Без четверти двенадцать

Впервые за несколько дней Дженни пришлось отлучиться от больничной постели Тэхёна. Она знала, что чисто физически не могла находиться рядом с ним каждую свободную секунду, но навязчивое чувство долга никак не отпускало. Осознание того, что Ким был в таком состоянии, вдали от неё и одиночестве, мешало сосредоточиться на работе, которой успело накопиться выше крыши. Во всей этой ситуации радовало лишь отсутствие надоедливого охранника. Дженни отпустила «Хёнджи» на перерыв, а сама осталась в кабинете изучать квартальные отчёты. Близился декабрь, конец года, время праздников, волшебства, однако для владельцев личного бизнеса и приличная бумажная морока. Пора, когда нужно было подводить черту, смотреть в будущее, изучать стратегию дальнейшего развития — Ким закрыла массивную книгу с подписью «Январь–Апрель» и отставила её на свое место в стеллаже. Как у Сокджина хватало выдержки и терпения со всем этим разбираться? — Тук-тук, — раздалось со стороны двери, заставив Дженни неловко вздрогнуть. После минувших событий психика у неё была ни к чёрту, совершенно. Собеседник протиснул свою голову в кабинет, отчего звук стал гораздо чётче. — Я тебя напугал? Голос. Выразительный, поставленный, с характерным для южной части страны долгим «ё» в словах. Она бы узнала его из тысячи, столько лет заслушивала до дыр в наушниках, а потом и в реальности. — Юнги! — удивленно воскликнула Ким, в момент сократив расстояние, чтобы прильнуть к родной груди. Он приютил Дженни в своих объятиях, чуть покачавшись в разные стороны, будто они были неваляшками. В её жизни творился такой кавардак, просто сумасшествие, поэтому его присутствие в череде неприятных событий приравнивалось к благословению. Она прижалась к груди. — Но что ты тут делаешь? Разве вы не должны гастролировать в Риме? — Через полторы недели, вообще-то. Что касается моего присутствия — ваша танцовщица, Розэ, предложила выступить, — насмешливо сообщил Юнги, — за мной давно числится должок, так что пока проездом в Сеуле, решил его выплатить. Вчера заходили, проверяли, всё ли готово к субботе. Кстати, я был сильно удивлен, когда не застал тебя на месте. — Да, — чуть стушевавшись, подтвердила Ким, несмело улыбнувшись, — много работы накопилось и потом… — Пак рассказал, что за история с вами приключилась, — прерывисто закончил за подругу Мин, дав ей время осмыслить услышанное, и медленно выпустил из объятий. Она кинула на него недоумевающий взгляд, — и про Тэхёна тоже. Как он? «М-да, Чимин даже собственные секреты разбалтывает, на что я надеялась?» — пронеслось в мыслях Ким, пока та приглашающе предлагала Юнги пройти к дивану. Она не могла не отметить то, как возмужал Мин с прошлой встречи. — Говорит, что отлично, но, честно говоря, мне кажется, что ему хуево, — не стесняясь в выражениях, обозначила Дженни, подходя к шкафу и выуживая оттуда два стакана, — хочешь чего-нибудь? — Пиво? — с привычной ухмылкой уточнил Юнги. — Не изменяешь себе. Но у меня только виски, так что придётся пить его. — Каждый раз натыкаемся на одно и то же, — наигранно возмутился музыкант, медленно усаживаясь на диван, — пошлю тебе минибар, чтобы в нём всегда хранилась холодная баночка светлого нефильтрованного. Дженни закатила глаза в своей дерзкой манере, а затем легко доставила до журнального столика графин с двумя хрустальными стаканами. Её пальцы с усилием сдвинули круглую прозрачную крышку, прежде чем Ким начала разливать спасительную жидкость. Юнги не мог оторвать глаз от золотого кольца, которым Тэхён, точно клеймом, пометил свою возлюбленную. Это смотрелось до жути правильно, и он почувствовал искреннюю радость за этот прекрасный союз. — Как жаль, что дважды не смогу побыть шафером на твоей свадьбе. Сто процентов Сокджин уже примеряет костюмчик с бабочкой. — Хочешь, сделаю подружкой невесты? — Дженни пригубила немного алкоголя, прежде чем свободно откинулась на спинку дивана. — Чтобы меня поколотила Джису? Нет, спасибо, я только недавно сделал операцию на плечо. Вообще-то, я подумывал о том, чтобы мы выступили на твоей свадьбе в качестве подарка. Глаза Ким загорелись невероятным азартом, который, без преувеличения, открыл в ней второе дыхание. После таких новостей перебирание бумажек, исследование оборотных активов по кварталам даже не обнадёживало. Всё ещё не прельщало, но уже без ярого отрицания. — Если бы я студенткой узнала о том, что ты предложишь выступить на моей свадьбе, то, наверное, расстроилась, — хихикнула Дженни, приподняв стакан в воздухе в качестве знака «Cheers!», — ведь это бы означало, что замуж я выхожу не за тебя. Но, если серьёзно, Юнги, это лучший подарок, который только можно получить. — Думаю, Тэхён, который ненавидит рэп-музыку, с тобой не согласиться. — О, даже не переживай по этому поводу. Включим ему в наушниках Вивальди, пусть наслаждается… Они оба рассмеялись, подавшись в воспоминания о студенческих годах и об их знакомстве на одном из первых концертов Юнги. Дженни ощутила, что тяжесть минувших дней отступала, а внутри появлялась странная радость от последующего завтра. С тех пор, как Кай пытался вернуть её обратно, высылая странные сообщения и избивая Тэхёна, она постоянно испытывала чувство тревоги и напряженности. Будто каждый день должно было статься только хуже. Но Мин, свежий, позитивный, излучающий какую-то странную энергию, двумя фразами заставил Ким понять то, что скоро всё могло наладиться. Обязательно. Точно. Тэхёна бы выписали, затем они бы сыграли свадьбу и улетели за одиннадцать тысяч километров, на другой конец материка. Вчера, когда её жених узнал про предложение, то без умолку проговорил о планах на медовый месяц, стойко решив, что они вместе объедут половину Европы. Дженни согласна была ехать даже в Антарктиду, только с ним, рука об руку, подальше от Чонина, Сеульского альянса и всего высшего общества Южной Кореи. Она так устала от этой обстановки, что ей срочно требовалось сбежать. Юнги только-только хотел предложить вечером вместе заехать к Тэхёну, как в комнату мирно вошёл Хван Хёнджин, тем самым перебив его. С Дженни охранник практически не разговаривал, — хотя она слышала, как после работы он общался по телефону, не давая собеседнику вставить и слова — уважительно поклонившись, и снова занял заслуженный пост. — На молодую кровь потянуло? — тихим шёпотом произнёс Мин, едва сдерживая себя от возможности громко и неприлично рассмеяться. Ким отвесила ему заслуженный подзатыльник и осушила стакан до дна.

~

Джису глубоко и взволнованно выдохнула, прежде чем подойти к мужу. Она нервничала, поскольку до жути боялась реакции Сокджина на её предложение, а с учётом того, какой взвинченный он пришёл вчера вечером, это было вполне обоснованно. Ким обняла себя руками, потуже кутаясь в молочный шерстяной свитер, и сделала ещё несколько шагов вперёд. «Джинни, понимаешь, я тут решила…», — произнесла Джису, отчаянно качнув головой в сторону, — «Нет, точно не так. Нужно как-то иначе, может быть прямее? Послушай, Сокджин, я взвесила все за и против…». Сокджин сидел в своём маленьком ноутбуке и в беспроводных наушниках, что-то пристально изучая. Его брови свелись на переносице, он хмурился, видимо, содержимое компьютера слишком сильно озадачивало. Джису хотела уже развернуться, спрятаться в комнате и, возможно, попробовать обсудить задуманное чуть позже, однако решила, что тянуть больше не стоило. Она должна была сказать это сегодня, речь шла уже не только об её благополучии. — Сокджин, можно с тобой поговорить? — ласково поинтересовалась Ким, не зная, как будет выкручиваться в случае его отказа. Её супруг лаконично кивнул, даже не оторвавшись от экрана. — У нас есть три минуты, а потом я поеду к Чимину и к тем, кто вчера устроил беспорядки в отеле, — пояснил он план действий, прикладывая пальцы к клавиатуре и начиная что-то самозабвенно и быстро печатать. — Знаешь… Нет не так, ты ведь ничего не знаешь, — нервно выдала Джису, подходя ближе и смотря на него сверху вниз, — я долго думала обо всём произошедшем и решила, что пока что будет лучше, если я ненадолго уеду в Пусан. Ты здесь постоянно занят и в работе, очевидно, что этого ребенка не хочешь… Сегодня за завтраком я видела твою реакцию, когда речь снова зашла о нём и… Я не могу вынуждать и принуждать тебя к нему, но отказаться от него тоже не могу. Проблемы с клубом, передача полномочий, уйма работы… И, Сокджин, ты вообще меня слушаешь? Ким коротко мотнул головой, нажав на кнопку «Enter» и продолжив что-то выписывать. — Я взяла билеты на поезд в Пусан, на завтрашнюю дату. Думаю, будет лучше нам пока что побыть наедине, взвесить всё… Никогда бы не подумала, что мы можем столкнуться с чем-то, где не придём к компромиссу. Но… Джинни, я так боюсь всё испортить. Нас испортить, мне страшно, что это конец. Настоящий конец, понимаешь? Сокджин не ответил, он переместил палец на сенсорную панель и медленно начал по ней вводить. — Джинни, скажи же хоть что-нибудь, — в последней попытке выдала Ким, чуть повысив голос. Она чувствовала, что он её не слушал, не внимал тем словам, что давались болезненно и нелегко. Создавалось такое впечатление, что только Джису и собиралась за них бороться. — А? — Ким сделал два щелчка, а затем наконец-то оторвался от экрана, чтобы встретиться с взволнованным взглядом жены. Он приспустил наушник, в котором фоном очень тихо играл рок, и попытался сообразить ответ на неуслышанный вопрос. — Ты… ты согласен на это? Думаешь, я правильно поступаю? — Суя, ты всегда поступаешь правильно, — поддерживающе заявил Сокджин, автоматически захлопнул ноутбук и оставил на щеке жены привычный поцелуй. Он ловко подкинул гарнитуру в воздух, демонстративно поймав её, — не сомневайся в себе, хорошо? Я почти опаздываю, так что побежал. Прежде чем Джису смогла хоть что-нибудь ответить на его беспрецедентную выходку, Джин покинул гостиную в направлении выхода. Ким почувствовала себя страшно одинокой, так отчаянно пытающейся спасти разваливающийся брак. Она облокотилась о спинку кресла, спрятав лицо в волосах; казалось, даже если бы Джису горло сорвала криком, Сокджин бы её не услышал. Он полностью погряз в делах, в цифрах и кто-знает-в-чём-ещё, но только не в волнениях об их ребенке и уж тем более не об их браке. Ким медленно прикоснулась к животу, поймав себя на мысли, что слишком часто начала к нему обращаться в последнее время. Наверное, это взыграл материнский инстинкт, заложенный природой, поскольку она просто не могла перестать дотрагиваться до того при любой возможности. Теперь у неё — не у них, потому что Сокджин красноречиво выразился насчёт этого малыша — весь мир предстал в другом свете. И ей было одновременно интересно и страшно, куда это могло завести. Однако Джису теперь знала одно. Первой точкой их увлекательного путешествия станет Пусан. С его широкими побережьями, массивными зданиями и техничными мостами. Самое то для того, чтобы начать жизнь с чистого листа.

~

Вчерашний день мог предстать простым плохим сном, если бы, в его подтверждение, Чеён не проснулась в роскошной квартире Чимина. В доме Пака, мать его, Чимина, самого завидного холостяка Сеула, наследника международной сети отельной империи и целого ряда месторождений. Отец владел гостиницами, мать — природными ископаемыми, единственному любимому сынку отходило всё. — О-ф-и-г-е-т-ь, — вырвалось из груди Пак, пока она трепала себя по щекам. Рядом с тумбочкой лежала записка с уже знакомым почерком и ароматом. Даже смятый картон в этом доме смотрелся дорого и совершенно не по карману для Чеён. Это было до неприличия мило — её имя, выписанное его рукой с апострофом над буквой «е». Однако, невзирая на приятный бонус, Розэ все ещё чувствовала себя ужасно. За вчера она практически ничего не съела, вдобавок из-за выпитого спиртного и осознания всего ужаса произошедшего её стошнило пару раз на работе. После смены они с Лалисой должны были вернуться в отель и временно заехать в новый номер, но Чонгук настоял на том, что это небезопасно. По крайней мере, для Манобан. — Дорогая Чеён, — зачитала она одними губами, — мне пришлось отъехать по делам, но к вечеру обязательно вернусь, чтобы вместе поехать в клуб. Чувствуй себя как дома. Что найдёшь в холодильнике — всё твоё. Минибар в выдвижном ящике у посудомойки тоже. Искренне надеюсь, что ты отошла от вчерашнего шока и тебе уже лучше. P.S. Дружеское напоминание: если вдруг тебе никто не говорил об этом с утра, ты прекрасна. Розэ издала нервный смешок, а затем обернулась по сторонам в поисках слушателей. Но в квартире было пусто и одиноко, никто даже и не думал прерывать её. Пак натянула на себя одеяло, закутавшись в него, как в кокон, ступила на холодный ламинат в поисках уборной. Длинный коридор с подсвеченной дорожкой по краям плинтуса заставил издать: «Вау». Чеён внезапно вспомнила, как после смены настроилась топать к шаттлу и улаживать все проблемы в пять часов утра с не самым приятным администратором, когда на горизонте замаячил Чимин. Её личный рыцарь в сияющих доспехах усадил в машину под едва разборчивое: «этодаженеобсуждается». Розэ было так паршиво, что она даже марку не запомнила, не говоря уже о какой-то эфемерной возможности отказа. Не то, что бы она вообще рассматривала это как возможность… Розэ завернула в первую попавшуюся комнату, это оказалась кухня, инстинктивно щурясь от количества дневного света. Панорама во всю стену смотрелась непередаваемо красиво; дух спёрло от вида, после того, как глаза немного привыкли. Чеён без стеснения изучала местность, пытаясь хотя бы прикинуть в каком районе Сеула сейчас находилась. — Чим-чи, я заехала в пекарню к мистеру Ли, его сын, Феликс, так вырос. Представляешь, хочет переехать в Австралию, — пугающе раздался со стороны входа высокий женский голос. Стук двери, ударившейся о стенку оповестил о том, что его владелица только-только прошла внутрь, — ой, прости. А вообще мог бы выйти и помочь матери с сумками. Чеён запаниковала; она понятия не имела, куда ей следовало спрятаться. В шкаф? Только где в этом доме шкаф? Пак могла укрыться за диваном, а затем улизнуть при первой удобной возможности. Но куда? И в таком виде? Розэ осмотрела себя с пяток до ключиц — на ней была длинная футболка цвета хаки, вынужденно одолженная у босса. Чёрт, она ведь даже не умылась, а про причёску и вспоминать не хотелось… «Вляпываться в неприятности — моё новое хобби», — подумала Пак, хаотично петляя по комнате, в попытке придумать что-нибудь. Ничего не выходило. — Чимин, только не говори, что ты забыл о нашем обеде, я отложила три совещания, — голос женщины донесся совершенно близко, Чеён хотела уже сорваться с места, однако слишком поздно сообразила запереться в комнате коллеги. Перед ней стояла она. С выразительными чертами лица, одетая совершенно не по возрасту, с морщинами на лбу и около глаз. Чимин абсолютно точно пошёл в мать узкими впалыми глазами и пухлыми губами. Но нос… Нос наверняка достался ему от отца. Чеён поправила на себе одеяло, ощутив придирчивый взгляд, словно она экспонат в не самом лучшем музее. Женщина скривила лицо, не скрыв своего пренебрежения, когда принялась её пристально разглядывать. М-да, Розэ уж точно не так представляла себе знакомство с… Миссис Пак.

~

Лалиса пыталась отказаться от этой мысли. Нет. Сехун точно не мог. Не стал бы. Тем более ничего не указывало на него, кроме связи с «Корпорацией дважды по С.», конечно, но и их вина в разгроме отельной комнаты пока что не была доказана. Манобан прислонила ноготь ко рту, нервно сжав его пластину между зубами, и всмотрелась в изображение двух связанных людей на экране. Нет, даже если Сехун выяснил, что Лалиса работала частным сыщиком, то он не стал бы посылать тех, кто мог ей навредить. И дело даже не в чувствах, — хотя какие тут чувства, они были знакомы друг с другом от силы дней пять — а в психологическом портрете бизнесмена, его темпераменте и личном моральном кодексе. Он бы сделал это красиво, педантично, без лишнего шума и дилетантов. — Мы готовы начать допрос, — сообщил Чимин, кивнув остальным участникам в комнате. Руки Чонгука заботливо легли на плечи Лалисы, как если бы тот хотел сказать о том, что он рядом и готов поддержать. Манобан совершенно не понимала формат их взаимоотношений; после жарких поцелуев в лифте они провели длинную ночь, пытаясь сопоставить факты в уже двух расследованиях. Вместе с Юи, естественно, опустошив банку кофе и запас ёт* на чёрный день. А на следующее утро сделали вид, словно ничего не произошло. Прекрасная схема. Срабатывала постоянно. Её сердце и разум вступили в бескомпромиссную дискуссию. Столько боли и слёз было оставлено за парадигмой прожитых лет, однако тогда стоили ли они того? Если сейчас Лалиса без оглядки кидалась в объятия Чона при любой удобной возможности? Она не знала, как честно ответить себе на этот вопрос, поэтому неловко поёжилась, наклонившись вперёд и деликатно избавившись от ладоней Чонгука. Так ведь смотрелось правильнее. — Думаете, расколются? — недоверчиво уточнил Сокджин. — Чимин, я знаю, что твои ребята профессионалы, но может стоило подключить и моих громил? — Ты бросаешь мне вызов, Джинни? — насмешливо парировал Пак, чьё настроение сегодня, казалось, ничего не могло испортить. — Спорим на выходные в домике у озера, что они выбьют из них всю дурь? — Ты настолько не уверен в себе, что поставил лишь выходные? Лалиса сочла странным, что оба бизнесмена умудрялись шутить в сложившейся ситуации. Вполне возможно, такова была защитная природа человеческого организма: выплескивать волнение в не самый этичный юмор. А может быть — гораздо прозаичнее — они просто к этому привыкли. Для Манобан же это оказалось в новинку. Она, конечно, и сама участвовала в драках, но никогда не наблюдала за тем, что кого-то целенаправленно избивали на допросах. А по-иному эти два увальня разговаривать не собирались. — Хочешь… — неловко начал Чонгук, стушевавшись, — …хочешь переждать в коридоре? — Всё нормально, Чон, — с показушной уверенностью заметила Лалиса, поборов робость в ладонях. Она впилась ногтями в коленные чашечки, изучая перед собой экран. Сглотнула подступивший ком волнения. Первым чётким ударом в живот силовик заставил «взломщика» согнуться пополам, больно стиснуть зубы. Его друг заныл от подобной пытки, протяжный стон помощи раздался в динамиках, заставив Манобан ощутить россыпь мурашек по телу. От нервов, Лалиса принялась заламывать пальцы, стараясь себя вразумить тем, что преступники заслужили это. Скольким невинным девушкам они могли угрожать так же, как ей с Чеён вчера? Сколько людей пострадало от лап подобных кровожадных разнорабочих? Но детективу никак не удавалось отделаться от одной мысли: «Чем же мы тогда лучше, если уподобляемся своим врагам?». В ход пошли ноги, и теперь это походило на пугающее месиво. Стало настолько мерзко, что Манобан периодически отворачивалась от картинки, не в силах сдерживаться. Сокджин с безразличием смотрел на монитор, Чимин был более эмоционален, каждый раз кривляясь, когда доносился очередной болезненный выкрик. Внезапно изображение перед Лалисой закрылось темно-коричневой пеленой с беглыми просветами; она благодарно прикрыла глаза. Левая рука Чонгука, стоящего за спинкой стула, притянула напарницу к себе, а правая заботливо прервала обзор. Чон знал о допросах не понаслышке, однажды даже проводил один, поэтому представлял, каково ей было сейчас — впервые столкнуться с этим, пусть и через экран. — С-с-с… — наконец сдался «туповатый друг», пытаясь что-то промолвить сквозь боль во всём теле. — Мо-мо-молчи! — выкрикнул его друг, собрав всю оставшуюся волю и силу, за что получил давление на кадык. Нога силовика застыла на горле мужчина, носком упираясь на такую важную часть шеи. — Имя! Живо! Иначе ты следующий, — с властной ухмылкой заключил работник, всматриваясь в один из заляпанных кровью берцев. — Я скажу, — чуть отдышавшись, прокряхтел бедняга, отчаянно ловя ртом воздух и пытаясь восстановить дыхание для членораздельно речи, — С-с-с… Ех… ун. Сехун, — уже чётче повторил он, заставив комнату погрузиться в некоторое недоумение. Они ожидали услышать всё, что угодно, но только не имя участника альянса с самой незапятнанной репутацией. Сокджин и Чимин переглянулись в немом изумлении. В тихом омуте… Лалиса тут же скинула руку Чонгука с глаз, поспешно подскочив на месте. От её неадекватной реакции растерялись все присутствующие, поскольку Манобан отчаянно закачала головой в разные стороны, что-то бормоча себе под нос. Она отказывалась в это верить, ведь не могла так хуёво разбираться в людях. Если хоть часть её наблюдений оставалась правдивой, то это означало, что бизнесмена просто-напросто подставили. Сехун ведь был такой… Ласковый, понимающий, забавный и дружелюбный. Он не накричал на Чонгука, хотя тот в клубе испортил ему любимые штаны. — Нет. Сехун точно не мог, — уверенно заявила Лалиса, борясь с вброшенными фактами и той правдой, которую оказалась не готова услышать. А вот лицо Чонгука выразило странное… Облегчение? Манобан все ещё смотрела на истекающих кровью преступников перед собой, пытаясь уложить в голове услышанное. Сехун не стал бы. Не стал бы?

~

Тэхён знал, что во второй половине дня к нему зайдёт Дженни с каким-то загадочным гостем. Поэтому, когда охранник поинтересовался можно ли впустить посетителя, то Ким без задних мыслей сразу же согласился и, как оказалось, зря. «Нужно будет взять на вооружение», — отметил тот, попытавшись удобнее устроиться на подушке. Он недавно научился без посторонней помощи принимать положение «полусидя», безумно радуясь прогрессу. Теперь чтение книги могло длиться гораздо дольше, чем двадцать минут с получасовым перерывом из-за затекших рук. Тэхён шутил, что к концу своего восстановления, накачает бицепсы и трицепсы, — «уточнять, кто именно пришёл». — Как поживаешь, Тэ? — притворно взволнованно поинтересовался Сухо, отодвигая стул от стены и присаживаясь рядом с раненым в самой бесстыдной манере. Он облокотился о спинку, подперев подбородок замком из рук. Что же, впереди их ждал непростой разговор.