Шеридан, но Чижик перебил его:       — Армада могла и не в Цинтре или Аттре строиться. Не поверю, будто у Черных мало верфей.       — Им в любом случае нужно было бы огибать Скеллиге. Либо ломиться через них напрямую. И не надо мне тут про всесильную магию, которая переместит их сколько угодно и куда угодно.       — Но флот ведь нельзя исключать?       — Само собой, — Вернон подавил вздох. — Само собой, у Черных есть флот и они не оставят попыток захватить и острова. Но какой смысл нам сейчас об этом думать? Мы должны делать своё дело, ответственно и последовательно. И не лезть туда, где от нас ничего не зависит. В Темерии есть кому подумать и за Цидарис, и за западное побережье в целом.       Его раздражало, когда подчиненные упорствовали в пессимистичных сценариях. Во многом из-за того что эти сценарии ложились на его собственную тщательно удерживаемую в рамках разумного тревогу. Их прежние наивные упования на комету, конечно, были не лучше, а требовать соответствия реальности и вовсе представлялось излишней идеализацией. Однако ему хотелось, по крайней мере, на сегодня сохранить этот островок спокойствия, едва выкроенный им посреди хаоса и неизвестности. Пока бойцы молчали, что-то там обдумывая про себя, он машинально достал мешочек с цветочным табаком и принялся набивать им трубку. Старался экономить его, чтобы не вышел так быстро. Наверное, такой можно было где-то купить, думал он, ведь в Нильфгаарде продается всё, но намеренно ничего не искал. А в этот раз и вовсе решил смешать со своим, причем аромат получился весьма недурным. Парни уставились на него с демонстративным непониманием. Но прежде чем решились высказать это непонимание вслух, он обронил самым обыденным тоном:       — Тот, кто угостил меня этим табаком, между прочим, наши жизни спас. И нечего кривить морды от его курева. Трава как трава.       Солдаты медленно и неохотно кивнули. Но потом Шеридан всё же приоткрыл окно и стоял возле него до тех пор, пока начинка трубки не прогорела до конца. Роше позабавил его жест. Причем, позабавил до того приятно, что он не отказал себе в удовольствии выкурить еще порцию.              До самого отбоя лейтенант был молчалив, наверняка оттого что выпил больше обычного. Зато поутру встал раньше всех и принялся собираться к отъезду с прежней самоотдачей. Остальные последовали его примеру. Здесь нельзя было надолго задерживаться — очень скоро преследователи раскусят их нехитрый трюк и начнут обшаривать не только берег Яруги, но и все постоялые дворы на трактах из Тройи. Темерцы не стали заезжать в Брэзу, маленькую содденскую деревушку, сожженную во Второй Северной и заново выстроенную на вершине небольшого холмика. Обогнули ее по низине, чтобы их не засекли сверху.       Сразу направились к Ортагору, который был им более интересен. В первую очередь тем, что не единожды горел, но теперь, скорее всего, уже был восстановлен имперцами. В отчетах не было внятной информации об этом. Туда было примерно два дня пути с ночевками в придорожных тавернах. Кроме прочего, Роше собирался приобрести в Ортагоре новые вещи для маскировки, а до этого предпочитал не мозолить глаза возможным преследователям. Днем «купец с наемниками» были надежно укрыты серыми плащами и ничем не выделялись среди других путников. Большую часть пути ехали на расстоянии друг от друга, а ближе к ночи в разное время заселялись в разные же комнаты. Благо, последних было достаточно, и меттинец, встреченный ими у Нэви, совершенно справедливо ожидал скудного сервиса к востоку от нее.       В очередной долгий переезд им выдалось затесаться в поток обозов, конников, кметских телег и тому подобного, двигающийся по направлению к Тиггу. Роше уже несколько часов бездумно гипнотизировал гриву своей лошади, когда к нему вдруг подъехал Шеридан на своем мерине. Полусонная кобылка шла ровным шагом, но от неожиданности забрала влево, и ее седоку пришлось дернуть поводья, чтобы не дать ей налететь на чужую подводу.       — Что стряслось? — шепотом спросил его Вернон, на всякий случай бросив взгляд назад, на Чижика, ехавшего на отдалении. Тот был в порядке.       — Не, ничего. Просто поговорить хотел.       — Валяй.       Они съехали на обочину, подальше от потока, и замедлились, но не остановились совсем.       — Может, мы это… зря в Цинтру едем, а?       — Как это зря? Я же говорил, что им неоткуда подвести войска, кроме как через Марнадаль. В эту сторону нам и нужно. Что неясного?       — Я не про то, — лейтенант пожевал. — И не так выразился, виноват. Я о самой столице. Нас там наверняка будут искать. Сплавят по реке гонцов с нашими приметами — и делов. Всяко опередят нас, пока мы тут тащимся.       — Опередят, Шеридан. И, сдается мне, даже не так, как ты думаешь. Ты заметил, что за всё время нам не встретилось никого, похожего на привычного гонца или посыльного?       — Заметил. И это странно. Тогда что они используют взамен? Чародеев? — ему, очевидно, неловко было опять приплетать их к своим подозрениям, но на этот раз капитан с ним согласился.       — Соображаешь. Ведь что еще? Не голубиную же почту!       — М-м, почту из магических голубей?       — Ха. Надеюсь выяснить это позже, но факт есть факт. Сам увидишь, мои новые шмотки недолго будут их обманывать. Равно как и новая легенда.       — Тогда нам тем более туда нельзя! Может, послать к агенту в Цинтре кого-то из наших? Того же Рикарда, например. Раз наши приметы тоже разосланы, — он в свою очередь оглянулся на недовольно глядящего им вслед Чижика.       — Не выйдет. Среди примет обязательно будут знаки специального отряда. Поэтому Рикард и другие работают на местности, а вас я взял с собой. На самом деле, ребята меньше рискуют там, чем мы здесь.       Шеридан шумно выдохнул.       — Понятно. Но ведь Цинтра — столица. Если на ее воротах хотя бы такие же устройства слежения, как в Вызиме, мы не минуем даже кордегардию. Какой смысл так подставляться?       — Остынь. В город мы не поедем, хотя туда нам тоже надо. Меня больше интересует периферия.       Догнавший их Чижик услышал последние слова Роше и разочарованно переспросил:       — Вы про Цинтру? То есть, мы не увидим ее? Она же только недавно была восстановлена!       — Тихо ты! Да, хорошо бы поглазеть на красоту, но увы. Все нужные сведения для нас достанет мой человек.       Некоторое время они ехали в молчании. Дела делами, но всем им хотелось однажды глянуть, что там нильфы сделали с ими же разоренным, сожженным дотла городом. Свидетельства очевидцев и доклады наблюдателей походили на выдержки из волшебных сказок. Впрочем, теперь Роше был убежден, что ему и без Милоша невозможно было въехать туда незамеченным. Кто знает, как решили бы его судьбу люди де Ридо, учитывая что у того есть подробное досье и на самого Роше, и на Талера, и на неизвестное число их подчиненных. Одно дело какие-то провинциальные городишки, где не так серьезно контролируют гостей, и совсем другое — столица бывшего королевства. Нет, возможно, в условно мирное время его не лишили бы жизни, не заперли в каземат, хотя это тоже заметно навредило бы темерской разведке, при этом нисколько не подпортив репутацию нильфгаардцев. Но те обязательно отследили бы с кем именно он успел пообщаться в городе. Куда ходил, что делал. Им не составило бы труда вычислить его людей.       По этой же причине он отказался от мысли лично заводить новые знакомства, хотя поначалу хотел. С его стороны важнее было присмотреть новые места, куда позже можно будет выслать наблюдателей. Была и третья причина: никогда не знаешь, не являются ли эти новые знакомые сами шпионами де Ридо. Роше в своих-то теперь сомневался, что уж говорить о чужих. Одно хорошо, цинтрийский агент умел обстряпывать дела, не особо часто покидая своего дома в столичных предместьях.       К Ортагору они приблизились раньше запланированного. Милош не врал насчет отмены благоустройства дорог, однако они и так в Нильфгаарде, даже в провинциях, были приличными, хорошо расчищенными и укрепленными. Может быть, именно за этими провинциями следили особо тщательно, потому что они были в приграничье. Качество ремонта было столь высоким, что его спокойно хватало на два года, и сомнительно, что перед войной был так уж нужен новый. Лошади темерцев не сильно уставали, и это с учетом того, что конь Чижика, получивший от него новое имя Стрелок, по-прежнему имел проблемы с подковами, отчего шел медленнее других, едва выдерживая умеренную рысь. Ветеринар на одной из встреченных по пути ферм лишь развел руками, сказав, что у «животины» от рождения рыхлые копыта, но поскольку он довольно молодой, то при продаже это не могло выясниться сразу. Роше поскрипел зубами, про себя досадуя, что у них толком не было выбора: либо так, либо пешком. Купить лошадей получше здесь им было не по карману.       Довольно неожиданным открытием для них стало то, что Ортагор до сих пор почему-то стоит в развалинах и, более того, практически заброшен. Это было еще страннее в свете всего увиденного ранее: нильфы приводили в порядок буквально всё, чем завладевали. Роше посовещался со своими, стоит ли подъехать ближе и проверить, не иллюзия ли это для сокрытия, скажем, лагеря. В итоге, поехал туда в компании Чижика, дабы увидеть всё своими глазами. Шеридана, опять недовольного, он оставил в отдалении и наказал ждать определенное время, а если они не вернутся, то — скорее лететь к Яруге и предупреждать остальных. Однако город и правда был открыт на распашку и почти необитаем, если не считать стайки враждебно настроенных собак и их хозяев. Пары десятков прокаженных. Все они, стар и млад, выбрались из своих жилищ, сколоченных из чего попало, поглядеть кто там пожаловал. С их стороны напахнула сильная вонь разложения, мусора и нечистот. Темерцы решили, что если это и иллюзия, то сотворил ее чародей редкого таланта, связываться с которым прямо сейчас выйдет очень дорого. И поспешили развернуть лошадей. Изрядный промах в отчетах наблюдателей: не упомянуть, что Ортагор в таком состоянии.       — То есть, нильфы целый замок отдали больным? — не поверил Шеридан, когда Роше поделился с ним увиденным. — Непохоже на них. Скорее они уж сожгли бы несчастных.       — Не накануне войны. Какими отверженными ни были бы эти люди, они всё ещё цинтрийцы. Новое нападение на Север здесь и так непопулярно, поэтому Эмгыру ни к чему подкреплять эти настроения жестокостью к местным.       — Так это же зараза для всех.       — Потому им и отдали целый замок. Избегают угрозы бунта. Но потом, не волнуйся, замком займутся как надо. И его обитателями.       Тем не менее, они разбили палатку неподалеку, в укрытии, и подождали до вечера, чтобы понаблюдать за Ортагором в подзорную трубу — подъезжает ли туда кто-то или, может, выезжает. Иллюзией это скрывать бы не стали. Но никто так и не появился. К ночи над разваленными крышами потянулись столбики от трех-четырех костерков, а к утру пропали. За исключением тех прокаженных, город был пуст.              Тигг представлял собой еще один цинтрийский городок, выросший из рыцарского замка. Изначальная крепость была лишь небольшим фортом, за неимением места внутри вынужденно окруженная обширными предместьями, которым уступали даже вызимские и новиградские. И которые, как ни странно, мало пострадали в войне. Допустив, что сюда тоже уже могли поступить ориентировки от Милоша, темерцы встали палаткой на съезде с тракта. Роше отправил Шеридана, как более осторожного и менее шумного, чем Чижик, на разведку, глянуть на обстановку в городе и заодно купить капитану новую одежду. Короткое обсуждение выявило, что на бойцах столько всякого наемничьего хлама и оружия, что достаточно будет лишь иначе распределить всё это, и получатся другие люди, а вот Роше придется полностью переодеться. Здесь он никого не знал. Как и Ортагор, это был практически незнакомый ему городишко, в котором он был впервые.       Шеридан отсутствовал всего несколько часов, затем вновь присоединился к своим, держа небольшой сверток под локтем, и сначала по традиции доложился. Следуя совету Вернона, он послушал разговоры местных, прикидываясь рассеянным воякой в поисках нанимателя. Выяснил, что и здесь в офицерских кадрах были перестановки. Это обнаружилось довольно просто: он застал перебранку между челядью какого-то аэдирнского дворянина и начальником караула, причем последний с трудом понимал северный просторечный жаргон. Еще не привык — был назначен в Тигг совсем недавно. Конфликт закончился тем, что аристократ, громко ругаясь, заплатил штраф за «нарушение спокойствия» и пообещал, что больше ноги его в этом «паршивом крысятнике» не будет.       — Странно, что его тут же не вздернули за оскорбление властей, — скептически протянул Роше. — С них сталось бы.       — Уточнение: про крысятник он ляпнул уже после того, как солдаты ушли, а через минуту сам уже бежал к дороге из города. А городок-то, кстати, симпатичный. Чисто, как и везде. И цветники кругом. Уже, правда, засохшие.       — Цветники… Что-нибудь еще стоящее отметил?       — Ничего особенного. На местной площади вроде как представление намечалось, но я не остался. И еще, здесь тоже много нильфов. Прямо таких, закоренелых. Я их по запилу узнаю.       — Переселенцы, чтоб им неладно было. Им много чего обещают — ланы, отмену налогов на десять лет и прочее — вот они и едут. Потом от всего носы воротят.       — В общем, вот, — лейтенант, наконец, протянул ему свёрток и нервно кашлянул.       Капитан подумал про себя, что это недобрый знак, но тут же развернул полученное. Несколько минут он так и этак вертел винного цвета куртку с пристежными рукавами, явно недешевую, но на его взгляд ужасно аляповатую. К ней шла круглая плоская сверху шапка с желтым койфом в комплекте. «Те-ра-кор-то-вая», передал Шеридан по слогам. На деле же тускло-коричневая. Про пояс для куртки тоже не забыли, рыжеватый с наклепками. Роше застонал.       — На что ты истратил мои деньги!       — Ну, лавочник уверял, что это самое расхожее. И что мне пойдет. На себя же примерял. Хотя сам бы такое не надел.       — Еще бы.       Парень, очевидно, был первый не рад тому, что купил, и Роше смягчился. Всё-таки вещицы были в самый раз для его нового образа: обычные, не смотря на цвет, и недешевые — опытный взгляд мог опознать искусно состаренную парчу. В общем, подходящие ему по статусу. Он уже заскучал по своему черному костюму, к которому привык и который тоже изначально считал не очень. От него пришлось избавиться, так как он наверняка был описан в ориентировке. Приличная одежда всегда стоила дорого, и капитан опасался, что деньги могут закончиться, если снова придется менять роль.       — В следующий раз оденусь чиновником средней руки, а вас двоих наряжу клерками.       Бойцы обменялись встревоженными взглядами, но потом покорно пробубнили:       — Чего ни сделаешь ради Темерии…       — Я хоть на петуха-то не похож? — спросил он, поправляя короткую, едва прикрывающую брэ куртку. — Чувствую себя Лютиком.       — Да ну нет! Он же всё в розовом да в пурпуре и перьях, узорчиках всяких. А это хороший, добротный костюм. И цвет нормальный. Выделяться там не будете. Реданцы еще краше разодеты.       На всякий случай Роше еще после Тройи перестал брить щетину, надеясь что к Цинтре она отрастет сильнее, изменив его лицо до неузнаваемости. По классике маскировки, он приобрел бы очки, но ни черта в них не видел. Впрочем, в самом Тигге он как раз бы выделялся, останься в черном. Его бы скорее приняли за странноватого нильфа, поскольку остальной люд тут был вполне пестрый. Много темерцев в длинных, отороченных мехом кафтанах с яркими кушаками. Несколько туссенцев в широких складчатых шляпах с перьями. В солидарность с начальником, Чижик и Шеридан тоже подвязали себе парчовые пояса и сразу смешались с толпой. Решили задержаться здесь и осмотреться как обычно. Раз уж их занесло сюда, то пусть хоть не зря.       Вернон выбрал последовать привычной схеме, то есть сначала послушать местных, почитать что пишут на досках объявлений и о чем говорят. Результат мало отличался от того, что они видели ранее. Никаких намеков на войну с Севером. Как будто ничего и не намечалось. Но здесь еще больше чувствовалась напряжение между коренными жителями и приезжими Черными. Последних недолюбливали и обходили стороной, но не связывались. Стражи на улицах было мало, и она не наглела. Вероятно, предположили Полоски, новый, выписанный из столицы начальник гарнизона сам был менее наглым, что отражалось и на его подчиненных. А, может, были иные причины. Роше приглядывался к прохожим, особенно к группам крепких мужчин в гражданском, пытаясь вычленить среди них солдат в увольнении. Такие всегда выделялись по движениям и манерам. И здесь они тоже были, хоть и мало, все сосредоточенные, серьезные — напрямую не подойти, но он знал подход, пусть требующий времени и терпения.       Надо сказать, что здесь, как и ранее магов ему не попадалось совсем. Он невольно выискивал их в толпе чтобы не приближаться, помня об их способности читать мысли. Но его усилия были тщетны, потому что местные маги либо не особо мешались с простым людом, прямо как их коллеги на Севере, либо были заняты важной работой. Причем, последнее казалось более вероятным ввиду того, что Эмгыр следил за ними так же крепко, как за солдатами, и свобод у них, в том числе передвижения и общения, было меньше. Агенты об этом писали, но не конкретизировали, где и чем заняты чародеи, каким образом их контролируют и подобное.       — Интересно, тут тоже есть призывы на вербовку? — проговорил Шеридан вполголоса, и Роше разрешил ему отделиться и поискать. По-нильфгаардски тот читал намного лучше, чем Чижик, и быстрее.       Последнего он взял с собой на площадь, сердце и средоточие жизни любого поселения. В каких бы краях кто ни оказался, она всегда была самым шумным и бардачным местом, где теоретически можно узнать много нового. На деле же — почти оглохнуть и утомиться от суеты и постоянного бдения за своими карманами. Тем не менее, Вернон решил подыграть новой легенде, зная, что стража и специальные люди в толпе всегда отмечают чужаков и вообще всякие подозрительные лица. Теперь он на оружие даже не смотрел. Единственный продавец-оружейник по совместительству был и кузнецом. Одного взгляда на его прилавок хватило чтобы убедиться, что старьевщик из Кагена не врал: весь хороший товар остался в Цинтре, ну, или его забрал с собой тот офирец, потому что здесь всё было очень уж так себе.       Чижик брел за командиром, старательно играя наемника, то есть, оттирая от него всех, кто, по его мнению, подходил слишком близко. А тот слушал городской гомон — опять ничего полезного! — и прохаживался между прилавков, якобы присматриваясь. Он заметил, что здесь мало товаров из Темерии. И цены на них едва ли выше, чем на родине. При этом стоило признать, что нильфгаардские вещи действительно превосходного качества. Ему нужно было купить что-нибудь этакое для отвода глаз, вот только вскоре обнаружилось, что он мало в чем разбирается так же хорошо как в оружии и доспехах. Разве что в алкоголе. В принципе, можно было взять что-нибудь коллекционное, и он долго примеривался к ликеру в литой черной бутыли с золотистыми вставками. При покупке десяти таких предлагалась большая скидка, что сразу наводило на сомнения в подлинности содержимого.       — Мне однажды продали такую же красоту, — пояснил Роше с недовольством. — Я с полмесяца вез ее домой и берег пуще кошелька. А что в итоге? Внутри оказался компот!       — Yea, ni'ateip! Но бутылка-то ведь тоже ценность, — уверенно заявил ему лавочник.       Вернон согласился и не стал упоминать, что в ярости расколотил сосуд об пол, затем при случае навестил типа, продавшего его, и на добрые две недели определил в местную лечебницу с травмами средней тяжести, дабы тот зарубил себе на носу, кого можно обманывать, а кого лучше не стоит. Чижик, прекрасно помнивший эту историю, взялся за горлышко и подцепил ножом пробку. Предложил:       — Давайте прямо щас и проверим! Прежде чем денежки-то выкладывать.       К его неудовольствию капитан мотнул головой и расплатился за бутылку с продавцом.       — Угостимся вечером, — добавил примирительно, — и если товар понравится, я возьму десятку. Дома, в Дорндале у нас полно ценителей.       Теперь ему выгоднее было строить из себя сдержанного, вежливого горожанина, чем бывшего вояку. На удивление, у него получилось весьма неплохо. Ему верили. «Да, Геральт, всё-таки манеры можно скрыть, если очень сильно постараться». На волне успеха он сделал еще одно полезное приобретение, то и дело отвлекаясь при этом на Чижика, которого почему-то влекло к ювелирной лавке. Роше хотел уже схватить его за локоть и увести подальше, но и сам засмотрелся на прилавок. Равнодушный к драгоценностям и прочим блестяшкам, он, тем не менее, обвел восхищенным взглядом посверкивающие на солнце разноцветные камни. Особенно приметными из всех ему показалась пара серег с крупными, величиной с фалангу его пальца, травянисто-зелеными камнями. Заметив это, ювелир немедленно включил торгаша.       — Это хризоберилл, господин.       Вернон впервые слышал это слово, к тому же сказанное на Старшей Речи, и не был уверен, что сходу сможет повторить. Однако невеждой прослыть не хотелось.       — Чистый? — с видом знатока уточнил он.       — Чистейший! Мы чаще находим желтые, а такие вот, ярко-зеленые — настоящая редкость. Вы для супруги смотрите или для дочери? Не робейте, взгляните поближе, на просвет. Давайте я отцеплю.       Через мгновение два прозрачных, поигрывающих гранями камня легли в перчатку Роше. Смотрелись они до того красиво, что он, пожалуй, даже купил бы. Доставал бы иногда, рассматривал, любовался… Озвученная цена вернула его в реальность.       — Не понял, за что такие бабки? — нахмурился он и скинул сережки обратно на прилавок, а то вдруг они сами собой упакуются в коробочку, а его кошелек опустеет на приличную сумму.       — О, а это рубины?! — Чижик влез ему под руку, с восторгом потянувшись к другой паре серег, с темно-красными вставками. Ювелир, ничуть не обидевшись, убрал хризобериллы и мгновенно перекинулся на нового покупателя:       — Чистейшие! Гляньте огранку, и как на свету мерцают. Если желаете, можно проверить вес. Они стоят своих денег.       Роше раздраженно оборвал его.       — Это всего лишь гранат, — уж в чем-то он разбирался. — Еще и мелкий как просо. Зачем они тебе?       — Долго объяснять, босс. Но очень надо.       — Ясно же, что любимой своей! — опять влез лавочник и с укоризной глянул на «господина». — Красивая женщина достойна самого лучшего. А, как известно, любая женщина по-своему красива. И достойна.       — Скидывай половину, — велел ему тот. — А потом еще одну. Будет в самый раз.       — Давайте сначала всё выясним. Какого цвета у нее глаза, волосы? Если носит красное, то рубины подойдут идеально. Но лучше бы взять гарнитур с кольцом и кулоном. Еще выгоднее получится.       — Так, послушай сюда, любезный, — Вернон навис над ним, готовый уже послать своё новое амплуа ко всем чертям. — Или ты продаешь бирюльку за четверть цены, или… — он постарался закончить миролюбиво, насколько смог, — мы идем в другую лавку. Законы рынка. И ты тут не один.       Тот осекся и какое-то время оторопело смотрел на его улыбку, не понимая, отчего вдруг сделалось так нехорошо. Затем полез за упаковкой, ворча что-то себе под нос.              Десять минут спустя Роше опустился на садовую ограду вдали от рынка и бросил Чижику его квадратный коробок.       — Блядские кони… — прошипел в сердцах. — Не, не моё это. Чуть челюсть ему не свернул.       Всё-таки он ошибался. Работа под прикрытием, ряжение и всякие там роли были не для него, и Иорвет был прав про его вспыльчивость. Настоящие купцы обожали торговаться и делали это с энтузиазмом, тогда как он предпочел бы махать мечом сутки напролет. Или изобретать сотню способов бесшумно и бескровно лишить противника жизни, или просчитывать с какой стороны окружить лагерь и кому какую задачу при атаке дать. С методичностью того же ювелира допрашивать подозреваемого… Да что угодно! Но ничего не поделаешь. Он не бросит своё дело на полпути, пусть постоянное напряжение неизбежно выливалось в ярость и грозило развалить его конспирацию. Что до бордовой куртки, то он ненавидел ее настолько, что собирался сжечь сразу, как только представится возможность. Шеридану и Чижику в этом отношении было проще. Они вели себя достаточно органично для наемников-северян, разве что больше следили за речью и отдельными словами.       Он свистнул Шеридану, которого заметил издали. Тот как раз возвращался с задания и разыскивал их. Чижик хотел было спрятать коробку, но не успел. Лейтенант с любопытством уставился на нее, а Роше, выдохнув для успокоения, напомнил:       — Ну, рассказывай, кому покупка-то?       — Дак девчонке моей.       — Ты что, постоянную завел?       — Ага. Не поверите, но это жрица из храма Лебеды. Ждет меня, милая, куда бы я ни уехал. И как долго бы не пропадал. Всегда ждет, — парень мечтательно улыбнулся.       — Прямо не верится.       — Чему именно: что она из храма или что ждет?       Двое других многозначительно усмехнулись, но не ответили. Чижик, которому это совсем не понравилось, пожевал губами и решил сбросить недовольство на Шеридана, раз на начальника было нельзя. Порылся в кармане и с пренебрежением сунул ему в руки какую-то склянку.       — На вот. Собирался купить себе булку, но глазом не моргнул, как лишился десяти флоренов, а взамен мне всучили эту хрень.       — Что это?       — Вроде как духи. Продавец заливал мне что-то про «сосновую свежесть и бодрящий лимон», а я ж нихрена не понимаю в этом. Считаю, от солдата должно пахнуть мужиком: железом и потом, и перегаром, а не цветами там всякими. Но тебе понравится, это ты у нас на такое внимание обращаешь.       Вернон вздохнул еще раз, не понимая, когда это Чижика успели окрутить, ведь он всё время был рядом с ним, не отходя ни на шаг. Шеридан лишь пожал плечами и повертел бутылек, потом равнодушно убрал его куда-то, даже не вскрыв. Подколка его совсем не задела. На Севере и правда мужчины таким почти не пользовались, разве что аристократы.       — Докладываю по данному мне поручению, — сказал он серьезно. — Как я выяснил, вербовка идет и здесь, постоянно. Но берут далеко не всех. Чаще всего заворачивают по состоянию здоровья.       Второй боец тут же уточнил недоверчиво:       — И кто тебе это рассказал?       — Один из тех неудавшихся рекрутов, кто с грустной рожей вышел из вербовочного пункта. А что?       — Да нет. Просто.              Вторым после рынка самым удобным местом для получения сведений всегда считался городской кабак. Тот, что поживее остальных. Таковой без труда нашелся и здесь, разве что был не на площади, а у городской стены. Полоски посторонились, давая дорогу храмовникам культа Великого Солнца, как сделали все остальные прохожие. Сами же храмовники шли группкой и держались правой стороны.       — А эти скромнее, чем наши служители Вечного Огня, — переговаривались между собой ребята, глядя им вслед.       — Это только видимость. Равно как нильфовские тряпки. Всего пара цветов, а роскоши — мама не горюй!       — Кстати, что-то мы с простым людом совсем не общаемся. С обслугой, лакеями. Вам, господин, конечно, не по масти с такими беседовать, но нам-то с Шерри в самый раз. Вот и выясним всякое.       — Не волнуйся, будет у тебя такая возможность, — одобрительно отозвался Вернон, отметив про себя, что тот перенял привычку лейтенанта обращаться к нему на «вы». Вряд ли это была лишь дань конспирации. — Но пока не отходите от меня далеко. Что это за наемники такие, которые неясно где шляются, вместо того чтобы охранять нанимателя?       Единственное подходящее ему по статусу питейное заведение было приметным, и столики там были внутри и снаружи, чтобы гости могли любоваться горами Амелл. Роше устроился снаружи, за крайним из них, а оба бойца расположились по бокам от него: так было удобнее следить за народом, к тому же ни с какой из сторон их нельзя было застать врасплох. Но другие посетители даже головы в их сторону не повернули.       — Эй, человек, дуй-ка быстро сюда! — привычно распорядился Шеридан. Чем, однако, оскорбил официанта, обслуживающего гостей.       — У нас так по-хамски не принято, сударь. Как у вас там.       — Как «у нас» это где?       — В Темерии. Судя по вашему говору и виду.       — Не надо мне тут! Темерия-то прямо здесь, за Яругой. И как будет не по-хамски, «уважаемый сударь» что ли?       — Хотя бы так.       — Много чести. Давай тащи нам чего получше, да не вздумай наплевать в тарелку. Я тебе этот плевок обратно в глотку с посудой затолкаю. Уважаемый сударь.       — Хватит, Шерри. Ты же не у себя дома, — со смехом остановил его Роше. Вышло непривычно мягко, но теперь приходилось постоянно помнить, что обычные купцы с наемниками несколько иначе разговаривают, чем офицер с солдатами, и одергивать себя каждый раз, когда хочется применить командный тон.       — Да, я с Мойона, и что? Я горжусь этим!       Окружающие, в основном мирные нильфгаардцы среднего достатка, наконец обратили на них внимание и скривились, словно услышали не «Мойон», а «село Пеньки». Может, им было что сказать насчет поведения темерцев, но никто не захотел портить себе день.       — Ох, Великое Солнце! Наемники, а всё одно что бандиты, — проговорил официант, закатив глаза, но послушно отправился выполнять заказ.       От напитков они отказались, предпочтя распить приобретенную капитаном черную бутыль. Перед Роше поставили узорчатый бокал, а его бойцам дали два простых стакана. В кабаках Тигга, близкого к столице, стеклянная посуда явно была привычным делом — ее здесь реже били в пьяных драках. Сквозь витражные окна просматривались расставленные внутри зала вазы, развешенные на стенах ковры. О качестве блюд говорить не приходилось. Напиток, между тем, оказался хорошим, но не настолько, чтобы покупать партию. Когда подали блюда, Вернон по привычке закурил трубку, на этот раз обойдясь только своим табаком дабы не бесить ребят.       — Зараза! Тут всё будто в тыщу раз вкуснее, — мычал Чижик, набивая рот оливками из Дун Тынне. — Блаженство… Между прочим, насчет местных, — он понизил голос, чтобы его не было слышно посторонним. — Может, мы тут с Шерри в кулачных боях поучаствуем? Или закорешимся с бандитами. Эти товарищи всегда обо всём знают наперед.       Роше фыркнул.       — Слушай, ты, конечно, талантливый стрелок и боец, я не спорю. Но сам посуди: тебя за сегодня уже два раза кинули на рынке. Какие тебе дела с бандитами?       — Полтора раза. Не два.       — Ладно, так и быть. Подерешься. Но я сам подберу тебе противника.       Чижик с энтузиазмом кивнул было, но тут же отвлекся, засмотревшись на фигуристую горожанку. Шеридан тоже заинтересованно приподнял брови.       — А вообще, можно и специальное заведение посетить, — сказал последний. — А то вы что-то совсем к девочкам не заходите, господин. Не помню даже, когда в последний раз красотку взглядом провожали.       Капитан такого не ожидал.       — Ты что, следишь за тем, куда я смотрю? Больше заняться нечем? — он сказал это прежде, чем понял, что лейтенант наверняка не собирался поддевать его, а лишь хотел плавно подвести к мысли, которая напрашивалась уже давно: да, им стоило бы посетить бордель. Причем не только ради удовольствий. Хотя и ради них тоже.       В последний раз он был с женщиной еще во Флотзаме. И всё. Скоро придется врать своим о походах, хотя его на эти походы даже не тянуло, скорее наоборот. Поначалу он убеждал себя, что дело тут в самодисциплине. Затем списывал на возраст и заботы. Не мальчик ведь, голова другим забита. Но сходить куда-нибудь было просто необходимо. Его парни не должны подумать, что с ним что-то не так. А они наверняка уже так и думают. Вот тоже вроде ведь взрослые мужики, посетовал он про себя. Шеридану двадцать восемь, Чижик всего на три года младше. Серьезнее должны быть. А до сих пор одни бабы, бухло и драки на уме! К счастью, он вовремя передумал делать им выговор. В их среде неослабевающий интерес к телесным радостям считался признаком крепкого мужского здоровья, а вот воздержание, наоборот, — позором. Причем, даже худшим чем, скажем, пристать к свинье по пьяной лавочке, как какой-то лишайный босяк.       — Хер с вами, сходим в это ваше заведение. А то вы меня доконаете.       — Ура!       Развернувшиеся перспективы заметно обрадовали ребят, так что они уже намного дружелюбнее реагировали на окружающих. А Чижик вернулся к прежнему своему занятию: разглядыванию проходящих мимо девиц.       — Ух ты, глянь какой сосальник, Шер! — присвистнул он, вперившись в одну из них, и оба громко причмокнули.       На взгляд Роше, девушка была вполне обычной, но явно имела иноземные корни, или, что вероятнее, у нее был доступ к дорогой чародейской косметике, поскольку ротик ее и правда смотрелся крупнее и пышнее, чем у остальных. То же самое касалось прически и ресниц. Он даже не сразу спохватился осадить парней. Ведь это могла быть и ведьма. К тому же им по-прежнему нельзя было привлекать к себе внимание.       — Быстро оставили свои словечки, пока она не услышала! — зашипел он было, но сам умолк, услышав чье-то презрительное «Bloede nordling! Aris bearhtann geiman…»       Шедший мимо них офицер городской стражи процедил это на ходу, едва ли повернувшись в их сторону. Но не остановился. Видимо, решил что раз дама не в обиде, то и инцидента нет. К тому же он был совсем молодой и наверняка пугливый. Вернон пропустил его слова мимо ушей, естественно, не собираясь на них реагировать. С самого начала поездки он предпочитал прикидываться, что почти не знает Старшей Речи, а то, что знает, коверкает до неузнаваемости. В результате этой небольшой уловки с ним охотнее общались местные, будучи рады свободно поговорить на Всеобщем, и гораздо свободнее вели себя нильфы, полагающие, что он их не понимает.       У него была причина избегать ссор и с местными представителями власти. Он давно уже собирался заговорить с кем-то из них, тем более что многие были приезжими, поставленными сверху, как ему уже было известно. Равно как чиновники, но те — отдельная тема. В имперских провинциях повсеместно боролись с чужаками, чтобы сложнее было создать почву для слежки, хотя именно этой борьбой она неизбежно и создавалась. Вот только даже для тривиального разговора с ними нужен был правдоподобный повод и особый подход. Это были люди при исполнении, чья повышенная бдительность успешно стимулировалась жестокими наказаниями за любые незначительные ошибки. Именно поэтому Роше медлил. Он не имел права рисковать успешностью своего задания здесь, за Яругой, и еще меньше желал подставлять под удар своих бойцов, если один такой вот офицерчик раскусит их и сдаст куда надо. Следуя своему кредо о том, когда нужно ждать, а когда — действовать, он собирался тщательно выбрать субьект для обработки.       Шеридан же несколько мгновений буравил уходящего офицера хмурым взглядом. Затем хмыкнул тихо:       — Так, я не понял, что этот грязный нильф о себе возомнил? Поди, еще полуэльф какой-нибудь.       — Не исключено, — настороженно протянул Вернон, уловив враждебный подтон в его голосе. — Так, куда это ты собрался?       Он не успел остановить лейтенанта, даже за руку его схватить, как тот уже вскочил, быстрым шагом нагнал Черного и встал перед ним, скрестив руки на груди.       — Да что он творит-то?! — капитан машинально попытался нащупать на поясе меч, но нашел там только кортик. Ситуация обернулась совсем не тем, чем он планировал. Хорошо хоть путь к бегству им не преграждали замковые стены. Из предместий, не огороженных даже забором, было легко скрыться. Краем глаза он видел, как точно так же напрягся и привстал со стула Чижик, прикидывая с какой стороны быстрее вызволить товарища.       — А ты не лезь! Попробуем сначала замять конфликт. Позже он у меня еще попляшет, холера.       Драться с офицером было бессмысленно. Положим, один он ничего не смог бы противопоставить Полоскам, и даже поддержка товарищей, патрулирующих соседнюю улицу, не гарантировала ему победы, однако сам инцидент повлек бы за собой большие проблемы для темерцев. Впрочем, нильф тоже лезть в драку не собирался. Его явно сбило с толку поведение Шеридана. Роше видел, как тот дружески улыбается и говорит что-то вполголоса. Что именно — было не разобрать, как и чужие ответы, в которых сначала звучала угроза, сменившаяся простым недоверием и, наконец, перешедшая в спор. Или торг. Черный не сходил с места, стоя на своем, но оружия при этом не искал. Кривился, хмуро осматривал чужака сверху вниз и обратно. Затем вопросительно кивнул в сторону двух других, получил какой-то ответ, явно устроивший его, и как будто успокоился.       Вернон внимательно следил за его физиономией, пытаясь хотя бы по губам прочитать, о чем речь. Безуспешно, ибо тот больше цедил слова, чем выговаривал их. Невольно отметил про себя, что он довольно симпатичный и чем-то напоминает ему покойного Ариана ла Валетта. Его темно-серые глаза казались еще темнее из-за черных ресниц и бровей. Волосы наверняка тоже были черными, о чем говорила синеватая тень на верхней губе. Под шлемом их было не видно, да и сам шлем только портил его мужественное лицо с тонкими чертами, явно с примесью нелюдской крови. Неприязнь офицера постепенно сошла на нет. Его поза скорее выдавала высокомерный интерес с легким налетом вызова. Наконец, он резко махнул рукой куда-то на восток, убедился что темерец понял его, затем опять кивнул и, обойдя его, двинулся туда, куда шел изначально.       Шеридан вернулся к своим, задумчиво почесывая нос. Уголки его губ подергивались, но выражение лица оставалось серьезным. Вернон не стал выяснять подробности прямо здесь. Сначала расплатился с кабатчиком и велел Чижику немедленно оставить то, что не доели. Потом скомандовал обоим следовать за ним к окруженной тихим садиком стеле, знаменующей годовщину покорения Цинтры. Такие, видимо, собирались ставить во всех населенных пунктах бывшего королевства, нынешней имперской провинции. Убедился, что никого рядом нет.       — Короче, его зовут Ноор аэп Неал… — начал лейтенант.       — Срать я хотел, как его зовут! — шепотом рявкнул на него Роше, и это ему вполне удалось. — Ты что, от Бьянки борзоты нахватался? В прошлый раз хотя бы разрешения спросил, прежде чем таранить. А сейчас что?       — Ну, я ведь наемник, а не ваш солдат.       — Поговори мне, блядь!       — Хорошо-хорошо, виноват, — тот погасил плутоватую улыбку. — Но приказ же был: добывать сведения. Вот я и добывал. Я не особо по общению-то, больше слушаю, чем говорю, сами знаете. Но когда надо, умею всякое. Расположить к себе, например. Вот и здесь подумал, может, подпоить его по-приятельски? Он ведь тоже наверняка издалека назначенный, должен знать, если скоро здесь будут квартировать войска. Или где их расположат, если не здесь.       — Подпоить? Я их даже пинать брезгую. Но для дела можно. Однако есть загвоздка, которую сопляк вроде тебя никак не уразумеет: надо знать, с кем связываешься и чем это грозит. Кто из них готов пить с нордлингами, а кто не готов. И кто вроде не прочь, но потом побежит с донесениями. Я по его роже сразу понял, что он из последних.       — Кап… господин, разрешите возразить: этот как раз из первых. Вы же с ним не разговаривали, как я. То и не знаете.       Чижик чуть отпрянул, ожидая, что Роше не выдержит и всыпет Шеридану по первое число. Чего, однако, не произошло. Капитан лишь крепче стиснул кулаки, которыми упирался в бока. Спасибо конспирации и его выдержке, поистине железной.       — В смысле «как ты»? Поясни.       — Так точно. Вся суть в том, что он картежник. У него ящик такой на поясе, в котором игроки свои карты таскают. Посторонним как бы не понятно, но кто в теме сразу своего различит. Чтобы ко всем подряд с этим гвинтом не подходить.       Роше припомнил, что ящик действительно у нильфа был. И поскольку сам он игрой до сих пор не интересовался, то и не знал про такие вот штуки. Другой вопрос, что подобную вещь он видел еще у какой-то бабки с рынка, чье увлечение подобным звучало сомнительно. Хотя, чем черт не шутит? И всё же карты эти недешевые, лучше носить их не на поясе, а так, чтобы сложнее было испортить, залить чем-то. Опять же, украсть могут.       — Допустим. Картежник, значит.       — Да. Я сказал ему, что тоже играю. Предложил перекинуться прямо там, в кабаке. Но он подкинул идею получше: в Тигге тоже есть игорный дом. К тому же на смене ему играть нельзя, только после, вечером.       Чижик влез:       — То есть, бордель опять откладывается?       — Нет. Нильф оговорился, что в заведении собираются «все его друзья». А какие могут быть друзья у пришлого солдата? Не золотари же с банкирами! А такие же солдаты, как он. Долго думать не надо, чтобы понять: где вояки — там и девчонки. Даже если формально должны быть в «специальных местах». Так что оторвемся еще.       — Мне вот интересно, а как ты его понял вообще? Да так много. Он же вроде на нильфском трещал, на котором ты только читаешь. И то плоховато.       — Выпускник академии и не знает Всеобщий, серьезно? Напротив, он довольно бегло базарит на нем.       Роше перебил их обоих:       — Играешь, значит, — от злости и любопытства он начал повторяться. — Как давно? И почему я не знал?       — Да ведь я не то чтобы фанат. У меня с собой даже колоды нет. Надо теперь купить где-нибудь, желательно, старую. Проглядеть ее, вспомнить приемчики.       — Ну что же, отлично. Иди и найди ее. Непременно старую. Отточи, так сказать, свои шпионские навыки. И когда ты собрался встретиться с ним?       — Вечером. Он сказал, что там и в кости играют, и в покер. Так что вы, господин, найдете чем себя занять. Но лучше будет, если я напомню вам правила гвинта. Они несложные…       — Обойдусь костями.       — Зря. Еще как понравится!              Они вновь нашли себе комнату на постоялом дворе. Вернее, даже не комнату, а угол за ширмой, где собирались придать себе культурный вид перед игорным домом и впоследствии там же скоротать ночь. Комнаты сдавались и в том кабаке, где они обедали, причем выглядели они намного интереснее, однако Роше отказался от них, руководствуясь двумя вещами: экономией средств и здравым смыслом. Весь потенциально полезный контингент гостей оттуда неизбежно отправился бы за вечерними и ночными увеселениями в два возможных места, а именно к игрокам и к девочкам.       Шеридан искал карты недолго. Ему удалось выторговать только колоду Нильфгаарда, но зато это был настолько потертый экземпляр, что любой сразу понял бы: ее хозяин просто маньяк гвинта. Сам он признался, что не слишком склонен к азарту, но уж если садится играть, то неизбежно входит в раж.       — Смотри, чтобы твой раж не развязал тебе язык, — предупредил его Роше. — Не пей много, и следи за тем, что говоришь.       — Ладно. Но серьезно, почему бы вам тоже не раскинуть раунд-другой? Вы сразу поймете что к чему. И под этим предлогом сможете обойти весь народ, что там будет.       — Я буду наблюдать за происходящим издали. То, что услышите и узнаете вы будет и вполовину не так ценно, чем то что замечу я.       Они отправились к игорному дому сразу, как только стемнело. Здание было хорошо освещено десятком фонарей, развешенных вдоль фасада, что недвусмысленно намекало на изрядный доход, который оно приносило. В целом, его внешний вид и окружение не сильно отличались от подобных заведений к северу от Яруги. И даже ошивающийся рядом контингент был вполне привычен. Но Полосок просто покоробило, когда прямо у входа они увидели эльфа, прислонившегося к стене. Самого обычного, какого вполне можно было представить в отряде «белок». Если бы не одежда. Длинноволосый молодчик лениво поглядывал по сторонам и теребил яркий бант на шее, спускающийся до глубокого выреза куртки. Обе его руки были чуть не до плеч увешаны браслетами, а на ногах красовались разноцветные чулки с кружевным верхом.       — Это что… продается? — как всегда, первый высказался Чижик, а Шеридан поддакнул ему с не меньшим изумлением:       — Это… покупается?       Оба даже не пытались приглушить голос, но эльф, видимо, привыкший к хамству со стороны приезжих, лишь глянул на них и огрызнулся:       — Пошли на хрен, господа хорошие! И следите за словами, иначе я стражу позову.       Роше пришлось схватить бойцов под локти, ибо они тут же вскинулись, наплевав на патруль, в самом деле прогуливающийся неподалеку. В Темерии ночных бабочек обычно защищали сутенеры силами нанятых громил, не надеясь на местных блюстителей порядка, но здешняя стража наверняка не допустила бы подобной дискриминации. Неизвестно, что парни собирались сделать с эльфом, просто шугануть или намять бока, но Вернон понимал: их агрессия неспроста. Суть ее была не только в возможной профессии эльфа, но и в проблеме, еще с Вергена мучавшей Синие Полоски. Тогда, на корабле они попытались переварить случившееся, смириться с мыслью о новом положении «белок» и тем фактом, что впредь нужно быть им благодарными за помощь. Вот только смирение это было скорее следствием усталости, мучений и радости от того что выжили. Теперь же, как это часто бывает, благодарность начала переосмысливаться. Забываться. Вновь на поверхность выступило старое противостояние, которое не стереть одним благородным поступком, даже если это спасение жизни. Вернон еще в Аэдирне слышал тихое шушуканье своих бойцов о том, что милосердие «белок» было неискренним, и те пошли на такой шаг во имя своей репутации, не более.       Утягивая их к дверям, он заметил:       — Может, парниша и не шлюха. Всё же это игорный дом, а не публичный.       — Может. Но пидор он точно.       — Да просто личный эскортник при госпоже. Фаворит. Дышит свежим воздухом, пока она там спускает бабло. Так сойдет?       — Ух, в Темерии ему бы не поздоровилось!       Конечно, как любой северянин, Роше сам с брезгливым презрением относился к проституткам мужского пола, на которых иногда натыкался в редких поездках в Новиград. Всё там, по его мнению, было хорошо, кроме этого. В Вызиме такого не допустили бы. Но принадлежность этого парня к расе эльфов сейчас особенно задела его. В отличие от остальных Полосок, он воспринял это как оскорбление Иорвета, и как лишнее напоминание о нем. Пусть их внешность разнилась настолько, что было не спутать даже в темноте. Насчет ребят он решил, что пока не будет трогать их, переубеждать. Да, им сложно перестроиться, нужно время, и он не должен давить, тем более что сам пока уверен насчет нейтрального отношения лишь одного из «беличьих» атаманов, но не его подчиненных. При этом он дивился, откуда у него вообще взялось доверие к типу, который выкрал его, цинично надругался и вдобавок обманул. В свете этого не хватало, чтобы Полоски решили что у него с головой беда, раз такие резкие перемены отношения к бывшему врагу. И не потеряли уважение. Всё же это солдаты, а в их среде уважение заработать непросто.       Изнутри игорный дом оказался еще приветливее, чем обещал снаружи. Просторное светлое помещение было заставлено небольшими столиками с креслами, вдоль стен и в углах — даже с диванами, в дальнем конце посверкивала чистотой мраморная барная стойка, а большой камин по центру полыхал целой пирамидой из бревен. Пара трубадуров, скрипач и флейтист, отвечали за музыкальное сопровождение. Но капитана волновала не обстановка, а посетители, коих хватало. Причем, самого разного толка — вездесущее торговое сословие, зажиточные горожане, несколько дворян, а также обещанные солдаты — все с деньгами, ясное дело. Он вздохнул, чувствуя, что его кошелек станет еще легче. Если, конечно, Шеридан и Чижик не отыграются. Женщины-игроки тоже имелись, так что его предположение о роде занятий того эльфа могло быть правдой.       Сам пригласивший их нильф уже был здесь. Неясно, что там Шеридан наплел ему про себя, но тот приветственно махнул рукой только ему, напрочь игнорируя его спутников. Лейтенант, словно взяв на ум недавний выговор, сначала дождался разрешения, и потом только присоединился к своему новому знакомому. «Ноору, или как там его», поморщился Роше. Следуя своему изначальному плану он вверил подчиненному раскручивание Черного на разговор. Хотя продолжал сомневаться. Наверное, стоило сделать это самому, но поведение нильфа ясно показало, что он ждал только одного конкретного игрока, и с другими играть ему почему-то было неинтересно. До прихода темерцев он, собственно, только и делал что потягивал какое-то пойло из стакана, в одиночестве сидя за отдельным столом. Навязываться такому было бы вдвойне подозрительно. В конце концов, решил он, нужно находить компромисс между двумя, казалось бы, противоположными убеждениями: «хочешь сделать хорошо — сделай сам» и «в любой работе главное грамотно подобрать кадры». В данном случае стоило дать молодому проявить себя.       А вот Чижика лучше было держать поближе. Тот уже алчно таращил глаза на разномастных девиц — куртизанками их здесь не называли, но это явно были именно они — под видом посетительниц прогуливающихся от столиков до стойки с напитками. Ясно, что мужское общество надоело ему до тошноты, и он сделает всё возможное, чтобы добраться до противоположного пола. Одно хорошо: можно не бояться, что он наболтает лишнего. Роше знал, что в романтические моменты он мыслит исключительно о тех вещах, которые прямо перед собой и созерцает. Сегодня этим наверняка и ограничится, поскольку приватных комнат в обозримом пространстве не наблюдалось.       Для самого себя он выбрал удачно освободившийся перед его приходом стол в удобном месте, откуда было видно всё и всех. Заказал выпивки и, довольный, приступил к основному своему занятию: вниканию в чужие разговоры. Спустя несколько минут он убедился, что большинство вояк, которых он здесь видит, это завсегдатаи заведения, и значительная часть их приписана к местному гарнизону, остальные же регулярно наведываются сюда в увольнение из соседних более мелких городов, сторожевых фортиков и деревень. Насколько Роше мог судить, коренных жителей среди них было мало. Видимо, вербовка происходила только в рядовые, а офицерский состав по-прежнему состоял из одних имперцев. Проверенных. Говор у них был четче и тверже, чем у эльфов, благодаря чему более понятный. Помимо непосредственно гвинта они обсуждали в основном свои обычные повседневные дела и проблемы, приказы начальства, косяки подчиненных. Отдельной любимой темой было хвастовство своими женами, любовницами, реже — детьми, и обсуждение командиров. При этом они совсем не упоминали даже прошлые военные конфликты, не то что новое вторжение.       — Любопытно, — хмыкнул себе под нос Роше, отхлебывая вкусного ривского хереса, который здесь стоил ровно в три раза дороже, чем в Ривии.       Эти имперцы, сделал он вывод, явно были направлены сюда из отдаленных южных районов, близких к столице. Сами они, судя по их же словам, считали Тигг и королевство Цинтру «высылкой к черту на кулички». Позже, когда привычные темы у них кончились, они принялись глазеть по сторонам и обсуждать местный люд, особенно чужаков. Тот факт, что некий темерец пришел сюда выпить и посидеть, но не играть, вызвал с их стороны вопросительные взгляды, а потом и реплики.       — В этой дыре есть забегаловки и подешевле, если цель только нахлебаться, — заявил своим приятелям детина в черном панцире, указывая большим пальцем себе за спину, на Роше и Чижика.       — Да это же нордлинги. Они слишком тупые для гвинта.       — Чего тогда сидят? Шли бы к попрошайкам кидать кости.       — Варвары. Я слышал, один из их королей обрюхатил собственную сестру, а другой женился на том, что получилось.       Последовавший взрыв смеха Вернон встретил стоически. В роли, которую он выбрал, патриотизм был что корове седло. Купцы и дельцы — чаще люди без родины, и верность какому-либо государству, даже если оно их взрастило, воспитало и помогло встать на ноги, считалась среди них нелепыми сантиментами. Главное чтобы орены, флорены и прочие ценные штучки исправно наполняли карманы, а уж источник их не имеет значения. Поэтому он, собрав волю в кулак, приучил себя не просто игнорировать подначки и оскорбления в сторону Темерии, но даже поддерживать, когда надо. Порой изобретать собственные. Относиться свысока к месту, где вынужден жить, а так бы да, уехал куда потеплее, посытнее да девки покрасивее. Сейчас, правда, следовал пункту легенды о том, что почти не разумеет на Старшей Речи, а шутники явно сами звезд с неба не хватали, если в упор не видели еще одного нордлинга, Шеридана, вполне себе занятого гвинтом в какой-то паре столов от них. Чижик, хвала ему, тоже держался, хоть и покраснел от злости, сделал вид, что это от крепкой наливки. Такая незамысловатая речь была ему вполне понятна.       Чтобы отвлечься, Роше бросил взгляд на нильфа и Шеридана, как у них там дела. Они, само собой, ничего не слышали и даже не слушали, слишком занятые игрой и общением. Похоже, Ноор сам был не то чтобы умелец в этом своём гвинте: он, конечно, знал карты и худо-бедно распоряжался ими, но долго над ходом не думал, явно выкладывая что-то не слишком полезное для победы, после чего сознавал свою ошибку, хмурился и жевал губу. «Блефует что ли?», предположил Вернон, уже готовый дуть на воду. Но успокоился, услышав как тот в сердцах цокнул себе под нос: «Гадство, надо было брать Мэнно, не жадничать!».       — Этого? — переспросил у него Шеридан, найдя в своей колоде фельдмаршала Черных, и у офицера тут же загорелись глаза:       — Меняем условия! Ставишь его?       — В следующем матче. На полпути не меняю.       Шеридан откинулся на спинку кресла, достал трубку с огнивом и закурил. У него-то дела шли совсем неплохо, и будущий выигрыш в виде кучки золотых монет уже дожидался его в специальной плошке на краю стола. Роше был доволен подходом своего лейтенанта: сначала разогреть клиента общим интересом, вызвать симпатию, а потом уже приступать к расспросам. Подумал про себя, что позже всё-таки стоит разыскать игроков в кости и отбить, если получится, хоть часть затрат на командировку. Если, конечно, здесь еще кто-то, кроме нищих, играет в кости и если другие причины не вынудят его порастратиться еще больше. Гвинт почему-то вызывал у него всё большую неприязнь.       Между тем парочка прогуливающихся по заведению «не-куртизанок», наконец, заметили скучающих кавалеров в лице Роше и Чижика или вняли призывным взглядам последнего, и с мягкой решительностью подсели рядом, чтобы составить им компанию. Капитан был этому совсем не рад. Не хотелось отвлекаться, но ради конспирации стоило заговорить с той, что очутилась рядом с ним. И чтобы она хоть первое время помолчала, он заказал ей выпивки. Платья обеих девушек можно было назвать даже скромными, разве что глубокий вырез на бедре каждой открывал не только длинные стройные ноги, но и намекал на то, что их хозяйки сегодня без белья. Сей факт крайне взволновал Чижика, и намного менее взволновал Роше. Жаль, ведь он ожидал от себя более привычной реакции, чем просто проблеск интереса. Чувствуя себя в праве на обычную в таких случаях благодарность за угощение, он положил руку девушке на колено. Прохладное и гладкое. Молчала она недолго:       — Если вас не интересуют местные игры, я знаю другие, более увлекательные.       — Давай, расскажи поподробнее, — ответил он ей в тон и продолжил наблюдать за происходящим вокруг, пока она там щебечет.       Двое дельцов, один из которых был нильфгаардцем, а второй, кажется, ковирцем, едва ли следили за собственной игрой. Сидели, повесив носы в веера своих карт, и почти не притрагивались к напиткам. Один, наконец, тоскливо проговорил:       — Да-а, если бы не слетела кое-чья голова, я бы давно уже сбыл эту несчастную партию.       Его оппонент только похмыкал сочувственно. Вернону хотелось послушать, о чьей голове идет речь, ведь их в последнее время слетело немало. Но, к его неудовольствию, оба типа опять надолго замолчали, погрузившись каждый в свои мысли, а вскоре он и сам невольно переключил внимание. Ноор-как-там-его всё же проиграл Шеридану, после чего бурно выразил желание отыграться, причем сразу. Просил поставить на кон карту с Мэнно, очень старался во время игры и в итоге получил желаемое. Потом долго сидел, светясь как фонарь, и рассматривал добычу. Несомненно, ему подыграли. Ну а когда он вполне искренне проговорил «На самом деле, это мой герой. Я очень долго искал его», то Роше чуть не фыркнул одновременно с Шериданом.       — А что такое? — тут же вскинулся Черный. — Если это его из-за его ошибки, то они со всеми случаются! У Коегоорна была всего одна.       «Наемник» презрительно повел плечами:       — Зато какая. Она дохера ему стоила. Ему и всей их имперской затейке.       Ноор покраснел от злости, поджав губы, потом собрался возразить, но нечем было.       — Да не бесись ты, — смилостивился Шеридан. — Согласен, так-то он мировой мужик был. К тому же ошибся не он, а один из его разведчиков.       — Для командира нет такого понятия как ошибка подчиненного. Всё, в чем ошибаются твои люди, ложится ответственностью на твои же плечи. Так что в итоге ты прав — тот промах «дохера ему стоил».       — Это вас в Академии такому учат? Про ответственность.       — Да. И вот еще, вспомнил: не сотвори себе кумира. Хотя при этом побуждают прославлять героев старины. Парадокс…       — Вот как. Не, у меня другой принцип. Не сотвори себе кумира, но возьми то, что уважаешь и откинь всё остальное.       Офицер задумчиво перетасовал колоду. Затем допил содержимое своего стакана, глядя на собеседника поверх кромки.       — Звучит разумно. Даже не нахожу, чем тут можно возразить.       — А зачем возражать? Каждый живет, как он хочет, — Шеридан почесал в затылке, оглядываясь. — Кстати, мне бы сходить кое-куда, проветриться. Не покажешь, где у вас тут что?       — Да, конечно! Идем, — нильф тоже подскочил, наспех собрав и упрятав свои драгоценные карты в коробок на поясе.       Неясно почему, но Вернону стало как-то не по себе, когда новоиспеченные приятели проследовали мимо него к дверям, а другие присутствующие здесь рядовые и офицеры скривились им вслед. Видимо, не все спокойно относились к тому, чтобы кто-то из нильфгаардцев играл и, что еще хуже, при этом приятельски общался с северянином. В самом деле, смешанных противников здесь почти не наблюдалось.       Они не возвращались довольно долго. Гораздо дольше, чем требовалось для того чтобы справить малую нужду. Роше не мог сидеть спокойно и наблюдать, не зная что там происходит. «Соберись! — приказал он сам себе. — Это не профессионально. Само собой, мой пытается вытянуть из этого типа какие-нибудь сведения именно там, на улице, а не здесь, на глазах у остальных Черных». Однако с этого момента всё вокруг неумолимо приобрело для него какой-то тошнотворной привкус. И мало что изменилось, когда парни наконец вернулись. Снова уселись на свои старые места по обе стороны стола и достали карты, намереваясь провести очередной матч. Нильф выглядел заметно более весёлым, чем раньше. Вернон прищурился и сжал рот в тонкую полоску.       — А всё-таки, почему ты сам не играешь? — промурлыкала ему на ухо девушка. Он успел позабыть о ее существовании, и теперь даже вздрогнул от неожиданности.       — Суть в моих ребятах. Они хорошо поработали, и я решил — ну их, пусть развлекутся. А я присмотрю, чтобы они не спустили свое жалование на ставки и женщин. Ты сама-то давно здесь работаешь?       — С прошлого года.       Роше придвинулся к ней, посмотрел в глаза и еще раз потрепал по колену.       — Расскажи. Тяжело, наверное? Такая милая, молодая да среди таких неотесаных кабанов.       — Напротив! Они все очень приличные мужчины…       Абстрагируясь от ее тонкого переливчатого голоска, Вернон переключился на двух чинуш из городской ратуши, которые прощались с третьим, спешившим домой к жене. Тот с нажимом уверял их обоих:       — В следующий раз заранее сговоримся. А то славно если б тоже так быстро передавать, но нельзя, нельзя. Всё подотчетное же, каждый шаг.       — Совершенно верно, коллега, — ответил другой. — Но, как всегда, сделано оно на отвяжись. Недавно этот нехороший человек вообще в чулан залетел и всё там разнес.       — Радуйся, что хотя бы в отхожее место не прыгнул, пока ты там! — заметил третий и хихикнул, прикрыв ладонью рот.       Они продолжили развивать эту остроумную мысль и далее, прикладывая к разным ситуациям, но с одним и тем же рефреном. «Передавать? Подотчетное?» — Роше допускал, что речь идет о каком-то новом, быстром способе передачи сведений, которыми пользуются местные чиновники и, скорее всего, военные. Но способ этот напрямую между собой не называют, что особо заметно. Скорее всего, его догадка об использовании магических штучек для корреспонденции была верна. Причем, дело это явно новое и применяется не везде, так как никто из наблюдателей пока не сообщил о нем.       Он заметил, что Чижик тоже услышал их и теперь усиленно думал, на время оставив в покое свою девицу. Вернон подал ему знак, что можно будет обсудить это позже, и заодно решить, не наведаться ли в канцелярию по какому-нибудь тривиальному вопросу и заодно осмотреть там всё. Потом опять обратился взглядом в сторону Шеридана. К этому времени нильф, по идее, должен был уже осознать, что его разводят на разговор, и хотя бы насторожиться. Но нет, всё было совсем наоборот. Он то заливался над замечаниями темерца, то сам о чем-то вполголоса рассказывал ему, жестикулируя. И даже когда тот захватил одну из его карт с помощью своей, погонщика рабов, лишь покачал головой укоризненно, но не перестал давить улыбку.       — Вот видишь, я тоже так могу, — подмигнул ему Шеридан и чуть прикусил уголок захваченной карты зубами прежде чем положил ее на поле. Вернону совсем поплохело.       — У-у, да забирай на здоровье! Это же Путткамер. Кому он нужен?       — Кому-то да нужен.       — Странный выбор. Для тебя особенно.       Ноор отхлебнул еще своего пойла и потер ладонью влажно блестевшие губы. Во взглядах, которые он то и дело останавливал на своем оппоненте, было нечто такое, что можно интерпретировать по всякому. Однако, по мнению Роше, они были вполне однозначны. Ему вдруг отчаянно захотелось вскочить и перевернуть их стол к чертовой матери, затем превратить морду Черного в кровавую кашу, а своему лейтенанту устроить такой нагоняй, чтобы он до самой Вызимы ходил глядя в пол и вздрагивая.       Но он с собой справился. Разумеется. Постепенно число гостей стало редеть, и под конец осталась лишь совсем пьяная компания, группка зажиточных мастеров из гильдии и их спутницы. Персонал заведения с небрежением поглядывал в их сторону, явно прикидывая выгнать ли или дать еще посидеть. Ловить тут больше было нечего. И Вернон тоже собрался уходить. Сидящий рядом Чижик вовсю наслаждался общением со своей дамой. В данный момент он показывал ей какие-то фокусы — брал из вазочки грецкие орехи и одним легким движением колол их прямо в руке, сложив по двое. Девчонка была неподдельно восхищена:       — Боже, ну ты и силач! У меня даже с орехоколом не всегда получается. Хотя не верю. У тебя что-то в руках есть!       — Что в руках?       — Ну, железка какая-нибудь.       — Да на мне даже перчаток нет, — улыбался Чижик во весь рот, ссыпая ей шкурку и ядра в ладони.       Роше толкнул его в плечо, и солдат с неудовольствием отвлекся.       — Выходим.       — Что, уже?!        «Безусловно, он ценный член отряда», — подумалось капитану, — «но шпион из него просто никакущий».       — Эй, подожди! — девушка Роше, имя которой он так и не удосужился узнать, встала с дивана вместе с ним. — Так мы идем куда-нибудь или нет?       — Нет. Всё, свободна.       — Не поняла, что за хрень?! Я столько времени на тебя потратила!       — Знаешь, я пригляделся, милая, и сделал выводы. Ты слишком дорого стоишь для своей внешности.       Отчего-то он был так зол, что нагрубил ей на ровном месте, хотя она даже цену не успела назвать. Но ему нужно было отвязаться от нее быстро и наверняка. Выйдя на улицу, он не почувствовал себя легче. Наоборот, словно остался наедине со своими мыслями, поскольку Чижик, не понимая отчего у начальника вдруг испортилось настроение, неподвижно стоял рядом и молчал. Вернон никогда особо не копался в личной жизни своих солдат, особенно после того как заканчивал изучать досье и собирать на них информацию. Просто знал: все они — кроме Бьянки, ясное дело — исключительно по девочкам. Сего факта было достаточно, ну а количество и качество партнерш было не его заботой. Более того, в этом отношении он проявлял солидарность, позволяя им хоть какую-то часть жизни держать в тайне, а они не лезли в его жизнь. Вездесущие талерские проныры наверняка были о многом осведомлены, но случись нечто из ряда вон выходящее, Талер первый пришел бы к нему со сплетнями. Тем более, если выяснится, что с кем-то из бойцов что-то не так. Впрочем, Шеридана можно было считать уже достаточно опытным разведчиком, чтобы он умел скрывать от кого угодно то, что хотел. Он вовсе не был таким простаком, каким всегда себя рисовал.       Лейтенант не сразу обнаружил отсутствие остальных. Или, скорее, решил довести последнюю партию до конца. Из дверей он появился один. Решили обсудить всё здесь, вдруг еще придется что-нибудь предпринимать, в том числе в отношении чинуш, обсуждавших передачу информации.       — И с чего это нильф вдруг сменил своё «блёде нордлинг» на этакую любезность? — насмешливо начал Чижик, увидев товарища.       Роше ответил ему сам, не скрывая желчи в голосе:       — Волшебные карты творят волшебство. Объединяют необъединимое.       — Можно и так сказать, — согласился Шеридан, — но он нормальный мужик. Просто много раз приходилось иметь дело с нашими дебоширами. Зато сейчас убедился, что парни с Севера тоже ничего.       Он до сих пор был возбужден, и ему не терпелось многое рассказать, а его засыпали какими-то ненужными расспросами.       — А, значит, этакий «пополам», — проворчал Чижик. — Ни рыба, ни мясо. Расист недоделанный. Я хорошо помню, как такие как он угоняли наших в рабство, как разоряли села и отбирали последнее у детей.       — Да он же только офицерскую школу окончил! Воробей нестреляный. А твоё «пополам» называется компромисс и широта взглядов.       — Ого, какие умные слова мы знаем! А слово «кониктура» слышал?       Шеридан хотел его поправить, но лишь хмуро засопел:       — Не коверкай. Не так оно звучит.       — Конъюнктура, — перебил обоих Роше. — И да, ничего общего с широтой взглядов и компромиссов она не имеет. Чисто подстройка под выгоду, каждый раз разную. Нильф нильфу рознь, значит?       — А «белка» «белке»? — в тон ему ответил тот. Роше стиснул зубы и кулаки.       — А я вот не вижу особой разницы, — очень вовремя брякнул Чижик. — Ни в понятиях, ни в типах этих.       — Я смотрю, вы оба у меня совсем разухарились. Свои личные отдельные взгляды повыкладывали.       — А почему нет? Мы ж элитный отряд, а не забулдыги пехотинцы какие. Кстати, товарищ ведь сам полуэльф?       — Нет. Но с гнильцой: осьмушка.       Это пренебрежительное добавление Шеридана несколько обескуражило Роше. В основном, контрастом со словами о компромиссе. Солдат и раньше проявлял это небрежение по отношению к Черным и скоя’таэлям, к сочувствующим им нелюдям. Но новая фразочка выдала то, что явно появилось совсем недавно. Он стал относиться к ним хуже из-за того что теперь как будто был обязан некоторым из них за свое спасение. Тем не менее, касательно конкретно этого нильфгаардца наверняка работала так называемая им самим «широта взглядов».       — Тогда мне тем более интересно, с чего он вдруг раззявил пасть? Нильфы славятся своей недоверчивостью к чужакам.       — Его вдохновил мой проигрыш. Хотя, это мягко сказано: он потом полчаса в красках расписывал мне, как именно и какими средствами мог бы еще одержать победу. Сразу скажу, пустое бахвальство. Ни черта он не умеет и не соображает, учиться да учиться.       Роше мотнул головой, отгоняя странные мысли и сосредоточился на его словах. Тот продолжал:       — Вот согласитесь, если бы вы в своем гражданском наряде начали такое у него выяснять, дело бы пошло по одному месту. А я что? Наемник же, почти такой же как он. Общие интересы, всё такое.       — Хорош выделываться. Что ты услышал от него кроме обтекаемых фраз?       Шеридан кашлянул, успокаиваясь.       — Если честно, то прилично. Начать с того, кто он сам есть таков. Всё нудел, что только выпустился, собрался карьер начать, а его уже выслали в какой-то глухой лагерь в Эббинге на полевую подготовку. Там он безвылазно провел почти полгода, отрезанный от всего мира.       — Чем они там занимались?       — Обычная тренировка на местности. Не всё же теория в академии. А потом он прибыл сюда якобы на ежегодные пограничные учения.       — Таких лагерей наверняка у них не счесть, и они стараются не допустить утечки информации.       — Так точно. И когда он получил направление на Север, это был почти праздник. Хотя никто по-прежнему ничего не уточнял. Строжайшая секретность. Где-то, правда, просочилось, что за учениями приедет наблюдать сам Моэхоэн.       — Фельдмаршал Хаварт вар Моэхоэн?       — Ну, видимо. Ноора перевели сюда, в Тигг. Мол, если он успешно покажет себя, то пополнит офицерский состав этого самого фельдмаршала. Но в итоге он застрял тут с концами, а его товарищей раскидали по другим местам, а кого-то вообще домой отправили. И вот он уже не полевой командир, а простой офицер городской стражи.       — Когда его перевели, не сказал?       — Напрямую нет, но пожаловался, что они не успели застать праздник сбора урожая, просидели в казармах.       — То есть начало августа.       — Да. Потом начались учения. А в стражу назначили в начале сентября. Так прямо и сказал.       — Если верить словам Шеалы и Лето, что атака была назначена на дни Собрания в Лок Муинне, то всё сходится. Полководцы рассчитывали за полтора месяца собрать и подготовить бойцов из разных лагерей.       — Нильфам хватило бы времени притереться, сработаться. И под самый конец им объявили бы цель сбора… Чего не произошло до сих пор.       — Потому что планы поменялись. Ну, что сказать, мне остается благодарить землю за то, что она еще носит таких вот болтливых щеглов, как твой Ноор. Надо бы выяснить имена его сослуживцев и куда их всех раскидали. По аналогии допущу, что какая-то часть новых кадров в пограничье — это те, кто должен был участвовать в наступлении. Так, а других деталей, кроме имени командира, он не знает?       — При мне не упомянул. Я не успел разговорить его на большее.       Роше скрестил руки на груди и прошелся из стороны в сторону. Сложив всю полученную информацию, он получил примерно следующее: затея Эмгыра не успела стать достоянием широкой публики по той причине, что никаких активных действий пока предпринято не было. Истинные же цели махинаций с учениями, вербовкой и прочим пока оставались в ведении высокого имперского начальства. Они рассчитывали на блицкриг, а, значит, всё должно было быть собрано и отлажено в строжайшем секрете; координация исключительно сверху, никаких вольностей на местах. Войска накапливались в разных точках где-то намного южнее, после чего их офицеров под видом кадровых замен частично расквартировали на границе, дали отдохнуть и осмотреться, с расчетом на то, чтобы позже одним махом перебросить к ним солдат, технику и снабжение. В свете этого ему понятно было намерение Черных скрыть цели передислокации офицеров даже от них самих. Подменить войну учениями, а позже учения — назначением в ряды стражи. Они привыкшие. Если завтра поступит разнарядка выдвигаться на Север, они воспримут это… действительно, как праздник.       Единственное, ехидно заметил про себя капитан, сами солдаты и сопровождение должны быть вымуштрованы настолько надежно, чтобы в процессе не потерять в дисциплине и лояльности. По опыту Севера, даже однодневное отсутствие командира могло привести отряд в разобранное состояние. Впрочем, — Роше взглянул на Шеридана, — в адьютантах, сержантах и прочих младших руководителях у Черных явно недостатка не было. И им нечего было опасаться ослабления дисциплины. В конце концов, на это работает вся их мощная идеология.       Парни молчали, ожидая его выводов. Но не дождались.       — Про себя-то много не наговорил? — строго спросил он Шеридана.       — Никак нет. Сказал только, что мы едем в Цинтру, и что мой наниматель хочет там пошарить по антикварным лавкам. Ноор тут же предупредил меня о строгом досмотре на въезде и выезде. Но не знает, с чем это связано. Опять же, я не успел расспросить.       — Это ничего. Ты и так много добыл.       Капитан думал о досмотре, продолжая поглядывать на парня. По правде говоря, было чему удивляться. За всё время своего знакомства с Шериданом он особо не замечал, что тот хоть немного разбирается в людях, а то и способен утереть нос начальнику, ориентируясь на ходу и изобретая годные способы добыть сведения. При всей дерзости затеи — он и не подумал, что своими действиями мог подставить своих же — она была достойна уважения. Собственный вариант Роше проигрывал в сравнении, так как требовал много времени и усилий: понаблюдать за бдительными местными служаками, отыскать среди них более-менее развязного, разговорить его или, в крайнем случае, взять в плен. Учитывая, что исчезновение даже одного завалящего прапорщика быстро обнаружилось бы. Роше совершенно оправданно был уязвлен его успехом и собственной осторожностью. Вероятно, что-то изменилось в нем самом после каэдвенского лагеря, когда он со своим отрядом оказался на волосок от смерти. Это стали замечать и другие ребята. Яго, например, как-то раз без обиняков заявил, что раньше капитан был более безрассудным, на что тому пришлось отрезать: «Будешь тут безрассудным, когда в твоем подчинении столько болванов, неспособных соблюсти элементарный приказ не выполнять чужие поручения!». С другой стороны, излишняя смелость всегда была его проблемой, и он счел благом для себя изменения в противоположном направлении. И всё же Шеридан мог бы и поменьше любезничать с тем нильфом…       — Угу, выслужился, значит, и рад, чертила, — буркнул Чижик с отчетливой завистью в голосе. — Неужели всё это выяснилось за пять минут?       — Не за пять, балда, а за час с лишним. Если б ты поменьше жамкал сиськи своей девки и побольше смотрел по сторонам, заметил бы и это, и многое другое.       — Зато я из арбалета со ста шагов по воробью попадаю. В полете. А ты в нужнике мимо очка промахиваешься!       Казалось, еще чуть-чуть и они подерутся. Роше прервал их, вернув к делу:       — Позже я пристрою к Ноору темерского агента на постоянной основе. Это потребует времени, но обернется несомненной пользой. А на этом наши задачи здесь пока завершены.       — Можно и не ждать долго, — возразил Шеридан. — Если бы мы остались тут еще на денек-другой, мне удалось раскрутить бы его по полной.       Вернон смерил его суровым взглядом, чувствуя как снова закипает.       — Незачем. Он болтун, но явно не кретин. Когда-нибудь да догадается, зачем ты его допрашиваешь.       — Ну что же, жаль. Сегодня уже поздно, ему надо явиться в казарму строго до полуночи, как приличной барышне — домой. А вот завтра он на выходном. С утра до вечера мог бы кидать карты в другом удобном месте, — он вдруг самодовольно ухмыльнулся. — Уж я бы отыгрался! И не раз.       Такого Роше стерпеть уже не мог.       — Да ты что, издеваешься надо мной, паскудник? — прорычал он, схватив солдата за воротник и хорошенько тряхнув.       Тот ошарашенно округлил глаза, совершенно честные.       — Как, вашество? Да и разве я смею?       Второй боец растеряно переводил взгляд с одного на другого, и Вернон вдруг осознал, насколько неуместно и глупо выглядит его выпад. «Неужели это только у меня в голове?». Он отпихнул лейтенанта так, что тот едва не упал, затем бросил:       — Возвращаемся на постоялый двор. Никаких развлечений на сегодня.       Он зашагал в сторону таверны, а отмерший Чижик немедленно накинулся на Шеридана:       — Чем ты его разозлил опять?!       — В смысле «опять»?       — Выключи дурака! Знаешь же, что когда он не в духе, то влетает всем без разбору. Зараза, твоими собачьими стараниями я опять без бабы!       Дальнейшую их перепалку Вернон наблюдать не стал. Чуть позже он, правда, смилостивился над стрелком, разрешив ему навестить его новую подружку, но к ночи велел быть у своих. У него разболелась голова, и он предпочел лечь спать сразу как только добрался до кровати. Признал, конечно, что опять вспылил совершенно зря и на ровном месте, но в душе всё равно свербило. Все знали его как довольно жесткого человека. Хладнокровного, способного добиваться своих целей любой ценой. Тем не менее, рядом с ним подчас оказывались личности, которые чуть ли не веревки из него вили, при этом не обладая над ним прямой властью. Он мало что мог с этим поделать. Первой из таких личностей была Бьянка. Вот уж кто делал с ним, что хотел. Потому что… «Да какая разница, почему? Сложилось так, и всё». Вторым был Геральт, но только пока Роше это было удобно. Третьим обозначился Иорвет, которому тоже со скрипом приходилось уступать, держа в голове главную цель. Хотя с ним возникало стойкое подозрение, что одними лишь общими целями власть остроухого над ним не ограничивается.       И вот теперь начались выкрутасы у Шеридана. Большую часть времени он вёл себя настолько обезоруживающе предупредительно, что Вернона так и подмывало назвать его образцовым заместителем. Таким, о котором мечтает любой командир. И которого не получает, ибо никто не идеален. Эпизод в каэдвенском лагере наглядно это показал. Но в дальнейшем он даже в самоуправстве выходил молодцом. Хотелось его отругать, но в том-то и дело, что ругать было не за что. Более того, причина недовольства им, очевидно, не имела никакого отношения ни к нильфам, ни к работе. Неясно было только в чем именно она заключается.       Сам солдат ни о чем его больше не спрашивал и вел себя образцово. «Сраного адъютанта играет», поморщился Роше, слушая как тот перебирает сумки с припасами, выкидывая пропавшее, и приводит в порядок вещи. Это его качество ему особенно нравилось: большинство других Полосок только и умели что разводить вокруг себя бардак, и приучить их к культуре стоило немалого труда, а у Шеридана это было словно врожденное.