Та же самая головоломка, опять. Виноватый гвардеец. Принцесса пытается признаться. Больше рук — быстрее работа. Похожее прошлое, разные возможности. Приятное осознание.
Незадолго после «Cassandra v. Eugene».***
Кассандра ненавидела свою жизнь. Не всю жизнь, позвольте заметить. Под пытками она бы злобно созналась, что всё же наслаждается жизнью. Даже то, что ей поручили опекать беззаботное дитя цветов, которая с наивностью воспринимала… вообще всё, в конечном итоге пришлось ей по вкусу. Что-то в весёлой витиеватости Рапунцель смогло расколоть даже каменное сердце Кассандры. Но здесь и сейчас… Она ненавидела свою жизнь. Ведёрко клея на коленях, кисточка в руках и куча синих осколков перед ней на табурете. Опять. И виноват был Юджин. Опять. Сначала он стащил её алебарду и, агх, побрился ею, оставив на лезвии свою щетину. Потом ею он разбил любимую, незаменимую, единственную в своём роде, самую любимую вазу короля. Если б на этом всё и закончилось, она бы с радостью забыла всё как страшный сон. Тогда, может, король наконец-то выставил бы этого болвана из замка. Но потом Рапунцель заманила их на встречу в темнице, заперла в камере и пыталась их сблизить, заставив искать тупой мусор. И, на самом деле, после поисков и небольшого злоключения с двумя болванами побольше, Кассандра допустила мысль о том, что в Юджине есть хоть что-то приемлемое. И, чтобы выразить ему признательность, Кассандра взяла починку любимой, незаменимой, единственной в своём роде, самой любимой вазы короля на себя, чтобы у Фицерберта не было неприятностей. И она проделала отличную работу! Кассандра гордилась умением делать всё и вся по замку. В том числе реставрировать редкую керамическую посуду. Но Юджин опять её сломал. Только Кассандра решила, что он пришёл поблагодарить её за прикрытие его глупой задницы, как вдруг алебарда упала с потолка и разбила вазу. Опять! Она представить себе не могла, как Юджин подвесил алебарду к потолку! Он так и не сознался, повторяя нелепые оправдания, вроде: «Я понятия не имею, как она там оказалась». — Может, он не такой уж и плохой. Может, если сделаешь для него что-то приятное, он начнёт тебя уважать. Может, он не абсолютно бесполезный имбецил. Хах. Не нужно было быть такой сентиментальной. Никудышный болван украл мою алебарду, даже дня не прошло, хотя клялся, что больше не станет, — ворчала она себе под нос, аккуратно покрывая керамический осколок клеем. Постучали в дверь. Кассандра со вздохом набросила простыню на импровизированный рабочий уголок и натянула чепец на голову. Последнее, что ей сейчас было нужно, так это чтобы отец (или любой другой королевский гвардеец) узнал, чем она занимается. С привычной маской вежливости, которую она примеряла всегда, когда не знала, с кем предстоит встреча, Кассандра открыла дверь ровно настолько, чтобы было видно только её саму. Из проёма выглянуло бледное худое лицо гвардейца Пита. — Привет, Кассандра. Капитан просил передать, что очень занят, поэтому не сможет с тобой поужинать. Говорил что-то о пропавшем ящике арбалетных болтов, — Пит продемонстрировал широкую невинную улыбку человека, который был не таким уж невиновным, каким хотел казаться. — Разве не ты в этом месяце отвечаешь за хранение снаряжения? — вскинула бровь Кассандра, напомнив гвардейцу, что она гораздо проницательнее отца. — Что? Хаха. Нееет. Ты что-то путаешь, — слишком-невинная-для-невинного улыбка стала лишь шире. — Не переживай, Пит. Я сама сейчас, на самом деле, занята, так что передай моему отцу, что он может выяснять, кто потерял целый ящик арбалетных болтов, столько, сколько ему потребуется, — улыбка Пита дрогнула. — Хахах. Точно. Да. Хорошо, передам! Пока, Кассандра, — служанка прыснула, закрыв дверь за быстро уходящим стражником. Она не собиралась палить паренька, да и не нужно было. Отец сам быстро поймёт, чья это была вина. Но она всё равно с радостью посмотрела бы на потеющих от страха разоблачения гвардейцев. Кассандра только хотела вернуться к работе, как в дверь снова постучали. — Ладно, Пит. Обещаю, что не расскажу отцу о том, что это был ты, — сказала она, вновь открыв дверь. Но на этот раз её поприветствовали Рапунцель и Паскаль, оба с неловкими улыбками. — Привет, Кэсс, можно зайти? — Кассандра расслабилась — рядом с лучшей подругой она могла быть самой собой. Общение с принцессой было приятнее имения дела с человеком, чья совесть была нечиста. — Привет, Рапс, и прости. Я думала, что опять Пит пришёл. Конечно, заходи. — Я хотела обсудить с тобой то недоразумение с Юджином и вазой, — Рапунцель прошла внутрь и закрыла за собой дверь, облегчённо вздохнув, увидев, как Кассандра, ничего не подозревая, вернулась к рабочему месту. — О, ты про ту, которую твой беспричинно хороший, лживый, симпатичный парень сломал дважды за последние два дня? — она закатила глаза к потолку — её естественная реакция на мысли о Юджине. — Ах, да. Кстати об этом. Видишь ли, Юджин не виноват в поломке вазы, — Рапунцель потёрла затылок и пристыженно взглянула на Паскаля на своём плече. — Агх! Не заступайся за него, Рапс. Мы обе знаем, что это его рук дело. Он последним держал в руках мою алебарду, и она свалилась точно тогда, когда мы с ним разговаривали. Не знаю, как он это подстроил, но я ставлю на то, что без «великого Флинна Райдера» тут не обошлось. Величайший вор на свете, пф, скорее тупейший вор на… свете, — Кассандра раздражённо мерила шагами комнату, не в силах придумать должное оскорбление. — Это несправедливо, Кэсс. Ты слишком к нему сурова, — Рапунцель надеялась, что подруга остановится и присядет рядом с ней, иначе каменный пол рисковал быть протоптанным до дыр. — Вот видишь? Рапс, ты опять за своё. Ему столько всего сходит с рук, потому что ты всегда придумываешь ему оправдания или выставляешь его таким учтивым и классным парнем. Красивое личико и нежный взгляд не отменяют того, какой он эгоистичный придурок, — Кассандра стянула простыню со своего керамического пазла и сфокусировалась на предстоящей работе. — Ты считаешь его красивым? С каких пор ты… — Рапунцель прервалась, увидев импровизированную мастерскую, установленную Кассандрой. — Постой, ты снова её склеиваешь? — Конечно. Не могу же я оставить её разбитой. Это всё ещё любимая, незаменимая, единственная в своём роде, самая любимая ваза короля, в конце концов. Только в этот раз я чиню её для Его Величества, а не чтобы прикрыть Фицерберта. — Давай я помогу! — воскликнула Рапунцель с поспешным энтузиазмом. Вот, опять началось, она опять стремится исправить что-то, к чему вовсе не причастна. В самом деле, не она ведь прицепила алебарду к потолку и оставила там висеть. — Ты правда не обязана; я сама справлюсь, — возразила Кассандра, смягчив тон под влиянием чистой доброты, излучаемой Рапунцель. — Я настаиваю! — сказала Рапунцель, уже поднявшись с кровати Кассандры и устроившись на полу перед рабочим местом, напротив фрейлины. — Мы с Паскалем очень хороши в таком. Мы часто занимались гончарным делом или собиранием пазлов в Башне, верно, Паскаль? — хамелеон спрыгнул с её плеча и аккуратно приземлился на табурет, не задев ни единого осколка. Он пискнул и показал свои маленькие пальцы вверх перед тем, как приступить к изучению кусочков. Это всегда докучало Кассандре. Она могла быть бесконечно хорошей швеёй, прачкой или просто вежливой светской дамой, но Рапунцель была лучше во всём. Даже в поединках — единственном занятии, в котором Кассандре не было равных — Рапунцель доказала своё превосходство во время Состязания Храбрых. В конце концов, принцесса беспардонно пробила путь к сердцу Кассандры, но это не означало, что действующие на нервы недомолвки испарились. Какое-то время они сидели в молчании, сосредоточенные на хрупком пазле перед собой. Сборка шла гораздо быстрее по сравнению с прошлым разом благодаря трём парам работающих рук. Точнее, двух парам рук и ещё лапкам. — Кассандра? Эм… Я сожалею о случившемся. Это всё моя вина, — в голосе Рапунцель всё ещё слышались пристыженные, виноватые нотки. Взглянув в глаза лучшей подруги, Кассандра поняла, что, похоже, вела себя чересчур грозно, раз вынудила её винить себя за проделку Юджина. — Всё нормально, Рапс. Я понимаю, ты просто хотела, чтобы мы перестали с Юджином часто ссориться. Тебе нелегко слушать, как мы всё время ругаемся и кричим, и, по правде говоря, твой небольшой квест с запиранием нас в темнице был даже забавным. Не беря во внимание взятие нас в заложники, конечно. Рапунцель улыбнулась, услышав, что её план был близок к успеху: — Что ж. Так о чём вы болтали? — Что? Ну уж нет, у нас тут не ночёвка со сплетнями о мальчиках, которые нам нравятся, — усмехнулась Кассандра, но Рапунцель улыбнулась ещё шире. Даже Паскаль отвлёкся от работы и взглянул на фрейлину с любопытством. — Агх, ладно. Он пытался влезть в мою жизнь. Спрашивал всякие глупости, вроде того, каково это — быть воспитанной Капитаном, или чего я ожидаю от будущего. Я сказала ему, что у меня, вообще-то, нет времени на мечты, — Кассандра ощутила укол грусти, мысленно вернувшись к тому диалогу, и было ещё больнее оттого, что сидящая перед ней Рапунцель оставалась такой счастливой. — У всех есть мечты, Кэсс. Я тебе рассказывала о том, как подружилась с бандитами из паба, поделившись с ними мечтами? — Да. Рассказывала. Очень много раз, — Кассандра хихикнула. — Но это правда. Я только и делаю, что зарабатываю себе на жизнь. Мой отец научил меня быть полезной для окружающих, и теперь я — фрейлина принцессы Короны, — она ухмыльнулась той самой принцессе, о которой шла речь. — И у меня есть смутное подозрение, что Юджин рос в похожей обстановке, просто рядом не было кого-то, кто бы указал ему верный путь. Не знаю, быть может, если бы его воспитывал кто-то настолько же ответственный, как Капитан, он бы не был таким надоедливым. Кассандра задумалась над своим небольшим открытием. Возможно, потому ей было несложно открыться ему днём ранее: они оба были сиротами, которым всю жизнь приходилось усердно пахать за мелочь. Конечно же, теперь у Юджина была Рапунцель, а заодно и все преимущества отношений с ней. Хотела бы Кассандра иметь эти преимущества. Никто не смотрел на неё так, как Рапунцель с Юджином друг на друга. — Вот и всё, — Кассандра предпочла не рассказывать о неловком вопросе про биологических родителей. Этот случай не стоил переживаний Рапунцель, и Кассандра всё равно сама не понимала, почему эта тема её так задела. Размышления о родителях всегда были словно стуком в дверь воспоминаний, которую открывать не хотелось. — Видишь? Я знала, что если заставлю вас провести время вдвоём, вы полюбите друг друга! — по необъяснимой причине Кассандре не понравился выбор слов Рапунцель, эта фраза вызывала некую тяжесть в груди. Но она была уверена, что принцесса не имела в виду ничего такого, потому не стала зацикливаться и додумывать. — Ага, ладно, только не рассчитывай, что мы теперь будем неразлучны. Но, кажется, я начинаю понимать, за что ты его любишь, — и вновь эта тяжесть в груди. — Раз так, то я не сожалею, — Рапунцель соединила последний осколок вазы с остальными, пока Паскаль смахнул хвостом остатки клея. — Вот! Всё готово. Теперь пусть посохнет немного, а потом я отнесу её обратно в столовую, — она поднялась на ноги, выставив Паскалю руку, помогая запрыгнуть и забраться ей на плечо. Принцесса дала хамелеону пять своей ладошкой, немного липкой от клея. — Спасибо за то, что пришла поболтать, Рапс. Теперь мне гораздо легче. Я даже не так сильно злюсь на Фицерберта за дважды разбитый раритет, — оптимизм девушки всегда был заразительным, и теперь Кассандра с радостью его с ней разделила. Рапунцель поставила вазу на поднос, и Паскаль запрыгнул на него следом, помогая удержать хрупкую керамическую посуду, дважды подвергшуюся восстановлению. Она медленно подходила к выходу. — Ох, знаешь, именно об этом я и хотела с тобой поговорить, Кэсс, — Паскаль понял, к чему идёт разговор, и языком повернул дверную ручку на случай скорейшего побега. — На самом деле, это я взяла твою алебарду. Пока вы с Юджином были в темнице, я решила немного с ней потренироваться, и она немного застряла в потолке. Так что во второй раз вазу разбил не Юджин. Кассандре потребовалось какое-то время на обработку информации, пока Рапунцель мелкими шажками подбиралась к спасительной двери. Её провинившееся поведение. Её слова о том, что это она во всём виновата. О том, что она, пожалуй, не сожалеет. Её переживания из-за всей этой ситуации с вазой. Настоящий преступник всё это время был у неё под носом! Кассандра была слишком зла, чтобы понять, что Рапунцель приходила к ней во всём признаться. Пока в голове складывались последние кусочки пазла, она готова была рвать и метать. — РАПУНЦЕЛЬ! — взревела Кассандра, сжав кулаки. — Мне пора! — чешуя Паскаля стала жёлтой от страха, и Рапунцель поспешно выскочила за дверь, захлопнув её за собой. Кассандра буквально одним рывком преодолела комнату, распахнув дверь и крикнув девушке вслед: — Это не конец, Рапунцель! От меня не спрячешься! Я знаю, где тебя найти! — Кассандра разъярённо трясла кулаком в воздухе. Не желая гнаться за босоногой принцессой, она всё же разжала руки. Если помчаться за ней, та, скорее всего, врежется во что-то и разобьёт вазу в третий раз, а у Кассандры не было времени на ещё одну реставрацию. Последний кусочек пазла встал на своё место. Юджин ей не соврал. На лице Кассандры расцвела искренняя улыбка, не ухмылка, а настоящая улыбка от приятного осознания, и теперь фрейлина не пыталась её спрятать.