Пусть никто не спит!

      Все было хорошо.       Даже слишком хорошо.       Не то чтобы Сцилла возмущалась или была недовольна.       Просто жизнь научила ее всегда держать удар. Это борьба, непредвиденные обстоятельства, вызовы. Вечное «но».       Я счастлива, но что-то может пойти не так.       Как будто Сцилла не заслуживала шанса на счастье, и где-то во всем этом был подвох, дерзкая шутка судьбы.       Это всего лишь твоя паранойя, вновь и вновь говорил ей голос разума, все это пустое. Нельзя позволять страху возможного будущего определять твое настоящее. Нужно жить сейчас.       Время только вторило голосу разума.       Сара хоть и не была в восторге от их с Раэлль отношений, своего явного протеста не высказала. Инцидент на кухне закончился парочкой острых шуток и финальным «обидишь мою племянницу, и я продам тебя в задрипанный хоккейный клуб где-нибудь на Аляске» взглядом.       – У нее был обычный взгляд, – запротестовала Сцилла, когда Раэлль поделилась с ней своим наблюдением. – Никто не отправит тебя на Аляску!       – Но она может попытаться, – сказала Раэлль и рассмеялась.       Портер, несмотря на все опасения Сциллы, не стремился снова ворваться в ее жизнь. «Высокая Атлантика» действительно арендовала в «Салем Арене» лед, и он просто… был где-то поблизости, тренировал свою пару и продолжал держать вежливую дистанцию. Ничего больше. Со временем Сцилла перестала о нем беспокоиться.       «Ледяные ведьмы» упорно штурмовали турнирную таблицу. Домашние и выездные матчи сменяли друг друга победной вереницей. Это был безусловный триумф: еще никогда фортсалемские любимицы не начинали свой сезон так лихо.       Даже долгие разъезды Раэлль не казались Сцилле непосильной ношей. Расстояние стало и томительным бременем, и сладостным спасением. Бременем, потому что Сцилла невыносимо скучала по хоккеистке; спасением, потому что в отсутствие Раэлль она погружалась в работу с утроенным рвением.       Ведь в конце концов, самой Сцилле было чем заняться. Секционный этап соревнований прошел с относительным успехом, и чемпионат страны стал маячить перед ней и Байроном все явственнее и четче. С его неумолимым приближением пара все больше времени проводила на катке, оттачивая до возможного совершенства свои программы.       Именно поэтому Сцилла пыталась сделать каждый проведенный, почти украденный момент с Раэлль особенным. ***       Именно поэтому Сцилла лежит на кровати в самой сексуальной, но в то же время в самой неудобной позе из всех возможных, поэтому нетерпеливо проверяет время и кидает жалостливые взгляды на входную дверь квартиры.       Где же ты!?       Спина уже жутко болит, обнаженная кожа покрывается неприятными мурашками, и Сцилла ежится от общего дискомфорта. Идея с сюрпризом в одночастье не кажется ей такой замечательной. План был прост: встретить Раэлль с выездной игры в самом соблазнительном и обольстительном виде.       Приглушенный свет. Есть. Ароматические свечи. Есть. Сексуальная поза. Есть. Сцилла. На месте. Раэлль… Отсутствует.       Сцилла испускает гортанный стон и уже решает встать с кровати, чтобы перекусить, как вдруг слышит поворачивающийся в скважине ключ. С грациозностью она плюхается обратно на свое место и быстро пытается принять нужное положение.       Раэлль заходит в квартиру, в руках огромная спортивная сумка и клюшка, смартфон зажат между ухом и плечом, она с кем-то живо разговаривает.       – Да, Эби, договорились. Тринадцатого числа как штык буду на этом банкете, – произносит хоккеистка, закрывая за собой дверь. – Конечно, ты можешь на меня рассчитывать. Я уже дома и собираюсь…       Раэлль обрывается на полуслове, когда замечает Сциллу. Глаза хоккеистки комично округляются, и брюнетка призывает на помощь всю имеющуюся силу воли, чтобы сохранить на своем лице таинственную ухмылку и не рассмеяться вслух: настолько Раэлль выглядит ошарашено и удивленно.       – Беллз, прости, я перезвоню, у меня дела, – быстро рапортует Раэлль и отключается. С глухим стуком сумка и клюшка падают на пол. В одно мгновение сброшена обувь, верхняя одежда, и Раэлль уже на полпути к Сцилле скидывает толстовку и футболку.       – Привет, – говорит блондинка на выдохе. На ее лице расцветает немного глупая, но счастливая улыбка.       – С победой, – отвечает Сцилла, стараясь придерживаться образа роковой соблазнительницы. Искренняя радость на лице Раэлль, однако, все-таки ломает умело выстроенную актерскую игру, и брюнетка сама начинает тихонько посмеиваться. – Я скучала.       – Я тоже, – практически мурчит Раэлль, наконец оказываясь в объятьях Сциллы.       Руки Раэлль скользят по обнаженным участкам кожи фигуристки, выводят только ей известные узоры, исследуют давно знакомые, но такие привлекательные изгибы тела.       – Это что, мой хоккейный свитер? – спрашивает Раэлль, поддевая пальцем единственный предмет одежды, который Сцилла надела на себя.       – Вперед к славе, – томно проговаривает Сцилла и целует шею Раэлль. – Я подумала, что твоей самой преданной фанатке необходим этот атрибут.       – Самая преданная фанатка? Приятно знать, – шепчет хоккеистка и поднимает тонкую ткань свитера. – Где ты его взяла вообще?       – Купила в сувенирной лавке, – просто отвечает Сцилла. – Он именной, между прочим. Мне пришлось за него серьезно побороться.       Раэлль начинает смеяться.       – Серьезно? – недоверчиво спрашивает хоккеистка, перебарывая смех и рассматривая нашивку с номером «11» и своей фамилией. – С кем?       – С твоими двенадцатилетними поклонницами, – серьезно говорит Сцилла, и Раэлль начинает смеяться еще сильнее.       – Я серьезно! – восклицает Сцилла, также едва сдерживая хохот. – Они почти все скупили, так что мне пришлось выхватывать последний экземпляр из их цепких ладошек. Не смейся, ты когда-нибудь дралась с двенадцатилетками? То еще испытание.       – Моя героиня, – говорит Раэлль. – Но ты могла просто попросить меня. Я бы достала тебе свитер бесплатно.       – Тогда в чем бы был сюрприз?       – И то верно. Свитер на голое тело, ха? Тебе очень идет. ***       Раэлль не слишком жалует официальные мероприятия. Важные люди в лощенных костюмчиках, скучные разговоры и льстивые жесты – что может быть хуже?       Хоккеистка тяжело вздыхает, но пытается спрятать свое раздражение. Все-таки посещение официальных мероприятий часть ее работы. «Ледяным ведьмам» нужны спонсоры, рекламные контракты, вовлеченность прессы. Лидерство в турнирной таблице накладывает свои обязательства. Раэлль даже немного скучает по тем спокойным временам, когда команда только начинала свой путь: никто не воспринимал их всерьез, и хоккей был просто спортом, а не хитроумными схемами, танцульками между инвесторами, СМИ и общественностью.       После нескольких интервью и парочки разговоров с шишками из спортивного комитета Раэлль обосновывается в менее раздражающем и спокойном месте – у стола с закусками.       Девушка медленно накладывает еду в пустую тарелку, задумчиво обводя взглядом всех присутствующих. В углу зала Эбигейл разговаривает с капитаном мужской хоккейной команды из Атланты (мальчики приехали в Форт-Салем на одну из своих выездных игр, и Алдер не упустила возможность пропиарить «Салем Арену», пригласив их на банкет в честь открытия нового корпуса и ледовой площадки), Талли у другого стола на противоположной стороне помещения полностью поглощена смазливым танцовщиком из «Высокой Атлантики», имя которого Раэлль не может вспомнить.       Гарри? Гэрольд? Грегорио? Черт его знает.       Анакостия перебрасывается парой слов с самой устроительницей мероприятия. Сара Алдер. Владелица «Ледяных ведьм», как всегда, выглядит презентабельно и немного надменно. Ее поза и внешний вид источают уверенность и властность, так что у людей не возникает сомнения в том, кто здесь хозяйка.       Раэлль окутывает непонятный мандраж, который она пытается перебороть, переключив внимание на Байрона, что стоит в центре большой компании фигуристов.       – Так и знала, что найду тебя у стола с едой, – дразнящий голос раздается всего в нескольких сантиметрах от уха Раэлль.       Сцилла приобнимет блондинку сзади и утыкается подбородком ей в плечо.       – Еда – это единственное, что удерживает меня на этом мероприятии, – заговорщицки сообщает хоккеистка и ободряюще сжимает руку Сциллы. – Если бы не эти чудесные профитроли, я бы уже давно сидела на своем домашнем диване и смотрела как коннектикутские «Киты» громят бостонскую «Свободу» в третьем периоде.       – Я думала, что ты здесь и для моей поддержки, – наигранно ужасается Сцилла.       – Нет, дорогая, я здесь ради профитролей и только ради них, – подыгрывает Раэлль, а затем добавляет, но уже серьезно: – Ты справляешься?       – Да, – уверенно говорит Сцилла. – Это все немного огорошивает, конечно. Я и забыла каково это: все эти разговоры, незнакомые люди, которые притворяются, что мы закадычные друзья, назойливые репортеры. Брр… Надеюсь, скоро все это закончится.       Сцилла глубоко вздыхает, и Раэлль снова гладит ее руку в уверяющем и поддерживающем жесте.       – Ладно, снова в бой. Пора побеседовать с очередным снобом из федерации, – Сцилла легко целует Раэлль в щеку и исчезает так же внезапно, как и появилась.       Время тянется бесконечно долго, и Раэлль мигрирует от закусок к Талли, которая явно чувствует себя не очень комфортно в компании этого Герарта и внезапно присоединившейся к нему девушки, его партнерши.       А как ее зовут? Хельга? Нет-нет. Хилари! Хилари и Герит. Точно.       Раэлль невзначай подходит к троице и сжимает плечо Талли, желая подбодрить свою подругу и заверить ее в своей поддержке.       – А, Тал, вот ты где, – произносит вслух Раэлль, будто бы и не замечая парочку. – Я везде тебя обыскалась. Ты не поверишь, кого я сейчас встретила! Вратарь из атлантских «Орлов» тоже здесь, можешь себе представить!? Ты должна поболтать с ним и, может, попросить автограф. Когда еще выпадет такая возможность?       – Да? – неуверенно переспрашивает Талли.       – Да, – с нажимом отвечает Раэлль и округляет глаза, явно намекая девушке на предоставленную возможность избавиться от этих двоих.       – Точно-точно, – быстро соглашается Талли, наконец понимая смысл слов Раэлль. – Ты права, это отличная идея. Я п-пожалуй пойду. Простите, ребята, было здорово… поговорить с вами, но мне пора.       – Но… – начинает протестовать Герит, и Раэлль не остается ничего другого как попытаться вовлечь его в новый разговор.       – Герит и Хилари, если не ошибаюсь? – дружелюбно спрашивает хоккеистка, замечая, как за их спинами Талли одними губами произносит: «Спасибо». – Видела ваши выступления на региональных соревнованиях. Вы молодцы. Достойное серебро.       – Интересуешься фигурным катанием? – удивленно спрашивает Герит.       – Можно сказать и так, – протягивает Раэлль и стреляет взглядом в сторону Сциллы, которая весело переговаривает о чем-то с Байроном и Изадорой в другом углу зала.       – Серебро достойное, да только мы точно заслуживали золота, – выдает Хилари не то весело, не то ехидно и запрокидывает в себя бокал шампанского.       – Приятно, что вы знаете себе цену, – неуверенно отвечает хоккеистка, из-за всех сил пытаясь подавить в себе желание защитить Сциллу даже от малейших признаков нападок.       – Дело тут не в самомнении, – продолжает ведомая алкоголем Хилари. – Нет, нет, нет. Просто эта система прогнила насквозь. О каком честном судействе может идти речь, когда Сара Алдер спонсирует соревнования? Ты же знаешь девчонку, которая заняла первое место – Сцилла Рамсхорн? Вот она то ли ее внучатая племянница, то ли приемная дочь. О какой справедливости идет речь!?       – Тише, – предостерегает Хилари Герит.       – И черт с ним с золотом, страх судей я еще могу понять, – Хилари уже не остановить. – Но вот ты знала, что два года назад она попала в допинговый скандал. Нехилая шумиха тогда поднялась. И ничего… выступает.       – Это лишь сплетни, – проговаривает Раэлль с холодной яростью, а не бушующей злостью. – Вы не знаете…       – Как будто ты знаешь, – со смехом обрывает ее Хилари. – Два года назад она бросила своего партнера под пресс ВАДА и даже глазом не моргнула. Все, чтобы спасти карьеру. Ты, кажется, неплохого мнения о ней, но, подруга, не советую встречаться с этой девчонкой лично. С кумирами так всегда, сплошное разочарование.       – Хилари, хватит, – Герит снова останавливает партнершу и отбирает у нее пустой бокал. – Пойдем проветримся.       Раэлль позволяет им уйти. Этот разговор и так привлек ненужное внимание: несколько человек уже косятся в их сторону. Еще одну сцену хоккеистке точно не простят. Руки блондинки немного трясутся, и она ищет в толпе людей Сциллу, чтобы хоть как-то унять волнующую дрожь.       – Мисс Коллар, не уделите мне несколько минут вашего времени?       – Что!? – ощетинившись произносит Раэлль, поворачиваясь к спрашивающему.       – Издательство «Спорт-Экспресс», – неуверенно произносит репортер. – Могу задать несколько вопросов по поводу вашей предстоящей игры с «Гражданами»?       Раэлль немного успокаивается.       – Конечно, – отвечает она уже не так резко. В конце концов, этот журналист ни в чем не виноват.       – Как вы оцениваете ваши шансы на победу в предстоящем матче со своими фортсалемскими соседями?       – Весьма высокие, – отчеканивает хоккеистка и ухмыляется. – Мы уже встречались с «Гражданами». Как вы помните, эта встреча закончилась победой «Ледяных ведьм». Я не вижу причин для беспокойства.       – И все же. Несколько ваших сокомандниц перешли из «Ледяных ведьм» под крыло «Граждан». Возможно, это как-то повлияет на соотношение сил…       – Вряд ли. Повторюсь: я не вижу повода для беспокойства, – отрезает Раэлль. – А теперь простите, мне нужно идти. ***       Раэлль не хочет давить на Сциллу и что-то назойливо выспрашивать. Но все эти секреты и слухи…       – Всю мою жизнь мне говорили, что я недостойна своего места. Из-за чемпионки матери, которая «пропихнула меня в большой спорт», из-за богатой тети, что «все мне купила». Но меня это никогда не останавливало и не задевало. Знаешь почему? Потому что я знаю себе цену. Потому что я знаю, что мои достижения – это только моя работа, мое трудолюбие и мои силы.       Раэлль не верит россказням Хилари. Конечно, нет. Раэлль хорошо знает, каково это: быть объектом сплетен, слышать от других людей вещи – безумные и нереальные вещи – о себе, своих поступках, своей жизни. Дело даже не в этом. Раэлль просто не нравится ходить впотьмах, урывать остатки небылиц, угадывать степень правды и лжи.       Избавиться от зуда неведения можно только одним способом, единственно верным и правильным – спросить у самой Сциллы.       Укутанные в один из вязанных пледов Раэлль, они сидят на крыше и встречают рассвет.       Один из спокойнейших моментов их жизни.       И этот простой тихий момент кажется Раэлль… значимым, донельзя интимным и честным, так что она решает спросить Сциллу, преодолеть последнюю стену, воздвигнутую между ними.       – Сцил, – тихо окликает Раэлль девушку и нежно касается ее руки.       Брюнетка отводить взгляд от восходящего солнца и смотрит на Раэлль. В синеве ее глаз искреннее обожание, на губах легкая ухмылка.       – Что такое?       – Я хочу… хочу, эм, спросить тебя кое о чем, – начинает хоккеистка осторожно. – Конечно, ты не обязана отвечать. И это не допрос ни в коем случае. Просто я хочу…       – Не мнись и спрашивай уже, – со смехом разрешает Сцилла. – Ты вся красная, мама дорогая! Это что, сексуальный вопрос!? Ух ты, Раэлль Коллар…       – Почему ты оставила лед два года назад? Это была вся твоя жизнь. Почему ты ушла?       Радостная улыбка застывает на лице Сциллы, и Раэлль чувствует, как между ними мгновенно разверзается пропасть.       Сцилла ничего не говорит, и Раэлль продолжает.       – Я слышу все эти… слухи, перешептывания, и я хочу как-то помочь, защитить тебя от этих нападок, но я не знаю, как это сделать, потому что не знаю… Я ничего не знаю! Где правда, где ложь. И я чувствую, как будто я брожу в темноте, потому что ты боишься… довериться мне, – Раэлль останавливается, ей кажется, что она наговорила лишнего. – Прости. Это была глупая затея. Прости. Ты можешь сказать, когда будешь готова, ничего страшного.       – Раэлль, – лицо Сциллы снова смягчается. – Я не рассказываю тебе о своем прошлом не потому, что я тебе не доверяю. А просто потому, что пытаюсь избавиться от этих воспоминаний.       – Прости, я поняла, больше не спрашиваю.       – Нет, – проговаривает Сцилла, как будто пытаясь найти в себе внутренние силы. – Ты права. Несправедливо держать тебя в неведении обо всем этом, учитывая, что люди начинают узнавать, что мы пара. Так, с чего бы начать?       Прежде, чем переехать в Форт-Салем, я долгое время жила и тренировалась в Бостоне. Занималась танцами на льду в одной из самых элитных школ фигурного катания в Америке. «Высокая Атлантика», если ты помнишь.       Герит и Хилари тоже занимаются в этой школе, подмечает про себя Раэлль, но не прерывает Сциллу.       – И в течение долгого времени, все было хорошо. Или мне так казалось. Я и мой партнер Портер успешно выступали за «Высокую Атлантику», пока в один день мы случайно не узнали, что руководство держит своих учеников на запрещенных веществах. Фуросемид, торасемид, псевдоэфедрин, мельдоний – в общем, полный список. Ничего экстраординарного, в основном диуретики, чтобы держать спортсменов в нужной форме, стимуляторы, но все равно запрещенка, и весьма серьезная.       Я не знала, что делать с этой информацией. Близился чемпионат страны, и я боялась, что наши результаты на допинг окажутся положительными, поэтому решила провериться в независимой лаборатории буквально за несколько дней до официального теста. Мне казалось, что мы с Портером заодно. Но он распсиховался перед сдачей анализов, и вскрылось, что он уже давно знает обо всех этих махинациях.       «У них все схвачено, – сказал он мне. – У школы и УСАДА все схвачено. Никто не узнает».       Но это несколько… противоречило моему моральному компасу.       Сцилла усмехается.       – Поэтому я пошла просить помощи у единственного близкого мне человека – у Сары Алдер. Рассказала ей все как есть. Но даже при всех своих деньгах и власти она не могла ничего сделать, не подмочив свою же репутацию. В то время она была чуть ли не единственным спонсором «Высокой Атлантики». Бросить тень на школу — значит бросить тень на собственное имя. Так что мы придумали историю с травмой Портера, чтобы не участвовать в соревнованиях. Но о дальнейшей работе с «Высокой Атлантикой» не могло быть и речи.       Мы серьезно поругались с Портером, и я сделала то, о чем, если честно, жалею до сих пор…       Сцилла невесело улыбается, и Раэлль моментально догадывается о том, что же сделала фигуристка.       – Я донесла на него в ВАДА, – догадка подтверждается. – Один положительный тест на мельдоний, и его дисквалифицировали. Сейчас я понимаю, что я не бог и не судья, и не мне было решать, но тогда… тогда мне казалось, что я поступила правильно. Я чувствовала себя использованной и преданной, и это был единственный известный мне путь отмщения.       Портера дисквалифицировали, и я осталась одна. И тогда началось настоящее веселье. Я стала спрашивать себя, насколько все мои предыдущие результаты, мои победы – моя заслуга? Эти успехи – это я или горстка таблеток за завтраком? Эта спортивная форма – моя собственная работа и тренировки или несколько химических соединений у меня в крови? В конце концов, оказалось, что мой злейший враг не Портер и не «Высокая Атлантика», а я сама. Я решила приостановить карьеру, потому что считала себя недостойной своих достижений. Мне понадобилось очень и очень много времени и сил, чтобы выбраться из довольно темного места, вернуть свою уверенность, снова стать собой.       Сцилла замолкает на мгновение.       – Конечно, мое неожиданное исчезновение стало обрастать слухами, которые, увы, теперь никуда не денутся. Ну, Раэлль Коллар, удовлетворила ли я твой интерес?       Голос Сциллы звучит горько, и Раэлль чувствует себя виноватой.       – Прости меня, – говорит Раэлль, чувствуя, что к горлу подкатывают слезы. – Прости меня. Ты не заслужила всего этого. Все эти косые взгляды… Прости, я не должна была спрашивать.       Сцилла легко касается щеки Раэлль.       – В этом нет твоей вины. И я рада, что рассказала. Правда. Я не думала, что так будет, но это принесло мне… облегчение.       Раэлль накрывает руку Сциллы своей ладонью.       – Я люблю тебя, – говорит Раэлль, пока невольная слеза скатывается по ее щеке. – Я люблю тебя и хочу, чтобы ты знала, что ты достойна самого лучшего. Ты важна, и ты прекрасна, кто бы что ни говорил.       – С каждым днем твои подкаты становятся лучше и лучше, – произносит Сцилла, перебарывая собственные слезы. – Раэлль Коллар, я тоже тебя люблю. ***       Раскатка еще не началась, и Сцилла надеется застать Раэлль до того, как хоккеистка выйдет на лед. Судьба благосклонна, «Ледяные ведьмы» как раз покидают свою раздевалку. Среди бесчисленных силуэтов, облаченных в темно-синие цвета, Сцилла пытается высмотреть одиннадцатый номер.       Вот она.       – Раэлль! – зовет Сцилла.       Раэлль оборачивается. Ее лицо, сосредоточенное и серьезное, светлеет, а на губах расцветает игривая улыбка.       – Я догоню, – бросает она своим сокомандницам и приближается к фигуристке. – Сцил, что ты здесь делаешь?       – Пришла пожелать тебе удачи, – отвечает Сцилла.       – «Удача» не совсем спортивный термин, – шутит блондинка. – Ты же знаешь.       – О, тогда тебе не нужен мой поцелуй на удачу, – драматично произносит Сцилла и разворачивается, как бы намереваясь уйти.       – Нет-нет, поцелуй на удачу мне очень нужен, – быстро соглашается Раэлль и возвращает Сциллу обратно.       – Вот как?       Из-за коньков Раэлль почти на голову выше Сциллы, так что брюнетке приходится встать на носочки, чтобы поцеловать девушку. Шлем хоккеистки неудобно впивается в щеку фигуристки, но Сцилле, кажется, плевать. Она целует Раэлль со всей отдачей, на которую способна.       – Ах, кто же это? Неужели моя любимая пара?       Сцилла и Раэлль быстро отрываются друг от друга и уставляются на источник знакомого и весьма недоброжелательного голоса.       Трифайн.       Одетая в черно-желтую форму фортсалемских «Граждан» Бет Трифайн смотрит на них с нескрываемой неприязнью. На груди красуется ее игровой номер и нашивка капитана.       23 номер, значит. Какой сумасшедший сделал ее капитаном?       – Бет, иди куда шла, – произносит Раэлль спокойным и твердым голосом, хотя Сцилла чувствует внезапно появившееся напряжение во всем теле хоккеистки.       – А иначе? – спрашивает Бет. – Снова меня ударишь?       – Нет, ты этого не стоишь, – просто отвечает Раэлль.       Бет плаксиво кривит губы.       – Как жаль, – притворно сокрушается Бет, а затем хищно улыбается. – Тогда увидимся на льду.       Бет уходит вместе со своей командой, и Сцилла слышит, как Раэлль шумно вздыхает.       – Господи, да что с ней не так? – вопрошает хоккеистка в пустоту.       – Не обращай на нее внимание, – Сцилла снова целует Раэлль, а затем опускает забрало ее хоккейного шлема. – И будь осторожнее.       – Есть, мэм. ***       Сциллу удивляет, как сильно отличается зрительское присутствие на хоккейных матчах и прокатах фигуристов. Если во время выступлений на трибунах царит благоговейная тишина, иногда прерываемая всплеском аплодисментов, то во время игр трибуны ходят ходуном: здесь постоянно циркулируют драйв и энергия, так что спокойным не остается даже самый выдержанный болельщик.       Сцилла не становится исключением. На пару с Байроном, который попросился на игру вместе с ней, она самозабвенно кричит и улюлюкает, когда «Ледяные ведьмы» пробираются к воротам «Граждан», и совершенно теряет голову, когда Раэлль забивает первую шайбу матча и открывает счет.       – Да! Да! Да! – голосит она, заключая Байрона в крепкие объятия. – Давай, Рэй! Ты лучшая!       Байрон со смехом выбирается из этой эмоциональной хватки.       – Что ж, Раэлль, неважно, как закончится этот матч, одно я знаю точно: этим вечером тебя ждет приятная награда, – произносит парень на свой шутливый лад.       – Байрон, замолчи и смотри игру, – беззлобно осаждает его Сцилла, но не высказывает и слова протеста.       – Молчу-молчу.       Вторую шайбу с передачи Эбигейл Беллвезер снова забивает Раэлль.       Трибуны дружно скандируют имя хоккеистки, и Сцилла вместе с ними.       Во втором периоде «Ледяные ведьмы» также доминируют, все активные действия происходят в зоне нападения «Граждан». Раз за разом девушки в темно-синей форме обстреливают калитку противниц, и только умелая игра вратаря спасает «Граждан» от тотального поражения.       Несмотря на это, Сцилла понимает, что что-то не так.       Только не может понять, что конкретно.       Ее нетренированный глаз не замечает каких-то разительных изменений.       Те же связки, звенья, игроки.       «Граждане» играют жестче, напористей, но при этом оставляют своих ворота почти беззащитными.       – Они охотятся за Раэлль, – удивленно выдает Байрон, и все в голове у Сциллы встает на свои места.       – Почему именно хоккей? Из всех видов спорта.       – А почему не хоккей?       – Не пойми меня неправильно, но ты же… малышка.       – Малышка!?Да ты же еще меньше, чем я!       – В моем случае это преимущество. Но в хоккее вы же постоянно впечатываете друг друга в борта. Силовая борьба и прочее, и прочее. Как же тебе удается справляться наравне со всеми, так еще и быть одной из лучших?        – Чтобы впечатать кого-то в борт, нужно этого кого-то сначала поймать. Я быстрая и юркая, это мое преимущество. Обращаем слабость в силу!       По скорости Раэлль нет равных, это правда. Девушка умело увиливает от атакующих игроков, которые пытаются обойти ее с двух сторон, заключить в своеобразное кольцо или прижать ее к борту площадки.       Сцилла не может усидеть на месте. Она то вскакивает, то резко садится, то снова встает.       Это просто какая-то пытка.       – Долго это будет продолжаться!? – восклицает фигуристка, и Байрон крепко сжимает ее руку, как бы уверяя, что все будет хорошо.       В один момент происходит сразу несколько вещей.       Первое: Раэлль начинает бороться за шайбу с одной из защитниц «Граждан». Они стоят плечом к плечу, голова к голове, каждая пытается вытолкнуть шайбу к своей команде.       И это как раз то, чего Раэлль чаще всего пытается избежать – остановка, силовая борьба.       Второе: 23 номер «Граждан» наконец заключает Раэлль в кольцо, подъезжает к ней сзади и со всей силой впечатывает ее в борт площадки ребром своей клюшки.       Третье: с характерным звуком Раэлль влетает в защитное стекло, шлем слетает с ее головы, и она падает на лед безвольным грузом.       Секунда, вторая, третья.       Раэлль не встает. Словно сломанная кукла, не способная двигаться самостоятельно, она лежит на льду и терпеливо ждет, когда мастер потянет за нужные ниточки.       Сердце Сциллы пропускает удар. Осознание приходит медленно. Ужасающе медленно.       Нет.       Игроки обеих команд обступают Раэлль со всех сторон.       Нет.       Появляются медики.       Нет.       Раэлль перекладывают на носилки и уносят с площадки.       Нет.       Сцилла тупо смотрит на то место, где только что лежала Раэлль, и в ее голосе зарождается крик, который она не может выпустить наружу. Цепкие склизкие руки страха мертвой хваткой сжимают ее сердце, когда она видит на белизне льда большое багровое пятно.