***
Оставалась лишь надежда на благоразумие офицерского состава. Кое-как Роше преодолел остаток дня, заполненный лишь некоторыми хозяйственными вопросами. А потом Геральт, до самой ночи «исследовавший окрестности», решил заночевать на одной из темерских лежанок, а перед этим еще долго в компании Лютика и Золтана рассказывал разные байки всем, кто желал их слушать. То есть, Синим Полоскам и шлюхам, кому же еще. И всё это почему-то прямо перед шатром Роше, хотя напротив, через речку был вполне себе комфортабельный походный бордель. Потому с утра тот проснулся разбитый и не в настроении. Правда, учитывая обстановку, ему следовало радоваться, что он вообще проснулся живой. Дождавшись полудня, он отправился в оговоренное место, при этом тоже постоянно оглядываясь и проверяя, нет ли за ним слежки. Уже в хижине он еще долго всматривался в тропинку, стоя в пустом дверном проеме, пока Траут не буркнул: — Да садись ты уже! Не шел за нами никто. Я проверял. Вернон бросил на него взгляд, который можно было интерпретировать как угодно, но смолчал, и уселся за стол вместе с остальными. Всего их собралось четверо. — Пока так, — сказал Назар, но Роше закончил вместо него: — «Остальным расскажем потом», верно? Мужчины переглянулись, но закивали. — Что ж, господа, — темерец провел ладонью по столу, собираясь с мыслями, — хотелось бы для начала спросить, что за монеты, черт подери? Что вы придумали? — Квадратные монеты, Роше, — процедил Бригфельт, — отличительные знаки. Самая важная часть в подобных делах. — И самая слабая, — возразил тот. — В Темерии не так давно орудовала шайка бандитов, которые точно так же пользовались «отличительными знаками». Как вы думаете, как скоро их… — но его перебили. — Это уже неважно. Мы тут совершенно по другому поводу. Вернон по очереди посмотрел на каждого. Они все хмуро смотрели на него в ответ. — По какому же? Заговорил снова Бригфельт: — Договору нашему конец. Всё. — То есть? — То и есть. Всё. — Понимаешь, — Назар положил локти на стол, — времена нынче опасные. Двоих королей уже устранили. И сейчас нам избавляться от своего… сам подумай, Хенсельт вовсе не так уж плох. Кто сейчас его заменит? Колдун окаянный покоя не дает никому. Да еще это проклятье теперь. Это дурной знак. Очень дурной. Роше переводил взгляд с одного лица на другое и не мог понять, какая муха их укусила. — Но, господа, хочу напомнить, что денежные выплаты вам проводились регулярно, — он решил зайти издалека. — Меркантильность — вот типично темерская черта, — заявил Траут, — всё о деньгах, да о деньгах! Ты платил за сведения, а не за действия. И потом, что теперь нам эти деньги? С учетом инфляции после предыдущей войны, считай, пшик да и только. Темерские орены. Вот если бы новиградские кроны! Они снова принялись переглядываться между собой и согласно кивать. Вернона же буквально заколотило изнутри. На какое-то время он даже потерял дар речи. — Хорошо, — выдавил он из себя, наконец, — с королем все понятно. Не спорю. Что с Аэдирном? — Тут такое. Если государь откажется сотрудничать с «черными», то почему бы и нет? Долина Понтара, сам знаешь, богатый край. Про Темерию он спрашивать уже не стал, рассудив, что тем самым покажет свою слабость и опасения. Это было шито белыми нитками, но подтверждать всё же не стоило. — В общем, так, Роше, — Назар хлопнул ладонью по столу, — не знаю, как другие, лично я выбываю. Тот помолчал, а потом обратился ко всем: — Господа, вы ведь понимаете, что случится, если король узнает о заговоре? — Да и так ясно, что случится. Короче говоря, нужно что-то сделать и с монетами, и со всем прочим. А, главное, с чародеем. Роше, это теперь твоя работа. Ты же у нас и рыцарь, и шпион. А уж мы поможем, чем сможем. И, заметь, совершенно бесплатно. — Разумеется вы окажете полное содействие, — пробормотал он. Перед глазами у него было темно. — Ведь никто из вас не захочет болтаться в петле. И я тем более. — На том и порешили, — Назар поднялся на ноги и, ничего больше не объясняя, покинул хижину. Бригфельт, кивнув Роше, последовал за ним. Еще какое-то время были слышны их голоса — они оживленно переговаривались о будничных делах. Задержался только Траут. — Детмольд подозревает меня, — сказал он. — Я никого не сдам, и тебя, конечно, тоже. Но если что я умываю руки. — Что значит «умываю руки»? Что ты будешь делать? — Бежать, конечно! И если ты не дурак, советую тебе делать то же самое. Роше криво усмехнулся. «Бежать» он уж точно не собирался. — Меня одно интересует, Траут. После Аэдирна Хенсельт собирается напасть на Темерию? Он поднял взгляд на каэдвенца, долго ждать ответа ему не пришлось: — Да. Когда тот ушел, Роше еще долго сидел в одиночестве и, отхлебывая боклерское из фляжки, пытался осознать ситуацию, но больше думал о том, где и как прокололся, хотя по-хорошему думать следовало совсем о другом: что же теперь делать. Он был так зол, что прирезал бы сейчас любого, кто попался бы ему под руку, да даже самого Геральта. И во всем этом одно лишь было хорошо, что Фольтест уже ни о чем не узнает. Пение Лютика, слышное издалека, как и тихое треньканье его лютни, раздражало. Судя по всему, он давал концерт нескольким девицам и двум усатым каэдвенским солдатам возле борделя, однако пел так старательно и проникновенно, что любой невольно начинал искать вокруг знатных господ, ведь это явно тянуло на не иначе как кем-то заказанное представление на богатом приеме. Суть текста песни меж тем сводилась к тому, как же плохо жить в кое-какой стране, и какие гнусные мерзавцы стоят во главе кое-какого правительства. Зрители время от времени посмеивались и пихали друг друга под локоть. Дождавшись окончания очередного куплета, Роше схватил Лютика за рукав куртки и отвел в сторону. — Хватит без толку щупать струны и голосить, — сказал он. — У меня есть для тебя работа. — Работа? — отозвался тот явно без удовольствия, демонстративно изучая ногти на руке: подобное обращение с собой ему не нравилось. — Что-то не тянет меня работать нынче. — Что-то ты больно наглый стал. В присутствии ведьмака что ли, своего защитника? Так вот я напомню тебе о том, что… — Да помню я, Роше! Что на тебя нашло? — Лютик поежился от его прямого, пронизывающего взгляда. В нескольких коротких фразах Вернон обозначил ему кардинально изменившуюся теперь ситуацию, а на лице барда отразилось сначала непонимание, затем насмешка, а потом уже что-то, похожее на живой интерес. — Хм, а это даже в некоем роде забавно, — протянул он, наконец. — Чего только не удумаете, вы, власть имущие.***
— Мне вот интересно, Роше, — заговорил Геральт, на исходе дня устраиваясь у костра и принимаясь натачивать меч, — что ты на самом деле делаешь здесь, возле лагеря Хенсельта? — Разве мы не ищем Лето? — ответил тот вопросом на вопрос, пытаясь игнорировать давящую боль в висках. — Мне вот тоже кое-что интересно. Ты постоянно торчишь возле моего шатра чтобы шпионить за мной? Услышав это, ведьмак издал короткий смешок. — Да нет, Вернон, угомонись. То, что я помогаю королю и его советникам, никоим образом не скажется на нашем с тобой сотрудничестве. Честно признаюсь, — сказал он, помолчав, — ты неприятный человек, но Детмольд вызывает у меня куда больше отторжения. Роше догадывался о причине, но вслух немного настороженно произнес другое: — Могу предположить, откуда это отторжение. Дело в том, что он — пидорас, — затем добавил, уже увереннее: — да что там говорить, я видел, как он недавно тебя чуть глазами не сожрал. Геральт поморщился и взглянул на него искоса. Было ясно, что под «отторжением» он далеко не только это имел ввиду. — Хм… я ничего такого не заметил. И потом, — он сдул металлическую пыль с острия, — мне кажется, что его скорее интересуют симпатичные молодые люди, чем кто-то вроде меня или тебя. — Ну, если так, то слава всем богам, нашим и не нашим! — Роше выдохнул с таким облегчением, что Геральт снова посмотрел на него, весьма удивленно. Последовала длинная молчаливая пауза. После чего ведьмак заговорил снова: — Можно спросить, откуда ты-то узнал о его предпочтениях? — Данные разведки, — немедленно пояснил капитан, ежась. — Да колдун и не скрывается! — он разошелся, — ладно, бабы друг с другом, их я еще как-то могу понять. Они в целом красивые, аккуратные, хорошо пахнут. Но мужики? Это каким надо быть, чтобы такое нравилось: щетина, вонючие портянки, грязь, пот, перегар. Да еще и в жопу пороться! Нет, — Роше сплюнул с отвращением. — То есть, женщины от всего этого в мужчинах прямо-таки в восторге? — уточнил Геральт иронично. Роше хмуро уставился на него в ответ. — Да нет же, ты меня не понял. — Ты меня тоже. Ведьмак тем временем тщательно вытер меч тряпкой, а Роше, еще бурча что-то себе под нос, раскурил трубку. Мимо прошла Бьянка, покачивая бедрами, кажется, чуть больше обычного, и взгляд обоих мужчин невольно задержался на обтянутой полосатыми брючками попке. — Надеюсь, ты не станешь возражать, если я снова заночую на одной из ваших великолепных лежанок, — как бы между прочим сказал Геральт, указав куда-то вглубь шатра. — Валяй, — отозвался тот, переводя взгляд снова на костер. — Кстати, — приободрившись, ведьмак вдруг сменил тему, — не скучаешь по своему приятелю Иорвету? Он буквально тут, за этой мглой. Роше, услышав слова «скучаешь» и «Иорвет» по соседству, стиснул мундштук зубами так, что тот скрипнул. Геральт был одним из немногих людей, которые могли в один момент виртуозно испортить настроение. Более того, седовласый будто издевался над ним, хотя ему-то неоткуда было знать о событиях тех полутора суток во Флотзаме. — Сомневаюсь, что он вообще жив, — сухо отрезал капитан, намереваясь на этом закончить разговор, но Геральта было не унять: — Ну, когда я бегал по всей фактории и в одиночку отгонял озверевший сброд от городских эльфов и краснолюдов, — на этих словах он сделал акцент, но Роше сделал вид, что это его не касается, — меня занесло и на пристань, где я видел как «белки» успешно прорываются к барке. Иорвет бился там в первых рядах, хотя я помню, он был ранен. — Ну и что? Не сдох и хрен с ним. — Да ничего. Подумал, вдруг тебе будет интересно. Вернон пожал плечами и, еще раз сплюнув на землю — на этот раз горький привкус табака, — вытряхнул трубку и ушел в шатер. Ведьмаку должно было хватить благоразумия не последовать за ним. Капитану Синих Полосок в силу характера, рода деятельности и многого другого не было свойственно задумываться о причинах и последствиях тех или иных поступков. Как правило, он руководствовался приказами, которые полностью заменяли ему муки морального выбора. А в тех случаях, когда этого выбора было не избежать, он полагался на сиюминутный импульс. Делал то, что ему казалось правильным в тот или иной момент. И в тот раз правильным было отпустить эльфского атамана. Выходит, вовсе не зря. На данный момент, как ни крути, эльфы-лучники, пусть их было всего около сотни, могли значительно подорвать натиск армии Хенсельта. Они были опасны, когда их было и гораздо меньшее количество. Сорок, тридцать. Да даже двадцать эльфов, размещенные на правильных позициях, могли задать жару. Иорвет оказался ему, пусть и косвенно, но полезен. За полотном шатра Роше не было видно ущелий, но он всё равно смотрел в ту сторону, зная, что там прячется Верген. Город был совсем близко, хотя из-за призрачной мглы казался бесконечно далеким, будто правда нечто сказочное, нечто из легенд. Тем более, что он никогда в этом городе и не был. У него, Роше, были свои идеалы и своя реальность, у защитников крепости — своя. И отсюда, из отлично укрепленного многолюдного и шумного лагеря профессиональных военных аэдирнские мятежники казались ничем иным как кучкой безнадежно отставших от жизни мечтателей, ну или попросту безумцев.***
Оба эти дня, что Роше провел здесь, под Вергеном, и, возможно, даже несколько дней до того, его не покидало какое-то смутное беспокойство, неясно с чем связанное. Он всё искал источник этого беспокойства, но голова была постоянно занята другим. Остальных заговорщиков он теперь почти не видел, так как слишком часто бывать в каэдвенском лагере не мог, чтобы не вызвать подозрения со стороны чародея и его людей. И это стало понятно в том числе из некоторых фраз Геральта, который не стеснялся делиться ходом расследования. Потому Роше оставалось только дожидаться новостей, которые приносили Лютик и Золтан, и надеяться, что те не сильно искажают их смысл и детали. После случая с флотзамской башней у Роше были все основания сомневаться в адекватности этих двоих, но всё же он не выпускал их из виду. «Хенсельт должен обломать зубы о Верген», думал он непрестанно. «Нельзя дать ему продвинуться в Аэдирн. Нельзя допустить его союза с Нильфгаардом». В отличие от каэдвенского владыки, Вернону, как сам он полагал, было предельно ясно, что любые союзы с «черными» — это однодневная акция, после которой хорошо, если собственную независимость сохранишь. Теперь, когда он знал правду о следующей цели Хенсельта, он и не помышлял о том, чтобы бросить всё и уехать в Лок Муинне. Тем более что Лето всё еще был на свободе. И было еще кое-что. Изредка всё же захаживая по делам в Нижний лагерь и каждый раз проходя мимо пленного эльфа, привязанного к столбу, Роше невольно поворачивал к нему голову. Дело было в зеленой куртке парня, которая привлекала внимание, выделяясь на фоне серости и грязи вокруг. Роше был очень невысокого мнения об армии Хенсельта в общем, и о его солдатах в частности. Даже на его взгляд, а он привык ко всякому, вокруг царил бардак, многие пьянствовали, то и дело где-то происходили стычки. Ему самому до чесотки хотелось врезать болванам, во всю глотку зовущим какого-то Одрина. Своим он не позволял напиваться до такого состояния в будние дни. Только по праздникам. А пленный эльф всё так же был на своем месте, будто береза, покрытая весенней листвой. Сравнение это было очень неудачным, учитывая то, что предстояло парню, и что он уже пережил. Роше слышал, что это один из иорветовых лучников, схваченный в ущельях еще до мглы. Он задерживал взгляд на нем, и, в конце концов, измученный юноша всё же заметил это и уставился на него в ответ. В глазах у него промелькнуло что-то неясное, будто он не узнал Роше, но, разглядев шеврон с темерскими лилиями, тут же помрачнел и отвернулся. Лицом он не был похож на Иорвета. Если подумать, мало кто вообще был на него похож. Видимо, сказывалась пресловутая «чистая кровь». Роше то и дело натыкался на листовки с его физиономией и уведомлением о розыске — такие клеили по всему Северу. На этих листовках он вполне походил на себя. Хотя в жизни всё же не был таким уж отталкивающим. Несмотря ни на что, эльф больше не вызывал в нем никаких особенных эмоций, разве что по-прежнему говорить о нем ни с кем не хотелось. Вернон как-то поймал себя на том, что стоит и изучает его портрет уже несколько минут и, спохватившись, отвел взгляд, пока никто этого не заметил. Рядом был еще один, с изображенной на нем женщиной. Аэдирнская Дева, как ее называли. Королева повстанцев Саския. Такой листовки он еще не видел, но хорошо помнил, что говорили об этой женщине. «Превосходный командир». Допустим. «Первоклассная красотка». Может быть. Вот только с портрета на него недобро взирала обычная квелая крестьянка средних лет. Он хмыкнул, думая о том, то ли рисунок так плох, то ли у него, Роше, со вкусом что-то не то. Вдруг совсем рядом раздался голос Золтана, который тоже пришел поглазеть на листовки: — Нда, — протянул тот невесело, — Каждый раз смотрю и надеюсь на чудо. И каждый раз напрасно, чтоб тебя! Не иначе художник затаил на нее какую страшную обиду. Ушастому-то, наоборот, вон как польстил, — он указал на второй портрет и тут же продолжил: — А я-то с ребятами твоими уже поспорил! Ну… Поживем-увидим, как говорится. Видать, чем-то другим берет, — он подмигнул Роше, а потом ушел, оставив того в совершенной растерянности.***
Идея эта оформилась не сразу. С того момента, как Роше узнал о провале заговора, он успел поприсутствовать в качестве зрителя на тренировочном бою на арене Хенсельта, а потом наслушаться разного возле кучки послов из Нильфгаарда. Ничего особенного, впрочем. И даже разок разнять стычку своих ребят с задиристыми каэдвенцами. Это не считая десятка писем, что успели настрочиться. Роше старался как можно больше занять себя делами, чтобы мысль, маячившая на периферии сознания, так там и оставалась. А лучше бы вообще ушла, насовсем. Это была очень неудачная мысль. Однако ранним утром третьего дня, поднимаясь с жесткой походной койки, он в одно мгновение четко осознал: имеет смысл попробовать скооперироваться с Иорветом. Вернон немедленно придумал с полсотни контраргументов этой идее, и снова откинул ее. Тем более, ему еще не со всеми знакомыми удалось поговорить, ведь, может быть, не все потеряно. Те трое выбыли, и плевать. «А где же Болдрик?», подумал он вдруг. За эти дни тот ни разу ему не попался, хотя это было неудивительно: среди такого то количества людей, одетых почти одинаково. Но, даже прочесав весь лагерь, Роше не обнаружил его нигде. Вряд ли мелкий барон мог чем-то существенно помочь, и всё же являлся ветераном, к тому же совсем не последним лицом при дворе. Что называется, гербовый вельможа. — Переправь-ка меня на тот берег, — сказал он дежурившему у лодки Яго, и тот немедленно спихнул лодку в воду. В другом лагере на него смотрели с любопытством, мол, чего это тут делает темерец. Но он вел себя как мог непринужденно и здоровался со всеми, чьи лица помнил хотя бы смутно. Пока, наконец, не обнаружил искомое. — Старина Болдрик! — приветствовал он каэдвенца. — Как жизнь? — Вот это да! Вернон Роше! — воскликнул тот, едва завидев его, и отложил кирасу, у которой в этот момент правил ремешок. — Вот правда, перед штурмом аэдирнской крепости меньше всего ожидаешь увидеть кого-то вроде тебя, — они обменялись рукопожатиями. Затем Болдрик отвел его в сторону и понизил голос до полушепота. — Ну конечно же ты здесь. Чего так долго? Твой корабль уже с неделю тут пасется. Он, конечно, преувеличивал. Их с Роше знакомство состоялось давно, еще когда они сражались чуть ли не бок о бок во время Первой войны с Нильфгаардом. В те дни все нордлинги перед лицом врага еще могли считаться сплоченными. Но за прошедшие годы, за минувшую Вторую Северную даже само это знакомство стало казаться подозрительным и с некоторых точек зрения тянуло едва ли не на государственную измену. В любом случае посматривали на них косо. — А ты-то почему не в основном лагере и так далеко от, так сказать, остальных? — поинтересовался Вернон, принимая от него кружку стаута, налитого из бочки неподалеку. — Тут такая история… Знаешь же, что от барона во мне одно лишь название. Делай выводы. — И что? Не все там князья и герцоги. С тобой что, перестали считаться? Тот издал тяжелый вздох и махнул рукой. — На них уже наплевать. Главное, что со мной перестал считаться король. Вот послушай. Перед самым походом на Верген он обратился к каждому из дворян лично, ну, разослал указы, и по-хорошему предложил присоединить солдат к его армии, в моем случае хотя бы триста. Но откуда я должен был их взять? С прошлого конфликта с Аэдирном минуло всего-то три года, а Его Величеству никак невдомёк, что за это время просто не могло народиться и вырасти достаточное количество мужчин. Мне на поля ставить некого, не то, что разбрасываться ими в, — он оглянулся, не слышит ли кто, — бесполезных и глупых кампаниях! Но его это не волнует. Куда там… И знаешь, что он сделал в ответ на мой вежливый отказ с объяснением причин? Роше мотнул головой, ему это тоже было интересно. — Через неделю ко мне заявились его законники с объявлением о новом налоге. Не так, так по-другому, понимаешь? У меня не было времени связаться даже с соседями, выяснить, коснулся ли этот налог и их тоже. — Короче, чиновники Хенсельта обобрали тебя, как липку. Болдрик даже всплеснул руками. — Не просто обобрали! Они и людей увели, даже безусых мальчишек! А меня он разжаловал и поставил десятником над кучкой пьянчуг, — он еще раз огляделся и перешел на совсем уж тихий шепот, — Хенсельт — бездарный военачальник, и его генералы ничем не лучше. Солдаты мрут, как мухи из-за плохой подготовки и плохого руководства. Да еще нильфы шныряют там и тут, как есть дать готовятся к новой войне. Впрочем, кому я рассказываю… Роше, послушай, — он подтянул темерца к себе поближе, — для нашего дела я уже совершенно бесполезен. Но вы-то должны что-нибудь сделать с этим кретином, пока весь Каэдвен не полетел в тартарары. — Да я бы рад, — он высвободился, — тем более что разговоры о распиле Темерии как о свершившемся факте идут каждый день, — тут он приукрасил. — В самом деле идут? — Болдрик округлил глаза. — Еще как. Не могу даже слушать их. — Что же, они и раньше шли, разве что, — он кашлянул, — не так явно. Знаешь же, Хенсельт не успокоится, пока не подомнет под себя абсолютно всё. — Знаю. Но что ты предлагаешь сделать? Я не цареубийца, на всякий случай. Более того, у меня связаны руки, и нас всех со дня на день могут взять за жопу. — Кто? На лице Роше появилась ухмылка. — Как это кто? Один всем известный старый извращенец. Остальные же будут счастливы сдать меня с потрохами. Я там как на углях каждый день… — С чего ты решил, что они отказались от заговора? Я думал, они только меня выкинули. — А давно ты общался с ними? — Честно сказать, — Болдрик потер подбородок, — совсем не общался. Вот с тех пор как приехал сюда, а это было дней десять назад, так никого из них и не видел. Роше посмотрел на него с сомнением. Творилось вообще что-то неладное. — Всё же нормально было, — медленно проговорил он. — За все эти три года ничего не предвещало. Даже не знаю, в чем проблема этих несчастных дворяшек. Если что, не о тебе речь… Как узнали, что Фольтест убит, так и дали заднюю. Решили, наверное, что денег от меня теперь не дождешься. — Да при чем тут деньги, Роше? — А что тогда? — Кто их знает. Видать, война им выгоднее. Кто-то наживается на ней, но я не умею, — Болдрик грустно пожал плечами, — Как тут наживешься, если все твои люди помрут? — Лучше и не скажешь. Тогда какие твои планы? — Пока не знаю. Посмотрим. Роше надолго задумался, вперив взгляд в веселую компанию картежников шагах в десяти от них. Солдаты эти разговор не слышали и не прислушивались. Радовались, как и остальные, что осада отложена. — Слушай, — Роше заговорил снова, — есть у меня тут одна идейка, но до того фантастическая, что ее едва ли стоит упоминать. — Всё равно скажи, — заинтересовался тот, — хуже от этого не будет. — Так вот. В Вергене у меня есть кое-кто, с кем можно попробовать связаться. — В Вергене? — Болдрик удивился. — Погоди, неужели сама Аэдирнская Дева? Вот ты прохвост, Вернон! Когда успел? — Да что ты несешь? Какая дева? Я говорю об одном из аэдирнских землевладельцев. — А, ну это тоже хорошо. Как зовут-то? Может, и я его знаю. — Вряд ли, — Роше пожалел, что ляпнул про землевладельца, — Он из какого-то поместья недалеко от Синих Гор. Некий Бернхард, или Бернард… — Болдрик, слушая это, всё больше задирал брови кверху, — Короче, я пока еще ни в чем не уверен, и всё, что есть — это общая цель. Мешает только проклятая мгла. Ты, должно быть, уже слышал о ней. — Еще как слышал! Тут как сказать: кому мешает, а кому и помогает, — он цокнул. — Представляю только, как Его Величество гневается. Мне-то в целом всё равно, о чем ты там собираешься договориться и с кем, лишь бы делу помогло. Напоследок я постараюсь помочь, чем смогу, раз уж… Всё же ваши с Фольтестом вложения дали мне продержаться последний год. Если бы не они, глядишь, пошел бы по миру. Верген, значит… — на его лице отразилась напряженная работа мысли, — а обойти ее никак, эту мглу? — Если бы можно было обойти, Хенсельт давно бы это сделал. Да и кто угодно. — Но Верген же — не остров. Он не отрезан от окружающей его земли. Наверняка есть какие-то подходы! Где не пройдет армия, пройдешь ты. — Что, предлагаешь мне вскарабкаться по скалам, а затем свалиться аэдирнцам, как снег на голову? Саския пригласила «белок», если ты еще не в курсе, и я окажусь утыкан стрелами еще на подлете. — Но… это же краснолюдский город. Должны же у них быть ходы какие-нибудь. — Даже представить боюсь, кто там водится, в этих ходах. — Хм… слушай, у меня тут тоже есть одна идея, — Болдрик в который раз уже огляделся. — Только давай поступим так: ты сейчас идешь на тракт, и держишь направление на запад, до ближайшего населенного пункта, это недалеко. Там будет корчма. А я присоединюсь к тебе, скажем, через часок-другой. — Ты же десятник, тебе разрешается ходить в увольнительную, когда захочется? — Нет, но разве я буду кого-то спрашивать? Роше почувствовал раздражение. Голова и так болела круглосуточно от всех этих проблем, а теперь еще и Болдрик темнил. — Ты прав, это уже не мое дело, — сказал он, на что барон только кивнул с улыбкой. Через час, как и договаривались, они встретились в корчме. А в ожидании Болдрика заказав себе какой-то выпивки чисто для виду, Роше вслушивался в беседы посетителей, пытаясь уловить то, что его интересовало: отношение к королю и его политике. Хенсельта в основном хвалили, про Детмольда молчали, вспоминали вполголоса Глевиссиг, потом каких-то придворных. Изо всего этого капитан сделал один вывод — короля боялись, а чародея боялись еще больше, и этот страх держал их железной хваткой, не позволяя им дать повод лишний раз усомниться в их лояльности существующей власти. Наконец, явился Болдрик. Он уже был переодет в обычный городской костюм, а за плечами у него болталась вместительная дорожная сумка. — И что это значит? — поинтересовался Роше, разглядывая его. — Это значит, что в армию я не вернусь, — бодро ответил ему тот, уже не переходя на шепот. — Никак дезертиром заделался? — темерец-то голос всё же понизил. — Называй, как хочешь. Не все же такие патриоты, как ты. Заговор провален, еще это ведьмино проклятье, мои владения разорены. Нет, хватит с меня всего этого. Я не собираюсь сложить кости на том поле. — И куда же ты отправишься? — всё это начало казаться капитану почти забавным, — учитывая, что тебя поймают еще до границы. — В Темерию, там сяду на корабль и поплыву в Реданию. В Новиград. Там меня искать уже не будут. Но сначала я доберусь до Флотзама. Поможешь? — Ну уж нет. Увольте, — Роше рывком встал со стула и собрался уходить, но Болдрик перекрыл ему путь и зашептал: — Я знаю, как тебе попасть в Верген. Придется дать изрядный крюк, но не так далеко, как кажется, тем более, если дело того стоит. Как раз к вечеру успеешь вернуться к своим. — Что, я смогу подойти к самому городу? — протянул Вернон недоверчиво. — Именно! Только, — его оглядели с головы до ног, — если ты боишься, что тебя могут застрелить приглашенные Саскией «белки», то накинь на себя что-нибудь НЕ сине-полосатое. Подумай над тем, как представишься, и что скажешь. Могу дать тебе свой старый короткий дублет цвета бордо, думаю, будет узковат, но на один раз-то сойдет. — Нет уж, спасибо, обойдусь. Карту принес? — Карты нет. Да и нет этого места на карте. Вот только с охраной крепости придется повозиться. — Это-то зачем? — Затем чтобы попасть за ворота, зачем же еще? Атаковать я их не рекомендую, но… Роше перебил его: — Ты не понял. В сам город мне не нужно. И ворота разносить я не собираюсь. Я что, по-твоему, псих? — А. Тогда это многое упрощает. Очень многое. Об остальном предлагаю поговорить на улице. За несколько оренов Роше купил у трактирщика какие-то старые лохмотья, и затем вместе с Болдриком вышел из здания. Там к ним присоединились еще несколько человек, тоже в гражданском. — Это еще кто? — удивился Роше, разглядывая молодчиков. — Это со мной. — Тоже дезертиры, значит. На мгновение ему подумалось, что это может быть ловушкой. Что состоявший в заговоре Болдрик решил сдать его, и теперь все трое приведут его на встречу прямиком к Детмольду. И тогда его, Роше, судьба будет очень незавидной. Но есть же поговорка: «Кто не рискует, тот не пьет Эст-Эст». — Итак, — Болдрик направил его к тракту, — место называется Врата Металлургов. Это на самом востоке города. Там вокруг одни скалы, крутой подъем в гору: Хенсельт, даже если знал бы об этих воротах — не верю, впрочем, что он знает, — и не подумал бы атаковать с той стороны. Говорят, туда ведет хорошая, удобная дорога, но сейчас там, скорее всего, повсюду повстанцы, так что лучше тебе взять кого-нибудь на подмогу. Пару-тройку надежных людей. — Разберусь. Как выйти-то туда? — Держись тракта на Венгерберг, а затем сверни налево. Там спроси у местных. Должна быть развилка примерно на середине. Темерец выдохнул сквозь зубы. «На середине чего?», хотелось спросить ему. Если бы такие объяснения давал кто-то из его подчиненных, то моментально схлопотал бы затрещину. Но что взять с дворянина? — Тебе-то откуда известно об этом месте? Звучало всё это очень сомнительно, от задумки до исполнения, хотя теперь уже поздно было отказываться. — Многим старикам известно, ветеранам. И краснолюдам, тем, которые в нашей армии. Алкоголь, знаешь сам, хорошо развязывает языки. Обычно они молчат, ведь никто не хочет бежать в атаку в узком ущелье и попасть прямо под шквал стрел, а то чего и похуже, — он скривился, будто вспомнив о чем-то, — и уж тем более эти ворота прекрасно известны жителям Вергена. — Наверняка, пользуются ими и чувствуют себя спокойно, — усмехнулся Роше, — затихарились там и ждут, пока мгла сама собой рассеется. Или пока Хенсельт уйдет, не солоно хлебавши. — Верно. Это один из немногих, не считая подземных ходов, каналов для поставок припасов и подхода подкреплений. Я не удивлюсь, если они пользуются им вовсю, стягивая всё новые войска в этот самый момент. Если, конечно, у принца еще остались сторонники. Роше подумал о Иорвете. Вполне может быть, что сейчас, пользуясь этой заминкой, он носится по всему Аэдирну, разыскивая рассредоточенные отряды скоя’таэлей и уговаривая их присоединиться. Его может даже не оказаться в Вергене, и поход будет напрасным — не ждать же его неделю возле ворот.***
Вернон решил не откладывать это мероприятие на другой день, отправился по указанному маршруту немедленно, как только они с Болдриком разминулись на тракте. Что ему нравилось в Яго, так это то, что парень никогда не задавал лишних вопросов. И сегодня тоже он задумчиво молчал всё время, пока вел лодку вдоль каэдвенского берега. Плыли они долго, и давно уже позади остались высокие корабли Хенсельта с мелькающими меж них лодками кметов, предлагающих свой товар. И вот они заметили, наконец, эту переправу. Они проплывали мимо нее на «Персифале». Роше сказал Яго остановиться как раз напротив чего-то похожего на маленький рыбацкий поселок. Пристань была запружена лодками, а чуть поодаль стояли на якорях несколько больших купеческих кораблей, все из разных стран. На единственной улице собралось огромное количество людей, здесь же был организован не то рынок, не то ярмарка. Можно было сделать вывод, что торговля между государствами не прекращается ни на день. Несмотря на военную кампанию Хенсельта и народное восстание в Мархии, простой народ вовсе не собирался терять средства к существованию. И Роше мог понять, почему этот поселок стал своеобразным торговым центром: после событий во Флотзаме, а особенно в результате политики Лоредо потребуется еще какое-то время, прежде чем осторожные купцы снова начнут доверять темерской фактории. Роше огляделся. Здесь вполне могли находиться соглядатаи Детмольда, которому было бы очень интересно знать, что именно потребовалось капитану темерского спецотряда в каэдвенском поселке так далеко от лагеря. Однако понять, следят ли за ним или нет, не представлялось возможным. Люди и редкие среди них нелюди были заняты своими делами, заключали срочные сделки, и мало кто обращал внимание на темерца. Он походил по рынку, поторговался с лавочниками. С помощью Яго загрузил на лодку двухдневный запас провизии для своего отряда, после чего велел отчалить и пересечь реку наискось, к противоположному берегу. Там, казалось, даже воздух был другой. Хотя у пристани так же были пришвартованы лодки перевозчиков, а вдоль тракта тянулась целая вереница обозов, охраняемая наемниками. — Жди меня тут, — сказал он Яго, когда удалось пристроиться в удобном месте. На аэдирнском тракте было вполне безопасно. Общественная жизнь явно оживилась после того, как для скоя’таэлей появилась другая работенка, кроме как грабить простой народ. Роше собирался арендовать лошадь, и нанять людей, как советовал ему Болдрик, но не так-то просто было это сделать: его то отправляли до постоялого двора, который был «всего в трех часах ходьбы отсюда», то чуть ли не крутили пальцем у виска, ведь в обезглавленном Аэдирне теперь всё это было чуть ли не роскошью, и лишним никто не обладал. Однако чем хуже у него получалось, тем большую решимость довести дело до конца он обретал. Наконец, один из торговцев, далеко не самый зажиточный на вид, пошел ему навстречу, выделив пару крепких, хорошо вооруженных ребят с уговором, что они вернутся к вечеру. Роше всего-то отдал за них пять сотен оренов. — А докуда мы идем-то, милсдарь? — осторожно полюбопытствовал один из них, глядя на то, как темерец не без отвращения натягивает тряпье поверх своей одежды. — До Вергена. — Так, погодите, — наемник выставил ладонь вперед, — такого уговора никак не было! Туда нельзя. — И почему это вдруг? — Роше начал злиться. Собственная идея давно уже казалась ему безнадежно бредовой. В самом деле, отправиться неизвестно куда и неизвестно зачем с одной лишь призрачной надеждой на сотрудничество, в котором ему могли и отказать. Хуже того, он даже не представлял себе, о чем именно хочет поговорить с Иорветом. А тут еще купленные очень недешево люди пораскрывали рты. — Там осада, милсдарь. Везде солдаты и эти, как их, скотоельфы, — ребята замотали бритыми головами. — Отлично! Они-то нам и нужны, — ободрился Роше, поправляя оружие под тряпками, чтобы не торчало, — чудищ-то нет? — Из чудищ только трупоеды, — сдавленно проговорил наемник, — мы думали, милсдарь, что вам только на переговоры надо или как… — Про переговоры ты угадал. Вы займетесь трупоедами, если встретим. А я займусь «скотоельфами». Мечи мои видели? Они неохотно кивнули, но, кажется, он не сильно-то их и убедил. И, пока они окончательно не сбежали, Роше приказал им заткнуться и следовать за ним. «Хорошо же кошмарят местных аэдирнские «белки», думал он, не без смутного восхищения, «даже наемные солдаты трусят». Однако по пути им встретились разве что несколько робких, уже явно отчаявшихся гнильцов, с которыми, согласно договору, возились наемники, пока Роше курил трубку и размышлял над тем, что сказать Иорвету. Но, чем дальше, тем почему-то тяжелее становилось идти. Вокруг было очень тихо. Но не так, как это бывает, например, на тропке от одной деревни к другой. Нет, тут было тихо так, будто в окрестностях давным-давно уже никто не жил. Роше не спускал руку с эфеса своего меча и двигался осторожно, то и дело оглядываясь на своих спутников и прислушиваясь. Наконец, успешно добравшись до развилки на Верген и продвинувшись по дороге с полверсты, они стали замечать, что валуны по обоим бокам от нее становятся всё выше и крупнее, постепенно переходя в скалы. Сама же дорога тем временем пошла вверх, всё круче и круче, пока совсем не превратилась в ступенчатую тропинку в ущелье. — Так, — он остановился и повернулся к притихшим и сильно отстающим от него наемникам, — дальше я пойду один, а вы ждете здесь. Ни шагу отсюда, ясно вам? Одному, конечно, идти было опасно, но дать им услышать разговор было еще опаснее. Мужчины же выдохнули с видимым облегчением, и, не успел он даже договорить, расселись прямо возле одного из валунов и раздали карты для партейки в покер. На их лицах была написана твердая уверенность в том, что они его не дождутся, а, значит, через полчаса или меньше даже след их простынет. Следовало поторопиться. Как оказалось, Хенсельт не стремился сюда не зря. Роше ругался сквозь зубы, с трудом переставляя ноги и поминая нелестными словами всех, кого мог вспомнить. В какой-то момент его посетила мысль о том, что он в самом деле был бы рад встретить сейчас даже скоя’таэлей. Всяко лучше, чем эта гнетущая тишина, в которой не было слышно ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Казалось, гораздо вероятнее ему было попасться в засаду не эльфов, а какого-нибудь жуткого монстра. Потом только, уже на обратном пути, до него дошло, что если они пользуются этой дорогой, то давно избавились от всех монстров. Он шел еще довольно долго, гадая, заблудился или нет. Тропинка была одна, но как знать, туда идешь или нет. Роше готов был уже бросить всё и повернуть назад, как вдруг заметил впереди над верхушками скал очертания явно рукотворного сооружения. «Должно быть, Врата Металлургов, чтоб их перекосило!», выдохнул он почти обрадовано и сбавил шаг, справедливо ожидая здесь-то уж точно наткнуться на какой-нибудь патруль. Но встретили его всего только два краснолюда с арбалетами. — Мать вашу, это-то еще кто?! — воскликнул один из них, прицелившись в него. — А ну-ка стой! Второй сделал то же самое, а Роше поднял вверх руки и продемонстрировал, что безоружен. Краснолюд осмотрел его издали. — Ты как сюда попал, мужик? — спросил второй. — С тракта, — просто ответил тот. — Милсдари! Не стреляйте! Я всего лишь купец, и ищу одного своего знакомого. Мне сказали, что он может быть здесь, в Вергене. — Какого еще такого «знакомого»? — Эльфа по имени Иорвет. Оба стражника переглянулись, а затем снова уставились на него так, будто видели перед собой случайно забредшего сюда деревенского дурачка. — Не больно-то ты и смахиваешь на купца, — наконец, сказали ему. — Где твоя охрана? Роше чертыхнулся. Он совсем позабыл о том, что весь укутан в дрянное тряпье. — Я понимаю, мой вид может вас смутить, — он принялся соображать на ходу, — а охрана, — он оглянулся назад, — они устроили привал тут недалеко. Касательно моего дела: Иорвет не так давно задолжал мне приличную сумму денег, а отдать так и не пожелал. Как известно, времена нынче тяжелые. И вот я тут. Они снова переглянулись и посовещались шепотом. — Слушай, купец, не знаю брешешь ты или нет, но имей ввиду — если это не понравится Иорвету, ты и глазом не моргнешь, как расстанешься с жизнью. — Я всё понял. — Как назвать-то тебя? Что ему сказать? — Скажите, что его спрашивает Киаран из Хагге, — недолго думая выдал Роше, — он поймет. Краснолюд буркнул своему напарнику: «Зови «белку», пусть сам с этой хретотенью разбирается». Высокие врата заскрипели, приоткрывшись ровно до такой степени, чтобы пропустить одного из стражников, затем захлопнулись вновь. Тот, кто остался, вновь навел на Роше арбалет. А темерец про себя подумал «Значит, он всё-таки в городе. Ну, хоть не зря шел». Наконец, врата снова заскрипели, на этот раз пропустив двоих. Кроме прежнего краснолюда из-за ворот показался и сам Иорвет. Узнав Роше, он замер на полушаге, а на лице у него отразилось искреннее недоумение. Тот не мог слышать, как эльф, вовсе не ожидавший увидеть Вернона вот так скоро, вполголоса прошептал «Святая Аэлиренн…». На секунду у него возникла мысль, что Роше прибыл сюда для того, чтобы присоединиться к повстанцам, но это было бы совсем уж бредом сумасшедшего, так что Иорвет всё же взял себя в руки, кивнул страже, мол, всё в порядке, и, наконец, приблизился к нему. — И как же, позволь спросить, ты тут оказался? — начал он холодновато, скрестив руки на груди и изо всех сил пытаясь скрыть свою радость. — Как ты вообще узнал об этом месте? Твои люди тоже тут? Роше полагал, что, встретившись с ним вживую, снова взбесится. Но, хоть эльф и смотрел на него прямо, с типичным для себя нахальством, скулы у него заметно заалели, а чуть торчащие в стороны уши в один момент стали пунцовыми от мочек до самих острых кончиков. Так что Вернон, глядя на него, чувствовал лишь слабую, бледную неприязнь, но больше того уже знакомую неловкость. — Нет, я один. А что касается места, так на картах оно есть, так что в чем проблема? — огрызнулся он в тон. — Слушай, я добирался сюда полдня. Лучше спроси, что я тут делаю. — Киаран, да? Ты мог выбрать какое угодно другое имя, но нет. Хорошо еще, что в тот момент никого не было рядом, иначе вопросов не избежать. — Это первое, что пришло мне в голову. Зато ты, наверное, подорвался, как ошпаренный. Кстати, — Роше с некоторым усилием заставил себя говорить дружелюбнее, — что с ним теперь? Я слышал, Геральт и Трисс подлатали его. — Он умер на барке. Нам пришлось по пути выбросить его труп в воду. Его и остальных. Стражники Лоредо перебили всех, кто там был, еще до нашего прихода. — Вот как. Черт… — Роше уже пожалел, что заговорил об этом. — То есть, сколько вас прибыло сюда? Он невольно отметил на челюсти Иорвета уже подживающий зелено-желтый синяк. Прорезанная кольчуга эльфа была грубо и кое-как схвачена дратвой, и, кроме того, от него заметно тянуло какой-то целебной мазью. — Достаточно, — отрезал тот. — Ты полдня тащился сюда, чтобы посочувствовать мне или чтобы выяснить что-то для своего дружка Хенсельта? — Нет, я здесь совсем по-другому поводу. И Хенсельт мне не дружок. Может, отойдем куда-то, где точно не будет лишних ушей или глаз? Иорвет покосился на стражников, но всё же последовал за ним по ущелью, пока ворота не скрылись из вида. Наконец, тот остановился и осмотрелся вокруг, прислушиваясь. — Тут никого нет, — прервал его эльф. — Я не буду стоять тут целый день. Говори, что тебе нужно. — Не очень-то ты приветлив с тем, кто сохранил тебе жизнь, — счел нужным напомнить ему Роше, — и потом, я ни за что не поверю, что ты не счастлив меня видеть. Знаешь, даже отсюда слышно звон в твоих бубенцах. Иорвет поморщился. Речь dh'oine резала слух, в особенности речь кого-то вроде Вернона Роше. Но на слова мужчины ему, в общем-то, нечего было возразить. Он смутился и отвел взгляд, промолчав. — Так вот, дело очень серьезное, — продолжил Роше. — Скажи-ка мне для начала, Лето собирался устранить и Хенсельта тоже? — Я не знаю, мне он об этом ничего не говорил. — Что, неужели ни одним словом не обмолвился? Эльф призадумался на минуту, затем ответил: — Когда он только-только пришел ко мне и продемонстрировал башку Демавенда, то выдал что-то похожее на «я могу достать и других голов, помонаршее». Возможно, под этим подразумевалось устранение Хенсельта в том числе. Как ты знаешь, я с ним больше не работаю. Он уничтожил половину моих солдат, прежде чем скрыться где-то в ущельях. И, если ты явился сюда и спрашиваешь, значит, Хенсельт пока еще живее всех живых. — Так и есть, — Роше задумчиво потер подбородок, — не знаю, будет ли ведьмак действовать или нет, но поступим так: сейчас я всё объясняю, а ты меня не перебиваешь, ясно? Тот медленно прикрыл глаз в знак согласия. — Начну издалека. Сейчас ни для кого уже не секрет, что Каэдвен имеет тенденцию подозрительно тесного сближения с Нильфгаардом, и оно началось еще несколько лет назад, как раз после неудачной войны с Аэдирном. Чтобы предотвратить это сближение, в Темерии проводилась некоторая работа над каэдвенскими дворянами, недовольными политикой своего не в меру амбициозного короля. Многие из них, в конце концов, дошли до того, что собрались на полном серьезе свергнуть его. И мы с Фольтестом косвенно способствовали этому. Без дураков у власти, как ты понимаешь, весь Север стал бы сильнее. Всё шло просто замечательно ровно до того момента, пока сначала Демавенд, а потом и Фольтест не были убиты. Каэдвенцы почему-то пошли на попятную, наш с ними договор — коту под хвост, а их король не иначе как вознамерился захватить весь мир. Вот такие пироги, — Роше замолчал. Иорвет, дослушав его речь, хмуро пожал плечами. Затем спросил: — Не понимаю, зачем ты мне-то всё это рассказываешь? — Затем, что у нас появились некоторые общие интересы, если ты не заметил. — Общие интересы — это хлопнуть короля? — Да никто не собирается «хлопать» короля! Не знаю, правда, что именно дворяшки имели ввиду под словом «свергнуть»… — Убийство. Как ты выражаешься, «свергнуть» кого-то вроде Хенсельта можно только разделив его голову с телом. — Ну, может и так, — нехотя согласился с ним Роше. — А тебя-то что смущает? Фольтеста ты устранил, не моргнув и глазом! — Я его и пальцем не тронул, Вернон. Хотя ты прав, в слове «убийство» меня ничего не смущает. Я просто добиваюсь конкретики. Правда, лично мне это совсем не интересно. — Как это неинтересно? Разве не в ваших аэдирнских интересах то, чтобы Хенсельт отказался от осады? — Хенсельт может погибнуть при этой осаде. А может и не погибнуть. Для автономии Нижней Мархии особой разницы нет. Главное, чтобы он признал нашу независимость. — Ты меня удивляешь, Иорвет. Вот так просто он возьмет и признает вашу независимость? Или ты всерьез думаешь, что, обломавшись в Вергене на этот раз, он не предпримет новой попытки пригнуть вас через год-другой? Тот поразмыслил немного. Эти доводы показались ему весомыми. По его наблюдениям, все договоры людей между собой и с остальными всегда сводились к тому, что их нарушали при первом же удобном случае. И всё же… — Если я правильно помню, ваши государства пока еще союзники, — сказал он. — Тебе-то всё это зачем, Роше? — Союзники… — Вернон недобро усмехнулся. — Может быть затем, чтобы Хенсельт, насытившись Аэдирном, не принялся за обезглавленную тобой Темерию? Затем, чтобы он не присоединил свои войска к армии нильфов, когда те соберут силы для следующей войны? И потом, ты действительно думаешь, что вам удастся его одолеть? Нет, Иорвет вовсе так не думал. Он не верил в это, да и факты, или скорее цифры, были против них. Но его раздражало, если не сказать крепче, то, что темерский капитан, будучи человеком, явно считал всю их борьбу безнадежной. И не просто в локальном плане, а в глобальном. Будто борьба за свободу и независимость сама по себе не имела никакого смысла. — Почему нет? Шанс есть всегда, — сказал он твердо. Мужчина всплеснул руками и цокнул. Его неприятная презрительная ухмылочка открыла ряд белых верхних зубов. — Да ты хоть знаешь, Иорвет, сколько там солдат, на той стороне мглы? Там пять тысяч человек отборной каэдвенской пехоты! Сам бы он, конечно, «отборной» ее не назвал, но для красного словца сгодилось. К тому же цифра с тремя нулями должна была звучать убедительно сама по себе. — Я знаю, — тот кивнул. — Саския сообщила об этом после переговоров, на совете. — Пять тысяч против вашей кучки неумех. — У меня сто лучших стрелков во всем Севере. Пока еще их столько не было, но Вернону знать это было не обязательно. Впрочем, как оказалось, он не был впечатлен: — Курам на смех! И да, сколько-то там еще краснолюдов и крестьян. Вы, безумцы, — Роше ткнул пальцем ему в грудь, — и часа не простоите. А потом вас всех просто уничтожат. — Ты просто не понимаешь, что такое Верген, — ответил Иорвет, чувствуя, как от его прикосновения по всему телу волнами пошла дрожь. — А против краснолюда даже тебе пришлось бы попотеть. Роше смотрел на него, отказываясь верить, что Иорвет, в целом здравомыслящий, хоть и не без странностей, командир бандитской кодлы, годами водивший его за нос, настолько уперто стоит на своей позиции, что готов отказаться от всего, лишь бы не сотрудничать с ним. Это выглядело на порядок более странно, учитывая то, как он вел себя в убежище. Что это тогда было, минутная прихоть? Временное помешательство? — Слушай, ты же не идиот, должен понимать: когда всё закончится, — я имею ввиду, когда Хенсельт возьмет город, — Стенниса пощадят, он всё-таки принц, а вот Саскию казнят, как преступницу. И тебя тоже. Если ты, конечно, опять не смоешься, как после Цинтрийского мира. А я ведь предлагаю тебе и свою помощь тоже. В первую очередь. — Помощь давнего врага… — Иорвет хмыкнул. — Откуда мне знать, может быть, это вообще диверсия? Роше, судя по виду, уже готов был либо взорваться к чертям, либо плюнуть на всё и уйти. Он еще постоял, делая медленные вдохи и выдохи и пытаясь успокоиться. Его отвлекало то, что он буквально ощущал, как взгляд эльфа изучающее скользит по его лицу. Вернуться назад ни с чем. И тогда всё зря — три года его усилий, целое море золотых монет, ушедших в карманы каэдвенцев, и обещание, данное королю. А дальше только снова борьба в одиночку, или позорное признание своего бессилия. — Есть одно средство, которое тебя убедит, — проговорил он, наконец. — Какое же? — эльф чуть склонил голову набок, приготовившись выслушать. — Помнишь, как ты трахнул меня во Флотзаме? Тот издал смешок и округлил глаза, а уголки его губ волей-неволей поползли вверх. Темерец смотрел в сторону, пока говорил это, но только не на него, и наблюдать за этим было несказанно увлекательно. — Помню ли я? Да такое во всю жизнь не забудешь… — начал было Иорвет, но его перебили: — Сможешь сделать это еще раз. Или не раз. Как пойдет, короче. Роше штормило, пока он говорил это, чуть ли не выворачивало наизнанку. Гораздо охотнее он прописал бы эльфу в печень, а потом по почкам, после чего ушел бы и больше не возвращался. Но слова будто сами собой складывались у него в голове и потом оказывались озвучены. Вот всё бы в жизни делалось так же складно… Иорвет покачал головой, продолжая ошеломленно глядеть на него, при этом мужчина чувствовал себя настолько неловко, насколько это вообще могло быть. — Ну и как же это называется, Вернон? — тому показалось, или в голосе эльфа действительно слышалась насмешка. — На войне все средства хороши, вот как это называется! — огрызнулся он. — Я два раза повторять не буду. Решай быстрее! Иорвет глубоко вздохнул. — Зачем такие сложности? Я всё равно согласился бы. Кто бы я был, если бы отказался от твоей помощи. — Так какого хера ты тянул, чтоб тебя?! — Роше взорвался. — Остроухий ты мудила! Все вы такие уроды? Или только ты?.. На его гнев было любо-дорого смотреть. — Уточнял детали, только и всего, — спокойно ответил эльф. Лицо мужчины почти побагровело от злости. Можно было догадаться, что сейчас он был в одном шаге от того, чтобы пустить в ход кулаки. — Ну и много ты науточнял? — процедил он сквозь зубы. — Для начала достаточно. Как говорите вы, люди, не будем тянуть кота за яйца, — Иорвет подошел к нему почти вплотную, для того, чтобы уж точно никто не услышал, но больше даже для того, чтобы ощутить его близость и тепло, исходящее от него. — Нам нужно встретиться где-нибудь не здесь, — он указал на ущелье. Роше кивнул, неосознанно отойдя от него на несколько шагов и пытаясь справиться со злостью. — И что ты предлагаешь? — Вдоль аэдирнского берега, к западу, есть много заброшенных деревень. Там порой встречаются утопцы, но сейчас всё реже, ведь есть им стало нечего. Думаю, это будет удобным местом для дальнейшей беседы. — В которую из них идти-то? Как называется? — Я не знаю, — Иорвет мотнул головой, — без разницы. Пусть будет третья от тракта. В голову Роше закралась мысль, что Иорвет всё это просто подстроил. Вот и деревни пустые у него нарисовалась откуда-то, хотя опустеть они могли в результате непрекращающихся войн. Да и в целом это было очень глупо: не мог же он подстроить и то, что каэдвенские дворяне все разом вдруг решат отказаться от заговора? Какой бы он ни был хитровыдуманный тип, подобное ему всё же было не под силу. — Ладно. Тогда, — он отвел взгляд, чтобы не смотреть на листья и веточки на его шее, — завтра в полдень, например? Днем будет менее всего подозрительно. — Да, тоже так думаю. В таком случае, до завтра. И постарайся не привести за собой хвост. — Хвост? — Надо полагать, ты расположился где-то неподалеку от лагеря Хенсельта? — Прямо под его стенами. — Что же, я кое о чем наслышан про его чародея. Он вполне может следить за тобой и твоим отрядом. Роше почесал в затылке. Сам он тоже про это думал, но предпочитал не заострять внимание на том, в чем не был до конца уверен. У Детмольда были дела и поважнее всё-таки. Гораздо опаснее он был в лагере. Когда он ушел, Иорвет еще какое-то время стоял, глядя ему в след, не спеша возвращаться к воротам и краснолюдам, их охраняющим, чтобы те не заметили, как полыхают его уши и лицо.